Игрушечный мир. Отдохнем по-взрослому

Глава 43. Марлезонский балет. Часть вторая

– Не понял. Какая еще нафиг расписка? Шутить изволите?

– Расписка о получении денежных средств. Стандартная процедура, мистер Фомин.

Я недоуменно посмотрел на «партнера», задумался, а затем на всякий случай обвел взглядом бар. Как выяснилось, не зря: товарищ майор слегка наклонил голову, Римма пожала плечами, Пётр-Павел поднял вверх большой палец.

Ну что ж, раз общество не возражает, то…

– Хорошо. Давайте, показывайте, где мне там вензелечек поставить.

– Простой подписи мало, – тут же отозвался шпион, засовывая руку вовнутрь пиджака. – Надо написать весь текст целиком. Что именно, я сейчас продиктую.

Через секунду на столе появился бумажный лист, «испорченный» крохотным логотипом банка «Оранжбразерс» в верхнем правом углу.

– Ручки нема? – поинтересовался я у «господина Креветки».

Мериндосец похлопал себя по карманам и состроил унылую физиономию. «Жмот».

– Ладно. У меня вроде есть, хм, своя.

Достав халявную ручку, ту самую, «позаимствованную» на ресепшене, я придвинул поближе листок и приготовился писать. Приговор. Самому себе.

– Диктуйте, мистер Кре… э-э, Смит.

Высунув язык, я пару минут скрипел пером по бумаге, перенося на нее ценные мысли мериндосовского резидента. А когда «диктант» завершился, убрал честно уворованный стилус и, подняв глаза на господина шпиона, ядовито спросил:

– Надеюсь, этого достаточно, мистер Смит? Кровью расписываться не надо? Для верности?

– Чернила надежнее, – хмуро ответил агент, забирая расписку и передавая мне конверт с деньгами.

Быстро проверив содержимое пакета («Вроде не фальшивые и без закладок… если конечно сканер на идкарте не врет»), я переложил купюры в карман и вновь упер взгляд в собеседника.

– Ну-с? Перейдем к делу?

– Обязательно, – ухмыльнулся Смит, складывая листок с распиской.

Однако спрятать его шпион не успел.

– Your highball, please, – пропела подошедшая к столику Римма.

Не ожидавший ее появления мериндосец дернулся, чертыхнулся, задел плечом латунный поднос (случайно, конечно, – с кем не бывает) и… стакан с хайболом опрокинулся на фасонистый пиджак агента ГлобЧМОрг.

– Shit!

Выплеснувшаяся из стакана жидкость забрызгала одежду шпиона.

– Oh! Sorry, – взмахнула руками официантка, пытаясь исправить оплошность. То есть пробуя сразу и извиниться, и подхватить упавший стакан, и отряхнуть клиента, и поставить на стол опустевший поднос.

– Go take a hike, – выругался Смит, отталкивая «подавальщицу». – Silly woman[36].

Отшатнувшись в испуге («ага, как же»), Римма нечаянно («я вас умоляю») зацепила браслетом галстук шпиона («очень, знаете ли, ловко»), в результате чего мериндосец, дабы не свалиться со стула, ухватился рукой за угол столешницы. Разжав на мгновение пальцы и выронив на пол расписку. Мою расписку. А дальше…

Дальше события понеслись галопом. Словно в дурном водевиле. Идиотской комедии положений. Под аккомпанемент веселых рояльных наигрышей.

Сложенный вдвое листок спланировал вниз. Официантка «шаркнула ножкой», отправляя его к соседнему столику. Мистер Смит, помедлив секунду, метнулся туда же. Попятившаяся девушка наступила на край упавшего рядом подноса и тот, поддетый каблуком, взвился вверх, преграждая путь мериндосцу. Волею случая («три раза ха-ха») проходивший мимо Пётр-Павел («шел в направлении эМ и Жо, чтобы слегка освежиться») не успел вовремя сманеврировать и, налетев с размаху на Римму, рухнул вместе с ней на пол.

– Ай!

– Мать!

– Fuck you!

«Бумс!» – столкнулись лбы джентльменов. «Дзынь!» – откатился в сторону латунный поднос. «Sorry», – прошептала официантка, потирая ушибленный локоть.

– Пардоньте, – ухмыльнулся уралец, вставая и помогая подняться девушке.

– Never mind[37], – пробормотала та, отцепляя наконец свой браслет от шпионского галстука.

Вскочивший на ноги мериндосец тут же попытался протиснуться между Павлом и Риммой, стремясь к упавшему на пол листку, однако не тут-то было.

– Куды прешь, придурок? – остановил его рык совсем не маленького по габаритам уральца. – Ни видишь что ли, тут люди стоят?

– No, no. It’s my fault[38], – быстро пробормотала Римма, удерживая Павла за руку, делая шаг назад и одновременно бросая встревоженный взгляд в мою сторону. Типа, чего сидишь пень пнем, действовать надо.

Я же откровенно тупил. С ошарашенным видом рассматривая то место, куда улетела бумажка. Абсолютно пустое место, голый участок пола, на котором ничего не было. Уже не было. Совсем ничего. Ни пыли, ни осколков разбившегося стакана, ни расписки.

– Step aside[39].

Прорвавшийся наконец к соседнему столику мериндосец упал на колени и принялся шарить руками по плитке в поисках ценного документа.

Увы, поиски его успехом не увенчались. Расписка исчезла. Без следа. Чуть раньше. В оранжевом вихре портала. Портала, созданного не мной. «А кем тогда?.. Хм, понятия не имею».

Спустя примерно минуту мистер Смит поднялся с пола и вернулся к столу. Не скрывая разочарования. Впрочем, пришел он в себя довольно быстро, секунд за пять, усевшись напротив меня и вновь натянув на лицо маску холодной отстраненности.

– Прошу простить. Был неправ, – по-русслийски извинился он перед Павлом, привстав и слегка наклонив голову.

– Фигня, брателло. Всё по понятиям, – ухмыльнулся уралец и, махнув рукой, двинулся в направлении двери, «украшенной» двумя стилизованными фигурками. Слегка пошатываясь, насвистывая под нос какой-то фривольный мотивчик.

Шпион хмыкнул и, ничего не сказав, перевел взгляд на официантку.

– I’m sorry. Sorry. I’m really sorry, sir, – несколько раз повторила Римма, приложив руки к груди, а затем, словно бы спохватившись, быстро добавила. – Just a minute. I will bring the other glass[40].

– No need to replace. I’m gonna order another one, – ответил ей мериндосец, тщательно скрывая раздражение. – One pint of porter. Dark porter… please[41].

– Ok, at our expense[42], – кивнула девушка и, что-то черкнув в блокноте, направилась к стойке.

– Надеюсь, инцидент исчерпан? – поинтересовался я у своего визави, когда «официантка» ушла. – Можем приступить к делу?

– Не спешите, мистер Фомин, – «партнер» слегка покачал пальцем, поясняя вполголоса. – Очень не хочется, чтобы нам опять помешали.

В ответ я лишь плечами пожал. «Что ж, можем и подождать, коли так».

Агент Смит откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза в ожидании, а я принялся размышлять о странностях бытия. Однако, увы, так ни до чего и не додумался: информации, чтобы сделать правильный вывод, было недостоточно. И потому все мысли о неизвестно кем открытом портале пришлось отложить на потом. На после того как. Тем более, что возле столика вновь появилась Римма.

– Your porter, please. I am sorry for having kept you waiting[43].

– Thank you, – поблагодарил мериндосец, небрежным жестом отпустил девушку и, отхлебнув из высокой кружки, посмотрел на меня. – Итак, мистер Фомин?

– Я готов к диалогу, мистер Смит.

– Что ж, тогда я вас внимательно слушаю.

«Слушай, дружок, слушай. Сейчас я тебе, гы-гы-гы, такого порасскажу…»

Немного помолчав, я прокашлялся, устроился поудобнее и, тряхнув головой, приступил к рассказу. Точнее, к лекции. Менторским тоном. Не торопясь. С чувством, с толком, с расстановкой.

И хотя говорил я довольно долго, за границы «регламента» все же не вышел, уложился в двадцать минут – тютелька в тютельку. Что, кстати, вполне объяснимо: ведь в свое время, когда готовился к защите кандидатской, свою «тронную речь» репетировал раз тридцать, не меньше. До тех пор, пока не натренировался более-менее точно соотносить каждую фразу с затрачиваемым на нее временем. И, соответственно, растягивать или ужимать свой «спич» до нужной величины – тех самых двадцати минут, являющихся стандартом для всякого соискателя на первую ученую степень. Оппонентам, к слову, позволяют там болтать вчетверо меньше, да и то – только двоим. А всем остальным вообще – на любую реплику не больше минуты дают. Ибо, сами понимаете, нефиг трепаться, банкет уже стынет… ха-ха.

Ну, у нас тут банкет вроде бы не намечается, однако соискатель все-таки есть – ваш покорный слуга. И оппонент имеется. Правда, всего один – мистер Смит, шпион с глазками как у омара, ушибленного пароходным якорем. И потому шоу должно продолжаться. Тем более что «уплочено» за него из мериндосской казны…

– …и таким образом, мистер Смит, вы можете видеть, что ничего тут сложного нет, за исключением некоторых деталей, о которых мы с вами поговорим позднее, – закончил я свой монолог, отпив из стакана, переведя дух, смочив наконец слегка пересохшее горло.

Мериндосец пожевал губами, причмокнул пару раз и, зажмурившись как кот, довольно пробормотал:

– М-да-а-а, неплохо, оч-чень неплохо. Что ж, надеюсь, мы найдем точки соприкосновения по поводу разных, м-м, мелких деталей.

– Да, это было бы весьма любезно с вашей, так сказать, стороны.

– Можете не волноваться, мистер Фомин…

– Зовите меня просто Эндрю.

– О-о! Ну тогда я – просто Дэн.

– Отлично, дорогой друг… Дэн.

– Прекрасно, дорогой друг Эндрю. Но… вернемся все же к делу.

– Вернемся.

– Итак, вы сказали, для наилучшей концентрации газзоновой массы необходимо несколько внешних условий. Первое – температурно-влажностный режим, сходный с экваториальным поясом стандартной планеты. Я здесь ничего не напутал, Эндрю?

– Нисколько, Дэнни. Высокая влажность, не менее девяноста процентов, температура от тридцати пяти по Цельсию и…

– И никаких солнечных, пардон, звездных лучей, – подхватил Смит. – Это, как я понял, второе условие.

– Вы совершенно правильно поняли, – похвалил я шпиона. – Плотная облачность – условие наиглавнейшее. А следующим пунктом…

– Следующим пунктом идет – отсутствие густой растительности. Так?

– Абсолютно точно («боже, какую пургу я несу»). Идеал – текучие верховые болота. И чем глубже илистый слой, тем лучше.

– Это понятно, – отмахнулся мериндосец. – И это не самое сложное. В конце концов, выделить под газзоновые поля пару-тройку планет для нас не проблема…

Я прикрыл глаза и тихо порадовался, зримо представив себе «терраформированные взад» планеты Мериндосии. Какие-нибудь Охлохому, Свалисзону, Невгаду или Пихас, превращенные в унылые болотистые равнины с затянутыми тучами небесами. «Ну да, слегка подгадить соседу его же руками – забава интернациональная. Мелочь, как говорится, а приятно. Да, кстати, совсем забыл…»

– Еще одно уточнение, Дэн. Каюсь, совсем как-то его упустил.

– Что именно? – заинтересовался Смит.

Я поднял вверх указательный палец и произнес с исключительно «умным» видом:

– Гнус!

– То есть?

– Особый, присутствующий лишь на Москонии вид насекомых. Очень, знаете ли, способствует ускоренной выработке газзона.

– Эндемичная фауна? – тут же переспросил «партнер». – Можете достать образцы?

– Достать не проблема. Проблема с транспортировкой и разведением. Слишком уж капризная разновидность, придется экспериментировать.

– А без этого никак?

– Боюсь, что да. Иначе, увы, сроки. Время, Дэнни, время.

– М-да, время – это действительно важно, – согласился Смит, покачав головой. – Время играет против нас… Сколько вы там говорили? Пятнадцать лет, кажется? И никак ускорить нельзя?

Я изобразил легкую задумчивость.

– Хм? Ускорить?

– Что? Есть варианты? – подался вперед мериндосец, правильно оценив мою «нерешительность». «Что ж, не будем его разочаровывать».

Я тоже чуть наклонился вперед и обвел подозрительным взглядом помещение бара, словно бы приглашая собеседника к более конфиденциальному разговору.

Мистер Креветка не обманул моих ожиданий. Вытащив из кармана небольшую коробочку, он положил ее на стол и демонстративно нажал какую-то кнопку на корпусе.

– Думаю, теперь мы сможем поговорить откровенно. Запись я отключил.

– А не боитесь? – усмехнулся я. – Шефов своих не боитесь? За такое ведь по головке не погладят. Как будете объяснять?

– Ерунда, – вернул усмешку «партнер». – Бюджет у нас ограниченный, так что… накладки неизбежны.

– Ограниченный бюджет, – вполголоса пробормотал я, почесав нос. – Хм, интересный момент. Не думал, что тут у вас все так запущено. Но… пожалуй, это даже и к лучшему.

– К лучшему? – переспросил Дэн, тоже понизив голос.

– Да. Видимо, это судьба, Дэнни. Судьба, что мы, хм, встретились здесь, на этой богом забытой планетке.

– Намекаете на… э-э-э, некие преференции? – понимающе ухмыльнулся мой визави. – Частным, так сказать, образом.

– Вы не ошиблись, – развел я руками. – Ведь, насколько я знаю, ваше правительство поощряет частную инициативу граждан.

Мистер Смит несколько поскучнел.

– Поощряет, это точно. Вот только дерет потом три шкуры с честных налогоплательщиков.

– Все верно. Кстати, у нас с этим все еще хуже. Шагу нельзя ступить, чтобы не нарваться на какой-нибудь гласный или негласный запрет. Но в данном случае я вовсе не заставляю вас… то есть, простите, нас, нарушать закон.

– Нас? – не то спросил, не то констатировал «очевидное» собеседник.

– Именно нас, Дэнни. Именно нас. И потому… потому хотел бы вам предложить одно, м-м, хорошее дельце. Точнее, бизнес. Выгодный лично мне и лично вам. И боже упаси, втягивать в это разного рода государственные структуры.

Мериндосец внимательно посмотрел на меня, ожидая продолжения.

– Дело пахнет миллиардами, Дэнни, – подмигнул я «партнеру». – НАШИМИ миллиардами.

С чувством глубокого удовлетворения я наблюдал за вытягивающейся физиономией оппонента. Уже понимая, что выпущенный «снаряд» достиг цели. То есть мистер Смит конечно лукавил, объявляя, что запись он отключил, поскольку про ретранслятор в светильнике даже не заикался, редиска эдакий. Не подозревая, впрочем, о том, что в хитром девайсе я уже «покопался». Немножко. Совсем немножко – до полной потери функциональности. Однако факт есть факт. Наверняка ведь думает, что сумеет оправдаться перед начальством, если припрет. И тем не менее… жаба – зверь коварный. Уж если вцепится своими скользкими лапками в чью-нибудь тщедушную шейку – хрен потом оторвешь. Разве что, хм, с головой. Сами ведь понимаете, «жадность глаза застит», и «нет такого преступления, на которое не пошел бы капиталист… пардон, некий нестойкий товарищ… ради трехсот (или даже стопиццот) процентов прибыли». А господин шпион особой стойкостью, на мой взгляд, не отличался. Точнее, не должен был отличаться: «Прибыль любой ценой!» – этот нехитрый лозунг не просто читался, а буквально горел во взгляде «партнера».

– Э-э-э, так вы, значит… вы, значит, предлагаете…

– Я предлагаю конкретное дело. Где за вами, Дэн, будут чисто организационные вопросы. Планету там подходящую подобрать, с юристами обговорить, в оффшоре зарегистрироваться, спонсоров потупее найти. Ну да не мне вас учить, как подобное проворачивать. А я займусь пока техническим обеспечением. Надоело, понимаешь, суп жидкий постоянно хлебать. Размаху мне хочется. Воли. И чтобы без дураков-чиновников.

– Но…

– Фигня. Перед боссами отчитаетесь, всё честь по чести. Пущай они себе запускают процесс. По-тихому, лет так на десять-пятнадцать, а мы годик-другой подождем и тоже запустим. Свой отдельный проект, но с трехкратным, как минимум, ускорением. А потом начнем сливки снимать уже как независимые производители.

– Так, значит, все-таки есть у вас кое-какие секреты? Не для публичной огласки, – наконец-то врубился Смит.

– Конечно. Что ж я, по-вашему, идиот что ли?

– Да. Не ожидал. Никак не ожидал я от русслийца такого… такого…

Мериндосец вытер внезапно вспотевший лоб и откинулся на спинку дивана, переваривая полученную информацию.

– Русслийцы бывают всякие, – подытожил я, пожимая плечами. – Ну так что? По рукам?

– По рукам, – решительно ответил «партнер», руки, впрочем, не подавая. «Что ж, видимо, не принято у них ручкаться. Ну да и фиг с ними, как-нибудь обойдусь».

– Тогда давайте сразу определим наши доли в концессии. Чтобы потом не ругаться по мелочам.

– Согласен. Давайте. Это разумно, – окончательно заглотил крючок оппонент.

Последующие пять минут мы увлеченно делили шкуру медведя. Неубитого, естественно. Поначалу я настаивал на шестидесяти процентах, но Смит меня все-таки переторговал. Понизив в итоге мою долю до сорока, впрочем, не повышая при этом свою – демонстрируя тем самым «честный» подход и желание соблюсти паритет в правах и обязанностях. Оставшиеся двадцать процентов было решено разделить между привлеченными спонсорами проекта. То есть я, конечно, понимал, что меня тупо разводят и все пайщики-миноритарии в конце концов окажутся в обойме «партнера», но… пришлось изображать лоха, жадного до капиталов. И потому настоял на том, что, во-первых, сорок минус один – это блокирующий пакет, во-вторых, что «общество» будет закрытым, то бишь никакой допэмиссии, и, в-третьих, что, как минимум, половина прибыли гарантированно пойдет на выплату дивидендов. С чем мериндосец, после некоторого раздумья, согласился.

Короче, мистер Смит стал исполнительным директором будущего концерна, я – техническим, и мы «ударили по рукам»…

– И все же, Эндрю. Как вы собираетесь в разы уменьшить сроки получения готового продукта? – поинтересовался «партнер» по завершении дележки «портфелей».

– Элементарно, Дэнни, – усмехнулся я, потягиваясь всем телом. – Помните, что я говорил про вызревание газзона в сланцевом слое?

– Да, было такое.

– Так вот. Дело все в том, что это лишь первый шаг.

– Первый?

– Да, всего лишь первый, но не единственный. Мы с вами спустимся глубже.

– То есть… то есть… реакторы следует заглубить? – сообразил мериндосец. – И насколько глубже?

– В нижележащие слои. Так сказать, за сланцы. Дороговато, конечно, но… овчинка стоит выделки. Думаю, километра-полутора хватит. Плюс стоит добавить в атмосферу немножечко меркаптана – хуже точно не будет.

– Засланцевый газзон, – задумчиво пробормотал Смит. – Да, расходы, конечно же, возрастут.

– Несущественно, – отмахнулся я. – Но зато срок, Дэнни, срок. Четыре года, максимум, и мы начнем отбивать затраты. Причем, быстро. И, кстати, хорошее вы название придумали. «Засланцевый газзон». Хм, мне нравится. Вы молодец, Дэнни.

– Предлагаю назвать нашу компанию «Засланец лимитед», – торжественно объявил мой визави, надувшись от гордости.

– Поддерживаю, – так же важно ответил я, едва сдерживаясь от смеха. «Да уж, ограниченный засланец – это сильно». – А теперь надо бы договориться о связи. Ну, в смысле, пока все не устаканилось, нам придется несколько ограничить прямые контакты. По крайней мере, на ближайшие года два.

– Согласен, – кивнул Смит и задумался.

– Ну что, есть какие соображения? – спросил я его спустя примерно минуту, устав ждать.

– Есть, Эндрю. Есть. Несомненно есть. – медленно проговорил мериндосец, отрываясь от размышлений. – Вот только…

– Что только?

– Вы, Эндрю…м-м… книжки читать любите?