Игрушечный мир. Отдохнем по-взрослому

Глава 45. Свет струится в твое окно

Да, я действительно ничего не понимал. И самое паскудное, что никто из находящихся рядом не хотел ничего подсказывать. Тем более объяснять.

Майор Бойко увлеченно терзал рояль, услаждая слух инопланетных курортников не слишком привычной им классикой – вариациями на тему «Прощайте, скалистые горы». Римма протирала бокалы за стойкой, болтая о чем-то с барменом. Пётр-Павел тихо похрапывал в своем уголке, привалишись к диванной спинке, запрокинув назад голову и приоткрыв рот. Неожиданно вернувшиеся в бар Глеб и Борис Свиридовы сидели за столиком возле двери и учили русслийскому какого-то потертого жизнью аборигена, громко хохоча над собственными шутками.

Но при всем при этом на меня они не обращали никакого внимания. Будто меня здесь и не было. Словно бы они все разом обо мне позабыли. «М-да, тяжело быть болваном на распасах…»

«Та-там», – едва слышно прозвучало в кармане. «Ох, ешкин кот. Страдаю, блин, что все меня бросили, а сам-то, сам-то… придурок!»

Достаю идентификационную карту, разворачиваю экран, читаю послание:

«Ты где?»

Усмехаюсь и тут же набиваю ответ. В таком же стиле:

«Я здесь».

Ну а чё? Как еще прикажете отвечать? Впрочем, я уже догадываюсь, что мне сейчас Жанна отпишет:

«Неправда. Тебя здесь нет».

Что ж, все верно. И потому:

«Извини, ошибся. Я – тут».

Последующие тридцать секунд мы просто «беседуем», перебрасываясь короткими сообщениями:

«Другое дело. Хи-хи. А ты еще долго там?»

«Я не там, я тут».

«Прости, оговорилась».

«Прощаю, хе-хе».

«Не дерзи».

«Молчу».

«И не молчи».

«Виноват».

«То-то же. Когда будешь?»

«Уже иду».

«У тебя пять минут».

«Тогда лечу».

«Жду».

Выключаю виртуальный экран, убираю идкарту. Что ж, кажется, я и, правда, здесь… засиделся.

Выйдя из бара, я прошел по широкому коридору мимо аквариумов с рыбками и очутился в просторном холле отеля. Теперь требовалось всего лишь повернуть к лифтам и подняться на свой пятый-седьмой этаж. Времени на это было предостаточно.

Однако стоящий за стойкой ресепшена паренек неожиданно окликнул меня, подняв руку с зажатым в ней бумажным пакетом:

– Мистер Фомин?

– Да.

– Excuse me. We’ve got a mail for you[46].

– Для меня?

Администратор кивнул, протягивая мне тщательно упакованную «бандероль» с надписью «Room 503. Mrs. Fomin»[47]. Я взял пакет, хмыкнул и, поблагодарив портье, двинулся в сторону лифтового холла, разглядывая посылку. Вообще говоря, судя по «Mrs», она предназначалась не мне, а Жанне, но ведь не объяснять же местным, что это не совсем правильно с юридической точки зрения и что почту должен принимать тот, кому она предназначена. Впрочем, поразмыслив немного, я пришел к логичному выводу: «А какая, фиг, разница?! В конце концов, муж и жена – одна сатана. Так что будем считать мистера Фомина доверенным лицом адресата. Тем более, любопытно ведь, кто это там моей женушке послания отправляет? И самое главное – что именно там внутри? Интересно же. Ну и… проверить бы надо – вдруг… бомба. Ха-ха».

Короче, уже через минуту, войдя в приветливо раскрывшиеся двери лифта и дождавшись, когда кабина тронется вверх, я окончательно отбросил сомнения и самым решительным образом вскрыл упаковку.

Под слоем вощеной бумаги обнаружилась… книга. Да-да, самая обыкновенная книга. Из тех, которые сначала читают взахлеб, от корки до корки, а потом без особого сожаления сдают в макулатуру. Ну или дарят тем, кого, хм, не жалко.

Что до меня, то я бы первый этап пропустил. В смысле, этап чтения. Что, в общем, понятно – Дария Дон-Скорчевского я не читаю принципиально. В отличие от супруги. Так что никакой ошибки не было – эта посылка и впрямь предназначалась ей. Видимо, как презент. Тем более что это был новый, можно сказать, новейший, еще не появившийся в продаже роман «гения русслийской словесности». Оставалось только узнать, кто послал Жанне этот «подарочек», и дело, как говорится, в шляпе.

«Портянка для козьей ножки», – прочитав на обложке название романа, я усмехнулся и раскрыл книгу. Мельком глянул на титульный лист и выходные данные («Да, неплохо нынче творцы поживают. Пятьсот тысяч тираж – это вам не мелочь по карманам тырить»), вернулся к форзацу. На плотном бумажном листе, слева сверху и наискосок, красовалась тщательно выведенная стилусом надпись: «Жанне и Андрею Фоминым от автора. Ребята, любите друг друга. Искренне ваш, Дарий Дон-Скорчевсий». Но, что самое интересное, первая строчка послания была написана одним почерком, явно мужским, а вторая – другим, больше похожим на женский. По крайней мере, именно так мне показалось на первый взгляд.

Что ж, выходит, не врал Пётр Сергеевич, когда говорил, что «мужчина и женщина… пишут вместе… и очень неплохо получается». А еще, что «к нашей службе они некоторое отношение имеют».

Хм, неужто это Римма с Пашей балуются подобной фигней?

А что, вполне. Вполне может быть. Так что… вот, значит, ты какой, северный олень… М-да.

Над дверьми загорелся сигнал «5», тренькнул звоночек. Зеркальные створки разъехались в стороны, и я вышел из остановившейся на этаже кабины. Запихнул в урну разорванную упаковку, сунул книгу под мышку и медленно побрел по длинному коридору. Думая о странном подарке и не менее странном способе его передачи: по почте и почти анонимно. Впрочем, по мере приближения к конечной точке маршрута, все лишние мысли постепенно уходили на второй план. Заменяясь одной. Той самой, о которой вслух обычно не говорят. Точнее, говорят, но не всем – лишь той, с кем жаждешь остаться наедине. Давно жаждешь. Мечтаешь. Ждешь. Наверное, целую жизнь. А мечты, как известно, сбываются. Рано или поздно. Хотя лучше бы, конечно, пораньше. А еще лучше прямо сейчас. Через десять секунд… девять… пять… три… одна…

Всё! Вставляю карту в приемное отверстие на замке. Вынимаю. Нажимаю ручку. Толкаю дверь. Фух! Ну, наконец-то. Мы вместе. Одни. И пусть только попробует нам кто-нибудь помешать. Убью нафиг!

В номере царил полумрак. Горел лишь один не слишком яркий светильник слева от высокого, в человеческий рост, зеркала. Стоящая перед ним Жанна придирчиво рассматривала свое отражение. Не знаю, что ей в собственном наряде не нравилось – на мой скромный взгляд, выглядела она замечательно. Распущенные, чуть влажные волосы, слегка наклоненная голова, изящная шея над укрытыми полупрозрачной накидкой плечами. Да и ниже всё было… э-э… более чем убедительно. По крайней мере, для моих воспаленных мозгов, уже дорисовавших спрятанные под «ночным камуфляжем» детали.

Негромко кашлянув, я подошел ближе, остановившись возле комода и как бы невзначай положив на него полученный по почте «подарок». «Ага, не дай бог, увидит – всю ночь будем книжки читать».

Жанна тем временем медленно повернулась ко мне и, бросив взгляд на валяющиеся возле кровати коробки, виновато произнесла:

– Андрюш, ты прости, но я, кажется, все наши деньги потратила.

Я сунул руку в карман и, ощупав толстую пачку купюр, мысленно усмехнулся. «О! Женщины, женщины!»

– Вообще-то я не хотела, но… просто мы с Виолеттой немножечко увлеклись, ну и… ты сам понимаешь.

Я улыбнулся.

– Понимаю.

Моя хитрая женушка изящно повела плечами, изображая «раскаявшуюся грешницу», и тут же похвасталась:

– А мне Виолетта обещала новый роман Дон-Скорчевского раздобыть. Сказала, что его можно утром забрать, на ресепшене.

– Новый роман?! Виолетта Матвеевна?! – сказать, что я был ошарашен, означало не сказать ничего.

– Ну да. А ты что, не веришь?

– Ну-у… верю. Наверное, – озадаченно пробормотал я, мазнув взглядом по крышке комода.

– Тебе, кстати, кто-то письмо прислал, – неожиданно заметила Жанна, указав на какой-то конверт, белеющий во тьме около головизора. – Его, наверно, под дверь подсунули, пока нас не было.

– А ты его что, не читала?

– Да нет. Там же написано «Андрею Фомину, лично в руки», – удивилась жена.

Я, впрочем, удивился не меньше, зная, какая она любопытная. Мне даже неудобно стало: «Я, выходит, ее посылки вскрываю, а она… Н-да. Придурок. Как есть. Полный придурок. Почти козел, хм, безрогий».

– Почитаем? – хитро поинтересовалась Жанна, почуяв мое замешательство.

– Ну уж нет! – рассмеялся я, делая шаг навстречу и заключая супругу в объятия. Отрезая ей путь к отступлению. – Всё утром, милая. Всё. Утром.

– Ты думаешь? – лукаво улыбнулась она, даже не пытаясь сопротивляться.

– Уверен, – твердо проговорил я, любуясь своей ненаглядной.

Проникающий в окно лунный свет серебрился в ее волосах, отражаясь тенями и бликами от кажущейся бархатной кожи, играя локонами, окутывая их призрачной дымкой. Волшебной, как ночь, и такой же, как ночь, таинственной. И хотя по жизни я совсем не поэт, но в этот миг… В этот миг я просто не смог промолчать, наклоняясь к ушку любимой, повторяя рождающиеся сами собой строки:

Жанна слегка отстранилась и ласково погладила меня по щеке.

– Дурак ты, Андрюшка. Нет у нас никаких границ. И эта ночь вовсе не моя. Она – наша. Но я ей тебя не отдам…

Отвечать я Жанне не стал. Просто прижал к себе. Крепко-крепко. Забыв обо всем на свете. Понимая, что эта ночь и впрямь стала нашей. Только нашей. Одной на двоих.

P.S. А письмо я все-таки прочитал. Только не утром, а днем, поскольку завтрак мы благополучно проспали. Впрочем, это уже совсем другая история.