Игры фавна

Глава 13

— Нам нужно больше сведений, чем можно получить снаружи, — пришёл к выводу Леспок. — Но даже если слуги не знают, что находится в подземелье, кому это будет известно?

— Только колдуну, — сказала Ромашка. — И он хранит информацию в секрете, чтобы больше никому не пришло в голову воровать с Птеро таланты и обменивать их на могущество.

— И всё же кто-то ещё должен знать, — настаивал Леспок. — Ведь есть ещё три колдуна, обладающих этой тайной.

— И они пользуются ей для наращивания силы в собственных треугольниках, — продолжила День.

— И они уж точно нам не скажут, — закончила Ночь.

— Нам нужна идея получше, — решила кобылка.

Леспока посетил смутный намёк на мысль и ускользнул. Фавн настиг его и схватил до того, как тот вырвался повторно. Это была идея.

— Идея! — воскликнул он. — Принцесса Яне… Её талант заключается в идеях. Может, она что-нибудь и придумает.

— Но тётушка Яне далеко, — возразила День.

— Точно, и её голова огромная, — согласилась Ночь.

— Нет, я имею в виду принцессу Яне, которая проживает здесь. Ваш мир Птеро вращается вокруг головы Яне в Ксанфе, Пирамида — вокруг головы Яне на Птеро. Исходя из этого, тут тоже должна быть принцесса Яне, и она может знать тайны всех трёх миров.

Девушки посмотрели друг на друга.

— Звучит странно, — призналась День.

— Но вполне вероятно, — признала Ночь.

— И достойно проверки, — заключила Ромашка. — Если есть хоть один шанс, что принцесса здесь и обладает нужными знаниями… она ведь хорошая и наверняка нам поможет.

Компаньоны вылезли из мусорной ямы и зашагали от замка прочь. Вскоре они наткнулись на озеро без видимой магии и отмылись. Сёстры просто вбежали в воду прямо в одежде, и лишь через несколько мгновений ошеломлённый Леспок осознал, что одежда являлась частью их самих, так что это не имело значения.

Потом они задумались над тем, как найти местную принцессу Яне.

— Я могу разузнать у здешних обитателей, — сказала День. — Но это вопрос времени и случайности; придётся многих опросить, и это может растянуться надолго. Не всем может быть известна информация такого рода.

— То же касается и неодушевлённых предметов, — сказала Ночь. — Каждый камень содержит в себе сведения о сотнях касавшихся его существ, но выделить из них кого-то конкретного будет проблематично. Да камни и не особенно умны, чтобы отличить одного человека от другого.

— Дедушка Дор мог их разговорить, — вспомнила День. — Так было намного проще что-то узнать.

— Нам приходилось держать юбки в строгости, когда он оказывался поблизости, — улыбнулась Ночь. — Каждый камень под ногами болтал о том, что видел.

— Пока не появлялась бабушка Айрин, — добавила День. — Ей удавалось заставить камень молчать одним свирепым взглядом издалека.

— Мы скучаем по ним, — грустно вздохнула Ночь.

— Думаю, нам придётся кого-нибудь спросить, — решил Леспок. — А значит, мы позволим завесе мрака развеяться.

— Что само по себе рискованно, — заметила Ромашка.

— Знаю. Возможно, вам троим стоит продолжать прятаться под ней, а я буду держаться в сторонке и попадаться местным жителям на глаза.

— Лучше садись на меня. В случае опасности мы сможем быстро ускакать.

Леспок подумал было запротестовать, но осознал, что она хочет разделить с ним риск.

— Ладно. — Фавн огляделся. День подходил к концу. — Давайте поищем место для сна, а утром я передам банку с заклинанием принцессам.

В поисках места для ночлега они вскоре набрели на несколько сплотившихся вместе голубых скал. Этот крошечный горный хребет идеально закрывал спящих на земле от чужих глаз, если бы кому-то вздумалось проехать по дороге.

Но едва компания подошла к скалам, те снялись с места и отошли. Опешив, путники наблюдали за молчаливым отступлением. Затем День разразилась смехом.

— Это же горный козёл! — сказала она. — Мне следовало опознать его раньше.

Они нашли другое место для сна — поблизости от кустов голубики, которая оказалась весьма кстати к ужину. Пока они насыщались, поднялся ветер и мягко засвистел меж ветвями деревьев. Постепенно свист перешёл в печальную мелодию.

— Мне всегда нравился блюз, — прокомментировала её Ночь.

Когда мрак сомкнулся вокруг, стало холоднее. Леспок только сейчас вспомнил, что не догадался принести второе одеяло. Он решил отдать своё девушкам.

— Его хватит вам обеим, — сказал фавн.

Они посмотрели на него.

— Жаль, что перед нами сейчас серьёзная цель, — вздохнула День.

— Потому что иначе мы бы разделили одеяло с тобой, — добавила Ночь.

— Я тоже сожалею, — ответил он. — Но присоединюсь к Ромашке.

В лошадином облике она могла обеспечить и тепло, и безопасность сразу. Всё в итоге устаканилось.

Леспок прилёг рядом с кобылкой.

— Ты действительно хороший, — пробормотала она, направляя грёзу ему одному.

— Нет. Мне действительно хотелось уснуть с ними.

— Знаю. Посерёдке. Зная, что они, скорее всего, растворят под одеялом одежду, как я тогда. Но ты отказался. Вот что делает тебя хорошим. И со мной ты поступил не хуже.

— Но мне не следует даже хотеть подобных вещей!

— Ты фавн. В тебе это заложено природой.

— А ты? — спросил он. — Что думаешь ты, когда видишь мою реакцию на красивых девушек?

— Я чувствую себя менее виноватой за вред, который причинила тебе.

— Ты не причинила мне никакого вреда!

— Неправда. И я исправлюсь, как только найду подходящий способ.

— Ты ведь знаешь, что я не буду ничего вытворять с этими девушками. Они же принцессы.

Их культура несколько отличается от ксанфской. Возможно, игры с фавнами для них в порядке вещей, при обоюдном желании.

— Сомневаюсь, что их мать разделяет твоё мнение.

— С матерями всегда так. Когда-то мне приходилось доставлять тысячи кошмаров обеспокоенным родителям. Они считают, что дети должны хранить невинность и не повторять ошибок их собственной молодости. Поэтому дочери обычно просто ничего им не говорят. — Она всхрапнула в грёзе, и это прозвучало, как смешок. — Сейчас, когда королева Ирис омолодилась до двадцати с чем-то, она перестала рассказывать о своих поступках Айрин, которая бы их точно не одобрила. Люди редко одобряют веселье, в котором не участвуют сами.

— И всё же…

— Леспок, эти две девушки прекрасно отдают себе отчёт в том, что у них на уме, и о твоей природе тоже. Если они примут решение отпраздновать с тобой, тебя это тяготить не должно.

— Ну, а меня тяготит. Я хочу сказать, я бы с удовольствием, но это неправильно.

Её мысленный образ покачал головой.

— Это потому, что ты оказался на месте советника, обладающего авторитетом, равным родительскому. И ты ведёшь себя по-отцовски вместо того, чтобы отдаться нормальным инстинктам фавна.

— Точно! — согласился он, и заполучил очередную яркую лампочку над головой. — Как ты хорошо всё понимаешь.

— Ну, я обладаю кое-каким опытом в области желаний, а то, что ты чувствуешь по отношению к принцессам, и есть желание.

— Спасибо, Ромашка! Ты помогла мне разобраться в смешанных чувствах.

— Может, для этого я и здесь. — Она подошла к угасающей лампочке и запечатлела на ней поцелуй, который Леспок ощутил на лице.

Это изумило его.

— Ромашка…

— Я стану девушкой, если ты попросишь. Я тоже знаю, что у меня на уме.

Внезапно он испытал жуткий соблазн. Ромашка подходила ему по возрасту и опыту, и она сделала сознательный выбор. Но он вынужден был запротестовать.

— Я не могу просить тебя о таком.

— Я знаю, Леспок, знаю. Ты не чувствуешь себя свободно в роли фавна и не можешь брать на себя такого рода обязательства; ты оказался в своём индивидуальном лимбе. Мне бы хотелось тебя оттуда освободить. И я это сделаю, если когда-нибудь найду способ. А пока я уважаю тебя и твою позицию.

— Эм, спасибо.

— Как насчёт сна об исполнении желаний? Ты бы почувствовал себя лучше?

— Возможно. Но, думаю, сейчас мне стоит сосредоточиться на цели вместо того, чтобы растрачивать воображение на другие вещи.

— Тогда я навею тебе крепкий сон.

Перед его мысленным взором возникло плывущее к нему голубое облачко с выдавленной надписью «КРЕПКИЙ СОН» на боку. Оно росло, заполняя пространство собой и нежной музыкой, до тех пор, пока не заключило его в себя. Леспок с облегчением погрузился в облачную мягкость и — одновременно — в сон.

Он проснулся освежённым. Голова лежала на боку Ромашки, время от времени вздымавшемся. Принцессы День и Ночь уже проснулись и собирали голубику, одетые в синие юбки с тапочками. Девушки почти сразу увидели, как Леспок открыл глаза, и присоединились к нему.

— Скушай ягодку, Леспок, — предложила День, плюхаясь напротив него со скрещёнными ногами.

— Да, они хороши, — подтвердила Ночь, проделывая тот же манёвр. Их стройные, будто литые ножки открывали куда больше, чем следовало. Неужели они опять начали его поддразнивать?

Он открыл было рот, чтобы произнести: «Но я могу сам набрать ягод». Однако перед тем, как успел проронить хоть слово, Ночь опасно наклонилась и бросила в его рот ягодку. Вкусно. Он разжевал её, открыл рот, чтобы поблагодарить, — и получил следующую.

Леспок сдался и съел все предложенные таким образом ягоды. Как это, оказывается, приятно, когда тебя обслуживают вожделеющие девушки.

Но впереди их ждал целый день. Леспок полез в суму и достал жестянку с заклинанием.

— Не пробуждайте его, пока мы с Ромашкой не скроемся из вида, — наказал он принцессам. — И постарайтесь не выкидывать фортелей; мы не знаем, до какой степени действует завеса мрака.

— Да, господин, — вместе ответили они и рассмеялись, заставляя блузки на груди туго натягиваться, а саму грудь — вздыматься.

— И избавьтесь от этой неприличной одежды, пока я не натворил глупостей.

Они ошеломлённо переглянулись.

— Ой, мы и забыли, — повинилась День. Её бледно-голубая блузка послушно застегнулась на все пуговицы и превратилась в нейтральную рубашку.

— Обычно мы так и одеты, когда просыпаемся, — пояснила Ночь. Чёрно-синяя юбка закрутилась вокруг её ног и сменилась мешковатыми тёмно-синими джинсами.

— После того, как спим голышом.

— И видим во сне, как развлекаемся с фавном.

Потом они замолчали. Светло-голубая юбка Дня сменилась такого же оттенка джинсами практически мгновенно, до того, как Леспок успел увидеть Слишком Много, а Ночь переоделась в тёмную рубашку за секунду до того, как его взгляд успел выцепить Более, Чем Достаточно.

Они точно его поддразнивали. Просто не могли перестать. Придётся игнорировать. Леспок пожелал себе в этом удачи. Его уже интересовал вопрос, насколько синими были их трусики.

Затем он оседлал Ромашку, и она шагом пошла к дороге. Кобылка не спешила, потому что никуда конкретно они пока не направлялись, всего лишь хотели кого-нибудь встретить и расспросить. Фавн оглянулся, но никого не увидел. Хорошо; это означало, что девушки уже пробудили завесу мрака, и, пока они не начнут танцевать обнажёнными или издавать дикие крики, он их не заметит. Как и никто другой.

Вскоре они приблизились к женщине, которая шла по той же дороге им навстречу.

— Привет, — окликнул её Леспок в надежде на то, что на Пирамиде тоже принято так здороваться.

Она окинула его недовольным взглядом.

— Тебе что-то нужно от меня, фавн?

Он напомнил себе, что местный народ вечно искал возможность что-то отдать.

— Вообще-то да.

— Кто ты и чего хочешь?

Задача неожиданно показалась лёгкой.

— Я фавн Леспок и хочу узнать местонахождение принцессы Яне.

— У нас тут нет никаких принцесс.

— Может, она тут и не принцесса. Вокруг её головы вращается спутник.

Женщина отрицательно покачала головой.

— Никогда о ней не слышала. Значит, я не могу тебе помочь. Следовательно, тебя надо обидеть.

— Обидеть?

— Я Полли Морф и по собственному желанию могу превращаться в кого угодно. Сегодня меня всё раздражает, поэтому я обернусь драконом и проглочу тебя вместе с твоей глупой лошадью в надежде на то, что вы придётесь мне по вкусу. — Её лицо вытянулось, становясь драконьей мордой, а одежда разлетелась в клочья, когда тело неимоверно выросло и удлинилось.

— Но мы не сделали тебе ничего плохого! — запротестовал Леспок.

— Именно, — сказала драконесса, щёлкая на них зубами.

Ромашка взмыла в воздух, чтобы избежать её пасти. Приземлившись, она пустилась в галоп, чтобы поскорее оставить угрозу позади.

К несчастью, Леспок не привык к верховой езде и к такому повороту событий оказался не готов. Когда кобылка ринулась вперёд, фавн дёрнулся назад и приземлился мягким местом на дорогу.

— Ну, что ж, — сказала драконесса. — Теперь ты слишком мал для драконьего желудка, но отлично подойдёшь для грифона. — И обернулась грифоншей.

Леспок вскочил на ноги и бросился бежать. Но клюв грифонши ловко ухватил его за кончик хвоста. Копыта фавна двигались, а сам он — нет.

Ромашка развернулась и, полная ответственности, вскачь пустилась назад. — Не-е-е-ет! — заржала она. Кобылка снова подпрыгнула, целясь передними копытами в тело врага.

— Проклятье, — пробормотала грифонша, выпуская фавна. Затем она превратилась в крылатую змею и убралась с дороги.

Ромашка приземлилась и продолжала скакать, не имея возможности резко затормозить. Однако она предоставила необходимую Леспоку передышку. Он побежал за кобылкой в надежде на то, что оторвётся от монстра на достаточное расстояние для того, чтобы не быть схваченным.

Но Полли вернулась в образ грифонши и взлетела. Леспок слышал хлопанье крыльев по мере того, как она его нагоняла.

Затем фавн внезапно врезался во что-то невероятно мягкое. Он покатился по земле вместе с клубком чьих-то конечностей. Моргнул и увидел незамеченное ранее, хотя оно лежало прямо у него на груди: — День!

— Ну, наконец-то я привлекла твоё внимание, — сказала она, убирая лицо от его уха и взъерошивая волосы.

— Но грифонша…

— Потеряла твой след, — закончила Ночь.

Он посмотрел вниз и увидел ещё кое-что, не замеченное раньше: его ноги были переплетены с женскими ножками.

— Ночь!

Та убрала лицо с его живота и взъерошила свои спутанные чёрные пряди.

— Я правда считаю, что нам стоит с этим подождать до конца миссии, — признала она.

— Вы что творите?

— Спасаем тебя от участи быть съеденным, — отозвалась День, отодвигая грудь от его грудной клетки.

— С помощью завесы мрака, — пояснила Ночь, убирая ножки от его бёдер и копыт.

— Потому что мы не хотим, чтобы ты пострадал.

— Даже если при этом тебя снова перенесёт на Птеро.

— Без твоих советов мы не сможем успешно закончить миссию.

— И нам действительно приятна твоя компания.

К этому моменту его тело освободилось окончательно. Одежда и волосы обеих девушек пребывали в беспорядке, но принцессы не утратили очарования — оно просто приобрело прелестный оттенок дикости.

— Эм, спасибо, — поблагодарил Леспок, осознавая, что его действительно могли проглотить и вышвырнуть из этого региона на время, установленное системой Пирамиды. Девушки спасли его единственным способом, который им дозволяла завеса мрака, понимая, что он не догадывается об их присутствии: схватили и затащили под покрывало.

День подарила ему прямой взгляд зелёных глаз, ярких, как листва под лучами солнца.

— Всегда пожалуйста.

Ночь подарила ему взгляд из-под полуопущенных ресниц, таинственный, как сама ночная тьма.

— Мы получили удовольствие.

Леспок попытался достучаться до их совести в очередной раз.

— Вы же знаете, что ваши поддразнивания для меня невыносимы.

День качнула головой.

— Кое-что из того, что ты принимаешь за флирт, — просто часть нашего естественного поведения.

Ночь нахмурилась.

— И в данном случае мы тебя не дразнили. Нам действительно хотелось спасти тебя, и ты нам по душе.

Леспок пришёл в замешательство.

— Я имею в виду, что вы двое — ослепительно красивые и провоцирующие девушки и…

— Мы в курсе, — серьёзно ответила День. — И насчёт собственной внешности, и по поводу влияния, которое оказываем на всех представителей мужского пола.

— И мы готовы, — сказала Ночь не менее серьёзно, — своевременно отозваться на твои реакции.

Каждый раз при попытках усовестить их ситуация только ухудшалась!

— Но я говорил вам о миссии…

— Мы понимаем, — начала День.

— Но влюбляемся в тебя, — подытожила Ночь.

И из глаз девушек в четыре ручья хлынули слёзы.

Челюсть Леспока отвисла.

— Но вы же просто флиртовали, и я знал, что это несерьёзно. Вы принцессы, а я обычный фавн.

— Мы девушки, которые никогда не знали точно, чем вызван мужской интерес: нами или нашей принадлежностью к королевскому роду, — сказала День.

— Или нашей внешностью, — добавила Ночь.

— Или нашими талантами чародеек.

— Или повышенным любопытством к близняшкам.

— И все вышеперечисленные виды интереса нам не требовались.

— Мы хотели, чтобы нас ценили самих по себе.

— Но мне известно о вашем королевском происхождении, и мне не безразличны ни ваша красота, ни магия, ни родство, — запротестовал Леспок. — Я восхищён всеми этими качествами, так что я ничем не лучше тех, о ком вы упомянули. И я простой фавн без каких-либо сверх-способностей или возможностей. Поэтому…

— Поэтому ты не стремишься удовлетворить за счёт нас собственные амбиции, — перебила его День.

— Просто хочешь отпраздновать с нами в своей причудливой манере, — поддержала её Ночь.

— И выполнить своё задание.

— И отправиться домой.

— Да. Я не могу остаться в вашем мире. Я должен вернуться к своему дереву. И, так как я знаю, что люди не любят флиртовать ради самого флирта, то стараюсь его избегать.

— Что мы и подразумеваем, — сказала День. — Ты знаешь нас, уважаешь все наши качества, и у тебя нет никаких скрытых мотивов.

— Ты первый мужчина не из нашей семьи, которому мы можем полностью доверять, — сказала Ночь. — За это мы тебя и любим.

— Но доверие — лишь один компонент взаимоотношений, — возразил он. — И особенностью фавнов являются прикосновения. Когда я касаюсь человеческих женщин, они начинают меня вожделеть. Так что ваши чувства могут оказаться внушёнными и неестественными.

— Но мы молоды и переменчивы, и любовь наша долго не продержится.

— Поэтому надеемся с тобой побаловаться, пока есть возможность.

— А потом все мы пойдём своими дорогами, — вздохнула День.

— И будем вспоминать друг о друге с задумчивой теплотой, — добавила Ночь.

— С радостью от полученного опыта.

— Который станет нашим первым.

— Без сожалений.

— Без сожалений.

Леспок был ошеломлён. Может, они и находились под эффектом, который фавны неизбежно производили на женщин, но, тем не менее, всё понимали.

— Это… это предложение я отклонить не могу. Но, пока мы заняты важным делом…

— То предадим общее доверие, тратя время на принятые у фавнов утехи, — кивнула День.

— Они наверняка нарушат успешный ход нашей миссии, — согласилась Ночь.

— Поэтому мы пока сделаем вид, что этого разговора не было.

— Но будем дожидаться естественного развития событий.

— Эм, да, — согласился Леспок. Он был тронут до глубины души, но знал, что сейчас не время отвлекаться на посторонние вещи. — А где Ромашка?

Они осмотрели местность. Полли Морф, в какой бы форме ни пребывала, исчезла. Ромашка шла по дороге, поглядывая по сторонам, будто что-то искала.

Леспок оставил девушек и присоединился к кобылице, надеясь, что заклинание Кэтрин не накрывает его лично, поскольку при пробуждении завесы мрака фавн не присутствовал. Ромашке следовало его видеть.

— Эй! — позвал он.

Она повернулась, ориентируясь на его голос.

— Где ты был? — пришла от неё грёза.

Принцессы спрятали меня под покрывалом.

— Но ты пропадал довольно долго.

— Нам требовалось кое-что обсудить.

— О?

— Они временно влюблены в меня.

— О?

— Им нечасто встречаются мужчины, которым ничего от них не надо.

— А тебе разве ничего не надо?

— Ничего, что могло бы причинить им вред. — «Кажется».

— И ты получил своё?

— Ещё нет. Пока миссия важнее.

Вероятно, Ромашка расспрашивала бы его и дальше, если бы в этот момент на дороге не появилось постороннее существо. Леспок быстро оседлал лошадку, чтобы действовать сообща, и они направились к прохожему. К счастью, он ничем не напоминал Полли Морф.

Вообще-то существо не напоминало абсолютно никого, виденного фавном до этого. Перед ними оказался странный клубок извивающихся проекций: некоторые были покрыты шерстью, другие обнажены, третьи — острые, четвёртые — свободно болтающиеся, а о некоторых и вовсе нельзя было сказать ничего определённого.

— Привет! — окликнул Леспок.

Создание отшатнулось.

— Не вопи! — слабо воскликнуло оно, при чём голос исходил откуда-то изнутри.

— Извини, — прошептал Леспок. — Я просто хотел спросить…

— Нет-нет, вопросы слишком громкие, — произнесло оно, стараясь проскользнуть мимо.

— Что ты такое? — поинтересовался фавн, чувствуя себя слегка раздражённым.

— Я весь обратился в слух, — ответило оно и упетляло из вида.

— Точно, — сказала Ромашка. — Теперь я узнаю разные уши. Наверное, они очень чувствительны к звукам.

— Может, со следующим нам больше повезёт, — выразил надежду Леспок.

— Лёгок на помине, — отозвалась Ромашка. — Попробую-ка я.

— Да уж, мои приветствия не завели нас далеко.

Прохожий оказался мужчиной лет тридцати двух, облачённым в элегантную королевскую мантию (разумеется, синюю) и корону. Он улыбался и излучал дружелюбие.

— Привет, — поздоровалась Ромашка в грёзе, направленной одновременно и мужчине, и Леспоку.

Незнакомец изумлённо посмотрел на неё.

— Да это же кобылка-страшилка! — воскликнул он.

— Бывшая кобылка-страшилка, а теперь дневная кобылка, — уточнила Ромашка в следующей грёзе. — Как ты меня узнал?

— О, мне доставляли столько кошмаров! Сначала я жил в Обыкновении и даже сохранил то имя: Тодд Лорен.

— Обыкновен! Как ты сюда попал?

— Не уверен, но кажется, при помощи воображения. Я мечтал о стране, где мог стать королём и обладать магией, и неожиданно оказался здесь. Мой талант — управлять направлением ветров. Не особо мощный, но мне нравится.

— А тебе не знакома женщина по имени Яне?

— Та, что с луной?

— Именно. Не подскажешь ли, как её найти?

— Нет, но могу показать дорогу. Просто держите нос по ветру.

Тодд сделал жест рукой, и ветер взвихрил дорожную пыль, превратившись в шар наподобие перекати-поля.

— Спасибо! — крикнула ему вслед мысленная фигура лошади, пока путники рысили за ветром.

— На здоровье. Всегда приятно слегка подрасти.

— Точно, — проговорил Леспок, подскакивая на спине Ромашки. — Щедрые люди тут быстро набирают рост и силу. Но я не чувствую, будто что-то потерял.

— Я утратила немного массы, ведь одолжение сделали мне, — сказала кобылка. — Но сейчас я достаточно плотная. А если потеряю слишком много, просто приму человеческий облик, так что это не проблема.

— Надеюсь, масса вернётся к тебе, как только мы покинем Пирамиду.

— Пирамида настолько мала, что любая потерянная здесь масса ничтожна.

Он сообразил, что это правда. По сути своей, Пирамида являлась спутником спутника, и вся целиком весила меньше, чем любая из их душ на Птеро.

Они следовали по дороге за ветром, радуясь, что он катится ровно, а не хаотичными зигзагами, как большинство его собратьев. Леспок надеялся, что День с Ночью не отстают, потому что на отдых шар не останавливался.

Потом он, наконец, замер, завертевшись на месте рядом с молодой женщиной. Её волосы и глаза были небесного оттенка и отливали серебром, а на голове поблёскивали снежинки. Её красота выглядела жестокой.

— Это не Яне, — пробормотал Леспок.

— У остановки ветра должна иметься причина, — обратилась к нему Ромашка в личной грёзе. — Надо бы спросить.

— Я поговорю с ней, — он взглянул на женщину: — Привет.

Она холодно посмотрела на фавна.

— Мы знакомы?

— Нет. Но я не причиню вам вреда. Мы следуем за ветром, а он почему-то остановился рядом с вами, и мы хотим узнать причину. Меня зовут фавн Леспок, а это кобылка Ромашка.

Женщина продолжала разглядывать его глубокими синими озёрами.

— Я леди Зима, ещё известная под именем Винтер Ли Шерил Джейкобс. Не знаю, почему я здесь, но не думаю, что причина этому — танец с ветром.

— Ваше имя… Вы обыкновенка?

— Да. По крайней мере, была ею вплоть до поездки.

— Может, поэтому ветер и притормозил. Он послан другим обыкновеном. Наверное, ему просто любопытно, потому что здесь нечасто встретишь людей из Обыкновении.

— Другим обыкновеном? — заинтересованно переспросила Зима.

— Да. Мужчиной в короне. Приятный человек.

— Возможно, мне следует с ним встретиться. По крайней мере, он поймёт, почему я нахожу это место таким странным.

Ветер разделился надвое, и один из шариков поменьше вернулся на дорогу.

— Следуйте за ним, — посоветовал Леспок. — Он приведёт вас к хозяину.

— Благодарю, — ответила Зима, улыбаясь такой сверкающей улыбкой, что невольно вспомнился снег под солнцем. Она направилась за шариком.

— Эй, я чувствую себя тяжелее, — с удивлением сказал Леспок.

— Ты только что оказал услугу, — напомнила ему Ромашка. — Думаю, ты был прав насчёт поведения ветра. Он узнал в ней обыкновенку и почувствовал духовное родство с Тоддом Лореном. Они должны понравиться друг другу: он зрелый и дружелюбный, а она молодая и красивая.

— Полагаю, да, — согласился фавн.

Половина порыва ветра возобновила свой бег, и путники последовали за ней кружным путём, огибающим синие горы, по васильковым полям, сквозь чащобы из голубых елей, мимо лазурных озёр и под аквамариновым небом. Потом ветер снова замер — на сей раз возле места, до жути похожего на кладбище.

— Это просто поле крестов, — отметил Леспок. — Наверное, они обозначают могилы.

В самом деле, здесь виднелись и большие, и маленькие кресты, вырезанные из дерева, и каждый несколько отличался от остальных. Некоторые стояли прямо, другие клонились к земле. Вообще, их можно было назвать такими же разными, как и людей. Несмотря на свою тягу к деревьям, фавну понравилось многообразие резных форм, но древесные породы он распознал не все.

— Но в Ксанфе над могилами не ставят кресты, — сказала Ромашка.

— Мы уже не в Ксанфе. И даже не на Птеро. Кому известны правила Пирамиды? — Фавна немного напрягали кресты из-за воспоминаний об игре Контраста на Птеро. Если и здесь творилось нечто подобное, он не хотел принимать в этом участия.

— Может, и так, — согласилась кобылка. — Дай-ка пошлю грёзу и посмотрю, закопаны ли в землю мёртвые тела.

— Грёзы способны на исследования?

— Не совсем. Просто я могу посылать их даже мертвецам.

Она сосредоточилась, и Леспок увидел, как от её головы отделилось голубое облачко, стремительно исчезнувшее в земле под крестом. Через мгновение оно снова всплыло вверх, пребывая в очевидном замешательстве.

— Там никого, — поведала фавну Ромашка в частном порядке.

— Значит, кресты стоят здесь просто так, — сделал выводы тот. — И они не живые. Если бы тут была Ночь, она могла бы многое прояснить.

— Возможно, нам стоит подождать девушек. Хотелось бы знать, что с ними ничего не случилось. Тем более, ветер никуда не спешит.

— Договорились. Кажется, ветер умнее, чем я думал, — при этих словах свистящий сгусток пыли потемнел, будто краснея от похвалы; говорить он не мог, но речь понимал отлично.

Это навело его на мысль.

— Пока мы ждём, не поищешь ли ты поблизости что-нибудь съедобное, Порыв?

Тот мигом подхватился и понёсся к щиту с по другую сторону поля. На нём, помимо портрета рогатого существа с ежом в руках, висели изображения большого ассортимента ягод. Все они, разумеется, были разных оттенков синего, но принадлежали к разным видам. Выглядели ягоды вкусными.

— Но это просто картинка, — озадаченно сказал Леспок.

Ветер подпрыгнул, ударил по одной из ягод, и на секунду фавну почудилось, будто та упала. Фавн подошёл, чтобы потрогать их, и убедился что ягоды на стенде выпуклые. Он сорвал парочку и кинул в рот.

— Черника! — воскликнул он. — Следовало догадаться!

Ромашка присоединилась к нему.

— Черника? Для организма весьма полезно.

Протянув морду к щиту, она сорвала мягкими губами несколько крупных ягод и для себя, но тут же выплюнула.

— Ежевика! — её мысленный образ поморщился. — Да ещё какая колючая!

Под стендом Леспок разглядел несколько шипастых и заплесневелых ягод, вид которых определить не смог. Да, кажется, даже на Пирамиде случались проколы.

Что-то похлопало фавна по плечу. Он подпрыгнул от неожиданности. За спиной стояла смутная женская фигура, от которой исходил лёгкий аромат утра.

— О, День, — с облегчением выдохнул Леспок. — Не заметил, как ты подошла.

Завеса мрака по-прежнему действует, — обнадёжил её голос прямо над ухом. — А я тебя вижу очень ясно.

— И я тоже, — промурлыкал голос Ночи в другое заострённое ухо. Затем сёстры подёргали многострадальные уши за мочки.

— Перестаньте! — воскликнул он.

Ромашка оглянулась.

— Я тебя задела хвостом? Извини, не хотела.

— Нет. Девушки уже тут.

Она прищурилась.

— Верно. Заклинание эффективное. Я вижу их только теперь, когда знаю, кого искать взглядом.

К Леспоку это тоже относилось.

— Ночь, не могла бы ты проверить один из этих крестов и рассказать нам о них побольше? Ветер привёл нас сюда, и этому должна быть причина.

— С удовольствием, — неясная фигура подарила фавну поцелуй в щёку и удалилась.

— Наверное, ветру ты тоже понравился, — сказала День, целуя его в другую щёку.

— Думаю, он просто выполняет свою работу. Хотя он, наверное, оценил решение послать леди Зиму к Тодду. Надеюсь, мы помогли им обоим.

— Ночь зовёт нас. Пойдёмте туда.

Леспок тщетно таращил глаза в попытке разглядеть Ночь. Её вновь скрыла завеса мрака.

— Я вас поведу, — предложила День. Она взяла его за руку, пожав пальцы так деликатно и нежно, что сразу же безмолвно напомнила о своей женственности. Несмотря на молодость, девицы уже полностью овладели искусством искушения.

Через несколько шагов они приблизились к постепенно прояснившейся фигуре, державшей крест. Стоило Леспоку сконцентрироваться, как он узнал в ней Ночь.

— Эти кресты позволяют скрещивать что угодно, — сообщила принцесса. — Глаза, палочки для иксов, реки, людей… неважно.

— Тогда они могут пригодиться, — обрадовался Леспок. Предназначение крестов Пирамиды действительно отличалось от функции крестов на Птеро.

— Да. Для этого они тут и стоят, чтобы любой желающий мог забрать их с собой и воспользоваться. Но каждый раз, как крест срабатывает, их создатель получает профит, как за оказанную услугу. А тот, кто применил крест, соответственно, часть массы теряет. Поэтому не бери слишком много.

— А сколько раз действует крест?

— Большой может сработать и несколько раз. На маленьких стоит ограничение и по количеству владельцев, и по расстоянию. Четыре маленьких крестика могут помочь четырём людям на перекрёстных тропах одного отдельно взятого леса. А один большой поможет им не заблудиться ни в лесах, ни в горах. Но, чем больше крест, тем больше уходит массы, так что надо проявить осторожность.

— А если мы возьмём несколько крестов, но не будем их применять?

— Тогда с нас не возьмут и платы. Неважно, где находятся кресты, важен только момент их использования.

— Возьмём несколько с собой и будем пользоваться по мере надобности, — решил Леспок.

— Как умно, — сказала Ночь.

— Ты опять меня дразнишь?

— Нет, это был комплимент.

Фавн прошёлся между рядами крестов и обнаружил, что всё ещё держит за руку День. Принцесса так и не попросила её отпустить. Смущённый, он разжал пальцы и услышал её сдавленное хихиканье.

— Думаю, каждый может взять по два маленьких и одному большому кресту. Как вы считаете? Я хочу сказать, что в моей суме полно свободного места, а как вы намереваетесь их нести?

— Без проблем, — отозвалась День. — Мы понесём кресты в клатчах.

— А я — в пакете с грёзами, — ответила Ромашка.

Леспок наклонился выдернуть крест, но теперь его удержала рука Ночи.

— Я бы не стала, — предупредила она.

— Почему?

— Потому что этот вырезан из ужасного дерева.

Леспок застыл. Потом медленно опустил руку и коснулся креста. Страх охватил его. И впрямь, крест вызывал ужас у каждого, кто до него дотрагивался.

— Он тоже может сгодиться, — сказал фавн. — На случай, если нас схватит монстр, с которым справиться не по силам.

— Но как ты понесёшь крест, если он так тебя пугает? — поинтересовалась Ромашка.

— Только при соприкосновении с кожей, — Леспок полез в суму и вытащил носовой платок. Обернув им поверхность креста, фавн осторожно выдернул полезный предмет из земли. Ткань была тонкой, и страх всё же чувствовался, но с ним удалось совладать. Крест попал внутрь сумы.

— Какой смелый поступок, — прокомментировала День, вновь беря Леспока за руку.

— Совсем нет. Я боялся, но при этом знал, что настоящих источников опасности рядом нет.

— Умение перебороть страх и делает храбрым, не так ли?

Об этом Леспок не подумал.

— Возможно. Мне просто необходимо было справиться со страхом, если я действительно хотел заполучить крест.

Маленькие крестики без труда поместились в суме, двух клатчах и пакете с грёзами. Однако большие влезать отказывались. В конце концов принцесса Ночь нашла складной крест, и его кое-как запихали в объёмный пакет Ромашки. Пойдёт, решили все.

Теперь ветер, который всё это время развлекался, гоняя сухие синие листья и травинки или захватывая их в воронку, опять помчался вперёд. Путники следовали за ним. Завеса мрака постепенно угасала, так что девушки становились всё чётче.

Дорога провела их мимо огромных синих ульев с голубыми пчёлами. Конструкцией ульи напоминали деревянные лодки, прочно прикрытые крышками сверху, и располагались полукругом. Пчёлы тоже отличались размерами от всех, виденных ранее, и летали с книжками в лапках.

Леспок приостановился, чтобы получше их разглядеть.

— Не знал, что пчёлы собирают книги, — удивился он.

Ночь осторожно шагнула к одному из ульев и дотронулась до его стенки. Благодаря заклинанию кентаврицы, пчёлы пока не обращали на неё внимания. Принцесса рассмеялась.

— Это медовые книгохранилища, охраняемые пчёлами-архивариусами, — объяснила она. — Пчёлы собирают с книгоцветов записи и хранят их здесь, чтобы не потерялись. Вот почему они так выросли: не только из-за тяжести книг, но и потому, что постоянно занимаются добрыми делами.

Они продолжили свой путь, догоняя ветер. Но теперь четвёрка очутилась перед большим озером, которое порыв пересёк без труда, направляясь к синему острову.

Леспок посмотрел на воду.

— Как вы думаете, мы можем его переплыть?

Ночь погрузила в воду палец.

— Вряд ли. В глубинах обитают самые ужасные синие монстры этого мира.

— Значит, мы можем применить один из крестов. Каждый использует один из маленьких, чтобы другой остался на обратную дорогу.

Все вытащили по мелкому крестику и приготовились.

— Эм… а как они работают? — запоздало спросил Леспок.

— Просто опиши место, куда хочешь попасть, и пробуди его, — просветила его Ночь.

— На вон тот остров, — сказал фавн, глядя в нужном направлении. — Пробудись!

Внезапно он оказался там, а крестик испарился. Леспок почувствовал себя легче, хотя это могло быть эффектом самовнушения. Он оглянулся на других, и через мгновение те уже стояли рядом. Кресты перенесли компанию через озеро с такой скоростью, что даже оставили полосы на воде.

— Весело! — сказала День.

— Главное, не проделывать подобное слишком часто, — осмотрительно заметила Ночь.

Ветер терпеливо ждал их. Они шли за шариком по вихляющей синей тропке до самого подножия горного хребта. Там стоял сложенный из синих камней дом. Когда путники приблизились, дверь открылась, и на пороге показалась женщина.