Игры фавна

Глава 6

Внезапно он почувствовал себя иначе. Так, словно увяз в липком, облепившем его со всех сторон болоте, которое, к тому же, пыталось затянуть его в себя ещё глубже. Леспок забарахтался, пытаясь освободиться. Ему необходимо было больше пространства вокруг.

— Спокойней, — произнёс рядом голос. — Ты ведь не хочешь что-нибудь повредить.

Он оглянулся, но не смог сфокусировать взгляд. Вообще-то и смотреть теперь тоже было нечем. Он попробовал заговорить, но не нашёл у себя рта.

— Просто пари, — посоветовал голос. — Дай частям своей души объединиться.

Его души. Он послушно последовал совету и обнаружил, что особо стараться и не надо; он выплыл из болота сам по себе, вместе с остальными своими частями, чтобы затем они собрались в одно облачко.

— Теперь создай глаз, и ты сможешь видеть.

Он сфокусировался, и в облаке образовался глаз. Леспок увидел перед собой большую белую стену.

— Ты смотришь на потолок. Взгляни пониже.

Сменив угол обзора, он увидел своё тело, спящее в постели. Он хотел издать удивлённый возглас, но не смог. Поэтому сформировал в облаке и рот.

— О!

Он осознал, что его тело и было тем болотом, из которого он так отчаянно стремился выбраться.

— Теперь уменьшись.

Он пожелал уменьшиться. Это улучшило и концентрацию. Теперь он увидел возле себя лошадь. Её копыта спокойно опирались на воздух.

— Кобылка Ромашка!

— Да. Следуй за мной на Птеро, — и она пошла в определённом направлении.

Он тоже попытался, но отсутствовали ноги, поэтому он просто поплыл за ней. Она направлялась к громадной статуе. Через мгновение фавн узнал в ней принцессу Яне. Они шли к её голове.

— Продолжай уменьшаться, — велела ему Ромашка. — Нам предстоит пройти долгий путь.

Он только тут понял, что не слышит её, так как забыл сформировать ухо; он просто знал, что она думает. Увидев, что она и сама постоянно уменьшается в размерах, облако-фавн последовал её примеру.

Голова Яне увеличилась во множество раз. Потом он заметил другой объект, похожий на белый шар. Он приближался к ним — или они к нему. И он тоже рос, становясь всё больше похожим на громадный круглый валун. Затем он достиг размеров острова. Кстати, он светился, подобно Луне, что фавна почему-то не удивило. Наконец, шар превратился в целый мир, заняв собой всё небо. Его белизна больше не ослепляла; Леспок заметил, что белые пятна образовывали собой движущиеся облака. Сверху они выглядели намного интересней, чем снизу, потому что были более выпуклыми, формируя целые горы и архипелаги.

Теперь они падали на планету, и она стала ещё больше. Промежутки между облаками увеличились, и под ними фавн мог разглядеть зелёную землю и синее море. Он уразумел, что они с Ромашкой продолжали уменьшаться по мере того, как неслись к поверхности Птеро.

— Притормози, — предупредила его кобылка. — Нам не нужно слишком жёсткое приземление.

— Но мы всего лишь души, не так ли? Мы не материальны.

— Это не так. В душе содержится малое количество заменяющей материю субстанции, которая в таком маленьком мире, как Птеро, имеет значительный вес. Мы здесь будем такими же плотными, каким ты был, пребывая в своём теле в Ксанфе.

Леспок подумал о крошечном шарике, который крутился вокруг головы принцессы Яне. Теперь он казался больше всего Ксанфа, что означало их превращение в крапинки, сопоставимые по размерам с точками Точки. Наверное, для душ такие изменения являлись обычным делом. Хорошо, подумал он, чувствуя себя несколько неуютно в форме облачного пятнышка, которому пришлось создать глаз, лишь бы увидеть хоть что-то.

Он попробовал притормозить, но это не сработало. Скорость только возрастала.

— Как мне снизить скорость?

— Просто смени форму на что-нибудь плоское и широкое, как листок дерева или перо. Тогда воздух легко подхватит тебя, и ты поплывёшь вниз.

Он попытался, но всё ещё продолжал нестись к земле слишком быстро.

— Почему-то не помогает.

— Ох, я и забыла, что твоя душа целая. А значит, в ней вдвое больше плотности, чем в моей половинке души. И ты вдвое тяжелее меня. Преобразись в парашют.

— В пара-что?

— В это, — рядом с ним неожиданно воспарила перевёрнутая вверх дном облачная чашка с закреплённым верёвками маленьким шариком под ней. — Обыкновенская придумка. Купол ловит ветер, а груз направляет всю конструкцию вниз.

Леспок скопировал её форму, и всё получилось, как надо. Широкую верхнюю часть тут же подхватил поток воздуха и медленно увлёк за собой, ослабляя скорость нижней его части. Но даже так они приближались к земле гораздо быстрее, чем ему нравилось. Фавн сделал было облачную ткань ещё тоньше и шире, но опоздал: через мгновение он плюхнулся в синее море возле белого пляжа, за которым виднелась зелёная полоса леса.

Скорость полёта швырнула его довольно глубоко под воду. Леспок задержал дыхание и раскинул руки в попытке всплыть и направиться к берегу. Потом он вновь услышал Ромашку.

— Стань рыбой!

О. Он превратился в рыбу, и проблема исчезла. Ромашка, в свою очередь, обернулась морским коньком рядом с ним.

— Плыви к земле. Я должна вернуться и сказать Яне, что мы добрались нормально.

— Но… — Но она уже испарилась.

Он усилил хвост с плавниками и поплыл к линии прибоя так быстро, как только мог, в надежде на то, что здесь не водятся морские чудовища, одно из которых с удовольствием закусило бы рыбкой. Хотя, наверное, в этом случае он мог превратиться в какого-нибудь вонючку наподобие осьмипука и вырваться на свободу.

Наконец, Леспок увидел белый песок прямо под собой. Вода мельчала; он приближался к пляжу. Фавн был рад. Все эти перемены форм не давались ему легко, хотя он полагал, что они могли бы стать забавным времяпрепровождением, если получше их изучить.

Вода стала слишком мелкой, чтобы плыть дальше. Что теперь? Обернуться скатом или камбалой? Но дальше будет совсем мелководье, и никакая плоскость не удержит его в этой стихии надолго.

И тут Леспок мысленно рассмеялся от собственной глупости. На берегу ему вообще не понадобится больше оставаться рыбой! Он мог принять свою собственную форму.

Так он и сделал. Через мгновение он уже стоял в воде по щиколотку: к нему вернулось всё, и сума, в том числе. Сума? Он удивился мысли, что её тоже удалось сюда доставить. Заглянув внутрь, фавн убедился, что это касалось и её содержимого, включая заткнутый пробкой флакончик и запасную пару сандалет. Душа могла пользоваться теми же вещами, что и тело. Это обнадёживало.

Что-то с силой врезалось в воду позади него. Затем появился лошадиный силуэт.

— Я передала ей, — сказала кобылка Ромашка. — Теперь мы на Птеро, и можем начать твои поиски.

— Отлично, — ответил Леспок. — С чего начнём?

— Понятия не имею.

Леспок взглянул на расстилавшийся перед ним пляж. Да, одно это испытание обещало стоить всех трёх, устроенных добрым волшебником.

Они выбрались на пляж и сделали передышку. Леспок обратил внимание на то, что его ноги встречали сопротивление воды, а копыта Ромашки ступали по ней совершенно призрачно. Пляж аккуратной белой лентой извивался между морем и джунглями, словно стараясь оградить их друг от друга. Воздух был тёплым.

Леспок обдумал слова Ромашки.

— Если ты не знаешь, откуда начинать поиски, и я не знаю, то как мы с ними справимся?

— Может, кого-нибудь спросим.

Что-то его слегка беспокоило, и он не мог понять, что именно. Потом вдруг осознал.

— Когда ты говоришь, твой рот не открывается.

— Потому что лошади не могут разговаривать с помощью рта. Они могут только ржать. Поэтому я продолжаю говорить с тобой мысленно, через грёзы.

— Но сейчас я использую рот для разговора. Я слышу звуки.

— Это потому, что ты материален.

— Как это? Ведь сюда прилетела только моя душа.

— Душа здесь, где всё очень маленькое, обладает достаточным весом для формирования тела. Поэтому ты вернулся к своему обычному полноценному образу, с сумой и сандалетами.

— А ты приняла свой облик, — согласился он, начиная понимать. — Но ты выглядишь немного расплывчато.

— Это из-за того, что во мне только половина души, тогда как лошадиное тело в несколько раз массивней тела фавна. Поэтому во мне лишь десятая часть от твоей плотности. Если ты попробуешь дотронуться до меня, рука пройдёт насквозь.

— Да? — Он протянул руку, желая похлопать её по плечу, но пальцы, встретив лишь слабенькое сопротивление, погрузились в тело Ромашки. Он быстро выдернул руку: — Извини.

Она пожала плечами; любопытный манёвр.

— Больно не было. Пока ты видишь и слышишь меня, всё в порядке.

— Интересно… если ты не против… а могла бы ты стать здесь такой же плотной, как я? Если бы уменьшилась в размерах. Тогда у тебя получилось бы использовать для беседы рот.

— Конечно, если хочешь. — Кобылка уменьшилась, принимая форму милой человеческой девушки в облегающем чёрном платье. — Так пойдёт? — спросила она, и её губы шевельнулись. — Во мне только половина твоей массы, так что, увеличившись хоть чуточку, я снова стану туманной.

— Так хорошо. Ты замечательно выглядишь, — он хотел сказать, что её новый образ получился удовлетворительным, но в действительности он был более чем удовлетворителен. Теперь Ромашка напоминала не просто красивую девушку, а нимфу с прекрасными, ниспадающими на спину чёрными волосами. Единственным исключением был её нос, который слегка сохранил лошадиные пропорции, что в её случае вопросов не вызывало. В конце концов, сущность она сохранила лошадиную.

Ромашка сделала шаг вперёд и тут же растянулась на песке.

— И-иго-го! — огорчённо воскликнула она. — Я не привыкла быть материальной.

Леспок осознал, что это имело смысл. На протяжение тридцати лет она, со своей половинчатой душой, существовала в виде кобылки-призрака, а до этого и вовсе жила бездушной тёмной лошадкой, и всегда передвигалась на четырёх ногах. Она не умела управляться с настоящим человеческим телом.

— Моя вина, — вздохнул он. — Наверное, тебе лучше вернуться к своей лошадиной форме.

— Но я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неловко просто потому, что я не двигаю губами, когда говорю, — запротестовала она. — Уверена, что справлюсь и с этой формой, если сосредоточусь.

Но на её щеке уже появилась царапина от лежавшей на берегу ракушки. Это заставило его острее ощутить свою вину.

— Лучше я буду чувствовать себя неловко, чем ты — падать, разбивая лицо.

Она встревожилась: — Ох. Я ранена?

Фавн нырнул в свою суму и вытащил зеркальце. Он протянул его Ромашке и она взяла его так, чтобы увидеть лицо.

— Я поранилась. Ох, мне так неловко.

Она провела пальцами по щеке, стирая царапину, и кожа вновь обрела первоначальную гладкость. Леспок удивился, но ненадолго — он вспомнил, что здесь можно менять в себе что угодно. Как и большинство женщин, Ромашка не терпела в себе дефектов и хотела выглядеть хорошо даже в непривычном для себя образе.

Она вернула зеркальце, и Леспок положил его обратно. Оно звякнуло обо что-то; скорее всего, о сандалеты. Это навело его на мысль.

— Ты можешь обуться в мою запасную пару сандалет! Они не дадут тебе спотыкаться. — Он извлёк обувь наружу и предложил ей.

— Правда? — усомнилась она.

— Да. Они волшебные. Защищают ноги. Предотвращают падения.

— Но они рассчитаны на копыта фавна. А мне и так сложно держаться на человеческих ногах; не думаю, что справлюсь ещё и с чужими копытами. Конечно, я к ним больше привыкла, но идеальный баланс получается только на четырёх.

— Сандалеты с моего дерева подходят всем. У них такая природа. Примерь.

Пришлось ей опуститься на землю и поднять вверх колени, чтобы дотянуться до ступней. В процессе примерки обнаружилось, что Ромашка теперь обладала двумя достойными любой нимфы ножками, вплоть до самой линии трусиков. Она случайно умудрилась приоткрыть столько, сколько демонесса Зире показала бы нарочно. Леспок гадал, не сообщить ли ей об этом, так как было совершенно очевидно, что не привыкшая к человеческому телу кобылка не ведает, что творит. Но к тому моменту она уже застегнула ремешки, найдя сандалеты действительно очень удобными, и всё лишнее снова скрылось под одеждой. Магическая обувка предотвращала не только физические, но и моральные падения. Фавн понял это вовремя и не стал ничего говорить.

Она поднялась на ноги.

— О, так я, и в самом деле, чувствую себя в намного большей безопасности! Сандалеты уже начали помогать.

Он пришёл к тому же выводу.

— Я рад.

Вообще-то показанное ею фавна полностью устраивало, но это об этом он тоже предпочёл умолчать.

Ромашка огляделась.

— Я должна быть проводницей, но пока от меня пользы мало. Давай попробуем кого-нибудь расспросить.

Идея казалась неплохой.

— Ладно. А здесь кто-нибудь есть?

— Бесчисленные толпы народа. Уверена, что поблизости должен оказаться хотя бы один из них. Давай прогуляемся по пляжу и посмотрим.

И они отправились по песчаной линии. Через некоторое время Леспок заметил что-то неладное в воздухе. Он пах, как обычно, но искрился разными цветами. Впереди — зеленел, по правую руку — синел. Никаких источников цвета фавн не видел.

Леспок помедлил, оборачиваясь то в одну сторону, то в другую.

— Ты видишь цвета? — спросил он.

— Да, — удивлённо отозвалась Ромашка. — Сзади нас всё жёлтое, а над морем — красное.

— Думаешь, это что-нибудь значит?

— Должно. Но я не знаю, что именно.

— И спросить, похоже, некого, — раздражённо сказал он. — Если тут так много существ, то где они все?

Ромашка поразмыслила и просветлела.

— Кажется, я вспомнила. В чьих-то грёзах я как-то наткнулась на мысль: чтобы увидеть кого-нибудь, надо сначала его призвать. Иначе создания так и будут держаться в стороне. Если они достаточно любезны. Чтобы не толпиться.

— Но как же мы кого-то вызовем, если мы тут никого не знаем?

— Думаю, надо просто попытаться позвать кого угодно.

Он пожал плечами: — Ладно. — Выпрямился и продолжил: — Я призываю кого-нибудь для компании.

Воздух тут же наполнился хлопаньем крыльев, и над деревьями показалась большая, летящая к ним фигура. Через пару секунд она вполне материально приземлилась на песок перед ними.

— Да? — Это был крылатый единорог.

Леспок опешил и взглянул на Ромашку. Она выглядела такой же изумлённой, как и он. Пришлось опять повернуться к единорогу.

— Привет. Я просто хотел поинтересоваться…

— И даже не представишься? — спросил единорог. Он говорил, не разжимая губ.

— Эм. Я фавн Леспок.

— А я единорог Керо.

— Я хотел спросить…

— Какую услугу предложишь в обмен?

— Что?

— У тебя проблемы со слухом?

— Нет. Я просто не понял. Что за услуга?

— Именно.

— Не понимаю.

Единорог вгляделся в него пристальней.

— У тебя проблемы с интеллектом?

Леспок начал сердиться.

— Я здесь просто впервые. И не знаю, что ты имеешь в виду.

— А. Ты, наверное, прибыл издалека, если не в курсе местных порядков.

— Из далёкого далёка, — подтвердил Леспок.

— Полагаю, могу объяснить тебе суть, не нарушая протокола. В этой области мы торгуем услугами. Поэтому, если ты хочешь что-то узнать, что я могу тебе рассказать, ты должен расплатиться ответной услугой в обмен на предоставленную информацию. Какую услугу ты можешь предложить?

Это было для фавна в новинку.

— А что ты хочешь?

— Понятия не имею. Ты призвал меня, и я считал, что у тебя есть, что предложить.

— У меня был только вопрос.

— Его нельзя назвать услугой. Мой ответ — услуга. Что ещё у тебя есть?

Бессмысленный диалог грозил затянуться надолго, поэтому Леспок ляпнул первое, что пришло на ум: — Весёлая джига.

— Идёт. В чём заключается твой вопрос?

— Что означают разные оттенки воздуха?

— Они указывают направление, так как ни Солнца, ни Луны, ни звёзд у нас нет. Синий — это север, потому что он холодный; красный — юг, потому что там жарко; зелёный — Туда, а жёлтый — Обратно.

Леспок подождал, но ответ, видимо, оказался исчерпывающим. Поэтому он вытащил из сумы свою свирель, взял несколько весёлых тактов и пустился отплясывать джигу-дрыгу. Фавны действительно хороши в танцах, и он чувствовал себя достаточно опытным для этой услуги. Единорог наблюдал за ним с видимым интересом.

Когда ему показалось, что прошло достаточно времени, фавн остановился. Керо довольно кивнул, затем распростёр крылья и полетел над верхушками деревьев обратно.

— Думаю, мы узнали что-то новое, — сказал Леспок, наблюдая, как создание становится всё меньше и меньше.

— Да, — согласилась с ним Ромашка. — Мы узнали две вещи: что цвета показывают направления, и что на Птеро процветает обязательная для каждого торговля услугами. Так что мы получили от сделки больше.

— Наверное. Но что означают направления Туда и Обратно?

— Полагаю, мы могли бы выменять на что-то и эту информацию. Но вполне возможно, скоро поймём и сами. Давай теперь я попробую поторговаться.

Леспок пожал плечами: — Надеюсь, у тебя получится.

Ромашка сказала в воздух: — Призываю кого-нибудь для торговли.

В поле зрения возникла тёмная фигура. Чёрный кентавр женского пола.

— Да?

Что ошарашило фавна, так это произносимые ей сразу и мысленно, и физически слова.

Ромашка тоже премило раскрыла ротик.

— Ты ночная кобылица!

— Не совсем. Тебе любопытно моё происхождение?

— Да! — одновременно отозвались Ромашка и Леспок.

— Я кобылка Шмар. Всё началось, когда моему хозяину, ужасно настроенному против зомби, по графику должен был присниться кошмар, в котором он и девица-зомби в последней стадии разложения выпили из одного любовного источника. Но кобылка-страшилка, нёсшая сон, ошиблась или ей просто понравился этот кентавр, довольно красивый для своего племени, и вместо девицы-зомби в сон провалилась она сама, после чего они вместе искупались в любовном источнике. Под воздействием эликсира, ошеломляющим даже во сне, они возлюбили друг друга так страстно, что испарилась почти вся окружавшая их вода. Затем кобылка отправилась к себе, а сон развеялся, оставляя кентавра гораздо более удовлетворённым, чем планировалось первым вариантом сновидения. По истечении определённого срока кобылица родила жеребёнка с половиной души, чёрного, как ночь, но с верхней половиной кентавра. Это была я. Но, поскольку я была зачата в противозаконном сне, то не имею права жить в Ксанфе, и моё место на Птеро, где я приношу кошмары заслуживающим этого существам. Не лучшая судьба, но я не жалуюсь.

— О, Шмар! — воскликнула Ромашка. — Как хорошо я тебя понимаю. Я сама служила кобылкой-страшилкой целые десятилетия подряд.

— Недаром ты показалась мне странно знакомой. Но ты в человеческом образе.

— Да, чтобы лучше общаться с моим компаньоном, фавном Леспоком, которому я сейчас пытаюсь помочь. Не желаешь ли обменяться услугами?

— С удовольствием. Но пока не вижу, что мы можем сделать друг для друга.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил Леспок.

— Нет. Я пришла только потому, что ваш призыв достиг меня первой. Остальные находились дальше. Очень жаль, ведь так редко выпадает возможность пообщаться с кем-то, имеющим опыт в ночных устрашениях, но мне пора, — и она растаяла в воздухе.

— Подожди! — крикнул Леспок. Слишком поздно, она уже исчезла.

— Туго у нас с продвижением, — заметила Ромашка. — К появлению следующего существа неплохо бы подготовить услугу заранее.

— Да. Долго бродить вокруг нас без причины они явно не намерены.

Раздался звонкий цокот скачущих копыт, и из леса появилась кентаврица в сопровождении двух жеребят. У неё были белоснежная грива и окрас тела, но голубые глаза. Леспок постарался вовремя отвести глаза от её колыхавшейся на бегу груди, так как знал, что кентавры не считают её обнажение чем-то неприличным, но он был впечатлён.

Перед Ромашкой она остановилась.

— Приветствую тебя, кобылица в образе человека. Я кентаврица Аллюра, а это мои жеребята. Извиняемся за медлительность.

— Медлительность?

— Мы паслись в некотором отдалении отсюда, когда услышали твой призыв, а жеребята ещё не могут скакать со скоростью взрослых кентавров.

Леспок только сейчас осознал, что слова его спутницы могли услышать несколько созданий одновременно. Но она уже справлялась с ситуацией.

— Я кобылка Ромашка, а это мой компаньон.

— Что у тебя есть для обмена?

— Приятная грёза.

— Что ты хочешь взамен?

— Информацию о том, кто может нам помочь на Птеро в поисках нужного нам создания.

— Кого вы ищете?

— Фавна для свободного дерева.

— Вам нужна кентаврица Кэтрин. Она лучше всех знает, где найти фавнов.

Наступила тишина. Ромашка, до которой дошло, что её собеседница ждёт ответной услуги, пристально посмотрела на Аллюру. Глаза той затуманились в знакомой Леспоку манере. Она грезила.

Он взглянул на двух жеребят. Маленький конь с тёмной шерстью и маленькая кобылка светлого окраса. Мальчик спокойно ждал, в то время как девочка беспокойно топталась на месте.

— Привет, жеребята. Меня зовут фавн Леспок. Вы, наверное, непохожие близнецы.

Кобылка одарила его коротким взглядом.

— Я спешу, — сказала она.

Жеребчик неторопливо осмотрел его.

— А я стою, — ответил он.

— Ну, я уверен, что ваша мать в любом случае скоро с нами закончит.

Девочка отреагировала стремительно. Передним копытом она вывела на песке надпись: СПЕШАЩИЕ НАПОЛОВИНУ БЛИЗНЕЦЫ: СПЕШКА И СТОЯН.

О.

— Приношу свои извинения за недоразумение, — сказал Леспок.

— Не надо, — поспешно разрешила Спешка. — Это происходит постоянно.

— Мы привыкли, — медленно добавил Стоян. — Пожалуй, хорошо, что на самом деле нас не существует.

— Но как же я могу разговаривать с вами, если вас не существует?

— Мы могли бы, — быстро отозвалась Спешка. — Но для нашего появления в Ксанфе понадобилось бы невероятное стечение обстоятельств. Хотя бы потому, что наша мать тоже ненастоящая.

— Только отец, кентавр Иноходец, — растягивая слова, проговорил мальчик.

До Леспока начало доходить.

— Ваш отец живёт в Ксанфе по-настоящему, а вы — нет.

— Точно, — бойко согласилась Спешка. — Мы начнём существовать, только если наша мать станет настоящей, встретится с отцом и проведёт ритуал, о котором почему-то не любят упоминать люди. А всё это кажется очень невозможным.

— Мне жаль.

— Это неважно, — с расстановкой сказал Стоян. — Здесь и так слишком много тех, кто мог бы населять Ксанф, мы там все просто не поместимся.

Аллюра очнулась от грёзы.

— Собирайтесь, жеребятки, нам пора.

— Уже? — спросил Стоян.

— Вовремя! — сказала Спешка.

— Меня посетила весьма приятная грёза с участием вашего отца, — поведала им Аллюра. — Думаю, он вполне может на что-нибудь решиться.

Они ускакали в жёлтый воздух. Леспок и Ромашка смотрели троице вслед.

— Это и есть можетбытки, — сказал он.

— Да. Жаль, что они ненастоящие.

— Как мы найдём кентаврицу Кэтрин?

— Думаю, мы можем её просто вызвать.

— Как насчёт сразу вызвать фавна, который мне нужен?

Она поражённо повернулась к нему: — Хорошая идея. Надо попробовать!

Он сказал в пространство: — Я хочу заключить сделку с фавном, который мне нужен.

Ничего не произошло.

— Наверное, он находится далеко отсюда и не слышит нас, — слегка разочарованно вздохнула Ромашка. — Ты заметил, что все встреченные нами создания так или иначе связаны с моим видом?

— Не обратил внимания, — признал он, восхищённый её наблюдательностью. — Это может быть совпадением?

— Может. Но я думаю, на Птеро существуют целые области, населяемые определёнными видами существ, и мы сейчас в лошадиной. Это объяснило бы и наше приземление здесь: я лошадь, и поэтому меня притянуло сюда. Поэтому здесь мы с фавнами не столкнёмся. Кентаврица Кэтрин должна знать, где они находятся.

— Это кажется разумным. Очень хорошо, давай поторгуемся с Кэтрин.

Ромашка сказала, обращаясь в никуда: — Я хочу заключить сделку с кентаврицей Кэтрин.

Со стороны леса появилась ещё одна кентаврица, на этот раз каурой масти и с большими белыми крыльями за спиной.

— Здравствуй, кобылка, — обратилась она к Ромашке. — Никогда не думала, что кто-нибудь меня призовёт.

— Почему? — спросила Ромашка.

— Потому что не существует услуги, которую кто-либо мог бы мне оказать. Поэтому я не могу ими торговать. Разве ты об этом не слышала?

— Я издалека, и об этом регионе почти ничего не знаю.

— Но договоры заключаются одинаково по всему нашему миру. Ты ведь не хочешь сказать, что… — она осеклась. Вид у неё был потрясённый.

— Да, мы прибыли из Ксанфа, — ответила Ромашка.

— Это чрезвычайно необычно, ведь между Ксанфом и Птеро почти никогда не бывает физических контактов.

— А эмоциональные — сплошь и рядом.

Кэтрин склонила голову, соглашаясь с этим утверждением.

— Все можетбытки мечтают когда-нибудь оказаться в Ксанфе по-настоящему. Но лишь единицам это удаётся. Думаю, если ты найдёшь для меня способ туда попасть, мы можем заключить сделку. Но, так как физически туда перебраться невозможно, у тебя, наверное, миссия другого рода.

— Да. Нам необходимо найти подходящего фавна, который согласился бы стать духом свободного дерева.

— А. Вот почему вы призвали меня. Мне известен лучший маршрут до владений фавнов.

— Да.

— Мне очень жаль, что мы не можем обменяться услугами, потому что я и в самом деле могла бы наставить вас на путь истинный.

— Наставить? То есть ты не можешь нас туда сопровождать?

— Правильно, не могу. Это за пределами моих возможностей.

— Возможностей?

— О, вот как, — сочувственно сказала Кэтрин. — Ты издалека и не понимаешь нашей системы.

— Да, не понимаю. Но готова заключить сделку, если дело в этом.

— Именно в этом. Услуга по значимости должна равняться той, на которую будет выменяна.

В беседу вмешался Леспок:

— Должны же у тебя быть услуга или желание равной значимости, которые мы можем выполнить.

Кэтрин взглянула на него:

— Сомневаюсь. Меня, по большей части, устраивает всё, кроме естественного желания стать настоящей. Эта реальность довольно приятна сама по себе, и уж точно лучше абсолютного небытия. Я бы с удовольствием показала вам окрестности, если…

— Если бы мы могли оказать тебе эквивалентную услугу, — закончил он за неё.

— Ага. А так, у нас нет больше причин для взаимодействия. Поэтому, если вы меня извините, я должна лететь, — и она расправила крылья.

— Подожди! — воскликнула Ромашка. — Ну, должно же найтись хоть что-то!

Кэтрин помедлила.

— Мне было бы приятно, если бы нашлось, потому что вы кажетесь интересными существами, и я уверена, что у вас дело первостепенной важности, раз вы потрудились прибыть сюда. Но было бы жестоко и дальше притворяться, что я могу помочь.

— У каждого создания имеется тайная мечта, — сказала Ромашка. — Уж я-то знаю.

Кентаврица казалась искренне заинтересованной.

— Как ты можешь знать?

— Я отработала тёмной лошадкой сто семьдесят лет, наказывая сновидцев за их плохие желания, и дневной кобылкой — тридцать лет, вознаграждая их за светлые мечты. Мне никогда не встречался хоть кто-то, полностью довольный своей участью. Некоторые о своих роковых страстях не догадываются, но они есть у всех.

— И, может, именно по этой причине некоторые становятся добычей демонов, — добавил Леспок, вспоминая демонессу Зире.

— Значит, я исключение, — возразила Кэтрин. — Потому что я действительно довольна своей жизнью так, как только может быть довольна можетбытка.

Их спор ни к чему не приводил. Однако Леспок вспомнил ещё кое-что.

— Список доброго волшебника, — сказал он. — Может, ответ найдётся в нём.

Он запустил руку в суму и вытащил свёрнутую бумажку.

Сейчас ему показалось, что он почти может прочитать первые два слова, накорябанные неразборчивым почерком Хамфри.

— Милый рог, — прочёл он, щуря глаза. — В этом есть какой-то смысл?

— Ох! — обмерла Кэтрин; её рука легла на большую грудь.

— Ты нашла своё тайное желание, — отметила Ромашка.

— Думаю, да, — признала кентаврица. — Хотя раньше оно ни разу не приходило мне в голову.

Леспок отложил бумажку.

— Что такое милый рог?

— Это особенный рог. Стоит в него подуть, и найдёшь свою Истинную Любовь. У меня нет жеребца, и, пока ты не упомянул о роге, я даже не сознавала, как мне его не хватает.

— Тогда нам следует найти для тебя этот рог, — сказала Ромашка.

— Это может оказаться нелёгкой задачей. Я понятия не имею, где он находится. Полагаю, лежит, заброшенный и позабытый, там, где его использовали в последний раз. Поэтому, хотя вы действительно догадались, какую службу можете мне сослужить, боюсь, задание слишком трудное.

Леспок обнаружил, что в его голову тоже могут приходить коварные мысли.

— Предположим, мы согласились помочь тебе с поисками этого рога. Этой услуги хватит для оплаты любых разговоров, пока мы его ищем?

— Да, наверное. Но вы можете зря потратить время и не найти его, и тогда я не смогу проводить вас туда, где живут фавны.

Леспок пожал плечами: — Мы рискнём. Сделка заключена?

— Да, — с улыбкой сказала Кэтрин.

— Тогда давайте начнём. От меня толку мало, но кобылка Ромашка способна настраиваться на грёзы, и это может помочь, так как милый рог является инструментом для превращения грёз в реальность.

Обе кобылки уставились на него.

— А ты не такой пустоголовый, как другие фавны, — одобрительно заметила кентаврица.

— Это роскошь, которую я сейчас не могу себе позволить. Я должен спасти одно дерево и вернуться к другому, — Леспок повернулся к Ромашке. — Ты можешь сосредоточиться на ком-то, кому известно о местонахождении милого рога?

— Не уверена. Но, полагаю, добрый волшебник не просил бы меня сопровождать тебя, если бы не знал, что я найду способ это сделать. Дай-ка попробую сконцентрироваться, — Она зажмурилась. Так она напоминала нимфу ещё больше; разница заключалась только в наличии одежды. — Да… Я чувствую слабый отсвет. Как цвета направлений, только больше похоже на мерцающую вдалеке свечу. Думаю, я смогу её найти. Но мы должны идти прямо к ней, потому что свет очень слабый, и я в любой момент могу его потерять, если мы промедлим.

— Тогда пошли! — благодарно сказал Леспок.

Путь лежал на северо-восток. На песке виднелись следы — все от копыт. Это напомнило фавну о догадке по поводу проживающих в разных регионах существ. В этом были только лошадиные виды: единороги, кентавры, крылатые кентавры. Это могло быть и совпадением, но он сомневался, потому что в Ксанфе они встречались редко.

— Это область лошадей? — полюбопытствовал он вслух.

— Да, — ответила Кэтрин. — Существа похожих видов стараются сблизиться, так как им удобней жить поблизости друг от друга. Никаких правил; это происходит само собой.

— Значит, где-то в других местах образовались области драконов, эльфов или людей?

— Или фавнов, — согласилась она. — Вообще-то может существовать и несколько таких регионов, в силу времени.

— Времени?

— Время — то же, что расстояние, и существуют определённые ограничения.

— Я не понимаю. Ты хочешь услугу в обмен на объяснение?

Она рассмеялась: — Нет, мы уже находимся в процессе обмена услугами. В моих интересах содействовать вам в поисках милого рога, а вы точно справитесь лучше и быстрее, если будете больше знать о нашем мироустройстве. Я на мгновение забыла, что вы Снаружи. Вы не заметили во мне никаких странностей?

Леспок окинул её взглядом: — Только то, что ты кажешься моложе, чем на первый взгляд. Наверное, меня отвлекла твоя… то есть, в тебе есть некие богатства нимф, выделяющиеся особенно щедро… и…

Она снова разразилась смехом, отчего эти самые богатства соблазнительно заколыхались.

— Думаю, догадываюсь, что ты подразумеваешь. Но тебе не показалось. Я молодею. Я родилась всего за двадцать лет до нашей встречи, и чем дальше к востоку мы продвигаемся, тем моложе становлюсь.

— Как это возможно? В воздухе разлит эликсир вечной юности?

— Нет. Виновато само направление. Путешествуя Обратно, мы становимся моложе. Если милый рог окажется слишком далеко, мы не только забредём на территорию огров, но и я стану слишком юной, чтобы продолжать с вами идти. Жаль будет, если это произойдёт, ведь тогда наш договор потеряет силу.

— Но как?.. Восток — это же направление, а не время.

— Наверное, там, откуда вы прибыли, так оно и есть. А здесь восток — это Обратно, или, как вы бы сказали, Прошлое. Для нас это одно и то же, но, полагаю, кажется странным чужакам.

— Ты хочешь сказать, что, шагая в одном направлении, мы молодеем, а в другом — стареем?

— Именно так. Поэтому я могу пройти с вами двадцать лет на восток и семьдесят — на запад с того места, где мы познакомились. Лёгкое тщеславие заставляет меня оставаться в области ранней зрелости. Ни чрезмерная юность, ни чрезмерная старость меня не привлекают.

Он был потрясён.

— А нас это тоже касается?

— Да, думаю, что да. Ты чувствуешь, что молодеешь?

— Нет. Но утраты пяти-десяти лет я бы даже не заметил, и Ромашка тоже. Нам обоим по двести лет.

— Где?

Вопрос его обескуражил.

— Здесь, конечно же.

— Но ты уже на пять-шесть лет младше, чем был. Видишь, я уже подросток.

Леспок снова посмотрел на неё. И в самом деле, её грудь уменьшилась, бока стали более узкими, а на коже лица появились прыщики. Грива, которая прежде свободно развевалась по ветру, теперь оказалась собрана в конский хвост.

Он проверил себя.

— Нет, пока я всё тот же фавн, что и раньше. Но сейчас мне где-то сто девяносто вместо двухсот лет. Мне придётся пройти достаточно далеко, чтобы следы возрастных перемен стали заметны.

— Полагаю, да. Сколько ты можешь пройти Туда?

— Куда?

— В будущее.

— Ну, не знаю. Зависит от того, сколько проживёт моё дерево. Может, четыре сотни лет.

— Да вы долгожители!

— Да, нашу живучесть обеспечивают деревья. Если моё дерево срубят, я тут же исчезну.

— Понимаю. Значит, здесь, на Птеро, ты можешь изучить большую часть географической карты. Это преимущество — особенно в том случае, если твой фавн находится достаточно далеко отсюда.

Её слова обнадёжили Леспока.

— Добрый волшебник предугадал это! Вот почему мы с Ромашкой одного возраста, и оба долго прожили. Чтобы мы могли вместе искать как можно дальше.

— В этом есть смысл. Территория каждого существа ограничена сроком его жизни. Обычно это не проблема, но признаю, иногда мне становится любопытно, что там, за пределами моей территории, — Кентаврица стала ещё меньше размерами, плоскогрудой, её грива была заплетена в косички. — Надеюсь, наш путь скоро закончится.

Ромашка, шедшая с отстранённым выражением лица, взглянула на неё.

— Думаю, осталось недолго. Свет усилился. Но он всё ещё мерцает. Я бы предпочла не останавливаться; вдруг с ним что-то случится.

— Возможно, остановиться всё-таки придётся, — сказала Кэтрин. — Мы приближаемся к границе лошадиной территории.

Раздался цокот копыт, и в поле видимости появились двое кентавров-стражников. Масть одного из них была тёмной, с рассеянными по ней белыми звёздами и их системами. Другой, напротив, обладал светлой шерстью с тёмными вкраплениями точек. Оба держали в руках луки.

— Эй, дамочки, — позвал тёмный. — Вы в курсе, что подошли к границе?

Леспок заметил, что впереди пейзаж менялся. До сих пор они шли по просеке посреди леса — именно такие дороги нравились лошадиному виду, — но сейчас перед ними вставали заросли странного вида растений.

— Да, спасибо, Альфа, — сказала Кэтрин. — Эта парочка прибыла из Ксанфа, ищут для меня милый рог, который, по всей видимости, находится на территории, прилегающей к нашей. — Затем она повернулась к остальным. — Это Альфа Кентавриус, страж границы. Его имя было исковеркано одной из пролетавших мимо галактик, но, тем не менее, он нашего роду-племени.

— Уж будьте уверены, — хрипло согласился Альфа. — Но здесь пересекать границу опасно. Каламбуры совсем её заплели, и они ужасны.

Заговорил второй кентавр: — Вы гости из настоящего Ксанфа? Вы туда вернётесь?

— Да, в течение месяца, — отозвался Леспок.

— Я кентавр Зоркий и хотел бы обменяться с вами услугами.

— Ну, я не знаю, есть ли у нас что-то на обмен.

— Конечно, есть. У меня письмо, которое надо передать кое-кому из Ксанфа.

— Я могу этим заняться, — согласилась Ромашка. — В роли дневной кобылицы я навещаю в Ксанфе почти каждое существо.

— В качестве ответной услуги предлагаю вам защиту от нападения, которое вот-вот последует.

— От нападения? — переспросила обеспокоенная Кэтрин.

— Заключаю сделку, — сказала Ромашка. — Какое сообщение надо передать?

— Оно для эльфессы Дженни и верховной гоблинши Гвендолин. Содержание: если они займутся поисками определённого тика под названием ген-е-тик, они смогут воспользоваться им для изменения гена миопии. Это вернёт им нормальное зрение, и им больше не придётся носить очки.

— Какие отличные новости для них! — сказала Ромашка. — Но они не смогут расплатиться с тобой ответной услугой.

— Создания Ксанфа не обязаны следовать нашим правилам. Я хочу передать им эту информацию просто так.

— Я доставлю им сообщение, — заверила его Ромашка.

— Спасибо. А теперь я должен предложить вам идти в обход, поскольку избранный вами маршрут заведёт вас прямо в неприятности.

— Не могу на это пойти, ведь свет может погаснуть в любой момент, — с сожалением отказалась Ромашка. — Нам нужно продолжать идти прямо.

Кэтрин вздохнула.

— Тогда мы последуем за тобой. Скакать и голосовать одновременно мы всё равно не сможем. Может, мой посох пригодится. — В её руках появился длинный крепкий посох. — А если и его окажется недостаточно, возможно, пользу принесёт мой талант.

— Ты владеешь магическим талантом? — спросил удивлённый Леспок.

— О, разве я о нём не упоминала? Мой талант заключается в создании одеял. Иногда они могут быть очень полезны.

От комментариев Леспок воздержался. Интересно: крылатый кентавр обладал и другим талантом, помимо магии полёта, хотя, конечно, существуя в качестве можетбытки, она не обязана была придерживаться правил своего вида, установленных ксанфскими кентаврами. Но одеяла обычно приносили пользу холодными ночами, а не в сражениях против кошмарных каламбуров.

Альфа посмотрел на небо.

— Ох, нет. Боюсь, драконий рейд на подлёте.

— Точно, — сказал Зоркий. — Я видел их издалека.

Кэтрин встревоженно проследила за его взглядом.

— Я слишком юна, чтобы пользоваться луком с такой же эффективностью, что и вы.

— В таком случае ты и твои друзья лучше поскорее скачите Туда или Обратно, — сказал Альфа. — А мы с Зорким прикроем ваш отход.

В этот момент хлопанье тяжёлых крыльев услышал и Леспок.

— Драконы устраивают налёты на лошадиные территории?

— Да. — коротко ответил Альфа. — Им нравится вкус нашего мяса. Конечно, после съедения мы просто распадаемся и формируемся заново, но это исключительно неприятный процесс. — Он снял с плеча лук и положил стрелу на тетиву. — Я их задержу. Скачите и избегайте полётов.

— Как мы можем обогнать летящих драконов? — спросил Леспок у Кэтрин.

— Нам достаточно выбежать за пределы сроков их жизней, — объяснила та. Но выглядела обеспокоенной. — Если они молодые, мы можем скакать Обратно, пока они не станут слишком юными для того, чтобы продолжать держаться в воздухе за счёт своих крыльев. Если это зрелые драконы, нам стоит поскакать Туда, надеясь на то, что они быстро состарятся и не смогут хорошо лететь.

— К сожалению, это смешанный отряд, — констатировал Альфа, щурясь в небо по мере приближения тёмных теней. — Некоторые будут преследовать вас в любом случае.

— Я создам одеяло безопасности, — решила Кэтрин.

— Ты чересчур молода, чтобы сотворить что-то эффективное, — предупредил её Альфа.

— Знаю. Но этого должно хватить, — она сделала жест руками, и от её пальцев в воздух взметнулось нечто, тут же воспарившее над головами путников. Оно медленно опустилось, накрывая всех, кроме Альфы. Леспок осознал, что её талант был куда мощнее, чем он посчитал вначале.

— Я буду защищать внешний периметр одеяла, — угрюмо сказал Альфа. — Недавно здесь пронёсся Калигула и оставил за собой вонючий след из бурого кала и каламбуров. Здесь просто небезопасно. Когда драконы уберутся восвояси, вам лучше перелететь через эту секцию или обежать её. Особенно из-за твоей, Кэтрин, молодости и неопытности твоих друзей.

Но Ромашка уже вступила в заросли каламбуров, и Леспок с кентаврицей, естественно, последовали за ней.

— Плохое решение, — вздохнул им вслед Альфа. Фавн был абсолютно уверен в его правоте.

— Ну, внутри этой полосы препятствий нас хотя бы не будут атаковать драконы, — обнадёжила его Кэтрин. — Им она по нраву не больше, чем нам.

Леспок услышал, как за ними запела тетива. Альфа или Зоркий стреляли по драконам. Неужели каламбуры действительно окажутся хуже крылатых чудовищ?

Впереди раздался шорох, и мимо них что-то пронеслось. Оно выглядело, как одноногий и однорукий человек. Потом оно посмотрело на них, и Леспок заметил, что половины головы тоже не хватает — соответственно, существо смотрело на них всего одним глазом и пыталось говорить половинкой рта.

— Уиае ое оои! — прокричало оно одними гласными.

Кэтрин подняла посох.

— Нет, это ты отойди с нашей дороги, сводный брат! — парировала она. Угроза подействовала; существо убежало прочь. Во время его отступления Леспок увидел, что и ягодицы у него одной не хватало. Следующим на их пути встал знак «Торговая площадь». Он указывал на открытую площадку-улицу, которая петляла посреди каламбуров; по обе её стороны располагались магазинчики. Уличная дорога была относительно свободной, поэтому они побежали вдоль, избегая задевать поперечные каламбуры. Так было быстрее.

Потом Ромашка вдруг стала срывать с себя одежду. Леспок почувствовал, что сандалеты натирают его копыта, и обувь тоже пришлось сбросить.

— О, нет! — воскликнула Кэтрин, скидывая свой рюкзак. — Раздевалка!

Леспок понял, что в этом есть смысл: каламбур примерочной комнаты. Вслед за сандалетами ему пришлось избавиться от заплечной сумы, и только тогда он почувствовал себя свободным. А вот бедная Ромашка обнажилась полностью, и теперь уже ничем не отличалась от нимфы. Переделка всё-таки оказалась не из самых худших: они подхватили свои вещи и поспешили от раздевалки подальше.

Мимо троицы в противоположном направлении пробежала ещё одна усечённая фигура. На сей раз женского пола. Сводная сестра. Но если сводный брат пребывал в вертикальном разрезе и должен был прыгать для того, чтобы передвигаться, это существо чья-то фантазия ополовинила по-горизонтали. Девушка обладала двумя прелестными ножками, и всё. Леспок гадал, каково приходится второй её половине.

Мимолётное замешательство заставило его споткнуться. Внезапно нога оказалась в рыбообразном желе. Это, в свою очередь, привело к тому, что он поскользнулся и приземлился на пятую точку. Краем глаза он увидел, что и Ромашка упала похожим образом. На их ногах больше не было магических сандалет, которые бы их защищали.

— Нам надо поскорее выбраться из примерочной и снова одеться! — крикнул фавн. — Мы должны бежать нормально!

Ромашка с ним согласилась. Они соскребли с ног кусочки примерного желе и вновь облачились в свои вещи. Леспок с удивлением увидел, что Ромашка сначала прикрыла обнажённые части тела и только потом обулась. Но, конечно же, как бы она ни выглядела сейчас, к роду нимф она не относилась; Ромашка оставалась кобылицей. Пребывая в образе девушки, она просто приняла женские правила игры, которые позволяли показывать тело без одежды лишь в исключительных случаях. Хотя у неё сейчас было прекрасное тело. Странные существа — эти человеческие создания.

Однако его рассеянность опять стала причиной беспорядка. Неожиданно на его копыто обрушился удар. Леспок посмотрел вниз и увидел, что вместо сандалеты пытается натянуть пинетку, которая не преминула отвесить ему нового и весьма чувствительного пинка. Он отбросил её в сторону и нашёл свою сандалету.

— Нам следует двигаться дальше, — сказала Кэтрин. — Мы выбрались из раздевалки, но не из сборища этих ужасных комических созданий вообще. Если не поторопимся, то представляющие собой угрозу каламбуры вскоре нас одолеют.

Леспок потрогал свежий синяк на ноге, молчаливо соглашаясь с кентаврицей. Потом он встал и пошёл за Ромашкой; теперь он и его конечности чувствовали себя под охраной.

Путники проследовали мимо большой черепахи.

— Эй, смотрите, куда идёте! — щёлкнула она вслед большими зубцами. Это был, конечно же, черепаховый гребень.

— Мои извинения, — вежливо ответил фавн, хотя они прошли не так уж и близко от него.

Дальше росло дерево, на нижней ветке которого сидела красивая чёрная бабочка. Леспок вдруг ощутил, что его глаза защипало от слёз.

— Траурница, — всхлипнула Кэтрин. — От её магии все плачут.

Да, это он уже понял.

Теперь фавн спотыкался вне зависимости от наличия сандалет, потому что земля здесь промокла от слёз тех, кто шёл перед ними, и липла к копытам. Испытанием стало и странного вида растение с квадратными корнями, за один из которых фавн зацепился и вновь едва не упал.

— Квадратный полином, — оглянувшись на него, сказала Кэтрин. — Калигула в этот раз действительно перестарался с каламбурами.

Потом за ними увязались ещё несколько созданий. Тела у них были вполне обычные, человеческие, но вместо голов фавн разглядел сжатые кулаки. На некоторых — правые, на некоторых — левые. От всех них исходила угроза.

— Истуканы! — воскликнула Кэтрин. — Не самые умные существа, но очень жестокие. Бежим!

Они бросились по направлению к завесе из тонких, примыкающих друг к другу дощечек.

— Осторожно! Не касайтесь её! — крикнула Кэтрин. Путники нырнули было под завесу, но задели её и провалились в воду.

— Я ничего не вижу! — закричал Леспок.

— Это были венецианские занавеси, — отозвалась Кэтрин. — Возле них всегда растёт куриная слепота. А ещё они заставляют нас…

— Я понял, — прервал её Леспок. — Как нам снова стать зрячими?

— Поищи вокруг траву от сорока недуг!

Они зашарили по воде вслепую, издавая громкие всплески.

— Так вы её не найдёте, — прозвучал голос со стороны.

— Кто ты? — спросил фавн, надеясь на то, что это не окажется один из истуканов.

— Я ИНкогнито, мимо которого вы прошли и даже не заметили. Могу показать, где находится трава от сорока недуг, хотя сам её уже давно не видел.

— Тогда как ты собираешься её найти? — раздражённо поинтересовался Леспок.

— У меня отличная ИН-туиция.

Это могло сработать.

— Что ты хочешь в обмен?

— Что-нибудь ИН-теллегентное на память. Я устал лицезреть сплошные чудовищные каламбуры.

— Я с этим справлюсь, — сказала Ромашка. — Принесу тебе грёзу о прелестной незнакомке.

— Возьмите левее. Вы направлялись к незримому врагу, который на данный момент представляет угрозу, с которой вы вряд ли справитесь. Продолжайте плыть… Вот, теперь трава от сорока недуг прямо перед вами.

Леспок по-прежнему ничего не видел, но через мгновение услышал радостный возглас Ромашки. Затем она подплыла к нему, дотронулась исцеляющим растением до глаз, и фавн снова мог смотреть на окружающий мир. Потом настал черёд Кэтрин. Затем кобылка отдала долг инкогнито.

Появилась новая проблема. Осы. Одна из них ужалила Кэтрин.

— Как у тебя много времени заняли поиски, — язвительно сказала она. — А фавн вообще ничем не помогал! Просто глупо стоял на месте и ждал, пока подружка всё сделает за него.

— Ну, да, полагаю…

— Не то чтобы я многого от тебя ожидала, — продолжала она. — Даже не знаю, почему согласилась помочь с твоим дурацким квестом. Ты… — Тут её ужалила вторая оса. — Ты такой замечательный друг! — воскликнула она, внезапно обнимая его. Леспоку больше понравились бы объятия в её стадии ранней зрелости. — Как здорово, что ты здесь, с нами! И как я без тебя раньше жила?

Затем что-то ужалило и фавна. Он взглянул вниз и увидел тик с надписью «ТАК». Леспок согнал его с ноги, но эффект уже начал проявляться. Он сообразил, что означают перемены в кентаврице, и как с ними справляться. Осы ОСтавляли ОСАдок; первый укус вызвал в Кэтрин дОСАду, второй — желание ОСтаться друзьями.

На ней уже сидела третья оса. Кентаврица с силой оттолкнула от себя Леспока.

— Оставь меня в покое! — воскликнула она.

— Скажи это осам, — посоветовал он в ответ. — Громко.

Её лицо просветлело от ОСОзнания смысла его слов. Она повернулась к кружившему рядом с путниками рою: — Оставьте нас в покое!

Повинуясь её властному голОСу, осы стремительно унеслись прочь.

Кэтрин снова обернулась к нему: — Спасибо! Я не имела в виду все гадости, что наговорила чуть раньше. Это просто…

— Тебя ужалили, — закончил он. — К счастью, меня укусил так-тик, и я сообразил, что надо делать.

К ним вернулась Ромашка.

— Инкогнито доволен, — доложила она. — Теперь мы должны двигаться дальше; огонёк всё ещё мерцает.

И она снова зашагала вперёд.