Инъекция Платины

- Если не пройдёт, придётся за зубодёром посылать, госпожа Сабуро, - скорбно поджимая губы, посетовала наставница.

- Пока нет необходимости, госпожа Андо, - покачала головой ученица. - Мне гораздо лучше.

Это маленькое представление понадобилось Платиной не столько для обмана старушки, сколько за тем, чтобы скрыть нарастающее волнение, бороться с которым становилось всё труднее.

Ия прекрасно помнила, что, даже отправляясь на свою первую прогулку, она не испытывала подобного беспокойства. Сейчас же её буквально трясло от переполнявших эмоций. Любопытство, нетерпение и страх перемешались в душе, словно голодные помойные коты: воя, царапаясь и кусая друг друга.

Стараясь утихомирить свои чувства, Ия неторопливо шла по садику, жадно вдыхая холодный, вечерний воздух. По её ощущениям температура ещё немного понизилась. Если барон не озаботился тёплой одеждой - ему придётся немного помёрзнуть. Зато грязь на улице застыла и не будет чавкать под ногами.

- Как вы себя чувствуете, госпожа? - спросила служанка, помогая ей раздеться.

- Хорошо, - кивнула девушка, чувствуя, как кожу захолодило от лапок бесчисленных мурашек, табунами кочующих по телу, несмотря на то, что жаровня со свежими углями уже как следует прогрела воздух в павильоне.

Настало время для очередного номера её сегодняшней программы.

Облачившись в одежду для сна, она умылась и, замерев с полотенцем в руках, виновато улыбнулась:

- Ты не могла бы приготовить отвар? А то что-то опять побаливать начали...

- А я уже всё сделала, госпожа, - с довольной улыбкой поклонилась женщина и, присев на корточки, достала из-под кровати тряпичный ком, внутри которого оказалась знакомая глиняная миска, прикрытая блюдцем. - Как чувствовала, что вам понадобится.

Для Платиной данный факт оказался очень неприятной неожиданностью. Она-то рассчитывала заставить женщину покинуть павильон на какое-то время.

Однако, прежде чем Ия расстроилась по-настоящему, ей пришло в голову, что служанке всё равно придётся уйти, чтобы отнести посуду, которую она никогда здесь не оставляла. Правда, при этом Угара особо не задерживалась, так что придётся поторопиться.

- Спасибо, - поблагодарила девушка. - Я обязательно расскажу старшей госпоже, как хорошо ты обо мне заботилась.

- Это мой долг, госпожа, - скромно потупилась собеседница, протягивая ей для начала щётку и коробочку с зубным порошком.

Платина тщательно почистила зубы, потом прополоскала рот отваром и, едва дождавшись, когда служанка покинет павильон, бесшумно метнулась к двери.

Убедившись, что шаги женщины торопливо удаляются, Ия бросилась к корзине. Нагрудная повязка лежала под кофтой на плетёной крышке корзины, а штаны, пару носков и шляпу она быстро отыскала внутри.

Побросав вещички на свою кровать, девушка постаралась придать своей верхней одежде, заботливо уложенной служанкой, прежний аккуратный вид.

Чтобы лишний раз не шуметь и не шарахаться в темноте, она торопливо натянула штаны, носочки и, прижав к груди шляпу, легла, свернувшись клубочком под одеялом.

Вернувшись буквально через минуту, Угара вновь поинтересовалась её самочувствием.

Получив заверение, что всё в порядке, женщина возблагодарила Вечное небо и стала раздеваться.

- Если опять зуб заболит, разбудите меня, госпожа, - наставительно посоветовала она, перед тем как задуть светильник.

- Конечно, - сонным голосом отозвалась Платина, стараясь дышать как можно ровнее.

Полежав какое-то время неподвижно и услышав размеренный храп соседки, Ия, рассудив, что та успела крепко заснуть, села на кровати и достала из-под одеяла грудную повязку.

"А стоит ли её надевать? - внезапно подумала девушка. - Я же никуда идти не собираюсь. Просто перелезу через забор, и всё. Нет, пусть будет на всякий случай. Да и теплее с ней".

Аккуратно заправив кончик матерчатой ленты за её край, она натянула свитер, потом "пижамную" курточку для сна. Верёвка, зеркальце, зажигалка отправились из-под матрасов в шляпу.

Осторожно подойдя к двери, нашарила за циновкой завёрнутый в тряпку кинжал и сняла с вешалки кафтан. Одевшись, прислушалась к размеренному дыханию Угары и выскользнула наружу.

Вставив ноги в туфли, припёрла камнем дверь, после чего внимательно осмотрелась вокруг. Ночь казалась на удивление тихой и светлой. Сгрудившиеся у горизонта облака не мешали любоваться глубоким, тёмно-синим небом, густо усеянным яркими, блестящими звёздами. Где-то далеко лаяла собака.

Не заметив ничего подозрительного, Ия торопливо прошла в уборную, где скрутила волосы в узел и спрятала их под шляпой.

Осмотрев себя в зеркало при свете зажигалки, убрала случайно выбившиеся пряди. Кинжал спрятала за пазуху, сунув его за пояс.

Перед тем как идти к ограде, вновь в который раз окинула пристальным взглядом притихшую в ночи усадьбу.

Звук шагов даже по скованной морозцем земле звучал гораздо тише, чем шлёпанье подошв по камням, поэтому девушка не пошла по дорожке.

Добравшись до скамейки и привязав верёвку к опоре, внезапно подумала: "А вдруг он не придёт? Всё-таки столько времени прошло. Мог и передумать. Или не стал мёрзнуть и уже ушёл? Да и... с ним! Залезу обратно и пойду спать! А может, погулять сходить? В последний раз? Зря, что ли, одевалась? Заодно можно попробовать узнать что-нибудь о бароне Хваро..."

- Вот ещё! - беззвучно оборвала себя Платина. - "Больно нужен этот козёл!"

Досадливо поморщившись, она перебросила верёвку через забор и в два прыжка оказалась на покрывавшей его черепице.

- Госпожа Сабуро? - громом ударил по ушам долетевший из тьмы тихий шёпот.

- Да! - выдохнула Ия, почувствовав, как рванулось из груди и без того бешено колотившееся сердце. - Кто здесь?

- Тоиши Хваро, - отозвался знакомый голос. - Я сейчас вам помогу.

- Нет! - зашипела девушка рассерженной кошкой. - Отойдите пожалуйста!

- Но... - замялся собеседник.

- Отойдите, господин Хваро! - с нажимом повторила Платина.

Под стеной зашуршал прошлогодний бурьян.

"Ну!?" - путешественница между мирами глянула на насмешливо подмигивавшие звёзды.

В детстве её крестили, но на этом воцерковление девушки и ограничилось. Она всего несколько раз заходила в храм и то исключительно из любопытства. Но сейчас вдруг очень захотелось попросить о помощи Бога или какое-нибудь могущественное сверхъестественное существо. Вот только никто её этому не учил. Да и большой веры в то, что кто-то услышит, не было.

Поэтому, беззвучно скомандовав себе: "Твой выход!" - Ия стала спускаться, нащупывая выступавшие из стены камни. Ступив на землю, она продолжила инстинктивно держаться одной рукой за спасительную верёвку.

- Вы позволите мне подойти, госпожа Сабуро? - спросил молодой человек, выступая из темноты. - Не хотелось бы кричать на всю улицу.

- Конечно, - кивнув, нервно сглотнула Платина и, стараясь подавить охватившее её волнение, спросила с подчёркнутой холодностью: - Что же такого важного вы хотели мне сказать, господин Хваро?

- Вы мне очень нравитесь, госпожа Сабуро, - выпалил молодой человек. Причём голос его звучал гораздо более хрипло, чем обычно.

Ия с каким-то незнакомым ранее удовлетворением поняла, что он тоже очень волнуется и, наверное, поэтому не смогла сдержать сорвавшиеся с губ слова:

- Вы мне тоже... не безразличны, господин Хваро. Но, что это значит для вас?

- Это значит, я хочу, чтобы вы стали моей первой наложницей, - подтвердил одну из её догадок барон. - Первой и единственной.

Несмотря на ожидание подобного предложения, девушка немного растерялась. Она заготовила целую отповедь на тот случай, если бы парень заговорил об охватившей его страсти, о глубине своих чувств, об истинной любви и прочих не менее приятных любому женскому уху вещах. Но вот озвученный молодым человеком вариант она всерьёз не рассматривала, поскольку здесь от её желания ничего не зависит.

Очевидно, расценив её молчание по-своему, собеседник заговорил сначала горячо, но постепенно успокаиваясь.

- Я бы очень хотел сделать вас своей супругой, но не могу нарушить волю отца. Он договорился о моём браке с дочерью господина Канаго ещё до её рождения. Потом моя мать неоднократно подтверждала это соглашение. Даже дата свадьбы уже назначена. Вы же понимаете, госпожа Сабуро, что если я нарушу обещание родителей, то обесчещу не только себя, но и весь мой род навсегда?

- А как же ваша невеста? - воспользовавшись паузой в его речи, выпалила Ия первое, что пришло в голову.

- Когда она станет моей супругой, вам придётся оказывать ей положенные знаки уважения, - то ли с сожалением, то ли с сочувствием сказал барон.

- Я не об этом, господин Хваро, - покачала головой Платина, стараясь правильнее сформулировать свою мысль. - Она согласна на то, чтобы я стана вашей наложницей?

- А почему нет? - в свою очередь удивился молодой человек. - Я несколько раз разговаривал с госпожой Изуко Канако. Это добрая и умная девушка. Она не может не понимать, что благородному человеку моего происхождения и общественного положения просто зазорно иметь только одну жену.

- Значит, у вас будут и другие наложницы, кроме меня? - моментально отреагировала собеседница, только сейчас обратив внимание на то, что поверх шёлкового халата на бароне красовался длинный, стёганный жилет, расшитый плохо различимыми в темноте узорами.

- Я не хочу обманывать вас, госпожа Сабуро, поэтому не стану обещать, что этого никогда не случится, - хрипловатый голос парня вновь дрогнул. - Но для меня вы навсегда останетесь единственной и неповторимой.

"Вот же-ж!" - испуганно охнула про себя Ия. Её колени вдруг ослабели, так что пришлось судорожно вцепиться в верёвку, а едва выстроившиеся в некое подобие порядка мысли вновь заметались, словно подхваченные броуновским движением пылинки.

Судя по всему, барон ответил честно, не давая обещаний, которые не сможет выполнить, а значит, говорит серьёзно и обдуманно. Но это-то и напугало Платину по-настоящему. Ну не представляла она себя в семнадцать лет женой, тем более второй. Одно дело - знать и даже видеть, и совсем другое - примерить это на себя.

Девушка почувствовала, что ей нужно время, дабы сгоряча не наговорить глупостей. А тут как раз вспомнился давнишний разговор с Амадо Сабуро, и она спросила:

- Но разве невеста и её родители не обидятся, если вы заведёте себе наложницу прямо перед свадьбой?

- А я не стану этого делать, госпожа Сабуро, - объяснил молодой человек. - Я возьму вас в жёны, перед тем как уехать из Букасо. Вы же знаете, что я здесь в отпуске для устройства личных дел?

- Слышала, - не стала скрывать Ия.

- Меня назначили помощником таможенного надзирателя в Дяснору, и я должен явиться на службу в первый день месяца Цапли.

- Тогда почему вы делаете своё предложение сейчас? - криво усмехнулась мгновенно насторожившаяся Платина. - До следующей зимы ещё почти год.

- Потому что я не могу так долго ждать, госпожа Сабуро! - торжественно объявил собеседник. - Мне нужно получить ваш ответ как можно быстрее, только тогда я смогу жить дальше.

- Мой?! - нервно хохотнула девушка. - Вы что-то путаете, господин Хваро. Вам надо спрашивать моего названного отца - господина Бано Сабуро.

- Это вы путаете, госпожа Сабуро, - возразил барон, и Ия скорее угадала, чем рассмотрела на его лице кривую усмешку. - Я хочу, чтобы вы стали моей женой по собственному желанию, а не только по воле родителей. Мне очень важно, чтобы наши чувства и стремления совпадали.

"Первую жену мужчине находят родители, а следующих он выбирает сам", - всплыли в памяти Платиной слова служанки.

- Но я вас совсем не знаю, господин Хваро, - в ещё большей растерянности пролепетала она.

- Тогда давайте познакомимся поближе! - предложил собеседник.

- Что вы имеете ввиду, господин Хваро? - вновь насторожилась Ия, невольно попятившись от застывшего каменным столбом барона.

- Я приглашаю вас провести этот вечер со мной, - пояснил юноша. - Вы же уже гуляли по городу. Так позвольте мне сегодня сопровождать вас?

- Нет-нет, господин Хваро! - пожалуй даже чересчур энергично запротестовала девушка, совсем забыв, что во время прошлого их разговора отрицала этот факт. - Я тогда чуть не попалась!

- Со мной вам ничего не грозит, госпожа Сабуро, - принялся горячо убеждать барон и вдруг осёкшийся на полуслове спросил: - Или вы мне всё ещё не доверяете?

- Если бы не доверяла - просто не пришла бы сюда, - проворчала Платина, уже и не зная, как поступить.

- Тогда пойдёмте? - повторил своё предложение собеседник. - Иначе как вы сможете меня узнать? Ваша одежда как нельзя лучше подходит для вечерней прогулки. В ней никто не догадается, что вы девушка.

"Ну не в платье же мне по заборам лазить?!" - раздражённо думала Ия, пребывая в сильнейшем смущении. В речах Хваро определённо имелся смысл.

Действительно, уж если сам барон желает, чтобы всё было по взаимному согласию, то почему бы не воспользоваться моментом и не развеяться? А риски? Так в цирке безопасных профессий нет.

- Если хотите, можем просто погулять по городу до комендантского часа, - продолжал уговаривать молодой человек. - Или сходим на улицу Тучки и Дождя?

- И что я там буду делать? - "на автомате" проворчала Платина.

- То же, что и в прошлый раз, - пожал плечами юноша.

- А если я скажу, что тогда сбежала из дома госпожи Андо просто от скуки? - желая проверить реакцию потенциального жениха на вопиющее нарушение всех местных законов и обычаев, спросила она. - Что, если мне надоело сидеть взаперти, и я оправилась на улицу Тучки и Дождя, где едва не попала в серьёзные неприятности? Вы не передумаете брать меня замуж?

- Вовсе нет, - покачал головой, казалось, совершенно не удивлённый таким признанием собеседник. - Если желаете развлечься, мы можем сходить в какое-нибудь заведение. Я угощу вас вкусным ужином, и мы вместе послушаем песни или посмотрим танцы. Вы любите танцевать, госпожа Сабуро?

- В таком виде меня в закрытое заведение не пустят, господин Хваро, - скорее машинально, чем осознанно продолжала упорствовать девушка.

- Со мной вас пустят везде! - с апломбом заявил барон.

- И кем вы меня представите? - криво усмехнулась Ия, вспомнив свою первую прогулку. - Если вдруг встретите кого-нибудь из своих знакомых.

- Вряд ли вы кого-нибудь из них заинтересуете в мужском наряде, госпожа Сабуро, - усмехнулся молодой человек. - Но если всё же кто-то спросит, скажу, что привёз вас из столицы в помощь моему управителю и приказал вам меня сопровождать.

- Кажется, вы всё предусмотрели, господин Хваро, - покачала головой Платина, отбрасывая последние сомнения. - Давайте погуляем.

- Я рад, что вы согласились, - обрадовался собеседник. - Идём на улицу Тучки и Дождя?

- Пока в том направлении, - подтвердила Ия. - А там посмотрим.

- Вы сказали, что я всё продумал, - заговорил барон, шагая с ней рядом по улице. - Но мне иначе нельзя, потому что с детства приходится надеяться только на себя. В девять лет мать отправила меня в столицу, и с тех пор мы виделись очень редко. Большую часть жизни я был предоставлен сам себе. А когда не на кого надеяться - быстро научишься продумывать свои действия. Но почему вы оставили верёвку висеть? Не боитесь, что кто-нибудь заметит?

- Пусть будет, - отмахнулась девушка. - Там её почти не видно. Но вы же не один уехали в столицу. Разве мать не отправила с вами слуг и охранников?

- Конечно, со мной были слуги, - охотно подтвердил молодой человек. - И наставник в боевых искусствах - господин Мукано. Но даже он не имел права мне приказывать, а лишь давал советы. Все решения я всегда принимал сам.

"И взрослые люди слушались мальчишку только потому, что он аристократ, - хмыкнула про себя Ия. - Настоящий феодализм, и тут это всегда надо иметь ввиду".

- Вам не стоит называть меня "госпожой", - сказала она, заметив впереди одинокую человеческую фигуру. - Вдруг кто-то услышит?

- Это верно, - согласился собеседник. - Я буду звать вас... Пагус. И простите, но мне придётся обращаться к вам неформально.

- Я это переживу, - отмахнулась Платина и вдруг забеспокоилась. - А мы на господина Андо не наткнёмся?

- Это вряд ли! - рассмеялся спутник. - Когда я от них ушёл, господин Андо уже крепко спал. Я заплатил хозяину заведения, и его разбудят только к комендантскому часу.

- Сколько же вам пришлось выпить ради встречи со мной! - рассмеялась Ия.

- Разве я мог прийти на свидание с вами пьяным?! - шутливо возмутился барон. - Я лишь заплатил за угощение, а желающие напоить господина Андо нашлись сами собой.

Приближавшийся мужик с мешком за плечами свернул в переулок, а девушка, оглядевшись и убедившись в отсутствии поблизости других прохожих, решила воспользоваться моментом и выяснить о своём сопровождающем как можно больше.

- Скажите, господин Хваро, а город, где вы будете служить, далеко отсюда?

- Очень, - ответил молодой человек. - На самом юге Фамлао. Не меньше месяца добираться придётся. Выезжать из Букасо надо будет в месяце Угря или даже Окуня. Необходимо найти подходящий дом, обставить его, осмотреться в городе. Там большой порт и живёт много иноземцев. Есть даже такие, кого больше ни в один город Империи не пускают.

- Из Заокеанской державы? - уточнила Платина.

- Вы о ней слышали? - удивился собеседник.

- Госпожа Амадо Сабуро рассказывала, - пояснила Ия и поспешила задать новый вопрос. - У вас в Даяснору какие-то родственники или знакомые?

Из книг, интернета и разговоров она знала, какое значение имеют разного рода неформальные связи в чиновничьей среде её родного мира, и резонно предположила, что и в Благословенной империи дела обстоят примерно также.

- Нет, - покачал головой в широкополой шляпе барон. - Я собираюсь начать службу в далёком городе среди чужих людей. Вот почему мне нужен рядом любимый, умный и понимающий человек, а не просто жена, исполняющая свой долг.

- А нельзя было утроиться на службу где-нибудь поближе к дому? - поинтересовалась девушка, весьма озабоченная возможной разлукой со своей единственной подругой. Поскольку только Амадо Сабуро знала о её истинном происхождении, то лишь с ней пришелица из иного мира могла позволить себе роскошь почти не притворяться.

- По закону землевладелец не может служить в своей провинции, - с заметной печалью в голосе пояснил собеседник. - По результатам экзамена мне предложили несколько должностей. Я выбрал самую высокую.

- Хотите сделать карьеру? - спросила Платина, начиная понимать, зачем этот богатый парень подался в чиновники.

- Да, - гордо, даже с каким-то непонятным вызовом подтвердил молодой человек. - Я надеюсь дослужиться до высокой должности и прославить свой род.

"А у него нешуточные амбиции", - с невольным уважением подумала Ия.

Впереди показалось трое мужчин, и она замолчала, лихорадочно обдумывая, что бы ещё спросить, пока они добираются до улицы Тучки и Дождя?

- Я слышал, вы болели петсорой? - опередил её спутник.

- А ещё что вы обо мне слышали? - вопросом на вопрос ответила девушка, бросив настороженный взгляд на приближавшихся прохожих.

Одежда выдавала в них простолюдинов, а, судя по громким голосам и заливистому смеху, они где-то очень неплохо провели время и теперь пробирались ближе к дому.

- По городу ходят самые разные слухи, - усмехнулся барон, которого, кажется, нисколько не волновала шагавшая навстречу развесёлая компания. - И мне очень интересно, какие из них окажутся правдой?

- Я действительно болела петсорой, - подтвердила Платина. Ей совсем не хотелось обманывать этого симпатичного парня, но время для откровений с ним ещё не пришло. Поэтому она без каких-либо колебаний выдала ему ту версию своей жизни, которую разработал начальник уезда со своей сестрой. - И выжила милостью Вечного неба, но потеряла память.

- Так вы ничего о себе не помните? - вскинул густые брови молодой человек, как ни в чём не бывало двигаясь на пьяную троицу.

- Воспоминания начали возвращаться, - туманно высказалась Ия. - Только медленно и несвязно. Просто какие-то картинки.

Когда они подошли вплотную к встречным простолюдинам, те торопливо отступили в сторону и замерли в почтительном поклоне.

Скользнув по ним равнодушным взглядом, собеседник заметил:

- Когда вымирают целые города, потеря памяти - не такая уж и большая плата за жизнь.

- Я понимаю это, господин Хваро, - поспешно согласилась девушка, стараясь держаться поближе к спутнику, от которого, как ей казалось, веяло спокойствием и надёжностью. - Только сейчас о своём прошлом я знаю больше с чужих слов.

- Кто же вам рассказал? - искоса глянул на неё барон. - Госпожа Амадо Сабуро?

- Вы и это знаете? - делано удивилась Платина, не без удовлетворения понимая, что он действительно не поленился собрать всю доступную ему информацию о дальней родственнице начальника уезда.

- Слухи, - пожал плечами собеседник. - В городе много судачат о том, как монахиня чудесным образом спасла молодую девушку сначала от демонов петсоры, а потом от страшных призраков. Говорят даже, что на госпожу Амадо Сабуро снизошла особая благодать богини милосердия Голи. Неужели всё так и есть?

- Не знаю, как насчёт богини, господин Хваро, - не смогла удержаться от лёгкой иронии Ия. - Но в общих чертах да. Только госпожа Сабуро тоже болела петсорой. Хотя и не так тяжело, как я.

- Тогда это воистину чудо, - задумчиво проговорил молодой человек, замедляя шаг. - Во всех книгах, что я читал об этой болезни, она называется смертельной. Даже величайшие лекари древности не знали средства, способного спасти от неё. А тут сразу двое выздоровевших да ещё в одном месте. Наверное, госпожа Амадо Сабуро и в самом деле пользуется особым покровительством Вечного неба?

- Ничего не могу сказать, господин Хваро, - пожала плечами Платина, мельком подумав, что теперь её старшую подругу могут и в местные чудотворицы записать. - Но я встречала ещё двух человек, выживших после петсоры.

- Расскажите? - живо заинтересовался барон.

- Когда мы с госпожой Амадо Сабуро бежали из деревни полной призраков, то случайно наткнулись в лесу на домик сборщиков золотого корня, - заговорила девушка, тщательно подбирая слова, чтобы не выбиться из общей канвы "легенды", разработанной её новыми родственниками. - Только там совсем не было еды. Возвращаться обратно мы побоялись и пошли в другу деревню. А эти двое явились туда пограбить.

Ия зябко передёрнула плечами от жутких воспоминаний и решила, что о некоторых обстоятельствах той встречи лучше умолчать.

- Злые, страшные. Всё кричали, что у них в деревне выжили только пятеро. Мы от них еле убежали. А в лесу за нами ещё и голодные волки погнались...

Не успела она договорить, как спутник, остановившись, схватил её за плечо и резко развернул к себе.

Никак не ожидавшая ничего подобного Платина невольно отпрянула. Однако молодой человек сейчас же убрал руку, продолжая сверлить её требовательно-подозрительным взглядом больших светло-карих глаз так, словно хотел заглянуть на самое дно души.

Девушка растерянно захлопала ресницами, не понимая, чем вызвана столь бурная реакция, но не могла отвести взор.

- Вы не... шутите, госпожа Сабуро?

"Так он мне не верит!" - догадалась та и энергично замотала головой.

- Вовсе нет! Клянусь Вечным небом и памятью родителей! Всё так и было! Мы едва успели добежать до домика.

Потом воровато огляделась по сторонам и с упрёком заметила:

- Вы оговорились, господин Хваро. Вдруг кто-нибудь услышит? Что тогда обо мне подумают?

- Ты прав... Пагус, - отвернулся барон, вновь шагая по уже вымощенной камнями улице. - Но... твой рассказ больше похож на истории о ловких жуликах и храбрых героях, что бродячие сказители рассказывают на рынках или в харчевнях для простолюдинов. Выздоровление от петсоры - само по себе великое чудо. А вас выжили двое. И тут же призраки, разбойники, волки!

"Знал бы ты, кто я такая на самом деле, - мысленно фыркнула Ия. - Вообще бы ох... обалдел".

- Я не помню таких историй, господин Хваро, - проговорила она, пряча снисходительную усмешку. - Но точно знаю, что в жизни случаются такие вещи, которые самый искусный сказитель не придумает.

- Придётся согласиться, - медленно пробормотал собеседник, задумчиво глядя себе под ноги. - Обычно я неплохо чувствую ложь, но вам почему-то верю.

- Потому что я вас не обманываю, - сердито буркнула Платина. - Я же поклялась памятью родителей. Разве этого недостаточно? Уж если...

- Я вам верю, - чуть повысив голос, оборвал её молодой человек и, прежде чем она продолжила высказывать свои упрёки, спросил. - Кем ваш отец приходился господину Бано Сабуро?

- Мне сказали троюродным племянником, - недовольно проворчала девушка. - Только он умер и не успел признать меня официально.

- А ваша мать - гетера?

- Так говорит госпожа Сабуро, - дипломатично ответила Ия. - Сама я только недавно вспомнила её лицо. А выросла я в семье лавочника.

- Который тем не менее дал тебе неплохое образование, - отметил барон, полностью переходя на неофициальный стиль общения, как и положено при разговоре дворянина с простолюдином. - Это сразу видно. У тебя правильная, хотя и не изысканная речь, а в поведении и манере держаться чувствуется наличие благородных предков. Чего не скажешь о некоторых моих знакомых - сыновьях хокару. Их отцы не смогли выслужиться до гау, а дети под час и вовсе опускаются до уровня простолюдинов.

- А разве такое бывает? - удивилась Платина.

- Сплошь и рядом! - заверил собеседник, судя по всему, весьма довольный тем, что она поддержала разговор. - Кто-то не сумел сдать государственный экзамен, кто-то не смог выслужить статус потомственного дворянина. В больших городах легче продвинуться по службе, чем в Букасо или даже Тодаё, вот вы с ними раньше и не сталкивались.

Прохожие попадались всё чаще, а доносившаяся музыка становилась всё явственнее.

Обменявшись чинным поклоном с каким-то благообразного вида дворянином средних лет, Хваро неожиданно заявил с лукавой улыбкой:

- Господину Сабуро очень повезло в том, что у него в семье появится такая красивая, храбрая и умная приёмная дочь.

- Ей тоже очень сильно повезло с таким отцом, господин Хваро, - сочла необходимым отметить спутница, добавив с кривой усмешкой. - Хотя, если он узнает, что эта девица гуляет с незнакомыми юношами, то уже вряд ли с вами согласится.

- Он не узнает, - поспешил успокоить её барон. - Но даже если вдруг такое случится, я сделаю всё, чтобы он не гневался на свою приёмную дочь. За те испытания, что выпали на её долю, можно простить незначительное отступление от правил.

- А как же её репутация, господин Хваро? - в притворном ужасе тихо вскричала Ия.

- Ничья репутация не пострадает, - твёрдо пообещал собеседник, ответив на поклоны двух встречных дворян. Платина тоже торопливо поклонилась.

- Там, где она будет жить, никто не узнает о её маленьких проступках, а здесь о них быстро забудут.

Учитывая то, что по мере приближения к улице Тучки и Дождя народу вокруг становилось всё больше, Платина уже начала всерьёз опасаться чужих глаз и ушей. Однако ей хотелось узнать о своём спутнике как можно больше, поэтому она вновь сменила тему:

- А где вы были во время эпидемии, господин Хваро?

- В столице, - ответил тот и принялся рассказывать. - Когда я первый раз услышал о петсоре, то принял за обычные слухи. Но истории об ужасных смертях на побережье множились. Пошли разговоры о том, что знатные сановники отправляли жён и детей в загородные замки. Я тогда как раз готовился к государственному экзамену, но выбрал время, чтобы зайти в библиотеку. Хотелось побольше узнать об этой страшной болезни не из уличных слухов, а из исторических хроник. Там писали, что она всегда исчезала с наступлением холодов, и для спасения нужно лишь дождаться снега и льда. Но петсора приближалась слишком стремительно. Даже простолюдины стали покидать столицу. В Гайхего пошли разговоры о том, что придворные Сына неба предлагают вспомнить страшный совет Божественного мастера и отгородиться от земель с болезнью. Многие учёные в это не верили. Но государь вызвал из опалы генерала Даймо Отосаво и назначил его вместе с генералом Кайто Наемено "хранителями нерушимой стены мечей". Все столичные войска, кроме части дворцовой гвардии, отправились в поход на запад. Узнав, что император обрёк на смерть тысячи своих подданных там, куда пришла петсора, многие преподаватели и учащиеся Гайхего пришли к воротам Дворца небесного трона умолять Сына неба отменить указ.

"Ого! - мысленно присвистнула путешественница между мира, жадно ловившая каждое слово спутника. - Тут даже свои "несогласные" есть. Как-то это не очень похоже на феодализм с абсолютизмом и прочие самодержавия".

А молодой человек вдруг спросил:

- Куда желаете пойти?

Только сейчас девушка сообразила, что они уже добрались до улицы Тучки и Дождя.

Точно также, как и во время её первого визита, повсюду горели разнообразные фонарики, висели гирлянды бумажных цветов, ходили нарядно одетые мужчины. В воздухе стоял густой аромат алкоголя, кухни и благовоний. Слышался многоголосый гомон, перекрывавшие друг друга звуки музыки.

- Где сейчас господин Андо? - первым делом поинтересовалась Ия.

- В "Поющем под ветром тростнике", - усмехнулся юноша, заверив: - Не беспокойтесь, он долго не проснётся.

- Всё равно лучше не рисковать, - покачала головой Платина.

Вспомнив, что в заведении, куда она заходила в прошлый раз, ей довелось видеть дворянина, слушавшего какую-то певицу, предложила. - Может, выберем местечко "попроще"?

- Как пожелаешь, - безмятежно пожал плечами собеседник.

Однако не прошли они и полусотни шагов, как навстречу бросился молодой мужчина лет тридцати в шёлковом, но явно очень не новом халате, в слегка помятой, широкополой шляпе и со счастливой улыбкой на круглом лице с тонкими усиками и короткой бородкой.

- Господин барон! - вскричал он, взмахнув широкими рукавами и отвешивая почтительный поклон. - Как я рад вас видеть! Прекрасный вечер, не правда ли? Уже чувствуется приближение весны.

- Здравствуйте, господин Тихаво, - поклонился юноша, и его лицо на миг скривилось в досадливой гримасе.

Но дворянин, то ли ничего не заметив, то ли просто проигнорировав чёткий и недвусмысленный сигнал о неудовольствии от своего богатого и знатного знакомого, продолжил бойко тараторить:

- Куда направляетесь? Почему в одиночестве? Где господин Уто? Я видел господина Фукуо в "Тростнике". Он сказал, что у вас какие-то неотложные дела. А вы здесь! Видели новый танец в "Гнезде соловья"? Говорят, это нечто божественное! А это кто с вами такой красивый?

Он наконец замолчал, переведя взгляд с хмурого собеседника на скромно потупившую взор девушку.

- Мой слуга! - раздражённо проворчал молодой человек. - Я привёз его из столицы в помощь управителю.

- Из самого Тонго?! - вскинул брови болтун. - То-то я смотрю, выглядит он не по-нашему. В столице даже простолюдины симпатичные. Не иначе как его мать или бабка удостоились благосклонного внимания кого-то из благородных мужей. Не так ли?

Не понимая, к кому адресован вопрос, Ия заколебалась, не зная, стоит ли на него отвечать? На помощь пришёл барон.

- Не приставайте к парню, господин Тихаво. У него горло болит, и он не может разговаривать.

Платина поклонилась, виновато разведя руками.

- Я специально привёл его сюда, чтобы он знал, где меня искать, если будет нужно, - продолжил молодой человек.

- Очень мудро, господин Хваро, - похвалил его собеседник. - Слуги всегда должны знать, где их хозяева. А "Гнездо соловья" вы ему ещё не показывали?

"Вот же-ж пристал, трепло!" - мысленно выругалась девушка, искоса поглядывая на своего спутника. Тот ответил взглядом, в котором в равных пропорциях смешались: досада, злость и сожаление.

"Неужели целый барон не отвяжется от одного болтуна? А может, и в самом деле сходить в "Гнездо"? Пусть пожрать на халяву не выйдет, зато посмотрю на местный элитный бордель и танцы".

И она еле заметно кивнула, надеясь, что молодой человек заметит и правильно поймёт значение этого жеста.

- Ещё нет, - с натянутой улыбкой ответил Хваро. - Я и сам туда уже давно не заходил.

- Так в чём же дело, господин барон!? - обрадовался настырный дворянин. - Пойдёмте!

Ия шла за их спинами, внимательно слушая не прекращавшуюся болтовню Тихаво, но не забывая поглядывать по сторонам.

Когда их компания проходила мимо "Поющего под ветром тростника", Платина старательно отворачивалась, стараясь не попасться на глаза охранникам и торговцу, всё также стоявшему со своим крошечным прилавком неподалёку от входа в "закрытое", то есть предназначенное исключительно для благородного сословия, заведение.

За то время, пока они добирались до другого центра элитного досуга, Хваро и его спутнику приходилось то и дело раскланиваться со встречными дворянами разного возраста и достатка, а с некоторыми из них даже обменяться парой-тройкой ничего незначащих фраз.

После этого господин Тихаво давал каждому из них краткую, но весьма ёмкую и, как правило, весьма нелестную характеристику.

"Любой болтун - всегда сплетник", - сделала вывод Ия, тем не менее стараясь запомнить как можно больше из того, что услышала.

Ещё она заметила, что Хваро не очень-то старается поддерживать подобного рода разговоры, явно не испытывая удовольствие от обсуждения чьих-то недостатков, всякий раз стараясь сменить тему беседы. И это ему удавалось, но только до следующего встреченного дворянина.

Охраняли ворота "Гнезда соловья на ветках сливы" те же мрачноватого типа здоровяки. Но здесь девушка не опасалась оказаться узнанной. Они видели её лишь мельком и издали.

Почтительно поклонившись, один из стражников тем не менее кивнул на стоявшую за спинами благородных гостей Платину.

- Это ваш слуга, господин барон?

- Со мной, - коротко подтвердил тот, избегая однако употреблять по отношению к спутнице столь неуважительное обращение.

- Простите великодушно, господин барон, - продолжил собеседник заискивающим тоном. - Но по правилам, слуга не должен удаляться от господина дальше, чем на девять шагов.

- Я помню об этом, - кивнул молодой человек, добавив со значением. - И никуда его не отпущу.

- Ещё раз простите, господин барон, - отвесил поклон говорливый охранник, а его молчаливый коллега радушно распахнул перед новыми посетителями массивные створки из толстых, выкрашенных в красный цвет досок.

Едва те вошли, как навстречу им шагнула женщина в ярком шёлковом платье с пышной причёской, украшенной блестящими шпильками с висюльками на концах. На её красиво очерченных губах застыла мягкая, доброжелательная улыбка, взгляд лучился лукавством. Но даже солидный слой пудры не мог скрыть глубоких морщин в уголках глаз, а кончик носа побелел от холода.

- Здравствуйте господа. Рада вас видеть. Желаете отдохнуть в отдельных апартаментах, где наши девушки развлекут вас? Или полюбуетесь выступлением танцовщиц? Они как раз скоро начнут.

- Я же вам рассказывал, господин Хваро! - поспешил напомнить спутник барону. - Давайте посмотрим? Что может быть прекраснее красивых девушек, танцующих под звёздным небом?

Молодой человек вновь посмотрел на Ию.

Та уже всё решила: "Поесть и у Андо можно, а вот на местные танцы, неизвестно ещё, когда случай выпадет посмотреть".

Однако, опасаясь кивать, чтобы не дать повод для пересудов, она решилась лишь опустить веки.

Но спутник и сейчас её понял.

- Если вы так настаиваете, господин Тихаво, то я не возражаю.

- Прошу, проходите, господа, - кланяясь со всё той же любезной улыбкой, пригласила их собеседница.

Девушка торопливо оглядывалась по сторонам, не считая нужным скрывать своё любопытство. Барон же сказал, что его слуга никогда здесь не был.

С правой стороны от ворот, вдоль забора тянулись какие-то узкие сараюшки с плотно закрытыми дверями. А слева, в темноте под навесом, смутно различались сидевшие на лавке тёмные фигуры, у одной из которых на коленях лежал длинный предмет, сильно смахивавший на меч.

Судя по всему, охрану данного заведения несли не только простолюдины, но и благородные воины.

От входа в усадьбу тянулась широкая, вымощенная каменными плитами дорожка, по сторонам которой торчали голые, ровно подстриженные кусты, и стояло несколько железных корзин, в которых пылали дрова, освещая просторный двор большого одноэтажного здания, построенного в виде буквы "П".

Вдоль всего строения тянулась крытая галерея, где на столбах висели редкие бумажные фонарики, и куда выходили знакомого вида двери, оклеенные изнутри белой бумагой.

Почти третью часть выступавших вперёд корпусов занимали просторные веранды, где звенели посудой и смеялись то ли самые закалённые и морозоустойчивые, то ли просто очень пьяные гости.

На вымощенном каменными плитами дворе между двух "ножек" здания выстроились полукругом около десятка столов с глиняными бутылками, фарфоровыми стопками и мисочками с закуской.

Кое-где там уже сидели зрители, выпивая и оживлённо беседуя в предвкушении занимательного зрелища.

Заметив новых гостей, один из одетых в шёлка мужчин поднялся и неверной походкой устремился к ним навстречу.

- Господин Хваро, Тихаво-сей! Хорошо, что вы зашли! Присаживайтесь к нам. Давайте выпьем вина.

Ия обратила внимание, что возле каждого стола стояло только по три табурета, и посетители то ли из-за привычки к определённому порядку, то ли ещё по какой причине не торопились собираться более многочисленными компаниями.

- Нет-нет, господин Кауро, - покачал головой барон. - Только не сегодня.

- Почему же, господин барон? - удивлённо вытаращил уже осоловелые глаза собеседник.

- Сегодня я намерен посмотреть танец трезвым, - охотно пояснил молодой человек. - А завтра посмотрю пьяным и проверю, правда ли, что выпитое вино обостряет чувство прекрасного?

- Эта истина известна давно и не требует доказательств, - авторитетно заявил дворянин, разглаживая рыжие усы. - Особенно, когда дело касается женщин. Ещё древние говорили, что женщину красивой в глазах мужчины делают вино и воздержание.

- Вы забыли про любовь, Кауро-сей! - напомнил сидевший за столом приятель.

- О, это чувство настоящего мужчину пьянит сильнее, чем вино, - покачал головой тот. - И возбуждает мощнее любого воздержания. Жаль, найти его труднее, чем самую лучшую выпивку, и не добиться самым длительным постом.

- Уж лучше выпить добрую чашу сейчас! - подхватил приятель, вопросительно глядя на барона.

- Нет-нет, господин Тихаво, - стоял на своём тот.

Они ещё несколько минут перебрасывались шутками, пока из парадных дверей здания не выбежали слуги с несколькими широкими табуретками, которые расставили тут же в сторонке.

Следом появились четыре ярко одетые женщины с музыкальными инструментами.

Платина без труда узнала барабан, бубен и дудочку или флейту. Но, кроме этого, имелась ещё и лакированная дощечка с натянутыми струнами. Очевидно, это и была цитра, о которой девушка раньше только слышала.

- Простите, господа, - развёл руками барон. - Но сегодня вам придётся обойтись без меня. Я сяду там.

Он кивнул на крайний, ещё никем не занятый столик.

- Но учтите, господин Хваро, - шутливо пригрозил ему пьяненький Кауро. - Мы отпускаем вас только на сегодняшний вечер и только из-за нового танца здешних красавиц.

- Завтра, господа, я с удовольствием выпью с вами не одну чарку, - пообещал молодой человек, отвешивая короткий поклон.

Тихаво и Кауро направились к столику, где их поджидал ещё один даже на вид очень нетрезвый дворянин, а барон, глянув на свою спутницу, тихо сказал:

- Если хочешь посмотреть танец - придётся стоять.

- Постою, - согласно кивнула девушка.

Подойдя к столику, молодой человек взял из миски пару крошечных пирожков и протянул ей.

- Спасибо, господин Хваро, - поблагодарила Платина и тут заметила целенаправленно направлявшегося к ним плотного, широкоплечего мужчину сорока пяти - пятидесяти лет с короткой, пышной бородой в одежде, напоминавшей костюмы воинов и телохранителей госпожи Индзо.

Несмотря на отсутствие головного убора и высокий, явно выбритый лоб, у девушки язык бы не повернулся назвать его "мелким дворянчиком" или тем более "простолюдином". Во всём облике пришельца чувствовалась сила и привычка командовать.

- Не разбалуйте слугу, Хваро-сей, - насмешливо усмехнулся он, подходя ближе. - Эти бездельники не ценят доброту господина, принимая её за снисходительность. Едят с нашей руки, а потом норовят её же и укусить.

- Даже собаки одной породы различаются между собой, Ино-сей, - поднявшись и отвешивая низкий поклон, заметил барон. - Что уж говорить о людях? Они тоже разные.

- Вы ещё очень молоды, Хваро-сей, - мягко усмехнулся незваный гость, опуская своё мощное седалище на низенький табурет. - И плохо знаете подлую натуру простолюдинов, особенно слуг. Пусть со времени "воссоединения" многое изменилось, но крестьяне, ремесленники, купцы и прочие сонга и даже нули до сих пор живут отдельно в своём низменном мире, боясь лишний раз взглянуть в сторону благородного мужа. А вот слуги всегда рядом. Мы привыкаем к ним, приближаем их к себе, порой доверяя нечто тайное, забывая о разделяющей нас пропасти. И они предают своих господ при первой же возможности.

Весьма заинтересовавшись примечательным разговором двух достойных представителей дворянского сословия, девушка даже жевать перестала, вся обратившись в слух и искоса поглядывая то на важного бородача, то на барона.

Ей показалось, что при последних словах собеседника по лицу молодого человека пробежала тень, но хрипловатый голос звучал всё также спокойно и доброжелательно:

- Мои люди меня не предавали, Ино-сей.

- Я рад за вас, Хваро-сей, - с нескрываемой иронией пожилого, умудрённого жизнью человека усмехнулся дворянин. - Но это значит лишь то, что у вас всё впереди.

- Давайте не будем портить себе настроение разговорами о простолюдинах в такой прекрасный вечер, Ино-сей? - предложил барон, явно желая сменить тему беседы. - Лучше выпьем хорошего вина.

- С удовольствием соглашусь с вами, Хваро-сей, - неожиданно поддержал его собеседник. - Вы правы, подобные речи не подходят для такого замечательного места.

Но не успел молодой человек разлить по чаркам живительную влагу, как парадная дверь дома вновь распахнулась, и по невысокой, каменной лестнице царственно спустилась женщина в кремово-синем шёлковом платье.

Вычурную причёску украшали длинные шпильки с висюльками на концах. Умело наложенный макияж искусно скрывал истинный возраст. На взгляд Ии, ей можно было дать от тридцати пяти до пятидесяти лет.

- Здравствуйте, господа, - ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла она мелодичным, грудным голосом. - Я очень рада вас видеть. Хвала Вечному небу за то, что оно послало нам такую чудесную ночь.

Пока женщина произносила свою короткую речь, шум и разговоры на верандах потихоньку затихли, а возле перил начали появляться обнимавшие подруг зрители разной степени опьянения.

- Я знаю, что здесь собрались благородные люди, умеющие ценить прекрасное. Для нас большая честь - представить на ваш беспристрастный взгляд своё искусство.

К немалому удивлению Платины, присутствующие довольно энергично захлопали в ладоши.

Музыканты заиграли что-то, по местным меркам довольно энергичное, и из парадного выхода торопливо вышли восемь девушек в одинаковых платьях голубого и кремового цвета с одинаковыми причёсками при минимуме украшений. У каждой из причудливо уложенных волос торчала одна единственная шпилька. Яркий макияж усиливал их сходство.

Шестеро танцовщиц образовали круг с двумя своими подругами в центре.

Музыка стала более медленной и мелодичной. Плавно покачиваясь, девушки двинулись друг за дружкой, наклоняясь наружу круга гораздо сильнее, чем внутрь, от чего создавалось впечатление то и дело раскрывающегося цветочного бутона.

А те, кто в центре, встав спина к спине, принялись довольно синхронно перебирать поднятыми вверх руками, изображая то ли водопад, то ли языки пламени.

Смотрелось красиво, но, на взгляд искушённой ученицы циркового колледжа, на уровне районного дома культуры или, в крайнем случае, какого-нибудь регионального конкурса.

В танце участвовали только руки и верхняя часть тела. Задрапированные длинными юбками ноги лишь плавно перемещали своих хозяек по площадке, создавая впечатление "скольжения", но не выделывали никаких "па".

- Прелестно, - тихо пробормотал Ино, качая головой. - Одинокая Цапля и Лёгкий Ветерок неповторимы. Никто в Букасо не способен двигаться так грациозно. Хотя в столице вы, Хваро-сей, наверное, видели и более искусных танцовщиц?

- В этих девушках есть своя неповторимая прелесть, - также тихо ответил барон.

- Женщина подобна розе, - глубокомысленно заметил его собеседник. - Прекрасна только в пору цветения. Но после того, как опадут лепестки, остаётся только колючий куст, и никакой красоты.

- Со временем всё меняется, Ино-сей, - усмехнулся молодой человек. - И женщины, и мужчины.

- Это так, - вроде бы согласился дворянин, однако тут же продолжил: - Только благородный муж всегда прекрасен, потому что красота его не столько внешняя - чувственная, но и внутренняя - нравственная. В молодости мужчина красив силой и храбростью, в зрелости к ним прибавляется высокая мораль, а в старости - ещё и мудрость с великими свершениями.

- Но без женщин не было бы и мужчин, - с улыбкой заметил молодой человек, разливая вино.

Музыка вновь замедлилась, сделавшись тягучей, словно сгущённое молоко. Шестеро танцовщиц расширили круг, а солистки закрутились на месте, всё ещё продолжая прижиматься спинами друг к дружке.

Подолы верхних юбок чуть поднялись, приоткрывая нижние юбки ослепительно белого шёлка и быстро переступавшие маленькие, аккуратные ступни в ярко-алых, расшитых серебряными блёстками башмачках.

- Только этим и можно оправдать их существование, - сказал Ино. - И вы, Хваро-сей, рано или поздно тоже поймёте это.

Осушив чарку, он одобрительно кивнул и отправил в рот солёный грибочек.

- Сейчас вы молоды, и каждая красотка кажется вам верхом совершенства. Но на самом деле это лишь лепестки, внешняя оболочка, под которой только пустота и глупость.

- Хотите сказать, что все женщины дуры? - рассмеялся барон, поддев вилкой кусочек холодного, варёного мяса.

- За редчайшим исключением, - подтвердил собеседник. - Вроде государыни Есионо, которые рождаются раз в сто лет, а то и реже. У остальных ума меньше, чем у курицы. Как эта птица не способна к полёту, так и женщина не способна воспарить над обыденностью, потому что ей совершенно чужды любые высокие стремления.

Чем дольше Платина слушала его разглагольствования, тем ярче разгорался в душе жгучий уголёк раздражения.

По молодости лет Ия никогда не задумывалась над проблемами "гендерного равенства" и часто смеялась, читая в Сети об очередных вывертах сознания "радикальных феминисток". Однако, оказавшись в обществе, где женщина, если и не сведена до уровня "бессловесной слуги", то находится где-то рядом, она чувствовала себя очень неуютно.

Её мироощущение, формировавшееся в иной действительности, всеми силами противилось подобному отношению себе. Поэтому приходилось постоянно "ломать" своё "я", притворяться, стараться смотреть на окружающую реальность как бы со стороны, день за днём возводя вокруг души нечто вроде "защитной оболочки". Осознавая невозможность изменить этот мир, она отчаянно пыталась с ним хотя бы примириться.

Но всякий раз, когда это, казалось бы, почти получалось, местная действительность поворачивалась к ней новой, но всё столь же отвратительной гранью и, пробив "защиту", больно царапала душу.

"Неужели Хваро тоже так думает? - гадала девушка, искоса наблюдая за ним из-под приспущенных век. - А как же ему ещё думать, если их здесь с детства так воспитывают? Но он всё-таки спросил, хочу ли я за него замуж, а не пошёл сразу к приёмному папаше?"

- А вот это мне особенно нравится, - неожиданно прошептал Ино, не отрывая взгляда от площадки, где в руках у танцовщиц откуда-то появились белые веера. Они синхронно открывали и закрывали их, пряча густо накрашенные лица. А солистки с помощью этих опахал пытались изобразить что-то похожее на полёт двух бабочек.

"Почему у неё "крыло" оторвали? - растерянно подумала Платина, крайне возмущённая подобной жестокостью. - Вот же-ж! У них здесь даже танцы садистские!"

- Глядя на них, - мечтательно проговорил пожилой дворянин. - Я вспоминаю наш сад в пору цветения.

"Так это цветочные лепестки, а не бабочки! - догадалась Ия. - Вот и разбери, про что они тут пляшут?"

Энергично жуя последний пирожок, она машинально огляделась и заметила, как в их сторону, пригнувшись, направляется мужчина в куртке слуги.

"Это ещё за кем?" - насторожилась Платина.

- Господин Ино? - остановившись в трёх шагах, поклонился мужик.

- Чего тебе? - недовольно вскричал тот.

В их сторону тут же устремились недовольные взгляды зрителей.

В этот момент одна из солисток запела сильным, звонким голосом:

С веток осыпав цветы,

Ветер пронёсся и стих.

Из лепестков за окном

Белый сугроб намело.

Знаю, как только начнут

Бегонии дружно цвести,

Значит, расстаться с весной

Грустное время пришло.

Чаши из яшмы пусты,

Песни умолкли давно.

Свет фонаря то горит,

То исчезает на миг.

Даже во сне совладать

С грустью не суждено!..

Где-то далеко в ночи

Птицы пронзительный крик.

Недовольно поморщившись, Ино знаком велел собеседнику приблизиться.

Подойдя вплотную, слуга что-то прошептал на ухо гостю.

- Передай, что я сейчас приду, - приказал тот, и когда посыльный, кланяясь, отошёл, полушёпотом обратился к барону:

- Простите, господин Хваро, но я должен вас оставить. Даже в этом чудесном месте нельзя спрятаться от дел.

- Понимаю, Ино-сей, - поднявшись, коротко поклонился молодой человек. - Спасибо за то, что поделились своими наставлениями.

- Это мой долг, Хваро-сей, - отвесил ответный поклон собеседник. - Ваш отец был и моим другом.

После обмена любезностями старший из дворян направился куда-то за дом в сопровождении слуги, а младший вопросительно посмотрел на свою спутницу.

Певица как раз закончила свою песню, а танцовщицы, вновь сбившись в плотную группу, устроили что-то вроде игры в "ручеёк".

Ия подошла ближе.

- Как тебе здесь? - еле слышно поинтересовался барон.

- Представление понравилось, а вот ваш знакомый - не очень, - так же тихо честно призналась она, посетовав: - Мне пора, в прошлый раз я так долго не гуляла.

- Дождёмся конца? - предложил молодой человек, кивком головы указав на танцующих.

- А ещё долго? - озабоченно спросила девушка.

- Не знаю, - честно признался Хваро, протягивая ей кусочек варёного мяса. - Судя по всему, нет.

- Тогда подождём, - согласилась Платина, рассудив, что внезапный уход может привлечь внимание.

Пройдя извилистой змейкой по вымощенной камнем площадке, танцорки одна за другой поднялись по лестнице и скрылись в доме.

Когда за последней закрылись оклеенные бумагой створки, музыка смолкла, и благодарные зрители разразились аплодисментами.

Кое-кто из сидящих за столиками начал подниматься. Ия отыскала взглядом господина Тихаво. Тот и не думал вставать, продолжая лениво беседовать со своими приятелями. Похоже, Хваро их уже не интересовал.

- Пойдём, - раздался над ухом знакомый голос молодого человека.

Девушка вздрогнула и послушно заняла место у него за спиной.

У ворот их встретила всё та же женщина. Нос у неё побелел ещё сильнее, но улыбка всё также светилась радушием.

- Уже уходите, господин барон? - спросила она, кланяясь.

- Да, - подтвердил тот. - К сожалению, сегодня я не могу задержаться.

- Как вам понравился танец, господин барон? - задала новый вопрос собеседница.

- Он великолепен, - сухо ответил Хваро, отвязывая от пояса кошелёк.

- Значит, я могу сказать девушкам, что вы довольны?

- Можете, - подтвердил молодой человек, протягивая ей три серебряные монетки.

- А господин Тихаво остаётся? - поинтересовалась женщина, с поклоном принимая деньги.

- Да, - кивнул юноша. - Но считайте, что за его вход я уже заплатил.

- Спасибо за щедрость, господин барон, - с поклоном поблагодарила собеседница.

Появившийся из-под навеса слуга торопливо распахнул створки ворот. Стоявшие снаружи охранники склонились в глубоком поклоне.

Удалившись шагов на двадцать от "Гнезда соловья на ветках сливы", снедаемая любопытством, Платина не выдержала:

- Господин Хваро, а кто-такой господин Ино? Ну, кроме того, что он друг вашего отца.

- Зешо Ино - рыцарь, - понизив голос, сообщил молодой человек. - Его замок в двадцати ли к северу от Букасо.

- Значит, петсора туда не дошла, - полувопросительно, полуутвердительно пробормотала Ия, мысленно прикидывая расположение земель друга покойного барона Хваро.

- Вы правы, - согласился собеседник. - Но одну его деревню всё же сожгли вместе с жителями.

- Как так?! - невольно вырвалось у вздрогнувшей от ужаса девушки. - Вы же сказали, что болезнь туда не дошла?

- Говорили, что там нашли не то одного, не то двух заболевших, - сурово хмурясь, пояснил барон. - Наверное, кто-то из них тайком пробирался за "стену мечей", где и подхватил заразу.

Платина хотела спросить про "стену мечей", но, вспомнив недавний рассказ спутника, по смыслу догадалась, о чём идёт речь, и решила лишний раз "не тупить".

- И из-за этого сожгли целую деревню? - Ия поёжилась от услужливо подкинутых памятью воспоминаний о трагедии на маноканской дороге.

- Воля Сына неба священна для любого жителя Благословенной империи, - наставительно объяснил барон, обменявшись поклоном со встречным дворянином. - Указ запрещает покидать города и деревни, а крестьяне его нарушили. Иначе, как они могли заболеть? Или вы не знаете, что петсора передаётся от больного человека к здоровому?

- Госпожа Сабуро говорила, - ответила девушка, держась за его правым плечом.

В очередной раз подивившись местным порядкам, она не стала развивать эту тему.

Сейчас её интересовало совсем другое. Вот только Платина не знала, как начать нужный разговор. Да и место для него посчитала не слишком подходящим.

Терпеливо дождавшись, когда они удалятся на приличное расстояние от улицы Тучки и Дождя, Ия наконец решилась задать вопрос, уже давно рвавшийся у неё с языка.

- Господин Хваро, а вы тоже считаете женщин ни на что не годными дурами, у которых ума меньше, чем у курицы?

- Нет, конечно, - как-то нервно рассмеялся собеседник. - Вы слышали наш разговор с господином Ино? Так он и его семья известны строгостью нравов и приверженностью к старине, хотя и стали землевладельцами уже после воссоединения. Вы заметили, что он даже развлекаться в заведение пришёл в старинном сикимо, а не в халате, как сейчас принято? Не принимайте его слова близко к сердцу. В наше время никто из образованных людей уже не разделяет подобных взглядов.

- А что вы сами об этом думаете? - продолжила настаивать девушка.

- О женщинах? - уточнил барон.

- Да.

- Думаю, что они просто сильно отличаются от мужчин, - размеренно заговорил молодой человек. - Женщины во многом по-другому думают, иначе осознавая и оценивая окружающий мир. Вот эту разницу в восприятии некоторые мужчины и принимают за глупость. Только вряд ли глупцов среди женщин больше, чем среди мужчин. Просто они лучше прячутся, при каждом удобном случае принимая важный вид.

Платина прыснула.

- Поэтому не обращайте внимания на высказывания господина Ино, - продолжил собеседник, понизив голос почти до шёпота. - Скажу по секрету, он из тех людей, у которых в животе нет ничего, кроме печени.

- А почему именно печени? - озадаченно спросила Ия, вызвав нешуточное недоумение у собеседника.

- Как?! - тот даже остановился и удивлённо посмотрел на неё, потом сочувственно покачал головой. - Вы даже это позабыли!

- Чего такого важного я забыла? - насторожилась девушка.

- Все знают, что именно в печени собирается всё самое плохое в человеке: злоба, зависть, ревность, ложь. Припоминаете?

- Теперь вроде бы да, - осторожно кивнула Платина. - Кто-то мне об этом уже говорил.

- Я рад, что помог вам вернуть ещё один кусочек памяти, - улыбнулся молодой человек и продолжил: - Думаю, что если бы женщинам разрешили сдавать государственный экзамен, многие из них могли бы служить чиновниками.

"Надо же, какой у меня будет продвинутый супруг, - усмехнулась про себя Ия, которой уже изрядно надоело читать и слушать всякую нелепицу о представительницах своего прекрасного пола. - Прямо феминист".

- Почему образованные и благородные люди империи не стыдятся восхищаться творчеством художниц и поэтесс? - словно бы не для неё, а рассуждая сам с собой, продолжал спутник. - Но никому не придёт в голову позволить женщинам учиться в Гайхего?

- Не знаю, господин Хваро? - пожала плечами девушка.

- Женщин считают недостаточно умными, - собеседник, однако, её, кажется, даже не услышал. - Но почему-то именно им доверено вести домашнее хозяйство, и это у них получается.

- Вы меня очень сильно удивили, господин Хваро, - задумчиво покачала головой Платина, когда тот внезапно замолчал. - Только, кажется, большинство мужчин думают по-другому.

Парень вдруг снова остановился и пристально взглянул на спутницу. Он возвышался над ней всего на несколько сантиметров, но той почему-то казалось, что барон смотрит на неё с гораздо большей высоты.

- Не посчитайте мои слова пустым бахвальством, госпожа Сабуро, но таких, как я, действительно очень мало. Быть может, я вообще единственный.

У Ии лихорадочно заколотилось сердце, а по спине вновь забегали мурашки в ледяных башмаках. Если Хваро сейчас попытается её поцеловать, она точно не будет против.

Однако тот вместо этого с горечью сказал:

- Поэтому мне приходится многое скрывать и даже иногда соглашаться с тем, с чем я несогласен. Но вот с вами мне хочется быть откровенным.

- Почему же? - с замиранием сердца спросила девушка.

- Потому что вы тоже непохожи на других, - очень серьёзно ответил барон.

"Знал бы ты насколько", - мысленно усмехнулась Платина, с жадностью ловя каждое слово.

- Ещё в нашу первую встречу я почувствовал в вас какую-то тайну, - продолжил молодой человек, и его хрипловатый голос сделался ещё глубже, словно бы обволакивая собеседницу. - Быть может, вы ещё сами о ней не вспомнили, но она есть. Сегодня мне стало окончательно ясно, что вы другая. Поэтому я ещё раз прошу вас стать моей женой.

- Я подумаю, господин Хваро, - Ия с трудом отвела взгляд от его требовательно-нежных глаз. - Дайте мне ещё немного времени, а пока... Пока расскажите, что случилось с теми учёными из Гайхего?

- С какими учёными? - явно растерялся от столь резкой смены темы собеседник.

- Ну теми, господин Хваро, которые пришли ко дворцу, - торопливо пояснила девушка, скорее машинально, чем сознательно пытаясь избавиться от наведённого им чувственного дурмана и попробовать разобраться со своими чувствами.

- Ах, вон вы о чём, - понимающе кивнул молодой человек, вновь зашагав мимо погружённых в темноту домов и даже не глядя в сторону двух согнувшихся в поклоне простолюдинов.

- Проявив неслыханную милость, Сын неба вышел к ним сам, - принялся неторопливо излагать барон, изредка бросая на спутницу короткие, внимательные взгляды. - И объяснил им, что вынужден пожертвовать малым, чтобы спасти великое. Там же он объявил по всей стране траур до окончания эпидемии и приказал принести жертвы в память всех тех, кто остался на землях, захваченных демонами петсоры. Государь обещал, что таблички с именами всех умерших от этой болезни дворян соберут и поместят в Храм поминовения предков императорской семьи, а в память всех жертв эпидемии в столице поставят памятник... Рассказывали, что Сын неба с трудом сдерживал слёзы, но оставался суров и непреклонен. Выслушав его, большая часть учащихся и преподавателей разошлись по домам. Но кое-кто остался. И среди них главный учёный Гайхего - Великий познаватель Кайтсуо Дзако. Он и его сторонники продолжали молить Сына неба отменить указ о "стене мечей".

- И что с ними стало, господин Хваро? - вынырнула из своих мыслей Платина, сообразив, что собеседник от чего-то замолчал.

- Они уморили себя голодом, - почти прошептал тот.

- Как это? - растерянно захлопала ресницами Ия.

- Добровольно отказались от еды и пищи, - с еле заметным раздражением пояснил молодой человек. - К пятерым приехали отцы и увели их домой, шестеро и господин Дзако скончались.

- Прямо у дворца? - позабыв обо всём, ужаснулась девушка.

- На площади у ворот, - подтвердил барон. - Им там поставили навес, под которым они и умерли. А перед смертью написали письмо Сыну неба, в котором прославляли его мудрость, желали долгого и счастливого правления и смиренно умоляли удалить от трона негодных советников. На их похоронах собрались тысячи людей. Гробы проносили мимо Дворца небесного трона, и люди плача умоляли государя отменить указ о "стене мечей". Говорят, будто бы он сам наблюдал за похоронами с одной из башен.

- Но указ не отменил, - пробормотала девушка.

- В столице больше миллиона жителей, госпожа Сабуро, - грустно усмехнулся молодой человек. - А на похороны пришло тысяч десять. Многие жалели людей, обречённых на смерть этим указом, но понимали, что если петсору не остановить, она придёт в их дом.

- Но неужели господин Дзако этого не понимал? - спросила Платина.

- Конечно, понимал, - не стал спорить собеседник и, быстро оглядевшись по сторонам, убедился, что их никто не может услышать, прошептал: - Но считал, что, оставляя своих подданных во власти демонов петсоры, Сын неба нарушает заветы предков. Или, может быть, дело в том, что сам господин Дзако родом из Тодоё, и там до сих пор живут, то есть жили, много его родственников, и он пытался сделать всё для их спасения?

Какое-то время они шли молча. Барон думал о чём-то своём, время от времени пристально поглядывая на свою спутницу, пытавшуюся осмыслить ещё одну грань местных реалий.

Глава единственного высшего учебного заведения, основной кузницы кадров имперского чиновничества, знатный, образованный человек с огромными связями и влиянием кончает жизнь самоубийством, выбирая медленную и мучительную смерть лишь потому, что не сумел убедить правителя в своей правоте.

Или всё же из-за того, что не смог спасти родных людей?

Вот только в понимании Ии ни то, ни другое не стоило того, чтобы так мучительно умирать.

"Всё никак не могу привыкнуть, - мрачно думала она, - к тому, что жизнь здесь имеет совсем другую цену. Хорошо, что мне так везёт. Встретилась с умной и образованной женщиной. Будь на месте Сабуро какая-нибудь крестьянка, ещё неизвестно, как бы всё вышло. Могла бы и прибить непонятную девчонку с её колдовскими штучками. Или бросить одну в избушке. А то, что я понравилась барону, так это вообще джек-пот! Молодой, красивый, богатый да ещё с такими взглядами. Правда, у него ещё одна жена будет, и мне вроде как придётся её слушаться. Так это у будет у всех, за кого меня здесь отдадут. Старшей госпожой всё равно не стану. Соглашаться на мой брак с тем, кто победнее, папаше гонор не позволит, а для богатых и знатных я же не родная, а приёмная дочь начальника уезда. Да ладно, как-нибудь приспособимся. Но такого парня упускать нельзя".

- Наверное тяжело было сдавать государственный экзамен в такой обстановке? - рискнула нарушить затянувшееся молчание Платина.

- Государственный экзамен вообще сдавать нелегко, госпожа Сабуро, - словно бы очнулся от своих мыслей барон. - Но после того, как главный учёный покончил с собой, а его брата арестовали за государственную измену, чиновники вели себя как сорвавшиеся с привязи собаки. Соискателей несколько раз обыскали. Придирались к любой мелочи. Один барон дал взятку, чтобы передать сыну записи, так его лишили имения и сослали, хотя раньше за такое лишь штрафовали и снимали с экзамена.

"Где экзамены - там и шпоры, - усмехнулась про себя Ия, а в слух спросила: - Вы сказали, брата господина Дзако арестовали?

- Да, - подтвердил молодой человек.

- За что?

- Вы и в самом деле хотите это знать? - усмехнулся собеседник, доставая из рукава маленький мешочек.

- Да, господин Хваро, - без колебаний подтвердила девушка. - Мне очень интересно то, о чём вы рассказываете. Я же так мало знаю.

Развязав шнурок на кисете, молодой человек достал небольшой чёрный шарик, похожий на горошину чёрного перца, и привычным движением отправил его в рот.

- Что это, господин Хваро? - мгновенно насторожилась Платина.

- Мальшагский ярмун, - ответил барон и, оглядев тёмную, пустынную улицу с редкими прохожими, предложил: - Прошу вас, обращайтесь ко мне неформально.

- Хорошо, Хваро-сей, - легко согласилась спутница, но сбить себя с мысли не дала. - Так, что это за штука? Она вызывает видения? Или поднимает настроение как вино?

- Вино? - удивлённо переспросил барон и рассмеялся. - Нет, что вы. Ярмун помогает взбодриться. Кочевники южных пустынь сосут его, чтобы не заснуть. Если хотите, я могу вас угостить? Только от него изо рта не очень хорошо пахнет.

Он с готовностью стал развязывать шнурок.

- Как-нибудь в другой раз, Хваро-сей, - отказалась Ия, рассудив, что не стоит давать Угаре повод для подозрений.

- Как угодно, - пожал плечами молодой человек и размеренно заговорил: - Господин Мино Дзако младше своего брата и рождён от наложницы. Благодаря таланту и связям, сделал хорошую карьеру и служил помощником Великого цензора. Он не стоял вместе с братом у ворот дворца и даже приходил уговаривать вернуться к семье. После его смерти брат взял отпуск на полгода, чтобы достойно оплакать родственника. Говорили, что вся его семья погрузилась в траур, и они никого не принимают. А после государственных экзаменов я узнал, что Мино Дзако арестовали.

В очередной раз оглядевшись, рассказчик наклонился к спутнице, обдав её острым ароматом, похожим на смесь запахов табака, полыни и острого перца.

- Пошли слухи, будто Мино и даже его покойный брат входили в тайное общество.

"А у вас здесь и такие есть?" - чуть не ляпнула девушка. Кажется, барон поделился с ней настоящим секретом из тех, что не принято обсуждать с малознакомыми людьми.

- Его казнили? - так же шёпотом спросила она.

- Да, - подтвердил собеседник. - Его и всех сыновей, жён и дочерей обратили в рабство, а могилу брата сравняли с землёй.

- А детей-то за что? - всё-таки не удержалась Ия.

- Разве вы не знаете, что за государственную измену уничтожают всех родственников до третьего колена? - насторожился молодой человек, и девушке показалось, что голос его стал чуть более хриплым.

- Наверное, когда-то знала, - Платина постаралась как можно небрежнее пожать плечами и поспешила перевести разговор на другую тему: - Хваро-сей, а вы покинули столицу ещё до того, как... убрали "стену мечей"?

- Да, - кивнул барон и принялся обстоятельно отвечать, видимо, тоже довольный тем, что беседа свернула с опасного направления. - До Букасо можно добраться или вдоль берега моря, где и началась эпидемия, или через Хайдаро, но та дорога занимает больше времени. Из книг я знал, что петсора исчезнет с наступлением холодов. Поэтому и отправился берегом, чтобы не терять времени зря. И очень пожалел об этом, Сабуро-ли.

Ия не могла как следует рассмотреть лицо собеседника, но ей почему-то показалось, что тот даже побледнел, пробормотав:

- Это ужасное зрелище. Даже снег не смог скрыть разбросанные повсюду останки.

- Вы один рискнули поехать через те земли, Хваро-сей? - слегка насторожилась девушка, вспомнив найденные в лесу трупы.

- Что вы! - горько рассмеялся молодой человек. - Кроме меня, нашлось ещё много... безумцев. В Алитли, рядом с которым проходила "стена мечей", мне рассказывали, что, когда выпал снег, в гостиницах не было уже ни одного свободного места. Люди платили большие деньги только за то, чтобы переночевать под крышей. Все ждали, что вот-вот откроют дорогу.

Слушая его, Платина не знала, стоит ли задавать вертевшийся на языке вопрос, но, вспомнив снежинки на застывшем лице убитой женщины, выпалила:

- Вы помните день, когда приехали в Букасо, Хваро-сей?

- Да, это случилось, когда мы с вами встретились в первый раз, Сабуро-ли, - не раздумывая, ответил барон. - Сразу же по прибытии я отправил карточку вашему уважаемому отцу и получил от него приглашение на ужин. А в чём дело?

Даже заикаться о том, что она подозревает его в убийстве, не хотелось категорически, и Ие пришлось соврать:

- Хотелось узнать, когда открыли дороги? Я как-то забыла об этом спросить.

- Вот вы о чём, - понимающе кивнул молодой человек, то ли в самом деле поверив в неуклюжую ложь, то ли искусно делая вид. - "Стену мечей" убрали в первый день месяца Орла. Ещё до того, как я до неё добрался.

- А мы вышли из леса в десятый день Орла, - сообщила девушка.

- Тогда и вы не сильно опоздали, Сабуро-ли, - усмехнулся спутник и забеспокоился. - Но мы почти пришли, а рассказываю только я.

Оглядевшись, Платина с удивлением поняла, что они уже добрались до улицы, где проживает госпожа Андо. Хотелось ещё немного побыть с бароном, но она понимала, что лучше не задерживаться. Эта прогулка и без того страшный риск.

- Что же вам рассказать? - улыбнулась пришелица из иного мира, невольно замедляя шаг. - Спрашивайте?

Воспользовавшись разрешением, барон буквально засыпал её вопросами. К сожалению, для откровенных ответов на многие из них время ещё не пришло. Так, что скрепя сердце, Ие часто приходилось ссылаться на потерю памяти. В общем и целом она старалась держаться "легенды", разработанной начальником уезда и его сестрой. Зато почти честно рассказала о днях, проведённых в лесной избушке.

Когда они всё же добрались до проулка возле усадьбы господина Андо, девушка как раз говорила о своём "повторном" обучении.

- Госпожа Сабуро боялась, что я так ничего и не вспомню, вот и пыталась научить меня хотя бы читать и писать.

Платина остановилась у стены, где по её расчётам всё ещё должна висеть верёвка.

- Спасибо за прекрасную прогулку, Хваро-сей.

- Это вам спасибо, Сабуро-ли, - отозвался собеседник. - За то, что не побоялись довериться мне. Надеюсь, этот вечер помог вам лучше меня узнать?

- Иногда, чтобы узнать человека, не хватает целой жизни, - выдала Ия где-то услышанную фразу.

- Неужели вы и меня так долго заставите ждать? - усмехнулся молодой человек, подходя вплотную. - И не ответите прямо сейчас, согласны ли вы выйти за меня замуж?

Девушка немного попятилась, ощутив бивший в нос неприятный запах, невольно подумав: "Когда будем спать вместе - скажу, чтобы зубы лучше чистил или жевал чего-нибудь, чтобы перебить эту вонь. А лучше пусть вообще её не ест!"

- Спросите об этом моего названного отца, Хваро-сей.

- Вы же знаете, что мне важно знать ваше мнение! - в нетерпении вскричал юноша.

- А я вам его уже сказала, - рассмеялась Платина. - Говорите с Бано Сабуро!

- Простите, Сабуро-ли, - с облегчением выдохнул барон. - За то, что сразу не понял. Позвольте вам помочь?

- Не нужно, Хваро-сей, - мягко отказалась Ия, нашаривая в темноте верёвку. - С этим я справлюсь сама. До свидания.

- Подождите, Сабуро-ли! - неожиданно остановил её молодой человек.

- В чём дело? - удивилась девушка, считая, что они уже всё сказали друг другу.

- Теперь мы долго не увидимся, - проговорил собеседник. - Но позвольте хотя бы написать вам письмо?

Платина уже открыла рот, собираясь решительно отказаться от столь рискованного предложения, но тут же вспомнила, как приятно прошёл этот вечер и поняла, что ей будет не хватать общения с этим парнем, чьи суждения так отличаются от всего, что она читала и слышала в этом мире. Но, если нельзя встретиться и поболтать, то почему бы действительно не обменяться письмами?

Вот только как это сделать, чтобы не подставить под удар свою и его репутацию?

Ясно, что Енджи привлекать для передачи корреспонденции нельзя ни в коем случае.

- Почему вы молчите, Сабуро-ли? - прервал её размышления молодой человек.

- Я бы с удовольствием почитала ваше письмо, Хваро-сей, - с сожалением вздохнула Ия. - Но как вы сможете мне его передать? Только не надо обращаться к служанке госпожи Андо. Разболтает.

Собеседник стушевался, видимо, вновь собираясь воспользоваться услугами Енджи.

- Может, я смогу передать его через забор? - после недолгого молчания предложил он. - Вы же как-то положили там камешки?

"А это идея!" - мысленно зааплодировала ему Платина, тут же сообразив, как это лучше организовать.

- Вы правы, Хваро-сей! Это может получиться. Около полудня я гуляю по садику и смогу подойти к ограде. Вашему человеку в это время надо быть в переулке. Как только я тихонько свистну два раза, он перебросит через забор камень, завернув его в письмо. Только пусть не кидает далеко.

- Лучше передать из рук в руки, - сделал встречное предложение собеседник. - Ограда низкая, и, если взять маленькую лестницу...

- Нет-нет! - не дав ему договорить, запротестовала девушка. - Одно дело, когда человек просто так стоит, и совсем другое - когда на забор лезет.

- Но письмо будет мятым, - с непонятным упрёком заявил барон.

- Зато от вас, - парировала Платина. - И неважно, на какой бумаге вы его напишете, лишь бы от души.

- А вы мне напишете, Сабуро-ли? - с надеждой спросил молодой человек.

- Обязательно, Хваро-сей! - клятвенно пообещала Ия. - И тоже переброшу через стену. Так что пусть ваш человек дождётся.

- Когда ему ждать? - деловито осведомился собеседник. - Завтра?

- Через два дня - на третий, - после короткого размышления выдвинула встречное предложение спутница. - Если у меня не получится, то я попробую на следующий день, и так до тех пор, пока не получу ваше письмо.

- Хорошо, - согласился барон, повторив: - Через два дня - на третий.

- Только у меня одна просьба, Хваро-сей, - поколебавшись, сказала девушка.

- Всё, что угодно! - заверил тот.

- Не пишите никаких имён! - выпалила Платина, пояснив: - Если вдруг ваше письмо как-нибудь попадёт в чужие руки, я всегда смогу сказать, что оно адресовано не мне.

На сей раз молодой человек молчал гораздо дольше.

Ия подумала, что он, наверное, очень обиделся на это предложение. Но она и так сильно рисковала, соглашаясь вступить в тайную переписку. Сама не понимая зачем, Платина решила добавить негатива, добавив извиняющимся тоном:

- И простите, но мне придётся их сжечь. После того, как прочту.

- Понимаю, - глухо проворчал молодой человек. - И сделаю, как вы просите. Только ваши письма я сохраню обязательно, Сабуро-ли.

- Спасибо, Хваро-сей, - шмыгнула носом она. - Я очень рада, что познакомилась с вами.

- Я тоже, - ответил тот.

Окрылённая впечатлениями от удачного свидания с потрясающим парнем, девушка птицей взлетела на стену.

Обернувшись, она отыскала в темноте смутно черневшую фигуру, чтобы помахать рукой и ещё раз повторить:

- До свидания, Хваро-сей!

- До свидания, Ио-ли, - откликнулся тот, перейдя все грани приличия.

Опасаясь оставить на скамейке следы, Платина мягко спрыгнула прямо на землю. Торопливо отвязала и свернула верёвку, после чего, пригнувшись, устремилась к уборной, где, кроме всего прочего, сняла шляпу, распустила волосы и, стянув кафтан, накинула его на плечи.

Выйдя наружу, девушка ещё раз внимательно огляделась по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, неспешно направилась в сторону павильона.

С каждым шагом сердце колотилось всё сильнее, а в голове настойчиво билась всего одна мысль: "Только бы она спала, только бы спала!"

Разглядев прислонённый к двери камень, Платина облегчённо перевела дух. Даже если служанка и проснулась, то не покидала павильон. В противном случае, ей ни за что не вернуть этот булыжник на место.

Аккуратно положив его возле поддерживавшего веранду столба, Ия тихонько разулась, подхватила туфли и скользнула внутрь.

Опустив занавес, она поставила обувь на пол.

- Госпожа? - пушечным выстрелом ударил в спину сонный женский голос.

У девушки враз ослабели колени и, чтобы не упасть, она судорожно ухватилась за прикрывавший дверь полог, одновременно прижимая к груди шляпу.

- Это вы? - второй вопрос прозвучал уже гораздо твёрже.

- Я, Угара, - с трудом выдавила из перехваченного спазмом горла Платина.

- Зубы заболели? - забеспокоилась собеседница.

- Нет, - заверила её быстро пришедшая в себя Ия. - В уборную ходила. И погуляла немного. Ночь сегодня просто чудесная.

- Гуляли, госпожа?! - встрепенулась служанка. - Одна? Да разве можно? Вы там никого не видели?

- Нет, - заверила девушка, снимая с плеч кафтан, прикрывая им штаны и демонстрируя белую курточку для сна. - Кому же там быть?

- Да мне всё те следы на снегу покоя не дают, - успокаиваясь, проворчала женщина, шурша соломой.

- Я же сказала, что не разговаривала с ним, - напомнила Платина, присев и торопливо стягивая штаны.

- Не знаете вы мужчин, госпожа, - зевая, посетовала служанка. - Уж если им что в башку взбредёт, так потом колом не выбьешь. Особенно у пьяных молодых господ. Захочет такой вас увидеть, так и всякий стыд забудет, может прямо днём через забор полезть. А вы в ночь пошли. Нет уж, госпожа, вы в следующий раз, когда по нужде выйти задумаете или погулять, меня будите, а то я всю ночь спать не буду, за вас переживая. Мне же старшая госпожа приказала о вас заботиться.

- В следующий раз так и сделаю, - честно пообещала подопечная. - А сейчас спи. Я дверь на засов закрыла и больше никуда не пойду.

- Вам ещё что-нибудь нужно, госпожа? - пробормотала Угара.

- Ничего, - ответила девушка. - Спи.

- Добрых вам снов, госпожа, - ещё громче зевнула служанка.

- И тебе тоже, - вернула пожелание Ия.

Свернув штаны, она сунула кинжал за прикрывавшую стену циновку и прошла к своей кровати, пряча за спиной шляпу и сложенные штаны.

Только убедившись, что соседка по каморке крепко спит, Платина осторожно продолжила раздеваться. Стянула свитер и грудную повязку, она спрятала их под одеяло, дав себе задание проснуться как можно раньше и вернуть вещи в корзину.

Подобно некоторым великим мудрецам и легендарным правителям древности, в редкие минуты отдыха Хосино Нобуро любил лично заваривать себе чай. Для этого даже в рабочем кабинете имелся специальный уголок, отгороженный от любопытных взглядов шёлковой ширмой с искусно вышитым пейзажем.

По звонку серебряного колокольчика бесшумно распахнулась дверь, и появившийся в проёме секретарь, поклонившись, замер в ожидании приказа.

- Распорядитесь принести кипяток, - велел губернатор, поднимаясь из глубокого кресла с низенькой спинкой.

- Слушаюсь, ваше превосходительство, - отозвался чиновник.

Шурша дорогим сиреневым шёлком, Хосино Нобуро проследовал за ширму, где окинул придирчивым взглядом маленький, лакированный столик на вычурных ножках и узенький шкафчик из вишнёвого дерева, инкрустированного черепаховым панцирем. В его выдвижных отделениях хранились разнообразные сорта чая. И хотя ни на одном из ящичков не было никаких надписей или иных обозначений, хозяин кабинета прекрасно помнил, где что лежит.

Сегодня к настроению высокопоставленного чиновника больше всего подходил джангарский "Яшмовый рассвет".

В дверь деликатно постучали. Угадав по ритму и числу ударов, кто именно просит впустить, губернатор сказал не выходя из-за ширмы:

- Заходи.

Торопливо прошлёпав по деревянному, лакированному полу ступнями в толстых носках, перед ним предстал склонившийся в полупоклоне слуга в коричневой куртке и круглой шапочке.

Повинуясь движению бровей господина, он поставил на круглый столик специальный поднос на ножках, где над горелкой с углями негромко побулькивал пузатенький чайник из красной бронзы, после чего, кланяясь, удалился, оставив хозяина наслаждаться одним из его любимых занятий.

Безошибочно выдвинув нужный ящичек, тот поддел специальной ложечкой из слоновой кости немного сухих, скрюченных листьев и аккуратно высыпал их в чашечку из тонкого старинного фарфора.

Подняв взгляд на полочку, где выстроились в ряд разнокалиберные заварочные чайники, отыскал наиболее подходящий, на всякий случай заглянув внутрь.

Слуги знали, как трепетно их господин относится к чаепитию, и содержали посуду в идеальной чистоте. Тем не менее он всегда тщательно осматривал её, прежде чем приступить к приготовлению любимого напитка.

Убедившись, что внутри нет ни следов налёта, ни старых засохших чаинок, ни пыли, пожилой мужчина бережно положил крышечку фарфорового чайника на столик вверх дном, чтобы внутренняя поверхность не касалась лакового покрытия.

Затем, надев на правую руку варежку из толстого войлока, подхватил за ручку бронзовый чайник и заполнил заварочный кипятком ровно настолько, насколько нужно. Закинув в воду сушёные листочки, он сделал три спокойных вдоха, после чего вылил из него горячую воду в ту самую чашу. Отсчитав ещё три вдоха, вернул её в чайник.

Только повторив дыхательную процедуру в третий раз, вновь наполнил чашу, поставил её на блюдечко, прикрыл крышкой и направился к своему рабочему столу.

Настало время для заключительной части церемонии, которую высокопоставленный чиновник когда-то придумал для себя сам.

Вдумчивое приготовление напитка и неспешное смакование каждого глоточка помогало ему обрести душевное равновесие и упорядочить мысли.

А в последнее время Хосино Нобуро как никогда раньше нуждался и в том, и в другом.

Пройдясь косой смерти по побережью и землям Хайдаро, петсора изрядно добавила седых волос в его всё ещё густую шевелюру.

Губернатор до сих пор не мог без содрогания и тайного стыда вспоминать недостойный благородного мужа страх, охвативший его тогда, когда слухи о появлении этой всегубительной болезни подтвердились, и то облегчение, даже радость, что он испытал, узнав о "стене мечей", которая по указу Сына неба отделила заражённые земли от остальной части Благословенной империи.

Эпидемия всё же добралась до земель, подведомственных хозяину этого кабинета, но не дошла до столицы провинции. Тем не менее даже сейчас, когда демоны петсоры повержены суровыми духами стужи, забот у него не сильно убавилось.

Нужно привести в порядок обезлюдевшие уезды, ремонтировать мосты, дороги, дамбы. Необходимо составить списки умерших дворян, выяснить число оставшихся без хозяев земельных наделов, подсчитать хотя бы приблизительно, на сколько уменьшилось податное население, и какую сумму налогов не досчитается государственная казна. Кроме того, крайне важно правильно составить прошение на имя государя о помощи и вдумчиво подготовиться к её распределению.

И в это время, когда губернатору провинции буквально некогда вздохнуть, появляются ещё и семейные проблемы, отнимающие духовные и физические силы.

Удобно устроившись на мягкой шёлковой подушечке, он привычным усилием отогнал в сторону все мысли и принялся наслаждаться любимым напитком.

Приподняв крышечку, зажмурился, глубоко вдыхая аромат, не уступающий по яркости и насыщенности благоуханию самых утончённых благовоний.

Затаив дыхание, Хосино Нобуро упивался ощущениями и только, когда пришлось выдохнуть, сделал первый, крошечный, глоточек.

Ни один из сортов джангарского чая дешёвым не бывает. Но даже среди них "Яшмовый аромат" относится к наиболее изысканным. Однако то удовольствие, что испытывал сейчас хозяин этого кабинета, безусловно стоило тех больших денег.

На душе заметно полегчало, и даже вновь вернувшиеся проблемы уже не казалось столь неразрешимыми.

Поставив блюдце с опустевшей чашей на стол, он вновь звякнул колокольчиком.

- Принесите анонимные доносы, господин Татосо.

- Слушаюсь, ваше превосходительство, - отозвался секретарь, приоткрыв дверь.

Ежедневно губернская канцелярия получала десятки, а то и сотни жалоб наиболее активных и сознательных верноподданных Сына неба, спешащих уведомить набольшее начальство провинции о проступках и злоупотреблениях младших чиновников, при этом очень часто забывая указать своё имя и место проживания.

Особо доверенный писец тщательно сортировал подобного рода послания, отбирая всё, что хоть как-то касалось видных чиновников, землевладельцев, богатых купцов и прочих влиятельных лиц Хайдаро.

Раз в пять-десять дней Хосино Нобуро лично просматривал доносы в поисках любой компрометирующей информации.

Подавляющее большинство из этой писанины отправлялось в корзину для мусора, а потом сжигалось, но отдельные экземпляры попадали в потайной шкаф хозяина этого кабинета, где хранились материалы на его самых видных сторонников и противников, а некоторые отправлялись в канцелярию для дальнейшего разбирательства.

Постучав и получив разрешение войти, секретарь внёс лакированный ящичек и поставил на рабочий стол начальника.

- За господином Рокеро Набуро послали?

- Да, ваше превосходительство, - даже если собеседник удивился данному вопросу, то ничем этого не показал, всё же сочтя нужным добавить: - Сразу же, как вы приказали.

- Слуга ещё не вернулся? - нахмурился губернатор.

- Нет, ваше превосходительство, - покачал лысой головой чиновник, объяснив: - Я приказал без господина Рокеро Набуро не возвращаться.

Его начальник бросил раздражённый взгляд на окна. Из-за холодов их плотно закрывали решетчатые рамы, заклеенные белой, полупрозрачной бумагой, не позволявшей толком рассмотреть положение солнца. Но хозяин кабинета чувствовал, что с тех пор, как он приказал отправить посыльного за младшим братом, прошло уже очень много времени.

Мальчишка совсем отбился от рук, позабыв обычаи и наставления родителей, ни во что не ставя его ни как старшего мужчину в семье, ни даже как губернатора.

Подобное пренебрежение своим долгом и служебными обязанностями со стороны близкого родственника изрядно надоело высокопоставленному чиновнику.

Однако он не собирался демонстрировать своё раздражение в присутствии подчинённого, дабы не давать повода для лишних сплетен, поэтому голос его звучал также ровно, а изборождённое ранними морщинами лицо с изрядно поседевшей, аккуратно подстриженной бородкой оставалось по-прежнему бесстрастным.

- Как только господин Рокеро Набуро появится, сейчас же приведите его ко мне.

- Слушаюсь, ваше превосходительство, - поклонился секретарь.

Не дожидаясь, когда тот скроется за дверью, хозяин кабинета взял из ящичка первый аккуратно сложенный листок.

Так, взятки. Неизвестный доброжелатель сообщал, что чиновники вымогают деньги за разрешение на строительство и перестройку лавок. Ничего нового и никакой конкретики. Скомкав послание, Хосино Нобуро отправил его в плетёную из бамбука корзину. Опять взятка. На сей раз требует какой-то писец. У мелких чиновников жалованье и без того мизерное, а донос написан на дорогой бумаге, да ещё качественной, поблёскивавшей тушью. Значит, автор не бедствует и в силах заплатить. Опять в корзину. И снова взятка. Но здесь губернатор заинтересовался, поскольку речь шла о родном брате секретаря цензора провинции. Тот требовал деньги за содействие в получении государственных подрядов. И хотя в тексте отсутствовали конкретные суммы, даты и даже фамилии подрядчиков, хозяин кабинета отложил бумагу в сторону для передачи в палату расследований. Там, скорее всего, ничего не найдут, но хотя бы потреплют нервы его давнему недоброжелателю.

Так, а это что? Рыцарь Вагого сожительствует со снохой - женой своего младшего сына, которого отослал по делам в Кирохо. Это интересно. Среди провинциальной знати давно ходили неясные слухи о том, что сей достойный дворянин "разгребает пепел" с супругами своих сыновей, и вот теперь они получили подтверждение. Судя по почерку, писала женщина, может, кто-то из этих несчастных снох, уставших от внимания свёкра, или какая-нибудь из его жён? Вот только начинать официальное расследование пока не стоит. Пусть и этот донос полежит в тайном шкафу, дожидаясь своего часа.

Прочитав ещё с десяток жалоб и отправив семь из них в корзину, губернатор взял очередную бумагу.

Новый донос на начальника уезда Букасо - господина Бано Сабуро. На него писали довольно часто, вот только достойная внимания информация попадалась очень редко. Если опять речь пойдёт о взятках без конкретных сумм, фамилий и дат, то и этот листок пойдёт в мусор.

Брови высокопоставленного чиновника скакнули на лоб, а сухие губы скривились в иронической усмешке. Попрание нравственных устоев! О Вечное небо! Бано Сабуро нарушает моральные нормы, приличествующие дворянину и государственному служащему?!

Хосино Нобуро даже интересно стало. Однако, чем дальше он вчитывался в текст, переполненный витиеватыми выражениями и цветистыми оборотами, тем сильнее охватывало его недоумение пополам с раздражением.

Анонимные поборники высоких идеалов обвиняли начальника уезда Букасо в том, что тот выдаёт полудикую девицу из какого-то варварского племени за свою родственницу и даже намеревается её официально удочерить, даровав благородную фамилию представительнице дикого народа. Автор жалобы посчитал подобное поведение чиновника не только в высшей степени предосудительным и подрывающим устои Благословенной империи, но и преступным, поскольку господин Бано Сабуро вводит в заблуждение не только общество, но и самого Сына неба, а это уже покушение на государственную измену.

За время своей службы губернатору приходилось читать самые разнообразные жалобы и доношения, а также самому их писать. Нельзя сказать, что сей опус выглядел совсем уж уникальным, но и обычной эту кляузу назвать было нельзя.

Сам Хосино Нобуро вполне одобрял великодушный жест господина Сабуро, намеревавшегося удочерить какую-то девушку, видимо, оставшуюся сиротой после прокатившейся по тем землям петсоры, и нисколько не сомневался, что столь благородный дворянин не примет в свою семью кого попало, тем более чужеземку из какого-то варварского племени.

Поразмыслив, хозяин кабинета рассудил, что столь нелепый донос не достоин того, чтобы присоединять его к прочим жалобам на начальника уезда Букасо, хранимым в потайном шкафу. Подобному бреду место только в корзине для мусора.

Безжалостно скомкав бумагу и отправив её по адресу, он взял из ящика очередной донос.

Хвала Вечному небу, в нём речь шла о махинациях на строительстве дамб. Хотя там не указаны конкретные суммы, зато имелись фамилии тех, кто хорошо поживился за государственный счёт. Вот только среди них имелись хорошие знакомые губернатора и даже родственники шурина его третьей наложницы. Ясно, что в таком виде жалобе давать ход нельзя. Поэтому пусть полежит в шкафу. Однако палате расследований всё же надлежит проверить состояние дамб. Скоро весна, начнётся паводок, пойдут дожди. Если их где-то ненароком размоет, и будут наводнения с жертвами, это может привлечь внимание министров, а то и самого Сына неба.

Высокопоставленный чиновник невольно поёжился и потянулся к ящику, но тут в дверь деликатно постучали.

- Войдите, - разрешил он, откидываясь на низенькую спинку кресла.

Хосино Набуро предполагал, кто мог решиться побеспокоить его в такое время, и готовился продемонстрировать посетителю всё своё неудовольствие.

В кабинет вошёл коренастый молодой человек в форменном шёлковом халате с опущенным долу взглядом покрасневших глаз, с выражением глубокого и искреннего раскаяния на опухшем, но тщательно выбритом лице с тонким, явно когда-то перебитым носом и короткими, рыжими усами.

- Ваш недостойный младший брат прибыл по первому зову вашего превосходительства.

Однако ни смиренный вид, ни переполненный угрызениями совести голос уже не могли обмануть хозяина кабинета, слишком часто ему приходилось видеть и слышать нечто подобное. Рокеро каялся и просил прощение, но через какое-то время вновь попадал в историю, мало того что наносившую вред его и без того далеко небезупречной репутации, так ещё и бросавшей тень на всю семью.

- По первому зову? - с обманчивой любезностью переспросил старший брат.

- Именно так, ваше превосходительство, - по-прежнему глядя в безукоризненно чистый, покрытый лаком пол, подтвердил собеседник, делая несколько мягких, словно крадущаяся кошка, шагов.

Предупредительный секретарь тут же плотно прикрыл за ним дверь.

- Я отправил за тобой ещё час назад! - повысил голос губернатор, едва удержавшись от того, чтобы хлопнуть ладонью по столу. - А ты только пришёл!

- Простите, ваше превосходительство, но я не виноват, что ваш слуга так медленно ходит, - пожимая плечами, пробормотал молодой человек.

- Молчать! - лакированные доски всё же удостоились удара белой, холёной дланью с украшенными перстнями длинными пальцами. - Не смей дерзить старшим! Мне и без того надоели ваши пьянки, драки и развратные похождения! Своим поведением вы позорите память нашего отца и вызываете слёзы у матери. Никто из детей её мужа не огорчал нашу мать так, как вы!

- Простите ничтожного, ваше превосходительство! - посетитель рухнул на колени, уткнувшись лбом в пол. - Мне так жаль, что я доставляю столько неприятностей старой госпоже Набуро!

- Хорошо ещё, что наш отец и пятая госпожа наложница не дожили до такого позора, - выплеснув скопившееся раздражение, хозяин кабинета начал успокаиваться и говорил уже не так громко. - Иначе они бы просто умерли со стыда за такого непутёвого сына.

- Я достоин смерти, ваше превосходительство! - не поднимая головы, глухим от сдавленного рыдания голосом вскричал собеседник. - Прошу вас, накажите меня со всей строгостью. Моя несдержанность принесла вам и госпоже Набуро столько огорчений!

- Я устал от ваших бесконечных извинений, Рокеро-сей, - оборвал его Хосино Нобуро, выпрямляясь в кресле и глядя куда-то поверх коленопреклонённого младшего брата. - Наш отец особенно любил вас, как своё последнее дитя. Почитая его память, я помог вам сдать государственные экзамены на степень ейчей, устроил на хорошую должность и никогда не стеснял в деньгах. А чем вы ответили на такую заботу?

- Я достоин смерти, - вновь забубнил молодой человек.

- Вместо того, чтобы усердно трудиться на благо Сына неба и во славу семьи, принося ей почёт и процветание, вы шляетесь по заведениям, играете в кости, дерётесь, - проигнорировав его слова, вещал губернатор, выкладывая всё, что накопилось на душе.

Он долго раздумывал над дальнейшей судьбой непутёвого брата и пришёл к неутешительному выводу, что такого оболтуса можно исправить только тяжкой воинской службой где-нибудь подальше от цивилизации с её соблазнами. Правда, там опасно, и Рокеро может погибнуть, но тогда его, по крайней мере, можно будет почитать как героя.

Теперь высокопоставленному чиновнику надлежало так объявить о своём решении, чтобы брат воспринял это не только как наказание, но и как возможность искупить свои многочисленные проступки.

- Но ваша последняя выходка переходит все границы. Вы опозорили меня и нашу семью перед всем городом! Да что там городом! Перед дворянством всей провинции! Поднять руку на благородного человека гораздо старше себя годами и общественным положением, заставив именитого землевладельца в одном белье выскакивать на улицу на потеху простолюдинам! Хвала Вечному небу, что его укрыла городская стража, иначе этот почтенный человек мог и умереть от перенесённых унижений. И тогда бы мне пришлось судить вас за убийство и приговорить к смерти.

- Я, безусловно, виноват, ваше превосходительство, и не прошу о снисхождении, - воспользовавшись паузой, подал голос собеседник, по-прежнему не смея поднять головы. - Это всё из-за моей невоздержанности и вспыльчивого характера. Я приложу все усилия, чтобы исправить в себе эти качества, недостойные благородного мужа.

- Это всё из-за безответственности, - вновь не дал ему договорить хозяин кабинета. - Ваша мать баловала вас и потакала вашим капризам. Омерзительно пьяным вы заявились в дом всеми уважаемой Сумеречной Розы, заранее не условившись о встрече. Неудивительно, что самая популярная гетера в Хайдаро принимала гостя. Разве вас не предупредили об этом?

- Воспоминания об этом недостойном поступке жгут моё сердце! - вскричал молодой человек, гулко ткнувшись лбом в пол.

- Я спрашиваю! - повысил голос губернатор, стараясь побольнее уязвить нашкодившего родственника. - Говорили вам, что госпожа Сумеречная Роза не может вас принять?

- Говорили, ваше превосходительство, - подтвердил младший брат. - Но я лишь хотел передать Сумеречной Розе стихи...

- Вы ещё и оправдываетесь?! - едва не задохнулся от возмущения старший брат.

- Что вы, ваше превосходительство! - запротестовал молодой человек. - Я знаю, что мне нет прощения, и молю о наказании. Но вы же должны знать все обстоятельства...

- Какие ещё обстоятельства? - Хосино Нобуро почувствовал, что его начинает покидать с таким трудом обретённое спокойствие. - Вас просили уйти и слуги гетеры, и люди барона. А вы ворвались в комнату, напугали женщину, избили почтенного дворянина, заставив его выпрыгивать из окна в одном белье, да ещё и погнались за ним!

- Это всё моя невоздержанность! - вскричал собеседник. - Пусть наказание послужит мне уроком, научит почтению к старшим и терпению.

- Какому ещё терпению? - окончательно выходя из себя, рявкнул высокопоставленный чиновник.

- Я не стерпел, когда господин Бакуфо назвал меня "пьяным паршивцем"! - выпалил младший брат.

- Барон Бакуфо так сказал? - недоверчиво переспросил хозяин кабинета. - Или это ваши очередные плутни?

- Клянусь Вечным небом и памятью предков! - молодой человек впервые рискнул поднять голову и посмотреть на него. - Я вёл себя непростительно шумно для благородного человека. Но когда понял, что госпожа Сумеречная Роза занята, то собрался уходить и лишь просил передать ей мои стихи... Да замешкался немного. Тогда-то господин Бакуфо и закричал своим людям, чтобы те меня на улицу выкинули.

- Господин барон знал, кто вы? - нахмурился губернатор.

Дело начинало приобретать несколько иной оборот. Нисколько не оправдывая поступок брата, господин Хосино Нобуро хотя бы понял, из-за чего тот устроил очередной скандал. Рокеро, безусловно, виноват в том, что оскорбил дворянина старше себя возрастом и положением.

Однако, если господин Бакуфо столь скверно высказался в адрес не просто благородного человека, но ещё и близкого родственника высокопоставленного чиновника, то он тоже позволил себе лишнее. Назвать Рокеро Нобуро "пьяным паршивцем" мог только его старший брат или мать.

В стародавние времена за подобные слова можно было получить вызов на поединок. Официально они уже давно запрещены, поэтому сейчас дворянам, чтобы свести счёты, приходится либо встречаться и биться где-то тайком, либо нанимать профессиональных убийц. Но чаще всего они подают на обидчика жалобы, иногда даже без подписи.

- Не знаю, ваше превосходительство, - выпрямившись, но всё ещё оставаясь на коленях, беспомощно развёл руками собеседник. - Не помню. Только если я собирался передать госпоже Сумеречной Розе стихи, то, наверное, сказал от кого?

Старший брат нахмурился. Предположение звучало вполне правдоподобно.

- И что, вас в самом деле выбросили на улицу?

- Они пытались, ваше превосходительство, - опустил взор молодой человек. - Я безмерно виноват. Это как-то само собой вышло.

- Кто ещё слышал, как господин Бакуфо столь... резко отзывался о вас?

- Госпожа Сумеречная Роза, - начал перечислять собеседник. - Она хоть и испугалась, но должна помнить. Её слуги и... два телохранителя господина барона.

Губернатор задумался. Сейчас выходка Рокеро уже не выглядит столь тяжкой. Он не сомневался, что в этом случае шалопай сказал правду, ибо его слова легко проверить. И на всякий случай это сделать нужно, только тайно - не поднимая шума. Хозяин кабинета уже знал, кому поручит столь деликатное дело.

Что касается самого происшествия, то, если всё случилось именно так, как рассказал младший брат, получается, что господин Бакуфо, раздосадованный шумом в прихожей, мешавшим ему приятно проводить время в обществе лучшей гетеры города, не стал разбираться и приказал выкинуть надоедливого гостя. А тот, не позволив это сделать, пьяным ворвался в комнату, напугав достойного барона так, что тот поспешил покинуть её в одном белье.

Хосино Нобуро пришлось признать, что Рокеро поступил справедливо, защищая свою честь. Вот только говорить ему об этом не стоит ни в коем случае, и он всё же должен понести наказание.

Нужно уметь держать себя в руках, даже будучи сильно пьяным, и, конечно, почитать старших. Однако оправлять брата в армию всё же не стоит, лучше отослать куда-нибудь на время.

Все должны видеть, что, твёрдо следуя законам и установлениям Благословенной империи, губернатор провинции Хайдаро не делает снисхождения даже для своих близких родственников.

Вот только куда бы его направить и зачем?

Поручать ему что-то серьёзное он опасался, но и позволить бездельничать не мог.

Внезапно хозяин кабинета вспомнил про очередной нелепый донос на Бано Сабуро.

Букасо достаточно далеко, чтобы брат не мозолил глаза дворянам Хайдаро. А любые расследования при желании можно проводить до бесконечности.

Воспользовавшись тем, что юноша по-прежнему стоит на коленях, уткнувшись лбом в пол, старший брат осторожно достал из корзины скомканную бумагу и, убедившись, что это тот самый лист, приказал:

- Встаньте, господин Нобуро.

Поднявшись на ноги одном плавным, слитным движением, тот замер, по-прежнему смиренно потупив взор.

- За нарушение порядка и благонравия я лишаю вас половины годового жалования...

- Смиренно принимаю справедливое наказание, ваше превосходительство, - поклонился собеседник и, как показалось губернатору, облегчённо перевёл дух. Видимо, безобразник и впрямь решил, что так дёшево отделался.

Придётся его разочаровать.

- Кроме того, я намерен поручить вам важное расследование, от тщательности проведения которого зависит, останетесь ли вы на прежней должности или будете смещены и продолжите службу в другом месте подальше отсюда, - торжественно объявил высокопоставленный чиновник.

- Я весь во внимании, ваше превосходительство, - поклонился заметно поскучневший молодой человек.

Хозяин кабинета с самым серьёзным видом прочёл донос неизвестного автора.

Подняв взгляд на посетителя, он с удовлетворением отметил, что тот слушает его с выражением почтительного внимания на круглом лице, и только во взгляде сквозила ироничная усмешка.

Старший брат с сожалением отметил, что младший так и не научился полностью скрывать свои чувства. Хорошо хоть, хватает ума никак не комментировать этот бред. Но ему ещё учиться и учиться себя держать.

Подавив вздох сожаления, он заговорил:

- Вы, господин Нобуро, должны как можно скорее отправиться в Букасо и тщательно, со всем рвением разобраться в том, насколько выдвинутые в этом письме обвинения соответствуют действительности. Установите: на самом ли деле достойный начальник уезда намерен кого-то удочерить? Если это так, то разберитесь: кто эта девушка, к какой семье принадлежали её настоящие родители, и что с ними стало?

- Слушаюсь, ваше превосходительство, - поклонился собеседник. - Приложу все старания.

- Учтите, Рокаро-сей, - губернатор сурово свёл брови к переносице. - Это ваш последний шанс оправдать оказанное вам высокое доверие. Таких предложение больше не будет.

Часть 3

Глава I

Жизнь полна неожиданностей

Синеет -- синеет

Великое небо над нами.

Земля так огромна --

Она без конца и без края.

Желания каждый

В душе своей тайно лелеет,

Возможно ль другому

Их мыслью своею измерить!

Ли Чао-Вэй

История Лю И

- Кто вы и с какой целью прибыли в Букасо? - вежливо, но требовательно поинтересовался стражник, останавливая в городских воротах фургон и сопровождавшего его всадника.

- Чиновник по особым поручениям канцелярии губернатора провинции Хайдаро, - надменно ответил верховой, демонстрируя серебряную пластинку пайзы с выгравированными буквами и изображением императорской цапли. - А это...

Он кивнул на повозку.

- Со мной.

- Господин, - мгновенно сменив строгий тон на подобострастный, воин низко поклонился, прижимая левую ладонь к животу, а правой держась за древко длинного копья. - Не могли бы вы назвать вашему ничтожному слуге своё благородное имя?

- Рокеро Нобуро, - после секундного колебания представился молодой человек.

- Добро пожаловать в Букасо, господин Нобуро, - заросшее многодневной щетиной лицо собеседника расплылось в такой счастливой улыбке, словно он только что нашёл в грязи под ногами слиток золота, или жена после пяти дочерей родила-таки ему долгожданного сына. - Да будет ваше пребывание здесь приятным и необременительным.

В фургоне послышался неясный шум, прикрывавшая вход занавеска отодвинулась, и показалась голова пожилого мужчины в чёрной широкополой шляпе.

- Господин Нобуро, не могли бы вы узнать, есть ли здесь приличная гостиница?

Прослышав о том, что младший брат губернатора собирается для проверки некой жалобы, начальник Палаты налогов и податей попросил его взять с собой ещё и чиновника сего уважаемого ведомства. Полноценную ревизию планировали направить в уезд ещё год назад. Но сначала помешали более срочные дела, потом пришла петсора, и стало не до поездок.

Теперь, когда болезнь отступила, и жизнь начала возвращаться в норму, в Палате налогов и податей вспомнили о не проведённой ревизии, решив воспользоваться подвернувшейся оказией.

К сожалению, из-за навалившейся работы, в том числе и по оценке ущерба от эпидемии, сформировать полноценную комиссию не удалось, по этому ограничились только одним проверяющим.

Рокеро Нобуро отнёсся к данной просьбе без особого восторга, поскольку не хотел, чтобы в губернской канцелярии знали подробности его пребывания в Букасо и растрезвонили о них по всему Хайдаро.

Судя по тому крайне неприятному разговору, старший брат очень недоволен его поведением, и, вполне возможно, что данная поездка является последним шансом проявить себя с положительной стороны в глазах близких, начальства и общества.

То есть необходимо не только успешно выполнить поручение, но и вести себя при этом так, как подобает родственнику высокопоставленного государственного служащего. А именно: вежливо, благонравно, являя собой образец нравственного совершенства и моральной чистоты.

Это-то и не нравилось молодому человеку больше всего, поскольку он рассчитывал, что в дали от сплетников Хайдаро ему не придётся отказываться от привычных радостей жизни.

Вряд ли сам Бано Сабуро или кто-то из его приближённых донесёт губернатору о неподобающем поведении проверяющего, если тот найдёт все перечисленные в жалобе факты не отвечающими действительности. Вот почему Рокеро Нобуро не ждал от предстоящей поездки каких-либо особых неудобств.

Если старший брат захотел какое-то время подержать младшего подальше от соблазнов большого города, так он и здесь постарается жить в своё удовольствие и даже в этой дыре сможет отыскать весёлых красоток, хорошего вина и приятную кампанию.

К сожалению, просьба начальника Палаты налогов и податей к губернатору разрушила все планы молодого человека.

Теперь рядом с ним будут глаза и уши из Хайдаро, а также язык, способный разболтать всему городу подробности пребывания Рокеро Нобуро в Букасо.

Какое-то время от даже подозревал, что спутника ему навязали с подачи старшего брата. Однако узнав, кого именно собрались с ним отправить, немного успокоился.

- Непременно, господин Фунадо, - ответил чиновник по особым поручениям и вопросительно посмотрел на стражника.

Тот переглянулся с застывшим у ворот приятелем и бодро отчеканил:

- У нас благородные господа чаще всего в "Бамбуковой жабе" останавливаются!

- Покажи дорогу! - не терпящим возражения тоном приказал младший брат губернатора.

- Помилосердствуйте, господин Нобуро, - растерянно залепетал собеседник. - Никак не могу. Узнает господин Томуро, что я без разрешения с поста ушёл, прикажет палками бить да ещё и оштрафует. А у меня семья, дети малые.

- Никто тебя не тронет, - досадливо морщась, успокоил его всадник, но вдруг сурово нахмурился. - Или забыл с кем разговариваешь, простолюдин?!

- Да как можно, благородный господин!? - промямлил стражник, хлопая редкими ресницами, и, втягивая голову в плечи, затравлено глянул на приятеля. - Нешто я не понимаю? Только и вы уж во имя Вечного неба сделайте милость.

Поймав его взгляд, второй стражник метнулся куда-то за низкую, сложенную из кое-как обработанных камней ограду и тут же вернулся, ведя за ухо худого, чумазого паренька лет десяти, одетого в невообразимые лохмотья.

Закусив губу, тот тоненько поскуливал, размазывая слёзы и сопли по грязным, впалым щекам.

- Вот, господин Нобуро! - широко улыбнулся стражник. - Он вас проводит.

И рявкнул, не выпуская из скрюченных пальцев смятого уха несчастного:

- Доведёшь благородных господ до гостиницы мастера Тошаки. А попробуешь удрать, как в прошлый раз, я вас с матерью выкину из вашей вонючей конуры.

- Да, господин Мазик, - срывающимся от сдерживаемого рыдания голосом затараторил маленький оборванец. - Слушаюсь, почтенный Мазик. Всё сделаю, почтенный Мазик.

- То-то же, - проворчал мужчина и, отпустив распухшее, покрасневшее ухо, отвесил ему подзатыльник, заставив низко поклониться.

Подняв голову, но так и не рискнув выпрямить спину, мальчишка посмотрел полными слёз глазами на застывшего в седле дворянина.

- Показывай дорогу! - нетерпеливо приказал тот, грозно сведя брови к переносице.

- Сюда, господин, - проговорил провожатый, громко шмыгая носом и делая приглашающий жест тощей, грязной рукой.

Возница легонько щёлкнул вожжами. Повозка резко дёрнулась. Сидевший рядом Кубвань едва успел схватить того за локоть. Не столь ловкого господина Фунадо повело назад, и он скрылся в фургоне, где с шумом приземлился на застеленную одеялами скамью.

- Жбан! - для порядка прикрикнул на слугу Рокеро Нобуро. - Осторожнее, пёс косорукий! Не дрова везёшь! Давно палок не получал?! Так я распоряжусь.

- На всё ваша воля, господин, - с философским спокойствием отозвался возница, но в голосе его не слышалось ни страха, ни раскаяния. - Как прикажете. Только не из-за меня так вышло. Колесо в яму попало. Дороги здесь дрянь.

Покачав головой, молодой человек ткнул задниками сапог в крутые бока мышастого мерина. Устало фыркнув, животное зачавкало копытами по холодной грязи.

- Подожди, Снегирь, - негромко пробормотал седок, ласково потрепав по шее верного скакуна. - Скоро поешь и отдохнёшь. А если у хозяина гостиницы не будет овса, клянусь Вечным небом, я заставлю его накормить тебя лепёшками.

Заслышав звонкие хлопки, негромкий скрип и побрякивание сбруи, редкие прохожие на узких улочках торопливо расступались, освобождая дорогу крытой повозке на двух высоких деревянных колёсах с резными спицами и гордо восседавшему в седле всаднику с рыжеватыми усами под горбатым, явно когда-то перебитым носом.