Инъекция Платины (полная версия)

- Когда же вы, наконец, уясните простую вещь: воспитанные, благородные девицы без разрешения не вмешиваются в разговор даже знакомых мужчин, - собеседник внушал негромко, наставительно, словно капризному маленькому ребёнку.

- Простите, господин, - по-прежнему уткнувшись в пол, повторила Ия. - Я забылась.

- Встаньте, - тяжело вздохнул начальник уезда. - Я тоже не верю, что господин Хваро как-то замешан в этих ужасных преступлениях, и понимаю ваше желание защитить доброе имя будущего мужа. Но, если вы ещё раз так опозорите меня перед посторонними, я пожалею, что сделал вас своей приёмной дочерью.

От того, каким тоном чиновник произнёс эту фразу, от каменного выражения его лица и колючих глаз, где-то в животе Платиной вдруг образовался угловатый ледяной ком, а в памяти всплыли картины краткого, но весьма впечатляющего пребывания в рабстве.

- И молите Вечное небо, - тем же беспощадным тоном продолжал хозяин дома. - Чтобы господин Хваро не передумал брать вас наложницей. Потому что другого мужа я вам больше искать не собираюсь. А если моя сестра так озабоченна вашей судьбой, то пусть забирает вас к себе в монастырь. Вы меня хорошо поняли?

Пересохшее горло сжал спазм так, что она с трудом смогла выговорить:

- Да, господин.

- Поднимайтесь, - сделал знак рукой начальник уезда. - Господин Нобуро просил всего лишь разрешить показать вам рисунок. А вместо этого рассказал о своих нелепых подозрениях. Точно знал, что вас с Хваро что-то связывает. Только откуда?

Глядя прямо в серые, требовательные глаза собеседника, девушка честно ответила:

- Не знаю, господин.

И, стараясь придать больше веса своим словам, добавила:

- Клянусь Вечным небом, памятью родителей и своей жизнью, я никому не говорила, что господин Хваро просил вас отдать меня ему в наложницы.

Пристальный, холодный взгляд чиновника, казалось, стремился проникнуть в самые потаённые глубины её души.

"Он что, гипнотизёр? - испуганно подумала Ия, не опуская взор. - Или экстрасенс какой?"

Хмыкнув, хозяин дома машинально огладил бородку.

Платина предположила, что здесь не обошлось без господина Андо, который по пьянке разболтал всему городу, как барон пытался вломиться в её закрытый павильон.

Но после только что полученной выволочки она и не подумала делиться с приёмным папашей своими подозрениями.

Тот поднялся и, не глядя на неё, направился к двери.

Девушка торопливо отступила в сторону, освобождая путь и склонившись в почтительном поклоне, пробормотала:

- Добрых вам снов, господин.

- И вам тоже, самая младшая госпожа, - на ходу бросил через плечо начальник уезда.

Давно уже Джуо Андо не ждал окончания рабочего дня с таким нетерпением. В последнее время из-за расследования нападения разбойников на свадебный караван дочери рыцаря Канако чиновники трудились до наступления темноты.

Все очень уставали, и никто, как бывало, не предлагал посидеть где-нибудь за кувшином вина. Служащие поспешно расходились по домам, чтобы наконец-то отдохнуть.

Никуда не торопился только младший писец. Заглянув в первую попавшуюся харчевню под открытым небом, он потребовал у хозяина вина и миску маринованного папоротника. Мужчина всё ещё колебался: стоит ли раскрывать барону коварные замыслы господ Сабуро и Нобуро?

Вдруг господин Хваро узнает, что именно он рассказал младшему брату губернатора о его связи с подозрительной приёмной дочерью начальника уезда? Не заполучит ли Андо себе врага в лице богатого и могущественного землевладельца?

Только кто же ему доложит? Уж точно не сам младший писец и не его мать, а Нобуро с ним просто разговаривать не станет.

Поставив на тёмно-коричневые, потрескавшиеся от времени доски стола в очередной раз опустошённую чашу, чиновник пьяно ухмыльнулся. Мелькнула мысль: не посоветоваться ли с матушкой по столь щекотливому вопросу?

Но, сурово нахмурившись, младший писец упрямо тряхнул головой. Нет, он мужчина, а значит, должен решать всё сам! Сколько раз барон его угощал, оплачивая их посиделки в лучших заведениях? Если Джуо Андо считает себя благородным человеком, то его святая обязанность предупредить друга о грозящей опасности. Давешняя обида, бутылка дешёвого пойла и сословная солидарность помогли чиновнику принять правильное решение.

Окликнув владельца заведения, он гордо выпрямился, поправил сползшую на бок широкополую шляпу и, не глядя, бросил медные монеты в сложенные лодочкой ладони низко кланявшегося простолюдина.

Всю дорогу до улицы Тучки и дождя он старательно обдумывал предстоящий разговор с молодым землевладельцем.

Хорошо знавшие младшего писца охранники на входе в "Поющий под ветром тростник" встретили его почтительными поклонами. Не обращая на них внимания, он орлиным взором окинул заполненный гомонящими людьми зал.

Хваро играл редко, но если подобное случалось, то сразу же привлекало к себе всеобщее внимание. А, судя по немногочисленным зрителям возле игорных столов, сейчас за ними не происходило ничего примечательного. Поэтому новый гость сразу же направился к лестнице на второй этаж. Наверху тоже оказалось много народа, и чиновник принялся растерянно оглядываться, стараясь рассмотреть лица под широкими, круглыми полями шляп.

- Добрый вечер, господин Андо, - любезно поздоровалась с ним знакомая гетера, спешившая куда-то с подносом, где красовались изысканной формы фарфоровый кувшинчик и пара чарок.

- Постой! - ухватил он её за рукав. - Господин Хваро здесь? Что-то я его не вижу.

- Не знаю, господин Андо, - покачала головой Утренняя Ромашка и посоветовала: - Спросите у охранников на входе. Может, они его видели? А мне некогда.

Она мило улыбнулась, поклонилась и, дождавшись, когда собеседник отпустит её рукав, поспешила к ближайшему столику.

Один из сидевших там дворян коротко кивнул чиновнику и со смехом приобнял подошедшую гетеру за талию.

Вежливо склонив голову в ответ, младший писец решил воспользоваться советом и поспешил к выходу.

- Господина барона у нас нет, - выслушав его, уверенно заявил один из караульных, а второй добавил понизив голос: - Говорят, он соблюдает траур по невесте и её отцу.

- Да! - остановился привлечённый их разговором посетитель. - Барон объявил траур, хотя госпожа Канако не успела стать его женой, а господин Канако - тестем.

- Господин Хваро показал выдающийся пример нравственного совершенства, - поддержал его спутник. - Не так ли, господин Андо?

- Вы правы, господин Нао, - поклонился чиновник. - Господин Хваро известен своей добродетелью и высокими моральными принципами.

- Надеюсь, вы не откажитесь выпить с нами, господин Андо? - предложил собеседник.

Младший писец заколебался. По-своему поняв его сомнения, дворянин снисходительно улыбнулся.

- Я угощаю. Мне вчера очень повезло за игорным столом.

Возможность выпить за чужой счёт выглядела крайне соблазнительно, и в другое время чиновник бы её не упустил, но сейчас жажда мести пересилила даже тягу к вину.

- Благодарю за приглашение, господин Нао, - отвесил он церемонный поклон. - Но вынужден отказаться. Матушка утром нехорошо себя чувствовала. Надо узнать, как она сейчас?

- Понимаю, господин Андо, - посерьёзнел приятель. А его спутник процитировал высказывание из книги "Назидания о долге правителя и подданных":

- "Почитание и забота о родителях - долг каждого благородного мужа".

Обменявшись поклонами, дворяне разошлись. Однако младший писец направился не к своему дому, а совсем в другую сторону. По пути он заглянул в ещё одну харчевню, но заказал не бутылку, а всего лишь чарку вина и рисовый шарик. Подкрепившись и вновь почувствовав прилив решимости, он торопливо зашагал по улице.

Над знакомыми воротами висел большой транспарант. В тусклом свете бумажных фонариков Андо прочитал: "Не беспокойте хозяина. Сейчас в этом доме гостит скорбь".

Однако, несмотря на столь недвусмысленное предупреждение, он деловито поднялся по короткой лестнице и решительно стукнул костяшками пальцев по недавно окрашенным доскам.

Никто не отозвался. Пришлось бить кулаком. После пятого или шестого удара послышались приближающиеся шаги. Брякнул засов. Створка приоткрылась.

Но вместо предупредительно кланявшегося привратника на незваного гостя хмуро смотрел облачённый в тёмно-серый воинский наряд охранник барона.

- Господин Хваро никого не принимает и очень просит его не беспокоить.

При этих словах он многозначительно поднял взгляд вверх, очевидно, намекая на транспарант.

- Прошу передать господину Хваро, что у меня очень важное и неотложное дело, - чиновник постарался придать как можно более важный и значительный вид.

- Уходите, господин в трауре и не желает никого видеть, - спокойно, даже презрительно проворчал стражник и, прежде чем собеседник успел ещё что-то сказать, захлопнул ворота.

Андо огорчённо крякнул, нерешительно потоптался на одном месте и, махнув рукой, повернулся, чтобы уйти, но, сделав пару шагов, остановился.

"Я всегда иду туда, куда меня посылают, - с внезапной горечью подумал он, посмотрел на свой застиранный халат, на штаны с аккуратными заплатами, на готовые вот-вот развалиться туфли. - И куда пришёл?"

Зло зашипев сквозь стиснутые зубы, младший писец вновь подскочил к воротам и забарабанил уже двумя кулаками.

Створка резко распахнулась, и перепуганный Андо попятился, с ужасом глядя на хищно поблёскивавшее остриё меча всего в цуне от своего горла.

- Вы плохо слышите? - зловеще усмехнулся охранник. - Так я могу прочистить вам уши!

- Прошу вас, - забормотал настырный гость заплетающимся от страха языком. - Передайте господину Хваро, что я должен сказать ему что-то важное о нападении на свадебный караван его невесты! Если господин барон не захочет меня видеть, клянусь Вечным небом, я сейчас же уйду и больше не побеспокою его в печали.

- Хорошо, - после короткого раздумья проворчал охранник, одним слитным движением убирая клинок в ножны. - Ждите.

Когда створки снова закрылись, чиновник шумно выдохнул и, чувствуя, как мелко дрожат колени, прислонился к стене.

Пусть он немного слукавил, и его новости не имеют прямого отношения к тем злодеям, кто убил рыцаря Канако и его дочь, но у Андо просто не осталось другого способа привлечь к себе внимание барона. А значит, он его обязательно простит.

Со стороны усадьбы донеслись негромкие голоса. Младший писец взял себя в руки, "отлепился" от стены, оправил халат и гордо выпрямился.

Негромко скрипнули петли, и из ворот вышел невысокий, пожилой воин с пронзительными, холодными глазами на сухом, морщинистом лице.

- Я Чиро Мукано - помощник господина Тоишо Хваро, - церемонно поклонился он. - Что вы хотели передать моему господину?

- Я Джуо Андо - писец уездной управы, - в свою очередь представился гость. - Прошу меня простить, но то, что я собираюсь сообщить, касается только господина Хваро.

- Это имеет отношение к убийству рыцаря Канако и его дочери? - продолжил расспрашивать собеседник, и под его тяжёлым, давящим взглядом чиновнику вдруг стало просто страшно врать. Потупив взор, он пробормотал дрогнувшим голосом:

- Непосредственно нет.

И тут же торопливо пояснил:

- Но напрямую касается благополучия самого господина Хваро! Он так много для меня сделал, что я посчитал своим долгом предупредить его об опасности!

- Пойдёмте, господин Андо, - сделал приглашающий жест воин. - Надеюсь, вы действительно не зря беспокоите моего господина в столь скорбные дни?

- Даже не сомневайтесь, господин Мукано, - не без гордости заверил его гость.

Он думал, что его приведут в домашний кабинет молодого землевладельца, но помощник барона повёл позднего визитёра куда-то через главный зал.

В просторном, богато украшенном помещении горел всего один тусклый масляный фонарик, чей свет почти не рассеивал клубящийся мрак. Их шаги гулко раздавались в гнетущей тишине, невольно заставляя младшего писца ёжиться. В темноте виднелись белые, почти неразличимые прямоугольники картин на стенах. Мутными пятнами просматривались фарфоровые вазы. Поблёскивали лаком мебель и стены.

Оказавшись во втором дворе, Андо не смог сдержать вздох облегчения и огляделся.

В открытой беседке, освещённой сиреневыми бумажными фонариками, отражавшимися в чёрной, неподвижной глади маленького пруда, он увидел высокий, покрытый белой скатертью стол, на котором в ряд выстроились миски с жертвенными яствами и подставки с дымящимися ароматными палочками.

На полу перед поминальным алтарём лежала тощая квадратная подушечка, а рядом замер в полупоклоне облачённый в траурные одежды хозяин дома.

Выпрямившись, он сделал два шага назад и, развернувшись, подошёл к выходу из беседки, где пожилая служанка помогла ему обуться.

- Господин Хваро! - церемонным поклоном поприветствовал его младший писец. - Прошу прощения за то, что чрезвычайные обстоятельства вынудили меня нарушить ваше скорбное уединение

- Что случилось, господин Андо? - с ледяной вежливостью поинтересовался барон.

Лицо его осунулось, в покрасневших, блестевших от слёз глазах застыла печаль.

- Господин Хваро, - замялся чиновник, бросив красноречивый взгляд на старого воина. - Может, нам лучше побеседовать наедине?

- Что бы вы ни сказали, у меня нет секретов от господина Мукано, - устало покачал головой собеседник. - Или говорите, или оставьте меня.

- Как вам угодно, господин Хваро, - гость ещё раз церемонно поклонился, прокашлялся и начал самым прочувственным тоном: - Господин Хваро, я в полной мере осознаю свою ничтожность перед столь знатным и добродетельным дворянином, как вы. Но, несмотря на всё моё невежество, вы относились ко мне так сердечно, что я считаю своим долгом предупредить вас о заговоре, который устраивают господа Нобуро и Сабуро!

Потухший взгляд хозяина дома вспыхнул, словно утренняя зарница. Кожа на лице порозовела. Он весь как-то "подобрался", словно тигр перед прыжком.

- О чём вы говорите, господин Андо? Вы что, пьяны? Какой ещё заговор?

- Господин Хваро! - вскричал чиновник. - Когда я совершенно случайно, лишь волею Вечного неба услышал их разговор, то был совершенно трезв! Они считают вас соучастником убийства господина Канако и его дочери! Думают, что это вы организовали нападение разбойников на свадебный караван!

- Какая чушь? - процедил сквозь зубы землевладелец и, подавшись вперёд, крепко сжал кулаки.

Слегка испугавшийся подобной реакции, но вполне довольный ею младший писец продолжал:

- Нобуро отправил письмо своему старшему брату - губернатору, чтобы тот предоставил ему полномочия для проведения расследования против вас, господин Хваро!

- Вам, господин Андо, известно, какие у них есть для этого основания? - успокаиваясь, поинтересовался барон.

- Ничего, что указывало бы на вашу вину, у них нет, - поспешил успокоить его собеседник. - Это всё напридумывал себе господин Нобуро. Он почему-то вас очень сильно недолюбливает. Да просто ненавидит вас!

По губам хозяина дома скользнула тень усмешки.

Обрадовавшись тому, какое впечатление произвели на собеседника его слова, гость посчитал нужным упомянуть и своего главного врага:

- Господин Сабуро не только не препятствует этому, но, наоборот, помогает ему добиться вашего обвинения!

- Но для этого должны быть какие-то, пусть чисто формальные причины? - довольно грубо прервал его молодой землевладелец.

- Как я понял из их разговора, - пренебрежительно скривился младший писец, - Нобуро ссылается на следы кавалерийских сапог, которые он будто бы нашёл в какой-то пещере. Точно такие же приёмная дочь Сабуро вроде как видела на дороге, где утром убили рыцаря Канако, и зимой в лесу, где нашли убитых простолюдинов.

- Но причём здесь я? - озадаченно вскинул брови барон.

- Так Нобруро твердит, что видел такие же на господине Мукано в замке Канако! - выпалил чиновник, кивнув на своего провожатого. - И Сабуро ему поверил!

Старый воин хмыкнул и выставил вперёд ногу в самом обычном сапоге с нормальной плоской подошвой.

- И это всё? - насмешливо фыркнул молодой землевладелец.

- Ещё у них есть ленты и серьги той мёртвой женщины, которую сестра Сабуро и его приёмная дочь нашли зимой в лесу, - добавил собеседник. - Они считают, что её тоже убили по вашему приказу.

Заметив, что хозяин дома заметно заскучал, явно не воспринимая угрозу всерьёз, гость продолжил с прежним накалом:

- Господин Хваро, прошу вас, не относитесь к этому столь легкомысленно! Я знаю, что у них не получится обвинить вас в преступлении, которого вы не совершали. Но только подумайте, что будет с вашим добрым именем, если их вовремя не остановить? Вы прекрасно образованы, хорошо воспитаны, красивы, у вас блестящие перспективы. Только вы ещё молоды, плохо знаете жизнь и не понимаете, что может значить малейшее пятно на репутации, особенно в начале карьеры? Подумайте, как отразится это расследование на вашем будущем? Я лично не знаком с господином Нобуро, но он родной брат губернатора, а это само по себе уже многое значит. Господин Сабуро очень жесток и коварен. Моя семья многого от него натерпелась. Вдвоём эти люди принесут вам огромные неприятности. Они просто испортят вам жизнь!

Барон задумался, подошёл к беседке и какое-то время молча смотрел на алтарь, нервным движением отогнав от лица особенно докучливого комара.

Видимо, потому что похороны ещё не прошли, памятная табличка на столе отсутствовала, однако младший писец не сомневался, о ком именно скорбит этот благородный дворянин.

Вернувшись к нему, молодой человек повинился.

- Простите, господин Андо, я не знал, что ваша семья пострадала от господин Сабуро. Мне всегда казалось, что он, наоборот, благоволит к вам.

Младший писец горько рассмеялся, больше не считая нужным скрывать своё истинное отношение к начальнику уезда.

- Сначала ограбить до нитки, потом бросить милостыню в один дырявый медный лян! Вот и вся его доброта!

Он зло окрысился.

- Из-за него я потерял отца, жену и сына!

- Ещё раз прошу прощения, господин Андо, - барон церемонно поклонился. - Я благодарен вам за предупреждение. Хвала Вечному небу, за то что оно послало мне таких верных друзей, как вы!

- Помочь вам - мой долг, господин Хваро! - чиновник гордо вздёрнул неряшливо выбритый подбородок. - И я счастлив, что вы считаете меня своим другом.

- Извините, что не предлагаю вам чаю, - развёл широкими рукавами хозяин дома. - И принимаю вас во дворе. Но у меня траур.

Он многозначительно умолк.

- Понимаю, господин Хваро, - поклонился гость. - И не смею больше нарушать вашу скорбь. Благодарю, что согласились выслушать.

- А я вас, за то что сумели настоять на этом, - землевладелец скупо улыбнулся и направился к беседке.

Домой младший писец возвращался в превосходном расположении духа. Он всё же сумел расстроить планы мерзкого губернаторского братца, а заодно навредить ненавистному Сабуро.

Вечерняя прохлада помогла окончательно протрезветь, и, оказавшись возле ворот своей усадьбы, он решил не посвящать мать в свои дела с господином Хваро. Она, конечно, - мудрая женщина, но всё-таки всего лишь женщина.

Следующие четыре дня Джуо Андо вёл себя тише воды, ниже травы, подчёркнуто добросовестно выполняя свои обязанности и почти не участвуя в разговорах писцов. Он даже вино пил дома в одиночку, что раньше делал очень редко, предпочитая застолье с компанией.

После нападения разбойников на свадебный караван дочери рыцаря Канако новости сыпались, как сухой горох из дырявого мешка, и страсти среди чиновников порой кипели совсем нешуточные.

Бурно обсуждали сообщения одного из купцов, опознавшего двух из двадцати семи выставленных на всеобщее обозрение мёртвых злодеев. Торговец не знал ни их имён, ни даже прозвищ, но ручался, что совершенно точно видел их на одном из рынков Тодаё.

Начальник уезда тут же распорядился нарисовать портреты бандитов и, вручив их одному из десятников, отправил того в Тодаё. Он должен показать картинки тамошним городским стражникам. А уже смердевшие трупы наконец-то убрали от стен канцелярии и закопали где-то в дальнем овраге.

Много пересудов вызвала вычисленная известным гадателем Облогом наиболее подходящая дата похорон рыцаря Канако и его дочери, выпавшая как раз на праздник ухода за могилами.

Ну и, естественно, не могли писцы втихомолку не посмеяться над младшим братом губернатора, который всё ещё торчал в Букасо и каждый день, как на службу, являлся в уездную канцелярию, чтобы самолично проверить письма из Хайдаро.

Пожалуй, только один Джуо Андо да ещё начальник уезда знали, чего именно так ждёт напыщенный мерзавец, но скромно помалкивали. При этом младший писец надеялся, что предупреждённый барон найдёт способ расстроить козни Сабуро и Нобуро.

На четвёртый день после обеда в канцелярию неожиданно зашёл господин Уто и, почтительно кланяясь господину Окэдо, попросил у того позволения побеседовать с приятелем во дворе, уверяя, что не задержит его надолго.

Старший писец недовольно поморщился, но, поскольку случившееся не являлось чем-то из ряда вон выходящим, махнул рукой, предупредив, чтобы господин Андо поторопился.

Поблагодарив начальника за доброту, чиновник в полном недоумении вышел на веранду.

Однако разговаривать там господин Уто не захотел, увлекая собеседника подальше от часовых, переминавшихся у лестницы с ноги на ногу.

Предвосхищая вопрос, он тороплив зашептал:

- Господин Хваро просит вас зайти к нему сегодня вечером.

- Вы с ним встречались, господин Уто? - удивился младший писец, хорошо помня про траур.

- Нет, - покачал головой гость, воровато оглядываясь по сторонам. - Меня нашёл его охранник - господин Маэдо. Вы его знаете?

Приятель кивнул.

- Вот он мне и сказал.

- Спасибо, господин Уто, - поклонился чиновник, - за то, что нашли время прийти.

- Господин Хваро принимает вас даже в траур, - многозначительно хмыкнул тот.

- Я сам просил о встрече, господин Уто, - после недолгого молчания решил соврать младший писец и смущённо потупился. - Понимаете, возникли кое-какие затруднения...

- Денег хотите просить? - догадался приятель.

- Да, - подтвердил собеседник. - Вся надежда только на доброту господина Хваро.

- Он всегда щедр с друзьями, - доверительно понизил голос гость. - Надеюсь, вам тоже не откажет.

Они обменялись короткими поклонами и попрощались.

- Зачем приходил ваш приятель, господин Андо? - беззастенчиво поинтересовался старший писец, с усмешкой поглядывая на подчинённого.

- У него возникли некоторые затруднения, - устремив взгляд в пол, тот не стал придумывать ничего нового.

- За деньгами приходил? - фыркнул один из чиновников.

- Вы богачом стали, господин Андо? - смеясь, спросил другой. - У вас уже денег просят!

Виновато улыбаясь, младший писец вернулся за свой стол и, не обращая внимания на продолжавших зубоскалить коллег, вновь взялся за кисточку.

Но работа не ладилась, из головы не выходили мысли о предстоящей встрече. Зачем знатному землевладельцу понадобился мелкий чиновник? Наверное, это из-за того заговора, о котором он предупредил Хваро? Может, барон хочет его наградить?

Охватившее младшего писца волнение становилось всё нестерпимее. Он даже отказался от предложения зайти в какую-нибудь более-менее приличную харчевню выпить по чарочке, вызвав немалое удивление коллег, и поспешил на знакомую улицу, с трудом заставляя себя шествовать чинно и неторопливо, как подобает солидному, благородному человеку.

На сей раз ворота распахнулись почти сразу же после нескольких ударов по толстым доскам.

Знакомый охранник, отворив одну из створок, поприветствовал гостя коротким поклоном и пригласил войти.

Потом слуга проводил чиновника в домашний кабинет барона, а служанка принесла свежезаваренный чай.

С любопытством оглядывая богатое убранство, визитёр едва успел осушить чашечку, как появился хозяин дома с узлом под мышкой. Судя по форме и размеру, он принёс завёрнутую в шёлк книгу.

Опустив поклажу на стол, землевладелец отвесил гостю церемонный поклон и предложил присесть. При этом сам устроился не на своём месте, а в кресле напротив.

- Я долго думал над вашими словами, господин Андо, - неторопливо и размеренно заговорил он. - И вынужден признать их правоту.

Младший писец тут же почувствовал небывалый прилив гордости, невольно расправив вечно согбенные плечи.

А барон продолжал, словно не замечая его и как будто глядя куда-то "внутрь себя".

- Даже когда я докажу свою правоту, и все обвинения будут признаны вздором и чепухой, само расследование уже нанесёт непоправимый удар по моей репутации и запятнает честь нашего рода. Я потеряю всякую надежду на успешную карьеру и опозорю своих предков.

Речь собеседника сладчайшей музыкой звучала в ушах Джуо Андо, и закоренелый пьяница машинально кивал, жадно ловя каждое слово.

- Клянусь Вечным небом, я не хотел конфликтовать ни с господином Сабуро, ни с господином Нобуро, - в хриплом голосе хозяина дома зазвенел металл, глаза заметали молнии, лицо покраснело, а густые брови сурово сошлись к переносице. - Не я затеял эту ссору! Но я никому не позволю портить себе жизнь! Как они со мной, так и я с ними!

- Господин Хваро! - вскричал заворожённый экспрессивной речью гость. - Если я только могу чем-то помочь...

Землевладелец вздрогнул, словно очнувшись, и, откинувшись на спинку кресла, пристально посмотрел на него.

- Вообще-то можете, и я как раз хотел об этом с вами поговорить. Только дело это немного рискованное, но если согласитесь, я щедро отблагодарю вас.

Последние слова слегка поубавили решимости у чиновника, и тот осторожно поинтересовался:

- А что нужно делать?

- Нанести врагу удар его же оружием! - зловещим тоном пояснил собеседник. - Они собираются меня оклеветать? Так пусть сами оправдываются перед законом!

У младшего писца аж дух захватило. Вот, что значит сильный, решительный дворянин, готовый уничтожить противника любым способом!

- Я согласен, господин Хваро! - выпалил он, вскакивая на ноги и отвешивая церемонный поклон. - Располагайте мной! Я давно хочу отомстить Сабуро и буду рад, если вы дадите мне такую возможность.

Барон тоже встал, поклонился и прошёл на своё место за столом. Аккуратно развернув платок, он взял книгу и назидательно произнёс:

- Как я уже сказал, если вы желаете раз и навсегда расправиться с господином Сабуро, вам придётся немного рискнуть.

Он вновь вопросительно посмотрел на гостя.

Тот нервно сглотнул и поёжился под холодным взглядом молодого землевладельца. Однако, перспектива посчитаться за смерть отца, жены и сына, за свою загубленную жизнь добавила решимости даже забитому судьбой неудачнику и закоренелому пьянице.

- Я не повторяю дважды! - презрительно усмехнулся он, гордо вскинув подбородок. - Говорите, что нужно делать.

- Я знал, что вы храбрый человек, господин Андо, - кивнул собеседник. - Но счёл своим долгом ещё раз предупредить вас. Если вы согласны, то возьмите это.

Молодой человек протянул младшему писцу книгу и пару лежавших сверху сложенных листов.

- Их нужно спрятать в канцелярии там, где часто бывает господин Сабуро.

Младший писец осторожно принял том в жёлтой обложке и, прищурившись, прочитал название: "Кайтсуо Дзако. "Размышления о Трёхкнижии мудрейшего Куно Манаро"".

Положив книгу на колени, развернул бумагу и вздрогнул, прочитав заголовок, выведенный прекрасным, каллиграфическим почерком: "Всемилостивому и милосердному Сыну неба, государю и владыке Благословенной империи, светочу нравственности и добродетели".

Ничего не понимая, чиновник посмотрел на барона с искренним удивлением.

- Доверьтесь мне, господин Андо, - очень серьёзно заявил тот. - Я знаю, что делаю.

- Ни на миг не усомнился в вашей мудрости, господин Хваро, - не вставая, склонил голову младший писец.

- Только разложите всё в разные места, - посоветовал землевладелец. - Можно в архив или в текущую корреспонденцию. Там, где мог их оставить господин Сабуро.

- Тогда, может быть, что-нибудь из этого спрятать прямо в его кабинете? - предложил гость. - Я знаю, как это сделать незаметно.

- Не нужно, - покачал головой хозяин дома. - В кабинете господина Сабуро вы спрячете вот это.

Он достал из широкого рукава конверт из плотного фиолетового шёлка.

- А что там? - робко поинтересовался чиновник.

- Этого вам лучше не знать, господин Андо, - жёстко усмехнулся барон. - Если, конечно, не хотите, чтобы вас обвинили в государственной измене.

- О Вечное небо! - выдохнул пересохшим ртом младший писец и тут же довольно осклабился. Ай да господин Хваро! Вот что значит поколения благородных предков! Не стал Луну в луже ловить, а сразу нанёс по врагу разящий удар, подставив того под беспощадное имперское правосудие. Теперь уж Сабуро одним снятием с должности не отделается!

- Тогда я спрячу его не читая, - рассмеялся он. - И даже знаю куда!

- Только не закапывайте глубоко, - чуть улыбнулся одними губами хозяин дома, передавая конверт.

- Не беспокойтесь, господин Хваро, - заверил его гость. - Кто будет искать - те найдут. Только когда всё это нужно сделать?

- Не спешите, господин Андо, - слегка охладил его пыл собеседник. - Всему своё время. Но будьте готовы. Дату, к которой книга и бумаги должны быть на своих местах, вам сообщат.

- Буду ждать, господин Хваро, - пообещал чиновник.

- Я благодарен вам, господин Андо, за предупреждение и помощь в защите моего доброго имени, - встав, поклонился землевладелец. - В знак признательности и уважения прошу принять этот скромный дар.

Он вытащил из другого рукава несколько ассигнаций и, держа их на сомкнутых ладонях, протянул младшему писцу.

- Господин Хваро! - делано смутился тот, поднимаясь и пряча руки за спиной. - Прошу вас меня не обижать. Как благородный человек, я не мог не предупредить своего благодетеля об опасности. Это мой долг дворянина, и я не могу принять ваш подарок.

- Не ставьте меня в неудобное положение, господин Андо, - барон ещё раз поклонился. - Предки завещали нам, что каждый добрый поступок достоин награды. Я не смогу спокойно жить, если не отблагодарю вас.

Гость ещё немного поотнекивался, но потом сдался и принял от хозяина дома ассигнации на сто серебряных монет.

Убирая бумажные деньги в рукав, чиновник не смог удержаться от довольной улыбки, а землевладелец вполне ясно намекнул, что заплатит ещё столько же, если их затея увенчается успехом.

Потом пили чай, и Джуо Андо рассказал о причинах своей ненависти к Бано Сабуро.

Искренне посочувствовав, молодой человек высказал надежду, что теперь-то его обидчик наверняка получит по заслугам.

Когда пришла служанка и сообщила, что в беседке всё готово для молитвы, визитёр стал собираться восвояси.

До ворот его провожал знакомый доверенный помощник хозяина дома. Прежде чем охранник отодвинул засов, старый воин произнёс спокойным, размеренным голосом:

- Мой господин молод и добросердечен. Я стар и злопамятен. Подумайте об этом, прежде чем решитесь обмануть его доверие.

Поначалу младший писец хотел оскорбиться от подобных намёков, но потом вспомнил рыцарские романы, которые почитывал в детстве. Там воины, преданные своему господину, всегда стояли на страже его интересов, и сообразил, что главный телохранитель барона именно так понимает исполнение своего долга.

- Господин Хваро - мой благодетель, и я скорее умру, чем огорчу его, - поклонился младший писец. - Но я запомню ваши слова, господин Мукано.

- Это всё, о чём я вас просил, господин Андо, - склонился в ответом поклоне старый воин.

Весна не уставала радовать людей необычно тёплой погодой. Божественные обитатели Вечного неба, как будто оправдывались перед смертными за те ужасные невзгоды и бедствия, что послали на них осенью и зимой.

Высыпав на уже просохшие, но ещё не пыльные улицы, горожане довольно улыбались, обменивались шутками или вспоминали недавний праздник ухода за могилами.

Вот только начальник уезда словно не замечал ни яркого солнца, ни свежей зелени, не слышал радостного щебета птиц, приветствовавших рассвет новой жизни.

Несмотря на то, что под ногами уже давно не хлюпала грязь, пребывавший в прескверном настроении чиновник отправился в канцелярию на носилках.

Вчера на похоронах рыцаря Канако и его дочери в их родовом замке собрались все, хоть сколько-нибудь влиятельные люди уезда.

Произнося траурные речи, всячески выказывая родственникам свои соболезнования и даже поедая поминальные яства, они живо интересовались: когда же убийцы, поднявшие руку на дворянина, будут найдены, преданы суду и наказаны?

И что он мог на это ответить? Рассказать, что бродяги, которых перебили у лесной пещеры, наняты в Тодаё через одного из тамошних жуликов, впоследствии найденного мёртвым? Что начальник уезда Тодаё чрезвычайно занят своими делами, а местные стражники не проявляют особого рвения в поисках пособников убитого мерзавца, несмотря на обещанную награду? Что вдова рыцаря Канако и его слуги не опознали вещи из задержанного по анонимному доносу купеческого каравана? К тому же выяснилось, что его хозяин является родственником главы губернской Палаты налогов и податей.

Вспомнив тот досадный инцидент, чиновник мрачно засопел и заёрзал на мягком сиденье.

Кроме неудач в поисках злодеев, его ужасно раздражали постоянные визиты Рокеро Нобуро, всё ещё торчавшего в Букасо и, кажется, не намеревавшегося уезжать. Он каждый день приходил узнавать: нет ли письма от губернатора с полномочиями на проведение расследования? Убедившись, что таковое отсутствует, молодой бездельник шлялся по канцелярии, отвлекая расспросами писцов, или махал мечом на площадке для воинских упражнений.

Бано Сабуро не мог просто так прогнать прочь младшего брата самого его превосходительства и ужасно злился из-за этого.

Господин Нобуро тоже присутствовал на похоронах рыцаря Канако и его дочери. Начальник уезда опасался, что тот и там примется болтать об отпечатках кавалерийских сапог и прочих несуразных подозрениях. Но, видимо, молодой человек и сам понимал, насколько глупо будут выглядеть его домыслы без каких-либо доказательств, и благоразумно помалкивал, ограничиваясь расспросами о личности самого господина Хваро, что также смотрелось весьма вызывающе. Особенно с учётом того, как похудел и осунулся барон, как горько и безутешно он плакал на могиле своей невесты и её отца.

Вытирая выступившие на глазах слёзы, чиновник тогда с раздражением косился на криво ухмылявшегося младшего братца губернатора, не понимая, как можно подозревать в чём-то недостойном такого впечатлительного и добросердечного молодого человека, как господин Хваро?

На обратном пути, когда они ехали в одном фургоне, Рокеро Нобуро пытался пересказывать некоторые из сплетен о бароне, но Бано Сабуро их просто игнорировал, даже не вслушиваясь в слова спутника, и думал о чём-то своём.

Тем не менее раздражение в его душе копилось и не могло не вырваться на свободу. Повод для скандала дала непутёвая приёмная дочь, которую он встретил на втором дворе.

Отвесив церемонный поклон, девушка что-то лепетала в своё оправдание, но глава семейства, ничего не желая знать и едва сдерживая себя, молча проследовал в апартаменты супруги.

Там он рокочущим от гнева голосом поинтересовался, как долго в доме будут игнорировать его распоряжения?

Весьма удивлённая подобным вопросом женщина первым делом принесла мужу свои извинения и только потом решилась уточнить: что конкретно имеет ввиду господин?

Тут-то начальника уезда и прорвало! Он рявкнул так, что перепуганная собеседница втянула голову в плечи.

- Я же запретил Ио выходить из своей комнаты! Так почему она свободно шатается по двору?! Или вы не передали ей мой приказ? А если передали, то почему позволяете им пренебрегать? Как супруга и старшая госпожа, вы отвечаете за порядок в доме. Так почему не исполняете свой долг послушания мужу?!

Он говорил ещё что-то в этом роде, а женщина, упав на колени и ткнувшись лбом в пол, дрожащим от страха голосом обещала непременно во всём разобраться и строго наказать виновных.

К счастью, глава семьи быстро опомнился, почувствовав острый приступ стыда за подобную несдержанность, которая совсем не к лицу благородному мужу. Тем не менее ему и в голову не пришло извиниться, дабы ещё сильнее не уронить свой весьма пошатнувшийся авторитет.

Успокоившись, он позволил супруге подняться, приказал подать чаю и остался у неё до утра.

Чиновник понимал, что слухи о безобразном скандале очень скоро разойдутся по дому, но всё же излишняя предупредительность слуг, их втянутые в плечи головы и испуганно бегающие глаза произвели на него весьма неприятное впечатление, нарушая сложившуюся в их семье гармонию.

"Надо купить супруге подарок, - думал он, развалившись в кресле, и не обращая внимания на поклоны прохожих. - И выдать всем домашним премию. Нет, лучше устроить праздничный обед. Так дешевле получится".

У ворот управы носильщики аккуратно опустили свою ношу на землю. Один из них помог господину подняться и оправил полы шёлкового халата.

Отправив их домой, начальник уезда в сопровождении верного Кимуро направился в канцелярию. Отвечая коротким кивком на церемонные поклоны подчинённых, он первым делом приказал подать скопившуюся за три дня корреспонденцию.

Опытный секретарь тотчас принёс ворох конвертов, предусмотрительно положив сверху два письма от губернатора. Одно предназначалось непосредственно начальнику уезда Букасо-но-Хайдаро господину Бано Сабуро, а на втором имелась приписка: "Для господина Рокеро Нобуро".

Отложив его в сторону, чиновник принялся за то, которое предназначалось ему лично.

Как он и предполагал, его превосходительство выражал своё крайнее неудовольствие ходом расследования нападения на свадебный караван дочери рыцаря Канако, требуя как можно быстрее отыскать и покарать злодеев.

Губернатор сообщал о своём скором отъезде ко двору Сына неба и выражал надежду, что к его возвращению преступники будут найдены и наказаны. В противном случае для уезда Букасо придётся искать другого начальника.

Бано Сабуро вспомнил неудобные вопросы дворян в замке Канако и досадливо скривился. Он не исключал, что резкость послания из Хайдаро связано ещё и с тем, что кто-то из них уже успел нажаловаться на него губернатору.

Вспомнив прошлые поездки его превосходительства в столицу, чиновник рассудил, что раньше чем через месяц тот не вернётся. За это время необходимо во что бы то ни стало отыскать разбойников, ну или тех, кого за них можно будет выдать.

Об этом надо поговорить с господином Томуро. Пусть даст команду надёжным стражникам заранее подыскать пару-тройку людишек, которых можно представить если не самими злодеями, то хотя бы их пособниками. В любом случае он не собирается лишаться такого почётного и доходного места из-за хитрости разбойников и тупости своих подчинённых, которые никак не могут их поймать.

Задумчиво огладив холёную бородку, начальник уезда взял второй пакет от губернатора. Внутри оказался незапечатанный конверт, адресованный чиновнику по особым поручениям канцелярии губернатора и сложенный лист бумаги. Его-то хозяин кабинета и взял.

Быстренько пробежав взглядом короткий текст, он довольно хмыкнул и потянулся за посланием из Палаты земледелия. Но в это время из приёмной донёсся знакомый наглый голос.

Начальник уезда откинулся на низенькую спинку кресла и сцепил руки на животе.

Пару раз стукнув по двери, в кабинет, не дожидаясь ответа, вошёл коренастый молодой мужчина с рыжеватыми усами под слегка искривлённым носом.

- Добрый день, господин Сабуро, - церемонно поклонился он.

- Здравствуйте, господин Нобуро, - встав, поприветствовал его чиновник.

- Нет ли для меня письма от его превосходительства? - спросил гость, бесцеремонно усаживаясь в кресло.

В который раз мысленно отметив его дурные манеры, хозяин кабинета величаво кивнул.

- Есть, господин Набуро.

- Давайте! - собеседник вскочил так резво, словно его кольнули шилом в зад.

- Немного терпения, - охладил его пыл начальник уезда. - Прежде чем передать распоряжение губернатора о наделении вас полномочиями на проведение расследования нападения на свадебный караван дочери рыцаря Канако, я обязан зачитать вам следующее.

Он встал, развернул бумагу и, уткнувшись в неё, монотонно забубнил:

- Господину Рокеро Нобуро от его старшего брата. Перед тем как принять документ, дающий право на дознание и розыск, имейте ввиду, что, если к моему возвращению из столицы вы не найдёте преступников и не предоставите мне их для суда, то будете изгнаны с государственной службы и больше никогда не сможете стать чиновником. Если же вы по получению этого письма немедленно вернётесь домой, то я готов забыть о ваших неудачах. Вы останетесь на своей должности и продолжите карьеру. Надеюсь, вы примете правильное решение. Ваш старший брат Хосино Нобуро.

- Его превосходительство приказал вам зачитать мне это? - нервно сглотнув, недоверчиво поинтересовался молодой мужчина.

- Не приказал, господин Нобуро, - покачал головой хозяин кабинета. - А попросил.

И в качестве доказательства протянул ему исписанный листок.

Сохраняя полную невозмутимость, он с тайным удовольствием наблюдал, как меняется лицо гостя: сомнение, досада, обида и, наконец, злость.

- Простите моё недоверие, господин Сабуро, - с видимым трудом беря себя в руки, наглый выскочка отвесил церемонный поклон. - Теперь, когда вы исполнили просьбу моего брата, я прошу передать мне документ.

- Всё-таки хотите провести расследование? - вскинул брови начальник уезда.

- Да! - резко ответил собеседник, протягивая руку.

- Ещё немного терпения, господин Нобуро, - вновь остановил его хозяин кабинета. - Если вы не заметили, в письме есть ещё одна просьба.

Несмотря на тёплую погоду, здание ещё не прогрелось, и, чтобы поскорее изгнать из комнаты промозглую сырость, он всё ещё держал в кабинете жаровню. Та уже успела изрядно остыть, так что чиновник откинул крышку, держась за неё лишь обёрнутой в полу халата рукой. Бросив скомканное письмо губернатора своему младшему брату на припорошенные пеплом угли, чиновник дождался, когда бумага вспыхнет и прогорит.

Удовлетворённо кивнув, чиновник вернулся к своему столу, чтобы с поклоном протянуть гостю незапечатанный конверт.

Молодой мужчина с кривой усмешкой прочитал текст, внимательно осмотрел красный оттиск печати и надменно заявил:

- Мне нужны те серьги и ленточки, что ваша сестра нашла зимой в лесу.

- Сейчас же распоряжусь, чтобы принесли, - слегка поклонился собеседник.

- И тридцать стражников! - с апломбом припечатал молодой мужчина.

- Зачем так много, господин Нобуро? - удивился начальник уезда.

- Окружить усадьбу Хваро, - гордо разъяснил гость. - Чтобы никто не ушёл! Я намерен допросить не только самого Хваро, но и всех его людей: от охранников до последнего слуги.

"Кто не задумывается о далёких трудностях - того ждут близкие неприятности", - кстати вспомнил хозяин кабинета одно из изречений Божественного мастера и крикнул:

- Господин Ивасако!

- Слушаю, господин Сабуро, - заглянул секретарь в полуоткрытую дверь.

- Пригласи ко мне господ Окэдо и Томуро, - распорядился чиновник.

- Старший писец уже здесь, - тут же доложил собеседник. - Но господин сотник ещё не пришёл.

Рокеро Нобуро насмешливо хмыкнул.

- Так пошлите за ним! - повысил голос начальник уезда.

Он знал, как командир городской стражи не любит заходить в канцелярию, иногда не появляясь здесь по нескольку дней, но не придавал этому большого значения, пока его подчинённые исправно несли службу. Однако сейчас, когда все силы управы брошены на раскрытие ужасного преступления, а в городе торчит настырный и тупой родственник самого губернатора, сотник мог бы на время отказаться от своих вредных привычек.

- Да, господин, - испуганно пискнул секретарь, скрываясь за дверью.

- Эй, господин Ивасако! - окликнул его шеф.

- Что-то ещё, господин Сабуро? - отозвался тот.

- Потом принесёте нам чаю, - распорядился чиновник.

- Слушаюсь, господин Сабуро.

Явившийся первым, старший писец выслушал распоряжение и быстро принёс бумажный пакет с серьгами и ленточками.

Когда гость убирал улики в широкий рукав, хозяин кабинета поинтересовался с деланным участием:

- Что будете делать, господин Нобуро, если эти вещи так никто и не узнает?

- Постараюсь выяснить, какие сапоги носил господин Мукано до того, как ваша приёмная дочь раззвонила на весь свет о подозрительных следах, - с заметной долей яда в голосе ответил молодой мужчина.

Упоминание об Ио неприятно задело начальника уезда, и он усмехнулся:

- Считаете, что слов какого-то простолюдина достаточно для обвинения дворянина с безупречной репутацией?

- Я не намерен ограничиваться только допросами слуг господина Хваро, - с нескрываемым превосходством заявил собеседник, поинтересовавшись: - Как зовут того писца, что так хорошо изобразил лица тех мёртвых злодеев из Тодаё?

- Господин Шихеро Гото, - насупился чиновник.

- Я прошу вас отправить его со мной, - сказал гость не терпящим возражения голосом. - Нужно сделать несколько портретов. У меня есть знакомые в Тодаё. Попрошу их проверить: не появлялись ли эти люди в их городе?

Хозяин кабинета только покачал головой.

В это время секретарь принёс поднос с чайником и парой чашечек, после чего в комнате установилась тишина, нарушаемая только довольным хмыканьем и причмокиванием.

Едва они успели насладиться вполне приличного качества напитком, как пришёл сотник.

- Звали, господин Сабуро? - спросил он, отвешивая церемонный поклон.

- Да, господин Томуро, - проворчал чиновник, первым делом спросив: - Где вы пропадали с самого утра?

- С десятником Ооцуко обыскивали лавку Кривозубого Рига, - бодро доложил командир городской стражи. - Слухи ходят, будто он краденое скупает. Вот мы и проверяли, нет ли у него чего-нибудь из приданного госпожи Канако.

- Нашли? - скептически хмыкнул младший брат губернатора.

- Есть кое-какие ценные вещи, господин Нобуро, - с достоинством ответил сотник. - Чьё происхождение он не смог внятно объяснить. Но их нужно опознать. А Рига мы пока в тюрьму посадили. Допрашивать его надо под пытками и судить. Он точно с ворами якшался.

- Скажите господину Окэдо, пусть готовит документы, - распорядился начальник уезда, вполне довольный тем, что командир городской стражи сумел привести столь полезное объяснение своего отсутствия на службе. - Завтра я вынесу приговор.

- На каторгу злодея? - уточнил собеседник.

- А куда ещё? - поморщился хозяин кабинета. - Раньше мог бы ещё поркой отделаться. Но сейчас не время для снисхождения к преступникам.

- Да, это так, господин Сабуро, - церемонно поклонился гость.

- Но я вызвал вас не за этим, - нахмурился чиновник. - По распоряжению его превосходительства губернатора господин Рокеро Нобуро тоже будет заниматься расследованием нападения на свадебный караван дочери рыцаря Канако.

Сотник удивлённо посмотрел на молодого мужчину. Тот неторопливо встал и поклонился.

- Выделите в его распоряжение тридцать стражников, - продолжил начальник уезда.

- Никак не возможно, господин Сабуро! - вскричал командир и принялся торопливо объяснять: - Все люди заняты. Господин Хаясо ещё не вернулся из Тодаё, другие десятники по уезду разъехались, крестьян о злодеях расспрашивают. Да и патрули по городу вы сами приказали усилить.

- Хорошо! - оборвал его младший брат губернатора. - Дайте хотя бы два десятка!

- Господин Сабуро! - взмолился сотник.

- Поторопитесь, господин Томуро! - повысил голос хозяин кабинета и не удержался от лёгкой иронии. - Не задерживайте расследование чиновника по особым поручениям.

- Слушаюсь, господин Сабуро, - пряча улыбку, поклонился командир городской стражи.

- Может, ещё чаю? - любезно предложил начальник уезда, когда за ним закрылась дверь.

- Спасибо, господин Сабуро, - покачал головой гость. - Но мне уже пора избавиться от выпитого.

Он шутливо похлопал себя по плоскому животу.

- Тогда я, пожалуй, займусь делами, - чиновник со вздохом указал на стопку ещё не прочитанных депеш.

- Не буду вам мешать, господин Сабуро, - поклонился Нобуро.

Однако, уже примерно через четверть часа нарушил своё обещание, заявившись вместе с двумя десятниками. Им, видите ли, почему-то захотелось услышать приказ о своём переходе в распоряжение младшего брата губернатора непосредственно от начальника уезда.

Пряча раздражение, тому пришлось подтвердить, что господин Рокеро Нобуро действительно проводит расследование убийства рыцаря Канако и его дочери, а господа Фузито и Накано со своими людьми обязаны выполнять все его приказы и распоряжения, касающиеся данного разбирательства.

Десятники дружно поклонились, попросили прощения за беспокойство, а хозяин кабинета подумал, что их командиру следует попенять, чтобы отучил подчинённых отвлекать начальство по пустякам.

Кроме того он рассчитывал, что, получив наконец от старшего брата вожделенную игрушку, знатный возмутитель спокойствия долго не покажется в уездной канцелярии.

Судя по рассказам знавших его дворян, барон Хваро не из тех, кто даёт себя в обиду, и разговаривать с ним дерзкому, но не очень умному губернаторскому братцу будет совсем непросто. А есть ещё охранники и слуги.

Пусть великовозрастное дитя занимается, лишь бы работать не мешал.

До полудня господин Бано Сабуро хорошо потрудился, проверяя и подписывая подготовленные подчинёнными ответы на запросы из Хайдаро, и разбирая тяжбу двух мелких землевладельцев, получив в качестве благодарности от одного большой мешок отборного риса, а от другого - жбан мёда. Разумеется, это не считая судебных издержек, целиком поступивших в казну Сына неба.

Пусть подношения невелики, так и дворяне не из богатых, уже давно живут в городе, а рыцарские титулы - не более чем пустой звук.

Принимая во внимание всё это, домой обедать чиновник пришёл уже не в столь мрачном расположении духа, в каком покинул его сегодня утром.

А жареная утра и множество закусок, приготовленные лично супругой, и вовсе привели начальника уезда в благодушное настроение.

Он даже задержался, выслушивая сетование супруги на его приёмную дочь.

- Я попробую выдать её замуж, - сказал Бано Сабуро на прощание. - Только если этот жених откажется, её уже вряд ли возьмут в какую-нибудь другую уважаемую семью даже наложницей.

Будучи примерной женой и хорошо помня своё место, собеседница даже не подумала интересоваться именем возможного жениха, но заметила:

- Вы не можете отдать приёмную дочь за недостойного человека. Это отразится на репутации нашей семьи, а у вас ещё две родные дочери, которым тоже нужно подыскать подходящую партию.

- Вы правы, Азумо-ли, - не стал спорить с очевидным хозяин дома. - Если Ио не удастся достойно пристроить, у неё останется одна дорога - в монастырь.

- Это очень мудрое решение, господин, - поклонилась супруга. - Уверена, ваша праведная сестра с радостью примет её в обитель Добродетельного послушания. Быть может, в посте, молитвах и заботах о страждущих ваша приёмная дочь сумеет обуздать свои страсти?

По достоинству оценив житейскую предусмотрительность своей главной жены, Бано Сабуро отвесил ей церемонный поклон и, не слушая благодарностей, вновь отправился на службу.

Вот только плодотворно поработать ему не дали.

После резкого стука в дверь, привычно не дожидаясь разрешения, в комнату ворвался младший брат губернатора.

- Что случилось, господин Нобуро? - удивился чиновник, возвращая на подставку кисточку для письма. - Неужели вы нашли доказательство вины господина Хваро?

- Он сбежал, господин Сабуро! - вскричал свеженазначенный расследователь, злобно топорща короткие, рыжеватые усы. - Ещё вчера вечером, сразу как вернулся с похорон. С ним двое телохранителей! А господин Мукано уехал ещё три дня назад!. Их точно кто-то предупредил о том, что я могу прийти с обыском! В доме остались лишь слуги и пара охранников. И знаете, что самое интересное, господин Сабуро?

Плюхнувшись в кресло, гость ухмыльнулся и, не услышав от собеседника ни звука, продолжил:

- Они все здешние! Их наняла ещё покойная матушка барона!

- Я знаю, господин Нобуро, - кивнул хозяин кабинета, тоже весьма озадаченный исчезновением молодого землевладельца. - После смерти барона за их хозяйством следил управитель - господин Шичиро Каямо, а потом его сын - господин Кохеко Каямо. И тот, и другой ценили верных людей. Но надеюсь, слуги вам сказали, куда отправился их хозяин?

- По их словам - в замок, - вздохнул собеседник и тут же с апломбом заявил: - Я намерен отправиться туда завтра же утром!

- Но вы же знаете, господин Нобуро, что в нашей конюшне только пять лошадей, - напомнил чиновник. - И всё они в разъездах.

- Поеду в своём фургоне, - отмахнулся младший брат губернатора. - А стражники пусть пешком идут. Всё равно нам там придётся задержаться.

- Зачем? - поинтересовался начальник уезда.

- В городском доме нет тех слуг барона, с которыми он ехал из столицы, - наставительно разъяснил начинающий дознаватель. - Тех уже давно в замок отправили. А я хочу обязательно с ними поговорить.

- Всё ещё надеетесь узнать что-нибудь о ленточках и серёжках? - усмехнулся хозяин кабинета.

- И о том, какие сапоги носил раньше господин Мукано, - подтвердил гость, явно задетый его пренебрежительным тоном. - Слуги в доме говорят, что при них он носил обычную обувь. Только, мне кажется, врут.

- Почему вы так решили? - вскинул брови чиновник.

- Да у них на мордах написано! - фыркнул собеседник. - Глазки бегают, как у плохого игрока с дурным картами. И всё время лепечут какую-то чушь. Их послушать, так этот Хваро чуть ли не святой.

"Покойная баронесса умела подбирать верных людей", - одобрительно хмыкнул про себя начальник уезда, а незадачливый расследователь продолжал обиженно бубнить:

- Да и слуг-то там очень мало для такого большого дома. Мне объяснили, что барон будто бы собирался поручить набор прислуги будущей супруге. Ну что может понимать молодая девчонка в слугах? Она же ничего в жизни не знает!

- И это правильно, - машинально кивнул хозяин кабинета, соглашаясь то ли с собеседником, то ли с господином Хваро.

- Да он просто знал, что новые слуги не понадобятся! - с видом монаха, обретшего просветление, вскричал гость. - Вот и не стал зря тратить деньги!

Чиновник воздел очи горе от подобной глупости, но промолчал. А младший брат губернатора продолжил с прежним накалом:

- Ещё слуги говорили, что их хозяин соблюдал траур по невесте и её отцу, молился, часто плакал, постился, питаясь одним рисом и сырыми овощами. Небось, хотел вымолить прощение Вечного неба за свои злодеяния!Только небеса они всё видят!

"Сколь добродетельный молодой человек! - уже не слушая его, с тихим восхищением думал начальник уезда. - С непоколебимыми моральными принципами. Подобных ему мало во все времена. А этот усатый тупица обвиняет его в таких ужасных преступлениях. Сразу видно, что сын наложницы!"

- Я им даже денег предлагал! - в сердцах выпалил собеседник, отвлекая хозяина кабинета от благочестивых мыслей. - Но они всё равно твердят, что ничего не знают. Пытать их надо! Может, тогда развяжутся их поганые языки?

- На каком основании, господин Нобуро? - не выдержав, вкрадчиво поинтересовался чиновник. - В чём конкретно вы их обвиняете?

Вопрос явно застал молодого мужчину врасплох. Он недовольно насупился, а когда молчание стало уже чересчур невежливым, проворчал:

- Не знаю! Но знаю, что там что-то не так!

Выпалив в заключении:

- Я просто... чувствую это, господин Сабуро.

Понимающе покачав головой, начальник уезда спросил с деланным участием:

- Кавалерийское сапоги в доме искали?

Сообразив, что над ним откровенно смеются, гость, вспыхнув, вскочил и замер с сжатыми до побелевших костяшек кулаками.

Хозяин кабинета остался сидеть, глядя на него снизу вверх всё с той же вежливой заинтересованностью.

- Нет! - с видимым трудом беря себя в руки, прошипел собеседник. - Но я ещё в замке поищу.

- Надеюсь, там Вечное небо будет к вам более благосклонно, господин Нобуро, - чиновник встал и отвесил ему почтительный поклон.

- Не сомневайтесь, господин Сабуро! - со сдержанной яростью прорычал начинающий дознаватель. - Так и будет!

И коротко поклонившись, направился к двери, гордо вскинув подбородок.

Усмехнувшись ему вслед, начальник уезда вновь уселся в кресло, дождался, когда стихнет шум шагов беспокойного гостя, и, крикнув секретаря, приказал принести себе чаю.

Оказалось, тот давно всё приготовил, полагая, что шеф захочет угостить младшего брата губернатора.

- Благодарю за предусмотрительность, господин Ивасако, - похвалил расторопного подчинённого хозяин кабинета. - Но господин Нобуро куда-то очень сильно... спешит.

- Не иначе как искать убийц господина Канако? - рискнул пошутить секретарь, отлично изучивший своего начальника.

Довольно хмыкнув, чиновник кивком отпустил его прочь.

Приподняв крышечку и убедившись, что скрюченные чайные листочки расправились, Бано Сабуро с наслаждением вдохнул изысканный аромат.

На краткий миг почему-то показалось, что вроде бы пахнуло корицей. Но тут же, захватив всё его внимание, в памяти всплыл разговор с Рокеро Нобуро в парке замка Канако.

Чиновник ясно, с предельной чёткостью вспомнил тот момент, когда собеседник вдруг спросил: "А кто это с господином Хваро?"

Обернувшись в ту сторону, начальник уезда увидел барона, беседовавшего со своим наставником, обутым... в кавалерийские сапоги!

Едва не выплеснув чай, хозяин кабинета торопливо вернул фарфоровую чашечку на поднос и, откинувшись на спинку кресла, машинально огладил аккуратную бородку.

"Нет! - мысленно возразил он сам себе. - Не может быть!"

Но перед глазами упрямо вставала картина: стоявший к нему вполоборота господин Мукано, облачённый в тёмно-серую одежду воина, и сапоги коричневой кожи с высокими, не менее чем в два пальца, каблуками, ясно различимыми в редкой, невысокой траве.

Так что же, этот тупой Набуро прав, и доверенный человек барона действительно мог оставить отпечатки своей обуви у дороги, в пещере и даже зимой в лесу?

"Нет! - упрямо твердил начальник уезда, пытаясь найти внятное объяснение случившемуся. - Услышав рассказ об убитых зимой простолюдинах, Хваро просто посоветовал Мукано сменить сапоги, чтобы не вызывать подозрений у неуёмного губернаторского братца. А на свадебный караван напал кто-то другой. Мало ли в империи кавалерийских сапог!? "

Однако мысль о том, что приближённый барона может быть причастен к убийству его невесты и рыцаря Канако, ржавым гвоздём засела в голове чиновника, не давая покоя, словно камешек в туфле. Всё же некоторые вещи лучше не вспоминать.

Глава последняя

Пугающая тьма неизвестности

С тысячью самых злых испытаний

Я повстречалась в жизни своей.

Мой край разрушен. Семья погибла.

Посрамлена я в глазах людей.

Что предпринять теперь ни пытаюсь,

Во всём поражение ждёт меня.

Как ты жесток, о Небесный владыка,

Всё беспощадней день ото дня.

Стоит хоть шаг опрометчивый сделать

Иль ошибиться хоть в мысли одной --

И жизнь загублена, честь пропала,

А пользы от этого нет никакой.

Юй Ли

Двенадцать башен

Вчерашний дождь превратил дорожную пыль в грязь, по которой уныло чавкали лошадиные копыта и башмаки стражников.

Нахохлившись, как воробей в мороз, Рокеро Нобуро сидел на скамейке, раскачиваясь вместе с повозкой, и, несмотря на хлопковую подушку, задницей ощущал каждый камень и рытвину, попадавшуюся на пути высоких колёс фургона.

В душе молодого дворянина бурлило ядовитое варево из разочарования, зависти и раздражения. Столичный хлыщ и его плюгавый наставник вновь ускользнули от карающей длани правосудия.

Изрядно встревоженный визитом чиновника по особым поручениям из канцелярии самого губернатора управитель землевладельца сообщил, что барон ещё вчера выехал в Хайдаро, пообещав вернуться к концу месяца. Что же касается господина Мукано, то тот якобы не появлялся в замке уже очень давно.

Не сомневаясь в словах собеседника, Рокеро Нобуро тем не менее потребовал, чтобы ему немедленно показали поместье.

Проникшись особым почтением к обладателю столь грозного документа, господин Каямо взялся лично сопровождать того в прогулке по усадьбе.

Большая башня с четырьмя рядами окон, обширный парк с аллеями, цветниками и выложенными камнем дорожками, фигурно подстриженные кусты, изящные павильоны на берегах прудов, музыкально звучащие ручейки и даже небольшой искусственный водопад наглядно демонстрировали могущество древнего, знатного рода, огромное богатство, прививающее привычку к комфорту, изысканности и власти.

Губернаторская резиденция в Хайдаро превосходила размерами донжон в замке Хваро и имела ни чуть не менее пышное внутреннее убранство. Вот только семья Хосино Нобуро проживала в ней лишь до тех пор, пока он сохранял свой высокий пост.

Рокеро Нобуро знал, что после отставки старшего брата им придётся перебраться в скромную резиденцию в одном весьма респектабельном районе столицы.

Да, модный архитектор позаботился о том, чтобы там был просторный дом с множеством комнат, все необходимые хозяйственные постройки и даже сад с водоёмом. Однако семейное владение Нобуро, по сравнению с поместьем Хваро, выглядело хижиной бедняка или в лучшем случае мелкого уездного чиновника.

Не в первый раз молодой человек завидовал родовитой аристократии. Но почему-то именно в поместье барона это чувство оказалось особенно острым и болезненным.

Стараясь от него избавиться, чиновник по особым поручениям так застращал несчастного управителя, что тот вспотел, то и дело вытирая мокрый лоб шёлковым платком, а когда они поднялись в жилые покои башни, даже начал слегка заикаться.

Дознаватель тут же решил воспользоваться состоянием спутника и спросил напрямик: носит ли господин Мукано обувь с каблуками?

По тому как встрепенулся собеседник, как суетливо забегали заблестевшие глаза, как задрожали руки, которые он торопливо спрятал в широкие рукава халата, молодой человек догадался, что господин Каямо ждал и боялся этого вопроса.

Растянув пухлые губы в виноватой улыбке, тот ответил, что наставник барона ходил по замку в простых туфлях, а что он обувал, отправляясь в поездки, управитель не помнит, поскольку никогда особо не приглядывался.

Нутром почувствовав обман, младший брат губернатора попытался надавить, сославшись на свои полномочия, и даже грозил пытками, но господин Каямо упрямо стоял на своём, хотя и явственно дрожал от страха.

Видимо, знал мерзавец, что допрашивать дворянина с пристрастием можно лишь по приказу Сына неба или специально уполномоченных им лиц, к числу которых Рокеро Нобуро не принадлежит.

Чтобы пытать лживого ублюдка по закону, его сначала нужно доставить в Хайдаро, а потом обратиться с запросом к губернатору или к императорскому цензору. Вот только ясно, что ни тот, ни другой не воспримут всерьёз не подкреплённые фактами подозрения.

В иной ситуации можно было бы попытаться выбить правду из управителя. Но, не имея полной поддержки ни со стороны старшего брата, ни со стороны начальника уезда, чиновник по особым поручениям не решился столь демонстративно нарушить правила. Тем более в отношении такого богатого и знатного землевладельца.

Скрепя сердце дознаватель тогда с трудом смирил свою ярость, а чтобы хоть как-то оправдаться в собственных глазах, попытался побольше узнать о наставнике господина Хваро в боевых искусствах.

Видимо, очень обрадовавшись тому, что грозный гость сменил тему разговора, и теперь можно не врать, управитель наговорил много интересного.

Оказывается, Чиро Мукано приходится покойной матери нынешнего барона братом, рождённым от одной из младших наложниц их отца. То есть он родной дядя Тоишо Хваро. Однако говорить об этом не принято, поскольку господин Мукано даже не пытался сдать государственный экзамен, так и оставшись всего лишь хокару. Дав клятву на верность ещё старому барону, он сделался охранником замка, никогда не имел семьи, посвятив свою жизнь сестре, племяннику и боевым искусствам, ещё в молодости став признанным мастером боя на мечах.

Возможно, именно поэтому овдовевшая баронесса выбрала его в спутники и наставники своему единственному сыну, когда отправляла того в столицу. С тех пор господин Мукано в замке появлялся очень редко.

Нимало не впечатлившись рассказом о столь образцовой преданности, словно сошедшей со страниц романов или древних хроник, чиновник по особым поручениям принялся расспрашивать о том, что происходило в замке после возвращения хозяина.

С немалым удивлением он узнал, что барона в дальнем и опасном путешествии до родного дома сопровождали только господин Мукано, несколько слуг, носильщики да четверо наёмников, которые почти сразу же отправились обратно.

Немного отдохнув, дядя и наставник господина Хваро тоже куда-то уехал, и больше управитель его не видел. Где он пропадал всё это время, господин Каямо не знает, поскольку не имеет привычки лезть в дела господина.

Тогда, задав несколько уточняющих вопросов, дознаватель с огорчением узнал, что сейчас в поместье нет ни одного человека из тех, кто выехал из столицы вместе с бароном.

Носильщики, также нанятые в Тонго, тоже не стали задерживаться. А своих слуг, служивших ему с самого детства, и которых выбрала ещё его мать, господин Хваро взял с собой в Хайдаро.

Едва не взвыв от досады и разочарования, Рокеро Нобуро всё же показал управителю серьги и ленточки убитой в зимнем лесу служанки.

Господин Каямо ожидаемо заявил, что никогда не видел этих вещей. И, как показалось чиновнику по особым поручениям, тогда сказал правду.

Поскольку отряд прибыл в замок довольно поздно, а осмотр усадьбы и беседа с управителем барона сильно затянулась, младший брат губернатора перенёс допрос слуг и тщательный обыск поместья на завтра.

Разумеется, в замке этому не обрадовались, поскольку, кроме дознавателя, пришлось кормить и размещать ещё два десятка городских стражников.

Знатному визитёру предложили на выбор любую комнату в гостевом доме, но тот настоял на том, чтобы ночевать в башне.

В отличие от замка Канако, здесь к нему не приставляли любвеобильных служанок. Как и в городском доме Хваро, в усадьбе оказалось непривычно мало народа. На закономерный вопрос: почему так? Разделявший с ним ужин управитель ответил, что дескать на поддержание порядка людей пока хватает, а набор новых слуг отложили до появления в замке хозяйки. Теперь же, после трагической гибели невесты, в этом и вовсе отпала нужда, так как сам господин Хваро вскоре должен отбыть к месту государственной службы.

Несмотря на кажущуюся обоснованность этих слов, чиновнику по особым поручениям до сих пор мерещился в них какой-то подвох.

Начав допрос охранников и слуг с самого утра, он так и не узнал ничего, что могло бы хоть как-то связать ненавистного столичного хлыща с убийством в зимнем лесу и тем более с нападением разбойников на свадебный караван дочери рыцаря Канако.

Никто из проживавших в поместье дворян почему-то не запомнил, какие сапоги носил господин Мукано, но все дружно подчёркивали его благородство, высокие моральные принципы и виртуозное владение мечом.

Простолюдины тоже страдали странными провалами в памяти, однако в один голос заявляли, что, если раньше почти не знали господина Тоишо Хваро, то теперь не устают благодарить Вечное небо за столь добродетельного хозяина. Он не принимает в замке гостей, не устраивает пышных застолий, коротая время между чтением книг, сочинением стихов и занятиями боевыми искусствами.

Прекрасно зная о порядках в домах богатых холостяков, Рокеро Нобуро попытался выяснить: кто из юных служанок или, может быть, даже слуг пользуется особой благосклонностью землевладельца?

Вот только и охранники, и челядь дружно заверили дознавателя, что их господин не позволяет себе ничего подобного. Вернувшись на родину специально для того, чтобы жениться на молодой госпоже Канако, он посчитал не в праве заводить наложницу без одобрения супруги, а вступать в связь с местными служанками столичный хлыщ, видимо, посчитал ниже своего достоинства.

Пока младший брат губернатора допрашивал домашних господина Хваро, прибывшие с ним городские стражники обшарили весь замок в поисках кавалерийских сапог или хотя бы их следов. Но так ничего и не нашли. И им тоже слуги как один твердили, что господин Мукано повсюду ходил в туфлях.

Впав в отчаяние, Рокеро Нобуро сгоряча объявил награду в тридцать муни за любые сведения о связи барона или его наставника с убийствами в зимнем лесу или с нападением на свадебный караван дочери рыцаря Канако.

Весьма вдохновлённые подобной щедростью, стражники только что землю носом не рыли от усердия и, разъярённые упорством слуг, порой доходили до рукоприкладства. Так что управитель господина Хваро неоднократно жаловался чиновнику по особым поручениям, уговаривая того унять разошедшихся подчинённых.

Тот для вида пожурил ретивых стражников, втихомолку подняв награду до пятидесяти серебряных монет.

Тут, видимо, до кого-то из них дошло, что, кроме мордобития, следует использовать ещё и поощрение.

Неизвестно, столько они ей пообещали, но, соблазнившись лёгкими деньгами, молодая служанка рассказала им, что видела господина Мукано в сапогах с каблуками. Кроме того она слышала, как землевладелец напутствовал его, отправляя в Тодаё. Барон будто бы велел не скупиться на обещания и нанимать тех, кого не жалко.

Обрадованный дознаватель приказал привести говорливую простолюдинку к нему. Вот только, оказавшись в его комнате буквально через четверть часа после своего разговора со стражниками, молодая женщина вдруг залилась слезами и принялась энергично отказываться от своих слов, утверждая, что её просто не так поняли, что она вообще ничего такого не говорила, а воины всё сами придумали.

Рассвирепев от подобного коварства, стражники набросились на подлую обманщицу и, сбив с ног, принялись пинать с такой яростью, что, не вмешайся младший брат губернатора, наверное, забили бы до смерти.

Не то чтобы он её пожалел, просто не хотел лишний раз слушать причитания господина Каямо. Да и убивать чужих слуг в Благословенной империи всегда считалось дурным тоном. Поэтому служанке позволили уйти.

Зарёванная женщина, подвывая и размазывая слёзы с соплями по разбитому лицу, ещё не успела выползти на четвереньках из комнаты, а стражники уже начали наперебой уверять Рокеро Нобуро, что они говорят правду, и мерзавка действительно рассказывала им и о кавалерийских сапогах Мукано, и о его разговоре с бароном перед поездкой в Тодаё.

Досадливо махнув рукой, чиновник по особым поручениям выдал им серебряную монету за усердие и приказал продолжить поиски, уже не слишком надеясь на успех.

Ясно, что болтливую служанку успели так запугать, что она не повторит свои слова даже под пытками.

К тому же свидетельство слуг как против хозяев, так и в их пользу не имело юридической силы в суде. Поэтому не имело большого смысла добивать эту жалкую простолюдинку. Тем более, что, сама того не желая, она уже оказала Рокеро Нобуро значительную услугу, полностью подтвердив его подозрения и указав направление поиска.

Теперь уже совершенно ясно, что именно по приказу барона господин Мукано нанял в Тодаё никчёмных бродяг, чтобы просто перебить их сразу после нападения на свадебный караван дочери рыцаря Канако.

Дознаватель ещё не догадался, зачем Хваро понадобилось забирать своё же приданое столь экстравагантным и рискованным способом, но рассчитывал разобраться и в этом.

Для начала по возвращению в Букасо нужно заставить господина Гото написать портрет господина Мукано, чтобы потом отвести его в Тодаё.

Разумеется, отправляясь в замок, чиновник по особым поручениям рассчитывал на гораздо более значительный результат от своей поездки. Но хитроумный барон успел скрыться, а его люди, храня верность господину, всячески расхваливали хозяина, так и не сообщив ничего важного. Хорошо хоть, глупая служанка проболталась, пусть потом и отказалась от своих слов.

Возможно, задержись они в поместье на несколько дней, им удалось бы ещё кого-нибудь разговорить. Но младший брат губернатора обещал начальнику уезда вернуть стражников в город как можно быстрее.

Перед отъездом Рокеро Нобуро передал управителю запечатанный конверт для господина Хваро с требованием немедленно явиться в канцелярию Букасо на допрос.

Он слабо верил в то, что землевладелец рискнёт появиться в уезде, но поступил так, как предписывали правила.

Размышляя на обратном пути о причинах неудачи своей миссии, начинающий дознаватель пришёл к выводу, что коварный столичный щёголь давно готовился к бегству и ждал только похорон рыцаря Канако и его дочери.

Очевидно, хитрец каким-то образом узнал, что Рокеро Нобуро ждёт лишь надлежаще оформленных полномочий от губернатора для начала полноценного расследования нападения разбойников на свадебный караван дочери рыцаря Канако.

То есть барон просто испугался того, что вместо тупых уездных недоумков за дело берётся образованный, проницательный дворянин, способный разоблачить его мерзкие делишки.

Осознание собственной значимости скрасило уныние от неудачной поездки и немного подняло настроение.

Самодовольно усмехнувшись, младший брат губернатора развязал шёлковую ленточку под подбородком, снял шляпу, небрежно бросив её на лавку, и откинулся на стенку повозки.

Стараясь не обращать внимание на тряску, он принялся размышлять о том, что ему известно на сегодняшний день.

По каким-то причинам барон Хваро решил ограбить караван с приданым своей невесты. Для этого его дядя, господин Мукано, нанял в Тодаё бродяг, которых потом перебили у лесной пещеры. Судя по всему, это сделали хорошо вооружённые и дисциплинированные воины из числа тех, кто зарабатывает этим на жизнь.

Профессиональные наёмники охраняют караваны купцов, их склады и дома, заключают контракты с местными властями на уничтожение мелких разбойничьих шаек, но не гнушаются и противозаконной деятельностью: от заказных убийств до вооружённых нападений. Как правило, это хокару из тех, кто не сумел устроиться на государственной службе, но среди них встречаются и простолюдины.

Вот только услуги этих воинов стоят очень недёшево. Какой смысл Хваро платить за то, что он мог получить бесплатно?

Расстроившись от того, что он не в состоянии внятно ответить на данный вопрос, Рокеро Нобуро внезапно почувствовал острую боль в кишечнике.

- Жбан! - крикнул молодой человек, досадливо морщась. - "Вот мерзавец - этот Каямо! Накормил какой-то дрянью!"

- Да, господин! - отозвался возница.

- Останови! - приказал хозяин, нашарив в рукаве сложенный лист писчей бумаги. Дороговато конечно использовать её по такому назначению, но, хвала Вечному небу, он может себе такое позволить.

- Слушаюсь, господин! - натянул вожжи слуга.

Не дожидаясь, когда повозка замрёт на месте, младший брат губернатора устремился к завешанному циновкой проходу.

- Что случилось, господин Нобуро? - спросил сидевший рядом с возницей десятник.

Непосредственно командуя подчинёнными, с чиновником по особым поручениям стражник изначально держался подчёркнуто официально и даже отказался забраться в фургон, расположившись на маленькой передней площадке.

- Всё в порядке, господин Накано, - успокоил его дознаватель. - Небольшая задержка.

У него ещё хватило сил с невозмутимым видом дождаться, когда медлительный, как осенняя черепаха, Жбан поставит хозяину лесенку.

Но, ступив на мокрую землю, Рокеро Нобуро, позабыв о солидности, подхватил полы халата и почти бегом припустил к ближайшим кустам.

Облегчившись и возблагодарив Вечное небо за то, что никто из спутников не засмеялся его конфузу, младший брат губернатора вальяжной походкой направился к дороге, стараясь придать лицу сурово-отрешённое выражение.

У повозки, согнувшись в почтительном поклоне, стоял пожилой, пузатый стражник и, качая прикрытой шлемом головой, почтительно внимал своему командиру.

- А вот и он! - явно обрадовался тот, кивнув в сторону неторопливо приближавшегося дознавателя. - Господин Нобуро, - это Лукас, он хочет сообщить вам что-то важное.

- Говори, - благожелательно кивнул умиротворённый чиновник по особым поручениям.

- Мой рассказ коротким не получится, господин Нобуро, - потупив взор, пробормотал собеседник и кивнул в сторону тяжело опиравшихся на копья коллег. - Прикажите на привал стать?

Младший брат губернатора торопился поскорее попасть в Букасо. Он даже приказал выйти из замка барона Хваро ещё до восхода солнца, поэтому зря задерживаться не собирался и равнодушно пожал плечами.

- Тогда в городе расскажешь.

- Я поначалу так и хотел, благородный господин Нобуро, - по-прежнему глядя в землю, согласился стражник, но вдруг умильно улыбнулся. - Да уж больно охота узнать: достоин я награды или нет? Вдруг вы меня похвалите и заплатите сразу?

Дворянин едва не вспылил от подобной наглости, но потом подумал, что у нахала, возможно, действительно есть причина вести себя так вызывающе? Ну, а если нет, он просто от души набьёт ему морду, чтобы знал, как следует себя вести с благородным господином. В данном случае даже десятник за своего человека заступаться не будет.

- Тогда полезай в фургон, - усмехнулся чиновник по особым поручениям. - Так и быть, послушаю, что ты там узнал.

- Благодарю, господин Нобуро, - церемонно поклонился Лукас. - Вы точно не пожалеете.

- Ну, награду ты тоже точно получишь, - усмехаясь, пообещал молодой дворянин. - Но вот понравится она тебе или нет, не знаю.

- Составите компанию? - предложил он десятнику, вновь приглашая в фургон.

Однако тот вновь решительно отказался.

- Спасибо, господин Нобуро. Чужие тайны мне не нужны.

В его словах и интонации голоса определённо слышалось плохо скрываемое пренебрежение, поэтому дознаватель, нахмурившись, буркнул:

- Как угодно, господин Накано.

Первым войдя в повозку и умостив зад на порядком просиженной подушке, он посмотрел на стражника, оставшегося стоять, держась за хлипкую стенку.

- Садись, - проворчал младший брат губернатора, кивнув на боковую скамейку. - Дорогой сильно трясёт. Ещё язык откусишь.

И скомандовал:

- Поехали, Жбан!

Щёлкнули вожжи, фургон дёрнулся.

- Ну, рассказывай, - проворчал чиновник по особым поручениям, насмешливо глядя на собеседника.

- Мой троюродный брат, господин Нобуро, женился, значит, на дочке Гудя, конюха госпожи Хваро, - устроившись на самом краешке лавки, заговорил тот. - Это ещё при отце нынешнего барона случилось. С конями у него дело-то не пошло, и его в помощники садовника определили. Вот эта служба по нему оказалась. Сейчас он уже старшим садовником заделался. Управитель господин Каямо хвалит его за усердие, а покойная госпожа баронесса даже наградила однажды...

- Так что же ты, мерзавец, не сказал, что у тебя родственники в замке?! - не дослушав, рявкнул дознаватель, вскакивая со своего места.

Но тут под колёса повозки попался очередной камень, и молодой дворянин шлёпнулся задом на скамью.

- Побоялся, господин Нобуро, - не вставая, склонил голову нимало не смутившийся Лукас. - Мы же с ним хоть и редко, но видимся. На похоронах там, или на свадьбах. Расскажи я про него, вы бы, господин, сразу захотели бы с ним встретиться, чтобы, значится, самому всё узнать. Только в замке-то знают, что мы с ним родичи и небось следили за ним во все глаза. Какому господину понравится, если слуги начнут об их семейных делах болтать с кем попало?

Возмущённый такими словами, слушатель хотел напомнить нахалу, что он не "кто попало", а дознаватель, имеющий полномочия на проведение расследования от самого губернатора, но сумел смирить негодование. Вдруг рассказ стражника оправдает его дерзость? А если нет - появится лишний повод навешать ему тумаков.

Стражник подался вперёд и слегка понизил голос:

- Думаете, чего та девчонка так скоро от своих слов отказалась?

- Почему? - машинально спросил Рокеро Нобуро.

- Пока она болтала, как господин Хваро господина Мукано в Тодаё провожал, у неё дочку малую похитили, - огорошил его Лукас.

- Кто? - не понял поначалу чиновник по особым поручениям. - Как? Почему она ничего мне не сказала?

- Какая же мать дитю своему смерти пожелает? - вопросом на вопрос ответил собеседник, добавив: - Кто и как сделал, то мне неведомо. Только в замке чужих не было. Стало быть, люди барона забрали девчонку за её длинный язык.

- А вы куда смотрели? - вновь рявкнул, но уже не так грозно младший брат губернатора.

- Да разве же там за всем уследишь, господин Нобуро? - по-прежнему невозмутимый стражник посмотрел на него едва ли не с жалостью. - Нас-то и было два десятка на такую усадьбищу. Да и некогда нам было. Мы приказ ваш выполняли: слуг расспрашивали, сапоги кавалерийские искали.

"Надо было больше людей брать, - досадливо прикусив губу, подумал дознаватель, тут же возразив сам себе: - Кто бы мне их дал!?"

- А ещё и деревенька у замка стоит, где родня его живёт, - тем же тоном продолжил собеседник. - Вот потому-то мой брат вам бы ничего и не сказал. И я бы не стал его принуждать. Нехорошо родичей под смерть подводить.

- Чего же он тебе такого рассказал, если ты даже до города не дотерпел? - признавая в душе его правоту, но не желая с ним соглашаться, проворчал чиновник по особым поручениям.

- Мы о многом говорили, господин Нобуро, - озабоченно нахмурился стражник. - Сперва он мне о тамошних порядках рассказал. Чтобы, значит, для понимания. Всем известно, что никому из господ не понравится, коли слуги хозяйскими делами шибко интересуются. Но в замке господина Хваро с этим уж очень строго. Говорят, родственники покойного барона много лет искали повод поместье у вдовы отобрать. Даже соглядатаев подсылали. Вроде как даже благородная дама - всё равно женщина, потому не сможет одна замок и всё хозяйство для сына сберечь. Вот она и таилась ото всех. За лишние вопросы слугам по полсотни палок давали. А уж тех, кто любопытничал, убивали без всякой пощады.

- Зачем ты мне всё это рассказываешь? - спросил молодой человек, уже с трудом сдерживая нетерпение.

- Затем, благородный господин Нобуро, - вздохнул Лукас, - что никто из людей господина Хваро вам правды не скажет. Одна только дурочка на серебро повелась, да и той быстро рот заткнули. Брат говорил, что господин Мукано, после того как они сюда приехали, всех слуг собрал и предупредил, чтобы своё место знали и про хозяйские дела даже промеж собой помалкивали. Не то, мол, самих убьём и родню не пожалеем. Это в городе все на виду, простой человек может хоть в канцелярию начальнику уезда пожаловаться. В деревне, если крестьянин пропал, никто, кроме старосты да родни, не заметит. А господин Мукано зря не скажет. В замке ждут не дождутся, когда они с бароном на юг уедут.

- Что брат ещё тебе сказал? - теряя терпение, глухо рыкнул чиновник по особым поручениям.

- Сейчас, господин Нобуро, - успокаивающе поднял руку стражник. - К самой сути перехожу. Зимой, когда господин Хваро вернулся, с ним, кроме господина Мукано, двое слуг приехали: Яира и Куюми, пятеро носильщиков и четверо наёмников охраны. Господин барон позволил им пару дней в замке отдохнуть после дороги. А брат мой не только за садом, но и за домом для гостей присматривает. Вот там он и услышал, что по пути сюда из каравана господина барона сбежала его служанка Эзу и носильщик Нак.

- Где это случилось? - моментально насторожился дознаватель.

- Уже недалеко от Букасо, - понимающе кивнул собеседник. - Наёмники-то хотели их догнать, да господин Хваро не позволил. Задерживаться, вишь ли, не хотел. Вроде как сказал: "Пусть их Вечное небо за предательство покарает!"

- Так! - протянул младший брат губернатора, хлопнув себя по коленям. - Ну, а какие сапоги носил господин Мукано, твой родич случайно не знает?

- Конечно знает, господин Нобуро, - ехидно усмехнулся Лукас. - Самые кавалерийские. Он вроде как переживал, что боги его ростом обидели, вот и носил каблуки, чтобы выше казаться.

- Ну, кой-какую награду ты заработал честно, - проворчал чиновник по особым поручениям, доставая из рукава кошелёк. - Только пятьдесят муни тебе платить не за что. Не смогу я по твоим словам барона разоблачить. Но десять серебряных монет ты от меня получишь. Только, если соврал...

- Как можно, господин Нобуро! - стражник даже обиделся, но глаза его алчно блеснули. - Я же понимаю, что дело серьёзное. И был я с господином Фузито, когда в лесу кости обглоданные нашли. Как раз там, где госпожа Амадо Сабуро сказала.

- Смотри! - ещё раз пригрозил дворянин, протягивая свёрнутые ассигнации. - Узнаю, что всё это ложь, не пощажу. На каторге сдохнешь!

- Так это же ещё не всё, господин Нобуро, - с поклоном принимая деньги, нервно облизнул мясистые губы собеседник.

- Ну, так говори! - нетерпеливо вскричал молодой дворянин. - Чего тянешь?!

- Девка та, Эзу, служила господину ещё и у подушки! - подпрыгнув на кочке вместе с фургоном, выпалил Лукас, продолжив уже спокойнее: - А как Нака носильщика встретила, вроде как влюбилась в него без ума. Говорят, будто она его на побег и подбила!

- Ну, это ты врёшь, - неуверенно возразил младший брат губернатора. - Ни одна женщина не променяет богатого дворянина на нищего простолюдина.

- Как мне рассказали, так я и говорю, - пожал плечами собеседник, заметив: - Только в жизни, господин Нобуро, всякое бывает.

Вступать в спор с не по чину смелым стражником чиновник по особым поручениям посчитал ниже своего достоинства, но в глубине души признался, что подобное могло произойти. Женщины ветрены по своей природе, и их мягкое начало часто вступает в конфликт с окружающей действительностью. Возможно, глупой служанке настолько приглянулся смазливый носильщик, что она не только сама не смогла справиться со случайной страстью, но и убедила слабохарактерного простолюдина сбежать с ней от господина.

Видимо, решив, что дознавателя эти сведения не заинтересовали, Лукас продолжил, не отрывая взгляда от кошелька в руке дворянина:

- Ещё брат слышал, что в Тодаё господин Хваро останавливался у господина Роко Сэгаво, с которым познакомились ещё в столице.

- Как ты сказал? - не расслышал Рокеро Нобуро.

- Роко Сэгаво, господин Нобуро, - послушно повторил собеседник. - Наёмники вроде говорили, что уж больно подозрительный тот дворянин.

- Молодец! - младший брат губернатора не стал скрывать своей радости и, добавив к награде ещё одну бумажку, деловито поинтересовался: - Может, у кого-нибудь из других стражников тоже есть родственники в замке Хваро?

- Не знаю, господин Нобуро, - нервно сглотнул простолюдин, дрожащими руками принимая ассигнацию. - Но я поспрашиваю.

- Узнай обязательно, - приказал дворянин, пообещав: - Награжу.

- Да благословит вас Вечное небо, благородный господин Нобуро! - вскричал Лукас, соскальзывая с лавки и опускаясь на колени. - Я никогда не забуду вашей доброты и щедрости!

- Ступай, - вяло махнул рукой дознаватель.

Счастливо улыбаясь, стражник резво вскочил на ноги и, пятясь задом, почти вывалился из фургона на переднюю площадку.

Это смотрелось так забавно, что молодой человек не смог удержаться от улыбки. Настроение его заметно улучшилось. Теперь он совершенно точно знал, что Хваро имеет прямое отношение и к тем трупам, что госпожа Сабуро нашла зимой в лесу, и к нападению на свадебный караван дочери рыцаря Канако.

Именно господин Мукано, доверенное лицо и близкий родственник барона, убил неверную служанку заодно с её глупым поклонником. Он же подыскал тех бандитов, кого наёмники перебили у лесной пещеры.

Вот только никаких доказательств этого младший брат губернатора по-прежнему не имел. Обдумав сложившуюся ситуацию, он понял, что в Букасо ему больше ничего не найти и нужно отправляться в Тодаё. Должен же там кто-то запомнить столь примечательного воина, как господин Мукано? А может, удастся отыскать тех, кто подтвердит, что он вербовал в городе бродяг? И нужно как можно больше разузнать о господине Роко Сэгаво.

Вот только стражников Сабуро уже не даст. Начнёт канючить, что, мол, самому нужны. Да много их ему там и не понадобится. Троих или даже двоих хватит. А в Тодаё он обратится к тамошнему начальнику уезда и, опираясь на свои полномочия, потребует от него полного содействия. И пусть только попробует не дать людей. Тогда придётся писать губернатору и объяснять, что именно из-за того бездельника чиновник по особым поручениям его канцелярии не смог отыскать виновных в нападении на свадебный караван дочери рыцаря Канако.

Довольно усмехаясь, Рокеро Нобуро постарался поудобнее устроиться на просиженной подушечке и с гордостью подумал, что именно он сразу догадался о причастности столичного хлыща ко всем этим преступлениям.

В отличие от здешних ограниченно мыслящих дворян, его-то барон своим столичным лоском не очаровал. Он-то сразу понял гнилую натуру этого манерного красавчика.

Несмотря на то, что замок Хваро они покинули ещё затемно, шли быстро и мало отдыхали, в Букасо отряд младшего брата губернатора прибыл уже ближе к вечеру.

Попрощавшись с десятником, он приказал Жбану ехать в гостиницу.

Небрежно кивнув на низкий поклон владельца "Бамбуковой жабы", Рокеро Нобуро, поднявшись на галерею, обнаружил дверь в свою комнату запертой.

- Эй, Кубвань! - окликнул он слугу.

В ответ не донеслось ни звука.

Дознаватель постучал костяшками пальцев по косяку, рявкнув:

- Кубвань!

И вновь тишина.

Рассвирепев, чиновник по особым поручениям забарабанил кулаком по жалобно дребезжащей филёнке.

- Эй!!! Есть кто там?!

Внутри послышался неясный шум, звук падения, неразборчивое бормотание, то ли всхлип, то ли вздох и, наконец, металлическое бряканье засова.

Дверь рывком распахнулась, и на хозяина уставились недоуменно вытаращенные глаза с красными ниточками лопнувших сосудов на опухшей физиономии слуги.

- Господин? - пролепетал он заплетающимся языком.

На младшего брата губернатора пахнуло густым, каким-то особенно противным перегаром с резким запахом кислятины.

Зло ощерившись, он коротко, без замаха ударил Кубваня кулаком в живот, а когда тот согнулся, жадно хватая ртом воздух, и начал падать, положил ему руку на голову и резко толкнул вперёд.

Слуга с грохотом упал на пол.

Дознаватель огляделся по сторонам, с удовлетворением убеждаясь, что его действия не привлекли особого внимания гостей в обеденном зале, и, шагнув в комнату, подчёркнуто аккуратно прикрыл за собой дверь.

- Господин! - хрипел Кубвань, стараясь встать на четвереньки. - Как вы здесь оказались так рано?

- Да вот так, - усмехнулся чиновник по особым поручениям, пнув его ногой в бок.

Взвыв, простолюдин вновь тяжело рухнул на пол, пытаясь свернуться клубком и прикрывая лицо руками.

- Знал же, скотина подлая, что я сегодня вернусь, - обманчиво ласково проговорил дворянин, примеряясь, как бы ударить побольнее. - И всё равно нализался!

- Простите, благородный господин! - подвывая, заскулил Кубвань. - Не знал я, что вы так рано приедете! Думал, до вечера всё пройдёт!

- А сейчас что, пьянь ты подзаборная?! - рявкнул хозяин, ещё раз хорошенько ткнув его сапогом под рёбра.

- Разве не утро? - убрав ладони от глаз, ошарашенно пробормотал слуга, уставившись на затянутое белой бумагой окно.

- Какое утро, ушлёпок?!! - свирепея, младший брат губернатора схватил его за кафтан и рывком вздёрнул на ноги. - Ты что же, со вчерашнего дня не просыхал?! Где деньги взял, подлец, чтобы столько вылакать?! На мой счёт записал мерзавец?!

- Да как можно, господин!? - вытаращив от ужаса глаза, лепетал собеседник. - Клянусь Вечным небом, и ляна у вас не взял! Угостили меня!

- Кто же это в тебя столько залил? - поинтересовался озадаченный чиновник по особым поручениям, слегка ослабляя хватку.

- Так выпили-то совсем чуть-чуть, господин! - торопливо забормотал слуга, втягивая голову в плечи. - Клянусь Вечным небом! Всего-то по бутылке на двоих с Ковгудом за ужином, и всё! Это же разве выпивка?

Несмотря на раздражение и злость, дознаватель почему-то сразу поверил Кубваню, а тот продолжал, глядя на него полными ужаса глазами:

- Сам не пойму, господин, с чего это я так разоспался. В жизни со мной такого не бывало. Даже вас чуть услыхал. Не иначе, не пил давно, вот и развезло. А может, хозяин здешний, собака такая, дрянное вино подсунул?

Отшвырнув его к стене, Рокеро Нобуро спросил:

- Что за Ковгуд такой?

- Земляк, господин, - отозвался собеседник, становясь на колени и упираясь лбом в пол. - Приказчик купца из Хайдаро. Как узнал, что я у вас служу, так захотел меня угостить. Уж я отказывался...

- Заткнись! - рявкнул поражённый внезапной догадкой младший брат губернатора.

"Неужели этого недоумка опоил какой-то мерзавец?" - молнией пронеслась в его голове пугающая мысль.

Не обращая внимания на причитание слуги, он бросился к сундуку. Крышка не поддалась. Замок не сломан. Тем не менее чиновник по особым поручениям торопливо отыскал в кошельке плоский ключ.

Вещи оказались на месте и на первый взгляд лежали также аккуратно. Невольно затаив дыхание, сунул руку в угол, с облегчением нашарив пузатый, кожаный мешочек.

Не удовлетворившись поверхностным осмотром, достал его и развязал стягивавший горловину шнурок.

Однако, только увидев тускло блеснувшее серебро монет и свёрнутые в трубочку ассигнации, окончательно успокоился, хмуро посмотрев на поднявшего голову Кубваня.

Вновь ткнувшись лбом в пол, тот испуганно охнул.

- Неужто злодей обокрал вас, господин?

- Твоё счастье, скотина пьяная, что всё на месте, - проворчал дознаватель. - Не то бы я тебя продал, чтобы деньги вернуть.

- Простите раба неразумного, господин! - взвыл собеседник, и плечи его затряслись от рыданий. - Лучше сразу убейте, только не продавайте! Позвольте служить вам до самой смерти, господин!

- Заткнись! - устало махнул рукой хозяин, тяжело плюхаясь на кровать. - Сапоги сними.

- Слушаюсь, господин! - обрадовавшись, слуга вытер опухшее, залитое слезами лицо.

Несмотря на то, что чиновнику по особым поручениям не терпелось рассказать господину Сабуро о результате своей поездки в замок барона Хваро, он рассудил, что не стоит являться к начальнику уезда голодным, усталым и раздражительным после дальней дороги и истории с Кубванем, отложив визит в канцелярию до завтра.

Направляясь в баню, Рокеро Нобуро на всякий случай спросил владельца "Бамбуковой жабы" о постояльце по имени Ковгуд. Тот подтвердил, что такой действительно останавливался в его заведении, но сегодня утром выехал вместе со своим хозяином - почтенным купцом из Хайдаро. Тошаки заявил, что давно их знает, и это очень уважаемые и добропорядочные люди.

Рассудив, что приказчик, видимо, действительно просто захотел завести знакомство со слугой столь влиятельной персоны, как брат губернатора, рассчитывая получить от этого какую-то пользу в будущем, дознаватель окончательно успокоился. Кубвань скорее всего соврал о количестве выпитого вина, ну или просто очень крепоко заснул каналья.

Тот весь вечер старался быть особенно предупредительным, жадно ловил каждое слово господина и всячески старался угодить.

Прекрасно выспавшись, чиновник по особым поручениям привёл себя в порядок, быстро позавтракал и, облачившись в форменный синий халат, отправился в канцелярию.

Кивком ответив на почтительный поклон секретаря, он стукнул костяшками пальцев по дверному косяку, после чего, привычно не дожидаясь ответа, вошёл в кабинет.

Его хозяин о чём-то беседовал со старшим писцом.

Увидев нового гостя, он тут же велел господину Окэдо зайти позже, а сам отвесил молодому дворянину почтительный поклон.

- Рад видеть вас, господин Нобуро. Надеюсь, вы удачно съездили, и господин Хваро развеял ваши подозрения?

Отвесив ответный поклон, дознаватель презрительно скривился.

- Этот юнец сбежал! Наверное, как-то узнал подлец, что я взялся расследовать его преступления, и трусливо скрылся!

- Как?! - отпрянув, вскричал начальник уезда. Его густые брови взметнулись вверх, сминая морщинами лоб, а взгляд растерянно заметался по сторонам. - И вы не знаете, где он?

Машинально отметив какую-то чересчур нервную, ранее совершенно не характерную реакцию господина Сабуро, упоённый собственной значимостью, младший брат губернатора презрительно фыркнул:

- Он сказал управителю, что едет в Хайдаро и скоро вернётся. Только, скорее всего, врёт. В его замке вообще никто правды не говорит. Но я на всякий случай оставил барону письмо. Если всё-таки приедет, то пусть явится в канцелярию. У меня много вопросов накопилось.

- Вы там всех допросили? - лицо хозяина кабинета вновь приобрело привычное отстранённо-вежливое выражение. Вот только он по-прежнему старался не смотреть гостю в глаза.

- Управителя, охранников и всех слуг, - подтвердил тот, принимая солидный вид. - Они хоть и мало что мне сказали, кроме славословий своему господину. Но я всё-таки узнал, что ваша сестра тогда зимой нашла в лесу труп служанки Хваро. Она была ещё и его любовницей. Но по дороге из столицы без памяти влюбилась в какого-то носильщика из тех, кого нанял барон. Неподалёку от Букасо они пытались сбежать, но господин Мукано догнал их и убил.

- Откуда вам известны такое подробности, господин Нобуро? - недоверчиво прищурился собеседник.

Тот охотно пересказал свой разговор со стражником Лукасом, опустив некоторые, на взгляд молодого человека, незначительные детали.

Внимательно выслушав его, начальник уезда задумчиво проговорил, машинально поглаживая бороду:

- Господа вправе наказывать своих слуг. Так заведено от сотворения мира. Я не исключаю, что господин Хваро действительно испытывал к той простолюдинке какие-то чувства. А так как она его столь подло предала...

- С этим спорить не буду, господин Сабуро, - беззастенчиво оборвал его младший брат губернатора. - Но почему он расправился с ней тайно? Я же говорил, что он запретил их искать...

- Оберегая свою репутацию, господин Хваро хотел просто избежать лишних разговоров, - спокойно пожал плечами хозяин кабинета.

- Пусть так, - скрепя сердце признал его правоту гость, тут же продолжив с прежним накалом, - но носильщик не был человеком барона. И он не имел права того наказывать. Это самое настоящее нарушение закона! То есть преступление, за которое Хваро должен ответить!

- А доказать его причастность к этим убийствам вы сумеете, господин Нобуро? - с плохо скрытой издёвкой спросил начальник уезда.

Чиновник по особым поручениям ощутил острый укол стыда. Он почувствовал, как непроизвольно сжались кулаки до хруста в суставах, а душу заполонило острое желание стереть с лица собеседника эту чуть заметную ехидную усмешку.

Зло ощерившись, он не стал отвечать на провокационный вопрос, задав вместо этого свой:

- Ну теперь-то, господин Сабуро, вы верите, что хвалёный барон Хваро вовсе не так благороден и добродетелен, как все здесь считают?

- Скажем так, - хозяин кабинета отвернулся к окну, избегая его взгляда. - Сейчас я уже в этом сильно сомневаюсь.

Победно усмехнувшись, визитёр откинулся на низенькую спинку кресла и продолжил назидательным тоном:

- Кроме того я знаю, что барон посылал господина Мукано в Тодаё нанимать всяких бродяг, из тех кого не жалко и кого никто не будет искать. Кстати, вы знали, что он приходится ему дядей?

- Да, - поворачиваясь к нему, подтвердил собеседник. - Но господин Мукано - всего лишь хокару, поскольку рождён от наложницы и никогда не сдавал государственный экзамен.

- Ещё я выяснил имя того дворянина, у кого Хваро останавливался по пути из столицы, - продолжил слегка разочарованный молодой человек. - Думаю, он помог Мукано найти нужных людей.

- Это вам всё тот же стражник рассказал? - поинтересовался начальник уезда.

- Про дворянина он, - подтвердил дознаватель. - А о том, что барон посылал Мукано в Тодаё, проболталась одна служанка. Она потом отказалась от своих слов, потому что у неё кто-то украл дочь. Но, по-моему, это только подтверждает, что она говорила правду. А слуги и охранники замка просто покрывают грязные делишки своего господина.

Младший брат губернатора ждал, что собеседник заинтересуется подробностями этой неприглядной истории, но тот вместо этого спросил:

- Вы намерены отправиться в Тодаё, господин Нобуро?

- Да, - подтвердил чиновник по особым поручениям. - После того как ваш художник нарисует мне портреты Хваро и Мукано.

- Но он, кажется, никогда не видел господина Мукно, - нахмурился собеседник.

- Достаточно того, что его видел я! - с апломбом заявил чиновник по особым поручениям.

Пожав плечами, хозяин кабинета позвал секретаря и, когда тот вошёл, приказал:

- Пришлите ко мне господина Гото.

- Слушаюсь, господин Сабуро.

- И ещё я хотел сказать, господин Сабуро, что мне не померещилось, - довольно усмехнулся дознаватель. - Господин Мукано действительно носит сапоги с каблуками, чтобы казаться выше.

Начальник уезда только вздохнул.

- Доброе утро, господин Сабуро, - низко кланяясь и широко улыбаясь, секретарь распахнул перед ним дверь.

Едва шагнув в приёмную, начальник уезда сразу увидел склонившегося в почтительном поклоне писца со стопкой бумажных листов под мышкой.

- Почему так долго, господин Гото? - сурово нахмурился шеф. - Я ждал вас вчера вечером.

Собеседник жалобно посмотрел на него покрасневшими, слезящимися глазами на бледном, осунувшемся лице.

- Простите, господин Сабуро, я же не настоящий художник, вот у меня ничего и не получалось. Господин Нобуро всё время говорил, что непохоже, и приказывал переделать. Я предлагал ему обратиться к мастеру Пермину, только он не захотел.

- Но вы всё же сделали так, как ему нужно? - слегка смягчился начальник уезда, кивнув на бумаги под мышкой.

- Да, господин Сабуро, - подтвердил писец. - Всё как, он пожелал. Тридцать листов с портретом господина Мукано и описанием его деяний.

Он с поклоном протянул пухлую папку.

- Пойдёмте посмотрим, - предложил Бано Сабуро, кивнув на предусмотрительно распахнутую секретарём дверь в кабинет.

Усевшись за стол, он бегло просмотрел рисунки, согласившись про себя, что портрет действительно получился не очень похожим, однако вполне узнаваемым.

Рядом размещался написанный аккуратными, крупными буквами текст, повествующий о том, что изображённый здесь господин Чиро Мукано подозревается в многочисленных преступлениях, среди которых тайное убийство простолюдинов и нападение на свадебный караван дочери рыцаря Канако. Всякий верноподданный Сына неба обязан сообщить властям о его местонахождении, а также о прочих злодеяниях господина Чиро Мукано, о коих ему известно. За любые подобные сведения чиновник по особым поручениям канцелярии губернатора провинции Хайдаро господин Рокеро Нобуро выдаст достойное вознаграждение. Обращаться в уездную управу уезда Тодаё-но-Хайдаро.

Хозяин кабинета давно знал гостя и доверял ему, насколько вообще можно доверять подчинённым, поэтому, насмешливо фыркнув, он пристально посмотрел на застывшего в почтительном полупоклоне писца.

- Не слишком ли опрометчиво разбрасываться подобными обвинениями, не имея никаких доказательств?

- Я лишь выполнял ваши распоряжения, господин Сабуро, - напомнил собеседник.

- Я вас ни в чём не упрекаю, господин Гото, - поспешил тот успокоить писца. - Просто, на мой взгляд, крайне неосмотрительно высказывать столь резкие суждения без надлежащих оснований. У господина барона Хваро тоже есть влиятельные родственники, а своего дядю и наставника он в обиду не даст.

- Господин Нобуро ещё очень молод, - сообразив, что начальник настроен немного пооткровенничать, несмело заметил Гото. - И, наверное, рассчитывает на заступничество старшего брата?

- Его превосходительство в нём уже немного разочаровался, - понизив голос, доверительно сообщил хозяин кабинета.

- И неудивительно, - с сожалением покачал головой гость, видимым усилием давя подступавшую зевоту.

- Вы усердно потрудились, господин Гото, - уже другим официальным тоном похвалил его начальник уезда.

- Этот мой долг, господин Сабуро, - церемонно поклонился тот.

- Надолго вчера задержались? - спросил шеф, откладывая объявления на край стола.

- Я ещё домой не уходил, господин Сабуро, - потупился подчинённый.

- Так вы трудились всю ночь?! - вскинул брови хозяин кабинета.

- Господин Нобуро дал мне задание и ушёл перед самым комендантским часом, - подчёркнуто отстранённым тоном объяснил писец. - А я закончил только под утро. Подремал немного на лавке, и всё. Но сейчас я готов исполнять свои обязанности, господин Сабуро!

- Отправляйтесь домой, господин Гото, - махнул рукой тот. - И хорошенько отоспитесь, а то уснёте прямо за столом.

Он добродушно улыбнулся.

- Я сам отдам объявления господину Нобуро, когда он придёт, и всё ему объясню.

- Благодарю за заботу, господин Сабуро, - не скрывая радости, поклонился гость. - Да хранит вас Вечное небо!

Когда за ним закрылась дверь, начальник уезда уже не стал скрывать свои чувства и усмехнулся, машинально огладив аккуратную бородку.

Да, не повезло его превосходительству с младшим братом. Конечно, упорства Рокеро Нобуро не занимать. Если что-то вбил себе в башку, ни за что не остановится, пока не добьётся. Но нет ни умения себя вести, ни добродетели, ни высоких моральных принципов, ни большого ума.

Ну, что ему мешало воспользоваться советом писца и обратиться к мастеру Пермину? Пусть портреты у того получаются плохо, но вдвоём с господином Гото они бы быстрее изготовили эту кучу объявлений.

Рокеро Нобуро так торопился попасть в Тодаё, но теперь отъезд придётся отложить ещё на день и всё из-за его неорганизованности.

Неудивительно, что он всего лишь ейчей, потому что сдавал государственный экзамен в Хайдаро, а не в столице, как подобало бы близкому родственнику столь высокопоставленного чиновника. Видно, старший брат прекрасно понимал, что младший не смог бы получить учёную степень без его помощи, вот и устроил ему экзамен у себя в провинции.

Ещё раз мысленно посочувствовав губернатору, Бано Сабуро позвал секретаря и приказал нести корреспонденцию. Ранее полудня он Рокеро Нобуро не ждал.

Бегло просматривая полученные сверху распоряжения, докладные записки подчинённых, жалобы и прошения жителей уезда, он с привычной лёгкостью отписывал их подчинённым для исполнения, либо откладывал в сторону, намереваясь позже изучить их более внимательно. Хвала Вечному небу, день начинался так, как и сотни других до него.

Городские стражники по-прежнему продолжали активно искать разбойников, напавших на свадебный караван дочери рыцаря Канако.

Вот только пока что они знали об этом преступлении даже меньше, чем непутёвый младший брат губернатора.

После того как Бано Сабуро сам вспомнил кавалерийские сапоги на ногах господина Мукано и выслушал рассказ Рокеро Нобуро о его поездке в замок барона, выдвинутые против того обвинения уже не казались начальнику уезда такими нелепыми как раньше.

Давно разменяв пятый десяток и многое повидав в этой жизни, он никак не мог уяснить только одного: зачем господину Хваро это понадобилось?

Убийство простолюдинки, предавшей чувства дворянина выглядело хотя и чрезвычайно вульгарно, но всё же вполне обоснованно. Как благородный человек и мужчина, Бано Сабуро барона даже понимал.

Но для чего понадобилось платить наёмникам, вербовать бродяг в Тодаё, нападать на караван, если всё, что там везли, и без того ему уже почти принадлежало?

Именно эта мысль, гвоздём засев в голове, второй день не давала покоя, мешая окончательно принять вероятность причастности господина Хваро к данному преступлению.

Отложив в сторону документы, чиновник потянулся, разминая затёкшие от долгого сидения мышцы, и собрался приказать господину Ивасако подать чай, но замер, услышав крики и стремительно приближавшийся грохот подошв по деревянному полу.

- Куда прёшь?! - грозно и растерянно рявкнул секретарь.

Дверь с треском распахнулась, и в комнату ворвался низенький, кривоногий стражник с выпученными глазами на бледном, покрытом редкой щетиной лице.

Сердце начальника уезда тревожно ёкнуло.

- Господин, там цензор с солдатами!!!

- Кто? - машинально переспросил хозяин кабинета, отказываясь верить собственным ушам.

- Господин Цунадоро! - выдохнул воин. - У ворот из фургона вылез!

Отшвырнув лёгкое кресло, чиновник бросился к выходу, на бегу поправляя шапочку и уже не обращая внимания на резво отскочившего в сторону Седжи.

Цензоры назначались в каждую провинцию именными указами Сына неба для контроля за исполнением его воли и законов Благословенной империи. Являясь придворными чиновниками высоких рангов, они подчинялись только государю и отчитывались лишь перед ним.

Цензоры не имели права вмешиваться в деятельность местных властей за исключением немногих, особо оговорённых случаев, но строго следили за их деятельностью.

Сам по себе визит столь высокопоставленной персоны в рядовой уезд, коих в провинции около сотни, являлся событием чрезвычайным. А уж если он приехал без предупреждения, то и очень опасным. Поэтому неудивительно, что где-то внутри Бано Сабуро вдруг образовался колючий, ледяной комок страха, от которого слабели колени и путались мысли.

Выскочив на сквозную веранду, он первым делом увидел солдат с луками в колчанах и с короткими копьями в руках. Тускло поблёскивали лакированные ножны мечей и металлические пластины на доспехах, а из-под надвинутых шлемов пристально смотрели недобрые глаза.

Поначалу несчастному чиновнику показалось, будто они заполонили весь двор, но, заставив себя успокоиться, он понял, что их лишь чуть больше двух десятков.

Краем глаза заметив застывших у лестницы растерянных стражников, начальник уезда попытался изобразить самую радушную улыбку и, взмахнув широкими рукавами, бегом сбежал по ступенькам.

Едва не упав, он склонился в глубоком, церемонном поклоне.

- Приветствую вас, благородный господин Цунадоро! Рад видеть вас в Букасо-но-Хайдаро! Это для меня такая честь!

- Не спешите радоваться, господин Сабуро, - резко и сухо прервал его высокий старик с узкой, седой бородкой и редкими усами на суровом, изборождённом морщинами лице. - Быть может, мой визит не добавит вам чести, а совсем наоборот.

- Я вас не понимаю, господин Цунадоро, - с ужасом пробормотал собеседник, чувствуя, как лоб покрывается испариной, а между лопаток пробегает струйка обжигающе холодного пота.