Следующей взяла слово супруга второго двоюродного брата господина Бано Сабуро, решившая порадовать собравшихся коротким стихотворением:



И ласковый ветер, и скудное солнце,




весна наступила уже.




Сменила я тёплое зимнее платье,




и сразу светлей на душе.




Получив в награду вежливые аплодисменты, дама предложила выпить за новую весну.

После четвёртого тоста голоса зазвучали живее, послышался смех.

"Ещё пара рюмок - и никому не будет ни до кого никакого дела, - подумала Платина, жмурясь от предвкушения. - Тогда проберусь в главный зал и посмотрю, как мужчины празднуют. Может, и Хваро увижу".

- Благородные дамы! - вновь привлекла к себе внимание хозяйка дома. - Чтобы усладить ваш слух, мы пригласили знаменитую певицу Весенний Василёк.

Собравшиеся возбуждённо загомонили.

На веранду главного зала вышли три женщины в сине-красных шёлковых платьях с большими вычурными причёсками.

Та, что постарше, села на низенькую табуреточку, положив на колени что-то вроде гуслей. Вторая поднесла к губам флейту. Третья, самая маленькая и хрупкая, ударила в крошечный бубен и запела:



Подтаял последний снежок во дворе,




а значит, приходит весна,




И яшмою алой украсив себя,




так зимняя слива нежна.




Бутонов на солнце раскрытых едва




тончайший плывёт аромат.




Красавица так хороша,




Взойдя из купальни, ясна и свежа,




весенний примерив наряд.




Природа сама влюблена в сливу мэй,




издревле к ней благоволит,




Ей свет полнолуния дарит луна, -




звенит над землёю нефрит.




Её восхваляем мы, в чаши сполна




плеснув молодого вина,




За сливу пить каждый готов!




О, сколько красивых и разных цветов,




но мэй, несравненна, одна.





Негромкий, но сильный и мелодичный голос, казалось, заполнил собою весь двор.

Разговоры стихли. Зрительницы, как зачарованные, слушали певицу. Кто-то украдкой смахивал платочком слезинки из уголков глаз, а Ия едва не взвыла от разочарования.

Теперь, когда все взоры устремлены на крыльцо главного зала, ей ни за что не пробраться внутрь, не привлекая внимания.

Умолкнув, Весенний Василёк грациозно поклонилась. Женщины дружно зааплодировали, прося исполнить ещё чего-нибудь. Разумеется, певица не смогла отказать столь благодарным слушательницам и продолжила концерт.

Однако, несколько молодых женщин, сбившись кучкой на веранде дома наложниц, тихо переговаривались между собой, лишь изредка бросая взгляды в сторону главного зала.

Монашка тоже о чём-то шепталась с кем-то из старших жён, а Платина по-прежнему оставалась в одиночестве, лениво ковыряясь в мисках с едой. С лёгкой грустью слушая местные песенки, она вдруг почувствовала нарастающий "зов природы" и, тихонько выбравшись из-за стола, заторопилась в уборную.

Почти совсем стемнело, и в проходе, ведущем на задний двор усадьбы, царил полный мрак. Одинокий масляный светильник, чей желтоватый огонёк тускло мерцал сквозь полупрозрачную бумагу, только делал гуще заполнявшую узкое пространство черноту.

Платина невольно замедлила шаг, поскольку точно помнила, что перед ужином светильники горели в обоих концах прохода.

Возможно, дальний задуло сквозняком? Тем не менее она настороженно прислушалась, ясно различив впереди чьё-то сдавленное дыхание и даже, кажется, не одно. В темноте точно кто-то прятался. Но зачем и от кого? Ия остановилась, вглядываясь во мрак. Вот мелькнул неясный силуэт, дробно застучали по доскам кожаные подошвы, и навстречу девушке буквально выбежала одна из наложниц Тако Сабуро.

- Это вы, госпожа Сабуро? - довольно натурально удивилась она.

"А кто ещё здесь может быть?" - хотела поинтересоваться приёмная дочь начальника уезда, но только смущённо улыбнулась.

- Да, вот потянуло.

- Весенний Василёк ещё поёт? - зачем-то спросила молодая женщина, хотя даже здесь слышался чистый голос певицы.

- Да, госпожа Сабуро, - подтвердила девушка и собиралась пройти мимо, однако наложница неожиданно мягко взяла её за локоть.

- Простите, госпожа Сабуро. Я давно хотела вам сказать, только случая не представлялось. Мой брат раньше часто бывал в Тадаё. Он рассказывал, что познакомился со знаменитой куртизанкой, славящейся своей красотой и утончённостью. Возможно, это была ваша мать?

- Как её звали? - насторожилась Платина. - Ваш брат знает, что с ней случилось? Она жива?

- Как вы и говорили - Голубой Вьюнок, - ответила собеседница. - Кажется, она покинула Тадаё незадолго до эпидемии.

- Мою мать звали Голубой Колокольчик, - с трудом удержав вздох облегчения, проворчала Ия.

- Вот как? - делано удивилась молодая женщина. - А мне почему-то почудилось Голубой Вьюнок. Эти слова так похожи...

- Понимаю, - дежурно улыбнулась приёмная дочь начальника уезда, и тут же в проходе послышался лёгкий шорох.

Мельком глянув за спину наложнице, девушка различила смутную тень. Пока они болтали, кто-то выскочил на задний двор.

"Так вот почему ты меня остановила! - моментально догадалась Платина. - У вас тут свидание! Вот же-ж, другого места не нашли!"

Она ещё раз пристально посмотрела на собеседницу. Даже в тусклом свете одинокого фонаря различался лихорадочный блеск глаз, а пудра не могла скрыть густой румянец на щеках, чуть выделявшийся на пухлой белой шее кадык заметно дёрнулся, да и помада на губах явно размазана.

"Она ещё и целовалась! - чуть не присвистнула Ия. - Только с кем? Мужики сюда не заходят. Оки сказала, на переднем дворе для господ переносной сортир поставили. А слуги? Они же то и дело здесь шныряют! Вот же-ж! Благородная дама полюбила простолюдина, да ещё и слугу! Как в крутой дораме. Только там слуга обязательно окажется сыном короля или принца. А в жизни вряд ли. Ладно, пусть тешатся. Сделаю вид, будто ничего не заметила".

- Такое бывает, госпожа Сабуро, - продолжила она, выразительно посмотрев на украшенные кольцами пальцы женщины, крепко вцепившиеся в шёлк её рукава.

- Вы правы, госпожа Сабуро, - виновато улыбнулась, та отпуская локоть. - Не смею больше задерживать.

"Сказать, чтобы вытерла помаду? - подумала девушка, но тут же отказалась от этой идеи. - Не стоит, иначе она сразу поймёт, что я обо всём догадалась. Только всё-таки с кем у неё роман, и когда они успели сойтись? Не сразу же целоваться бросились?"

Ответив на поклон, Платина пошла на задний двор, перебирая в памяти лица слуг приёмного папаши и выискивая того, кто мог бы покорить сердце наложницы господина Тако Сабуро.

Выйдя из прохода, Ия внимательно огляделась по сторонам и, разумеется, никого не заметила.

"Уже спрятался, - усмехнулась про себя девушка, зайдя в уборную, где тоже горел крошечный светильник. - Да разве его здесь разглядишь? Он тут, небось, каждую щель знает. Но какова благородная дама? В чужом доме бойфренда нашла, да ещё и слугу. Они же только по праздникам и могут встречаться. Хотя их здесь много."

Не успела приёмная дочь начальника уезда додумать, как мимо закрытой двери кто-то промчался с еле слышным шорохом.

Рывком подтянув штаны, она выскочила наружу. Но неизвестный уже скрылся, дробно топоча подошвами по гладко оструганным доскам.

Покачав головой, Ия завязала верёвочки и оправила платье, привычно посетовав на отсутствие умывальника.

Весенний Василёк ещё пела. Женщины слушали или тихо переговаривались между собой. Служанки торопливо меняли блюда на столиках.

Садиться Платина не хотела и начала неторопливо прогуливаться по веранде, отмахиваясь от первых в этом году комаров.

К ней подошла весёлая и довольная вторая наложница.

- А вы почему скучаете, Ио-ли?

- Я вовсе не скучаю, Ошо-ли, - возразила девушка. - Просто здесь встретились люди, которые давно знают друг друга, и им есть о чём поговорить. А я чужая, и никому не хочу мешать.

- Вы член нашей семьи, Ио-ли, - притворно возмутилась собеседница, после чего, подхватив её под локоть, повела к группе беседовавших женщин, одной из которых оказалась та самая наложница господина Тако Сабуро.

Та поначалу вроде бы немного смутилась, потом с вызовом посмотрела на Платину.

"Да пошла ты! - мысленно фыркнула та. - Нужны мне твои тайны! Своих девать некуда".

- Вот, благородные дамы, - со значением произнесла Ошо, - уж если говорить об отшельниках, то никто не знает о жизни в диком лесу больше, чем приёмная дочь моего мужа.

- Кажется, вы, госпожа Сабуро, провели всю зиму в горах, прячась от петсоры? - с лёгким интересом спросила одна из женщин.

- Так и есть, госпожа Сабуро. - улыбаясь, подтвердила Ия. - И должна сказать, что прелести жизни на лоне дикой природы сильно преувеличены поэтами и мудрецами.

- Вот как? - удивилась собеседница, а её спутница поинтересовалась:

- Тогда расскажите, как на самом деле?

- Охотно, - любезно согласилась девушка и заговорила о том, как быстро выстывает избушка в сильный мороз, как тяжело собирать в зимнем лесу хворост, о невозможности нормально помыться и постирать бельё, о волчьем вое за стенами и тигриных следах на снегу у самой двери.

Стоит отметить, что слушали её очень внимательно, а когда хозяйка дома вновь пригласила всех за столы, собеседницы расставались с Платиной явно неохотно.

Отработав программу, певица ушла, поэтому супруге начальника уезда никто не помешал произнести ещё один тост за то, чтобы новая весна принесла всем процветание, чтобы род Сабуро множился, становясь всё богаче и влиятельнее.

Женщины поддержали её одобрительными возгласами.

Ия ожидала, что кто-то из них выступит с ответным словом, но дамы просто закусывали, нахваливая искусство кулинаров.

Внезапно старшая госпожа попросила тишины и замерла с воздетой на уровень плеча рукой, поблёскивавшей нефритовыми браслетами.

Все замолчали. Время шло, но ничего не происходило

"Ну, и чего ждут?" - с недоумением думала Платина.

Со стороны уездной канцелярии донёсся гулкий звук удара в сигнальный колокол. В обычные дни он означал начало комендантского часа, когда запрещалось появляться на улицах без специального разрешения или по особо уважительной причине.

Но сегодня власти позволяли гулять до утра, и народ высыпал в город. Разумеется, этим разрешением воспользовались в основном простолюдины и бедные дворяне. Знать предпочитала праздновать в усадьбах, не смешиваясь с чернью.

Но также, как и все остальные, начинала запускать фонарики только по этому удару. Собравшиеся во втором дворе дома начальника уезда тоже заволновались, покинули столы и устремились к веранде.

Служанки принесли "спички" и жаровни с углями. После долгих споров честь первой зажечь масляный светильник вновь выпала супруге господина Чаито Сабуро, как самой старой из присутствующих.

Служанки недолго подержали наполнявшийся горячим воздухом баллон и, когда тот стал вырываться из рук, отпустили в небо под восторженные крики женщин.

Со стороны первого двора также донеслись громкие возгласы, и из-за крыши главного зала появился неторопливо возносившийся к звёздам бумажный фонарик с неразличимой с такого расстояния надписью.

Мужчины тоже начали отправлять послания к небесам.

Судя по тому, как суетились благородные дамы, это занятие казалось им весьма интересным и увлекательным.

Делая вид, что ищет более подходящее место для наблюдения, Ия взошла на крыльцо главного зала. Поглазев на полёт парочки фонариков, она дождалась, когда все взгляды будут устремлены вверх, и незаметно скользнула внутрь.

В парадном чертоге царил полумрак, слегка рассеиваемый желтоватыми пятнами света на больших бумажных окнах.

Никого не заметив, девушка тем не менее не рискнула пересечь помещение по прямой, а осторожно двинулась вдоль стены.

Со стороны обоих двориков доносились весёлые голоса, приветственные крики и даже звон посуды. Видимо, кто-то ещё продолжал пить и есть.

Двойные створки на противоположной стене оказались немного, буквально на пару сантиметров, приоткрытыми.

Стараясь ступать как можно тише, Платина осторожно заглянула в узкую щель и тут же отпрянула, заметив на веранде в каком-нибудь метре своего приёмного папашу и незнакомого мужчину в сине зелёном халате и чёрной широкополой шляпе.

Судя по долетевшему обрывку разговора, благородные господа вполголоса обсуждали судьбу земель, оставшихся после эпидемии без хозяев.

Нисколько не интересуясь подобными вещами, девушка на цыпочках подобралась к дальнему окну и, присев на корточки, без затей ткнула пальцем в угол у самой рамы, проделав в бумаге круглое отверстие.

Заглянув в него, она увидела заставленный столиками и заполненный людьми дворик. С первого взгляда становилось ясно, что на праздник фонарей мужчин в дом начальника уезда пришло гораздо больше, чем женщин.

Машинально отметив подобную особенность местных нравов, путешественница между мирами продолжила искать взглядом дорогое лицо, но глаз выхватывал исключительно незнакомые, пьяные физиономии.

Из-за поддерживавших крышу веранды столбов она со своего места не могла видеть весь двор и ужасно злилась из-за этого. Даже появилась мысль добраться до другого окна. Но, успокоившись, Ия, скрепя сердце, отказалась от подобной идеи. Одна дырка в бумаге на окошке ещё может быть случайной, но две сразу уже выглядят подозрительно.

Тем не менее Платина покинула неудачное место и, затаив дыхание, вновь приблизилась к двери.

Створки всё ещё оставались приоткрытыми, но начальник уезда и его собеседник с веранды уже ушли, открыв прекрасный обзор.

Пригнувшись, девушка осторожно заглянула в щель и не смогла сдержать широкой улыбки, сразу же увидев Хваро.

Она даже слегка прикусила губы, чтобы ненароком не окликнуть молодого человека, шагах в десяти от неё запускавшего фонарик вместе с пожилым, квадратным дядькой, на лице которого красовались пышные седые усы и короткая ухоженная бородка.

Улыбаясь, они наблюдали, как поднимается вверх наполненный горячим воздухом баллон. Барон что-то сказал своему спутнику, но тут рядом раздался взрыв пьяного мужского хохота, и Ия, как ни старалась, не смогла расслышать ни слова.

Тем не менее она с незнакомым ранее удовольствием любовалась стройной фигурой Хваро, которую не мог скрыть даже просторный халат, красивым, с гладкой кожей и правильными чертами лицом. Даже тонкие усики над верхней губой казались ей удивительно милыми.

К сожалению, долго наслаждаться его видом Платиной не пришлось. Молодого человека кто-то окликнул, и он пропал из вида.

"Как бы ему дать знать, что я здесь? - подумала девушка с мечтательной улыбкой. - Пока там шарики запускают, он мог бы зайти сюда".

От подобной перспективы захватило дух, но где-то в глубине души гаденько закопошилась ехидная мыслишка: "А потом вас здесь застукают и устроят скандал при все этой тусовке. То-то приёмный папаша обрадуется".

Признавая возможность подобного развития событий, Ия, однако, не смогла перебороть желание посмотреть на барона и ещё немножко приоткрыла дверь.

Вот только вместо любимого Хваро в её поле зрения появился сам начальник уезда в компании солидных господ, наблюдавший за полётом фонариков. Внезапно он повернулся и глянул в сторону главного зала.

"Вот же-ж!" - мысленно выругалась Платина, резко отпрянув и притаившись у стены.

То ли хозяин дома не заметил её физиономии в щели между створками, то ли не захотел привлекать всеобщего внимания и устраивать скандал, только в помещение никто не вошёл, и даже веранда у входа пока оставалась пустой.

Рассудив, что не стоит больше искушать судьбу, девушка также вдоль стены добралась до выхода во второй двор.

Там тоже всё ещё продолжали запускать фонарики, и она смогла незаметно выскочить из зала. Однако, едва Ия сделала несколько шагов по веранде, как её окликнули:

- Самая младшая госпожа!

"Всё-таки попалась!" - простонала про себя Платина, оборачиваясь.

- Вы звали меня, первая госпожа наложница?

- Что вы там делали? - строго спросила Эгоро.

Девушка сделала вид, будто ужасно смутилась и, воровато оглядевшись по сторонам, прошептала:

- Штаны поправляла, первая госпожа наложница. Наверное, плохо завязала, когда в уборную ходила. Они чуть не упали. Представляете, какой был бы конфуз? Только вы, пожалуйста, никому не говорите. А то мне так не удобно...

- Хорошо, - снисходительно улыбнулась собеседница. - Только в следующий раз будьте внимательнее, особенно когда дома гости.

- Непременно, первая госпожа наложница, - совершенно искренне пообещала Ия.

Чем больше огоньков мерцало в звёздном небе, тем меньше горело факелов и светильников на дворе дома начальника уезда. Масло заканчивалось, и язычки пламени за разнообразными бумажными абажурами постепенно гасли.

Столики всё ещё ломились от многочисленный яств, но женщины уже мало обращали на них внимание, постепенно расходясь по комнатам.

Платина подошла к хозяйке дома, мило беседовавшей с двумя солидными дамами о наиболее перспективных женихах уезда, и, дождавшись, когда супруга начальника уезда обратит на неё внимание, попросила разрешения их покинуть, сославшись на головную боль.

Посетовав на слабость нынешней молодёжи, старшая госпожа позволила ей уйти.

Поскольку Оки привлекли к обслуживанию праздника, девушка сама переоделась в одежду для сна и завалилась на постель.

Она почти заснула, когда вернулась Анно. Третья наложница попыталась её разговорить, но Ия сделала вид, что спит, промычав в ответ что-то невнятное. С сожалением вздохнув, молодая женщина также самостоятельно разоблачилась, недовольно ворча себе под нос.

Девушке уже давно не снилась её прошлая жизнь, поэтому она очень обрадовалась, увидев себя на ярко освещённой арене.

Из скрытых динамиков доносилась знакомая музыка, тело, плавно изгибаясь, выполняло заученные движения.

Одна, обтянутая чёрными колготками, ступня коснулась затылка, вторая устремилась вверх, вытягивая в ровную линию стройную ногу. Ладони уткнулись в полированную платформу, приподнимая корпус.

Неразличимые в темноте зрители захлопали. Внезапно яркое пятно света упало на первый ряд, вырвав из темноты знакомую фигуру Хваро.

Одетый в шёлковый халат и ту самую шляпу, в которой он был на их единственном свидании, молодой человек подался вперёд, крепко вцепившись в подлокотники кресла, и походил на следящую за добычей хищную птицу. Его прекрасное лицо исказила гримаса отвращения.

"Ой, мамочки!" - испуганно пискнула Платина. Локти её подломились, она рухнула лицом на платформу и проснулась.

Сердце бешено колотилось, норовя выскочить из груди, глаза невидяще уставились в потолок, а над ухом кто-то чмокал губами.

Скосив глаза, девушка увидела совсем рядом улыбавшуюся во сне физиономию Анно. Третья наложница не только заползла к ней под бок, щекоча кожу щеки свежим перегаром, но ещё и обняла, закинув руку на грудь, хорошо ещё, поверх одеяла.

Пересилив мгновенно вспыхнувшее раздражение, Ия осторожно выбралась из объятий молодой женщины и села на постели.

Выделявшиеся светлыми пятнами окна ясно указывали на приближение рассвета. Привычно морщась от пола, обжёгшего холодом голые ступни, Платина проследовала за ширму.

Свернувшаяся калачиком на своей циновке, Оки заворочалась и, приподнявшись, осоловелыми глазами уставилась на хозяйку.

- Спи! - тихо прошипела та, оправляя курточку.

Вернувшись на кровать, она сердито повернулась спиной к Анно и попыталась уснуть. Но перевозбуждённое неприятными сновидениями и неудобным соседством сознание никак не хотело успокаиваться, поэтому она просто лежала с закрытыми глазами.

В голове непрерывно ворочались тревожные мысли.

"Что скажет Хваро, если узнает, кто я такая? - с каким-то странным, почти болезненным ощущением думала путешественница между мирами, тут же задав себе закономерный вопрос: - А зачем ему вообще знать?"

"Ну как же?! - возмутилась она. - Я же его люблю. И он меня любит. Мы собираемся жить вместе. Может, я от него ещё и ребёнка рожу. Что, мне всю жизнь ему врать? Как-то это... стрёмно. А правду сказать - страшно. Какой бы он не был продвинутый, но всё же дворянин и даже целый барон. Тут все помешаны на сословных предрассудках. Захочет ли Хваро жить с женщиной из другого мира да ещё и дочерью циркачей. А скрывать, значит обманывать близкого, родного человека. Как всё это... сложно!"

После приступа паники здравый смысл всё же взял верх, так что Платина решила поберечь нервы и зря не париться. Придёт время, и она обязательно что-нибудь придумает, а пока это не актуально от слова "совсем".

Этот день запомнился бесконечными проводами. Хозяева чуть ли не со слезами на глазах уговаривали гостей остаться, а те, в свою очередь, столь же многословно и прочувственно отнекивались, ссылаясь на важные дела.

К обеду уже все разъехались, к вечеру наложницы вернулись в свои комнаты, а после ужина начальник уезда вновь пожелал видеть приёмную дочь в своём кабинете.

Кивнув слуге, девушка шагнула к зеркалу, проверить свой внешний вид и выиграть немного времени для размышления.

Единственный пришедший в голову "косяк" - это вчерашнее тайное посещение главного зала. Неужели глазастый чиновник всё же разглядел её лицо в щель между дверными створками? Тогда придётся снова извиняться, просить прощения и обещать, что такого больше не повторится. А объяснить свой поступок можно извечным женским любопытством. Вроде как ужасно захотелось посмотреть на лучших людей уезда. Вряд ли за это последует серьёзное наказание. Разве что нотацию прочитают. Так это не впервой.

Тем не менее, несмотря на все попытки себя успокоить, в кабинет хозяина дома Ия вошла с некоторым волнением, которое только усилилось от присутствия там его сестры.

Расположившись в одном из гостевых кресел, монашка смотрела куда-то в стену, ответив на поклон подруги лишь коротким кивком.

Отослав прочь дежурившую у входа служанку, начальник уезда какое-то время изучающе смотрел на свою приёмную дочь. И от этого взгляда у неё пересохло во рту, а по спине пробежали мурашки.

"Неужели Амадо всё-таки разболтала, что мы с Хваро переписывались? - испуганной птицей заметались мысли в голове Платиной. - Вот она и кислая. Или он узнал, что мы с ним ночью гуляли? Тогда одними разговорами не отделаюсь. Ой, мамочка! Вот же-ж!"

- Я обещал сестре устроить вашу жизнь наилучшим образом, - наконец заговорил чиновник. - И, кажется, сейчас у меня появилась такая возможность.

"Это он о чём?" - растерялась девушка, хлопая ресницами.

- Я знаю, что там, где вы выросли, совсем другие обычаи и законы, - продолжал собеседник, медленно поглаживая холёную бородку. - И я очень благодарен вам за спасение свой сестры. Поэтому, прежде чем принять решение, хочу знать ваше мнение.

Ия нервно сглотнула.

- Барон Хваро просит меня отдать вас ему в наложницы.

Тревожные предчувствия и ошарашивающая действительность настолько разительно отличались между собой, что Платина на какое-то время выпала в полную прострацию, и только это помешало ей опозориться, завизжав от восторга.

- К сожалению, он не может сделать вас супругой, - тяжело вздохнул начальник уезда. - Его родители давно договорились о браке с рыцарем Миноро Канако. А брать наложницу до свадьбы у нас считается дурным тоном. Вот господин барон и просит меня сохранить всё в тайне до его отъезда на юг. А желание получить ответ именно сейчас вызвано опасением, как бы я не отдал вас другому. Вчера я сказал, что должен обдумать ответ на трезвую голову. Род Хваро - один из древних и уважаемых не только в уезде, но и во всей провинции. Сам господин барон, несмотря на богатство и обширные земельные владения, выбрал карьеру государственного служащего, получил блестящее образование и хорошую должность где-то на юге...

- В Даяснору, - впервые подала голос монашка.

Кивком поблагодарив сестру за разъяснение, брат вновь посмотрел на приёмную дочь.

- Я, конечно, спросил, откуда господин Хваро знает о вас? Он сказал, что встретил вас у наших ворот, когда вы уходили к госпоже Андо. Угара это подтвердила. Но я знаю, что господин Андо устроил в своём доме праздник в честь господина Хваро. Угара говорила, что заперла вас в павильоне на замок, только барон всё равно пытался с вами встретиться.

- Я не стала с ним разговаривать, господин, - воспользовавшись паузой в его речи, поспешно пояснила девушка. - Господин барон звал меня через стенку. Но я молчала. Может, он даже не знал, что я в павильоне?

- Мне это известно, Ио-ли, - успокоил её хозяин кабинета. - Но если он так хотел с вами встретиться и поговорить, значит, вы ему нравитесь.

Платина скромно потупила глазки и даже попыталась покраснеть, но, кажется, без особого успеха.

- Так, что мне ответить господину Хваро? - откинувшись на низенькую спинку кресла, спросил приёмный отец.

- Как вы решите, господин, так и будет, - не поднимая взгляд, пролепетала путешественница между мирами, всем видом демонстрируя полную покорность и смирение. - Если я попала в ваш мир, то должна подчиняться вашим законам и обычаям.

- Я же говорил, что она так скажет! - довольно рассмеялся начальник уезда. - Ио-ли - умная девушка и понимает свою выгоду.

- Главное, чтобы она была счастлива, - робко улыбнулась монашка, и глаза её подозрительно заблестели.

- Тогда я соглашусь на предложение господина барона, - усмехнулся хозяин дома и посерьёзнел. - Но об этом пока никто не должен знать. Старшей госпоже я сам всё скажу в своё время.

- Слушаюсь, господин, - поклонилась девушка, с трудом сдерживая торжествующую улыбку.

- Господин Миноро Канако пригласил меня на свадьбу его дочери и господина Хваро, - неожиданно заявил приёмный отец. - Я решил взять с собой и вас.

- Меня? - изумлённо переспросила Ия.

- Вас, - подтвердил собеседник. - Познакомитесь с родственниками будущего мужа и со своей старшей госпожой. Постарайтесь произвести хорошее впечатление, но не будьте слишком назойливы, а главное - помалкивайте о наших договорённостях.

- Может, не стоит её брать, господин? - бросив тревожный взгляд на явно довольную подругу, спросила монашка. - Не кажется ли вам, что присутствие приёмной дочери на свадьбе столь знатных особ будет несколько... неуместно?

- Я беру с собой всех дочерей подходящего возраста, - нахмурился её брат и усмехнулся: - Девушкам пора выходить в люди. Пусть матери женихов посмотрят на наших красавиц.

- Как пожелаете, господин, - обиженно поджав губы, проворчала женщина, демонстративно отворачиваясь.

- Вы же знаете, сестра, что любая свадьба - это ещё и смотрины будущих невест, - досадливо поморщился начальник уезда. - Если я возьму с собой одну Иоро, все решат, будто я отношусь к своей приёмной дочери с пренебрежением. А я не могу этого допустить.

- Понимаю, брат, - тяжело вздохнула собеседница. - И очень ценю вашу заботу об Ио-ли, но...

Она замолчала, подбирая слова, и, наконец, выпалила:

- Не слишком ли рано ей посещать подобные собрания? Там же будут не только наши родственницы. Ио-ли могут обидеть, или она сама совершит какую-нибудь досадную оплошность? Тогда разговоров не оберёшься.

"Неужели она боится, что я попытаюсь увидеться с Хваро или наделаю ещё каких-нибудь глупостей?" - удивилась и даже обиделась путешественница между мирами, наконец-то, как ей показалось, поняв причину беспокойства старшей подруги.

Поймав испытующий взгляд хозяина кабинета, она церемонно поклонилась, прижимая ладони к животу.

- Я с благодарностью приму любое решение господина. Только как же мне научиться общаться с чужими женщинами, не выходя из дома?

Потом Платина посмотрела на монашку и произнесла с нескрываемым упрёком:

- Разве моё поведение на празднике фонарей вызвало у вас какие-то нарекания, госпожа Сабуро?

- Нет, Ио-ли, - поколебавшись, ответила та.

Приёмная дочь начальника уезда ещё раз поклонилась.

- Обещаю, и в замке господина Канако вести себя так, как подобает благородной девушке из семьи славного господина Бано Сабуро. Клянусь Вечным небом, я вас не подведу.

- Надеюсь на это, - благожелательно улыбнувшись, кивнул чиновник. - Ступайте, но помните...

Он замолчал, крайне выразительно сведя брови к переносице.

- Я никому ничего не скажу без вашего разрешения, господин, - заверила девушка у самой двери.

Оказавшись на веранде, она торопливо обулась и, с трудом гася рвущуюся наружу ликующую радость, поспешила к главному залу. Теперь Платина точно знала, что будет вместе с Хваро. Местные дворяне такими словами не бросаются.

Слуги уже убрали следы вчерашнего пиршества, но путешественница между мирами почему-то вспомнила праздник, неожиданно подумав, что в последнее время она получает от жизни слишком много подарков.




Глава IV


Крутая свадьба




Грядущих дней теченье не предскажешь,




Однако в час веселья иногда




Нежданная, негаданная вовсе,




Стучится к людям горькая беда.




Неизвестный автор







Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй





Когда-то невообразимо давно в одном потрёпанном дамском романе Платина прочитала, что героиня "порхала от счастья, не чувствуя под ногами земли". Помнится, тогда эта фраза её изрядно позабавила. Но однажды она с изумлением поняла, что ощущает нечто похожее.

В душе и теле царила какая-то ранее незнакомая лёгкость, а временами хотелось петь и смеяться вроде бы совершенно без причины.

Даже нотации старшей госпожи и мелкие уколы, которыми наложницы начальника уезда норовили задеть его приёмную дочь, потерями значительную часть своего яда и не могли надолго испортить её настроение.

Она поняла, что наконец-то обрела так необходимые в любом мире опору и определённость. Теперь будущее уже не пугало, а призывно манило к себе.

На третий день после праздника фонарей Ия закончила переписывать последний сороковой экземпляр бессмертного творения Есионо Тонго "Наставления благородным женщинам империи Сына неба", о чём поспешила уведомить хозяйку дома.

Та отнеслась к данному известию с ожидаемо вежливым равнодушием, посоветовав красиво упаковать книги и отнести их госпоже Андо.

- И не забудьте ещё раз поблагодарить её за обучение.

Уже не удивляясь столь мелочной опеке, Платина чинно поклонилась.

- Слушаюсь, старшая госпожа. Только... - она замялась. - У меня нет цветной бумаги, и я не умею красиво завязывать бант.

Собеседница снисходительно усмехнулась.

- Обратитесь к Андай. Скажите, я распорядилась.

- Я так и сделаю, старшая госпожа, - пообещала девушка, опасаясь спугнуть удачу.

Кажется, у неё появилась возможность выйти в город. Правда, придётся взять с собой Оки, поэтому не стоит и пытаться увидеться с Хваро. Но можно хотя бы по улицам походить.

Вот только хозяйка дома безжалостно разрушила все её планы.

- Я прикажу Чиникешу приготовить паланкин. Негоже приёмной дочери благородного Бано Сабуро грязь месить.

Тут супруга начальника уезда слегка преувеличивала. Погода стояла тёплая, и почти все весенние лужи уже высохли. Повсюду, где только можно, из земли лезла ярко-зелёная молодая травка.

Разумеется, Ия даже не подумала спорить из-за таких пустяков. Скрывая досаду, она на пару секунд застыла в почтительном поклоне, пробормотав:

- Я поняла, старшая госпожа.

- И от меня тоже передайте благодарность за ваше обучение, - с лёгкой усмешкой дала наказ женщина, перед тем как её отпустить.

Досадуя, что опять не удалось погулять по городу, Платина сразу же направилась в швейную мастерскую.

Выслушав девушку, Андай показала ей целый стеллаж с полками, заполненными стопками цветной бумаги, предложив самой выбрать обёртку.

Всё ещё не зная всех тонкостей здешнего весьма запутанного этикета и опасаясь попасть впросак, Ия честно рассказала, кому и что собирается вручить, попросив мастерицу помочь определиться с цветом и завязать бант.

Подумав, та порекомендовала тёмно-алую бумагу и пообещала прислать кого-нибудь из мастериц, чтобы аккуратно упаковать книги.

Положившись на её опыт, Платина вернулась в свою комнату. Уж если не получилось пошататься по базару, то надо хотя бы поболтать с госпожой Андо.

Не то чтобы она сильно соскучилась по своей наставнице, просто сидеть в усадьбе порядком надоело, несмотря на разнообразные занятия и недавний праздник.

Девушка подошла к предстоящему визиту ответственно. Долго перебирала невеликий гардероб в поисках наиболее подходящего платья, попыталась самостоятельно нанести макияж, впервые используя местную косметику.

За этим занятием её и застала присланная Андай швея, оказавшаяся той самой тётушкой Оки. На будущее она показала племяннице, как нужно аккуратно заворачивать книги и завязывать сложным узлом узкую шёлковую ленту.

Несмотря на обещание старшей госпожи, паланкина ждать пришлось довольно долго. Хозяйка и служанка успели пообедать, а к приёмной дочери начальника уезда никто не приходил.

Теряя терпение, та уже собралась идти искать Чиникеша, чтобы спросить, почему он игнорирует приказ старшей госпожи?

К счастью, Оки уговорила её этого не делать, и буквально через несколько минут слуга явился сам.

По впечатлениям от своих ночных прогулок Платина представляла себе местный паланкин, как простое переносное кресло, а увидела нечто, напоминавшее шкаф с длинными ручками.

Один из облачённых в потрёпанную коричневую куртку носильщиков с поклоном открыл в торце узкую дверь с затянутым бумагой окошечком.

"Да, это не Тойота и даже не "Лада-калина"", - мысленно вздохнула девушка, усаживаясь на низенькую скамеечку, покрытую тощей подушечкой.

Убедившись, что пассажирка заняла своё место, слуга закрыл этот "комод". Через секунду его оторвали от земли и потащили в сторону ворот.

Ия могла бы посчитать путешествие в нём даже приятным, если бы имела хоть какую-нибудь возможность выглянуть наружу. Но безвестный мастер плотно подогнал тонкие планки, а делать дырку в крошечном окошечке она не решилась. Оставалось лишь напряжённо ловить доносившиеся из-за стенок звуки.

Какое-то время Платина различала только шарканье подошв да короткие реплики носильщиков. Однако, по мере удаления от дома начальника уезда, тишина снаружи постепенно заполнялась разнообразными шумами.

Усталыми голосами нахваливали свой товар продавцы, отчаянно торговались покупатели, призывая в свидетели Вечное небо. Кудахтали куры, визжали поросята. Пахло навозом, куриным помётом, благовониями, варёным рисом и мясом, уксусом и пряностями.

"Базар! - мечтательно вздохнула девушка. - Самое интересное место в любом городе. А я тут сижу, как... та лягушонка в коробчонке".

Манящие запахи и звуки стали удаляться.

Через какое-то время носильщики остановились, поставив паланкин на землю.

На сей раз дверцу открыла Оки. Помогая хозяйке выбраться и оправляя ей платье, она проговорила полувопросительным-полуутвердительным тоном:

- Мы прибыли, самая младшая госпожа?

Молодой носильщик тихо, но выразительно хмыкнул.

Оглядев улицу с редкими прохожими, беззастенчиво таращившимися на богатые носилки, Ия кивнула в сторону знакомых ворот.

- Доложи обо мне.

- Слушаюсь, самая младшая госпожа, - поклонилась девочка, поудобнее перехватывая ручку небольшой корзины с плетёной крышкой.

Ей пришлось изрядно поколотить маленьким кулачком по потемневшим от времени доскам, прежде чем одна из створок приоткрылась.

Увидев перед собой дебильную физиономию Фабая, служанка невольно попятилась. Но быстро пришла в себя и, гордо вдёрнув носик, сообщила, что к госпоже Андо пришла госпожа Ио Сабуро.

Посмотрев за спину Оки, привратник встретился взглядом с гостьей и, осклабившись, распахнул ворота.

Чуть приподняв край платья, приёмная дочь начальника уезда вошла на знакомый двор.

На сквозной веранде служанка уже помогла обуться хозяйке дома.

Подойдя ближе и терпеливо дождавшись, когда та спустится на землю, Платина отвесила наставнице церемонный поклон, прижимая ладони к животу.

- Приветствую вас, благородная госпожа Андо. Простите, что побеспокоила вас, не предупредив заранее, но я спешила исполнить свой долг.

- Я всегда рада видеть свою лучшую ученицу, госпожа Сабуро, - в полном соответствии с правилами хорошего тона ответила старушка любезностью на любезность. - Но о каком долге вы говорите? Госпожа Азумо Сабуро сполна со мной рассчиталась.

- Как же? - вскинула брови девушка. - Разве не вы сказали, что пока я своими руками не перепишу "Наставления благородным женщинам" ровно сорок раз, моё обучение считается не законченным?

Она обернулась к Оки. Та торопливо достала из корзины тома, аккуратно упакованные в бумагу и перевязанные алой лентой с пышным бантом.

- Так вы не забыли, госпожа Сабуро? - не сочла нужным скрывать удивление хозяйка дома, кивком приказав своей служанке забрать книги.

- Как можно, госпожа Андо! - делано оскорбилась Ия. - Ваши мудрые наставления останутся со мной на всю жизнь.

Она ещё раз низко поклонилась.

- Надеюсь, вы не откажитесь выпить со мной чаю, госпожа Сабуро? - предложила собеседница.

Лицо её заметно "оттаяло", только глаза всё ещё оставались подёрнуты неприятным ледком.

Путешественница между мирами, немного научившись различать отдельные нюансы в поведении аборигенов, предположила, что столь радушное приглашение не более чем следование традициям и просто дань вежливости. Ей показалось, что со времени их последней встречи наставница потеряла к своей ученице всякий интерес.

Дежурно осведомившись о здоровье начальника уезда и его супруги и задав несколько ничего не значащих вопросов, старушка внезапно захотела узнать, не собирается ли благородный господин Сабуро выдать свою приёмную дочь замуж?

Слегка смутившись, гостья сообщила, что ей ничего неизвестно о подобных планах начальника уезда.

- Учитывая ваш возраст и положение, госпожа Сабуро, - с чётко обозначенной издёвкой усмехнулась хозяйка дома, - ему следует поторопиться с поисками зятя.

- Уверена, господин Сабуро обо всём позаботится, - только и смогла пробормотать застигнутая врасплох девушка. - Я не сомневаюсь в его мудрости и доброте.

Озадаченная столь странной, ранее совершенно несвойственной наставнице безапелляционностью, Платина машинально поднесла чашечку ко рту, намереваясь сделать глоток, но едва не пролила горячий чай себе на платье, так поразила её гримаса ненависти, на краткий миг исказившей лицо собеседницы.

Ия подумала, что ей просто померещилось. Вот только старушка почему-то отвернулась, озабоченно роясь в рукаве в поисках носового платка.

Вытерев им сухие глаза, она безмятежно улыбнулась.

- Господин Бано Сабуро - благородный дворянин и добродетельный чиновник, щедро одарённый Вечным небом многочисленными талантами.

Если бы девушка не обратила внимание на странную реакцию на свои слова, то восприняла бы умильный тон и напыщенные выражения как должное. Но сейчас гостья почувствовала себя в полной растерянности, не понимая, что могло так разозлить хозяйку дома?

Видимо, заметив недоумение бывшей ученицы, наставница резко сменила тему, сообщив, что теперь она ежедневно ходит в дом богатого купца Нагани и даёт уроки хороших манер его дочери, которую тот собирается отдать наложницей какому-то чиновнику из Хайдаро.

- Супруга у него есть, - как ни в чём не бывало заливалась соловьём собеседница. - А наложница недавно умерла. Вот он и хочет взять ещё одну, чтобы поддержать статус. Конечно, купеческая дочь - это не то же самое, что девушка из благородной семьи, но отец даёт за ней богатое приданое...

Гостья внимательно слушала, где надо вставляла короткие замечания, где надо улыбалась тонким шуткам старушки, но у неё почему-то крепло убеждение, что та стремится её "заболтать", отвлекая внимание, заставляя забыть о своей недавней несдержанности.

И уже по-другому смотрелась добрая улыбка на морщинистом лице. Не столь доверительно звучали рассказы о старческих немощах и расспросы о торжестве в доме начальника уезда по случаю праздника фонарей.

Ия охотно отвечала, избегая однако излишних подробностей, сосредоточившись на описании нарядов и украшений благородных дам.

Подчёркивая своё расположение, бывшая наставница лично проводила недавнюю ученицу, выйдя за ворота, где на виду у пары прохожих отвесила девушке церемонный поклон, попросив передать господину Сабуро и его благородной супруге уверения в своём глубочайшем почтении.

- Вечное небо воистину щедро одарило их своим благоволением, послав столь красивую и талантливую приёмную дочь, - достав из рукава платочек, старушка вновь аккуратно промокнула наконец-то заслезившиеся глаза. - А мне на склоне лет выпало счастье передать вам свои знания.

- Я не достойна подобных слов, госпожа Андо, - по-настоящему смутилась Платина, отвешивая ответный поклон. - Прошу вас, никогда так больше не говорить. Я чувствую себя очень неудобно.

Они ещё несколько минут обменивались подобными цветистыми любезностями, так что под конец диалога девушке показалось, что у неё во рту всё сводит от приторной сладости.

Усевшись в паланкин, путешественница между мирами с горечью поняла, что глубоко разочарована в этом визите, совсем не так представляя себе встречу с наставницей. Видимо, Ия сильно ошиблась, полагая, что за время обучения у них сложились близкие, доверительные отношения.

Госпожа Андо встретила её, мягко говоря, неласково, а столь разительный переход от почти нескрываемой враждебности к показному радушию озадачил и даже немного настораживал.

"Какое ей дело, нашёл мне папаша мужа или нет? - обескураженно думала девушка, уже не обращая внимание на то, что творится за тонкими стенками паланкина. - А каким тоном спросила? Словно я ей денег должна. Да ещё и окрысилась как хорёк. И из-за чего? Что я такого сказала?"

Сколько ни вспоминала Платина разговор с бывшей наставницей, так и не смогла понять, что же её настолько разозлило?

"Может, у неё просто было плохое настроение? - устав теряться в догадках, предположила Ия. - Или сынок чего отчебучил? А тут я со своими разговорами припёрлась. Вот бабку и проняло. Да ну и как хочет. Больше не приду, и всё".

Сделав вполне очевидный вывод, она тем не менее по возвращении отыскала супругу приёмного папаши и передала все пожелания госпожи Андо.

Азумо Сабуро отнеслась к подобному проявлению почтения с полнейшим равнодушием, не упустив случая напомнить, что теперь Ио-ли должна больше внимания уделять занятиям вышиванием.

- Конечно, старшая госпожа, - клятвенно заверила Платина. - Я сейчас же пойду к третьей госпоже наложнице. Она обещала научить меня правильно подбирать цвета.

- Ступайте, - отпустила её собеседница.

После суетливой подготовки и проведения торжеств, связанных с праздником фонарей, жизнь в доме начальника уезда вновь сделалась спокойной и размеренной.

Глава семейства пропадал на государственной службе, его супруга твёрдой рукой вела хозяйство, следила за припасами, командовала слугами, в общем делала всё, чтобы обеспечить своему господину покой и уют.

Наложницы привычно коротали время за вознёй с детьми, вышиванием, чаепитием и злословием.

Приёмная дочь Бано Сабуро помогала старшей госпоже, брала уроки вышивания и считала дни до свадьбы Тоиши Хваро.

Уж там она на него насмотрится. Жаль только, что придётся наблюдать за тем, как её парень женится на другой.

Пока перспектива замужества за бароном казалась призрачной и туманной, девушка не шибко заморачивалась по этому поводу.

Но теперь, когда он договорился с приёмным папашей, и осталось только ждать, Ия по-настоящему осознала, что это не ей, а дочери рыцаря Канако выпадет счастье первой оказаться в его объятиях.

Именно Изуко почти год будет делить постель с тем, кого Платина успела полюбить, и ей ничего с этим не поделать. В самом деле, не будет же брак Хваро с дочерью землевладельца фиктивным?

От этой мысли у девушки сразу портилось настроение, и в такие минуты она жутко ревновала барона и ненавидела свою будущую старшую госпожу.

Уже достаточно разбираясь в местных реалиях, Ия не могла не признать, что сделаться наложницей Хваро - единственный способ не только остаться с любимым человеком, но и обрести надёжную опору в этой жизни, где всё не так, как у неё дома.

Без особого труда убеждая себя в этом, путешественница между мирами на какое-то время успокаивалась, вновь чувствуя себя счастливой.

Но вечером перед сном, когда Оки задувала светильник, и разум Платиной расслаблялся, прежде чем погрузиться в сон, её вновь начинала донимать ревность. Тогда начинало казаться, что монашка не так уж и ошибалась, возражая против того, чтобы брат брал приёмную дочь в замок Канако.

"Ну, уж нет! - возражала сама себе девушка, зло щерясь в темноту. - Я обязательно должна быть там! И от Хваро я не откажусь, даже если с ума буду сходить от ревности. Если он меня любит, пусть иногда и к ней заходит, раз родители когда-то сговорились, а здесь это так важно. Лишь бы быть с ним рядом... А там посмотрим".

Подобные рассуждения помогали обрести душевное равновесие и уверенность в своих силах. Однако, через какое-то время дурные мысли вновь возвращались, и бывшей учащейся циркового колледжа вновь приходилось устраивать себе сеанс психологической самопомощи. Причём, чем ближе к концу месяца Кабана, тем чаще.

Только через девять дней после памятного визита к бывшей наставнице Ия смогла вновь выйти из усадьбы. Наконец-то случилось то, чего она так ждала. Хозяйка дома всё-таки взяла приёмную дочь мужа на базар. Настало время пополнить запас тканей для мастерской, а заодно заглянуть ещё в кое-какие лавки.

По понятиям Платиной рынок располагался довольно близко. Однако супруга начальника уезда посчитала зазорным бить ноги наравне с прочими смертными и приказала подать тот самый паланкин.

Загрустив от того, что придётся тесниться вдвоём в этом узком ящике, девушка выразила готовность идти пешком, дабы излишне не утруждать бедных носильщиков.

- Вы что же, Ио-ли, желаете опозорить меня и своего приёмного отца? - сурово нахмурилась Азумо Сабуро, и глаза её недобро сверкнули.

- И в мыслях не было, старшая госпожа! - сообразив, что вновь сболтнула глупость, принялась энергично отнекиваться Платина. - Просто я подумала, что вам со мной будет тесно, а слугам тяжело.

- Ценю вашу заботу, Ио-ли, - слегка смягчилась собеседница. - Но я не могу позволить, чтобы вы шли рядом, как какая-нибудь простолюдинка. Это уронит честь нашей семьи. Поэтому или садитесь, или оставайтесь дома.

- Простите, старшая госпожа, - состроив гримасу, должную означать глубокое раскаяние, пробормотала Платина. - Я с вами.

- Тесно нам не будет, - проворчала хозяйка дома. - Не такая уж я и толстая.

И, не желая слушать оправдания приёмной дочери мужа, сделала кому-то за её спиной знак.

К носилкам подошли ещё двое слуг в "форменных" коричневых куртках.

Бросив полупрезрительный взгляд на Ию, супруга начальника уезда забралась в паланкин, уселась, демонстративно прижимаясь к стенке, и даже поправила подол платья, освобождая место рядом с собой.

Подавив горестный вздох, Платина кое-как умостилась на самом краешке сиденья.

- К Куаму! - скомандовала Азумо Сабуро.

Когда носильщики оторвали паланкин от земли, она достала из висевшей на поясе сумочки бумажный веер. От неё исходил густой аромат благовоний, изрядно приправленный запахом пота.

Даже за время столь короткого путешествия от неудобной позы у девушки затекли ноги. Поэтому, едва одна из служанок распахнула дверь, Ия торопливо выбралась наружу и, не удержавшись, потянулась, разминая мышцы.

Видимо, предупреждённый заранее, полный лавочник в новеньком кафтане из дорогого сукна стоял у широко распахнутой двери своего заведения и часто кланялся, повторяя, как заведённый:

- Какая честь, благородная госпожа Сабуро! Какая честь!

Дождавшись, когда Платина и Икиба помогут выйти супруге начальника уезда, он замер в поклоне и, глядя на знатную гостью, прямо-таки с собачьей преданностью сделал приглашающий жест, протараторив:

- Осчастливьте мою жалкую лавчонку своим сиятельным присутствием, благородная госпожа Сабуро! Мне только что привезли прекрасные украшения из ганганских изумрудов и сайранского нефрита. Я их ещё никому не показывал, специально оставив для вашего взора самое лучшее!

- Тогда почему не принёс сам и не показал? - усмехнулась дворянка.

- О! - всплеснул короткими ручками собеседник. - Я как раз сегодня собирался это сделать, но вы меня опередили, проявив чудесную прозорливость.

- Ах ты, плут! - громко, но не очень грозно воскликнула знатная покупательница, проходя мимо двух согнувшихся в поклоне амбалов.

Расположившаяся в ряду прочих торговых точек, эта лавка выгодно отличалась свежей побелкой гладко оштукатуренных стен и вторым этажом из не успевших потемнеть от времени брёвен.

Если окна на втором этаже прикрывали узорные деревянные решётки, то внизу они были из металлических прутьев. Кроме них, имелись ещё и толстые ставни на массивных, вделанных в кладку петлях.

Возле вывески, сообщавшей, что здесь "честный Куам торгует чудесными украшениями", висели два вычурных фонаря из розовой бумаги.

Когда супруга начальника уезда и сопровождавшие её лица вошли в небольшой зал, охранники тут же перекрыли вход, дабы случайные посетители не потревожили важную покупательницу.

Кроме привычного вида прилавка, чуть в стороне от двери разместился круглый столик с двумя низенькими креслами, в одно из которых и уселась Азумо Сабуро.

Ия хотела расположиться во втором, но старшая госпожа посмотрела на неё столь выразительно, что девушка предпочла остаться стоять.

Из глубины лавки появились приказчики и передали хозяину целую стопку лакированных коробочек, которые он лично расставил перед знатной гостьей.

Шпильки, диадемы, кольца, браслеты, серьги, норигэ. У Платины просто глаза разбежались при виде такого обилия украшений. При этом каждое из них сделало бы честь любому ювелирному салону её родного мира.

Всё это блестело золотом, жемчугом и разноцветными камешками. Вот только, как заметила Ия, гранить их здесь, кажется, ещё не умели и только шлифовали, придавая гладкую, округлую форму.

А вот супруга начальника уезда взирала на всё это великолепие с видом усталого равнодушия, так лениво перебирая драгоценности, словно имела дело с дешёвой бижутерией.

Торговец заливался соловьём, расхваливая товар, как горохом сыпал названиями драгоценных камней, местами их добычи, магическими свойствами и знаками зодиака, соответствующими тому или иному минералу.

А приказчики носили всё новые коробки, так что скоро на столике совсем не осталось места.

Время от времени важная покупательница брала понравившуюся вещь и, показав приёмной дочери мужа, спрашивала её мнение.

В большинстве случаев та совершенно искренне одобряла выбор старшей госпожи. А о тех вещах, что не нравились, высказывалась максимально аккуратно.

Наконец, отложив в сторону несколько коробочек, супруга начальника уезда поинтересовалась их общей ценой.

- Только для вас, благородная госпожа Сабуро, - умильно улыбаясь, заюлил продавец. - И из почтения к вашей семье... пять тысяч муни. Вы же отобрали самое лучшее!

Аккуратно подкрашенные брови женщины приподнялись, сминая всё ещё гладкий лоб.

- Четыре... с половиной тысячи, госпожа Сабуро, - улыбка лавочника стала ещё шире. - Клянусь Вечным небом, это очень хорошая цена.

И он вновь принялся расхваливать товар.

Покупательница негромко, но как-то очень внушительно пристукнула ладонью по лакированной столешнице.

- Простите, госпожа Сабуро, - стушевался собеседник, и его маленькие глазки заблестели от слёз. - Я хотел сказать ровно четыре тысячи.

- Хорошо, - равнодушно пожала плечами супруга начальника уезда. - Я согласна на три с половиной... тысячи.

- О да! - поспешно закивал продавец, изо всех сил стараясь сохранить на лице угодливую улыбку. - Как раз столько я и хотел предложить.

- Я рада, что мы с вами договорились, почтенный Куам, - благосклонно кивнула покупательница. - Отправь эти приятные вещицы в нашу усадьбу. И пусть твои люди меня дождутся. Я лично передам им деньги.

- Конечно, благородная госпожа Сабуро, - клятвенно заверил лавочник, забегая вперёд и застывая в поклоне возле распахнутой охранниками двери. - Всё будет так, как пожелаете.

Подходя к паланкину, Платина обернулась. Несчастный торгаш смотрел им вслед, и в блестевших от слёз глазах плескалась такая вселенская скорбь, что девушке его даже стало немного жаль.

"С такими покупателями без штанов останешься, - с философской грустью подумала она, вспомнив рассказы родителей и из коллег о "лихих 90-х". - Это же рэкет в чистом виде! Интересно: приёмный папаша все "точки" в уезде "крышует" или только самые "жирные"?"

Дождавшись, когда спутница усядется, а служанка прикроет дверцу, супруга начальника уезда приказала:

- Теперь к Канши.

Потом проворчала, вновь доставая веер:

- Почему-то эти мошенники считают, что богатым деньги даются просто так, и они должны ими разбрасываться во все стороны, переплачивая за любой товар?

- Так уж устроены... купцы, старшая госпожа, - осторожно пожала плечами девушка. - Всегда хотят поменьше дать и побольше взять.

- Вы правы, Ио-ли, - скорбно вздохнула собеседница и наставительно заявила. - Вот поэтому на государственную службу и берут только дворян. Лишь благородные люди, с рождения обладающие высокими моральными принципами, способны помочь Сыну неба управлять империей на благо всех его подданных. Даже таких ничтожных, как этот торгаш. Подумать только...

Она возмущённо фыркнула.

- Хотел содрать с меня такую прорву серебра!

Пока Азумо Сабуро возмущалась алчностью купцов, носильщики доставили пассажирок к лавке тканей.

Здесь всё повторилось примерно в том же порядке. Сначала низкие поклоны и славословия знатной покупательнице, потом очистка торгового зала от лишних людей и демонстрация товара. Только на сей раз на широком прилавке.

Но, похоже, Канши изначально назначил подходящую цену, потому что супруга начальника уезда почти не торговалась и вела себя с ним довольно благосклонно.

Путешественница между мирами ещё слабо разбиралась в ценах на ткани, поэтому даже не пыталась определить, насколько госпожа Азумо Сабуро "нагрела" этого купца. Во всяком случае, расставаясь с ней, сильно расстроенным он не выглядел.

Нечто подобное произошло и в лавке пряностей.

Когда, вернувшись, они выбрались из паланкина на первом дворе, привратник сообщил, что хозяйку дома ожидает посланец госпожи Томуро.

- Что ему нужно? - нахмурилась женщина.

- Принёс послание от своей госпожи и просит дать ответ, - доложил Буган.

- Зови.

В ворота вошёл ожидавший снаружи мужчина средних лет в куртке из тёмно-серого сукна.

- Моя благородная госпожа Иико Томуро приказала передать это благородной госпоже Сабуро, - с поклоном протянул он аккуратно сложенный конверт.

Ия не могла видеть содержимого письма, но по тому, как смягчилось выражение лица хозяйки дома, поняла, что в нём нет ничего неприятного.

Не глядя сунув листок Икибе, супруга начальника уезда сказала:

- Передай госпоже Томуро, что я непременно постараюсь быть.

- Слушаюсь, госпожа Сабуро, - слуга поклонился, отступил на пару шагов и поспешил к воротам.

Платина не ожидала каких-либо объяснений, но на этот раз жена приёмного папаши до них всё же снизошла.

- Госпожа Томуро устраивает чаепитие в честь дня рождения младшей дочери второй госпожи наложницы. Она знает, что я не очень люблю встречаться с некоторыми... городскими дамами, вот и торопится составить список гостей.

Поймав её выжидательный взгляд, девушка сообразила, что та ожидает какой-то реакции и, уже успев уяснить местные порядки, решила немного польстить:

- Госпожа Томуро относится к вам с большим почтением, старшая госпожа.

- Конечно, - самодовольно усмехнулась женщина. - Её муж - сотник нашей городской стражи.

"Тогда понятно, - усмехнулась про себя приёмная дочь Бано Сабуро. - Вот она тебе в рот и смотрит".

- Вам, Ио-ли, - строго сдвинула брови хозяйка дома, - следует принять ткани. Да осмотрите их как следует. А то эти жулики иногда норовят подсунуть совсем не то, что я выбирала.

- Сделаю, старшая госпожа, - чуть поклонилась Платина.

- И проследите, чтобы всё записали в книгу, - продолжила инструктировать собеседница.

- Непременно, старшая госпожа, - пообещала девушка.

Правда, она немного переживала, станут ли слуги сразу добросовестно исполнять её распоряжения, или на них придётся кричать? Но те слушались беспрекословно и даже заискивали, несмотря на её самый низкий ранг в семье.

Сперва она объяснила это тем, что местные простолюдины прямо-таки трепещут перед любым дворянином, независимо от пола, возраста и положения. Однако, быстро вспомнила, как третья наложница жаловалась на то, что, кроме Усуи, прочие слуги не очень-то торопились выполнять её распоряжения. А случалось, даже дерзили, словно подчёркивая низкий статус Анно.

Весь остаток дня Ия пребывала в лёгком недоумении от подобной странности в поведении аборигенов. А вечером, не желая плодить неразрешённые загадки, спросила об этом у Оки.

Поначалу та просто не понимала, что именно хочет услышать хозяйка? Но когда до неё дошло, принялась долго и путано объяснять, смешно хмуря редкие бровки.

- Так все знают, что вы помогаете старшей госпоже. Всегда с ней рядом. Она вас слушает...

Девочка стушевалась.

- И я всегда могу нажаловаться на нерадивых слуг, - закончила за неё Платина.

Собеседница молча кивнула, не поднимая глаз.

"Получается: меня считают её любимицей, - догадалась девушка. - Или... как там их называли? Вспомнила - фавориткой. Или так называли любовниц? Да неважно. Главное - удалось наладить отношения с Азумо. И это неплохо. Мне здесь ещё почти целый год жить".

Однако на следующий день выяснилось, что благорасположение супруги начальника уезда весьма непостоянно.

С утра ничего не предвещало неприятностей. Обойдя усадьбу, хозяйка демонстративно проверила все записи, а после обеда отправилась в гости с госпоже Томуро.

Ия под мудрым руководством третьей госпожи наложницы заканчивала вышивать цветок ромашки, когда пришла хмурая Икиба и передала приказ старшей жены приёмного папаши немедленно предстать перед её светлые очи.

"Маловато она погостила, - усмехнулась про себя Платина, обуваясь с помощью Оки. - И двух часов не прошло, а она уже дома".

Стоявшая у дверей Угара объявила:

- Самая младшая госпожа к старшей госпоже!

- Пусть заходит! - донеслось из комнаты.

- Звали меня, старшая госпожа, - поклонилась девушка, а когда выпрямилась, с тревогой обратила внимание на сурово сведённые брови собеседницы.

- Я никогда не думала, что вы разочаруете меня так быстро.

"Ну, что ещё?! - мысленно взвыла Ия. - Неужели узнала про письма? Или о свидании? Вот же-ж!"

Даже не пытаясь скрыть своего недоумения, она поинтересовалась, тщательно подбирая слова:

- Скромно прощу разъяснить: какие мои речи или поступки вызвали ваше неудовольствие, старшая госпожа?

- Кто вам дал право, самая младшая госпожа, столь непочтительно отзываться о великих мудрецах и поэтах?

Никак не ожидавшая ничего подобного, путешественница между мирами вытаращила глаза и захлопала ресницами.

- Ещё раз прошу простить мою глупость, старшая госпожа. Но я не понимаю, о чём вы?

- О том, что уже по всему городу идут разговоры о том, как дерзко и неподобающе вы высказывались на празднике фонарей!

- Полагаю, вас ввели в заблуждение, старшая госпожа, - слегка успокоилась Платина, понимая, что ничего по-настоящему компрометирующего собеседница не узнала. - Прекрасно помню тот день и готова поклясться Вечным небом, что не говорила ничего предосудительного.

- Слухи не рождаются на пустом месте, самая младшая госпожа, - ещё сильнее посуровела женщина. - Чем вы можете объяснить их появление?

- Могу только предположить, старшая госпожа, - Ия начала догадываться, откуда могли взяться эти сплетни. - Перед запуском фонарей вторая госпожа наложница беседовала с дамами о жизни вдали от людей. Она знает, что я пряталась в лесу от петсоры, вот и попросила меня высказать своё мнение. Я и рассказала, каково это на самом деле, и предположила, что вряд ли те, кто пишет о счастливой жизни отшельников, сами готовы сменить удобный дом в городе на хижину в лесу.

- Кажется, высказавшись, вы употребляли выражения, неподобающие для молодой девушки из благородной семьи, - чуть мягче проворчала супруга начальника уезда, продолжая буравить её тяжёлым взглядом.

- Уверяю вас, старшая госпожа, - смело возразила Платина, не опуская глаз. - Я хорошо запомнила ваши наставления и говорила очень аккуратно. Спросите у второй госпожи наложницы.

- Кто ещё присутствовал при этом разговоре, кроме Ошо-ли? - спросила хозяйка дома.

- Там была наложница господина Чаито Сабуро, - начала вспоминать девушка. - Дочь господина Тако Сабуро и его наложница.

"Сказать, что я застала её с любовником? - спросила себя Ия, предположив, кто именно распустил столь нелепую сплетню, и сама же себе ответила: - Не стоит. Ещё начнут разборку, найдут того парня, и слуги будут считать меня доносчицей".

- Так вы считаете, что кто-то из них вас оклеветал? - недоверчиво усмехнулась собеседница.

- Дурным языкам говорить не запретишь, - ответила местной пословицей девушка.

- Ступайте, Ио-ли, - после недолгого раздумья кивнула супруга начальника уезда. - На первый раз я вас прощаю. Но впредь будьте осторожны со словами. Вы уже не в доме лавочника.

- Слушаюсь, старшая госпожа, - поклонилась Платина.

Оказавшись на веранде, она позволила себя обуть и не смогла удержаться от кривой усмешки.

Приходилось признать, что Азумо Сабуро - вполне себе адекватная тётка и, несмотря на изначально негативную реакцию, всё же дала возможность объясниться, ограничившись дежурной нотацией. На этот раз у неё получилось оправдаться. В этой благополучно завершившейся истории неприятно удивило то, с какой лёгкостью супруга приёмного папаши поверила в столь нелепую клевету. А что будет, если ситуация окажется не настолько очевидной?

Через пять дней путешественница между мирами узнала эту женщину с ещё одной стороны.

Когда она утром пришла поприветствовать хозяйку дома и узнать, чем может быть ей полезна, та сухо поинтересовалась:

- Вы знаете, что господин берёт вас на свадьбу дочери рыцаря Канако?

Врать смыла не имелось, поэтому приёмная дочь начальника уезда честно призналась:

- Да, старшая госпожа.

- И давно? - задала собеседница новый вопрос.

Не получив никаких особых инструкций на этот счёт, девушка и тут не стала ничего скрывать:

- Со дня праздника фонарей.

- Почему же вы ничего не сказали, Ио-ли? - осуждающе покачала головой женщина.

- Прошу простить меня, старшая госпожа, - церемонно прижав ладони к животу, поклонилась Платина. - Но господин сказал, что сам сообщит вам всё в своё время.

- Тогда вы поступили правильно, - выдержав драматическую паузу, собеседница попыталась благожелательно улыбнуться, однако глаза остались колючими и холодными. - Исполнять повеление господина - наш долг. Но, к сожалению, у нас остаётся слишком мало времени, чтобы сшить вам новое платье.

"Сшили бы, если бы приказали, - мысленно возразила приёмная дочь начальника уезда. - Ночей бы не спали, но сшили. А это мне типа месть за то, что имею от тебя секреты с твоим мужем".

Однако вслух сказала:

- А разве то платье, в котором я была на празднике фонарей, не пойдёт? Оно неплохо смотрится и ещё чистое.

- Мы пробудем в замке два дня, - страдальчески поморщилась женщина. - Вы что же, Ио-ли, всё время будете ходить в одном и том же?

- Сколько раз благородная девушка должна менять платья на чужой свадьбе, старшая госпожа? - рассудив, что нечего болтать попусту, ответила Платина вопросом на вопрос.

- Минимум два, - ворча взялась перечислять хозяйка дома. - А лучше три. Первое - на день приезда и знакомства с другими гостями. Второе - на церемонию вручения подарков женихом. И третье - на прощальный пир с невестой.

- Но у меня есть три платья, старшая госпожа, - напомнила девушка.

- Не говорите глупостей, Ио-ли! - прикрикнула женщина. - Это обычные платья, а нужны праздничные.

- Но если нет таких, - нимало не смутившись, ханжески вздохнула приёмная дочь начальника уезда. - Придётся ехать с теми что есть, если такова воля господина.

Под напудренной кожей лица собеседницы заходили желваки, крылья носа гневно раздулись. Побуравив для приличия дерзкую девчонку тяжёлым немигающим взглядом, Азумо Сабуро выдохнула:

- Пойдёмте к Андай. Посмотрим, что можно сделать. А то так придётся покупать готовое. .

- Как прикажете, старшая госпожа, - покладисто согласилась Ия.

Мастерица не подвела. Поговорив с хозяйкой и посоветовавшись с коллективом, она пообещала за пару дней сшить самой младшей госпоже наряд, достойный приёмной дочери благородного Бано Сабуро. Но попросила на это время освободить их от других работ.

Супруге начальника уезда пришлось согласиться.

Вечером Оки насплетничала хозяйке, что третья госпожа наложница просила господина тоже взять её в замок Канако. Но тот ответил, что произойдёт это не раньше, чем её дочь, которую ещё предстоит родить, достигнет брачного возраста.

В эти дни Платина могла думать только о предстоящей встрече с Хваро. Она понимала, что вряд ли сможет с ним поговорить, но надеялась хотя бы обменяться парой-тройкой взглядов, которые порой могут сказать больше всяких слов.

Изо всех сил стараясь справиться с волнением, Ия тем не менее то и дело вызывала неудовольствие старшей госпожи своей невнимательностью и чаще обычного колола пальцы иглой, занимаясь рукоделием.

Даже новое, сшитое буквально накануне отъезда платье она в первую очередь оценила с точки зрения яркости оранжевого и зелёного шёлка, их способности бросаться в глаза среди нарядов других дам.

"Может, причёску какую-нибудь особенную сделать? - лихорадочно думала девушка, беспокойно ворочаясь на кровати. - Нет, папаше точно не понравится. Монашка специально предупреждала насчёт скромности. Вот же-ж! Тогда, может, драгоценностей побольше навешать, чтобы блестели? Только где ж их взять?"

Чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы обиды и жалости к себе, она громко шмыгнула носом.

У печки на полу завозилась Оки. Платина знала, что та спит очень чутко, и замерла чуть дыша.

"Вот же-ж! - выругалась она, поправляя квадратную, обшитую шёлком подушку. - Чуть девчонку не разбудила".

"И чего я взбеленилась? - успокаиваясь, мысленно усмехнулась Ия. - Захочет он меня увидеть, любую разглядит. Не захочет, значит, ещё не время. Ему тоже тихариться приходится. Главное - я на него посмотрю".

Она мечтательно улыбнулась, гладя в темноту: "Правду говорят, что все влюблённые женщины - дуры. Если так, то лучше не умнеть".

Сборы начались с раннего утра. Путь по местным меркам предстоял неблизкий. И чтобы путешествовать с максимальным комфортом, начальник уезда снарядил сразу две повозки на высоких, почти в человеческий рост, деревянных колёсах. В одной намеревался ехать он сам с супругой и дочерьми, а на другую загрузили сундуки с нарядами, припасами и подарками.

Десятник городской стражи Роко Кимуро, по совместительству исполнявший обязанности телохранителя господина Бано Сабуро, сядет рядом с возницей, а четверо служанок и трое слуг пойдут пешком.

Перед отъездом старшая госпожа надавала ворох поручений Чиникешу, а хозяин дома долго шептался о чём-то со своим секретарём, явившимся лично проводить начальство.

Но вот чиновники обменялись поклонами, и глава семейства, ни на кого не глядя, проследовал к переносному трапу, где подоспевшие слуги почтительно помогли ему подняться на четыре ступеньки.

За ним проследовала супруга, опираясь на руку Икибы, и Иоро, которую поддержала одна из служанок. Платиной тоже пришлось последовать их примеру. Едва касаясь тонких пальчиков Оки, она легко вбежала на площадочку перед завешанным циновкой входом в фургон.

Внутри оказалось тесновато. Вдоль стен тянулась широкая, мягкая скамейка, покрытая серой, вытертой тканью.

Прямо напротив двери восседал начальник уезда, по правую сторону от него разместилась жена, по левую - дочь. Недолго думая, девушка заняла место рядом с ней.

- Отправляемся, - негромко скомандовал Бано Сабуро.

- Да, господин, - отозвался возница и рявкнул: - Пошла!

Повозка дёрнулась и покатила, подпрыгивая поскрипывавшими колёсами на мельчайших неровностях. Рессор и прочих амортизаторов в этом мире ещё не знали.

- Разойдись, разойдись! - покрикивал шагавший впереди каравана слуга. - Дорогу благородному господину Бано Сабуро.

Свет внутрь попадал только сквозь узкие, завешанные шторками, окошечки. Так что Ия вновь оказалась лишена возможности любоваться пейзажем. Но тут ей на помощь неожиданно пришла родная дочь приёмного папаши:

- Господин, - краснея от смущения, проговорила она, - позвольте мне посмотреть в окно?

- Как вы можете такое говорить, молодая госпожа? - столь же тихо возмутилась мать, бросив тревожный взгляд на мужа.

Но тот вдруг мягко улыбнулся.

- Вам очень интересно, дочь?

- Да, господин, - потупившись и ещё сильнее покраснев, пролепетала Иоро. - Я так давно была за городом, что уже почти ничего не помню.

"Вот же-ж! - едва не присвистнула от удивления Платина. - Ну и порядочки! Да я в её годы уже полстраны объездила... Ну, если не половину, то треть точно. А тут столько лет даже за ворота не выпускают. Бедная девчонка!"

Возможно, у Бано Сабуро тоже появились подобные мысли, потому что, улыбнувшись, он проговорил, качнув широкими полями шляпы:

- Но мы же ещё в городе, Иоро-ли. А вот когда выедем, то можете посмотреть.

- Спасибо, отец! - лицо дочери буквально расцвело улыбкой, а ярко накрашенные губы матери сурово сжались в куриную гузку.

Через какое-то время движение фургона стало замедляться.

- Господин Кимуро! - послышался взволнованный голос. - Никак наш благодетель господин Сабуро куда-то собрался?

- А тебе что за дело, Мазик? - отозвался телохранитель начальника уезда.

- Нет, нет, господин Кимуро, - торопливо заговорил собеседник. - Я просто хотел передать господину Сабуро счастливого пути!

И тут же раздался нестройный хор грубых мужских голосов, перебивавших друг друга.

- Доброй дороги, господин Сабуро! Недостойный Тури тоже желает благородному господину Сабуро счастливого пути! И недостойный Ванчан, Ванчан тоже желает! И жалкий Муран тоже!

Ия искоса глянула на приёмного папашу. Тот восседал на скамейке всё с тем же сурово-сосредоточенным выражением лица, казалось, не обращая никакого внимания на проявление горожанами верноподданнических чувств.

- Пошла! - поторопил лошадь возница.

Фургон чуть дёрнулся. На миг внутри стало темно. Очевидно, они миновали надвратную башню.

Иоро умоляюще посмотрела на отца. Но тот молчал, погрузившись в свои мысли.

Пухлые губы девочки задрожали, глаза наполнились слезами. С жалостью посмотрев на неё, мать громко кашлянула, выронив веер, глухо стукнувшийся о деревянный пол.

Вздрогнув от неожиданности, глава семейства глянул на дочь и усмехнулся.

- Теперь можете смотреть.

Расплывшись в улыбке, та, подобрав подол платья и встав коленями на скамью, выглянула в окно.

Подвинувшись, Платина тихонько попросила:

- А мне можно, господин?

- Тоже давно не были за городом, Ио-ли? - ехидно осведомилась Азумо Сабуро, выжидательно посмотрев на мужа.

Начальник уезда то ли разрешил, то ли, толком не расслышав вопроса приёмной дочери, машинально кивнул каким-то своим мыслям.

А вот его супруга отвернулась, демонстративно не замечая, как девушка, встав рядом с Иоро, уставилась в длинное окно.

Дорога шла мимо полей, где крестьяне с обмотанными тряпьём головами или в широкополых, соломенных шляпах, сверкая голыми икрами, шли за быками, запряжёнными то ли в плуг, то ли в соху, то ли ещё в какое-то сельскохозяйственное орудие, выворачивавшее пласты тёмной, жирной, даже на вид плодородной почвы. Повсюду в длинных канавках поблёскивала вода.

"Здесь летом так сухо, что нужно специальное орошение?" - удивилась путешественница между мирами, абсолютно ничего не понимавшая в сельском хозяйстве.

Караван начальника уезда вместе с ехавшими впереди и позади повозками держались одной стороны, а двигавшиеся навстречу - другой.

Их Платина не видела, поскольку на скамье возле той стены сидела госпожа Азумо Сабуро, беспокоить которую Ия не решилась. Зато всё прекрасно слышала.

Скрипели колёса, шаркали подошвы, стучали копыта, позвякивала упряжь, переговаривались люди, изредка кричали ослы и мычали волы.

Возбуждённая Иоро постоянно тыкала в бок свою спутницу, обращая её внимание то на поросшие лесом горы, то на парившую в небе птицу, то на крестьянина, присевшего прямо в поле по большой или малой нужде.

Поскольку ничего более интересного снаружи не происходило, Платина оторвалась от созерцания пейзажа и скромненько уселась на скамейку.

А вот родная дочь начальника уезда продолжала стойко таращиться в окно. Ия подумала: "Неизвестно, когда ещё у неё вновь появится возможность выбраться за город?"

Её отец, сняв шляпу, сидел, откинувшись на стенку фургона, и, казалось, дремал. Хотя качество дорожного покрытия и отсутствие у повозки рессор никак не способствовало комфортному отдыху.

- Нам сюда, - вдруг негромко сказал телохранитель начальника уезда.

- Я знаю, господин Кимуро, - вроде бы привычно-подобострастно, но с некоторым вызовом отозвался возница.

Фургон замедлил ход, поворачивая налево.

"Съехали с главной дороги", - поскольку встречный поток значительно поубавился, подумала девушка и решила подремать. Но скоро поняла, что на этом просёлке трясёт ещё сильнее. Даже её приёмный папаша проснулся и, выпрямившись, придерживал норовившую соскочить с лавки шляпу.

Через какое-то время Платина ясно различила шум листьев под ветром. Не удержавшись, она вновь забралась на лавку и, чуть потеснив Иоро, заглянула в окно.

Караван неторопливо поднимался на покрытый лесом холм.

- Белка! - заорала над ухом девочка. - Смотрите, Ио-ли! Белка! Настоящая!

Девушка успела заметить только скрывшуюся в кроне рыжую полоску.

- Отец! - Иоро с горящими глазами обернулась к нему. - Там была белка, настоящая!

- В этих лесах, Иоро-ли, водится много зверей, - наставительно проговорил мужчина. - Олени, кабаны, горные бараны, волки и даже тигры.

- А они на нас не нападут, господин? - кажется, не на шутку встревожилась его родная дочь.

- Нет, Иоро-ли, - успокоил её собеседник. - С нами много слуг и господин Кимуро с его острым мечом. Они нас защитят.

- Но они сами могут пострадать, - озабоченно нахмурилась девочка, усаживаясь.

- Это вряд ли, Иоро-ли, - рискнула подать голос приёмная дочь её отца. - Нападать на одного оленя проще и безопаснее, чем на многих людей.

- Не к лицу благородным девушкам рассуждать об убийстве, - недовольно проворчала супруга начальника уезда. - Пусть даже неразумных зверей.

- Жизнь состоит не только из радостей, моя госпожа, - глубокомысленно заметил глава семейства и крикнул: - Господин Кимуро, сколько ещё ехать до Кивьского моста?

- Четверть часа, господин Сабуро, - отозвался возница.

"Примерно полчаса на "наши деньги"", - мысленно прикинула Платина, всё ещё не привыкшая к местным мерам времени.

Когда послышался так хорошо знакомый Платиной шум струящейся по камням воды, Иоро тут же бросилась к окну. После секундной заминки Ия тоже забралась коленями на скамью.

К сожалению, речка текла с другой стороны, и их взорам предстал только поросший лесом склон.

- Это Урелка, - снизошёл до объяснения начальник уезда. - За ней уже земли рыцаря Канако.

Вскоре телохранитель доложил:

- Мост, господин.

Фургон повернул и встал. Недовольно фыркнула лошадь.

Поднявшись, Бано Сабуро шагнул к выходу. Предупредительный возчик торопливо отодвинул прикрывавшую проём циновку.

Проделавшие весь путь пешком слуги сразу же разбрелись по округе в поисках хвороста для костра, достали из сундука посуду и поспешили за водой.

А хозяева целеустремлённо устремились к кустам, густо покрывавшим берега реки.

Путешественница между мирами уже смирилась с тем, что при её положении даже в момент самого интимного общения с природой редко удаётся побыть одной, поэтому не стала прогонять Оки, заботливо отодвигавшую перед ней гибкие ветви, покрытые молодыми, зелёными листочками.

К их возвращению над костром уже висел медный чайник, а на земле лежали циновки. Попив чаю и полюбовавшись окрестным пейзажем, семейство начальника уезда продолжило свой путь.

Миновав мост с резными каменными перилами, они выехали на тянувшуюся вдоль берега реки дорогу, потом свернули в узкую лощину, меж склонов заросшую кустарником.

"Мрачное местечко", - почему-то подумала Ия, глазевшая в окно вместе с Иоро.

- Ещё белка! - на сей раз в голосе девочки уже не слышалось недавнего восторга.

Похоже, поездка в тряском фургоне начала надоедать даже ей, или она просто устала от лавины новых впечатлений?

Какое-то время дорога шла по дну настоящего каньона с невысокими, но почти отвесными стенами, тревожившими память Платиной весьма неприятными воспоминаниями. На миг показалось, что сейчас фургон остановится, и на краю обрыва появятся воины с натянутыми луками.

Но вот стены теснины начали расходиться, склоны становились всё более пологими, на них вновь появились деревья. Обогнув холм, дорога вошла в долину с полями, где крестьяне также погоняли усталых волов.

- Дай дорогу! - возница заверещал так, что Ия вздрогнула от неожиданности.

- Сейчас, сейчас, - донёсся в ответ чей-то перепуганный голос. - Пошёл! А ну пошёл!

Фургон замедлил движение.

- Иоро-ли! - строго сказала мать. - Сядьте нормально. Скоро замок, а вы в окно пялитесь, словно какая-то простолюдинка.

Рассудив, что к ней это тоже относится, Платина устроилась рядышком с родной дочерью приёмного папаши.

Под колёсами заскрипел мелкий гравий, и повозка остановилась.

- Приехали, господин, - доложил телохранитель, а возница поспешил отодвинуть занавес.

Начальник уезда поднялся, шагнул к выходу, но вдруг остановился, строго сверху вниз посмотрел на притихших дочерей и внушительно произнёс:

- Господин Канако - богатый и влиятельный дворянин. На этой свадьбе будет много гостей. Надеюсь, вы понимаете, что должны вести себя соответственно своему благородному происхождению?

- Да, господин, - в один голос воскликнули Иоро и Ия. Та едва не рассмеялась, отметив, что теперь у неё тоже получается отвечать в унисон.

Перед тем как спуститься, Платина привычно огляделась по сторонам. Первым делом в глаза бросилась невысокая, чуть выше человеческого роста, каменная ограда, отходившая в обе стороны от широких ворот, перед которыми красовались два массивных уродца, должных изображать вставших на задние лапы львов с оскаленными пастями.

Слуги торопливо распахивали толстые, красными створки, над которыми красовалась золотая надпись по чёрному лаку.

Путешественница между мирами несколько раз пробежала взглядом по буквам, заботливо прикрытым от непогоды черепичным козырьком, но смогла прочитать только "Канако-фами".

Пожав плечами и удержавшись от вопросов, для которых сейчас явно не время, она торопливо сошла по деревянной лесенке, от волнения проигнорировав протянутую руку Оки.

Начальник уезда стоял, широко расставив ноги, и со скучающим видом смотрел сквозь застывшего в поклоне слугу, лепетавшего что-то о великой чести и горячем желании господина Канако лично встретить столь дорогого гостя.

Придерживая широкополую шляпу, из ворот выбежал молодой человек в сине-жёлтом шёлковом халате.

Остановившись напротив чиновника, он отвесил глубокий поклон, церемонно прижимая ладони к животу.

- Мы очень рады видеть вас, благородный господин Сабуро. Прошу простить за то, что отец не смог встретить вас лично. Мы не ждали вас так рано. Он на дальнем дворе и уже немолод. Поэтому позвольте мне заверить вас в нашем глубоком почтении.

- Не стоит так извиняться, молодой господин Канако, - "оттаял" от подобной любезности начальник уезда. - Свадьба - дело хлопотное.

- Спасибо за понимание, господин Сабуро, - отозвался собеседник, делая приглашающий жест. - Прошу вас.

Сразу за воротами начинался то ли сад, то ли парк, где невысокие, раскидистые деревья прямо-таки купались в мелких бело-розовых цветах.

- Как красиво! - не выдержав, вздохнула Иоро, чинно следуя с матерью за отцом.

Ию данная картина тоже весьма впечатлила, но она удержалась от публичной демонстрации восторга, как и остальные гости.

Услышав за спиной недовольное фырканье, она оглянулась, увидев, как повозки одна за другой въезжают на территорию усадьбы.

"Почему же нас прямо сюда не завезли? - удивилась девушка, тут же догадавшись. - Папаша хотел оказать уважение хозяину замка и чуть не попал в смешное положение. Хорошо, что сынок рыцаря вовремя подсуетился... А вот и он сам".

В конце аллеи, упиравшейся в высокую, массивную башню, показалась группа людей под предводительством коренастого мужчины в сине-жёлтом халате и чёрной, широкополой шляпе.

По мере их приближения Платиной начинало казаться, что она уже где-то видела это круглое лицо с пышными усами и аккуратной седой бородкой.

"Это же с ним Хваро запускал фонари на празднике!" - вспомнила она своё тайное посещение главного зала.

Остановившись за несколько шагов, будущий тесть барона церемонно поклонился.

- Прошу простить, господин Сабуро, за то, что не смог встретить вас лично. Это моя вина.

- Не стоит быть таким вежливым, господин Канако, - ответил поклоном на поклон начальник уезда. - Ваш достойный сын мне всё уже объяснил.

И, видимо, желая окончательно закрыть эту тему, улыбнулся, разведя руками.

- У вас прекрасный сад! Я словно попал в небесные чертоги фей!

- Когда предсказатель назвал наиболее подходящую дату свадьбы моей дочери и сына барона Хваро, я очень обрадовался, узнав, что она приходится на дни цветения сливы, - доверительно понизив голос, сообщил хозяин замка важному гостю, казалось, совершенно не замечая его жену и дочерей.

- Это очень благоприятный признак, господин Канако, - солидно кивнул чиновник. - Молодожёнов ожидает долгая и счастливая жизнь.

Поскольку его супруга воспринимала подобное поведение рыцаря как должное, Ия тоже не стала заморачиваться, с интересом оглядываясь вокруг.

По стенам башни тянулись три цепочки небольших окон. Причём, на первый взгляд, сказывалось впечатление, что в каменной кладке проёмы пробили не так давно. А вот на третьем этаже, сложенном из массивных, потемневших от времени брёвен, они задумывались изначально.

От небольшой площади у подножья башни в разные стороны отходили две широкие дорожки, также засыпанные мелким гравием.

По одной из них торопливо шла благородная дама в сопровождении целой своры служанок.

"В вот и хозяйка дома", - подумала девушка и не ошиблась.

- Госпожа Канако! - официально обратился к ней муж. - Поприветствуйте наших гостей: благородного господина Бано Сабуро, его супругу и дочерей.

Дама и служанки церемонно поклонились.

Судя по обилию косметики, чёрным, явно крашенным волосам и выступавшим у глаз "куриным лапкам", ей уже перевалило за пятый десяток.

- Счастлива видеть вас, госпожа Сабуро, - любезно улыбнулась хозяйка замка. - Последний раз, если мне не изменяет память, мы с вами виделись в прошлом году на празднике цветения риса в замке господина Исикаво?

- Именно так, госпожа Канако, - вздохнула собеседница. - Но не мы виноваты в том, что нам пришлось сидеть по домам, спасаясь от петсоры.

- Да, - посуровела супруга рыцаря. - Вечное небо послало нам тяжкие испытания, но мы преодолели их с достоинством и честью.

Она вновь широко улыбнулась.

- Но, кто эта прекрасная молодая девушка?

- Это моя дочь - молодая госпожа Иоро Сабуро, - представила её мать.

- Приветствую вас, госпожа Канако.

- Какая красавица! - всплеснула широкими рукавами хозяйка замка. - Вижу, госпожа Сабуро, и в вашей семье свадьба не за горами.

Иоро густо покраснела и потупилась.

- А это приёмная дочь моего супруга, - продолжила представлять женщина. - Самая младшая госпожа Ио Сабуро.

- Я слышала вашу печальную историю, госпожа Сабуро, - слегка нахмурилась собеседница. - Не иначе как на вас снизошло благословение Вечного неба.

- Я знаю, что осталась жива, лишь благодаря его милости и молитвам госпожи Амадо Сабуро, - заученно ответила Платина.

Убедившись, что процедура знакомства закончена, рыцарь распорядился:

- Госпожа Канако, убедитесь, что наши гости размещены со всеми возможными удобствами.

- Слушаюсь, господин, - поклонилась супруга и обратилась к семейству начальника уезда: - Прошу вас следовать за мной, госпожа Сабуро.

Обогнув внушительную башню, дворянки и их служанки оказались на небольшом дворике, с трёх сторон окружённом невысокими, каменными стенами с круглыми проёмами, напомнившими путешественнице между мирами дверь в норку Бильбо Беггинса из фильма "Властелин колец".

Впереди виднелся ещё один то ли сад, то ли парк с цветущими деревьями и выложенными камнями дорожками, но радушная хозяйка повела их направо.

На этом участке росли всего три раскидистых клёна, и стояло длинное, одноэтажное строение с выходившими на веранду дверями. Возле одной из них замерла служанка со склонённой головой.

- Это наш дом для гостей, - пояснила жена землевладельца. - Здесь вы можете отдохнуть и привести себя в порядок.

- Он очень гармонично смотрится, госпожа Канако, - сделала ей комплимент супруга чиновника.

Сопровождавшие помогли дворянкам разуться, и они проследовали к входу в крайние покои.

Служанки торопливо распахнули двустворчатую дверь. Предназначенное для гостей помещение оказалось довольно просторным и имело три окна. Ия предположила, что именно из-за их количества апартаменты считаются люксовыми.

Пара широких кроватей, туалетный столик с зеркалом, резные табуретки, кресло с низенькой спинкой, шкафчики. Вся мебель выглядела почти новой. Пол и стены сверкали лаком и чистотой.

- Нижайше прошу прощения, госпожа Сабуро, - поклонилась хозяйка замка. - За то, что не смогла предоставить покои, более соответствующие вашему статусу и изысканному вкусу.

- Мы недостойны такого великолепия, госпожа Канако, - ответила любезностью на любезность гостья.

- Устраивайтесь и ещё раз извините за неподобающую комнату, - продолжила супруга рыцаря. - Оставляю вам свою служанку Уими. Она будет служить вам.

- Не стоило так утруждаться, госпожа Канако, - не слишком искренне посетовала жена чиновника.

- Это мой долг, госпожа Сабуро, - мягко напомнила та и, ещё раз поклонившись, вышла.

Опустившись в единственное кресло, старшая госпожа взялась распоряжаться:

- Уими, покажи Угаре, где здесь можно освежиться.

- Слушаюсь, госпожа Сабуро, - поклонилась женщина.

- Иоро-ли и Ио-ли, будете спать у окна, - продолжила супруга начальника уезда. - А мы с господином здесь. Икиба, поменяй подушки и переставь туалетный столик сюда.

Чтобы не мешать им, Платина вышла на веранду и ещё раз огляделась, отметив, что двор с домиком для гостей и ещё какими-то постройками занимал площадь не менее, чем в две трети городской усадьбы её приёмного папаши.

Пока Азумо Сабуро обустраивала временное жилище по своему вкусу, вернулась посланная на разведку Угара, а слуги принесло багаж.

При гостевом доме имелась своя баня и уборная для господ. Если посещение первой пока отложили, то во вторую отправились сейчас же.

То ли хозяйка замка угадала, когда гостьи устроятся, то ли ей об этом доложили, только супруга рыцаря появилась именно тогда, когда они начали скучать.

Поинтересовавшись, не нужно ли им ещё чего-нибудь, и выслушав кучу комплиментов, госпожа Канако пригласила их выпить чаю и побеседовать с другими благородными дамами, прибывшими на свадьбу дочери её мужа.

Супруга начальника уезда, разумеется, согласилась, и они через знакомый проходной дворик проследовали в парк, начинавшийся просторной площадью, со всех сторон окружённой высокой изгородью из зелёного кустарника с широкими проёмами.

Провожатая провела гостей в один из них мимо деревьев и усыпанных цветами клумб. Впереди показался открытый двухэтажный павильон. При взгляде на его нижнюю площадку в глазах зарябило от яркого шёлка и сверкающих драгоценностей.

Миновав ажурный мостик, перекинутый через закованный в камень ручеёк, гостьи и хозяйка прошли по выложенной камнями дорожке, поднялись по ступенькам короткой лестницы и оказались перед весьма представительным собранием.

- Благородные дамы! - громко объявила госпожа Канако. - Нас почтила своим вниманием супруга господина Бано Сабуро - госпожа Азумо Сабуро и его дочери.

- Рада видеть вас, благородные дамы, - церемонно поклонилась женщина, и девушки последовали её примеру.

Пока присутствующие представлялись жене главного местного чиновника, Ия попыталась их сосчитать.

По первым прикидкам в беседке находилось не более тридцати благородных представительниц прекрасного пола разного возраста.

"Даже с мужьями и сыновьями как-то маловато для свадьбы богатого землевладельца, - мысленно усмехнулась путешественница между мирами, вспомнив праздник фонарей в доме приёмного папаши, но тут же спросила себя: - Или тут не все? Может, ещё придут? И где они ночевать будут? Разве в гостевой дом столько влезет?"

Платина думала, что представление присутствующих начнётся с невесты. Но хозяйка замка первым назвала имя полной, весело улыбавшейся старушки с аккуратно уложенными седыми волосами и с чёрной жемчужиной в оголовье золотой шпильки.

Это оказалась бабушка новобрачной. Далее последовали тётушки с их дочерьми, приглашённые дамы и только за ними очередь дошла до невесты и её сестёр.

Оценивающе глянув на молоденькую стройную девушку с хорошей фигурой, которую не могли скрыть ни грудная повязка, ни свободное платье из дорогого, розового шёлка, Ия ощутила болезненный укол ревности пополам с горечью понимания: рядом с ней она будет смотреться, мягко говоря, бледновато.

Лицо её также не добавило оптимизма приёмной дочери начальника уезда. Чистая, здоровая кожа, начисто лишённая каких-либо подростковых прыщей. Густые, аккуратные брови над большими тёмно-карими глазами, маленький, чуть вздёрнутый носик, мягкая округлость щёк с трогательными ямочками.

Впечатление немного портил чуть заметный, словно бы брезгливый, изгиб пухлых, чувственных губ. Но, возможно, путешественнице между мирами он просто привиделся?

В любом случае, так тщательно гасимая ревность к будущей старшей госпоже вспыхнула с новой силой.

Слухи о том, что приёмная дочь господина Бано Сабуро мало того, что выздоровела после петсоры, так ещё и целый месяц пряталась от болезни в зимнем лесу, разошлись далеко от Букасо.

Поэтому, едва дождавшись, когда она усядется на скамеечку и примет от служанки чашечку с чаем, дамы привычно засыпали её вопросами: о кровных родителях, о детстве, о болезни. Причём, если родственники Сабуро на празднике фонарей интересовались тем же самым в основном с доброжелательным любопытством, то здесь в голосах женщин чаще всего звучала откровенная издёвка.

Подобное отношение к себе не стало для Платиной полной неожиданностью. Холодно улыбаясь, она оставила большинство колких вопросов без ответов, привычно ссылаясь на потерю памяти, и интерес к ней постепенно сошёл на нет.

Когда супруга начальника уезда и его дочери выпили по чашечке чая, а Ия удовлетворила первое любопытство, невеста попросила у хозяйки замка позволения отойти с другими девушками, чтобы не мешать взрослым разговорам.

Госпожа Аоко Канако, оглядев снисходительно улыбавшихся женщин, согласилась, и молодёжь образовала свой кружок на противоположной стороне беседки. Пусть их разделяло всего пара-тройка метров и ведущая на второй этаж лестница, девушки сразу почувствовали себя значительно свободнее.

Там тоже стояли скамейки с разложенными на них подушечками. Усевшись на одну из них, будущая баронесса первым делом позволила всем как следует рассмотреть своё норигэ из нефрита, серебряных шариков, жемчуга и золотого шнура, гордо заявив, что это всего лишь один из предсвадебных подарков жениха.

- Мой отец говорит, что господин Хваро - выдающийся молодой человек, - завистливо вздохнула одна из девиц. - И его ждёт блестящее будущее.

- А разве госпожа Канако - не исключительная девушка?! - с плохо разыгранным негодованием вскричала другая. - Она не только красива, как богиня Иньшао, но и прекрасно воспитана, образована, пишет стихи, а её картинами можно любоваться часами!

- Не преувеличивайте мои скромные способности, госпожа Огаво, - делано смутилась дочка рыцаря. - Я всего лишь иногда доверяю свои чувства бумаге. Уверена, что и другие благородные девушки не хуже меня рисуют и вышивают.

- Покажите свои картины, госпожа Канако? - попросил кто-то.

- Да, да, покажите! - дружно поддержали присутствующие, и даже Иоро присоединила свой голос к их слитному хору.

- Нет, нет, не нужно, - принялась отнекиваться невеста. - Вы же не взяли свои картины и вышивки? Не ставьте меня в неудобное положение. У кого-то может сложиться впечатление, что я хвалюсь.

Девушки стушевались, но одна из них тут же предложила:

- Тогда хотя бы почитайте нам свои стихи?

- Только если каждая из вас тоже прочтёт стихотворение, - лукаво улыбнулась дочка хозяина замка.

- Но мы же не умеем сочинять стихов, - обиженно пробормотала собеседница.

- Не верю, что благородные девушки не разбираются в поэзии, - с напускной решительностью заявила невеста и улыбнулась. - Предлагаю сыграть в игру.

- Какую? Что за игра? Какие правила? - загомонили молодые дворянки.

- Я читаю своё стихотворение, - начала объяснять Изуко Канако, и Платина с неприязнью подумала, что той явно нравится быть в центре внимания и всеми распоряжаться. - Потом прошу кого-нибудь из вас прочитать стихотворение известного поэта. Она читает, обращается к другой девушке, и так до тех пор, пока мы не послушаем всех. Главное условие - поэт должен быть известным, и нельзя повторяться.

Собравшиеся пришли в восторг, а у путешественницы между мирами стало ещё гаже на душе и захотелось уйти.

По сравнению с тем, сколько стихотворений знают местные богатые дворянки, которым больше-то и заняться нечем, свой собственный поэтический запас казался девушке крайне незначительным. Вряд ли ей предложат знакомого автора. Может, лучше сразу уйти и не позориться? Тем более, что сейчас всё внимание сосредоточено на невесте, а в её сторону никто не смотрит.

Но, едва она привстала со скамьи, как в её рукав крепко вцепилась родная дочь начальника уезда.

- Куда вы, Ио-ли?

- Я не знаю стихов, Иоро-ли! - шёпотом объяснила та.

- Всё равно сидите! - с потешной строгостью велела девочка. - Хотите проявить неуважение к господину Канако и его дочери?

"Да, - с горечью признала Платина. - Так и подумают. Тут все на этикете помешаны. А мне невесту тем более лучше не раздражать. Ладно, как-нибудь переживу. Сошлюсь на потерю памяти. Вот же-ж! Всё время приходится позориться. То перед приёмным папашей, то перед его женой и наложницами. Теперь вот эти соплячки смеяться будут. Сколько я здешних стихов знаю? Пяток, если поднапрячь память, смогу вспомнить. Но я же попаданка! А они в книжках только и делают, что выдают чужие стихи и песни за свои. Может, и мне чего-нибудь попроще подобрать? А успею?"

Купаясь в лучах всеобщего обожания с лёгкими вкраплениями зависти, родная дочь рыцаря откинулась на спинку скамейки и, чуть прикрыв глаза, с чувством продекламировала:



Травы омылись росою.




Где-то цикады всё спорят.




Ветер повеял. И шорох




Листьев засохших слышней.




Разные звуки смешались




В стройном едином хоре,




Пусть и рождаются розно,




Каждый на ветке своей.




Ие прошлось максимально сосредоточиться, отрешившись от происходящего вокруг, перебирая немногие выученные стихотворения, начиная со школьной программы. Погрузившись в себя, она почти не слышала аплодисментов и восторженный выкриков.

- Прекрасно! Великолепно! Вы, словно новая Аоко Хайдо!

Благосклонно улыбаясь почитательницам своего таланта, юная поэтесса обратилась к наиболее активной из них.

- Теперь вы, госпожа Огаво, почитаете нам что-нибудь из Гоэго Минзаго.

- Охотно, госпожа Канако, - откликнулась избранница и, выпрямившись, не спеша начала декламировать.

А Платина продолжала сортировать стихотворения: "Мороз и солнце? Не пойдёт. Я вам пишу... Из этой же оперы. А, может, Лермонтов? Чего там у него про парус? Вот это можно попробовать".

Прикусив от волнения губы, девушка сначала не без труда вспомнила полный текст стихотворения, потом попыталась представить, как оно будет звучать на местом языке? Ия настолько погрузилась в процесс, что даже не заметила, как очередь дошла до неё. Раздражённо зашипев, Иоро вновь дёрнула за рукав приёмную дочь своего отца.

Очнувшись, та тут же почувствовала на себе взгляды множества глаз.

- Госпожа Сабуро! - явно повторила невысокая, изящно сложенная девушка - одна из сестёр невесты.

- Да, это я, - Платина встала, слегка поклонилась ей и, прежде чем та успела продолжить, заявила с давно отрепетированной улыбкой: - Госпожа Канако прочла нам свои стихи. Я предлагаю вам послушать мои. Пусть они и не столь изысканны. Но мне бы хотелось услышать ваше не предвзятое мнение.

Собеседница растеряно посмотрела на невесту. Та оглядела замерших зрительниц, словно королева подданных и после короткого размышления величаво кивнула.

- Что же, мы послушаем, госпожа Сабуро.

- Спасибо, госпожа Канако, - поклонилась Ия и заговорила:



Вот виден парус одинокий,




В туманной дымке морской.




Что ищет он в краю том дальнем?




Что потерял в стране родной?




Играют волны, ветер воет,




Уж мачта гнётся и скрипит.




Нет, там он счастия не ищет,




И не от радости бежит.




Под ним струя как синь нефрита,




Под ним луч солнца золотой.




Но как герой он ищет бури,




Как будто в ней найдёт покой.




Выдохнув последние слова, Платина почувствовала, как на спине выступила противная испарина.

- Я думала, вы напишете что-нибудь о лесе, - язвительно проговорила Огаво, искоса поглядывая на невесту. - Вы же в этом так хорошо разбираетесь.

Вторая дочь рыцаря Канако недовольно зыркнула на вредную девицу и осторожно заметила:

- Необычно.

Несмотря на усталость, путешественница между мирами понимала, что все ожидают решения Изуко Канако, и с грустью подумала: "Привыкла, что её слово последнее. Тяжело будет с такой поладить".

Однако выяснилось, что она сильно преувеличила её значимость. Не дожидаясь "высочайшего" вердикта, две девушки почти в один голос воскликнули:

- Спасибо, госпожа Сабуро! Хорошее стихотворение.

Недовольно глянув в их сторону, невеста снисходительно улыбнулась.

- Неплохо, госпожа Сабуро.

- Вы мне льстите, госпожа Канако, - скромно потупилась Ия.

- Только вы же потеряли память, - напомнила собеседница. - Как же у вас получается сочинять стихи?

- Не знаю, госпожа Канако, - беспечно пожала плечами приёмная дочь начальника уезда. - Слова, словно сами на ум приходят.

- Вам нужно чётче отшлифовывать рифмы, госпожа Сабуро, - наставительно посоветовала невеста. - Если хотите писать настоящие стихи - занимайтесь этим почаще, а не ждите, когда они сами в голову придут. Без этого не стать настоящей поэтессой.

"Не очень-то и надо!" - мысленно фыркнула Ия, а вслух почтительно проговорила:

- Я непременно учту ваши наставления, госпожа Канако.

Платина уже поняла, что смогла выпутаться из поэтической истории без критического ущерба для собственного самолюбия и авторитета семьи Бано Сабуро. Не дожидаясь, пока прочие слушательницы придумают и озвучат свои критические замечания, она предложила родной дочери своего приёмного папаши причитать стих Кумо Тейшо. Ия слышала, как та говорила об этом поэте со второй наложницей.

Благодарно посмотрев на неё, девочка с чувством продекламировала:



Молодая слива в горном саду




С других деревьев цвет опал, лишь ты стоишь во всей красе.




Но сад ещё желанней стал, к тебе стремятся взоры все.




Твой дивный образ отражён в зеркальной глади чистых вод,




Твой аромат со всех сторон по лунным сумеркам плывёт.




И птицы зимние спешат к тебе с небесной высоты,




И бабочки замрёт душа, увидевшей твои цветы.




Стихи читаю, сам не свой, так эти строчки мне близки...




Что проку в чарке золотой, в чём толк сандаловой доски?




И даже заслужила снисходительные аплодисменты.

Поэтический вечер прервало появления новых гостей, и девушки поспешили их поприветствовать.

Хозяйка замка вновь приказала подать всем чаю. Для подобных случаев рядом с беседкой на жаровне постоянно грелся большой медный чайник.

А старшая гостья, усевшись, принялась с жаром рассказывать, как у них сломалось колесо.

- Вот мы и задержались, госпожа Канако. Слуги никак не могли вытащить фургон из оврага. Хорошо, что мимо проходили какие-то купцы, и их носильщики нам помогли, а то бы пришлось посылать к вам за помощью.

- Хвала Вечному небу, что вы не пострадали, госпожа Жуноро, - наставительно заметила собеседница, и прочие дамы дружно закивали.

Резонно предположив, что разговор о дорожном приключении может затянуться, Ия, отступив в сторону, зашла за спину одной из слушательниц.

Оглядевшись, она к своему удивлению нигде не увидела невесты. Вместе с ней исчезли её сёстры и вредная Огаво. Наверное, они, как и Платина, не интересуясь подробностями падения госпожи Жунаро, воспользовались подходящим моментом, чтобы уйти поболтать наедине. Тихонько прокравшись к лестнице, она стала осторожно подниматься наверх по еле слышно поскрипывавшим ступеням.

Девушка опасалась, что именно там нашла приют будущая новобрачная со своими спутницами. Но на небольшой, огороженной резными перилами площадке никого не оказалось. Зато с неё открывался замечательный вид на обширный парк с разбросанными среди деревьев строениями, на круглый пруд с островком, где стояла одноэтажная беседка, в которой тоже мелькали люди.

Ия обратила внимание на длинную изгородь из плотного зелёного кустарника. Начинаясь на той самой площадке у башни, она непрерывной лентой протянулась до еле различимой за деревьями внешней ограды.

Самым примечательным оказалось то, что ландшафт с обеих сторон от этой своеобразной разделительной линии почти повторял друг друга.

Тот же ручеёк с таким же мостиком, один и тот же рисунок выложенных камнями дорожек, одинаковые формы клумб. Даже деревья росли почти симметрично. Только большого, двухэтажного павильона здесь не было. Зато имелся тот самый пруд с маленьким причалом для лодок.

"Вот же-ж! - подивилась про себя Платина. - У них даже парк разделён на мужскую и женскую половины".

Долго любоваться пейзажем ей не пришлось. Снизу донеслось громкое приглашение на ужин.

Погода стояла уже вполне подходящая для того, чтобы накрыть столы на свежем воздухе под полотняными навесами.

Вымотавшаяся за дорогу девушка с грустью ожидала очередного застолья с тостами и прочим словоблудием. Но дамам налили только по одной рюмке. Хозяйка замка поприветствовала гостей и предложила тем, кто устал, идти отдыхать.

К несказанному облегчению Ии, супруга начальника уезда решила воспользоваться этой рекомендацией.

По примеру некоторых девушек Иоро попросила разрешения остаться с ними полюбоваться звёздами. Но мать так зыркнула на дочь, что та покорно поплелась за ней.

Глава семейства отсутствовал. Не дожидаясь его, жена с дочерьми направились в баню, которая оказалась здесь почти общественной.

В низком, наполненном паром зале, освещённом тусклыми масляными светильниками, помещалось четыре просторные деревянные ванны. В одной из них уже нежились какие-то женщины. Жена чиновника с его дочерьми разместились по соседству.

Пока служанки намывали благородных дам, те обменивались впечатлениями о замке Канако и его обитательницах.

Невеста произвела на них самое благоприятное впечатление своей красотой, кротостью и внутренним достоинством. А вот её сестры, их мать, подруги и кое-кто из знакомых подверглись самой беспощадной критике, которая тут же стихла, едва в бане появились новые посетительницы.

Сплетничать о присутствующих считалось в Благословенной империи дурным тоном. Поэтому супруга начальника уезда и его дочери не спеша помылись и отправились отдыхать.

- А вы знаете, мама, - заявила Иоро, переодеваясь в одежду для сна. - Ио-ли пишет стихи.

- Что? - не поняла занятая своими мыслями женщина. - Какие стихи?

Девочка лукаво посмотрела на Платину. Та скривилась как от зубной боли, всем видом демонстрируя отсутствие желания говорить на эту тему.

Тем не менее вредная девчонка с удовольствием рассказала о поэтической перекличке на девичьей половине беседки и о том, как приёмная дочь её отца декламировала своё произведение.

Потребовав немедленно его прочитать, женщина поинтересовалась:

- Вы его вспомнили или недавно сочинили?

- Даже не знаю, старшая госпожа, - пожала плечами девушка. - Просто всплыло в голове, и всё.

Собеседница недоверчиво хмыкнула и высказала своё мнение:

- Настоящей поэтессы из вас не получится, Ио-ли. Но таким стишком можно развлечь мужа, родственников или близких подруг.

- А мне понравилось, - зевнула Иоро, забираясь под одеяло.

Начальник уезда явился поздно ночью и в сильном подпитии. Супруга и служанки помогли ему раздеться, уложили спать и только после этого легли сами.

Межкомнатные перегородки в доме для гостей строители сделали очень тонкими, так что Ие пришлось засыпать под доносившееся из-за стены многоголосое бормотание.

Утро напомнило ей сильно "утяжелённую" версию начала праздника фонарей. Если хозяева замка Канако и обеспечили приезжим достаточно комфортный ночлег, то учесть все нюансы наведения женской красоты они оказались не в силах.

Желая непременно затмить всех своим внешним видом, благородные дамы, поднявшись затемно, отправили своих служанок в баню с тазиками и кувшинами.

Из сундуков извлекались наряды, украшения и запасы косметики. И всё это приходилось проделывать как можно тише, ибо утомившиеся за вчерашний вечер главы семейств желали отдохнуть в тишине.

Платина уже не удивилась тому, что туалетный столик прочно оккупировала супруга приёмного папаши.

Разместившись у другого окна, девушка достала свою расчёску и зеркальце, приказав Оки заплести ей косу.

Но тут подошла Иоро, до этого спокойно наблюдавшая за тем, как Икиба помогала матери наносить макияж.

- Ой, какая интересная гребёнка! А это зеркало? Можно посмотреть, Ио-ли?

- Подождите, пожалуйста, Иоро-ли, - изо всех сил стараясь быть вежливой, проворчала Платина. - Сейчас, только брови подкрашу.

Однако собеседница пропустила её слова мимо ушей и попыталась завладеть вожделенным предметом. После нескольких безуспешных попыток вырвать его из крепких пальцев приёмной дочери своего отца девочка вскричала:

- Посмотрите, оно стеклянное!

- Стеклянных зеркал не бывает, Иоро-ли, - наставительно проговорила мать, разглядывая своё отражение в полированном металле. - И не приставайте к самой младшей госпоже.

- Но, мама! - повысила голос дочь, и сейчас же со стороны родительской кровати донеслись звуки, напоминавшие ворчание разбуженного гризли.

- Ну дайте, Ио-ли, - опасливо втянув голову в плечи, шёпотом заканючила родная дочь начальника уезда. - Я покажу старшей госпоже.

- Не нужно мне ничего показывать! - зашипела женщина. - Идите сюда. Вам надо волосы уложить. Я почти закончила.

Обиженно надув губы, девочка подошла к туалетному столику.

Платина уже давно придумала объяснение наличия у неё необычных вещей, но не торопилась его высказывать.

Вот и сейчас она надеялась, что Азумо Сабуро позабудет слова дочери. Однако, убедившись, что та сидит смирно и не мешает служанке делать ей причёску, женщина подошла к приёмной дочери мужа и спросила:

- Что у вас там за зеркало, Ио-ли?

- Вот оно, старшая госпожа, - девушка достала его из сумки, куда только что убрала.

- Действительно, стекло, - озадаченно пробормотала супруга начальника уезда, рассматривая столь необходимый каждой представительнице прекрасного пола предмет. - А это что? Вроде рог или черепаховый панцирь? Откуда он у вас, Ио-ли?

- Госпожа Амадо Сабуро сказала, что он был со мной, когда почтенный Шуфр привёз меня в монастырь, - равнодушно пожала плечами девушка. - Наверное, это подарок матери, который она получила от кого-то из своих знакомых.

- Никогда такого не видела, - растерянно пробормотала собеседница.

- А я говорила, - тихо, но отчётливо пробубнила её родная дочь.

- Госпожа Амадо Сабуро думает, что оно из-за океана, - выдала путешественница между мирами заранее заготовленную версию.

- Наверное, она права, - нехотя согласилась женщина, возвращая зеркальце и словно бы теряя к нему всякий интерес. - Я слышала о той варварской державе. Кто-то рассказывал, будто их послы преподнесли в дар Сыну неба какое-то необыкновенное зеркало. Только оно очень быстро облезло, и этого тоже надолго не хватит.

- Возможно, старшая госпожа, - дипломатично ответила Платина, отметив про себя, что пользуется им уже лет десять.

К счастью, тут окончательно проснулся глава семейства, и собеседница перенесла всё внимание на него.

Ия отметила, что, несмотря на вчерашнее возлияние, приёмный папаша выглядел вполне прилично. Только хмурый вид да набрякшие мешки под глазами указывали на похмелье.

После чашечки чая настроение его заметно улучшилось, и начальник уезда стал облачаться в парадный синий халат.

Его приёмная дочь уже знала, что свадебное торжество у здешних дворян состоит из двух неравных частей.

Сегодня, в первый день, жених привезёт подарки родителям невесты и официально попросит её руки. Если те согласятся, то молодому человеку позволят встретиться с избранницей за чаепитием.

Иногда на этом "официальная" часть и заканчивается, гости садятся за стол и начинают праздновать, чтобы жизнь молодожёнов была долгой и счастливой.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги