Ирландец

Глава 8

— Хороший доктор найдется? — спросил я.

— Да, еврей Исраэль, но у меня нет на него денег, — с грустью произнес Лукас, разводя руками.

— Деньги не проблема, жизнь человека превыше всего. — Разумеется, я сказал это, не только думая о детях, что в случае смерти Дарины, они лишатся няньки. Мне было жаль ее, чисто по-человечески, поскольку я не мог просто сидеть сложа руки и уповать на волю господа. — Пошлите, кого-нибудь к нему, срочно. Скажите, оплата будет перед осмотром пациентки.

Лукас тут же сам рванул на улицу, не говоря ни слова. Я вернулся к себе в комнату.

— Несса, Барри, в ближайшие дни к Дарине не подходите. Она заболела, и ее не нужно беспокоить, понятно? — Дети, переглянувшись и не задавая вопросов, кивнули.

Я залез в свою копилку и посчитал накопления. Да, негусто, в сумме накопилось почти сорок долларов. Думаю, на врача и лекарства хватит, а дальше видно будет. Главное, вылечить Дарину, ну и чтоб ребятишки не заразились от нее. А денег я еще заработаю, не в них счастье.

Спустя час вернулся Лукас, следом за ним вошел худощавый старичок лет шестидесяти с седоватой бороденкой и ермолкой на голове. В руках у него была черная кожаная сумка.

— Итак, господа, плату беру вперед. А то знаю я вас, — проворчал старик.

— Сколько? — буркнул я в ответ.

— В обычном случае я беру семь долларов, но, так как вы не из наших, осмотр будет стоить десять долларов. — После этого Лукас вытаращил глаза на старика. В его взгляде читалась ненависть и злоба.

— Нет проблем, — ответил я и протянул ему деньги.

«Подавись, жидяра», — мелькнуло у меня в голове.

— Отлично, — буркнул старик, пересчитав и спрятав деньги во внутренний карман. — Ну-с и где больной?

— Идем за мной, — пробубнил Лукас, искоса посмотрев на меня.

Мы все вошли в комнату к Дарине, поскольку ее спальня была маленькой, я остался стоять в дверном проеме, чтоб не толпиться.

— Кто это? — произнесла еле слышно Дарина.

— Это доктор, — ответил Лукас. — Он тебя сейчас осмотрит и выпишет лекарства, чтоб ты скорей поправилась.

— Миссис, прошу вас сесть стул и расстегнуть платье на спине, — вежливо обратился старикашка. После чего Лукас помог Дарине подняться с кровати и сесть на стоячую рядом табуретку.

Дарина с большим трудом поднялась и села, как велел доктор. Лукас помог ей расстегнуть платье на спине.

После чего старик расстегнул сумку и достал из нее довольно интересную трубку, которую я видел лишь в старых фильмах и мультиках.

После чего одной из сторон приложил ее к спине Дарины, а ко второму сам прильнул ухом.

— Дышите… Не дышите… — бормотал доктор, прикладывая трубку к разным местам спины.

После чего убрал трубку в сумку и застегнул ее, не торопясь.

— Можете одеваться, — произнес старик, после чего уставился на Лукаса и дернул подбородком в сторону двери.

Лукас аккуратно застегнул платье Дарины на спине, после чего помол ей лечь.

— Отдыхай, я скоро приду, — произнес он и вышел из комнаты.

Мы все вернулись в большую комнату у входа в убежище и уселись за стол.

— Ну что, доктор? — спросил я.

— Случай довольно запущенный, но при должном уходе и приеме препаратов не такой уж и безнадежный.

— Запишите, пожалуйста, назначения, — произнес тихонько Лукас.

Доктор достал блокнот, вырвал из него листок бумаги и написал все, что нужно сделать и купить.

Я тут же взял листок, на котором было написано: «Сбор на травах и побольше питья».

— И это все? — с удивлением спросил я.

— Да, молодой человек, это все. Нужно побольше питья. Она молодая еще, думаю, организм справится. — После чего старик встал из-за стола и покинул наше жилище.

— Я бы и то диагноз лучше поставил, — буркнул я себе под нос. — Так, вот деньги, — я протянул Лукасу пять долларов. — Нужно купить препараты, да в принципе любых ягод, чтоб заваривать с ними чай, пару лимонов, а также курицу для наваристого бульона и что-нибудь поесть. Ей нужно сейчас хорошо питаться, а то на одной баланде долго не протянешь. Ты ориентируешься здесь лучше меня, сходи, а я пока сделаю Дарине компрессы.

Лукас взял деньги, кивнул и, также не говоря ни слова, вышел на улицу. Я набрал воды в ведро, нашел полотенце почище и направился в комнату к Дарине.

Войдя в спальню, я услышал, как она что-то говорила еле слышно, по всей видимости, начинала уже бредить. Намочив полотенце, я приложил его ей на лоб. Он был не просто горячим, на нем можно было жарить яичницу. Спустя несколько минут я сменил полотенце. Так продолжалась до тех пор, пока не вернулся Лукас.

Я тут же вскипятил чайник и заварил ей чай со смородиной и ломтиком лимона. Пока ей делал компрессы с прохладным полотенцем, жар немного уменьшился, но это пока не решало всей проблемы.

Лукас помог Дарине подняться. Но на этот раз она оставалась сидеть на кровати. Он протянул ей кружку.

— Тебе нужно это выпить, желательно полностью, — с некой нежностью и заботой произнес Лукас.

Женщина взяла кружку обеими руками. Ее руки тряслись то ли от бессилия, то ли от озноба, Лукас придерживал кружку, когда Дарина с нее пила. После Лукас все с той же заботой помог ей лечь обратно.

— Чтоб хоть немного сбить жар, ей нужно регулярно менять компресс. Мочи его почаще, чтоб лоб потихоньку остывал. А я пойду приготовлю ей курицу, — произнес я. Лукас все так же безмолвно кивал.

На кухне я нашел пустую кастрюлю, наполнил ее водой и поставил на плиту. Обшарив все полки, я нашел пару картошин. Разделав курицу, я забросил ее в кипящую воду вместе с картофелем.

По готовности получился довольно наваристый бульон. Помню, такой же, но без картошки, разумеется, приносила мне мама в больницу, когда мне вырезали аппендицит.

Я налил бульон в чашку, а куриную грудку нарвал ниточками, после чего принес его Дарине.

За все время моего пребывания здесь я не видел, чтоб кто-то ел или готовил курицу. Но даже такой деликатес для обитателей нашего жилища женщина съела без особого желания. Спустя некоторое время она заснула.

— Это хорошо, что она заснула, — сказал я. — Ей нужно набираться сил. Как проснется, необходимо будет дать еще порцию бульона с курицей.

— Спасибо тебе, — тихонько произнес Лукас.

Я кивнул и пошел к Нессе и Барри. Детей я отвел на кухню и тоже налил бульона с курицей, поскольку другой еды на сегодня попросту не было.

До конца недели мы с Лукасом сидели с Дариной по очереди. Я присматривал за ней днем, Лукас ночью. Поили ее горячим чаем, куриным бульоном. К концу недели Дарина пошла на поправку. Оказалось, что у нее воспаление, но в данной ситуации даже простуда может вызвать такое осложнение. И это было неудивительно, жить в сыром подвале и спать на топчанах под рваными тряпками — это еще полбеды, но ведь приходится питаться одной пустой похлебкой, тут даже очень крепкий организм даст сбой, да в придачу должных лекарств нет.

Подсчитав остатки своих накоплений, я с грустью выдохнул, поскольку осталось всего пятнадцать долларов. Но я не жалею потраченных денег. Поскольку, возможно, именно они спасли жизнь человеку. Разумеется, то, что она молодая и крепкая женщина, тоже дало не мало.

Дарина начала сама вставать с постели, и мы выводили ее на улицу, чтоб хоть немного дышала свежим воздухом.

Дети тоже были рады, что их нянька идет на поправку, и изредка заглядывали к ней в комнату — проведать.

Я же занялся экспериментами по производству самогона. В один из дней зашел в магазин и купил четыре фунта пшеницы, что составляло чуть меньше двух килограммов. Я помнил, как в моем детстве отец пробовал гнать самогон, после того как остался инвалидом, ведь по большому счету ему дома делать было нечего.

Отец замешивал все на большую тридцатилитровую бутыль, но у меня в нынешних реалиях такой посудины не было, да и боялся испортить ингредиенты — это раз, а к тому же не знал, как на это может отреагировать Лукас.

На кухне я взял никем не используемую кастрюльку литра на три и засыпал в нее около килограмма пшеницы, после чего залил ее водой. Вода возвышалась примерно на пару сантиметров выше уровня самой пшеницы, тщательно все перемешал. После чего нужно было ее оставить на несколько дней в темном прохладном месте, но этого в нашем убежище было хоть отбавляй.

Я оставил кастрюли рядом с мешком сахара. Спустя три дня к уже проросшим росткам я добавил полкилограмма сахара и вновь тщательно перемешал. Разумеется, все мои меры массы ингредиентов клались на глаз. После чего требовалось накрыть емкость марлей, но, к сожалению, у меня ее не было, однако я нашел в груде шмотья чью-то старую поношенную рубаху, по состоянию она была чуть лучше марли. Накрыв рубахой кастрюлю, я обмотал ее веревкой, чтоб не провисала, и поставил десять на дней у мешка с сахаром до образования закваски.

Запах начал понемногу разноситься по всему нашему жилищу. Поначалу никто этому не придавал значения, но еще через недельку, когда засыпал в кастрюлю еще полкилограмма сахара, запах брожения усилился.

Каждое утро, приходя с работы, я заглядывал в кастрюльку посмотреть на свое творение. Запах от него был мама не горюй, и пена поднялась до краев кастрюли. Макнув палец в кастрюлю и попробовав на вкус, я понял, что делаю что-то не так. Брожение идет, но толку нет. Что-то я упустил… И тут вспомнил, что отец надевал на бутыль резиновую перчатку, которая раздувалась, как арбуз. Он ее называл привет Горбачеву.

Я сходил в аптечную лавку и купил стеклянную бутыль на галлон, что составляло около четырех с половиной литров, а также презервативы…

Содержимое из кастрюли я перелил в бутыль, сверху на горлышко натянул презерватив. Тот оказался не таким, какие мы привыкли видеть, то есть был точно такой же, но вот плотность оказалась просто шедевральной. По толщине он был схож с резиновыми перчатками. Соорудив сию конструкцию, я поставил ее в угол.

В тот же день ко мне подошел Лукас.

— Джон, я тебе благодарен и в долгу перед тобой за то, что ты спас Дарину, да и, похоже, все свои сбережения потратил на нее. В общем… — Тут он сделал паузу. — Можешь больше не платить за проживание, это самое малое, что я могу для тебя сделать.

— Спасибо тебе огромное, но я же всё-таки живу здесь не один, а втроем, так что не могу принять твое предложение.

— Хм, — нахмурился Лукас. — Тогда скажи, чем это воняет из твоей комнаты?

— О, это я готовлю микстуру. Вдруг кто еще заболеет. Там, откуда я родом, мы все болезни ей лечим.

— Тогда, может, ты будешь проводить свои эксперименты в другом помещении? — прищурив глаза, произнес Лукас.

— Да я бы с удовольствием, но где?

— Идем со мной.

Мы вышли на улицу и обогнули здание, в подвале которого мы живем, после чего Лукас указал на заваленную мусором дверь.

— Там помещение небольшое, но думаю, тебе хватит. Только нужно будет там прибраться.

— Вот за это я тебе благодарен. — И я сразу же принялся разгребать завалы у двери, чтоб попасть в помещение.

Лукас, посмотрев на меня, улыбнулся, похоже, он понял, какую микстуру я собирался готовить. После чего вернулся к себе.

Спустя несколько часов непрерывной работы я все же смог расчистить завалы и попасть в помещение. Оно было небольшим, квадратов двадцать, скорей всего, это какой-то дополнительный вход в здание либо техническая комната.

Запах был тот еще, смесь сырости и тухлятины. Оставив дверь открытой, чтоб хоть немного выветрился аромат, да и полы подсохли, я вернулся к себе проверить брагу.

В бутыли брожение шло полным ходом, презерватив, натянутый на горлышко, начал раздуваться, еще неделя, и можно будет пробовать гнать самогон.

В предоставленном мне помещении сразу за углом входной двери из говна и палок я сделал небольшую печь типа буржуйки. Трубу от дымохода выпустил сразу же в дверь.

Поскольку самогонного аппарата у меня не было, да, собственно, и купить его сейчас не представлялось возможным, предстояло обходиться подручными средствами.

Подобрал большую кастрюлю по размерам, чтоб в нее как раз входила та, в которой я замачивал пшеницу. Из металлической проволоки, благо тут ее было вдоволь, смастерил подставку для маленькой кастрюли, чтоб она не касалась дна большой. Также на кухне у Дарины в закромах обнаружил широкую железную сковороду. Непонятно, зачем она ей была нужна, если, кроме похлёбки, ничего не готовили.

Я обстучал дно сковородки так, что она слегка напоминала форму конуса.

Задумка была такой, в большую кастрюлю заливается уже подготовленная пшеничная брага, на дно кастрюли ставится изготовленный из проволоки краб, а на него — пустая маленькая кастрюля.

Вся эта конструкция накрывается сковородой, в нее заливается вода. Сковорода служит вместо охладителя, а по ее конусовидной форме пары спирта должны скатываться и капать в пустую кастрюлю. Задумка была простой, но это в теории, как оно покажет себя на практике, было пока неизвестно.

И вот настал день икс, к тому же это были выходные. Из комнаты забрал бутыль и отнес все в свою каморку. Залив содержимое бутыли в большую кастрюлю и собрав всю конструкцию, как и планировалось, на буржуйке, я развел в ней огонь.

Спустя некоторое время процесс пошел. По краям неплотно прилегавшей к большой кастрюле сковороды вырывались спиртовые пары. Эти дырки приходилось подтыкать тряпками для полной герметичности конструкции, а вода в сковороде очень быстро нагревалась, оттого ее приходилось довольно часто менять и заливать холодную.

Огонь в печи я поддерживал небольшой, чтоб брага не сгорела.

Спустя пару часов я решил всё-таки проверить, верны ли были мои расчеты, и снял сковороду. В маленькой кастрюльке скопилось чуть больше пол-литра жидкости.

Достав ее, я поместил ее в холодную воду, чтоб охладить. По запаху был, определённо, спирт.

Ближе к вечеру со смены вернулся Роб, и я предложил ему опробовать первую партию моего самогоноварения. К моему удивлению, он с радостью согласился.

Поскольку закусывать было нечем, мы взяли лишь кружки и сухари и пошли в мою каморку.

Шмурдяк уже остыл и готов был к употреблению. Я разлил по кружкам и, поскольку сам приготовил сей напиток, сделал глоток первым.

Тут же по горлу и до самого ливера устремилось обжигающее ощущение. Ранее я особо не пил, тем более самогон, но этот мне показался довольно бодрым. Спиртометра, конечно, достать здесь было невозможно, но по ощущениям градусов пятьдесят.

Посмотрев на мою реакцию, Роб тоже сделал глоток. По его выражению лица я понял, что действительно получилось довольно неплохо, хотя это был пробный эксперимент.

Сделав еще глоток, в теле появилась приятная вялость. На ногах уже стоять было некомфортно, поэтому я присел на корточки, опершись спиной на стену, то же самое сделал Роб.

— Я тебе признателен, что ты помог вылечить Дарину, — пробормотал Роб. — У тебя хоть немного денег осталось, или все уже потратил?

— Осталось, но это не деньги.

— Не хочешь еще раз выйти подраться?

— Я бы с радостью, но с таким питанием я и тридцати секунд на ринге не продержусь. Меня сейчас хватает только на смену погрузки и разгрузки. Отдыхаю, пока тащу телегу из ангара или, наоборот, к пароходу. — Я еще сделал глоток чудесного напитка, достал с кармана сухарь и занюхал им.

— А может быть, еще раз попытаем удачу в порту? — с ехидцей произнес Роб и сделал глоток из кружки.

— Так, поподробней. Ты что-то знаешь, или просто понравилось судьбу за усы дергать?

— В общем, я сегодня подслушал разговор старшего смены, так он сказал, что ожидается какой-то важный груз из Китая в ближайшие дни, но, как ты уже, наверное, знаешь, груз из Китая на одном корабле не приходит.

— Так его же сразу на разгрузку поставят, если он такой важный.

— Хм, сегодня из Франции пришло два корабля. Сейчас их разгружают, но должны еще и загрузить хлопком. В очереди на разгрузку еще пара кораблей стоит, так что все доки забиты, и они будут вынуждены ждать.

— А вот это уже довольно интересно…