Искра, погружайся! Под провокатором

Глава 14. Зимняя стужа

МЕЛАНИЯ РОШ

Я сидела за огромным столом, в не менее огромной комнате, где на протяжении девятнадцати лет завтракала изо дня в день. Под моими глазами залегли мешки, волосы мне привёл в порядок стилист, а вот «личико подправить» он так и не сумел. Я любезно предложила ему нарисовать мне на лице улыбку помадой, если его не устраивает мой вид, на что он, конечно же, спасовал перед моим грубым тоном, сказал, что в принципе, я выгляжу неплохо.

Честно говоря, кусок в горло не лез. Меня тошнило от себя. Я чувствовала свой желудок где-то на уровне горла. Скребла вилкой по керамической тарелке, катастрофически раздражая свои нервы. Из головы не выходили картинки вчерашней ночи. Ночи, которая, как мне показалось изначально, была особенной. Да, фактически так и вышло. Особенно – не всегда бывает хорошо. Бывает особенно дерьмово, особенно погано, особенно больно.

Я сжала вилку, стараясь унять слёзы, которые вновь предательски подступали. Сделала глубокий вдох, затем выдох. Сегодняшний день – будет прекрасным. Ничто не испортит мне настроение. Старая Мел – умерла, новая не будет лить слёз, не будет страдать, всё будет иначе!

Папа пришёл за мной рано утром. Охранники уже успели доложить ему о моей ночной истерике. Хвала, когда я соврала, что мои ночные кошмары вернулись, он не стал допытываться до всех подробностей. Просто сообщил, что сегодня большой день, и я пойду с ним на пресс-конференцию, на которой у меня будут брать интервью, по поводу похищения.

– Дочь. Ты готова? Нам пора ехать, – сказал он, войдя в столовую.

– Да, папа. Уже иду, – покосилась на нетронутый омлет, и встала из-за стола.

Посмотрела на своё отражение в бесконечно длинном зеркале витринного шкафа. Не считая кислого лица, выглядела я, стоит отметить прекрасно. На мне был белоснежный костюм, с брюками на высокой талии и кроп-топом под пиджаком. Волосы собраны в гладко расчёсанный хвост. Ну, прямо ангел…, подумалось мне. Ангел, занимающийся сексом с убийцей своей матери.

К горлу опять подкатила тошнота.

Я проследовала следом за отцом, мне вынесли из гардеробной длинную шубу из меха Иберийской рыси.

– Если это не синтетика, то я не надену это! Просила же, не покупать мне такое….

Отец искоса глянул на семенящего по моим стопам стилиста, на что тот стушевался, и поджав губы, метнулся как ошпаренный обратно в гардеробную, вынося оттуда пушистую леопардовую накидку.

– К чему эта помпезность… – закатила я глаза, выхватывая ее из его рук.

Весь персонал, большинство которого знало меня с самого детства, наверное, были шокированы моим поведением, в принципе, как и я сама. Я никого не хотела обижать, просто, наверное, и моим нервам иногда приходит конец.

Но как только швейцары открыли перед нами дверь – я ахнула. Когда успело навалить столько снега…, я вроде бы всю ночь не спала. Перед глазами вновь встали вчерашние картинки. В груди невыносимо защемило, я проморгалась, отгоняя подступающую влагу. Не плачь, не плачь, будь сильной! Не хватало ещё, чтоб отец устроил мне допрос с пристрастием.

Я накинула синтетическую шубу и вышла на улицу, вслед за папой. Он на мгновение остановился, и, не смотря на меня произнёс:

– Когда ты родилась, на улице была точно такая же стужа, – сказал он, медленно оглядываясь, я бы даже сказала с каким-то наслаждением, вокруг.

Крепче укуталась, и, не осмелившись поднять глаза, тихо спросила:

– Папа, как мама умерла?

Он, нахмурившись, расправил плечи, и недолго думая, сказал:

– Как я уже сказал, её убил Алекс. Он пришёл за мной, но меня не было…, и ему, под руку попалась твоя мама.

Я мысленно прикинула, сколько лет тогда, могло быть Клауду.

– Но ему же тогда было… около шестнадцати…,я как он…

– Я смотрю, ты его хорошо успела узнать, – он смерил меня брезгливым взглядом, от которого я сразу поёжилась и для своего же блага, решила дальше молчать.

Мы сели в представительскую машину, на заднее сиденье и тронулись с места, по до боли знакомому маршруту.

– Покажи мне шею, – резко произнёс отец, отвлекая меня от созерцания красот зимнего Бришалота.

– Что? Зачем?

– Что за новая привычка перечить отцу и задавать ненужные вопросы?! Покажи шею.

Я, не совсем понимая, что он хочет, подалась вперёд, он откинул с моего затылка волосы, и придержал их рукой.

– Сукины дети! Вот как они это делают! – отец убрал руку и задумчиво отвернулся к окну.

Только сейчас я вспомнила про то, что Клауд вырезал мне из шеи трекер, притронулась к едва ощутимому шраму на затылке.

– Почему эта штуковина есть только у меня? Ни у кого из Правящих же нет её…

– Для моего спокойствия! Ты же видишь, что случилось с тобой! Останься она на месте, я бы нашёл тебя на много быстрее! Оказывается, эти пройдохи научились изымать трекеры!

– Но почему только у меня, папа? Я не могу этого понять… ведь в круге Правящих не только ты, есть и другие, у них тоже есть дети за которых они беспокоятся, но трекер только у меня!

– Это всё из-за твоей матери!

– А как ты узнал… о Муравейнике…?

– Мелания! Ты теперь дома, в безопасности, тебе незачем это знать. Разговор окончен!

Я подобно ему отвернулась и уставилась в мелькающий за окном пейзаж. Мы свернули на центральной магистрали, направляясь… в Провиданс.