Искра, погружайся! Под провокатором

Глава 42. Сжигая мосты

Я и не заметила, как задремала, проснулась, от возни в прихожей. Разлепив глаза, не могла ничего различить в кромешной тьме. Приподнялась на локте, вслушиваясь в звук тяжёлых шагов. Их обладатель, так и не соизволил снять обувь. Потом послышался характерный щелчок чирканья зажигалки. На пару секунд маленький огонечек развеял мрак, пока Клауд зажигал сигарету, но разглядеть я ничего не успела. Он медленно, лениво шёл в сторону окна. Интересно, сколько сейчас время. Ответ на вопрос я получила тогда, когда он раздвинул шторы.

Уже начинало светать.

Сердце больно сжалось от осознания, что он пришёл под утро, а его вид… растрепанный, пьяный, криво застегнутая рубашка…, я сглотнула подходящий к горлу ком.

Он посмотрел на меня затуманенным отстранённым взглядом. Облокотился об окно и медленно, наблюдая за мной, курил.

Я села на кровати, исподлобья наблюдая за ним, плотно сжав губы.

Он задрал голову, с каким–то высокомерием, пристально следя за каждым моим движением, поправил волосы рукой, и, покончив с сигаретой, шатаясь, чуть ли не падая, снял сначала один ботинок, затем, кое–как второй.

– Животное, – прошипела я.

Он принялся расстегивать манжеты. Получалось так же плохо, как и с обувью, затем, нетрезвой походкой двинулся в мою сторону.

– Держись от меня по дальше! – тихо, но твердо сказала я, радуясь, что мой голос не дрогнул. Потому что внутри была настоящая буря, испепеляющий вулкан боли. Где он был…, с кем он был?

Он подошёл к краю кровати, я же в свою очередь забилась в ее самый дальний угол. Он наклонил корпус вперед, и молниеносно схватив меня за лодыжки, рванул на себя.

– Что ты сделала со мной, ведьма! В кого ты превратила меня…, – осипшим голосом произнес он, с обреченностью бегая своими узкими зрачками по моим глазам.

Я вскрикнула, пытаясь высвободить ноги из его хвата. Когда оказалась около него, он впечатал меня в мягкий матрас надавливая на плечи, и прильнул в жестком, требовательном поцелуе. В нем не было и грамма нежности. Расчетливый, холодный поцелуй.

И именно сейчас, окончательно убедилась в своих догадках. От него пахло женскими духами. Я опять проиграла. Слёзы подступили к глазам, попыталась оттолкнуть его, со всей силы надавив на его грудь. Он не шелохнулся, властно, грубо целовал меня, наоборот, углубляясь языком. Когда он оторвался, я, отдышавшись, смогла, наконец, рассмотреть его.

Он однозначно был с женщиной, от него пахло женскими духами, на шее был засос, а рубашка не просто была криво застегнутой, она была надета наизнанку.

– Я ненавижу тебя, – прошептала я, и на этих словах, моя нижняя губа предательски задрожала.

Он смотрел на меня с каким-то отчаянным презрением, долго, тяжело, мучительно. А я всё исследовала следы поцелуев на его шее, умирая с каждым новым отпечатком ласк чужих губ где-то внутри себя.

– Я не прощу тебя, – сказала я. – Слезь с меня. Отойди! Убирайся!

– Не простишь что? – медленно произнёс он, расстегивая на себе рубашку.

Я пропустила очередной глухой удар сердца, увидев, что след из поцелуев продолжался уже и на его груди. Он проследил взглядом за мной, с непониманием опустил голову вниз, рассматривая то, на что я смотрела с уже нескрываемой болью в глазах.

– А, ты об этом… – он, пошатнувшись, протянул руку, сжимая моё лицо руками.– Тебе больно? Да? – теперь я заплакала. Все мои стены он пробил, сломал, разбил, превратив меня в осколки. Он взял мою ладонь, и приложил к себе в область сердца, – У меня горит тут, девочка. Рвёт всё внутри. Потому что ты вырвала оттуда то, что не трогал никто и никогда. Я всё поставил на кон, ради тебя, пошёл наперекор всем, да я сжег себя чертовым провокатором, лишь бы забрать тебя со столицы! Пока я сходил тут с ума, как выкрасть тебя от отца, ты там кувыркалась неизвестно с кем! Ты даже не выслушала меня, не дала ничего объяснить, прогнала! Ты хотела этим отомстить мне?! Сейчас ты чувствуешь ту же боль, что и я?! Хотя, ты не можешь, мои эмоции работают десятикратно от твоих, а теперь представь, что творится у меня здесь, – он ударил моей же ладонью снова себя по груди. – Какой же я идиот, у таких как ты, раздвигающих ноги перед всеми подряд не бывает чувств. С тобой надо делать только то, на что ты годишься.

Его непослушные пальцы начали возиться с молнией на брюках. Пряжка ремня итак была раскрыта до этого.

– Убирайся от меня, грязное животное, убийца! – гневно выпалила я, пытаясь оттолкнуть его ногами.– Ты мне противен, отвратителен! Иди туда, откуда пришёл!

Он ощерился, когда моя пятка угодила ему по скуле, спустил таки свои джинсы, схватил меня за бедра, раздвигая их и наклонился ко мне.

Смесь запахов – его тела, горьковатого парфюма, сигарет, алкоголя и женских духов ударили мне в ноздри. Я, рассвирепев ещё больше, стала бить его в неком отчаянии.

Он замер на мгновение, будто бы даже не замечая моих ударов, уставляясь в одну точку, фокусируясь на чём-то.

– От тебя сейчас пахнет по другому…, не пахнет страхом… – удивился он, – Гнев? Это что, злость? Ты злишься, девочка? Ты имеешь наглость злиться?! – его оскал вышел жутким, но единственное, что я сейчас испытывала, это ярость. Я ненавидела его! Ненавидела женщину, которую он трогал, которая трогала его. – Здесь только один хищник, это я! – продолжил он, возвышаясь надо мной, недобро смотря на меня снизу вверх. – Выключи этот инстинкт, не искушай судьбу… – зарычал он. – Ты слабая, ты мне не ровня…, выключи дура. Бойся! Где твоё самосохранение?!

Мне действительно не было страшно. Мне было плевать. Я испытывала один лишь гнев!

– Я ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу!! Убийца, чертов убийца, папа рассказал мне, как ты убил мою маму, как жестоко, как зверски ты это сделал! Ты чудовище! Тебе не место среди людей!!

Он застыл. Выпрямился, скривив лицо, на котором расцвела зловещая гримаса.

– Ещё раз скажешь такое, и пожалеешь об этом…, – медленно произнес он.

– И что ты сделаешь? Убьешь так же, как мою маму?!

Она навис надо мной, упираясь на руки, приближая лицо ко мне, зарычал:

– Ты… не знаешь…, что… тогда... произошло, – его голос стал гортанным, низким и вот теперь, действительно пугающим. Я уперлась руками в его грудь, пытаясь отстраниться. Он почувствовал моментально то, что я поддалась его влиянию и произнес. – Вот так…, бойся…, источай страх. Если хочешь жить.

Он встал, снял с себя рубашку, отшвыривая ее в сторону и, шатаясь, направился в душ.