Испытание льдом

Предисловие редакции

Канадский писатель, путешественник по «дурным землям» (bad lands), то есть тундрам материковой части Северо-Западных территорий своей страны, Фарли Мак-Гилл Моуэт известен советским читателям как автор двух книг, вышедших в свет в пятидесятых годах — «Люди Оленьего края» (1952), «Отчаявшийся народ» (1959) и переведенных на русский язык. В этих книгах писатель-гуманист выступал в защиту обездоленных и бесправных коренных жителей «дурных земель» — канадских эскимосов, которые раньше жили охотой на оленей-карибу, «обреченных на неотвратимое вымирание» из-за хищнического истребления «белыми трапперами» (охотниками на пушного зверя).

В предлагаемой книге, которую Фарли Моуэт назвал «Испытание льдом», он выступает в новой роли — не бытописателя эскимосов, а историка Западной Арктики. Нужно, впрочем, оговориться, что эта книга задумана и выполнена автором не как история открытия и исследования всей Американской Арктики, или определенной части ее, или хотя бы как история поисков так называемого Северо-западного прохода (северного морского пути вокруг Америки из Атлантического в Тихий океан). «Испытание льдом» представляет собой сборник, составленный из ряда литературно обработанных отчетов (или обширных извлечений из них) полярных мореходов западных наций, которые действовали в Американской Арктике с последней четверти XVI века до шестидесятых годов XIX века с целью отыскать Северо-западный проход.

Из многих сотен историко-географических документов — отчетов начальников арктических экспедиций и командиров кораблей, судовых журналов, дневников, путевых заметок, показаний на судебных процессах и рассказов участников полярных плаваний, и ледовых походов — Моуэт отобрал те, которые казались ему наиболее драматическими, ярче других изображали «битву людей со льдами». Герои книги — это люди, подвергавшиеся «испытанию льдом». Автор проводит параллель между ними и теми, кто в средневековой католической Европе подвергался «суду божию» (ordeal) — «испытанию огнем и водой». Те были несчастливцами, жертвами религиозного фанатизма, суеверий, злобы, зависти или корыстолюбия, и наш автор тоже делает своими героями не удачливых полярных мореходов, добившихся больших географических результатов во время своих походов во льдах, не победителей, а жертв Арктики.

Правда, в предисловии Фарли Моуэт говорит, что он «решил отобрать лучшие отчеты о плаваниях… причем не всегда о самых прославленных», «так как, — добавляет он ниже, — живые описания, вышедшие из-под пера менее известных мореходов, часто точнее отражают действительность, чем непомерно разбухшие тома общепризнанных знаменитостей». Вряд ли, однако, рассказы подлинных победителей Арктики, первооткрывателей гигантского Канадского архипелага и всего северного побережья Американского материка были, как правило, хуже в литературном отношении, более «напыщены и претенциозны», менее точно отражали действительность, менее «раскрывали характер самих мореходов», чем рассказы неудачливых полярных исследователей. В сущности, Моуэт и в данном сборнике выступает как писатель-гуманист, болеющий душой за «униженных и оскорбленных» арктических мореплавателей, за тех, кто стал жертвой невежества, бюрократизма, нераспорядительности британского адмиралтейства. Он негодует против лордов адмиралтейства, которые, действуя необдуманно и поспешно, без учета опыта предыдущих экспедиций, своими противоречивыми указаниями доводили до гибели отважных исследователей Арктики. Но иногда Моуэт несправедлив в отношении счастливых соперников своих героев. По крайней мере в двух случаях такая авторская позиция приводит к недооценке результатов экспедиционной деятельности двух крупнейших исследователей восточной части Американской Арктики за рассматриваемый период — Льюка Фокса и Вильяма Парри, о которых речь будет ниже.

Как верный защитник угнетенных народов Севера, Моуэт и в этой книге выступает в защиту эскимосов. В подобранных им отчетах полярных исследователей XIX века развеян миф о «жестоких людоедах». Эскимосы выступают как мужественные, хорошо приспособившиеся к условиям Севера люди, с любовью пекущиеся о стариках, больных и детях и готовые поделиться скудными запасами пищи не только со своими соплеменниками, но и с теми пришельцами, которые относятся с уважением к их опыту и знаниям, приобретенным в борьбе с суровой природой Арктики. Людоедами, себялюбцами и глупцами показали себя не эскимосы, а те белые, которые, с презрением относясь к «дикарям» и к их образу жизни, придерживались своих предубеждений и предрассудков и, как, например, многие участники последней экспедиции Джона Франклина, «продолжали питаться и жить, как европейцы, пока не погибли от голода».

В «Прологе» Фарли Моуэт дает краткие сведения о ходе открытия европейцами Северной Атлантики — от вероятных ирландских (докельтских или кельтских) предшественников древнегреческого мореплавателя Пифея (IV век до нашей эры) до начала XVI века, когда многие европейские корабли — под флагами Англии, Португалии, Франции — действительно начали плавать в субполярных североамериканских водах. К сожалению, относительно почти всех таких морских походов на рубеже XV–XVI веков, несомненно, доказаны только самые факты плаваний к острову Ньюфаундленду и в западных направлениях от него. Но и сейчас историки географических открытий спорят о том, какие именно участки северо-восточного побережья Американского материка были впервые тогда исследованы. Что же касается древних и раннесредневековых плаваний европейцев в североамериканских водах, то здесь убедительно доказан (немногими неопороченными историческими документами и археологическими раскопками) только факт колонизации южной и юго-западной Гренландии скандинавами на рубеже X–XI веков. Все остальные сведения о ходе открытия древними и средневековыми мореплавателями восточных берегов Североамериканского материка, северо-восточных полуостровов Америки, близлежащих и противолежащих островов спорны. Среди историко-географов, специально изучавших этот вопрос и притом прекрасно, по громадному собственному опыту, знавших Арктику, есть и очень осторожные в своих суждениях, например Фритьоф Нансен (его иногда даже обвиняли в «гиперкритицизме»), и очень увлекающиеся, например Вильяльмур Стефансон. А именно Стефансона наш автор выбрал своим руководителем для «Пролога», в частности когда сообщает о достижениях древних ирландцев или толкует средневековые кельтские легенды[1] и скандинавские саги.

Напротив, для подбора материала к основной части своего сборника Моуэт выбрал очень надежного помощника — Эндрью Тейлора (см. предисловие автора). Нужно отметить, что этот канадский ученый, знаток истории открытия и исследования Американской Арктики, выделился в пятидесятых годах своей диссертацией «Географические открытия и исследования островов Королевы Елизаветы», опубликованной в Оттаве в 1955 году. (Островами Королевы Елизаветы с 1954 года официально называется часть Канадского архипелага, расположенная к северу от больших широтных проливов Ланкастер — Барроу — Мелвилл — Мак-Клур, то есть острова Девон и Элсмира, архипелаги Свердруп и Парри и близлежащие северо-западные острова.) Эту работу, для которой Тейлор использовал огромную историко-географическую литературу, он довел до нашего времени. Моуэт же остановился на описании арктической экспедиции Чарлза Френсиса Холла 1860–1862 годов, «поскольку оригинальные книги, написанные полярниками со второй половины XIX века, читатели [английские и американские] в большинстве случаев могут получить в местной библиотеке». Лишь в «Эпилоге» автор дает краткие сведения о важнейших арктических экспедициях последней трети XIX века и первой половины XX века, результатом которых было подлинное открытие Северо-западного прохода.

Кроме хронологических рамок, автор ввел для своей темы еще некоторые другие существенные ограничения. Он дает рассказы только о борьбе мореходов со льдами на «подступах к Арктике вдоль северо-восточных берегов Северной Америки от Лабрадора до Гренландии», то есть только о поисках Северо-западного прохода со стороны Атлантического океана, и притом не в северном направлении, через Центральный Полярный бассейн, а в западном, через проливы, отделяющие материк от островов Канадского архипелага и Гренландии и отдельные острова друг от друга. В связи с такой установкой отпали, конечно, и рассказы о поисках Северного морского прохода вокруг Америки в обратном направлении — из Тихого в Атлантический океан, в том числе отчеты экспедиций Джемса Кука, Отто Коцебу, Ричарда Коллинсона, даже Роберта Мак-Клура, которому незаслуженно приписывают «открытие» Северо-западного прохода. Отпали также сухопутные и речные походы в западном направлении через приполярные материковые области Северной Америки и ледовые походы к Северному полюсу. Впрочем, «штурму полюса» автор думает посвятить следующую задуманную им книгу.

Каждый из отобранных рассказов автор дает в историко-географическом обрамлении. В большинстве случаев его характеристики арктических мореплавателей и оценки их географических достижений правильны и не нуждаются в развернутых оговорках. Необходимые второстепенные поправки даны ниже в редакционных подстрочных примечаниях. Здесь же, выполняя данное выше обещание, мы остановимся на двух парах полярников — на двух удачливых и двух неудачливых арктических мореходах — Льюке Фоксе и Вильяме Парри, с одной стороны, Томасе Джемсе и Джоне Россе — с другой.

Почти в одно и то же время, в начале мая 1631 года, два разнотипных корабля вышли на поиски Северо-западного прохода из английских портов — один из Лондона под командой Фокса, другой из Бристоля под командой Джемса. Оба капитана, действуя все время независимо друг от друга, в июле прошли через Гудзонов пролив и начали плавания в Гудзоновом заливе, уже несколько раз пересеченном в разных направлениях их предшественниками англичанами Генри Гудзоном, Робертом Байлотом, Томасом Баттоном и датчанином Йенсом Мунком. Но Фокс открыл при этом ряд островов, в том числе такой крупный, как Саутгемптон. Оба капитана в августе прошли в восточном направлении вдоль ранее неизвестного южного берега Гудзонова залива, между 59-й и 55-й параллелями. У этого берега, недалеко от мыса Генриетты-Марии[2] у 55°10′ с. ш. они случайно встретились (29 августа) и сразу же расстались. Напомним, что они встретились на широте Южной Шотландии, но в совершенно иных климатических условиях. Затем — дело было уже в сентябре — Джемс пошел на юг, в залив, открытый последней экспедицией Гудзона, а не им, но названный в честь его заливом Джемс, вынужденно зимовал там и потерял четырех человек во время тяжелой зимовки, совершенно бесплодной в географическом отношении.

Фокс в сентябре двинулся на север. Но он вовсе не «поспешил вернуться домой, — как укоризненно замечает наш автор, — где написал едкую и довольно забавную книгу, в которой ничего не оставляет от бедного Джемса как судоводителя и исследователя». Повторяем, Фокс не «поспешил… домой», а, напротив, сознательно миновал известный ему западный вход в Гудзонов пролив за островами Дигс (62°35′ с. ш.) и впервые поднялся через открытый им пролив Фокс гораздо дальше на север — более чем на 400 километров, до 66°35′ с. ш., обнаружив за проливом широкое водное пространство (между Баффиновой Землей и материком), которое позднее вполне справедливо названо Бассейном Фокса. Только после этого в двадцатых числах сентября он повернул обратно и, обогнув с юга новооткрытый полуостров Фокс (юго-западный выступ Баффиновой Земли), через Гудзонов пролив вышел в Атлантический океан и через месяц — в конце октября того же 1631 года — вернулся на родину. Итак, Льюк Фокс за один арктический навигационный сезон совершил ряд крупных открытий и при этом не потерял ни одного человека.

Совершенно незаслуженно обижен автором и Вильям Парри, который за десять лет (1818–1827) совершил пять арктических походов, причем в четырех экспедициях он был начальником, а во время первого своего похода — в экспедиции Джона Росса — командиром одного корабля (из двух). За эти десять лет Парри знал и большие удачи, и горькие неудачи — трижды вынужденно оставались на зимовки руководимые им экспедиции. Но и зимой, даже в 70-х широтах, как только солнце после долгой полярной ночи появлялось над горизонтом, он и его спутники возобновляли исследовательские работы и совершали далекие ледовые походы. А к началу арктического лета Парри готов был к возвращению на родину, и ни одно его «отступление» нельзя назвать «бесславным».

Фарли Моуэт отмечает две «благородные черты характера» Джона Росса: во-первых, не имея арктического опыта, этот военный моряк в 1818 году «с поразительной быстротой освоился в новой обстановке», и, во-вторых, когда он вернулся в Англию, «воздержался от бахвальства своими подвигами, довольный тем, что смог восстановить доброе имя Баффина и Байлота».

Это правда, что Джон Росс, обойдя в 1818 году берега Баффинова залива и пользуясь при этом картой, составленной Баффином[3], «реабилитировал» его: Росс собственными глазами видел показанные на карте 1616 года входы в пролив Смит, ведущий из залива на север, и в проливы Джонс и Ланкастер, ведущие на запад, а в Ланкастере даже продвинулся вперед примерно на 90 километров. Но беда в том, что Россу никак не пристало «бахвалиться» в Англии такими «подвигами»: сам-то он принял все три пролива за «глухие», то есть за заливы, — даже свободный тогда (25 августа) ото льдов Ланкастер, где английским кораблям дальнейший путь на запад преградил не «горный хребет», который видел один только Росс, а туман, как правильно утверждал «отличившийся чрезмерным честолюбием и карьеризмом» Парри, чьи «интриги» поддержали в Лондоне другие участники экспедиции.

И действительно, Вильям Парри, возглавивший в 1819 году новую экспедицию, провел на 74-й параллели в августе и в первую неделю сентября два корабля на запад от Баффинова залива не на 90, а приблизительно на 1000 километров (от 80° и почти до 113° з. д.). Парри прошел на этом пути через два широтных пролива — Ланкастер и его продолжение Барроу — и почти завершил открытие третьего широтного пролива, третьего большого участка Великого северного морского прохода из Атлантического в Тихий океан. На пути туда, во время вынужденной зимовки и на обратном пути (лето 1820 года) Парри положил начало открытию гигантского Канадского архипелага и ряда меридиональных проливов, отделяющих друг от друга большие острова. А один из них, остров Мелвилл (площадью более 41 000 квадратных километров), у южного берега которого остановились корабли, Парри и его спутники основательно исследовали во время зимовки.

Экспедиция Парри 1821–1822 годов, которую он сам считал неудачной, открыла «только» полуостров Мелвилл (около 63 000 квадратных километров), отделенный от Баффиновой Земли узким, тогда забитым льдом проливом Фьюри-энд-Хекла (назван так в честь его двух прославленных кораблей). Экспедиция Парри 1824–1825 годов, также «неудачная»[4], значительно двинула вперед открытие меридионального пролива Принс-Риджент, северо-западного выступа Баффиновой Земли и большого острова Сомерсет (площадью около 25 000 квадратных километров), начатое тем же Парри в 1818 году.

Наконец, во время своей последней арктической экспедиции, о которой Фарли Моуэт не упоминает, так как Парри тогда затеял «штурм полюса» со стороны северного побережья Шпицбергена, он, организовав базу на 79°55′ с. ш., вышел к полюсу с двумя спутниками на двух лодках-санях 21 июня 1827 года. Парри достиг (23 июля) только 82°45′ с. ш. и отступил, так как обнаружил, что там льды начали дрейфовать к югу. Несомненная неудача! Но это был первый санный поход к Северному полюсу — и знатоки Арктики уже в то время сделали из опыта Парри правильный вывод, что при тогдашних транспортных средствах только так можно достигнуть полюса. Удалось это, как известно, Роберту Пири — через 80 лет после Вильяма Парри.

Что касается Джона Росса, то он в 1829 году прошел пролив Принс-Риджент, открыл затем восточный берег полуострова Бутия, но не исследовал пролив (Белло), отделяющий Бутию на севере от острова Сомерсет. Росс принял этот пролив за низменный перешеек, сильно преувеличив, таким образом, размеры и протяженность с юга на север полуострова Бутия. В этом районе экспедиция Джона Росса провела поневоле около четырех лет, пока летом 1833 года на санях и шлюпках не добралась до восточного выхода из пролива Ланкастер (см. главу «Бесконечная зима»). Свое единственное судно — маленький пароход — Росс бросил у берега Бутии еще в 1832 году.

Впрочем, здесь следует подчеркнуть, к чести Джона Росса, что он первый в 1847 году поднял в английской печати вопрос о немедленной организации поисков пропавшей без вести в 1845 году большой экспедиции Джона Франклина и в 1850 году — а ему тогда было 73 года — принимал непосредственное участие в бесплодных поисках в районе пролива Ланкастер следов этой экспедиции. Два небольших судна и средства, необходимые для этой цели, ему дала «Компания Гудзонова залива».

В русской дореволюционной и советской историко-географической литературе, как оригинальной, так и переводной, нет монографий, специально посвященных открытию и исследованию Северо-западного прохода. Нет и переводов, хотя бы неполных, так называемых свободных, подлинных отчетов участников морских экспедиций, занимавшихся поисками Северо-западного прохода до шестидесятых годов XIX века (лимит, установленный для данного сборника Фарли Моуэтом). Поэтому все рассказы, помещенные в этой книге, будут новинками для тех советских читателей, которые не имеют возможности познакомиться с подлинными отчетами иностранных полярных мореплавателей, ставших жертвами Американской Арктики.

С большим интересом прочтут книгу Моуэта и все те, кого привлекают правдивые рассказы мужественных людей — первооткрывателей новых земель и морей, которые терпели гораздо больше поражений, чем одерживали побед, и все-таки помогли раздвинуть границы известного человечеству мира.

И. Магидович