История лендалского убийцы или Тайна четырехлистного клевера

Глава десятая: Загадочный портрет. Так что, же секрет смерти Хельма раскрыт?!

1185 год эры людей. Осень. 4 декада.540 день с начала года. Катина

В прошлый вечер капитан Меллерс будильник себе не ставил, и дело было тут не в том, что последний день недели у всех нормальных людей оставался выходным. Разве мог он сидеть дома, пока в изоляторе находятся две девушки? Но и бежать в Керлендер спозаранку не было никакого толку. Ведь личность, с которой он собрался встречаться, привыкла ложиться даже позже милиции. Так что и бежать вперед Эриданны смысла никакого.

Ученые уже которое столетие бьются над вопросом, почему орбита движение светила столь сложна. Некоторые полагают, что это результат божественного вмешательства. Иные объясняют особенностью маннодных полей. Но уж что-что, а вопросы сфер небесных волновали в данную минуту Мела сразу после местоположения яиц морских псов. В то же время объемы годового сбора шерсти бараномамонта в центральных Фалкийских горах интересовали его куда как меньше.

Если уж касаться мыслей капитана, выспавшегося не самым лучшим образом, стоило признать, что и мысли о пленницах не то чтобы занимали его сколько бы то ни было сильно. По крайней мере, до тех пор, пока он не выпил двойную порцию кофе.

Еще с вчера Мел собирался проведать задержанных, но как не смотри, а оно выходило слишком уж рано, если не для Розетт, то для Кетрин Ренс определенно. Сколько он с ней не встречался, девушка ни раз и не два жаловалась на ранние побудки, так что, прихватив томик «Баллады о звонкой монете», капитан направился в худшие из закоулков Керлендера.

Жаль только, что до Лисьей площади от площади Мелфара Первого капитану пришлось топать пешком. Конечно, можно было попробовать подсесть на гордижанс третьего маршрута, о частном вознице в тех местах он даже и не думал. Не то чтобы Лисий конец так уж опасен, как о нем некоторые думают, тем более по утру, но капитана милиции, не брезгующего разбрасывать деньги на частных извозчиков, уважать не буду. Местные решат, что он не против взять пару-тройку крон в качестве благодарности. Это же во многом осложнит его работу, ведь местные знают капитана Меллерса как честного малого. Не стоило бросать тень на этот образ. Уж всяко не тогда, когда собираешься обратиться за помощью к местным.

Многие, даже не столько жители соседнего роскошного Поднивера, сколько новички в городе с правого берега Лена, склонны полагать, что Лисий конец — трущоба, в худшем понимании этого слова. Даже и самому Мелу доводилось слышать, как люди хвалились, что де они ни разу в своей жизни не ступали дальше улицы Вала Гургаликса, плавно перетекающей в Торговую — границу старого большого Лендала, по которой, собственно, и проходил городской вал, давным-давно снесенный. Были и те, кто рассказывал истории, которые вот точно случились с ними, «прям мамой клянусь». Правда, от человека к человеку истории повторялись, лишь обрастая все более чудными подробностями.

Правда же заключалась в том, что в Керлендере убивали не больше, чем в других районах города, уж кто-кто, а капитан милиции мог говорит об этом с полной уверенностью. Да и дебошей, особенно опасных, с применением магии, в Поднивере происходило даже больше, по вполне очевидной причине, если хоть одним глазом взглянуть на карту города.

Правда и то, что в Керлендере, особенно за площадью оси, подальше от старого города, жила беднейшая часть населения, а мануфактуры да фабрикации, теснившиеся вокруг Кузнецовой площади, перетекали в гигантское скопище темных личностей Лисьей площади — рынка плутов. Людей, с которыми, в сущности, управление сделать ничего не могло, да и поработав тут, Мел все больше понимал, что и не должно, ведь совет сорока да господин Лен не сказать, чтобы часто вспоминали об этих людях. Вот им поневоле и приходилось как-то жить в Городе, на гербе которого в одном поле Университет, а в другом Ратуша, над крышей которой гербы четырех великих гильдий. Места же для Керлендера так нигде и не нашлось.

Так что все, что оставалось полиции Керлендера, так это поддерживать тонкую грань баланса между законом и хаосом, да не доводить до войны с улицами района, с чем комиссар справлялся уже не первое десятилетия. Сколько мог убедиться Мелирленс, для очень многих в том месте, куда он собирался, хмурый взгляд Филионела Корсена значил куда как больше любой речи Лена.

И, пожалуй, главная причина крылась в том, что Корсена знали как честного и справедливого человека, чтущего закон и не запятнавшего свой мундир ничем, что бы можно было обозначить как «продажность». Так что меньшее, что могли сделать его подчиненные, так это не бросать тень на своего командира.

Вот поэтому Мел и не мог взять частную коляску в Гавани мелких рыбешек, дабы подкатить и выбраться из нее посреди Лисьей площади под пристальным взглядом десятка внимательных глаз.

Что же до цели визита капитана, то тут все до банальности просто — трактир «Волчья пинта» на улице мелких лавочников всего в двух шагах от Лисьей площади. Владельцем этого заведения была и вправду самая настоящая волчица, вернее, нармия, даже и не думавшая о том, чтобы скрывать свои уши и хвост от взглядов своих гостей. Госпожа Ульфа Хеперро, что с языка ее далекой родины переводилось как серебряная трава или что-то в том же роде.

Дело в том, что в отличие от большей части зафалкийских королевств, традиционно недолюбливавших порождения темной магии Древних, коими являлись и оборотни, Лендал поддерживал традиционно хорошие отношения с Пьянт-Этелем, — островом нармий, равно как и Тверянией, чья правящая верхушка опять же состояла из этих хвостатых. И все же эти любители северных снегов не часто обосновывались так далеко от дома, даже там, где их не поднимали на вилы, стоило им хоть немного расслабиться1.

Что же до самой госпожи Ульфы, то она держала свой трактир уже больше пяти лет, а два года назад тогда еще лейтенант Меллерс вошел в положение волчицы, слишком уж разошедшийся во время обороны своего заведения от грабителей, посчитавших, что одинокая женщина, даже с ушами, не станет для них преградой на пути набивания карманов. Вот только они не учли, что связывать того, кто способен обернуться волком, не имеет особого смысла, равно как и того, что волк за неимением рук привык кусать.

Мел, в чьи обязанности в ту пору входило обследование мест грабежей и установка обстоятельств дел, посчитал, что картина происшествия походит на последствия самообороны, а не живодерню, несмотря на то, что за одним из столиков с некоторым удивлением и обнаружил руку со змеящийся по ней татуировкой дракона. В оправдание госпоже Ульфе можно отметить, что рука, отделенная от тела, все так же продолжала сжимать нож. Словом, капитан оформил все дело так, что госпоже трактирщице даже не пришлось являться в суд с какими- либо объяснениями. С тех пор, в последнее время не сказать чтобы так уж часто, Мел захаживал в «Волчью пинту» расспросить то об одном, то о другом. Благо, у госпожи Ульфы было много друзей в Лисьем конце, а тот инцидент их количество лишь приумножил. В конце концов, если уж на твоей улице завелась волчица, с ней лучше дружить.

— Уважаемая, у вас ведь найдется кружка верескового меда для усталого капитана? — приспустив пониже шляпу так, чтобы поля последней бросали тень на лицо в зале и так не отличавшемся освещенностью, осведомился Мел.

— Так, значит, слухи не врали и малютка лейтенант дорос до кэпа? — не оборачиваясь, осведомилась женщина, протиравшая длинный стол в самом конце зала. О том, что она обратила внимания на вошедшего можно было судить лишь по едва дрогнувшему черному уху с белым кончиком.

— Жаль тебя и в такой мелочи не обойти, госпожа Ульфа, — посетовал капитан.

— И не надейся обмануть мой нос. О том, кто идет, я узнала, стоило тебе коснуться ручки двери, господин Мел, — без ложной скромности ответствовала трактирщица, — да и кто, кроме служивого заявиться мог ни свет ни заря? Все мои клиенты только-только спать пошли.

— Твоя правда, и все ж. Не угостишь?

— Сам нальешь. О деньгах только не забудь.

Мел послушно слез с барного стула, отправившись за стойку налить себе меда, рецепт которого, коль верить песне, давно утрачен, по крайней мере, на Энгельских островах. Ясное дело, и о звонкой монете не забыл, оценив столь раннее беспокойство в пару перье. Не то чтобы капитан и вправду жить не мог без кружки хмельного меда поутру, но прийти в таверну и не выпить было бы слишком грубо. Грубить же этой волчице не стоило.

Последняя тем временем соблаговолила занять стул рядом с капитаном лишь после того, как последний осушил не меньше половины.

Волосы, так же как и мех госпожи Ульфы отливали смоляно-черным цветом, что лишь подчеркивало бледность кожи трактирщицы, которой до тридцати оставалась лишь пара лет, Впрочем, на вид ей вряд ли кто дал бы больше двадцати. Что до глаз, то последние отливали должно быть темно-голубым цветом озер ее далекой родины. А может и блеском стали Пьянт-Этеля.

— И что же привело целого капитана милиции в столь ранний час в этот захудалый трактир в Лисьем конце, господин Мел? — положив голову на собственную коленку, упертую в стул, в то время как хвост неторопливо гонял пыль по каменным плитам пола, осведомилась хозяйка.

— Не след тебе прибедняться, госпожа. Что же до дела… должно быть, доводилось читать о Лендальском убийце?

— А я все гадала, неужели это ты замечен в компании некой серовласки-боевого мага да могилы грабишь.

— Не грабил, а эксгумировал тело, и она не боевой маг.

— Ага, значит, она все-таки есть, — хвост чуть приподнялся, принявшись шуршать куда активнее.

— Ничего, о чем было бы интересно говорить, — хмуро отозвался капитан.

— Хе-е… — многозначительно ответствовала оборотень, — судя по твоему выражению лица, господин капитан, ты хочешь попросить, чтобы я перегрызла горло тому журналистишке из «Лендальского вестника».

— Тогда, боюсь, мне придется тебя посадить, сажать же я тебя не хочу.

— Знаю, знаю, «пресса глас народа», но у вас тут все так сложно. Взялся бы кто писать подобное у нас на родине…

— Я себе представляю, но все же речь не об этом. Скажи, ты не слышала о том, чтобы здесь внезапно умирал какой-нибудь маг в последнее время?

— Это ведь Керлендер.

— Где-то в районе Железной улицы или Большой конной декады четыре назад.

— Даже так. Значит, ты, капитан, что-то да нащупал?

— Все, что могу сказать, что у них должен быть знак четырехлистного клевера в основании шеи.

— И это, значит, правда… любопытно, — протянула волчица, — но ты ведь и сам должен понимать, уже столько дней прошло.

— В долгу не останусь.

— Все ж долгам предпочитаю звонкую монету, ты ведь знаешь меня, Мел.

— Мне ли не знать, — вздохнул капитан. — Сколько будет стоить полная бутылка этого меда, больно уж заборист?

— Дай-ка подумать…пара крон, положим, и не смотри на меня так, капитан. Мне, знаешь, бегать — лапы мочить да вынюхивать по такой погоде не сказать, чтоб охота.

— Да уж, умеешь ты дела вести, госпожа Ульфа, — капитан встал, осушив пинту до дна, — Коль уж так, пришлешь бутылку в управление не позднее завтрашнего вечера, мне ж и самому порыскать стоит.

— Коль уж так, то не смею задерживать, капитан. Да приводи ты свою седовласую ведьму. Любопытно узнать, какова она на вкус.

На последний выпад капитан ничего не ответил, поспешив удалиться из трактира, пока эта волчица не вытащила из него куда больше, чем он хотел бы ей рассказывать. И так-то теперь со слухами, должно быть, хлопот не оберешься.

И все же и в тюремной жизни можно отметить пару плюсов. По крайней мере, если ты сидишь на особом положении. Скажем, можно спать сколько угодно, даже и не думая о подготовке в контрольным, которые вот-вот должны начаться. Конечно, срезовые второго курса не относятся к тем вещам, что определят судьбу будущего мага, и все же написать их плохо как-то не хочется. Другое дело, когда ты сидишь под замком. Пусть вряд ли хоть кого-то из преподавателей удовлетворит ответ вроде: прошу простить, но во время экзамена я сидела в изоляторе Керлендерского милицейского управления.

Так или иначе, Кет спала и спала долго, едва ли не до полудня, хоть и легла, кажется, не сказать, чтобы рано. Виной тому должно быть был барьер и общий упадок сил в отсутствии магических потоков. Что до Розетт, то девочка так и лежала, сжимая ладонь девушки. Правда, она, сколько показалось Кетрин, не походила на человека, который только-только проснулся.

Завтрак, уже порядком остывший, дожидался пленниц на столе, а их милый тюремщик поприветствовал юную Ренс. И так, лениво начавшись, позднее утро было готово обратиться столь же не богатым на события днем, если бы не внезапные посетители.

— Я требую меня пропустить! — донесся до слуха Кет знакомый голос.

— Госпожа, вы не можете от нас ничего требовать, без разрешения офи…

— И что же, там человек.

— Я не дам вам пролезть, и даже не пытайтесь меня очаровать, вы мне в дочки годитесь.

— Лал-каарс ра риверкааль! Да какого черта!

«Эх, Рин, а ты думала спокойно отдохнуть в тюрьме? Но разве не могла эта история взять да и обойтись без этих двоих… Ну а как же без них, думала, ты в нормальном мире живешь, где можно просто в тюрьме денек посидеть? Как наивно».

Кетрин оторвалась от стены, сползла с кровати, все же сидеть за импровизированным пологом, казалось куда как приятнее, чем перед решеткой, и обратилась к главе караула, даже и не думающего реагировать на крики наверху.

— Господин сержант, боюсь, это ко мне. Вы не могли бы позволить ей пройти, я ей все разъясню… Просто не уверена, что хотела бы делить с ней камеру, а ведь она может не оставить вам выбора, — улыбнувшись, попросила Кет.

— Так это к вам госпожа, что ж… если так, думаю, можно устроить короткую встречу.

— Прошу, поторопитесь… Это госпожа склонна раскидываться фаерболами почем зря.

— Вот как… — глава караула поджал губы, зачем-то перетянул пояс на кирасе, хотя уж что-что, а он-то точно не мог придать большей стройности его фигуре, и поспешил наверх.

Вскоре шум чуть поутих, а спустя еще несколько мгновений в помещения изолятора ворвался смерч по имени Втри. Отдельного разговора стоила ее одежда — несколько бесформенный плащ с обгорелыми краями, хотя, быть может, это был и просто отрез ткани. Из-под него же проглядывало и вовсе нечто невообразимое. Костюм, плотно облегающий тело, выполненный из материала, больше всего походящего на кожу, хотя вряд ли кожа могла так хорошо отзываться на изгибы тела, не говоря уж о сложной фактуре и ядовитых цветах. Одним словом, госпожа Ветрина Бахтиртальская вернулась из каких-то экзотических мест.

— Кетрин, как ты могла угодить в тюрьму? — даже со странной ноткой гнева вопросила подруга, приблизившись вплотную к решетке.

— И тебе привет, Втри. Как вижу, ты во всю развлекалась?

— Век бы не видела таких развлечений, — судя по выражению лица подруги, последняя приключение и правда ей не сказать, чтобы понравилось, — вот только как ты успела за декаду попасть в тюрьму?

— Ну, положим, не декаду, а уже четвертая к концу подходит. Что до меня, то я здесь по своей воле, так что, право, не стоит обо мне беспокоиться. К слову, завтра должна быть срезовая по Плетению слов, — как будто бы нечто едва ли касающееся самой студентки, отметила Кет.

— В-вот как… а ты в тюрьме…

— Да, так что, боюсь, помочь я тебе с контрольной не смогу, — развела руками Кет.

— Да… так, постой! Это ведь не важно. Тебя нужно срочно выт…. Вытаскивать, — оборвала себя Втри, перейдя на заговорщический шепот, что заставило Кет беспокоиться лишь еще больше.

— Во имя всех темных, Втри, как же с тобой… Поверь, я там, где мне стоит быть в настоящий момент, — поначалу едва не повысив голос, прикрыв глаза, все же смягчилась пленница, — объяснять будет слишком долго, и не уверена, что меня за это и правда не посадят… лучше скажи, как ты так быстро меня нашла?

— Директор сказал поспешить к тебе, — несколько обиженно, пусть и спокойно, отозвалась Втри, — сказал, что де ты сидишь под замком в керлендерском управлении. И мне стоит поспешить к тебе.

— Прямо так и сказал?

— Что-то вроде «Втри, право, я понимаю, что ты устала, но милашке Ренс сейчас не помешало что-нибудь сладкое, ведь в тюрьмах не хватает пирожных», — попытавшись передразнить интонации директора, пояснила эта путешественница.

— Понятно… вздохнула Кет, — что ж, этого следовало ожидать… и сладкое мне бы и правда не помешало.

— Сходить?

— Если не сложно.

— Только ты мне все расскажешь.

— Если начальник разрешит, — Кет кивнула на капрала, пытаясь дать тому понять, чтобы тот проявил строгость.

Вот только тот то ли не понял глубокомысленного подмигивания девушки, то ли побоялся лезть во взаимоотношения пары взрывоопасных ведьм. Так что, разведя руками, всего и произнес «Только недолго».

— Спасибо вам, я знала, что вы настоящий человек, — с этими словами Втри исчезла.

Что до Кетрин, то той лишь осталось задаться вопросом, где в этом костюме карман для кошелька, и, коль уж на то пошло, откуда у Втри вообще могли взяться деньги Лендала, учитывая то, из какого необычного места она, судя по всему, вернулась. Хотя, принимая во внимание темное прошлое Втри, с нее станется и украсть коробку с печеньем для любимой подруги.

А время все так же было раннее. Но теперь спать должно быть стыдно. И все же капитан решил, не тратя времени на сентиментальные встречи с заключенными, направиться в Подниверское управление за разрешением на повторный обыск дома Мерсов. Конечно, само разрешение — лишь формальность, но если не обращать внимания на подобные формальности — хлопот не оберешься, в управление ему так или иначе надо. Ведь в отсутствие иных жильцов дома — ключи от него до окончания расследования перешли районному милицейскому управлению. Благо, само Подниверское управление на пересечении Дубовой и Роенерской, все одно по дороге к дому Мерсов.

Как капитан Меллерс и ожидал, особых проблем с получением позволения на обыск у него не возникло, пусть и пришлось сперва подождать отправившегося завтракать дежурного старшего офицера, а после поболтать с ним, стараясь не разболтать чего лишнего, ведь кто знает, как далеко раскинулись сети этого необычайно огромного преступления, если, конечно, выводы Кетрин хоть сколько-то близки к реальному положению дел.

Но наконец, не прошло и часа, и капитан вновь перед этим домом на Дубовой улице № 22, корпус 3, строение 1. Небо, как будто отзываясь на приближение капитана к этому мрачному особняку, покрылось тучками, хотя, верно, дело было в том, что в это время года оно только и делало, что покрывалось этой старой ватой.

Да и коль уж трезво смотреть на вещи, дом господина Релинлира Мерса не выглядел столь жутким, как той дождливой ночью полдекады назад. Пожалуй, в лучах солнца этот каменный, кое-где обшарпанный дом с башенкой да парой причудливых горгулий — стражей дома, мог бы даже показаться красивым. Это серое небо делало все столь же серым и мрачным. Уже собравшийся капать дождик готов был погрузить мир капитана в беспросветное уныние, но тот, хвала богам, скрылся под крышей.

Что же до цели, то капитан решил осмотреть бумаги старого мага, чем его коллеги едва ли думали заняться, ведь господин Релинлир для них был лишь пятнадцатой жертвой, не более. Тут же выходило, что все куда серьезнее, ведь маг совершил как минимум одно преступление — вдохнул жизнь в Розетт, что само по себе тянуло для старика на пожизненное, учитывая его возраст. Вот только, сколько знал Мел, для этого не требовалось убивать с дюжину человек, а значит, он преследовал иную цель. Если же он ничего не сможет найти касаемо грамарий, то хорошо бы хоть понять, кто такая Розетт на самом деле.

Дверь же тем временем и не думала о том, что бы поддаться попыткам капитана ее открыть. Помучившись так с пару минут, Мел решил опробовать второй ключ из связки, для того чтобы с удивлением обнаружить, что тот подходит. Проклиная про себя того, кто придумал использовать для одного дома почти одинаковые замки, Мел вошел внутрь.

Стоило милиционеру ступить за порог, как половица под его ногой отозвалась зловещим скрипом. Рука невольно потянулась за жезлом, но его не окатил порыв холодного ветра, да и из-за угла никто, кажется, прыгать не собирался. И все же он невольно пожалел, что отказался от сопровождения отделения из Поднивера, которое так настойчиво пытался всучить ему подмисар2, с которым он, собственно, и разговаривал. Но, коль уж Мел собрался искать тайник в этом доме, лишние глаза ему ни к чему.

Капитан прикрыл глаза. Сколько он чувствовал, в доме не было ни одной живой души. И все же он расстегнул ремешок жезла, продолжив движение уже куда медленнее, избегая скрипучих досок. Все же кое-что из науки дяди он помнил.

Сколько думал Мел, кабинет должен располагаться где-то на первом этаже. Должно быть, за гостиной. Последняя обнаружилась в конце коридора с витражным окном, выходившим на садик с облетающими деревьями и давно увядшими цветами. Впрочем, и сама гостиная уже давно увяла. Здесь и не было сантиметрового слоя пыли, но не было похоже, чтобы большой камин разжигали в последние лет десять или кто-нибудь сидел хотя бы на одним из резных стульев, стоявших вокруг большего стола. Взгляд капитана скользнул мимо пары старых картин, книжного шкафа, чтобы наконец найти искомое — довольно узкую дверь, половицы под которой порядком поистерлись. Второй из двух полученных капитаном ключей, которые в свою очередь были найдены в личных вещах покойного, подошел для этого замка.

Не в пример гостиной, в этом месте, без сомнения, проводили много времени. Дело не столько в протертых половицах, сколько в не катастрофическом, но вполне обычном для жилого помещения беспорядке. Хозяин этого кабинета явно не собирался скоропостижно умирать. Вдоль стены, справа от входа, высокий книжный шкаф, доходящий едва ли не вплотную до печи — привонки в черно-белых изразцах. Еще один шкаф вдоль следующей стенки, и дверь, по-видимому, в кладовку. Напротив входа стол. Рядом зеркало, так что сидевший, повернув голову, мог взглянуть в него.

«Странно, кто ж так ставит зеркала?» — мелькнуло в голове капитана.

Но бросаться к загадочному зеркалу он не стал, в конце концов, это казалось слишком уж явной «подозрительной деталью». Тем более, само по себе колдовство дело-то ненаказуемое. Вместо этого Мел прошелся по комнате и прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям в собственных ногах.

«Ну и куда же ты обычно ходил?»

Ноги словно бы наполнились старческой тяжестью, голова чуть закружилась. И вот Мел вновь открыл глаза, обнаружив себя за письменным столом, его рука легла на ручку третьего правого ящика, благо, ящик оказался не закрыт, да и никаких особых чар на него наложено опять же не было. С легким скрипом ящик пополз вперед.

— Ого, — только и смог пробормотать милиционер.

Вместо ожидаемых бумаг или, быть может, письменных принадлежностей, да хоть магических кристаллов, в ящике обнаружился портрет в узкой рамке, который едва-едва влезал в ящик. Капитан подцепил край рамки, но достать ее оказалось не так-то просто, как он рассчитывал, и похоже хозяин этим не сказать чтобы часто развлекался, но в полутьме ящика едва ли удавалось разглядеть, что же нарисовано на этом уже потемневшем холсте.

Чтобы решить эту задачку, капитану пришлось достать ящик целиком и даже после этого встать да поддеть раму ножиком для писем. Вот только под портретом не обнаружилось ровным счетом ничего интересного. Оставалось лишь обратить внимание на саму картину.

Юная, лет двадцать, не больше, девушка с иссиня-черными волосами сидела в кресле у витражного окна, должно быть, того самого, которое видел капитан пару минут назад. Она была одета в форму студентки — мага, по портрету не было ясно какой кафедры, на губах полуулыбка. Глаза, несмотря на то, что лицо развернуто в сторону витража, смотрят прямо на зрителя. Большие черные глаза… капитану казалось, что он их где-то уже видел.

Перевернув портрет в верхнем правом углу, под подписью автора, Мел обнаружил следующие слова:

«От любящей дочери дорогому отцу. Спасибо тебе. Всем тем, кто я есть, я обязана тебе.

Лианна. 1134 год э.л.»

Кроме этого — ничего. Оставалось предположить, что старик едва ли не каждый день, иначе бы ноги не привели Мела к этому ящику, открывал его, чтобы в тысячный раз взглянуть на ее лицо.

Мел откинулся назад в кресло.

«Так, давай по порядку. Розетт говорила, что ее родители погибли. Да… родителей у нее не было, но этот старик не во всем ей врал, и… допустим, его дочка и правда погибла, о ней никто ничего не знает. Он хранит портрет, которому уже больше пятидесяти лет, значит, она умерла когда-то тогда. Кет говорила про то, что клевер, это символ жизни и возрождения… а что если… нет, все же для подобного слишком мало фактов… пес его знает».

Внутренний монолог никак не мог обрадовать капитана, хоть и выстраивалась вполне четкая концепция, и все же с этим стоило подождать. В конце концов, он здесь за иным.

Мела смутило непонимание действий господина Хельма. Зачем он пошел сюда один? Мел помнил капитана как человека осмотрительного, да и не будь он таким — он просто не дожил бы до столь преклонного возраста. Так почему же в подобном случае он отправился в этот дом, никого даже не предупредив о том, куда он собрался, коль уж был почти уверен в том, что идет к убийце? Объяснение могло быть только одно — Хельм Корзак знал Релинлира Мерса. Более того — знал его с хорошей стороны и просто не мог поверить в то, что тот стоит за всеми этими убийствами. Вопрос — откуда? В конце концов, чтобы не говорил комиссар, а господин Корзак никогда не учился на мага, а высекать огонь из пальцев, в общем-то, навык доступный едва ли не каждому второму. Другое дело, что почти для всех подобный фокус отнимет столько сил, что после и остается, что лечь и проспать часов десять к ряду.

Да и найти хоть какие-то следы магии — тоже не помешало бы.

Словом, следующие пару часов капитан посвятил перерыванию кабинета, стараясь не создавать излишнего беспорядка. В конце концов, он ведь сам не знает, что ищет, лишь понимает, что скорее какие-то бумаги, так что обыск с переворачиванием всего и вся вверх дном усложнил бы его задачу. Вот только всем, что ему досталось в качестве трофеев, стала пара зашифрованных рукописных блокнотов. Картинок в них не было, слова же были написаны буквами языка эльфов вперемешку с обычными человеческими. Капитан попробовал поискать ключ, почитать только эльфийский или даже подносить к зеркалу, тому самому, около стола, но ничего путного из этого не вышло. Никаких бумаг подтверждающих личность Лианны найти так же не удалось. О Хельме, в таких-то условиях, и говорить не стоило. И все же кое-что важное он нашел. Не зря ведь, в конце концов, этот старик положил портрет девушки в ящик стола, хотя мог повесить на стену.

Оставалось лишь потратить чуть больше времени и понять, кем был эта девушка, а с датой и именем, не говоря уже о вероятной фамилии, это должно быть не очень сложно. Всего-то и надо попросить Кетрин посидеть в библиотеке, ведь это у неё выходит не так уж плохо.

Вот только тут капитан вспомнил, что сам запер за девушкой тюремную камеру. А он так быстро начал полагаться на нее. В конце концов, эта девушка и правда не из тех, что можно в каждой лавке купить.

Наконец встав, дабы поразмыслить, Мел вновь занял место хозяина комнаты, прихватив с собой пару блокнотов, без особой надежды, впрочем, что с этим ему хоть кто-то поможет, и вышел из кабинета. Покрутившись в гостиной, Мел заглянул в уже прибранную ванную, место упокоение мага, тела которого тут, ясное дело, уже не было, но понять так ничего и не смог — слишком уж качественно тут поработали маги Подниверского управления, чтобы слушать свои ноги. И потом, если бы тут был какой-то тайник, они наверняка его смогли бы обнаружить.

Уже на пороге капитан бросил взгляд на часы.

— Можешь выходить, — обратилась Кет к девочке, которая даже и не подумала взглянуть, с кем же разговаривает ее невольный опекун.

Спустя пару мгновений из-под полога показался черный носок, но сама Розетт так и не появилась, так что Кетрин, которая сжимала сладкую маковую булку в руке, пришлось самой подойти к своей подопечной. За прошедший с первого визита Ветрианы неполный час Розетт не демонстрировала никаких признаков жизни. Сама Кет сочла, что дело в ее подруге, мало ли что могла увидеть в ней Розетт, но спрашивать не спешила — Втри имела свойство появляться в самый неподходящий момент, ну а тот факт, что она задержалась почти на час, давало надежду на то, что она все же удосужилась сходить в университет за деньгами. Хотя с таким же успехом она могла и выжидать удобного момента для совершения мелкой кражи. Так или иначе, а булка оказалась и правда неплоха.

— Будешь? — девушка присела на край кровати, протянув хлебобулочное изделие Розетт.

Та перевела взгляд с Кет на булку и, помедлив пару мгновений, словно бы борясь с аппетитом, которому позавидовал бы и обычный человек, не то, что искусственный, накинулась на последнюю.

— А ты что, испугалась Втри? — как будто бы между делом осведомилась Ренс-младшая, — сидела так, будто бы тебя тут и не было.

— Втри…? — чуть помедлив, переспросила Розетт.

— Ну да, ту девушку, что приходила ко мне, — несколько удивившись, пояснила Кет. Неужели она ни разу не называла подругу по имени.

— Да… испугалась… — кивнула девочка, вновь принявшись за булку, а ведь от той осталась уже хорошо если половина.

— Вот как… — неопределенно протянула Кет.

Что-то в ответе Розетт показалось ей странным. Конечно, и без этого девочка не отличалась разговорчивостью, и все же Втри не дала и тени повода себя бояться. Да и потом, Розетт ничего не говорила, даже когда Втри тут не было. Сама Кет поначалу не обратила на это внимания, а разболтавшись с капралом, и вовсе забыла думать об этом, но теперь выходило так, что за весь час девочка ни разу и позу-то не меняла.

— Скажи…, а… — Кет взглянула на довольно уплетавшую булку девочку, — впрочем, забудь….

Покинув Подниверское управление, ключи, понятное дело, было положено сдать обратно, капитан бросил взгляд на свои часы. По ним выходило десять минут двенадцатого, иными словами, даже если Кет еще не встала, ее просто было необходимо разбудить, но с этим стоило подождать. У него осталось еще одно срочное дело, которым следовало заняться незамедлительно, дабы сложить хотя бы часть кусочков этой мозаики. Единственное же, что могло прийти ему в голову — эта визит в дом, в который он желал вернуться в последнюю очередь, вновь нарушив траур госпожи Корзак. Капитану не давало покоя странное поведение господина Хельма.

Разумеется, все это лишь догадки, но как иначе маг мог узнать о том, что кто-то вышел на его след? И даже если бы и узнал, куда вернее было бы все отрицать, в конце концов, он не один, да и предположение о том, что он — центр грамария, ровным счетом ни о чем не говорит. Конечно, преступники делают и не такие глупости, в попытках скрыться от погони, а для того что бы узнать, кто ведет дело «Лендальского убийцы» незачем быть пророком — стоит лишь читать газеты. И все же Мел от чего-то был уверен, в существовании связи между Хельмом Корзаком и Релинлиром Мерсом.

Примерно с такими мыслями Мелирленнс поднялся по уже знакомой высокой лестнице на нужный этаж и, чуть помедлив, постучался в дверь. Вряд ли его будут рады здесь видеть всего-то через два дня, как он разорил могилу отца этого семейства. Дверь открылась.

На этот раз за порогом обнаружилась совсем юная девушка с распущенными волосами в домашнем платье. В правой руке девушке держала расческу. Несмотря на юный возраст в ней читалось некое сходство с госпожой Корзак.

— Вы… господин Меллерс? — насторожено, осведомилась она.

— Так точно… разрешите войти?

— Да… проходите… — девушка отступила, но, помедлив пару мгновений, поспешила куда-то в глубины квартиры, как видно, сообщать родным о визите незваного гостя.

Мел повесил шляпу на уже знакомый крюк, снял сапоги и не спеша направился за девушкой, давая возможность кому-то из домочадцев встретить себя. На кухне он никого не застал, проверять же каждую из комнат казалось неправильным, вот он и отправился в ту, за которой, сколько показалось Мелу, исчезла дочь семьи Корзак.

В комнате, судя по знавшему лучшие годы клавесину в углу, камину красного глазурованного кирпича да паре диванов и большому зеркалу, завешенному черной тряпкой, бывшей гостиной, собралось все семейство. Госпожа Корзак сидела на стуле в глубине комнаты у окна со спицами в руках, девушка, что открыла ему дверь, подле матери, еще одна, старше года на три, сидела в кресле у стены с книгой в руках, и, наконец, Хольдред Корзак замер всего в паре метров от Мела, похоже намереваясь приложить все свои силы для того, чтобы не пустить капитана внутрь.

— Прошу простить меня за визит, — облизав губы, начал капитан.

— Что вам нужно? — в голосе младшего из Корзаков от давешнего ужаса в гробнице не осталось и следа, а вот ненависти к капитану, похоже, прибавилось вдвое против прежнего.

— Мне надо всего лишь поговорить.

— Так говорите.

— Господин Корзак… — начал было Мел, но его оборвал голос матери семейства.

— Хольд, подойди ко мне.

Молодой человек перевел взгляд с капитана на мать. Похоже, уже собрался высказаться, но проглотив свое мнение, отступил. И все же Мел не спешил бросаться к госпоже Илинхе, сохранив между ними почтительное расстояние.

— Хотите вновь раскопать его могилу? — с некоторым горьким сарказмом осведомилась вдова.

Из-за света, бьющего от окна, капитан едва-едва мог разглядеть лицо госпожи Корзак, но и без этого было нетрудно догадаться, как она на него смотрит.

— Нет… я лишь для того, чтобы задать вам пару вопросов.

— Как скажете.

— В ночь перед исчезновением… вы говорили, что видели мужа последний раз утром 520 дня с начала года, ровно две декады назад. Скажите, в предыдущую ночь или утром он не вел себя необычно? Может, называл какие-то имена?

— Хе… капитан Корзак никогда не говорил о службе дома, — ровным голосом ответила женщина.

— Понимаю…, - Мел перевел дух, раздумывая над тем, как было бы правильнее задать вопрос этой семье, что видит в нем едва ли не врага, но так ничего и не надумав, счел за лучшее спросить по- простому.

— Скажите, имя Релинлир Мерс вам что-нибудь говорит? Не в связи с его смертью, а просто, быть может, он когда-нибудь упоминал его?

— Боюсь, что нет, господин капитан.

— …

Мел мог многое сказать этим людям. Он бросил взгляд на женщину, не поднимавшую взгляда на гостя. В кругах под глазами отчетливо отражались бессонные ночи, что она провела, уткнув нос в подушку в попытках выплакать свою боль. Юнца, решившего, что теперь он должен защищать свою семью, свою мать, а раз так, он должен ограждать ее от каждого из врагов. Девушку, что просто хотела спокойствия для своей мамы, и другую, похоже, смертельно уставшую от траура последних декад. Пусть и по разному, но каждый из них видел в капитане Меле врага, ведь он был помощником, он должен был защитить, должен был что-то сделать, а не сделал ничего, так к чему теперь он мечется?

Что ни говори, а эти люди решили, что больше они не помогут этому молодому капитану с его глупыми расспросами. Быть может, дело было в рассказе Хольда о вскрытии? Или так уж вышло, что они возложили всю вину за смерть главы семьи на милицию?

Капитан мог бы сказать многое, но зачем, ведь, в сущности, они во всем правы, а их ответ ничего не изменит, если, разумеется, Лендальский убийца — на самом деле Релинлир Мерс.

— Прошу простить меня, госпожа. Больше я вас не побеспокою, — капитан склонился в глубоком поклоне, развернулся и проследовал к двери, так и не получив никакого ответа. На пороге комнаты Мела поджидал последний из членов семьи — Хельм Корзак-старший, отец капитана.

Только теперь Мел смог разглядеть старика. В прошлом, должно быть, грузном, судя по обвисшим щекам с побелевшими бакенбардами, старике, смутно, сквозь прожитые годы, все же читались черты капитана Корзака. Его рука, опиравшаяся на палку, тряслась, но при виде формы Мела, старый вояка подтянулся, подняв взгляд на Мела.

— Мерс… мой мальчик что-то опять натворил? — огорчено прошмякал старик.

— Ренлинлир Мерс, вам… известно это имя? — уточнил Мел.

— Как же ж не знать… учитель… магические основы… но… постойте, мой мальчик…

— Он молодец, ваш Хельм, он и правда молодец, — слабо улыбнулся Мел и, скользнув между стеной и стариком, поспешил исчезнуть из этого дома.

Пусть и случайно, но он все же получил то, зачем приходил. Релинлир Мерс был учителем в школе, в которой учился Хельм. Несмотря на то, что маг работал тогда в Университете, подработка в школе для тогда еще не старого профессора — дело обычное. В школе, в которой учился сам Мел, магическим основам учил университетский маг, заодно присматривая способных ребят для магического корпуса. Конечно, и это стоило проверить, но, в сущности, подобное не должно было стать чем-то сложным, зная возраст обоих, перебрать с пяток ближайших школ.

И все же главное он выяснил, капитан и правда знал старого мага, знал с самого детства. Можно предположить, что знал его с лучшей стороны и просто не мог поверить в то, что старик способен на такое. А быть может, дело было и иначе. Капитан Хельм и вправду разобрался с тем, где находиться центр пентаграммы, вспомнил, что где-то там живет его старый учитель, и решил узнать у него, не почувствовал ли старый маг нечто странное, но стоило ему завести разговор о заклинании, как Релинлир перепугался и избавился от слишком многое понявшего милиционера. После чего запаниковал и решил подстроить еще одну жертву Лендальского убийцы.

Разумеется, все это было справедливо лишь в том случае, если старик Хельм ничего не напутал.

Конечно, не стоило забывать и о том, что все это может быть некий хитрый план, а убийство старого Мерса не более чем маневр истинного убийцы, но как бы там ни было — последний сбился с графика убийств. Впрочем, не в первый раз.

Капитан, убрав руки в карманы плаща, взглянул на небо. То в ответ плюнуло первой каплей. любом случае — для начала следовало заглянуть к девочкам.

— Вот я ей и ответила, что сама выбираю себе друзей. Честно признаюсь, тогда я была той еще дурехой, надеюсь, сейчас дела обстоят хоть немного лучше, но… все же, даже зная как все сложилось, не жалею, что ответила именно так, ведь друзей выбирают не за их способности, а за то, кем эти люди являются.

— Госпожа Ренс, к вам посетитель, — оборвал девушку голос дежурного капрала.

— Что, опять Втри? — серебристая головка с распущенными волосами показалась из-под «полога».

Однако вместо одногруппницы девушка обнаружила на пороге камеры знакомого капитана.

— А-а, это ты…

— И что значит твое «это ты»? — осведомился Мелирленс Меллерс.

— Да так, ничего… — неопределенно повела ладонью заключенная, сев на край кровати, — знаешь, а пока тебя не было, Втри заходила. И она, и Шус вернулись… из… словом, где бы они ни были.

— Понятно… ты, я смотрю, неплохо устроилась… я, собственно, поесть вам принес, — с этими словами капитан протянул девушке сетку с бутылкой молока да каким-то плотно замотанным промасленной бумагой горшочком.

— Не жалую… о-о, а это уже совсем другое дело, — с этими словами девушка, на которой из одежды осталась лишь юбка да расстегнутая до третьей пуговицы блузка, благо, в камерах топили даже слишком хорошо, приняла гостинец из рук капитана, — что это тут у нас…

— Жаркое с лисичками и грибами… вроде бы свинина, хотя я не уверен, но вряд ли в «Дырявом корыте» можно рассчитывать на говядину. Это, конечно, не мозги упыря, но…

— Но это превосходно, капитан, — оборвала Мела девушка. — Розетт, одевайся, капитан Мел был так добр, что снизошел до того, чтобы принести поесть своим пленницам.

Через пару мгновений из-под полога показалась девочка, в отличие от своей соседки к ее внешнему виду едва ли можно было подкопаться.

— Что ж… как вижу, у вас тут все хорошо, так что…

— О чем ты, капитан, разве ты не составишь нам компанию? Или этот горшочек приправлен алмазной пылью?

На подобные обвинения у Мела как видно не нашлось достойного ответа, так что у него не осталось иного выбора, кроме как сдаться и принять приглашение. Кет тем временем прикусила край губы, лишь бы не рассмеяться.

Тем временем из-за решетки раздался многозначительный «кхм»:

— Господин капитан, боюсь, мне придется запереть вас на время… эм, допроса.

— Да, да, конечно, — только и мог ответить капитан, как видно, не разделявший восторга от столь необычного места для трапезы, — и принесите, пожалуйста, еще одну тарелку и вилку.

Кет уже уселась на скамью, принявшись развязывать узелок веревки, опоясывающий горшок. Запах от последнего шел и вправду чудесный — черный перец, семена укропа… пожалуй, даже несколько чересчур для того, кто за весь день сделал не многим больше десятка шагов, и все же не дело от подарков нос воротить. И похоже, девушку нисколечко не смущало то, что эти чудесные посиделки, которые со стороны можно было бы принять за семейную встречу, пусть на роль матери Розетт она едва ли тянула, разворачиваются за тюремной решеткой.

— Так и как продвигается расследование? — осведомилась девушка, подцепив кусок мяса.

— Господин Корзак и правда знал господин Мерса… — не подумав, ответил Мел, но тут же стушевался, взглянув на Розетт, — словом, он был его учителем в детстве… Еще я нашел портрет… скажи, Розетт, имя Лианна тебе о чем-нибудь говорит?

Сколько показалось Кет, девочка вздрогнула, в то время как ее взгляд заволок туман, но лишь на мгновение, после которого девочка покачала головой.

— Нет…

— Ну, это и неудивительно, — пожал плечами капитан, — В конце концов, на той картине была указана дата… 1134 год. Уже полвека прошло… и все же было бы неплохо разузнать, кем была эта девушка.

— Как только вы выпустите меня, господин капитан, — чуть улыбнулась Кетрин.

— Боюсь, это не в моей власти.

— Должно быть, так и есть.

Остаток обеда прошел в неспешном пересказе визита Втри да предположений самой Кетрин на тему того, где же пропадала ее подруга. Поднимать тему деда Розетт в присутствии девочки капитан не спешил. Быть может, это и могло помочь в расследовании, но куда вернее подозрения разрушили бы ту хрупкую привязанность, что появилась у девочки.

Должно быть, маг со стороны назвал бы это рефлексом магического предмета, выбравшего себе наиболее подходящего хозяина, и Мел терялся в догадках, почему в таком случае выбор пал именно на него, но даже если и так, чем подобный выбор отличается от свободы воли живого существа? Да и Кетрин, кажется, была уверена в том, что Розетт — живое существо, а она в таких вещах, по крайней мере, с ее собственных слов — разбирается лучше многих.

После обеда капитан, едва не забыв про книгу, все же покинул камеру, но покидать управление не спешил. У него осталось несколько незавершенных, хоть и не горящих дел. Скажем, декадный отчет по ходу расследования. И все же, если быть честным с собой, Мелу приходилось признать тот факт, что он просто ищет себе оправдание для того, чтобы не ехать в пустой дом, как ему сделать и следовало — Катина как-никак, время для отдыха, а не работы. Да и на потом никаких активных действий, не получив ответ на вопрос — справедлива ли модель грамария Кетрин или нет — он все одно не мог. Вот только дома он бы и мог только думать о девочках в управлении.

Так незаметно морось за окном обратилась ливнем, чтобы наконец сойти к обычному осеннему дождю из тех, что даже и не думают прекратиться. И все же, пусть его и посещали подобные мысли — ночевать в управлении казалось не лучше идеей. Так что, спустившись к заключенным и обнаружив, что те, судя по словам дежурного, уже с полчаса как затихли за своим пологом, отправился домой.

1Нармии — тут стоит пояснить еще пару моментов. Нармии (от narmo (квенья.) — волк) — результат скрещивания Древними различных псовых, по большей части волков и лис и людей.

Принято выделять в отдельную расу. Раса — созданная механически, при помощи магии.

Появились в результате опытов Эльфов на людях, в попытках вывести более послушных существ. Эти опыты хоть и увенчались успехом, Минотавры, каковые и по сей день встречаются в мире, а во времена заката и падения Империи их было великое множество, были одним из таких достижений, однако, нармии не стали ими. Древние, пытавшиеся получить существ послушных как собак, но сильных и воинственных, которые помогли бы им в борьбе с варварами, получили по итогу существ своевольных и гордых.

Одна из главных причин нелюбви к оборотням опять же вполне понятна и традиционна. При определенных обстоятельствах и соответствующих магических ритуалах укус оборотня, пусть и не любого, может привести к превращению человека в ему подобного.

2Подмисар — Под комиссаром — т. е. зам. комиссара.