Изгнание из рая

КОЗОЭПОПЕЯ (Эксордиум)[2]

Козий вопрос в Веселоярске выдумал, подготовил и провел со всем административным блеском товарищ Жмак.

Для него это было вопросом жизни или смерти. Почему? Объясним. Дело в том, что после принятия Продовольственной программы и перестроек в руководстве сельским производством над институтом представителей нависла угроза упразднения. В некоторых областях представителей упразднили сразу, кое-где к их услугам еще прибегали, но, как говорится, нерегулярно, то есть от времени до времени, в нашей области они доживали последние дни. И вот тут товарищ Жмак всполошился. Как же это — он больше не представитель, не царь и не бог, не прокатится больше по райдорогам с таким сопровождением, будто он руководитель дружественного государства с официальным визитом, не засядет в незарегистрированной комнате райчайной и не подадут ему куриных пупков в черном соусе. Как это можно пережить и можно ли вообще пережить!

Жмак кинулся к товарищу Борису Борисовичу, к товарищу Петру Петровичу, просил, уговаривал, обещал, умолял дать ему возможность, попытку, шанс, поверить, понадеяться, показать себя. Ну, всех представителей, так сказать, аннулировали, а его, Жмака, пускай оставят, хоть ненадолго. В районы больше не посылают? Он согласен на колхоз. В самый передовой, самый богатый, где уже всего достигли, где все есть, а он сделает так, что достигнут еще более высокого уровня и всего будет еще больше! Выдумает такой почин, что прогремим на весь Союз! Слово Жмака! Товарищ Борис Борисович отнесся к заверениям Жмака довольно скептично. Сколько лет ездили жмаки представителями в районы? В Продовольственной программе сказано прямо: дать возможность и не мешать тем, кто выращивает хлеб и дает мясо. Жмак кинулся к товарищу Федору Федоровичу — тот тоже его не поддержал. Перестроились, подумал Жмак, и ударился к товарищу Петру Петровичу. Нажужжал ему в уши о почине, с которым прогремят, напел сиренных обещаний и соблазнов, намекнул на свою верность и преданность, а также готовность поддержать Петра Петровича, если возникнет чрезвычайная необходимость, — и получил поддержку, понимание и благословение.

Не наше дело вдаваться в деликатные подробности взаимоотношений товарищей Бориса Борисовича и Петра Петровича, но можем намекнуть пунктирно, что Петр Петрович спал и видел себя на месте Бориса Борисовича, а посему… (Какая все-таки несправедливость царит в истории! Тот, кто изобрел колесо, остался безымянным. Автор «Слова о полку Игореве» точно так же решил продемонстрировать скромность перед историей и вечностью и не оставил нам своего имени. Зато французский врач — подумать только — врач! — Гильотен, изобретя страшнейшее оружие для казни людей, дал ему свое имя — гильотина. А вот человек, который впервые употребил в письме три точки, этот универсальный знак замалчивания, уклонения от истины, эту хитрейшую в мире формулу наобум Лазаря, — этот в самом деле гениальный человек благородно решил остаться безымянным. Мы могли бы справедливо воскликнуть: какая несправедливость истории!)

Одним словом, товарищ Петр Петрович оказал доверие Жмаку. Объяснять это можно по-всякому. Может, надеждой на обещанный почин, с которым область прогремит и прославится (а кто же был бы против!). А может, той загадочной болезнью, которая называется диффузный склероз, проникающий не только в тебя, во все твои клетки, но и в соседа, когда он к тебе прижимается, не столько физически, сколько символически.

Между Жмаком и товарищем Петром Петровичем катастрофическое сближение произошло именно не физически, а символически. Как говорится: возле дурака и сам дурак. Петр Петрович встал на защиту Жмака, и того послали представителем в Веселоярск.

Не наше дело вмешиваться в механику взаимоотношений Бориса Борисовича и Петра Петровича. Кто там кого подсиживает, кто кому подкладывает то сельскохозяйственное животное, из которого делают вкусные колбасы, кто там копает, кто подкапывается. У нас — Жмак. А у того — обещания, заверения. Jusjurandum, как говорили в древности. То есть: клятва.

Как Цезарь он прибыл в Веселоярск, пришел, увидел, стал соображать. Разумеется, перед этим хорошенько закусил.

Так вот, хорошенько закусив и запив все… кружкой сметаны, товарищ Жмак начал рваться к почину.

Тут мы потихоньку начинаем погружаться в стихию новейшей мификологии, а это уже нуждается в отдельном объяснении. Всем известно, что греки (да и другие народы) выдумали когда-то множество цветистых мифов, проще говоря, роскошных побасенок о приключениях богов, героев и всяких сказочных существ. Как возникли мифы? Можно предположить, что толчком к тому или иному мифу было подлинное событие, а уж потом каждый, кто о нем рассказывал, изо всех сил старался выразить игривость своего ума и безудержность фантазии, — вот так и понаматывали на подлинные события целые клубки выдумок и бессмыслиц, а мы теперь должны все это разматывать! Как сказал поэт: сколько того дива упало на прядиво!

Почин, если он помогает людям работать и творить, облегчает жизнь и деяния, — это великая и прекрасная сила. Но когда к починам начинают примазываться те, кто заботится только о собственной славе и благе для себя, тогда происходит то же самое, что у древних греков, то есть живая жизнь подменяется мертворожденной выдумкой. Но у греков жизнь протекала медленнее, чем у нас, у них было достаточно времени на поэтические приукрашивания своих выдумок — потому и мифы. А сегодня не очень разгонишься между двумя очередными заседаниями, тремя совещаниями, пятью симпозиумами, двадцатью нагоняями и десятью проработками. Да еще все время приходится оглядываться, чтобы никто тебя не опередил. Вот так и рождаются не мифы, а только мифики, и живут они, соответственно, тоже чрезвычайно мало, состязаясь уже не с вечностью, а с той термоядерной плазмой, которая существует только миллионные частицы секунды.

Настоящий почин живет целые десятилетия и входит в жизнь народа пользой и подъемом, фальшивые почины — мифики — холодно посверкивают только перед глазами тех, кто их выдумал, но и короткого сверкания для некоторых людишек оказывается достаточно, чтобы погреть руки. Главное для них: выскочить раньше других и крикнуть первыми. Прокукарекал, а там пусть и не рассветает. Принцип передовизма: бежать даже впереди того, кто бежит первым. Почему человечество до сих пор до этого не додумалось? Потому что оно было отсталым и малограмотным. А товарищ Жмак имел сразу два высших образования. Правда, оба заочные, а заочное образование — это такая штука, что ты ее не видел никогда, а она — тебя, но все равно ведь ты имеешь огромные преимущества над малограмотностью наших предков. Вот так товарищ Жмак с высоты своих двух заочных образований, своего многолетнего представительски-руководящего опыта и своей ненасытной жажды прославиться, прогреметь, ворваться в легенду и миф (он еще не знает, что дальше мифика никто его не пустит!) налетел на Веселоярск, упал, как коршун на курицу, провозгласил смело, откровенно, вдохновенно: жажду почина! Жажду, хочу, желаю! Хочу и журавля в небе, и синицу в руках! И кто бы тут устоял, кто бы не поддался, чье сердце осталось бы равнодушным? Но Жмак понимал: если уж выдумывать, так что-нибудь необычное! А что именно? Свинокомплекс? Уже есть в Калите под Киевом. Районный зоопарк? Есть на Черниговщине в Менском районе.

И тут товарищ Жмак хлопнул себя по лбу! Много лет пребывая в руководстве, помнил он о волюнтаристском запрете разведения коз. Коз упразднили из статистики точно так же, как коней. А что упраздняют из статистики, то исчезает, может, и навеки, как волы или скот серой украинской породы.

Нужно отдать должное товарищу Жмаку: он был реалист. Он понимал, что возродить украинских волов ему не дано, ибо где же найти кадры, которые бы после всех достижений научно-технической революции захотели бы пользоваться этим самым медленным транспортом в истории человечества. Что касается скота серой украинской породы, то здесь товарищ Жмак имел твердое убеждение: чего я не знаю, того нет! Он не слыхал о такой породе, следовательно, ее не может быть!

Но козы. Коза — это вам не вол и не корова серой украинской породы, и не индийский слон, и не уссурийский тигр. Козу можно возродить, а сделает это кто?

И тут Жмак, забыв (а может, и не зная) о категории исторической скромности, решил, что именно он призван возродить и утвердить козу на украинской земле в государственных масштабах.

Вот так оно и произошло. Жмак уравновесил все «за» и «против» и так предстал перед Зинькой Федоровной с мнением: коза — наше будущее. Зинька Федоровна, считая, что товарищ Жмак передает высшие указания, малодушно согласилась с идеей создания козьей фермы в Веселоярске, но дядька Вновьизбрать, как наивысший представитель государственной власти в селе, не мог согласиться с этой бессмысленной идеей и выразил свое несогласие на всех уровнях. Почему не спросили его? Ведь он, обладая исторической памятью, знал то, что даже не снилось ни Зиньке Федоровне, ни товарищу Жмаку, ни даже всем новейшим философам. При его жизни всякое бывало. Победы, семимильные шаги, торжество. Теперь еще козы? Куры засмеют! Не знал Вновьизбрать, что Жмак действует не единолично, а при поддержке и наибольшем благоприятствовании товарища Петра Петровича. Когда тот услышал о козах, даже просиял от административного восторга. Вот здесь он уже в самом деле подложит товарищу Борису Борисовичу не только свинью, но и козу вдобавок! Недооценить такого человека, как Жмак! Разбрасываться такими кадрами! Значит, так, сказал Жмаку товарищ Петр Петрович: козью ферму в колхозе «Днипро» мы организуем не простую, а валютную. До валюты Жмак не додумался бы ни за какие деньги, это было видно и не для такого проницательного взгляда, как у товарища Петра Петровича. Но именно за это товарищ Петр Петрович проникся к Жмаку еще большим уважением и уже даже стал его любить. Мы закупим коз за границей, объяснил ошеломленному от счастья Жмаку товарищ Петр Петрович. А раз так козы будут валютные. Оцениваешь? Теперь скажи, в каком государстве самые знаменитые козы? Несмотря на свою большую голову, Жмак мыслил только категориями сугубо отечественными. Да и то сказать: такую страну, как наша, не только голова, даже огромный компьютер не охватит и не постигнет. Куда уж тут еще и на заграницу распространяться! Насчет заграничной козы — я этого вопроса не подрабатывал, искренне признался Жмак. А ты подработай, подработай, ласково посоветовал ему Петр Петрович, и в трехдневный срок. Могу сориентировать. Бери так: Грецию или Турцию. Можно бы Ливан, но там сплошные конфронтации. Из Индии — далеко везти. Придется самолетом, а сколько ты их в самолете привезешь? В Индии добротная коза, оживился Жмак, жена моя говорила, будто там все козы мохеровые, с тончайшей шерстью. Вот бы нам завести! Для мохера нужен климат соответствующий, мудро заметил Петр Петрович. У нас же не климат, а неблагоприятные условия. Тут нужна коза крепкая, я так думаю, что турецкая подошла бы лучше всего. Но греческая тоже: порода! Может, греческую? «А продадут?» — осторожно спросил Жмак. «Договоримся, — успокоил его товарищ Петр Петрович. — Твое дело — готовиться к приемке коз. Подыщи там, кого послать в Грецию».