Измена. Найти свое счастье (СИ)

Глава 45

POV Захар Одинцов.

Мой кулак сжат с такой силой, что вены на запястье норовят разорваться от напряжения.

Собравшиеся за спиной гости дружно ахают. Возможно, это всего лишь часть тщательно поставленного спектакля. Возможно, кто-то восхищён искренне. Я хочу верить во второе, потому что…

Потому что Лиза прекрасна.

— Бл#дь, — глухо раздаётся сзади голос брата. — Бл#дь!

Веду плечом, чтобы избавиться от его присутствия. Он настолько рядом, что я слышу, как часто бьётся его сердце. Или это моё готовится выпрыгнуть из груди?

Лиза осторожно спускается, внимательно смотря себе под ноги.

На неё длинное платье ослепительно белого цвета. Приподнятый подол открывает только тонкие щиколотки, обтянутые таким же белым капроном. На ногах скромные туфли без единого украшения, но они выносят меня с размаху.

Верх свадебного наряда не уступает в целомудрии всему созданному образу. Плотное кружево второй кожей облегает талию, грудь, плечи и руки. Наглухо закрытое платье выгодно подчёркивает стройную фигурку моей жены.

— Твою мать, — выталкиваю из себя, потому что другие слова испарились. Я и эти-то сложил с трудом.

— Захар, ваш выход, — распорядительница не даёт времени собраться, бросая меня навстречу Лизе.

Я легко взбегаю на несколько ступеней и перехватываю её ладонь. Сжимаю в поддерживающем жесте дрожащие пальчики.

Подношу их к губам и целую.

Подняв голову, смотрю на людей, наблюдающих наш выход. Они собраны и серьёзны, потому что пришли сюда не радоваться за молодых, а работать.

Каждый из присутствующих имеет виды на должность отца. На настоящую и будущую.

Щёлкают вспышки фотокамер. Видеограф бегает с камерой, стараясь быть максимально незаметным. Он скользит тенью между гостями, снимая лица.

По его сигналу мы замираем на месте, позируя для будущих сюжетов. Лиза в курсе, что материалы будут опубликованы в СМИ. Она не хотела этого, но нам с мамой удалось её убедить.

Так надо, в том числе, и чтобы показать всем, чья она. Наша фамилия имеет вес, и с мнением отца касательно членов семьи, вынуждены считаться.

— Улыбнись, — прошу, когда моя жена застывает статуей, не моргая, смотрит в одну точку.

Там, куда направлен её взгляд, занял позицию Лёвка. Он не представляет собой опасности. И я не уверен, что в своём смущении Лиза может разглядеть хоть кого-то, но ревность неприятно царапает самолюбие.

Мне не хочется, чтобы она смотрела на кого-то, кроме меня.

Поддаюсь своим желаниям и, плюнув на расписанный по минутам сценарий, приближаю жену к себе, надавив на её спину.

Она оступается от неожиданности, но я готов к этому. Подхватываю, держа крепче. Свободной рукой очерчиваю овал её лица и, сдвинув игриво выпущенную прядку волос, касаюсь её губ.

Мы не целовались с того дня, как расстались около лицея, в котором работала её мать.

Я мечтал поцеловать её снова, но боялся лишний раз намекнуть на свои желания.

То, что было в больнице, не считает, потому что мы оба не дружили с головой от шока.

Я смакую наш поцелуй, не обращая внимания на шипение отца и недовольный кашель ведущей свадьбы. В моей памяти не отложилось её имя, поэтому отмахиваюсь от неё, как от надоедливой помехи.

Лиза не противится. Принимаю это за молчаливое согласие и языком толкаюсь в её рот, размыкая зубы. Она охает, впуская меня. Стискивает пальцами пиджак, словно боится упасть.

— Держу, — на секунду прерываюсь и вновь ныряю в самую сладкую глубину.

В моей груди ураган. Он готов снести всех, оставив вместо дома воронку.

Моей энергии хватит на парочку электростанций, обеспечивающих светом города-миллионники.

Я жаден до этого поцелуя и не собираюсь его прерывать. Но чья-то рука оттаскивает меня от невесты (а для всех Лиза именно невеста).

— Ты что устроил, Захар? — Юрьич трясёт кистью, потому что я успел отреагировать и двинуть вслепую.

Моргаю. Внизу никого.

— Где все? — прочищаю горло от спазма, заодно и освобождаю мозг от картинок с контентом восемнадцать плюс.

— Ждут. Губер заехал поздравить, в саду ждёт.

— Чёрт, — взъерошиваю волосы, пока Лиза поспешно расправляет своё платье.

Я не притрагивался к нему, но даю время своей жене-невесте собраться с мыслями.

— Готова? — игнорирую тайминг, поставив Лизино спокойствие в приоритет. — Можем идти?

Она сомневается. Мы ждём.

Когда надо, Елизавета умеет проявить нечеловеческое упрямство. Марта, больничный психолог, пояснила мне, что природа Лизы такова. Её всю жизнь подчиняли и прогибали, однако она стремилась вырваться из этого круга.

Помимо уважения такой характер восхищает. Её умение брать себя в руки тоже.

Она знает, что наш скорый брак необходим для обеспечения её безопасности. Эту новость Лизавета приняла спокойно. Она достойно вошла в наш дом в роли моей девушки, а не в роли жертвы. Но и границы свои обозначила тоже чётко.

Если бы она узнала всю правду, граница между нами была бы выстроена на расстоянии тысяч километров. Я уверен, что она наплевала бы на себя, потому что правда и доверие для неё самые важные пункты.

По обоим я облажался, смолчав. А теперь вынужденная ложь налипла снежным комом, сделав моё теоретическое признание физически невозможным.

Правда может прозвучать лишь в одном случае: если я захочу навсегда избавиться от своей жены. Ведь в её душе не предусмотрена амнистия для предателей.

— Это обязательно?

Елизавета обращается ко мне, избегая любых контактов с отцовским пиарщиком и помощником. Он ей не нравится, а после неудачных шуток она его просто боится.

— К сожалению, да. Ты же знаешь, что отцу сейчас поддержка в продвижении, а это, считай, бесплатная промо-акция.

Ободряюще улыбаюсь и веду Лизу за собой, поймав интуитивно её готовность.

Всё дальнейшее действо смазывается в одну сплошную череду речей, букетов, фотографий и коротких интервью, перемежающихся танцами и фуршетом.

Лиза ничего не ест и не пьёт, рождая во мне протест своим упрямством.

— Тебе нужны силы, — убеждаю её, но она равнодушно смотрит на заставленный закусками стол и мотает головой.

Мы ведём борьбу, скрестив взгляды. На дне её зрачков плещется усталость, в моих глазах наверняка разгорается пламя.

— Захар, на секунду, — наш визуальный контакт разрывают. Снова. — Иди перекури.

— Нет желания, — не повернувшись, отказываюсь от предложения брата.

— Сходи, — давит интонацией, вынуждая меня развернуться.

Он косится в сторону беседки у самого забора, где не наблюдается ни единого человека. Она стоит в отдалении и используется очень редко.

Эту беседку отец построил своими руками с нуля. Мы с братом помогали. Собственно, именно по этой причине ненужное сооружение всё ещё стоит на земле и не сносится.

— А я пока познакомлюсь с твоей очаровательной невестой. Простите, женой. Лев, — церемонно подхватив Лизину руку, брат прикладывается губами к внутренней стороне её ладони. — Угостите меня чаем? Признаться, я не очень понимаю всю эту тонкую кухню.

Хмыкаю, потому что Лёва свистит, как дышит. Но перекурить реально надо, чтобы сбросить хоть какой-то грамм напряжения.

Открыв перед Лизой дверь, коротко целую её в висок и провожу по линии позвоночника, получая удовольствия даже от этого невинного жеста.

Лев демонстративно смотрит в другую сторону. Меня устраивает такой расклад.

Предварительно вытащив сигарету из пачки, прикуриваю, зажав зубами фильтр.

Откидываюсь затылком на выкрашенную в белый цвет балку и бездумно пялюсь в небо.

Мою нирвану разбивает стук каблуков по деревянному настилу.

— Привет, — широко улыбаясь, Алиева без спроса присаживается рядом, закинув ногу на ногу.

Провокационный разрез оголяет бедро с ажурной резинкой чулок.

Белья на ней нет. Это мне тоже прекрасно видно.

Она в белом. Ярко накрашена, безукоризненно уложена.

Девушка-картинка, в которой всё искусственное и ненатуральное. Мне теперь есть, с чем сравнить.

И нет, я не потерял зрение и вкус. Саба по-прежнему красива и привлекательна. Но в доме меня ждёт законная жена, которой не придёт в голову разгуливать по улице без трусов.

— Зачем пришла? — хмуро делаю глубокую затяжку, выпуская дым в лицо Алиевой.

На несколько секунд её кукольный образ размывается, превращаясь в уродливую маску. Но дым рассеивается и вместе с ним исчезает видение.

— А ты не рад? Я пришла тебя поздравить. Ты не захотел отвечать на мои сообщения и звонки…

— Я добавил тебя в чёрный список, — обрываю бывшую любовницу. — И сюда тебя никто не приглашал.

— Меня не нужно приглашать, Захар. Если я захочу, сама приду. Видишь, милый? — она ставит на моё плечо два пальца и «шагает» ими, дотрагиваясь до шеи. — Захотела и пришла. К тому же у меня подарок, который я просто обязана вручить лично. Где твоя жена?

— Не вижу ничего смешного, — докуриваю и тушу окурок о перила. — Советую выйти так же, как зашла, пока тебя не вывели. Ты же умная девочка, Сабина.

— Умная. Ты не представляешь, какая умная. Умнее, чем ты думаешь, Захар.

Поднимаю брови, удивлённый пафосом речи. Для Сабы такое выражение эмоций в принципе нехарактерно.

— Закончила? Выход знаешь где, — киваю и поднимаюсь, намереваясь вернуться к Лизе.

— Подожду, пока лично меня до него проводишь.

— Уверена?

— На все сто. Посмотришь, что я тебе приготовила?

Только сейчас обращаю внимание на небольшую коробочку, стоящую на скамейке.

На крышке красуется белый бант и пошлая надпись «Совет да любовь».

— Иди на х#й, — ступаю на осенний газон, с тщательно постриженной травой.

По всему саду расставлены уличные обогреватели, поэтому ни первого снега, ни луж на территории нет. Они же помогают не замёрзнуть.

— Зря, — смеётся Алиева. — Твоя жена, в отличие от тебя, оценит мою щедрость.

Возвращаюсь и вырываю коробку, сбрасывая крышку в сторону.

— Ну? Что за фокусы?

Я не понимаю, в чём подвох, и злюсь, что приходится тратить время. К тому же лёгкое беспокойство не даёт уйти окончательно.

— А ты не понимаешь? Присмотрись.

Я высыпаю все мелочи на широкие перила беседки и цепенею.

Скрученные в тонкие трубочки купюры разного номинала. Кусочек жёлтой мягкой ткани. Я знаю, откуда этот лоскуток, потому что сам поднимал оторванную голову игрушки в Лизиной квартире.

Несколько обрывков фотографий, брошенных там же.

И открытая губная помада красного цвета. Раздавленная о стекло, на котором ей писали.

— Нравится? Я очень старалась.

— Бл#дь, сука, — резко выбрасываю руку и фиксирую горло Сабины. — Откуда?

— Ты же сам догадался. По глазам вижу. Я очень хотела тебе помочь, — она морщится, дышит с трудом, но не перестаёт улыбаться. — И помогла.

— Бл#дь, — сжимаю пальцы сильнее, желая удавить хитрую дрянь.

— И помогу ещё, — уже переходя на хрип, Алиева не замолкает. — Всего одно маленькое условие, на которое ты согласишься, и Лиза ничего не узнает.

— Какое? — выдыхаю, хотя соглашаться не собираюсь.

— Не сегодня, милый. Отпусти, ты делаешь мне больно. Больно, Захар!

Саба толкает меня в грудь, но я не двигаюсь с места и хватку не разжимаю.

— Отпусти, дебил! Или твоя ненаглядная узнает всё прямо сейчас.

Сабина тычет пальцем за мою спину, откуда всё ближе звучит голос Елизаветы.