Измена. Незаменимых нет

25

Я умоляю Давида не открывать дверь, но он не слушает. Снова требует, чтобы я взяла себя в руки, и уходит в коридор.

А я остаюсь стоять посреди кухни. Просто не могу заставить себя сделать хотя бы шаг. Словно я парализованный страхом зверек, загнанный хищником в угол.

Слышу голос Давида:

- Герман? Что тебе здесь нужно?

- Я пришел поговорить, - хриплый голос Воецкого режет по сердцу ножом. – О моей… дочери…

- Не знал, что у тебя есть дочь, - холодно замечает муж.

- Я тоже… не знал…

- Странно, что ты пришел говорить о ней сюда.

- Давид… хватит ломать комедию… я ее видел сегодня.

- Не понимаю, о чем ты.

- Хватит, Давид! Вы с Аней воспитываете моего ребенка.

И я не выдерживаю. Жгучая ненависть к Герману дает мне силы отмереть.

Бегу в коридор, чтобы бросить стоящему у двери Воецкому в лицо:

- Своего ребенка ты потребовал убить, Герман! Забыл? У тебя нет детей! Катись отсюда!

Бывшего мужа не впечатляет моя речь.

- Я не поверил в твою беременность. Мы ведь предохранялись, - спокойно говорит он.

- Вот и не верь дальше!

- Но я видел ее сегодня. Эта девочка… ошибиться невозможно! Она Воецкая!

- Она Гаспарян, - возражает Давид.

Мой муж – мягкий человек. Но сейчас он строг и холоден настолько, что я его едва узнаю.

- Она родилась с этой фамилией и уже три года с ней живет, - говорит муж. – С чего ты решил, что у тебя есть право влезать в жизнь этого ребенка?

- Но Давид, - спорит Герман. – Я же не знал о ней! Пойми хоть ты меня.

Но муж не поддается.

- Тебя уведомили о беременности бывшей жены, насколько я помню. Ты отказался от ребенка. Что изменилось сейчас?

- Я думал, что она просто придумала это, чтобы меня разжалобить или шантажировать! - восклицает Герман.

- Никто здесь не хочет тебя разжалобить, Герман, - равнодушно замечает муж. – Тебе лучше уйти.

- Нет! – Герман не то что не уходит, он наоборот делает еще один шаг в квартиру и прикрывает за собой дверь. – Я хочу видеть свою дочь, где она?

- Это не твоя дочь, - в который раз повторяю я, будто это имеет смысл.

Герман переводит на меня взгляд.

- Анализ крови легко докажет, что она моя, Ань. Не так ли? А суд присудит как минимум равную опеку.

- Ни один вменяемый человек не подпустит к ребенку человека, который отправил его мать на аборт, - мой голос дрожит от гнева и многолетней обиды. – Мы просто покажем в суде видео, на котором ты от нее отказываешься.

Взгляд Германа как-то странно меняется, и мне это не нравится. Бывший муж больше не смотрит на меня со злобой и отвращением. Теперь это больше похоже на жалость.

- Прости меня за это – внезапно произносит он. – Я был очень зол на тебя и жалею о том, что не поверил в беременность. Это моя ошибка.

Я просто задохнуться готова от возмущения.

- Ошибка?!

- Да, - кивает Герман. – И я уже за нее извинился. Теперь я хочу увидеть дочь.

- Ни за что! – рычу я.

Честное слово, я готова грудью встать на его пути, чтобы защитить Дашу.

Давит кладет мне руку на плечо, успокаивая. И Герман морщится.

- Даша спит, - говорит муж. – Мы не станем будить ребенка по твоей прихоти.

Это правда. Малышка заснула в такси по дороге домой. И не проснулась даже, когда я вытаскивала ее дома из комбинезона.

- Я не уйду, - упрямо повторяет Герман.

Давид тяжело вздыхает и берет меня за руку.

Мне кажется, он снова хочет меня успокоить, но следующие слова мужа просто выбивают почву у меня из-под ног:

- Хорошо, Герман, проходи, поговорим. Рано или поздно это все равно бы случилось.

Не веря своим ушам, поднимаю злой взгляд на мужа.

- Не спорь, Аня, - предупреждает Давид. – Так будет лучше. Незачем тянуть ребенка в разные стороны. Это может навредить Даше.

Но я не согласна. Настолько, что просто в глазах темнеет от дикой злости.

Герман проходит мимо прямо как есть, даже не сняв пальто.

А меня Давиду приходится буквально тащить за руку на кухню.

- Я принес ее шапку, - Говорит Герман, вытаскивая из-за пазухи, вязанную шапочку, которую Даша скинула с себя на землю, когда мы встретились в городе.

Воецкий кладет шапку на стол и сам смотрит на нее как на восьмое чудо света.

- Поверить не могу… - растерянно бормочет он.

Стону в голос от досады, когда слышу скрип двери детской комнаты.

Ведь это может означать только одно – дочь проснулась и теперь непременно придет сюда.

Даша не заставляет себя ждать.

Дверь на кухню распахивается, и заспанный ребенок ищет меня глазами.

Наткнувшись на чужого человека, Даша пугается и бежит ко мне, ища защиты.

Поднимаю уже хныкающую дочку на руки и нежно прижимаю ее к себе.

- Не бойся, милая. – шепчу я, гладя ее по голове. – Это тот дядя, что спас тебя сегодня, когда ты выбежала на дорогу. Помнишь его?

- Убивца бобочек… - говорит Даша, не отрывая лица от моей груди.

- Ах да! – спохватывается Герман. – Я принес тебе кое-что.

Воецкий снова ныряет рукой за пазуху и вытаскивает оттуда за уши небольшого плюшевого кролика.

- Держи, это тебе!

Даша косится на протянутую руку Воецкого, но игрушку не берет.

- Ну же! – Герман трясет рукой, заставляя кролика качаться в воздухе. - Он твой, забирай!

- Зачем мне твой клолик? – спрашивает Даша.

- Это подарок, - терпеливо объясняет Герман. – Вместо той бабочки.

Даша фыркает.

- Клолик не нужен, нужна бобочка!

- Э-э-э… - теряется Герман.

- Клолик у меня уже есть, - добавляет дочь.

- Ну пусть будет два, - предлагает Воецкий. – Два же лучше, чем один.

- Не лучше, - с комичной надменностью отвечает Даша. – У меня есть клолик. Длугой не нужен.

- Слышал, Герман? – ехидно спрашиваю я. – У нее уже есть кролик, и другой не нужен. Ты зря пришел.

Герман бросает на меня сердитый взгляд, но на провокацию не поддается.

- Покажешь мне своего кролика? - спрашивает он Дашу. – Может, они друг другу понравятся и захотят дружить.

- Ладно, - нехотя соглашается дочь.

Мне очень не хочется пускать Германа в свой дом. Но Даша слезает с моих рук, идет в детскую, и Воецкий нагло прется следом за ней. А Давид отчего-то не спорит.

И я не отстаю, разумеется. Не доверяю бывшему, чтобы хоть на секунду оставить со своим ребенком наедине.

- Вот мой клолик, кукла и мишка, - Даша показывает Герману игрушки, сидящие рядком на стеллаже у кровати.

Она снимает с полки своего кролика.

- Пливет, я Клош, а как тебя зовут? – принимается за игру она.

Герман неловко перехватывает плюшевого зверя в своей руке за пушистую шею и говорит:

- Меня зовут Большой Кочан. Давай дружить?

Даша морщится.

- Дулацкое имя.

- Как будто у тебя лучше? – возмущается Герман. – Что еще за Клош? Другие игрушки наверняка его дразнят!

- Нет! – дочка топает ножкой. – Он мой любимый. Он вообще самый главный, потому что мне его подалили давно! Он даже на фотоглафии есть в маминой комнате. Хочешь покажу?

- Даша! – я строго смотрю на дочь, пытаясь остановить ее неуместный порыв.

- Хочу, конечно! – охотно соглашается Герман.

Даша топает с кроликом, прижатым в груди, по коридору в мою комнату, Герман следует за ней. И мне ничего не остается, как присоединиться к ним.

- Вот смотли! – Даша указывает пухлым пальчиком в большую черно – белую фотографию, висящую в рамке над моей кроватью.

Этот снимок был сделан на фотосессии после ее рождения. На нем я держу на руках свою новорожденную малышку и этого самого зайца.

- Вот значит как… - бормочет Герман, оглядываясь по сторонам. – Действительно, комната мамы…

Я знаю, что видит Воецкий. Моя спальня совсем не похожа на супружескую. Узкая кровать, небольшой шкаф и письменный стол для одного человека. Раньше здесь еще стояла Дашина детская кроватка и стеллаж с игрушками. Но недавно дочка переехала в отдельную комнату.

- У вас тут все нормально? – в комнату заглядывает Давид.

- Папа! – дочка с радостным воплем кидается к Давиду. - Пледставляешь, он назвал своего клолика Кочаном!

Давид поднимает малышку на руки, и Герман каменеет, наблюдая эту картину. Смотрит на них, не отрываясь, даже не моргая.

- Думаю, на сегодня достаточно, - говорит Давид, строго глядя на Германа, - пойдем, познакомим Кочана с другими игрушками.

Герман снова протягивает руку с кроликом, и Даша на этот раз забирает подарок. Вместе с Давидом они уходят в детскую.

- Пока, Герман, - почти вежливо говорю я.

А Воецкий снова смотрит на меня как-то странно. Так что душу скребет глупая тоска.

- Спасибо, Ань, - говорит бывший муж. – Спасибо, что родила ее.

- Не для тебя старалась, – холодно отвечаю я. - Даже не думай, что имеешь на Дашу какие-либо права. Ты приказал избавиться от своего ребенка. Имей совесть не лезть сейчас в мою жизнь.

Герман не отвечает на мою агрессию. Смотрит пристально, и мне вдруг становится неловко.

- Извини, - ухмыляется он. – Но у меня нет совести, так что я буду делать то, что считаю нужным, а не то, что тебе хочется. И кстати, почему ты спишь с мужем в разных комнатах?

*******************************

Подписаться на страницу автора: https:// /ru/zoya-aster-u11041102