Измена. Сбежать от любви

Глава 17

Глеб

На самом деле, если кто и долбанутый во всём, что происходит, то это я. Причём в этот самый момент. От переизбытка эмоций не придумал ничего лучшего, чем наброситься на неё со своими лобызаниями. Молодец, Глеб! Красавчик!

Ворвавшись в рот Беловой, шарю в нём с остервенением, издавая надсадный гортанный рык. С силой сжимаю за лопатки и вдавливаю в себя. Она выдаёт тихий стон, от которого меня ещё больше кроет. Начинаю гулять своими руками по её телу. Всю облапал куда добрался. Янка не то чтобы активно мне отвечает, но и не отталкивает, а значит… Позволяет. Окей. Понял. Поддеваю её за бёдра, насаживаю на себя и, не разрывая поцелуя, тащу в комнату. По пути спотыкаюсь о грёбаный коврик и валюсь с ней на диван. В принципе, так и хотел.

— Белова… — хриплю, ненадолго отрываясь от её губ. — Какого ты чёрта, постоянно сбегаешь? — и снова набрасываюсь.

Покрываю быстрыми поцелуями её губы, лицо, шею. Дёргаю мокрый плащ и рывками освобождаю из него. Поддеваю край водолазки, стаскиваю. Она остаётся в одном лифчике. Тут же тащу с себя весь верх и швыряю куда-то в сторону. Член сразу запускает сигнальную ракету SOS, оповещая о бедствии, которое мы терпим. “Хочу! Хочу её!” — долбит в висках. Касаюсь и веду губами по её лицу: кончик носа, висок, скула. Прикусываю мочку уха и посасываю её. Яна опять издаёт рваный стон. Втягиваю её нежную кожу на плече, оставляя розоватый след на шелковистой коже. Бля, не сдержался!

— Янка… — дышу, как паровоз. Смотрю на неё опьянённым взглядом. — Яна?

Глаза Беловой прикрыты, а из уголков глаз потекли тоненькие струйки слёз. Да какого чёрта-то?

— Думал, прибью тебя, а получилось… — усмехаюсь и медленно слезаю с неё. — Ян? — сажусь на диван сбоку от Беловой, упираясь локтями в колени. Роняю лицо в ладони и начинаю его растирать. Потом откидываюсь на спинку дивана, запрокидываю голову и накрываю глаза рукой.

— Теперь поговорим? — дыхание всё ещё сбивчивое. — Ты нахрена утром свалила одна? — говорю уставшим голосом, не меняя положения тела. — Я чуть с ума не сошёл. Всю округу исколесил. Дверь в вашу квартиру чуть не выставил. А, Ян? Нахрена?

Молчит.

— Я и подарки твоей матери взял, как ты просила, — криво усмехаюсь. — Полным дебилом себя чувствовал, но взял. Чтоб не совсем в наглую харю у вас жрать.

Тишину нарушают только её всхлипы.

— А чё ты-то ревёшь? Я, вообще-то, переживал, а ещё злился, — второй рукой нащупываю её голову и глажу по волосам. — Начал уже беспокоиться, но больше, конечно, злился. Ты меня второй раз опрокидываешь. Я же тебе говорил: мне важна эта работа. И не нужны проблемы. Но ты успешно их создаёшь.

— Угу, — издаёт первое своё слово. Наконец-то!

— Сидел в машине и понимал, что, если в ближайшее время не появишься, мне придётся сообщить об этом Белову, — тяну воздух сквозь сжатые зубы. — Потому что непонятно, где ты, с кем ты, что с тобой… Понимаешь меня? — убираю руку с лица, приподнимаю голову и смотрю на неё.

— Понимаю. Всё понимаю… — поворачивается набок и сворачивается клубочком. — Я удалю ту фотографию. Не переживай. Можешь выполнять свою работу, как обычно. Всё возвращается в привычный режим. Все отчёты Алексею или что там у вас… Больше не будет проблем, — глубоко, но рвано вздыхает. — Прости за завтрак. Компенсирую ужином.

Приехали, блять!

И что я должен ответить? В смысле, удалить то фото? В смысле, работать, как раньше? После всего и откатить назад? Перевариваю весь её бред и пребываю в замешательстве. Встаю с дивана, нарезаю пару кругов по комнате.

— Хорошо. Без проблем, — говорю якобы спокойным голосом, но внутри меня, сейчас демоны пляшут. — Яна Викторовна.

Белова медленно встаёт, берёт свои вещи и, пошатываясь, плетётся в прихожую. Я замираю у окна, облокотившись на подоконник, провожаю её взглядом. Тело будто парализующим веществом залито. В голове туман. Слышу, как шуршит своими тряпками, одевается.

— Ужин в семь. Приходи, — тихий голос и затем звук открывания дверного замка.

Шелест её плаща. Негромкий хлопок закрывшейся двери. Тишина. Из всех звуков, кажется, только моё сердце отбивает удары. Тру переносицу, охеревая от себя, от неё, от ситуации.

— Вот же долбанутая сучка! — режу криком воздух и срываюсь к двери.

Выбегаю абсолютно босиком и с голым торсом. Хорошо хоть в джинсах. Настигаю Яну на первом этаже. Рывком впечатываю её в себя.

— Какое удалю фото? Какие отчёты? Какой привычный режим? — с абсолютно дикими глазами и взлетевшими вверх бровями, выбрасываю каждый адресованный ей вопрос.

— Глеб, прекрати! Всё! Ты работаешь, как обычно. За исключением этих дней. Их как будто не было, — неожиданно твёрдо говорит Белова и отталкивается от меня.

Воздух вокруг становится тяжёлым и начинает давить на меня со всех сторон. Не могу объяснить чувства, причины, состояние, но я не хочу так. Прозвучит тупо, но, попробовав Белову на вкус, ощутив касание кожи к коже, впитав в себя её аромат, я, как голодная псина, хочу ещё. Мне становится мало. Появилась и ещё одна причина, которую, очевидно, нашёптывает мой чёрствый разум, но пока стараюсь об этом не думать. Позже.

— Нет! Нет Белова, ты заварила эту кашу! — кладу одну руку ей на плечо.

Яна копошится в кармане, достаёт свой телефон, что-то там тыкает. Затем разворачивает ко мне экран с тем самым фото, тыкает в корзину и удаляет.

— Всё, Глеб, — скидывает мою руку. — Фото нет. Все мои бредни, что я тогда говорила, можешь выбросить из головы. Будем ждать тебя на ужин.

— Знаешь, Ян, ты… — не успеваю договорить, как мой телефон начинает звонить.

Достаю трубку. На экране высвечивается имя Белова.

— Твой муженёк, — произношу с усмешкой, мазнув по ней взглядом.

Яна замирает и ждёт, что я отвечу на звонок.

— Добрый день! Слушаю, Алексей Романович, — наиграно бодрым голосом, начинаю разговор.

— Глеб, ты сейчас с Яной? Я решил сюрприз сделать: приехал по-тихому, а её нет. Тёща говорит, с тобой ушла…

Смотрю на Янку и только сейчас в полной мере оцениваю её видок. Белов с меня три шкуры снимет. Показываю ей знак молчать, беру за руку и тяну наверх.

— Да, скоро будем. Мы недалеко отошли. Яна Викторовна решила прогуляться, — на ходу сочиняю историю.

— Давайте шустрее. Ты тоже подходи, надо будет переговорить.

— Да, конечно. До встречи.

Этому-то, что здесь надо? Яну нужно срочно привести в порядок, и желательно в очень короткое время.

— Твой муж приехал, — говорю привычным безэмоциональным тоном. — Тебе надо как-то вернуть адекватный внешний вид…

Кажется, что она становится ещё бледнее, того и гляди в обморок свалится.

— Я… Я не могу так домой вернуться, — в растерянности тараторит, осматривая себя.

— Быстро в душевую! — командую, когда оказываемся в квартире. — что у тебя в сумочке? Косметика есть?

— Да, там тушь, бальзам для губ и тональный крем, — кивает и снимает с себя плащ и обувь.

— Вот и отлично. Так, плащ и водолазку мне давай, я быстро их утюгом поглажу и заодно подсохнут.

Белова, видимо, в таком шоке, что покорно раздевается, оставшись только в трусиках и бюстгальтере. Суёт мне остальные вещи и скрывается в ванной комнате. Пока я привожу в достойный вид её шмотки, Яна за десять минут успевает помыться и высушить волосы. Заходит в комнату в полотенце, лицо заметно порозовевшее, губы вернули свой привычный сочно-розовый оттенок. Мой засос, к счастью, исчез, значит, не так сильно втянул её кожу. Толкаю ей вещи, на несколько секунд застываю перед Беловой, убираю прядь волос за ухо и ухожу в кухню. Ещё через десять минут Яна появляется на кухне. Одетая и накрашенная.

— Я готова, — выдаёт подобие улыбки, глядя на меня чуть исподлобья. — Я тут подумала… А как мы выйдем из твоего подъезда? Что, если Алексей в этот момент будет у окна и увидит нас? И самое главное, машина ведь так и стоит у дома моих родителей…

— Не парься, — пофигистично задвигаю. — Машина стоит, потому что ты решила пешком прогуляться до парка. Я видел, он тут совсем рядом. Если увидит, как мы выходим из моего подъезда, скажем, что зашли за документами. Вали на меня всё. Ну, что я, например, права забыл, зашли забрать, так как ты собиралась… В общем, придумай, куда ты сейчас можешь собираться.

— К папе! — восклицает Яна. — К папе в больницу.

— Так, стоп! А что с отцом? — пребываю в полном непонимании.

— Ему ночью стало плохо, и мы вызвали скорую. Он сейчас в больнице, — опустила глаза в пол и теребит краешек плаща.

Пазл начинает складываться. Кажется, теперь ясно, что произошло и куда эта девчонка пропала сегодня. Ой, я мудачина! Ещё и целоваться к ней полез. Хоть не трахнул, и то хорошо.

— Яна, почему мне не позвонила? Ладно ночью, понял, у вас всё впопыхах было, но потом из больницы? Или утром? — беру её за подбородок и заглядываю в глаза.

— Я не знаю, не до того было. Всё, как во сне происходило. Правда, — говорит дрожащим голосом, словно собирается снова заплакать.

— У-ф-ф… — выпускаю с шумом воздух, — В общем, я тебя понял. Но запомни, одно простое правило: в любой ситуации звонишь мне, пишешь, голубей почтовых посылаешь. Неважно, как и каким образом, в какое время суток, но оповещаешь. Андестенд?*

— Хорошо, — покорно соглашается.

Не выдерживаю и всё-таки прижимаюсь губами к её макушке. Тяну запах волос и торчу с него, как зависимый.

Выходим из подъезда, по прямой пересекаем детскую площадку и идём к дому её родителей. У подъезда стоит знакомый Рендж Ровер и за рулём Дамир, который сейчас подвис в телефоне. Легонько стучу костяшкой по стеклу.

— Привет, — толкает Вал, выбираясь из машины. — Яна Викторовна, добрый день! — переводит взгляд за мою спину.

— Здравствуй, Дамир, — нежным голом отзывается Белова.

В районе солнечного сплетения неприятно кольнуло. Что за ласковые нотки в её голосе? Со мной она так не говорит. Самолюбию нанесён лёгкий урон. Я с ней и правда, становлюсь малолеткой в период полового созревания.

— Ладно, Дамир, мы пошли, — начинаю двигаться к подъезду и добавляю. — Вы надолго тут, не в курсе?

— Видимо, да. Алексей Романович сказал, что остаёмся пока.

Прощаемся с Валеевым и поднимаемся в квартиру. На пороге нас встречает Тамара Игоревна и Белов.

— Привет, Ян! Я не мог не приехать, после новостей о здоровье тестя, — притягивает её к себе и целует в губы, которые совсем недавно целовал я. — Как же я скучал по тебе!

Непроизвольно сжимаю кулаки. Стискиваю зубы и тяну носом воздух. Взгляд в потолок. “Не смотреть, Глеб. Не смотреть!” — веду внутренний монолог. Пока всё это длится, ощущение, что время раз в пять замедлилось.

Наконец-то Белов отрывается от Янки и ломает меня фразой:

— Глеб, ты можешь ехать домой.

__________

*Андестенд — (от англ. understand) — понимать.