Измена. Сбежать от любви

Глава 60

Глеб

Последние четыре часа сижу на “своём” берегу и бесцельно запускаю плоские камешки, наблюдая за тем, как они весело прыгают по водной глади. Вот, всё и закончилось. Мне бы радоваться… А я медленно умираю.

Наверное, всё, что я делал последние несколько лет — ошибался. Я думал, что месть за отца, за боль моей семьи принесёт умиротворение и спокойствие в моей душе. Справедливость восторжествует. Я буквально уповал на это. Ведь перед глазами всегда стоял его увядающий силуэт или скромная табличка на надгробии. А потом появилась в моей жизни она.

Яночка.

Хрупкая девчонка с пшеничного цвета волосами, пухленькими губами и небесными глазами, такими же большими и чистыми, как само небо. Та, которую так жаждало моё раненое сердце, и отвергал суровый мозг. Моя на несколько мгновений. И та, что не стала моей навсегда. За двадцать восемь лет своей жизни я никогда не влюблялся, а потом встретил ту, что полюбил, для того чтобы навсегда потерять.

А ведь в какой-то момент мне даже казалось, что я могу и рыбку съесть, и на хуй… общем, как говорят: не получилось, не срослось.

“Кретин ты, Глеб, и полный мудак”, — говорю себе и откидываюсь спиной на песок, рассматривая плывущие по небу облака причудливой формы.

Видимо, мне на судьбе написано страдать от Беловых.

То, что Белов старший не так прост, понял практически сразу. Лживый ублюдок. Хотя по факту, я, конечно, хуже. И всё же. День, когда я приехал за Яной к его дому, всё перевернул. Заставил изменить планы, внести корректировки. Ведь позже, когда я приехал к Александру на личную встречу, он действительно сделал предложение, от которого при всём желании я бы не смог отказаться.

Всё было до банального просто. Он и сам желал мести брату. За страдание и унижение его матери, оказавшейся брошенной их отцом. За то, что Алексей всегда видел в Александре соперника и при любом удобном случае капал отцу на мозги о том, какой брат непутёвый. Отчего и без того прохладные отношения становились ещё более натянутыми.

И тут, самое интересное.

Александр Белов изначально сам планировал использовать Яну, ровно для тех же целей. Она была нужна ему, ведь доступ в дом брата для него был полностью закрыт. Проще говоря, Александр был персоной нон грата, но с помощью Яны он мог заполучить необходимую информацию. Чуть позже, наблюдая за ней, он заметил, что между нами что-то происходит. И поскольку он совсем не дурак, быстро всё понял. Его природное любопытство заставило покопаться в моём прошлом, которое оказалось очень занятным. Опять же, звериная чуйка его не подвела, и пока я с ребятами следил за Алексеем, Александр следил за нами. Тогда-то он и решил полностью переиграть свои планы и действовать через нас, ведь так, он останется максимально вдали от этой заварушки. Более того, ему не придётся лично использовать Яну, ведь ему этого совершенно не хотелось.

Эта девчонка, судя по всему, обладает какой-то магией, потому что ублюдина-Александр проникся к ней симпатией. Что самое удивительное, не как к женщине, а как к близкому человеку. Возможно, за неимением нормального брата, он увидел в ней младшую сестру. Вот так всё просто.

В голове до сих пор звучат отрывки того разговора.

— Послушай, у меня для тебя прекрасное предложение. Я молчу о твоей личности. И ты можешь и дальше заниматься тем, что планируешь. Не смотри на меня так, я вполне способен сложить дважды два, чтобы понять, для чего именно ты внедрился в эту семью. Более того, я также планирую участвовать, и уж поверь, у меня также будет для тебя полезная информация, которая, скорее всего, накинет братцу срок.

Всё это время я молчал, внимательно слушая его. И с каждой минутой мне становилось сложнее дышать. Эта мразь хочет меня шантажировать. Сейчас лучше не совершать необдуманных действий, и после разговора необходимо всё доложить Шмелеву.

— Это всё, конечно, красиво и благородно. Но? — стараюсь звучать как можно спокойнее, хотя внутри все кишки скручивает от желания размотать эту падаль.

— Но ты оставляешь Яну. Забываешь о ней и испаряешься из её жизни.

— Зачем тебе это?

— Потому что ты такая же мразь, как и Алексей, собственно, и я такой же. Но наши с тобой отличия в том, что у меня нет на неё планов, как на женщину, а значит, я не причиню ей боль. В отличие от тебя. Тебе придётся её ставить. На этом у меня всё. Даю тебе время подумать до завтра.

— Пошёл ты нахуй! Понял? — кровь буквально бурлит и готова выплеснуться наружу.

Александр сверлит меня взглядом, пожимает плечами и добавляет:

— Скоро ты поймёшь, что это в твоих же интересах, — встаёт с кресла и рукой показывает мне на выход. — Хорошо подумай, Глеб, что стоит на кону. Всего доброго.

После этой беседы я сразу же поехал к Шмелеву, который рвал и метал всё вокруг. И в который раз, как на заезженной пластинке, говорил, что нужно ускоряться и использовать Яну. Блять. Антоныч, конечно, стал мне практически вторым отцом, но тогда я его просто ненавидел. Он был слеп и глух, и достучаться до него оказалось совершенно непосильно.

Полный пиздец случился в тот день, когда Яна абсолютно неожиданно согласилась помочь. Ведь именно в этот день вновь объявился Белов старший, огорошив меня информацией о том, что он установил в телефон Яны прослушку и за несколько дней, имеет теперь прекрасную картину всего происходящего вокруг Белова. Более того, отказаться от его условий я больше не могу, в противном случае он передаст в следственные органы доказательства нарушения неприкосновенности частной жизни. Проще говоря, организация группой лиц слежки за известным в городе бизнесменом. А если заморочиться, можно и еще по мелочи накопать всякого.

Сказать, что я охренел? Нет. Я был полностью размотан, осознавая тот факт, что оказался на крючке.

Я смутно помню все последующие события, потому что двигался на каких-то резервах своей энергии. Я ненавидел Белова, ненавидел его брата, ненавидел Шмелева, пацанов, что так верны ему, словно псы, но больше всего ненавидел себя.

Да, мы всё сделали. Молодцы. Месть свершилась. Враг повержен. А что остаётся после?

Одинокая, израненная жестокими играми мужчин девочка.

Яна…

Какой я был дурачок, что так долго отвергал свои чувства. Даже когда сердце буквально выпрыгивало из груди, я всё равно продолжал отвергать и гнать их прочь. Глупо.

Поднимаюсь на локтях и замираю, глядя на речку. Разбежаться бы, да и…

— Мирон! — рассекает воздух голос Кренца.

Не оборачиваясь, подтягиваюсь, сажусь и снова беру в руку камешек, запускаю его в бег по воде. Миша и Дамир садятся по обе стороны от меня, берут по камню и тоже запускают их.

— Давайте, кто дальше? — предлагает Дамир.

И мы, не сговариваясь, одновременно запускаем наши камни. Мой уходит на дно первым…

— Выглядишь дерьмово. Бухал? — спрашивает Кренц.

Мотаю головой. На самом деле, тупо не спал двое суток. Каждый вечер приезжаю к дому Беловых и просто торчу в машине. Иногда вою, словно подстреленный зверь, и бьюсь своей тупой башкой в руль. Иногда срываюсь и наматываю по трассе круги, выжимая из тачки максимум, а потом возвращаюсь обратно к её дому. Несколько раз встречал Белова старшего, но Яна ему не открывала, как не открывала и домработнице. И в эти моменты меня крыло ещё сильнее, от осознания, что она совершенно одна.

— Ты когда последний раз жрал? — в своей же грубой манере бросает Мишаня.

— Не помню.

— Блять. Мирон, отпусти это. Чего ты добьёшься этим? У тебя дома мать, сестра, помни о них. И держись, — хлопает меня по спине, и я киваю в ответ.

Да, я всё понимаю, Белов старший не оставил никакого шанса. Если бы это касалось только меня, да похуй! Но я прекрасно осознаю, во что всё может вылиться, ведь в этом деле замешано большое количество людей. Один только Кренц чего стоит. Отец одиночка с маленьким ребёнком. Дамир, который из бедной многодетной семьи и ввязался во всё, лишь для того, чтобы финансово помочь своим и вылезти из нищеты. Старик Антоныч, хоть и зол на него, как чёрт, но после матери и сестры, роднее него у меня никого нет. Артур — наш гений в айти и видеонаблюдении, и другие парни, которые так или иначе, были привлечены к этому делу Шмелёвым. Целая банда собирается.

И всё же… Легче от этого не становится. Кажется, что из меня с каждой минутой откачивается жизнь и сливается в ливнёвку с грязными сточными водами. Лишь сорвавшись к дому Беловых, становится чуть спокойнее от ощущения, что она рядом.

— Сынок! — долетает позади голос Николая Антоновича. — Собирайся и поехали домой. Хватит себя мучать.

Сопротивляться нет смысла, против троих я точно не боец.

Шмелёв предлагает напиться и завалиться к нему, но я тактично отказываюсь. В итоге меня сопровождают до дома. Да мне в принципе без разницы, где подыхать. Так проходят дни, я просто слоняюсь по квартире и нихуя не делаю. Вся жизнь потеряла какой-либо смысл.

Вчера приезжала мама и прорыдала полдня, постоянно повторяя, что я напоминаю ей отца, когда тот увядал на глазах. Авелина пышит гневом и чихвостит весь род Беловых. А я жалею, что не так давно рассказал ей всё.

— Это всё из-за этой сучки Беловой! — на эмоциях выпаливает она.

Я тут же срываюсь с места, хватаю сестру за руку и реву во всё горло:

— Не смей говорить о ней в таком тоне! Ава, не смей! Не позволю!

Мама одной рукой хватается за сердце, другой закрывает рот, и слёзы новым потоком прорываются из её глаз.

— Да что ж это такое-то! Что это за девушка такая… Сыночек…

Мама бледнеет и приваливается к стене, моментально отпускаю из захвата сестру и подлетаю к матери, бросая на ходу:

— Ава, аптечка в шкафчике у окна. Быстро сюда!

А тут ещё и Шмелёв с проверкой приехал. Чего мне стоило успокоить всех и выпроводить.

Наверное, вселенная меня всё-таки наказывает, потому что не знаю, как ещё назвать то, что на пороге появляется Ира, о которой я давно и думать забыл. Сил выслушивать её писклявый голос нет, и я просто решаю сдаться, впустив её в дом. Отдам ей должное, она за день навела кристальную чистоту, сварила борщ, пюре и даже котлеты пожарила.

— Глеб, может, сходишь в душ? Честно говоря, выглядишь несвежим, — тушуется и тут же с улыбкой добавляет, — А потом кушать сядем, иначе ты скоро прозрачным станешь.

Есть в ней одна хорошая черта: она не спрашивает причину моего состояния. А потому покорно киваю и ухожу в ванную.

— Миронов! — прошил насквозь шум воды, знакомый до боли в сердце голос.

Яна? Или я уже начал сходить с ума и ловлю слуховые галлюцинации?

Выключаю воду и слышу за дверью какую-то возню. Быстро хватаю полотенце, промакиваю им волосы, обматываю вокруг талии и открываю дверь.

ЯНА! Она здесь! Сердце запускает мотор и начинает быстро качать кровь. Хочется сорваться и заключить в свои объятия, но я, как могу, давлю в себе эти желания. Мысленно прибивая себя гвоздями к полу.

— Яна, что ты здесь делаешь?

Ира что-то пищит, но мой мозг перестаёт воспринимать столь незначительного для меня человека.

— Нам надо поговорить, — сурово давит, а я всё равно любуюсь ею.

— Яна, не думаю, что нам есть о чём говорить, — говорю совершенно чужим тоном, потому что в этот момент говорю не я, а моя запрограммированная копия.

Она что-то говорит, но до меня долетают лишь отдельные отрывки фраз. Сейчас мой глаз раздражают противные руки Иры, на нежной коже любимой девчонки. Быстрым шагом сокращаю расстояние, убираю эти “грабли”, но тут же злюсь на Яну за то, что она пришла. За то, что ещё сильнее разбередила мои раны. За то, что нельзя нам быть рядом.

И я принимаю одно единственное решение: пусть она возненавидит меня, вырвет из своего сердца, пусть я стану для нее самым посленим человеком, которого она пожелала бы видеть.

Все мои последующие слова и поведение направлены только на то, чтобы Яна поняла, какой же я всё-таки мудак. Ненавидеть проще, чем страдать от любви. Так пусть лучше клянёт меня, на чём свет стоит.

Отвожу её домой. И вот там начинается самый ад. Голову разрывает от её признаний, слёз, от трепыхания тела. Но держусь, умирать буду позже.

А в следующее мгновение она бросается и целует меня. Так отчаянно, болезненно…

Меня накрывает цунами, тело напрягается до состояния камня, ещё немного, и кажется, что я взорвусь и рассыплюсь в мелкую каменную крошку. Мне никогда в жизни не было так больно, как в эту минуту. Ещё секунда — и задохнусь. Грубым рывком за плечи отрываю Яну, удерживаю на расстоянии вытянутых рук и отчаянно кричу:

— Прекрати! Хватит! Я тебя не люблю! Да, я тебя использовал! Между нами ничего не было, нет и никогда не будет! Всё? Я на все твои вопросы ответил? Могу теперь идти?

Отпускаю её и говорю уже на остатках своих сил:

— Мне было с тобой хорошо. Но большего я не смогу тебе дать. Прости, что разочаровал.

Она поднимает на меня свой взгляд. Небесно-голубые глаза вдруг стали серыми, как тучи в самый пасмурный день на Земле. Яна открывает рот и негромко говорит слова, которые я буду помнить до последнего своего вздоха.

— Когда-нибудь в жизни, ты встретишь женщину, которая разобьёт тебе сердце, точно так же как ты разбил его мне.

Это конец.

Она уходит, а я остаюсь один посреди чужой гостиной. Разворачиваюсь и выхожу из дома, сажусь на ступеньки и затягиваюсь дымом сигареты. Я устал. Не хочу больше ничего. И никого. Вообще, на всё, по-хе-ру.

Поднимаюсь, иду на выход, но, не дойдя пары шагов, оборачиваюсь на окна спальни и замираю. А затем, мои тормоза отказывают, и я, вопреки всему, срываюсь. Влетаю в спальню и застаю Яну, лежащей на полу. Футболка задралась, и моему взору предстал огромный иссиня — фиолетовый синяк на её боку. Быстро прислоняю пальцы к её шее, чтобы проверить пульс. Сгребаю в охапку к себе на колени и вызываю скорую. И вою, вою в голосину, раскачиваясь с ней на руках, а после, безостановочно покрываю её короткими поцелуями.

— Люблю! Конечно, я тебя люблю! — говорю те самые слова, но которые она, увы, не услышит.

“Держись, моя девочка”, — повторяю в мыслях и через несколько минут, не выдержав ожидания, решаю самостоятельно ехать в больницу. Так будет быстрее.

— Осложнённый перелом двух рёбер, множественные застарелые гематомы, обезвоживание организма…

Слушаю, как врач перечисляет предварительные диагнозы и боковым зрением улавливаю фигуру Александра Белова. Он подходит, кивком приветствует меня и сразу переводит взгляд на врача.

— Что случилось?

— А кем вы приходитесь Беловой? — с недоумением на него смотрит врач.

— Родственник.

И ведь не врёт, сука! Чужой здесь только я.

Врач повторяет тот же рассказ. Белов периодически кивает. А затем мы остаёмся вдвоём.

— Какого хрена ты здесь делаешь? Глеб, я думал, мы обо всём договорились.

— Как ты узнал, что Яна в больнице? — игнорируя его речь, гну свою линию.

— Геолокация. Слышал о таком? — хмыкает он и складывает руки в карман.

— Прослушка её телефона, геолокация, так какого же хрена ты просрал тот момент, когда твой ублюдочный брат её избил?

Белов старший заметно меняется в лице: бледнеет, морщится. Видно, что ему самому от этого дерьмово, но меня уже срывает.

Заношу кулак и впечатываю ему в нос, а дальше мы валимся на пол и продолжаем возиться до тех пор, пока к нам не подбегает охрана. Кто-то из сотрудников вызывает полицию, и через несколько минут меня уже крутят и увозят в отделение.

Как только вышел из участка, сразу ринулся обратно, но урод Белов договорился, и в этот же день её перевезли в другую больницу. Но в какую?

Больше Яну я не видел.

Глеб Миронов: Как она? Просто ответь. Я должен знать.

Белов Александр: С Яной будет всё хорошо. Теперь можешь о ней забыть.

В моём сердце Яна Белова навсегда останется только моей. Любимой женщиной. Но я затолкаю это чувство как можно глубже и закрою на амбарный замок. Ведь я не имею на неё никакого права.

Конец первого тома

Больше книг на сайте - Knigoed.net