Измена. Сбежать от любви

Глава 36

Яна

Звон стекла оглушает, и я тут же присаживаюсь на корточки, чтобы собрать осколки. Тяну руку, как вдруг сверху её накрывает рука Глеба.

— Ян, собирайся домой, — говорит очень тихим, но ледяным тоном.

Поднимаю глаза и вижу, что Миронов выглядит каким-то помятым, вся одежда в пыли. Перевожу взгляд на Сашу, тоже грязный, но на лице ещё и кровоподтёк.

— Златовласик, я сам всё уберу. Не парься, — кладёт мне на плечо руку Сашка.

Глеб мгновенным рывком грубо скидывает руку Белова старшего.

— Руки! — рявкает.

— Ты нормальный вообще? — встаю и отталкиваю его. — Идиот, блин, — бубню и ухожу за своими вещами.

А когда спускаюсь, слышу, как мужчины очень тихо о чём-то говорят. Единственное, что различаю, это как Саша произносит:

— Жду тебя сегодня и всё обсудим.

— Что вы обсудите? — складываю на груди руки и приподнимаю бровь.

Повисает пауза. Такое ощущение, будто они не ожидали, что я так быстро спущусь. Глеб и вовсе уводит в сторону взгляд, руки прячет в карманах брюк и раскачивается с пятки на носок.

— Ну, мы тут немного повздорили, и кое-кто должен теперь возместить причиненный ущерб, — бодро толкает Саша, указывая большим пальцем на соседа.

— Сколько? Это мой водитель, давай сама за него заплачу, если он испортил какую-то вещь, — быстро тараторю и подхожу ближе.

— Нет! — резко выдаёт Глеб. — Это наши дела. Ты вообще не лезь!

— Н-но…

— Яна! Обувайся уже!

В машине то и дело поглядываю на Глеба. Выглядит он хуже некуда. Лучше бы злился и кричал на меня, чем вёл себя так отстранённо и как-то даже болезненно.

В такие моменты совершенно не знаю, как себя вести, что говорить.

— Прости, что уехала.

— Ага.

— Глеб, но и ты странный! По-твоему это нормально притащить меня к своей девушке, после того, что между нами было? — срываюсь на эмоции и выдаю разом.

— Яна, если бы ты не вела себя, как полная дура, ты бы узнала, что между мной и Авой нет любовных отношений.

— Что? А какие тогда у вас отношения? — совершенно недоумеваю.

Глеб прижимается к обочине, поворачивается ко мне, трёт лоб рукой и тяжело вздыхает.

— Авелина — моя сестра.

— Что? — пребываю в шоке и моментально покрываюсь краской.

Я совершенно не думала о том, что они могут быть родственниками. Ну и стыдоба! Ревновала к сестре…

Всю оставшуюся дорогу едем молча, и только в гараже нашего дома Миронов нарушает тишину.

— Я не знаю, как ты будешь решать всё с мужем. Не понимаю, как могу тебе помочь, чтобы не сделать хуже, — достаёт пачку сигарет и крутит её в руке с задумчивым видом. — То дерьмо, что ты заварила…

— Всё в порядке, — перебиваю его. — Мне не надо помогать. Когда Алексей приедет, можешь спокойно ехать домой.

Его слова обидно ранят. Но за последние дни я стала привыкать, что у нас с Глебом, очевидно, разное отношение друг к другу. Разворачиваюсь и иду в сторону выхода во двор.

— Между тобой и братом Белова что-то есть? — говорит мне в спину.

Останавливаюсь и мотаю головой.

— Нет, Глеб. Между нами ничего нет. И между мной и Алексеем ничего не было после ночи с тобой, — в уголках глаз от досады скапливаются хрусталинки слёз, голос начинает дрожать, и я перехожу на шёпот. — Я не знаю, как быть дальше…

Зажимаю рот рукой и тихо скулю. Руки Глеба мягко ложатся на мою талию, и он целует меня в макушку, а потом утыкается носом в плечо. Судорожно вытираю второй рукой слезы, но они тут же вытекают тоненькой струйкой вновь.

— Почему ты не приходил ко мне в больницу? Я… Я ждала каждый грёбанный день, — разворачиваюсь и смотрю ему прямо в глаза. — Почему?! Я ведь так ждала…

Миронов прикрывает веки и тащит носом воздух, тяжело выпуская его обратно. Открывает чуть покрасневшие глаза, снова закрывает их и нежно касается моих губ. По телу пробегает дрожь, внизу живота каменеет, а в грудине будто распирает. Сильнее прижимаюсь к его губам, он приоткрывает рот и проникает языком в мой. Его руки с силой вцепляются в мои волосы у висков, и наш контакт становится ближе.

Если о поцелуе можно сказать, что он способен причинить боль, то этот, именно такой.

После той ночи я окончательно поняла, что физически не смогу спать с мужем. У меня нет к нему никаких чувств, кроме отвращения. И вместе с тем, есть чувства к Глебу, которые как бы я ни пыталась отметать, только растут. Не было ни дня, чтобы я не думала о том, как сказать Белову, что хочу развод. Как бы ни было страшно, как бы я не грызла себя чувством вины перед мамой, папой, братом, но так больше не может продолжаться. Я получила диплом и готова хоть на пяти работах трудится, отдавая все деньги семье, но только бы сбежать из этой клетки, пока я окончательно тут не задохнулась. Пока Алексей меня не доломал как на физическом, так и на ментальном уровне.

Именно поэтому мне сейчас больно. Я проживаю внутри всю трагедию последних лет, последних событий и осознаю, что после просьбы развода, Алексей действительно может убить.

Из меня вырывается болезненный стон, а руки скользят под рубашку к Глебу. Всё моё нутро инстинктивно ищет защиту. Он отрывается от губ, мимолётно мажет по мне глазами, подхватывает на руки и несёт к машине.

Одежда летит мятыми комками на бетонный пол. Никто из нас совершенно не думает о том, что в любой момент может вернуться Белов. Мы просто существуем друг для друга. Здесь и сейчас. Скользим руками по коже. Тепло к теплу. Переплетаемся телами. Дышим синхронно, обжигая друг друга горячим дыханием. Двигаемся в унисон. Сливаемся в единое целое.

Отдаю ему всю себя: всё сердце, всю душу, всё тело. И в конце закрепляю словами:

— Глеб, кажется, я влюбилась в тебя.