Измена. Я требую развод (СИ)

Глава 11

— Кексики! Мы будем печь кексики! — Лиза скандирует примерно одинаковые фразы, пока я раскладываю все ингредиенты на столе. Егор сидит в уголке, насколько смог туда поместиться, и недоверчиво разглядывает все вокруг. Фартук он таки принес, но не надел, и уж рубашку, как в моих утренних мыслях, снимать не стал. Чудненько, мы остаемся в рейтинге 6+.

Железные насадки для крема в итоге заинтересовали и дочь, и отца. Егор, правда, честно делал вид, что не очень-то интересуется, но когда мы тренировались делать тюльпаны, чуть со стула не упал, пытаясь приглядеться поближе. Правда, сам попробовать не решился, на что мы с Лизой обе пожали плечами. Ну, на нет и суда нет.

И вот мы все вместе мешаем густую шоколадную массу для капкейков. Лиза просит подержать миксер и это оказывается роковой ошибкой.

Мы стоим у стола, все в шоколадных брызгах и давимся смехом. Больше всего пострадала рубашка Егора, так что он снимает ее и остается в тонкой майке. И вот тут я понимаю — да, вот что называется хорошей фигурой. Мои фантазии с мужчинами из рекламы, ну, которые с фартуками на голое тело, не так уж далеко ушли! Через эту майку я вполне могу посчитать кубики на его животе и их там… Блин, а столько вообще бывает? У Марка вообще никогда не было никаких кубиков!

Егор усмехается, глядя на меня, явно немного ошалевшую, и посмеивается, поигрывает мышцами рук и вообще начинает напоминать качков из рекламы «посмотри на моего мужчину, а теперь на меня, да, я на коне».

Как неудобно, надо же. Я снимаю передник, но остаюсь в невзрачном сером платье, очень подходящем для такого рода готовки. Ну, или, чтобы его приняли за тряпку в момент, когда труба опять прорвет.

И тут совсем не хмурый дровосек подходит ко мне поближе, буквально нависает надо мной, обдавая жаром и предвкушением, а потом проводит пальцем по щеке, снимая с нее шоколад.

И облизывает палец.

Ну что ж, впору падать в обморок, Эмма. Так быстро ты еще не пьянела, не косела и не превращалась в глупенькую мямлю. Все, что рвется из моего рта сейчас — глупое блеяние.

— Вкусно, — улыбается он и шагает к Лизе, чтобы и с нее снять заляпанный фартук, а мне только и остается, что собрать волю в кулак и не сползти вниз по стене. Все-таки этот мужчина оказывает на меня какое-то очень, очень странное влияние. Вопиюще странное, учитываю всю ситуацию.

Полностью вытряхиваю розовую вату их головы я уже к концу готовки. Руки всё помнят, крепко держат кондитерский мешок, выводя цветы и листочки, хоть голова и забита обрывками слов, шоколада и какой-то мишуры.

Ну, он же флиртует, да? Он флиртует? Как же хочется понять наверняка, но у меня в этом совершенно никакого опыта. Последним за мной ухаживал Марк много лет назад, я уже от всего этого отвыкла, всё забыла…

Ну не спрашивать же его, верно? Так и представляю себе эту ситуацию.

Эй, Егор, а ты со мной флиртуешь, да? А можно еще разок? Я могу себя шоколадом и всю вымазать, только давай еще разок?

Спустя час капкейки стоят на двух блюдах, сверкая румяными боками, а сверху у них кремовые шапки, цветы, разноцветные шарики и шоколадная стружка. Лиза выглядит самым счастливым ребенком в мире, когда папа откусывает маленький кусочек пирожного, а потом отправляет его в рот почти целиком с блаженным стоном. Если он всегда издает такие звуки, я готова каждый день ему печь. Каждый божий день.

— Эмма, ты настоящая фея, я же говорила! — восклицает Лиза, а я улыбаюсь.

— А ты настоящий кондитер, детка, — хвалю ее в ответ, и она вся розовеет от удовольствия.

— Пойдем угощать Лидию Петровну, — говорит Егор, и девочка резво хватает со стола одно из блюд и шагает к двери, но внезапно останавливается и оборачивается.

— Эмма, пошли! — говорит она. А дровосек удовлетворенно кивает.

— Да, да, пошли Эмма, чего зависла? Потом вернемся посуду мыть, — говорит он.

А я чувствую такую теплоту в душе, как будто прикоснулась к чуду, даже пальцы покалывает, как если бы они согревались после мороза.

Ну, вообще, так и есть. Несколько лет я провела на морозе, играя с ледышками, как Кай у Снежной королевы, только она была бородатым мужчиной. А теперь вот меня пригласили в тепло.

Я пока дичусь, мне всё удивительно, но уже привыкаю, отогреваюсь понемногу.

Так что я киваю на выразительный взгляд Егора, счастливо улыбаюсь и следую за ними.

.

Черт, похоже, он мне нравится. Нет, точно, он мне нравится. Этот хмурый дровосек с очаровательной дочерью теперь мелькает в моих мыслях, где-то рядом с передниками и шоколадом. Ну, конечно, я же видела его в тонкой майке, все равно, что без нее… Как ему теперь не мелькать в моих фантазиях?

Меня предали, обидели, я переживаю сложный и долгий развод, а тут вдруг фантазии. Я вообще могу считать себя нормальной, раз всё еще интересуюсь мужчинами после этого всего?

Одним конкретным мужчиной, да. Но еще неделю назад я думала, что вообще никогда ни на кого больше не посмотрю.

— О Егорке задумалась, милая? — голос Лидии Петровны возвращает меня в реальность, и я стремительно краснею. — Не смущайся, ты же молодая женщина, а он, когда иголки сбрасывает, очень даже ничего.

Сбрасывает. Иголки сбрасывает, рубашку сбрасывает, что там под ней? Конечно, кубики пресса, что же еще. Только не время о них думать, Эмма.

— Я же развожусь, Лидия Петровна. Не время, — пожимаю я плечами, а она смеется.

— А любовь не спрашивает, когда время, а когда нет. И симпатия не спрашивает. Так что не красней да улыбайся почаще.

Я благодарю старушку за совет и предлагаю еще чаю. Все-таки такие посиделки очень меня успокаивают и примиряют с новой жизнью. Думала, буду скучать, тосковать по дому, но не случилось. Так, пару недель было непривычно, а теперь я выработала для себя новую привычку.

Не знаешь что делать — качай пятую точки или иди гулять к морю. Что-либо качать мне сегодня лень, так что отправляюсь гулять к морю. Оно сегодня особо красивое, синее, бурное, с пушистой белой пеной на кончиках волн.

— Давид, здравствуй. Есть минутка?

Что может быть лучше разговора с лучшим другом по пути? Только разговор с лучшим другом по пути к морю.

— Конечно, дорогая. Здравствуй, — отвечает он.

— Если я открою кафе, его придется делить при разводе? — спрашиваю я.

— Есть такая вероятность. Я бы подождал пару месяцев, пока бумаги не будут у нас на руках. Марк — темная лошадка, я бы не стал проверять, воспользуется ли он шансом.

— Поняла, Давид. Большое спасибо.

Я немного унываю, хоть еще ничего и не решила, да и готовить заново не начала, вот только кексы да торты начала делать. Но ограничения, одно за другим, неприятно давят.

— Ну, если оформлено оно будет не на тебя, то и придраться не к чему, — вдруг намекает Давид. — Иди пеки себе торты дома, ты же отличный кондитер. Я первый закажу у тебя сладкий шедевр.

Я благодарю Давида и обещаю обдумать всё позже, но тема с тортами не отпускает. Я загораюсь ей, будто спичкой чиркнули и полыхнуло. Хочется скорее идти домой и взбивать белки на бисквиты. Удивительно.

Хочу ли я открывать что-то здесь, в сезонном, курортном городке? Хочу ли тут жить? Да, однозначно.

Иногда люди, прожившие год за десять, устают и начинают мечтать о покое. Я нашла его тут и совсем не хочу отпускать. Тут каждое движение ощущается медленнее и легче, каждый вздох — полной грудью.

И дровосек этажом ниже.

Вдруг, я ему тоже нравлюсь?

А вот и он с Лизой, на том же месте. Наблюдаю за ними издалека, ведь подходить, зная эту грустную историю, я не осмелюсь. Но Егор замечает меня издалека и широко машет рукой.

Что ж, никогда не умела играть в шпионов. Надо подойти поздороваться, раз меня так легко рассекретили.

И я, найдя сразу сотню оправданий «на всякий случай», резво шагаю вперед.

— Привет, Эмма! Смотри, что я нашла, — Лиза разжимает маленькую ладошку и я вижу в ней красивую ракушку. Крупную, розовую внутри, будто резную, такие обычно хранятся на полке с воспоминаниями в каждом доме.

— Очень красиво, малышка. Если ее прислонить к уху, можно услышать, как море шумит.

— Я и так слышу, как оно шумит! Вот же оно, — Лиза указывает пальчиком на синюю бурлящую воду.

Ну да, зачем искать замену шуму волн, если можно пройтись до набережной и послушать оригинал. И эта мысль что-то меняет во мне. Зачем подстраиваться, соглашаться на меньшее, если можно получить то, что ты в самом деле хочешь?

— Мы всегда можем пройтись сюда все вместе, — улыбается Егор. — Море никуда не убежит. А ракушка… она просто красивая.