Измена. Я требую развод (СИ)

Глава 16

Так, хватит ми-ми-ми и розовой ваты в голове! Эмма, вернись уже не землю!

Мое внутреннее я нервно подпрыгивает и отчитывает меня, но на самом деле… Как же мне на все плевать. Мне хорошо здесь и сейчас.

Сегодня мы с Егором и Лизой идем гулять. Курс антибиотиков еще не окончен, Егор слегка прихрамывает, но дома сидеть уже решительно невозможно.

За эти пару дней мы общались в сообщениях, я приходила к нему в гости, а он ко мне. Мы пили чай и целовались до опухших губ. Мне очень нравится вот этот счастливый и беззаботный период, когда всё легко, просто и понятно, но планов никто не строит и дальше поцелуев не идет. Идеальное время.

На мне красное платье и пальто, волосы вьются сильнее обычного, но сегодня я чувствую себя красивой. Ну, бывают же такие дни, когда всё так, как надо. Походка сама по себе от бедра, стрелки на глазах ровные и острые, а ресницы такие длинные и пушистые, что взмахни — полетишь. Сегодня у меня именно такой день. И ничего, что от слабости чуть пошатывает, я ни за что не пропущу такой день.

Егор присвистывает, когда я выхожу из дома, а Лиза бежит на встречу, чтобы взять меня за руку. Очень здорово, что мы так сдружились. Я не планировала подкупать ее сладостями, просто люблю детей, но ни о чем не жалею, потому что ее очарование сбивает наповал. Мне кажется, если у нас с Егором всё получится, я могла бы стать ей…мачехой? Плохое какое-то слово, но более или менее похожее на правду. Только я буду не злой мачехой, а самой доброй в мире.

— Привет, Эмма! А мой папа, правда, тебя спас?

Прямолинейный ребенок. Сразу к делу! Но, может, оно и неплохо. Понять бы еще, что отвечать на такие вопросы. Правду, наверное.

— Правда. Твой папа настоящий герой, — я улыбаюсь Лизе и перевожу взгляд на Егора. Он улыбается тепло, смотрит тепло, а когда подходит и берет нас обеих за руки — они тоже теплые.

Лиза с интересом наблюдает за нами, но ничего не говорит, так что у меня вполне есть надежда, что она не против. Дальше я не додумываю, потому что и сама не в курсе, что между нами и против чего она может быть.

Пока мы идем к Луна-парку, который расположился на площади, прямо рядом с набережной, у меня звонит телефон. Знаю, неприлично разговаривать в такой ситуации, я все-таки не одна, но это же Давид и мой развод. Я извиняюсь и принимаю вызов.

— Здравствуй, Давид. Я не дома, мне не очень удобно, — отвечаю я.

— Я на секунду. Марк готов дать тебе развод прямо сегодня, но его условие — ресторан полностью. Тогда мурыжить нас с квартирой он не будет, хотя я все равно ее отобью, это сто процентов, она же добрачная. Машину тоже оставит. Ресторан я пробил, он уже убыточный, но вытащить еще можно. Что думаешь?

— Давид, не готова отдать его этому… плохому человеку, — отвечаю я, поглядывая на Лизу, которая прислушивается к разговору, делая вид, что ей совсем не интересно. — Пополам и всё. Ничего лишнего они не получат.

— Я тебя понял. Поборемся, значит. Скорее всего, еще месяц и еще заседание.

— Хорошо, друг мой. Я уже никуда не тороплюсь.

Я вешаю трубку ровно в тот момент, как вы входим в Луна-парк. Лиза подпрыгивает у кассы, а мы берем много разных билетиков. Ну, Егор берет. Меня подпускают только к сладкой вате, потому что «это не развлечение и не еда, так что ладно». Он вообще не позволяет мне платить, но тут уж я очень настаиваю. Мне нужно что-нибудь им дать, ну хоть что-нибудь, пусть даже это будет сладкая вата кислотных цветов. Лиза ей очень порадуется.

Спустя пару часов, довольные, веселые, а мы с Лизой еще и лохматые, после разных аттракционов, решаем двигаться к дому. Егор опять берет нас за руки и почти вприпрыжку отправляется на выход. Учитывая то, какое внимание ему оказывают женщины, а он даже не замечает, мне становится приятно и неловко одновременно. Такой красавчик, и дочь его — сущий ангел, и я тут… рябая и рыжая. Как же выбросить это из головы? Марк очень хорошо постарался вбить мне это в голову, на самую подкорку записать.

Но голосок Лизы очень быстро приводит меня обратно в норму, а потом вообще в восторг.

— Бабушка Лида читала мне сегодня про равновесие, — говорит она, приподнимая свою руку, зажатую в папиной, а потом подбородком указывает на наши переплетенные пальцы. — Вот это оно и есть.

И я понимаю — девочка права, это и есть равновесие, ведь в моей душе наступило именно оно. Жаль только, что это штиль перед большим штормом.

.

Все следующие дни похожи друг на друга, но не только в хорошем смысле. Я каждый день вижу Егора и Лизу, мы гуляем, ходим друг к другу на чай, иногда готовим вместе, я учу малышку печь.

Но изо дня в день с разных номеров мне названивает Марк, а я зачем-то каждый раз беру трубку. Вдруг это не он, вдруг что-то важное.

Вот и сейчас.

— Эмма, я не понимаю, почему ты не хочешь отдать мне ресторан. Ты уехала, бросила его на произвол судьбы, а теперь не хочешь принять последствия своих действий.

Он заставляет меня развеселиться и разозлиться одновременно. Ну, блин, конечно, это я виновата, я же бросила ресторан и несчастного мужа. И ничего, что он планомерно наставлял мне рога в моей же квартире, пока я не стала этому свидетелем. Хотя, и после тоже.

Феерия! Ладно, хорошо, давай я тебе еще раз объясню, дорогой.

— Это ты не хочешь принять последствия, Марк. А развод — это дележка по-честному. Квартира, половина ресторана и половины машины, хотя она и куплена за мои деньги. Я этого не докажу, как что плевать, пусть пополам.

Я готова махнуть на многое рукой, но просто так отдать свое, заработанное упорным трудом — увольте. Ничего он со своей матрешкой просто так не получит.

— Я нашел расписку, дорогая, где написано, что именно я давал тебе деньги на покупку квартиры. Там твоя подпись. Так что всё пополам, квартиру тоже. Но, так и быть, можешь оставить ее себе, если ресторан получу я.

О, да чтоб тебя черти покусали! Но нет, эмоции такие не нужно показывать, тем более это такое же большое вранье, как и то, что он любил меня. Никогда, ни секунды не любил, это я поняла только сейчас. И то, что я имею в итоге, не только его вина, но и моя.

Я ведь думала, столько времени думала, что и так живут. Ну, нет искры — быт погасил, надо мне постараться, что-то придумать, пойти вот на пилоне научиться крутиться, белье красивое купить… А что и самой уже ничего не хочется — не важно, а что он не старается — так мужчины вообще существа в плане романтики не очень старательные.

Как же я ошибалась. Швырнуть бы меня за шкирку лет на пять назад, я бы многое сделала иначе. Слёзы в кулак, чемоданы за дверь.

Но, с другой стороны, сейчас у меня море и Егор. У меня. Как непривычно и приятно звучит.

Что ж, никаких эмоций, только факты.

— Марк, квартиру я покупала, когда мы еще не были знакомы, а деньги пошли туда из наследства, так что засунь эту бумажку себе в зад. Хотя нет. Не засовывай, я отлично могу засудить тебя за подделку подписи. Приложи ее к делу, дорогой!

— Я всё равно получу ресторан, хочешь ты того или нет.

— А я всё равно получу свободу. Так или иначе.

Примерно на этом моменте мы оба вешаем трубку. Прощаться мы, кажется, разучились, но так тому и быть.

Говорить «до свидания» неправильно, когда не хочешь этого самого свидания, а «прощай» — уж точно не хочется мне его прощать.

«В 20.00 надень красивое платье и будь готова»

Сообщение заставляет меня улыбнуться. Никогда не любила сюрпризы, терпеть не могла, когда мной командуют или не дают выбора. И всё равно это терпела.

А тут терпеть не нужно, потому что от этого мужчины такие сообщения мне очень нравятся.

«Слушаю и повинуюсь. Хотя ты звучишь как тиран и деспот:)»

Я хихикаю, когда от Егора приходит ответ.

«Я ведь железный дровосек, надо оправдывать это звание!»

.

В восемь вечера я стою у порога, в ярком зеленом платье и плаще, потому что весна выдалась прохладной. Волосы решила не собирать, так что они рассыпались по плечам мелкими кудрями.

Мне кажется, сейчас они выглядят лучше, чем когда-либо. Еще бы, они ведь получили свободу.

Егор стучит в дверь через пару минут.

— О, да у тебя настоящая грива! Привет, Эмма.

— Привет. Мне это как комплимент принимать или ты только что назвал меня лошадью? — я посмеиваюсь и целую его в щеку. На большее пока не осмеливаюсь, хоть мы и целовались уже много раз. Почему-то мне важно, что бы этот первый шаг всегда был его.

— Просто констатация факта, что у тебя невероятно красивые волосы, — Егор пожимает плечами. — Ты готова?

После моего кивка, он просто берет меня за руку и выводит за дверь. Мы едем на такси куда-то за город, но совсем недолго, ведь городок небольшой, его весь можно проехать минут за сорок, если не меньше. Останавливаемся у красивого особняка, который будто со страниц сказок сошел.

Небольшой, весь в причудливом старом камне, тут и там оплетенный лозой, какой-то старинный и таинственный.

Когда мы заходим внутрь, я понимаю, что это место так же потрясающе выглядит изнутри. Настоящий крошечный замок на несколько комнат. Окна смотрят на море, тяжелые бархатные портьеры создают уют и одновременно подчеркивают, что это место особенное. Не для всех.

Недалеко от огромного окна, почти во всю стену, стоит небольшой круглый стол, он накрыт на двоих. Вот зачем понадобилось красивое платье! Я гостья, для которой сейчас приготовят ужин. Но, конечно, я сразу же начинаю мечтать о платье в пол, широком, их дорогого тяжелого бархата, как у какой-нибудь графини. Обстановка способствует.

— Что это за место? — я хочу шептать, а не говорить. Кажется, тут только так и можно разговаривать.

— Один из моих домов. Подумал, тебе должно тут понравиться и решил пригласить на ужин.

— О, это прямо на свидание? — я растягиваю последнее слово и чувствую себя школьницей, которая в первый раз встречается с мальчиком, а мама подкалывает её таким неудобным словом «свидание». Свида-а-ание.

— Конечно. Что тебя смущает? — Егор пожимает плечами и явно чувствует себя в своей тарелке. Свидание и свидание, что тут такого. Это я краснею и нервничаю, а он привел меня в один из своих домов.

Стоп. Один из? Своих домов?

— Егор, этот дом, правда, твой? — хмурюсь я.

— Ну да, — в этот момент он как раз наливает мне в бокал белое сухое, и отвечает очень спокойно. А я вот начинаю нервничать.

— И что значит «один из»?

— Это значит, что у меня он не один, — он удивленно смотрит на меня, мол, что тут непонятного.

— А сколько? — ошарашенно спрашиваю я.

И тут воспоминания обрушиваются на меня. Вот он кладет на тумбочку двадцать тысяч, придавливая их шкатулкой. Не многовато ли за торт? Вот мне говорят, что он оплатил мне отдельную палату. Вот Егор присылает за мной машину, вот передает мне пакет с продуктами, лекарствами строго по рецепту и телефоном. Такой телефон стоит тысяч сорок… И потом я пыталась отдать ему деньги несколько раз, он смотрел на меня так, что я мне становилось очень неудобно.

Могли ли его поклонницы охотиться на него из-за денег? Еще как могли. И вот почему Василиса заговорила о дорогущем пансионате для девочек. Видимо, Егор вполне может себе это позволить. А этот дом, сколько он может стоить? Миллионов двадцать? Господи, и это один из его домов.

— Ну, на самом деле, примерно половина города. Тут многое принадлежало моему отцу, потом перешло мне по наследству. Крупные гостиницы, помещения многих ресторанов, частных клиник, несколько домов, как этот, магазины, бутики, частная школа, в которую пойдет Лиза… Много всего. Тебя это пугает?

Это меня пугает? Нет, пугать — не то слово. Но и без внимания такой факт я оставить не могу.

— Немного настораживает. Выходит, ты думал, что я одна из охотниц за твоими деньгами?

— Вроде того. К тому моменту я уже не доверял женщинам, — он растягивает губы, и его улыбка выходит немного кривой и горькой.

— А что изменилось теперь? Ну, кроме того, что ты аккуратно намекнул мне на то, что я сегодня ужинаю с миллионером?

— Я влюбился.

Эти слова буквально как обухом по голове. Я открываю и закрываю рот несколько раз, но так и не нахожу что сказать. Мысли в голове грозят начать лезть через уши, кровь приливает к щекам опять и опять. Он только что сказал, что влюбился. Мне надо что-то сказать? Как-то ответить?

Я даже начинаю паниковать, когда он опускают свою большую ладонь на мою руку.

— Тебе не нужно ничего отвечать, я все понимаю. Еще рано. Расслабься, — он улыбается и смотрит на меня с так, что я теряюсь. Ничего, просто очень много событий. Слишком много. Пара месяцев, а как пара лет.

Судьба решила додать мне то, чего я так хотела? Эмоций и событий. Ну что ж, сейчас я свыкнусь и буду готова.

— И чем ты будешь кормить меня сегодня, товарищ миллионер?

.

А кормил, надо сказать, совсем не высокой кухней, за что спасибо ему огромное. Наготовилась и наелась по самую шею, а он, видимо, навел справки.

Через пятнадцать минут стол ломится от еды, но я не вижу никаких микроскопических яств, пен и съедобных цветов. Всякие пироги сытные, море французской выпечки, блины разными добавками, вроде икры и рыбы. И дорогущее коллекционное шампанское, как звезда вечера.

Ну, и не едой единой.

Потрясающий вечер. Мы много говорим, многое обсуждаем, я рассказываю ему о своих увлечениях, о жизни в целом, о почти бывшем муже.

— …И тут я слышу взрыв. Прибегаю — с потолка свисают коричневые… сопли. Прости, не назовешь иначе. Взорвалась сгущенка, которую я так хотела. И вместо того чтобы готовить орешки и песочного теста, я всю ночь на стремянке потолок отмывала. О, это было незабываемо.

— У меня тоже сгущенка взрывалась, только её не я отмывал, — хихикает Егор.

— Повезло тебе. Она отмывается ужасно, а я еще и ростом не вышла, стремянка старая, шатается. И я на самой верхушке стою, трясусь и тру.

Еще Егор веселит меня историями об охотницах за его деньгами. Он не хвастает, не кичится этим, воспринимает скорее как неизбежное зло. Ну, и как досадное неудобство.

— И тут я понимаю, что меня заливает. Вода просто льется с потолка, а я только стены перекрасил. Бегу в квартиру, где сейчас живешь ты, а там настоящая дама в беде, — он активно жестикулирует, смеется, а я слушаю его очень внимательно. — Всё в воде, она в панике, иду смотреть — труба выглядит так, будто ее пожевали, побили, и еще потом плоскогубцами разгибали по кускам. Открываю ящик, где столовые приборы лежит — точно, молоток для разделки мяса сломан. А она стоит, глазами хлопает, платье такое короткое, что больше на купальник похоже. Ну, я воду перекрыл и сбежал.

— Она была накрашена? — вдруг решаю спросить я.

— Наверное. Я не очень в этом разбираюсь. Но глаза были огромные и губы яркие.

Я улыбаюсь. Это очень мило, что он не понимает, накрашена женщина или нет. Я-то за километр могу это понять

— И прическа, небось, волосок к волоску?

— Не помню уже. Но помню, что она была на каблуках. Прямо такие высокие, острые шпильки.

— О, ну тогда всё понятно, — я хихикаю, представляя, как бы я устраняла потоп на каблуках. Убилась бы на первой паре метров.

— Когда потоп был у тебя, я сразу понял, что это не подстава, — он пожимает плечами. — И потом ты так упорно предлагала мне деньги.

— А ты вытирал воду моим платьем, — притворно возмущаюсь я.

— Ладно тебе, Эмма, вот сейчас ты и правда в платье, оно очень красивое. А то была серая тряпка.

Да, это была серая тряпка, которую платьем считал только Марк. Но думать о нем мне совсем не хочется.

Мой дровосек сегодня очень обходительный и совсем не железный. Он накрывают мою руку своей, а я задумываюсь, специально ли я положила ее на стол, просто автоматически, или это случайность. Наверное, я хотела, чтобы он ко мне прикоснулся. Это было бы логично.

— Я теперь обдумываю каждое свое движение, товарищ Дровосек. Всё из-за твоих историй о голддигершах.

— Ну, этого еще не хватало. О тебе я так не думаю, если ты еще не поняла.

— Справедливости ради, ты был довольно-таки груб в самом начале. Такой циник и сноб, как мне показалось. А сейчас я вижу перед собой совершенно другого человека.

Мне легко говорить с ним откровенно. Нет опасений, что он неправильно меня поймет или надобности подбирать слова, будто по минному полю идешь. Нет, всё очень просто. Есть желание поделиться мыслью — ты ей делишься.

— Наверное, ты сработала Щелкунчиком и расколола мою броню, как орешек.

— Так уж и расколола?

— Ладно, напрашиваешься на комплименты — получай. Ты лучшая из женщин, которых я встречал в последние годы. Потрясающе красивая, очень добрая и внимательная. Настоящая. И да, расколола. В прямом смысле этого слова.

Я недоверчиво смотрю на него, но глаза мои, наверное, сияют. Внутри взрываются сотни фейерверков, сердце бьется так быстро, что в ушах шумит, но до конца поверить в это я не могу.

Ну, с чего такому мужчине быть со мной и вообще говорить такие вещи? Красивый, умный, миллионер. Может, еще мизантроп, пока не знаю. И я, рыжая, рябая… Просто повар.

Может, я выбежала тогда из своей квартиры, застав мужа с любовницей и меня машина сбила? Лежу в больнице, в коме и вижу цветные сны.

— Когда ты задумываешься, так забавно морщишь нос, Эмма. Веснушки на нем, как звезды на небе, тебе говорили?

Рябая, говорите? Ха. А вот мужчина напротив считает, что это звезды на ночном небе, а кто я такая, чтобы с ним спорить? Так-то!

Я улыбаюсь и очень хочу его поцеловать.

Собственно, почему нет? Настроение у меня сегодня какое-то шальное, так что я без лишних раздумий покидаю свое уютное место, ради места получше. Когда я оказываюсь на коленях у Егора, он даже немного удивляются, ведь всё это время я не проявляла какой-то особой инициативы. Но сегодня особенный вечер.

Я целую его сама, мне больше не страшно. И то, как он отвечает, не оставляет меня равнодушной.