Глава 18

Мывстречаемся. Какое классное слово! С каждой нашей встречей я всё больше понимаю, что это мой человек. Мой мужчина, вот ровно тот, что мне нужен. Хмурый железный дровосек, в объятиях которого мне так спокойно.

Да, нападение не обошлось просто так, я еще несколько дней просыпаюсь в холодном поту, мне снятся кошмары и это ужасно. Но каждое утро меня встречает море, солнце и знание, что сегодня я опять увижу Егора. Мужчину, в которого я влюблена. Себе я уже призналась, а вот ему пока нет, не могу себя заставить. После Марка это… странно.

Сегодня тот самый день, когда весенние дожди внезапно возвращаются, хотя солнце уже не первый день брало контроль над погодой. Именно сегодня дождь начинается внезапно, вне всяких прогнозов и ожиданий. На улице очень тепло, я в рубашке и джинсах, волосы сегодня распущены, пушатся и кудрявятся пуще прежнего. И дождь, честно говоря, немного спутывает мои планы.

Я уже несколько дней хочу сходить и посмотреть на тот самый домик на набережной. Он красивый и ужасно старый, но вид на море там — ошеломляющий. Я уже почти вижу, как открываю там кафе.

Да, да. После нападения я переосмыслила всю свою жизнь окончательно.

Я не хочу обратно в большой город. Я хочу осесть у моря и открыть маленькое кафе с лучшими в городе пирожными. Я хочу делать красивые торты по своим эскизам, варить ароматный кофе и пить его под крышей открытой веранды. И я всё это могу.

Только я хочу сделать это сама, ведь тогда я буду точно знать, что это дело только моё. Я докажу самой себе, что я чего-то стою и сама по себе, без помощи.

Хотя эту помощь Егор всё время старается мне казать. И если с охраной я согласилась (но в моей ситуации, надо быть дурой, чтобы отказаться), то деньги на кафе я брать не хочу.

Ну, неправильно это! Хотя Лидия Петровна фыркает, что нужно даваться мужчине позаботиться о себе и подарить подарок, если он хочет, когда он хочет и какой он хочет. Но подарить кафе — это слишком.

С Егором мы встречаемся уже у набережной и буквально бежим под крышу веранды того самого домика, что занимает мои мысли уже долгое время.

— Я такой красивой тебя еще не видел, — выдыхает Егор вдруг. И смотрит на меня так, что колени подгибаются.

Мои щеки горят, губы влажно блестят, потому что дурацкая привычка их облизывать, когда нервничаю, никуда не делась. Волосы растрепались, намокли и завились так сильно, что это уже почти неприлично. Но я так счастлива, что это всё вообще не важно. Важно совсем другое.

— Какая красота ходила у меня под носом несколько недель, а я и не замечал. И теперь вот каждый день ты всё красивее и красивее. Куда уж больше, Эмма? Остановись, — говорит он и проводит большим пальцем по моей щеке в незамысловатой ласке.

Надо же. Вместо рябой и лохматой, я опять оказываюсь красивой. Он говорит, что мои волосы — пожар, веснушки — созвездия, а глаза — Марианская впадина, тонуть в них и тонуть. И мне, может, посмеяться бы, может, фыркнуть в ответ на такие странные слова, где-то банальные, но вместо этого я млею и мнусь.

Дом оказывается еще старше, чем казалось снаружи, но полы и крыша — довольно крепкие. Тут точно нужно красить стены, а перед этим еще выравнивать, штукатурить, а где-то вообще достраивать. Нужно менять окна и настил на открытой веранде, хотя, может быть, ее стоит достроить и сделать больше. Крыша тоже не везде в приличном виде, но, на удивление, нигде нет плесени. Я-то думала, от влаги тут всё будет черное, но ошибалась. Строили грамотно, на века.

Нужно оборудовать кухню, где-то добавить окон… И это я еще даже не решила, нужен ли мне этот дом. Ладно, тут я лукавлю.

— Не могу понять, тебе нравится он или нет? — спрашивает Егор, но у меня пока нет ответа для него. Зато есть для себя.

Это лучшее место в мире, мне плевать, сколько это стоит и как тут что чинить. Хочу проводить свои дни вот тут. Хочу тут готовить, принимать гостей, пить кофе.

Я очень хочу вот тут заниматься делом своей жизни

.

Я не могу купить дом, пока я замужем. Не могу открыть дело. Но ведь так хочется.

Формально мне еще пару недель ходить замужней, но если что-то пойдет не так? Что дальше-то?

— Эмма, давай для начала узнаем, сколько хотят за этот дом. Арендовать или купить — будем решать потом. Я же сказал, я готов тебя проспонсировать.

— Егор, ну не хочу я, чтобы ты меня спонсировал. Я хочу сделать всё сама. Я хочу знать, что могу.

Егор смотрит удивленно, он искренне не понимает, что я хочу сказать. Ну, если честно, я тоже не до конца понимаю, как донести до него смою странную мысль. Но я всю жизнь доверяла мужчине, шла за ним, делала что нужно. И к чему это привело? Этот осадок не дает мне сейчас еще раз полностью довериться кому-либо.

— Всю жизнь мне диктовали что и как. Мне так хочется всё сделать, какяхочу, не оглядываясь и не думаю, кто что подумает!

Он вдруг улыбается так тепло, что я удивляюсь.

— Эмма, для этого мне достаточно подарить тебе этот дом. На бумаге, после развода.

И я вдруг впадаю в ступор. Он даже не знает, сколько всё это стоит, но уже примерно представляет план действий, это видно. По сути, он ведь очень богатый человек, я просто не могу уложить это в голове. Для меня богатством было выкупить ресторан, а не арендовать его. А тут — половина города, что ему какой-то небольшой домик на набережной.

— Я не могу так, Егор. Мне… странно.

Он обнимает меня и шепчет, что всё понимает и торопить не будет, а я утыкаюсь куда-то в его воротник. Он пахнет лесом и домом, и соблазном, и немного возбуждением. Я не хочу торопиться, он, похоже, тоже, но… Надо быть с собой честной, это точно скоро изменится.

Он готов ради меня на многое, я обязана ему жизнью, о чем может идти речь? Все дело в моем дурацком разводе. Я просто боюсь до конца доверять людям.

.

Вечером мне звонит Давид.

— Эмма, я думаю, твоего гопника из подворотни не поймают. Слишком там красиво были отключены камеры.

Да, Егор уже обратил на это мое внимание. Все камеры в райне отключились. Технический сбой.

— И что теперь делать? — спрашиваю я. Мне не хочется верить, что Марк останется безнаказанным все-таки я не просто испугалась, я была в полном ужасе и пережила худшие минуты своей жизни в этом темном гараже. До сих пор кошмары снятся.

— Ничего, дорогая, — отвечает он, а я расстраиваюсь еще больше. — Просто жить. У тебя теперь охрана, мужчина, так что я спокоен. И ты постарайся успокоиться. Он звонил мне сегодня, попросил составить договор дарения, который ты подпишешь после развода.

Что? Егор и договор дарения? И Давид? А главное, как Егор узнал кто такой Давид, как получил его контакты? Вопросов больше чем ответов.

— Какой договор? Почему он звонил тебе?

— Договор дарения на какой-то дом. Дорогие подарки, тебе не кажется? — голос Давида спокойный и в нем слышится улыбка. Будто он рад таким дорогим подаркам для меня, а не опасается, как это обычно бывает.

Что ж, я вкратце обрисовываю Давиду ситуацию, делюсь даже мелкими деталями, так что через некоторое время он заявляет, что отказываться не нужно.

— Все серьезно, Эмма. Воспринимай это, как если бы он подарил тебе кухонный комбайн.

Меня тут же разбирает нервный смех. Вот это масштаб, вот это погрешность в расчетах, сразу на четыре нолика, как минимум.

— Да, конечно! Вот только кухонные комбайны не стоят миллионы!

— Тогда стиральную машинку с сушилкой. Премиальную. Представь, что твоя машинка сломалась, а он таким образом решил тебя поддержать. В конце концов, для него масштаб примерно такой, раз он так уж богат.

— Из твоих уст всё звучит слишком просто, — с сомнением отвечаю я. Всё-таки это очень странный совет, и такое же странное сравнение от человека, которого я сто лет знаю. Он всегда дул на воду, не то, что на молоко. — Кто ты, и что сделал с Давидом, которого я знаю?

— Это всё еще я, Эмма, — хмыкает в трубку он. — На самом деле, мне понравилось, что твой дровосек позвонил мне. Сказал, ты только мне доверяешь, так что мне и договор составлять. Так мы с тобой будем точно знать, что подвоха нет.

Да, это похоже на того Егора, которого я начинаю узнавать. И если всё так, то мне очень повезло, знать бы еще за какие такие заслуги мне это.

— Я и так знаю, что нет подвоха, Давид, — отвечаю я и тихонько выдыхаю, собираясь с мыслями. — Кажется, я влюбилась.

— Я догадывался и это очень хорошо, дорогая. Я переживал, что после Марка ты замкнешься в себе, но это… это лучше, чем я мог себе представить. Пути господни неисповедимы, правда?

Его голос теплый и какой-то очень родной. Родственный, как если бы у меня был брат. Это дорогого стоит. Так что я всё-таки расслабляюсь и закрываю глаза на секунду. А когда открываю, точно знаю, что так и есть. И если моя извилистая дорожка привела меня именно сюда, значит, была для этого какая-то причина.

— Правда, Давид. Чистая правда.

.

Я держу в руках ключи и не могу поверить. Рядом стоит совершенно счастливый Егор, держит в руках два договора. Первый — его, где указано, что он купил строение, то есть вот этот самый домик. Второй — дарственная, с его подписью, но без моей. И без нотариуса пока, конечно. Но я даже не пытаюсь думать о том, что он может меня кинуть.

Нет. Этому мужчине я решила довериться. Ну и потом, а что я теряю?

Я понимаю, что не так уж много времени осталось до моей долгожданной свободы, так что решаю пока сделать ремонт, а потом уже оформлять всё. Да и торты я пока пеку просто так, по-соседски, но они пользуются популярностью уже сейчас.

Я выхожу на крыльцо и вдруг понимаю, что всё хочу тут сделать своими руками. Абсолютно всё. Но я не сумасшедшая, так что черновую отделку отдам бригаде рабочих, которую мы собеседуем сегодня вечером, а потом уж буду всё сама. Хотя, по поводу чистовой отделки я пока тоже думаю, но не хочется тратить еще больше денег, да и творчество грает в крови и пятой точке.

В какой-то момент я просто бросаюсь на шею своему дровосеку, а он подхватывает меня, как пушинку, и кружит. Раньше я бы сказала что-то вроде «фу, какая банальная сцена, как из мыльных опер», но сейчас я сама внутри этой мыльной оперы и просто получаю удовольствие.

— Да, Давид, я на месте, договор видела, подпишу, когда получу развод. Как это, заседание перенесли? Почему? Вот гад какой…

Кому это он на лапу дал, чтобы заседание перенесли, они же права не имеют это делать! Было у меня меньше двух недель, а стало больше трех. Злость меня просто распирает, аж руки чешутся подержать почти бывшего мужа за шею. Но в моих силах сейчас только ждать.

В конце концов, нас всё равно разведут. Надо просто заняться чем-то, а дел у меня как раз достаточно. И я же сама говорила, что никуда не спешу. Что за огонь загорелся?

Следующие несколько дней я выбираю мебель, цвет оформления, рисую наброски цветов и волшебных птиц, которые хочу перенести на стены. Но внутри что-то не дает мне успокоиться. И вскоре я узнаю, что не так — в один прекрасный момент мне звонит любовница мужа. Опять.

— Я не стала бы дергать тебя по мелочам, — говорит она тут же, даже без приветствия и мне становится любопытно, как Марк выбрал себе такую невоспитанную особу. Ведь меня он поправлял без конца, края и причины.

— Что тебе нужно? — стараюсь звучать спокойно и холодно. Она и вправду уже не так ранит меня, осталось только брезгливость какая-то, но не больше. Измену я благополучно пережила, видимо.

— Ресторан. Он убыточный, тебе он не нужен, ты же уехала. Оставь его Марку, — говорит она прямо. Знает чего хочет и надеется получить. Поразительная наглость.

— И почему я должна вдруг отдать ему то, что по праву мое?

— Потому что я беременна, — звучит в трубке глухо и я задерживаю дыхание.

Сердце пропускает удар, а потом срывается в пляс. Вот это да.

Меня затапливает боль и непонимание, ведь со мной он детей не хотел, и я из-за него потеряла столько лет! Могла бы уже быть мамой первоклашки. И тут…

— Какое мне до этого дело? — выдавливаю из себя я.

— Ты не позволишь ребенку остаться на улице. У нас больше ничего нет, так что он не остановится, — отвечает она тихо. — Он пойдет на всё.

— Не вижу связи, — буркаю я в трубку и нажимаю кнопку отбоя.

Но она права, как бы я не злилась, а о ребенке начинаю думать. Больная мозоль, вот как это называется.

Я всё равно сто раз прокручиваю в голове этот разговор в следующие пару часов. Она беременна. Она, блин, беременна. Интересно, как Марк отреагировал? Он же чайлдфри. Или это только со мной?

Да плевать! Ничего я ему не отдам. И вообще, сама виновата, нечего было лезть в постель к женатому мужику. Глядишь, не пришлось бы думать, на что жить.

Но где-то в сердце остается тупая игла, которая колет меня каждую секунду.

Она беременна.

У меня пока нет детей, восемь лет я их хотела, мечтала о них, но получить никак не могла. А она получила всё меньше, чем за год.

Всё, что теперь может меня успокоить — это покраска стен. И именно ее я и выбираю, чтобы отвлечься.

.

Ладно, покраска стен меня вообще не успокаивает. Ни через час, ни через три. Мысли всё время возвращаются к тому, что мне сказала эта девица. И, главное, зачем?

Существует ведь такая категория людей, которым все должны. У тебя красивая куртка, тебе не идет, отдай мне! Я не могу купить, у меня нет денег, жилья, еды, вообще ничего нет, отдай мне свою куртку.

У меня нет квартиры, нет работы, но есть эмбрион в животе, причем от твоего мужа, так что отдай ему ресторан. Что? Что?!

Как это вообще возможно, быть такой наглой и бесцеремонной?

Мне так хочется поделиться этим с кем-то, как вдруг звонит Давид. Это же просто удача!

— Давид, это просто невероятно, любовница Марка беременна и просит отдать ему ресторан! — я восклицаю в трубку сразу, как только слышу его голос.

Благо, он дает мне эти несколько секунд на выражение эмоций и только потом ошарашивает меня другой новостью.

— Есть нюанс, Эмма. Возможно, тебе и правда стоит оставить ему ресторан. Твои счета заблокированы, как и его, не потому, что он с кем-то договорился. На самом деле, вы оба подозреваетесь в отмывании денег. И ресторан в ужасных долгах. Только вот бухгалтерией занимался Марк, и подписи все его. А все твои редкие закорючки я подал на экспертизу и угадай что?

— Что? — завороженно повторяю я за ним.

— Это подделка.

Я с минуту перевариваю сказанное. Конечно, я ничего не подписывала, я же повар, а не генеральный директор. Но я не совсем понимаю, что мне делать теперь. Марк подделывал мои подписи? Он мог, расписку же подделать пытался.

— Марк будет звонить тебе, как пить дать, — продолжает Давид. — Но теперь тебя не испугать такими новостями. А вот беременность его любовницы может вполне удивить его самого, как мне кажется, — многозначительно говорит он. Но в эту секунду мне хочется только чтобы это всё закончилось. Мне не нужен ресторан, мне не нужны деньги. Я просто хочу мою честную, чистую и понятную жизнь обратно, только без темного пятна в лице почти бывшего мужа.

— Давид, вытащи меня из всего этого, — шепчу я в трубку. — Пожалуйста, вытащи. Я хочу с чистого листа, а тут… А тут такая грязь, такая ложь везде…

— Всё будет хорошо, Эмма, — говорит он спокойно и уверенно. — Ты в надежных руках.

Он говорит это так, что я верю. Я это, и правда, знаю, но сердце всё равно стучит о ребра, даже когда мы заканчивает разговор.

Тюремный срок до пяти лет, исправительные работы, огромные штрафы… Боже, пожалуйста, не приведи.

И тут, прямо почуяв мою слабину, звонит и сам Марк. Он кричит, грозит той само тюрьмой и штрафами, о которых я только что думала, прямо слово в слово. Говорит, что я останусь на улице, голой и несчастной, и никому не буду нужна. Что ж, у меня тоже есть, что тебе сказать, милый.

— О, зато ты теперь всегда будешь нужен своей даме сердца, Марк. И ребенку своему будешь очень, очень нужен. Негоже детям расти в неполных семьях.

Я говорю это, и прямо камень сваливается с души. Сваливается, катится, набирая скорость, и пришибает его с размаху всем своим недюжинным весом. Мне кажется, я прямо-таки слышу звук падения.

— Что? Какой ребенок? — голос Марка звучит глухо и растерянно. Пошутить бы сейчас, что я беременна, но это слишком серьёзная шутка. Еще подумает, что это правда, тогда проблем не оберешься.

— Матрешка твоя беременна. Ты разве не знал?

— Марианна, твою..! — кричит он куда-то мимо трубки, очень громко и совершенно не по-мужски, а потом связь обрывается. То ли он уронил телефон, то ли бросил в стену, но это не так уж важно.

Интересно, ей он тоже рассказывал, что очень хочет детей, но только не сейчас? Мой смех истеричный, но вполне себе искренний. Получи, Марк, ответственность. Чайлдфри — не приговор, ведь всегда может найтись такая красотка, которая всё решит за тебя.

И я вдруг понимаю, что вот теперь на душе у меня всё совершенно спокойно. Да, я на адреналине, вся в каком-то нервном воодушевлении, как будто сто чашек кофе выпила, энергия так и бурлит. Но теперь всё правильно.

Всё справедливо.

Загрузка...