Изменщик! Я преодолею боль

Глава двадцать восьмая

Марина.

Можно сколько угодно обижаться на Никиту, но нужно признать, что он все-таки не трус. Ему хватило смелости со мной поговорить. Возможно, если бы мы встретились с глазу на глаз, то я смогла бы вытащить из него гораздо больше информации.

Дима же превратился в партизана. Я пыталась с ним поговорить по-хорошему. Без давления. Объясняла, что недосказанность стала причиной излишнего напряжения между нами. Мы ведь должны доверять друг другу. Мы должны слушать и слышать друг друга. Мой благоверный говорил, что я вижу то, чего нет. Мол, сама себе всего насочиняла. Пришлось признаться, что я говорила с Никитой. А потому о диалоге между ними знаю.

— Ну говорили и говорили. Какая разница-то.

— О чем? — продолжала давить я, — Не после этого ли разговора между нами все разладилось?

— Марин, двум мужчинам всегда есть что обсудить. Не бери это в голову. Просто забудь.

Не такого ответа я ожидала. Как мне его трактовать?

Помнится, Никита сказал мне подумать десять раз перед тем, как задавать соответствующие вопросы Диме. Я подумала. Я готова ко всему. А вот Дима открываться не намерен. Отмахивается от меня, как от прокаженной. Неужели он не понимает, что чем больше он так себя ведет — тем больше успеваю я себе надумать?

Ну почему нельзя просто сесть напротив друг друга и открыться? Чего он так боится? Чего скрывает от меня? Неужели любящие друг друга люди не должны быть честны друг с другом?

Наши отношения потихоньку портятся. Может быть, конечно, я просто придираюсь, но мне слишком трудно жить в такой обстановке. Наши редкие переписки с Никитой выглядят куда более теплыми и близкими, чем нынешние диалоги с мужчиной, которого я считаю своим.

Вздор. Это просто вздор. Что самое забавное, Никита его оправдывает. Пытается мне доказать, что эта отстраненность — попытка меня защитить. Да к черту такую защиту! Неужели непонятно, что я страдаю от нее?!

Наш разлад дошел до того, что Дима перестал устраивать меня в постели. Я не могу забыться рядом с ним. Не могу расслабиться. Как бы я ни пыталась его завести или раззадорить, но ему не свойственен огонь, который помог бы мне потерять голову.

Исключительная нежность. Аккуратность. Неспешность… Сейчас же мне нужно другое. Мне нужен драйв. Чтобы кровь кипела в жилах, чтобы мысли разбегались прочь, чтобы ноги подкашивались и тело ныло от сладкого послевкусия. Я ненавидела Никиту. Ненавидела всей душой. Но сейчас я была готова переступить через себя, лишь бы переспать с ним вновь.

Я вспоминаю свое чувство беззащитности. Вспоминаю, как мне хотелось быть покорной рядом с ним. Я вспоминаю, как под нами ходила ходуном кровать. И меня накрывает волна возбуждения. Он — пламя, которое зажигало и меня. Он — воплощение энергии. Мужской силы. Зверь. Просто непокорный зверь. И когда-то этот зверь был моим.

Мне становилось тошно от своих мыслей. Это неправильно — сравнивать нынешнего мужчину и бывшего. Но я ничего не могла с собой поделать. Меня тянуло к Никите. Тянуло к его запаху, тянуло к его телу, к его задору… Моя первая любовь. Моя настоящая любовь.

Я искренне благодарна Диме. Но чувствую по отношению к нему того безумства, того притяжения, что связывало меня с Никитой.

Наташа говорит, что такова большая часть отношений. Рано или поздно розовые очки спадают. Завершается конфетно-букетный период. И гнаться за ощущением бабочек в животе — это по-наивному глупо.

— Ты ведешь себя, как подросток! — так она мне и говорила.

Но я скучала по своему бывшему. Вернее, по тем эмоциям, что возникали у меня когда-то рядом с ним И ничего не могла с этим поделать. Как бы ни старалась обманывать себя. И сожалела. Сожалела обо всем, что между нами произошло. Будь у меня такая возможность — я вернула бы время вспять. Просто ради того, чтобы пережить все снова.

— Сокровище, ты выглядишь такой задумчивой, — пропевает Дима в своей манере и протягивает мне только что сделанный им омлет.

Я благодарю его, но есть ее все-таки не спешу. У меня совершенно пропал аппетит. Он это замечает. Спрашивает, не хочу ли я скушать что-нибудь другое? Можно, например, заказать роллы. Или дойти до ресторана.

— Нет, спасибо.

— Что-то случилось? — настойчиво продолжает он. И, честно, за этот вопрос мне хочется на него накричать. Да, случилось! Мы отдалились друг от друга. А он делает вид, что все в порядке! Я в гневе. Мне хочется рвать и метать. Но я не позволяю себе перейти на грубость.

— Не хочешь говорить? — удивляется он, — Ну и ладно. Сам пойму! Хмм…

По нему прям видно, как напрягаются в мозгу извилины. Есть люди, которые прекрасны в момент своих размышлений. Дима не из их числа. А, может, я просто придираюсь. Может, он мне просто надоел. Может, я разочаровалась в нем, как в потенциальном супруге.

— Ты переработала, да! — выдает он торжествующе, — И нам следует куда-нибудь съездить на отдых!

Мне очень хочется съязвить, что я прекрасно отдохнула в компании его умопомрачительной матери, но вовремя прикусываю язык.

— Куда ты хочешь? — не отстает он от меня, — Можем куда-нибудь на пляжик поваляться. Погреться, так сказать на солнышке. Или, знаешь, в Европу можем слетать. Экскурсии очень помогают отвлечься или…

Он не слышит меня. Не понимает, что со мной. Тыкает пальцем в небо, создавая какую-то видимость заинтересованности моим состоянием. Я ведь миллион раз говорила. Мне плохо от того, что творится между нами. Мне плохо от того, что я успела себе надумать.

— В клуб, — завершаю я за него мысль, — Я хочу в клуб!

Я пошла ва-банк. Ляпнула первое, что пришло мне в голову. Ненадолго воцаряется молчание. Напряжение растет. Я надеялась на адекватную реакцию. Что Дима возмутится, выскажет свое категоричное нет. Возможно, даже кулаком по столу ударит. Я ждала этого. Я нуждалась в этом! Мне нужно было доказать самой себе, что передо мной сидит мужчина, который продемонстрирует характер, когда то будет нужно! Он скажет мне: "ты только моя", возьмет меня на руки и понесет в спальню, где хорошенько продемонстрирует, что бывает, если плохо себя вести. Во всяком случае, так сделал бы Никита…

— Конечно, сокровище мое, — только и выдавливает суженный, — Только будь осторожна. Сама знаешь, кого в этих клубах только не встретишь…

У меня открывается рот. Я просто не верю в то, что слышу.

— В смысле? — переспрашиваю неуверенно, — Ты так просто меня отпускаешь? И даже не попытаешься запретить?

— Ну а зачем? — устало отвечает мне Дима, — Ты у меня умница. Я знаю, что тебе хватит ума не влезать во всякие сомнительные истории. Да и в алкоголе ты норму знаешь…

Мне захотелось напиться как никогда. Я устала быть хорошей. Устала быть примерной.

— Хорошо, — только и выдавливаю из себя и иду выбирать соответствующий наряд.

Дима.

Марина выглядит какой-то раздраженной. И под руку ей лезть я не хочу. Как показывает мой скромный опыт, перечить женщине — себе дороже. Отношения наши немного напряглись. Я понимаю, это все стресс после знакомства с родителями. Это излишняя заинтересованность моими "делами" с ее бывшим.

Мне очень хочется ее порадовать. Помочь развеяться. Хочет на море — поедем на море. Хочет в горы — я все организую. Хочет в клуб…? — Неожиданно, конечно, но пожалуйста. Слышал, многим женщинам танцы помогают справиться со стрессом.

Конечно, я наслышан об историях, когда мужики пригоняют и ищут себе женщину на ночь. Или когда коварные обольстительницы приезжают на охоту за очередным кошельком.

Я просто знаю, что Марина не такая. Ей это все не интересно. Она — интеллектуалка. И все это желание "потусить" — всего лишь необходимость смены декораций. Я прикушу свой язык. Я пойду ей навстречу.

Даже когда она выходит в откровенном платье, я не говорю ей ничего. Мне это претит, естественно. Увидела бы ее в таком виде мать — и я бы уже не считался ее сыном.

Но матери тут нет. И я терплю.

— Красиво? — спрашивает она и приподнимает бровь. Выглядит как провокация.

— Очень, — отвечаю я, — Все внимание будет твоим!

Она что-то многозначительно фыркает. Выдимо, с ответом я все-таки не угадал.

— Тебя подвезти?

— Сама доеду.

— Как скажешь, сокровище мое. Хорошо тебя потанцевать!

Она закатывает глаза. И, сделав пару маневров в телефоне, уходит из квартиры прочь.