Изменщик! Я преодолею боль

Глава пятая

Марина.

Стоит остаться наедине с собой, как я заливаюсь слезами. Мне больно. Мне плохо. Мне обидно.

Почему? Почему он не хочет жениться на мне? Мы знакомы не пару месяцев, я не тороплю события. Многие пары решают расписаться уже спустя год. Так что со мной не так? Неужели я недостаточно хороша для того, чтобы стать женой?

"Я слишком серьезно отношусь к таким вещам", — звучит в голове его голос, — "Ты — самая достойная…"

К глазам моим подкатывают слезы. Я чувствую себя дешевкой, от которой пытаются откупиться красивыми словами и дорогими подарками. И пусть я борюсь с этим чувством. Пусть пытаюсь себя успокоить. Никакие оправдания и никакие утешения не могут помочь мне перебороть эту боль. Я беру свой телефон. Звоню своей подруге. Делюсь произошедшим с ней.

— Я же тебе говорила, этот тип не собирается жениться, — категорично отрезает она, — Так и будет отмахиваться дальше, запомни мои слова. Вы два года встречаетесь, Марин! Два года! И он даже не хочет с тобой вместе жить. Это разве нормально?

Я ей говорю, что окончательно запуталась. Мне хочется верить Никите. Хочется создать с ним полноценную семью. Но его поведение кажется странным. Я не могу найти ему объяснения. Мы действительно встречаемся не первый год. Я, конечно, знаю, что есть пары, где мужчина тянул и пять лет, и семь… Но я так долго ждать не хочу. Не вижу в этом смысла. Мои родители вот поженились спустя полгода с момента знакомства.

— Я увидел твою мать, — рассказывал отец, — И просто понял, что она — мой родной человек. И что я буду настоящим дураком, если упущу ее. Я сделал ей предложение. И был самым счастливым человеком, когда она сказала "да."

Почему у меня все не так? Почему я выпрашиваю того, чтобы меня взяли в жены? Неужели я недостойна того, чтобы создать со мной семью? Неужели я недостаточно хороша для этого? Что со мной не так? И вообще, точно ли что-то не так со мной?

Мы договариваемся с Наташей встретиться в одном из кафе. Давно с ней, кстати, не виделись вживую. В последний раз, наверное, на девичнике перед ее свадьбой. На само торжество я не попала. Работа. Проклятая работа, зарплаты с которой мне хватает разве что на оплату скромного съемного жилья.

— Как ты? — спрашивает у меня подруга.

Я ей говорю, что скоро вместо сиропа будут добавлять в свой кофе коньяк.

— Не руби с плеча, — утешает она меня, — Ты вот говорила, что накануне тебе с незнакомого номера странное сообщение прислали.

— Да, — я достаю свой телефон и показываю текст Наташе.

— Достань номер из черного списка.

— Зачем?

— Как это зачем? Вдруг тебе не просто так предложение не делают? Может, Никита и правда уже окольцован.

— Да брось. Быть того не может…

Мы долго спорим на эту тему. Наташа говорит, что я все равно ничем не рискую. Если это бывшая, то у меня есть шанс воочию убедиться в том, насколько она "бешенная" и "неадекватная". А если все-таки жена, то я смогу смело порвать отношения.

Возвращаюсь домой опустошенной. Я боюсь. Боюсь того, что подруга окажется права. С огромной болью на сердце достаю тот незнакомый номер из черного списка. Делаю глубокий вдох. Медленный выдох. Набираю сообщение.

"Нам нужно встретиться"

Отправляю. Не знаю, на что я рассчитываю. Откуда вообще уверенность в том, что я сама не нахожусь в черном списке? Да и захотят ли со мной встретиться? А если и захотят, то что я скажу? Чего я сама ожидаю услышать? На эти вопросы у меня ответа нет. Но почему-то кажется, что я все делаю верно. Ответ приходит только утром.

"Хорошо. Сегодня. В час. В небе."

В назначенное время я прихожу в указанную кофейню. Там меня ожидает женщина лет тридцати пяти. Ухоженная. Вполне себе красивая. Одежда на ней дорогая, удачно подобранная к ее типажу. Сразу видно, деньгами обеспечена. Но ужасно несчастная. Становится неловко перед ней. Выходит, я все-таки любовница? Пусть и поневоле. Но кого это волнует?

— Ну здравствуй, — говорит она мне с очевидной неприязнью, — Так вот ты, значит, какая. Ну и зачем решила встретиться?

— Я не знаю, — отвечаю честно ей, — До последнего надеялась, что это розыгрыш. Или ошибка.

— Значит, этот мудак тебе все-таки ничего не сказал?

Меня передергивает. Все-таки я люблю Никиту и мне очень неприятно, что его называют мудаком.

— Ну будем знакомы. Старцева Влада, — она протягивает мне свою ладонь для рукопожатия.

— Марина. Очень приятно.

— К сожалению, не могу сказать того же.

Влада жмет мне руку. Некоторое время мы сидим в напряженном молчании. Каждая из нас переживает свою маленькую трагедию. Две обманутые женщины с разбитыми сердцами.

К нам подходит официант. Спрашивает, чего бы мы желали. Она заказывает себе американо и какой-то десерт. У меня в горле стоит ком. Вообще ничего не хочется. Впрочем, нет, есть у меня одно желание — убежать отсюда и забыть об этой встрече напрочь. Но я пересиливаю себя. Приличия ради заказываю чай.

— Ну так что думаешь делать, Марина? — она смотрит на меня в упор. Буравит своими глазами. Мне становится очень некомфортно. Я будто вынуждена оправдываться перед ней.

— Я не знаю. До вчерашнего дня я была уверена, что у нас серьезные и очень перспективные отношения. Я даже искренне надеялась, что…

— Что?

— Что мне сделают предложение…

Влада заливается нервным смехом. Я чувствую себя глупо. Зря раскрылась перед этой дамой.

— Но, — продолжила я, — Быть разлучницей мне совершенно не хочется.

— Стыдно детей оставить без отца?

Я от удивления открываю рот. Так у Никиты есть еще и дети? Влада усмехается. Протягивает мне свой телефон, чтоб я посмотрела на счастливые семейные моменты. Вот фотографии со свадьбы, вот фотографии из роддома, мой Никита сюсюкается со своей дочкой, вот уже с двумя он в парке…

У меня перехватывает дыхание. Сколько раз я себе фантазировала все эти сцены. Сколько раз представляла себя в белом платье и фате, а его — в черном костюме. Сколько раз подбирала имена нашим воображаемым детям. Если родился бы сын, я назвала его Сашей. Если дочь — Ева. Я представляла, как меня встречают из роддома. Как мы отмечаем дни рождения и день создания нашей семьи. Как ходим вместе в пиццерию. Ведь мы — одно целое. И вот розовые очки разбились стеклами внутрь. Дрожащими руками возвращаю телефон обратно.

— Ну как тебе? — язвительно спрашивает она, — Производит впечатление идеального отца, верно? А тебе он что наговорил?

— Что… что ему портит жизнь бывшая.

— Бывшая, значит…

Я вижу, что Влада сейчас расплачется. Мне ее становится жалко, но лезть со словами поддержки я не смею. Я — любовница. Из-за меня сейчас трещит по швам ее семья. Она меня, наверное, ненавидит. Пусть и держится с достоинством, без оскорблений и угроз. Это вызывает уважение. Даже восхищение, пожалуй. Я бы так не смогла. Ведь у нее было все. Красивый и богатый муж, счастье материнства. На фотографиях со свадьбы она светилась изнутри, как лучезарное солнце — такой беззаботной казалась. И улыбка была такая искренняя. А потом в жизни ее Никиты, видимо, появилась я. Впрочем, может, он и до этого ей изменял? Кто теперь знает?

— На, смотри, — Влада протягивает мне свой паспорт. Я вижу, что штампа о разводе нет. Она действительно его жена. Выходит, все это время Никита действительно лгал мне в глаза.

Перед глазами проплывает прошлый наш совместный вечер. Он говорил, что относится к браку слишком серьезно… Говорил, что я — самая достойная. Лжец. Какой лжец! И ему ведь совершенно не было стыдно! Делаю глубокий вдох. Ладно. Все это неважно.

— А что будете делать Вы? — обращаюсь я к своей сестре по несчастью, — Почему не разведетесь?

— Зачем? — искренне удивляется Влада, — Он еще нагуляется, я знаю его достаточно хорошо. Рано или поздно ему просто надоест. Он вернется в семью. Туда, где его любят. Туда, где его готовы принять таким, какой он есть на самом деле. Даже если он меня разлюбил. Даже если он сейчас меня возненавидит. Все равно вернется.

Мне становится не по себе от ее слов. Насколько отчаянно нужно нуждаться в Никите, чтобы быть готовой простить ему всю ту боль, что она сейчас переносит? Чтобы простить ту боль, которую ей предстоит еще перенести?

— Любите его?

Влада мне не отвечает. Молча пьет кофе и ковыряет свой десерт. Нужно признать, мой вопрос был очень бестактным. Я извиняюсь. Она кивком головы дает понять, что мои извинения приняты. Я понимаю, что наш диалог завершен. Расплачиваюсь за чай и прощаюсь.

— Оставь его. Брось, — говорит она мне вслед, — Ваши отношения все равно ни к чему не приведут.

И я понимаю, что она права. Мне хочется нормальной и дружной семьи. Мне хочется детей. Никита этого не даст. Но… но как мне отказаться от него? Ведь я тоже по-настоящему люблю его.

Влада.

Не знаю, чего именно я ожидала от этой встречи. Может быть, увидеть наглую физиономию своей соперницы? Послушать ее мерзкое хихиканье и заранее заготовленные оскорбления? Да, наверное. Будь она бессердечной сукой, я позволила бы себе вцепиться в ее лицо ногтями. Запугать ее. Изуродовать. Раз и навсегда отвадить от посягательств на чужое счастье. Я выместила бы на ней всю свою боль. Всю свою обиду. Мне стало бы легче.

Но Марина оказалась такой же обманутой, как и я. Совсем юная. Наивная. Не удивлюсь, если отношения с Никитой были первыми "серьезными" в ее жизни. Жалко ли мне ее? — Возможно. Ни одной женщине бы я не пожелала оказаться на ее месте. Наверняка эта девочка мечтала о семье, о детях, намекала на свадьбу Никите… И я ведь прекрасно понимаю, как в таких ситуациях ведет себя мужчина. Он не заявляет категоричного "нет". Тянет время. Придумывает оправдания. Не позволяет женщине потерять надежду, что она вот-вот получит желаемое.

Тяжело вздыхаю. Я не первый день по земле хожу. Все происходящее слишком очевидно для меня. Марина не оставит мечты о Никите. Она не послушает меня. Этой девочке слишком больно от той мысли, что ей уготована роль любовницы. Ради нее мой супруг не подаст на развод. Не купит кольца. Не встанет на одно колено. Не скажет заветных слов. Марина захочет убедить саму себя, что я ошиблась. Что я недостаточно хорошо знаю человека, которого она принимает за свою истинную любовь.

Она уходит. Я продолжаю некоторое время сидеть на месте. Мне нужно привести в порядок мысли. Иной раз я задаюсь вопросом, за что Никита так жесток со мной? Что плохого я сделала ему? Всегда старалась быть понимающей и ласковой женой. Есть тысячи жен и похуже меня. Но их любят и обожают, им ноги целовать готовы…

Я была готова простить ему любовниц. Была готова была делить его любовь с другими. Мне даже не нужна его любовь. Насильно мил не будешь, я прекрасно это понимаю. Но человеческое отношение… хоть какое-то понимание и уважение…

Чувствую, как к глазам моим подходят слезы. Наверное, я сама себя не уважаю. Наверное, я сама позволяю о себя вытирать ноги…

— Сделать еще кофе? — прерывает мои мысли официант.