Извращённые cердца

Глава 27

Савио и я наслаждались одним и тем же, смеялись вместе. Все могло бы быть хорошо, если бы он не поддерживал эту невидимую стену. Всякий раз, пытаясь завести серьезный разговор, его ответом была ухмылка или шутка. Могу сказать, что он пытался сделать это по-своему, по-идиотски, заставляя меня чувствовать себя как дома, водя меня на бои и тренируясь вместе.

Это была неплохая основа для организованного брака, но я не хотела примиряться с этим.

Я могла бы сказать, что он становился все более раздраженным из-за нашей недостаточной близости, и, если быть честной, мне становилось все труднее сопротивляться ему с каждым днем. Мое тело, в отличие от разума, не желало заставлять его платить. Я определенно наказывала и себя тоже, как постоянно указывала Тони.

Ее совет взять дело и его самого в свои руки, ради улучшения своего положения, звучало как нечто такое, что могло бы в целом сработать, только я не была уверена, что смогу это сделать.

Однажды ночью, почти через две недели после нашей свадьбы, я решила попытаться вывести из равновесия Савио. Он проявил больше сдержанности, чем я ожидала, и я хотела посмотреть, смогу ли это изменить.

Конечно, это был плохой план.

Савио только что закончил чистить зубы, когда я вошла в ванную в халате, не обращая внимания на нервное трепетание в животе. Его глаза следили за мной, когда я направилась в душ и сбросила халат.

Это был первый раз, когда я была обнажена перед ним, и мои щеки запульсировали от смущения, войдя в душ и включив воду.

Торжествующая улыбка, появившаяся на моем лице при виде лица Савио, продолжалась ровно до тех пор, пока он не потянулся за своими боксерами и не сбросил их вниз. Обнаженный, каждый мускул которого дрожал, с этой невыносимой ухмылкой он подошел ближе, открыл кабинку и шагнул внутрь.

Я вытаращил глаза. Он уже становился твердым, и мне пришлось подавить желание потрогать его, чтобы узнать, действительно ли он такой шелковистый, как кажется.

— Я уже большой мальчик, Китти, — он прижался ко мне с обеих сторон, и его кончик почти коснулся моего живота. — Ты думаешь, что можешь вывести меня, принимая душ прямо передо мной?

Я с трудом сглотнула, разрываясь между желанием и нервами. Я определенно вывела его, только не так, как ожидала.

Савио потянулся ко мне, и я замерла. Его глаза остановились на моем лице, когда он коснулся ладонью моей талии. Несмотря на горячую воду, по моей коже пробежали мурашки.

Савио наклонил голову с напряженным взглядом и очень медленно скользнул пальцами выше, слегка поглаживая мои ребра.

Мой язык был тяжелым, как бесполезный комок во рту. Мне хотелось сохранить над собой верх, но я чувствовала, как мое самообладание ускользает. Почему я вообще решила, что это хорошая идея находиться голой рядом с Савио?

— Ты не оттолкнешь меня и не прикажешь остановиться, Китти?

— Нет, — выдохнула я, и его пальцы на нижней стороне моей груди замерли, а затем я все испортила. — Не называй меня Китти. Это заставляет меня чувствовать себя глупым маленьким ребенком.

— Ох, Джем, ты не чертов ребенок, — прорычал он, когда его темные глаза блуждали по всей меня, а затем он наклонил голову и схватил мой сосок губами.

Я ахнула, моя рука взлетела вверх, хватая его за затылок. Крепко зажмурившись, я прислонилась спиной к душевой кабине. Что происходит?

Каждое движение его губ посылало всплеск удовольствия через мой центр. Вскоре возбуждение растеклось между моими ногами, и они становились все тяжелее и тяжелее. Жесткий сосок заставил мои глаза распахнуться. Савио поднял глаза, наблюдая за моим лицом, пока посасывал мой сосок. Даже в моих самых грязных фантазиях о нем, и даже зная слухи о его навыках, я не могла представить, как восхитительно его рот будет ощущаться на моей груди. С ленивой ухмылкой оттянув рот, он лизнул след к моему другому соску, прежде чем тот тоже исчез между его губами. Его рука поднялась, и он начал гладить мою грудь.

Я тяжело дышала, не могла ничего сделать, кроме как сосредоточиться на дыхании и стоять прямо. Савио отстранился, и я чуть не захныкала. Судя по выражению его лица, он знал, какое впечатление произвел на меня.

— Ты когда-нибудь трогала свои сиськи?

Я молча кивнула.

Он поцеловал мой сосок и мрачно улыбнулся.

— И?

Почему он заговорил? Я хотела, чтобы его рот снова обхватил мой сосок. Моя сердцевина пульсировала как сумасшедшая.

— Мне это ничего не дало, — выдавила я.

— Какая жалость, — протянул он и снова нежно пососал мой сосок, не сводя с меня глаз. Он позволил моему соску выскользнуть из его рта. — Тогда полагаю, что и тебе это ничего не даёт, и мне следует остановиться?

Когда-нибудь я убью его, но не сегодня, и уж точно не раньше, чем исчезнет это напряжение в моей душе. Я отрицательно покачала головой.

— Боюсь, мне необходимо, чтобы ты это сказала.

— Не останавливайся.

— Не останавливаться делать что?

Его губы были так близко к моему соску, что это сводило меня с ума.

— Что ты делал до этого?

Он покачал головой.

— Не сокращай. Говори, что хочешь.

— Продолжай сосать мой сосок, — процедила я сквозь зубы, когда жар ударил мне в лицо.

— Твое желание для меня закон.

Он снова начал неторопливо сосать, и я закрыла глаза, утопая в этом ощущении. Я потеряла всякое чувство времени, пока его пальцы не скользнули вниз по моему животу и не коснулись чувствительной кожи прямо над лобковой костью. Мои глаза резко распахнулись.

— Ты чувствуешь тут, как я сосу? — он заскрипел рядом с моим соском.

Его большой палец слегка коснулся треугольника подстриженных волос, и я вздрогнула. Я чувствовала это там и везде. Он поджег меня так, что я даже не подумала о такой возможности.

Его пальцы двинулись ниже, и наконец я вышла из транса.

— Нет, — ответила я не так уверенно, как мне хотелось бы, и сжала его запястье.

Я и так уже позволила этому зайти слишком далеко. Когда дело доходило до Савио, мне было очень трудно сопротивляться.

— Почему ты продолжаешь это, Джем? Я могу заставить тебя почувствовать себя хорошо, лучше, чем ты когда-либо чувствовала. Чего ты хочешь от меня?

Я не была уверена, по крайней мере сейчас. Не с его обнаженным телом так близко, с его голодным взглядом, клеймящим мою кожу, с его пальцами так близко к тому месту, где я ныла.

— Я не хочу, чтобы это было игрой для тебя. Хочу, чтобы ты относился к этому браку так же серьезно, как и я. Я…

Я хотела, чтобы он доверял мне настолько, чтобы поделиться со мной своими самыми мрачными мыслями и страхами; хотела, чтобы он любил меня так же, как я любила его на протяжении всех этих лет, и я едва могла вспомнить, как это было раньше.

Его взгляд смягчился.

— Я женился на тебе, Джем. Это не игра, я черт возьми знаю это, ясно? Ты заставляешь меня смеяться. Ты единственная девушка, заставившая меня разинуть рот в спортзале. Единственная девушка, с которой я могу смотреть бои в клетке. Ты не визжишь и не блюешь при виде крови. Ты жесткая и мягкая, рай и ад. Полный пакет. Вот почему я хочу тебя.

Мои губы приоткрылись от удивления.

— Только потому, что я люблю пошутить и пошалить, не значит, что я не знаю, какая ответственность лежит на мне сейчас. Я действительно знаю, и это ново для меня. Так же ново, как и все это для тебя. У меня никогда не было никаких отношений. Я, блядь, буду портить и косячить снова и снова, возможно, пока мы не состаримся и не станем все в морщинах.

Я позволила ему эту шутку, потому что его слова были больше, чем я ожидала от него в этот момент. Встав на цыпочки, я поцеловала его. Возможно, это было для того, чтобы залезть в мои трусики, но его слова были честными, я видела это в его глазах.

Долгое время мы только целовались под струями воды, потом я отстранилась и застенчиво прошептала:

— Мы можем лечь в постель?

Савио не нужно было повторять дважды. Он толкнул дверцу и схватил полотенца для нас, помогая мне вытереться.

Его нетерпение было почти забавным, если бы я не нервничала так сильно. Он переплел наши пальцы и повел меня в спальню. Я легла на кровать, чувствуя, как мое сердце колотится о грудную клетку. Савио растянулся рядом со мной.

Его глаза расширились от голода, посылая дрожь через меня, когда он обхватил мою щеку. Его мускусный запах заполнил мой нос и послал еще одну волну влаги вниз по моему центру.

— Это твое шоу, Джем. Как только ты скажешь «стоп», я остановлюсь. Я большой мальчик, и могу справиться, если ты остановишься в любой момент.

Почему он должен был говорить такие вещи в такие моменты и заставлять меня хотеть поцеловать его до потери сознания? Я обвила пальцами его шею и поцеловала с таким энтузиазмом, что у нас лязгнули зубы. Я съежилась, смущенная своей неумелостью.

Савио этого не допустил. Он ухмыльнулся.

— Уже грубо играешь?

Я рассмеялась. Затем попробовала снова, и на этот раз наши губы соединились идеально. Савио приподнялся и наклонился надо мной, не прекращая поцелуя.

Его пальцы снова прошлись от грудной клетки к груди, и вскоре я превратилась в бескостную груду, почти отчаянно дергая бедрами. Я не могла себя контролировать. Савио оторвался от поцелуя, когда его пальцы снова прошлись по моему прессу до треугольника.

Я глубоко вздохнула и схватилась за бицепс Савио, напрягаясь так сильно, что была уверена, что завтра у меня все будет болеть, как после тренировки.

— Это что, стоп?

Я резко покачала головой.

Савио провел рукой ниже, все еще не там, где ныла я. Его глаза задержались на мне, а затем он наклонился, раздвигая меня, чувствуя, как отчаянно мое тело жаждет его прикосновения.

Он застонал глубоко в горле.

— Ты такая чертовски мокрая, Джем. Я знал, что ты будешь прекрасно ощущаться… — кончик его пальца скользнул ниже, коснувшись чувствительной внутренней стороны моих складок. — И, черт возьми, это именно так. Что ты со мной делаешь?

Он погладил мою разгоряченную плоть нежными, но отработанными движениями, от которых у меня перехватило дыхание. Моя рука на его руке ослабла, позволив Савио взять контроль над моим телом, забыв о своем решении не давать ему этого, пока еще нет. Но я не могла оттолкнуть его, не могла лишить себя магии, которую подушечка его большого пальца вытворяла между моих ног нежными, ласковыми прикосновениями и ударами.

Его губы нашли мои для томного поцелуя, крадя остатки моих чувств. Я превратилась в задыхающуюся, дрожащую массу под его умелыми руками, когда он гладил меня. Он даже не касался моего клитора, на котором я всегда сосредотачивала все свое внимание, пытаясь доставить себе удовольствие. Все было совсем не так, даже близко.

Взгляд Савио поглощал меня, его запах и жар заключали меня в блаженный кокон, из которого я никогда не хотела вырваться.

— Как дела, Джем? — он зарычал, когда его большой палец снова раздвинул мои складки, но на этот раз он щелкнул им по моему маленькому бугорку, его ноготь задел меня так, что мои бедра вздрогнули. На мгновение мне показалось, что мои глаза сейчас закатятся, и я потеряю сознание от потока удовольствия, проходящего через меня. Неужели ему действительно нужен был ответ на этот вопрос? Он точно знал, что делает со мной.

Лукавый изгиб его рта ясно дал это понять. Я прищурилась, но его большой палец снова щелкнул по моему клитору, и я резко втянула воздух. Его губы сомкнулись вокруг моего соска. С моих губ сорвались звуки, которых я никогда раньше не слышала. Я задыхалась и сдавленно стонала, пытаясь взять себя в руки.

Что, если нас кто-нибудь подслушивает?

— Не сдерживайся, — потребовал Савио. — Никто нас не слышит.

Может, теперь он тоже умеет читать мысли? Я не была уверена, что поверила ему. Но зашла слишком далеко, чтобы обращать на это внимание. Савио возобновил свою атаку на мой сосок, в то время как его палец скользил все быстрее и быстрее, распространяя мою влагу повсюду. Один из его пальцев скользнул ниже, задевая мой вход. Моя рука метнулась вперед, схватив его за предплечье, останавливая, потому что мой рот не функционировал, чтобы произнести эти слова.

Савио поднял глаза, и на мгновение я была уверена, что он проигнорирует мою молчаливую команду или сделает вид, что не понимает ее, но он не сделал. Вскоре я уже не могла сдерживаться, слишком ошеломленная его прикосновением между моих ног и посасыванием его рта моего соска.

Я выгнулась дугой с кровати и закричала, освобождаясь.

— Савио, Боже Мой!

Меня даже не волновало, что он смотрел на меня так, словно я была самым новым блокбастером. Его пальцы умело направляли меня через мое освобождение, пока не замерли, и я уставилась в потолок, ошеломленная силой своего оргазма.

— Я говорил тебе, что однажды ты выкрикнешь мое имя. И в качестве дополнительного бонуса ты даже назвала меня Богом, — сказал он со смешком, целуя мои губы, прежде чем нависнуть надо мной.

Его пальцы все еще были у меня между ног, и выражение его лица было смесью невыносимого самодовольства и захватывающего дух собственничества.

Жар на моих щеках усилился.

— Я не называла тебя Богом.

Но я была оскорблена тем, что произнесла это слово в порыве страсти. Это было бы оскорблением слова, если бы оно вообще существовало.

— Ты произнесла мое имя и Бога без паузы, это самое близкое, что может быть, если спросишь меня.

В его голосе слышалось едва уловимое рычание, скрытое чувство собственничества, и этого было почти достаточно, чтобы заставить меня попросить еще один раунд. Я не знала, что эта распутная штука может быть внутри меня. Его рука скользнула между моих ног, заставив меня вздрогнуть. Затем он взял мою руку и просунул ее между ног. Я напряглась, не уверенная в его мотивах и остро осознавая, что с меня капает. Я никогда еще не была такой мокрой. Савио провел пальцами по моим складкам, и я была уверена, что в любой момент потеряю сознание от смущения, но все равно не могла отвести от него глаз. Он поднял мою руку с колен и поднес к своему лицу. Моя кожа была покрыта моими соками. Я попыталась отстраниться, не в силах поверить, что он собирался сделать, что он хотел попробовать меня на вкус.

— Расслабься, Джем, — пробормотал он.

Я заставила себя сделать так, как он сказал. Он был большим мальчиком и, если бы захотел сделать это, то сделал бы.

Затем он взял каждый из моих пальцев и облизал их дочиста, ни разу не отрывая от меня взгляда и издавая тихое жужжание. Мое сердце пульсировало с каждым движением его языка, полностью загипнотизированное, униженное и возбужденное. Только представив себе, как этот язык и рот будут ощущаться у меня между ног, я снова чуть не свалилась с обрыва. Он снова погрузил мою руку между ног.

— Собери свои соки, — приказал он.

Мои глаза расширились от приказа, прозвучавшего в его голосе, но все же я позволила ему направлять мои пальцы. Затем он снова поднял мою руку. На этот раз он держал ее перед моим лицом. Я вопросительно посмотрела на него.

— Попробуй сама, поверь мне, ты чертовски вкусная.

Я приоткрыла рот и позволила Савио засунуть мне в рот указательный палец. Это был первый раз, когда я попробовала себя на вкус. Это был пьянящий, слегка сладкий аромат.

Глаза Савио, казалось, потемнели, смотря на меня. Моя кожа сильно горела. Это было не то, что я когда-либо думала сделать, определенно ничего такого, что мое строгое католическое воспитание не оправдало бы.

— Мы отправимся в ад за это, — хрипло прошептала я, когда Савио снова вытащил мой палец.

— Поверь мне, если это уже дает тебе билет в ад, рай не то место, где ты хочешь провести вечность.

Я рассмеялась. Поверить не могу, он скажет что-нибудь святотатственное и, все равно, заставит меня чувствовать себя хорошо.

Его губы растянулись в улыбке — на этот раз ни высокомерной, ни дразнящей — прежде чем он прижался поцелуем к моим губам, придвигаясь еще ближе, пока его передняя часть не прижалась к моему боку, и я не почувствовала очень явное доказательство его желания ко мне у моей бедренной кости. Его кончик скользнул по моей коже, распространяя намек на влагу, которая ошеломила меня.

Мои брови сошлись вместе. Из-за того, что он просто наблюдал за мной?

— Что? — спросил он, понизив голос.

Я опустила глаза, несмотря на свою застенчивость, и действительно его кончик блестел.

— Ты…?

Его собственные брови сошлись вместе, очевидно не следуя за ходом моих мыслей.

Едва уловимый пульс забился у меня в висках, когда я произнесла эти слова, вывалившиеся из меня.

— Ты весь мокрый. Ты… — я понизила голос. — … Кончил?

Савио моргнул, а затем его голова упала вперед, уткнувшись носом мне в горло.

— Ох, Джем. Ты меня просто убиваешь.

И он засмеялся.

Он смеялся надо мной.

Унижение смыло туманное сияние после оргазма, и я резко отстранилась от него, пытаясь встать с кровати. Савио этого не допустил.

Его рука обвилась вокруг моей талии, притягивая меня к себе еще раз и крепко держа. Я не смотрела на его лицо, вместо этого я сосредоточилась на том, как напряглись мышцы его плеч. Наша обнаженная кожа соприкасалась в нескольких местах — его сильное бедро касалось моего, его эрекция касалась моей талии, его мускулистая рука, моего живота — и это было невероятно чудесно. Даже в моем ужасе этот факт не остался незамеченным.

Его палец слегка приподнял мою голову, чтобы я посмотрела на него. Я сверкнула глазами.

— Я все время забываю, как мало ты знаешь.

Это должно было заставить меня чувствовать себя лучше? Тони рассказывала мне о большинстве важных вещей, но, очевидно, она упустила не менее важную информацию.

— Перестань издеваться надо мной. Ты знаешь, как я росла.

Злые слезы жгли мне глаза. Когда-нибудь я возьму себя в руки, но это будет не сегодня.

— Да, — пробормотал он тихо и мрачно, когда его глаза прошлись по моему лицу. Его пальцы скользнули по моей щеке, и я уловила запах себя, все еще запечатленный на его коже. — Ты знаешь, когда именно до меня дошло, что я нуждаюсь в тебе?

Я не понимала, почему это так важно сейчас.

Я отрицательно покачала головой.

— Когда я увидел тебя в форме хора после церкви два года назад.

Я фыркнула.

— Думаю, ты имеешь в виду, когда увидел меня на Арене в этих обтягивающих джинсах?

Медленная улыбка, все еще с тем же доминирующим оттенком, изогнула один уголок его рта вверх.

— Именно тогда я по-настоящему обратил на тебя внимание. Но позже, в этой плиссированной юбке, скромной блузке и Амишеской прическе, я понял, что должен владеть тобой, — он сделал паузу. — Мне нужно было развратить мою добрую невинную хористку всеми возможными способами.

Я моргнула и сглотнула. Савио провел носом по моему подбородку, затем поцеловал уголок рта, прежде чем его собственнический взгляд обрушился на меня подобно цунами и вытолкнул воздух прямо из моих легких.

— Я и не знала, что у тебя фетиш по школьницам, — сказала я, удивленная тем, что смогла выдавить хоть одно слово из своего сдавленного горла.

Смех грохотал в его груди.

— Я и не знал, пока ты не кончила. Но, черт возьми, Китти, ты заставляешь меня течь, как чертового школьника.

Он подчеркнул эти слова, еще раз ткнув кончиком мне в талию, распространяя еще больше влаги и напоминая мне о причине нашего странного разговора.

— И нет, я не кончил, — прошептал он мне на ухо. — Пока. Но будь моим гостем, если хочешь это изменить. Мой член весь твой, делай с ним что хочешь.

Я сглотнула, мои глаза снова скользнули вниз по его телу. Савио был великолепен в одежде и без нее. Этого нельзя было отрицать. Половина женского населения Вегаса могла бы подтвердить это. Потребовалась тяжелая работа и пот, чтобы получить что-то определенное, еще больше пота и дисциплины, работая до намека на шесть кубиков. У Савио был пресс из восьми кубиков, на который он даже не намекал. Он струился вниз по его животу, заработанный часами в спортзале и столько же в клетке, что приводило к тому, о чем мечтали миллионы женщин, но никогда не видели воочию.

Мой взгляд наконец остановился на этой печально известной татуировке быка. Я все еще помнила первоначальный шок и смущение, которые испытала, увидев его. Теперь я должна была признать, что мне это даже нравится. Мой взгляд опустился еще ниже, а во рту пересохло. Тони вкратце рассказывала о том, как она испугалась, впервые увидев Диего голым, до тех пор, пока я не сошла с ума, так как она рассказала мне нечто подобное. Теперь я все поняла.

— Дыши, Джем. Он не собирается кусаться.

Я попыталась рассмеяться, но это прозвучало немного похоже на очень неловкое бульканье.

Савио не стал меня толкать, спокойно перевернувшись на спину. Я начала обводить пресс, безопасное место, наслаждаясь жесткими плоскостями, затем медленно двинулась ниже. Я проследила за очертаниями бычьих рогов, за его прищуренными глазами и вызывающе искривленным ртом. Я обхватила всю его длину рукой. Он чувствовался хорошо, твердый, но гладкий и невероятно теплый.

Пресс Савио напрягся, но он не издал ни звука.

Боевая подготовка научила меня просить совета, если я не знала, что делать, и я сделала это.

— Можешь показать мне, как прикасаться к тебе так, как тебе нравится?

Я накрыл руку Джеммы своей и показал ей, как надо меня гладить. Ее щеки порозовели, но на лице застыло выражение глубокой сосредоточенности. Поверьте, Джемма хочет быть лучшей даже в этом.

Мои яйца уже пульсировали. Черт, они пульсировали с той секунды, как я увидел Джемму голой, и наконец прикоснувшись к ее киске, я был уверен, что выстрелю своей спермой. Я даже не помнил своего последнего преждевременного оргазма.

Наблюдая за ее прекрасным телом, видя ее пальцы на моем члене, я вскоре начал двигать бедрами навстречу ее рукам. Чертова работа руками заставила меня ослабеть, долбанный позор, но Джемма полностью свела меня с ума, без особых усилий и раздумий.

Ее глаза расширились, когда мой член стал еще тверже, и я кончил со стоном, вызвав беспорядок на моих бедрах и животе, потому что она продолжала двигать немного с энтузиазмом. Усмехнувшись, я откинул голову назад.

Я потянулся за салфетками, которые на всякий случай припрятал рядом с кроватью, и протянул несколько Джемме, прежде чем начать очищать свою сперму. Джемма закусила губу, погруженная в свои мысли. Мне никогда не было интересно, о чем думают девушки. Это казалось пустой тратой времени и энергии, но с Джеммой я бы все отдал, чтобы заглянуть в эту хорошенькую головку.

Обхватив ее рукой за талию, я притянул ее к себе. Она выглядела неуверенной, почти виноватой. Эта традиционная чушь, вероятно, снова лезла ей в голову. Как может удовольствие быть грехом? Я провел кончиком пальца по ее виску.

— Доллар за твои мысли, — Джемма прижалась ко мне, лишая возможности увидеть выражение ее лица. — Давай же, Джем. Скажи что-нибудь. Это молчаливое заявление заставляет меня чувствовать себя так, будто я заставил тебя сделать что-то, чего ты не хотела.

Я не часто ощущал себя виноватым по отношению к Джемме, и мои бессонные ночи определенно не были результатом моей совести, но мысль о том, что я подтолкнул Джемму, беспокоила меня больше, чем я думал. Я хотел, чтобы она хотела этого, хотела меня.

— Ты меня ни к чему не принуждал. Я хотела этого.

Слава богу.

— Тогда что? Мне сделать татуировку «секс — это не грех» на моей заднице, чтобы доставить сообщение?

Джемма подавила смешок, хлопнув меня по груди, прежде чем снова начала лениво обводить взглядом мои восемь кубиков.

— Не уродуй свою задницу.

— Свою задницу… — я с улыбкой покачал головой и посмотрел вниз. — Значит ли это, что ты наслаждалась ее видом?

Она встретилась со мной взглядом.

— Ты действительно напрашиваешься на комплименты? Ты единственный мужчина, которого я когда-либо представляла себе с татуировкой собственного имени.

Я ухмыльнулся.

— Не меняй тему разговора.

Она пожала плечами.

— На неё приятно смотреть.

— Мне тоже нравится твоя задница, Джем.

Она поджала свои соблазнительные губы. Я погладил пальцами ее талию и бедро, наслаждаясь тем, как ее глаза затрепетали, закрываясь от этого ощущения.

— Я всегда представляла себе все по-другому…

— Как это, по-другому?

— Быть близкой с мужчиной. Мама никогда не говорила со мной об этом, но однажды тетя увидела меня в джинсах и футболке и сказала, что я прошу мужчин прикоснуться ко мне, если так одета, и что мужчины движимы своими желаниями и не смогут сдержаться, если я не прикроюсь.

Я усмехнулся.

— Что за чушь собачья, — проворчал я. Я приподнял лицо Джем вверх. — Как бы ты ни одевалась, только придурок может подумать, что ты напрашиваешься на это. А то, что мужчины не могут сдерживаться после определенного момента, это полная и абсолютная чушь, Джемма. Нет никакого смысла. Это городской миф, который больные ублюдки используют, ради оправдания изнасилования. Даже если бы ты лежала подо мной голая, а мой член уже прижимался к твоей хорошенькой киске, я бы смог остановиться, если бы ты мне сказала.

Джемма улыбнулась.

— Я имею в виду, что, конечно, буду плакать огромными слезами, и мои яйца взорвутся, но я без колебаний остановлюсь. Ты в любой момент можешь доверять мне.

Джемма обняла меня одной рукой, ее тело смягчилось рядом с моим.

— Спасибо.

Я не был точно уверен за что, но я наслаждался ощущением ее расслабленности.

— Расскажи мне о себе одну личную вещь, о которой больше никто не знает.

Я весь напрягся. Моей первой реакцией было прибегнуть к сарказму. Я не ожидал, что так много буду говорить, особенно об эмоциях, но мне хотелось, чтобы между мной и Джеммой все получилось. Я действительно хотел этого, и не потому, что желал сорвать ее вишенку — не только из-за этого.

Я не хотел нырять в черную дыру, являющейся моим ранним детством, и это не было тем, о чем никто не знал.

Я вспомнил первые дни своей жизни в Лас-Вегасе, когда мы снова потребовали власть. Внезапно, после многих лет борьбы и бегства, у меня появился дом и шанс жить жизнью, которая была настолько близка к нормальной, насколько позволяла жизнь Фальконе, которая все еще была далека от нормальной жизни всех остальных.

— Когда я подружился с Диего — это было потому, что мне нравилось проводить время в вашем доме. Это был первый раз, когда я увидел нормальную семью, которая не была подпитана ненавистью, болью и страхом. Не пойми меня неправильно, Римо и Нино сделали все возможное, чтобы вырастить Адамо и меня. Они делали все, что было в их силах, ради нашей защиты и заботы, но… ты знаешь Римо и Нино.

Римо заботился обо мне и моих братьях с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать, и наш отец отправил нас в школу-интернат в Англию, чтобы убрать с дороги. Иметь дело с нашей сумасшедшей матерью, ее садистскими увлечениями и нами было просто слишком.

— Какое-то время я действительно хотел иметь такую семью, такую жизнь…

— Теперь нет?

Я колебался.

— Мне нравится, что моя семья всегда была сумасшедшей, и все изменилось с тех пор, как здесь появились Киара и Серафина. Сначала я злился, потому что не мог вести себя так, как привык, но теперь мне это действительно нравится, даже маленькие монстры. Наверное, мне нравится наша версия нормальной семьи.

— Ты хочешь детей?

Я коснулся губами ее уха.

— Тебе не кажется, что нам следует овладеть первым шагом в сексе, прежде чем использовать это так, как задумал Бог?

— Я не имею в виду сейчас. Имею в виду, когда-нибудь.

Наверное, это была тема, которую мы должны были затронуть прежде чем поженились.

— Да, но не в ближайшие десять лет. Хочу, чтобы дети Римо и Нино выросли из этого сумасшедшего возраста.

Джемма рассмеялась.

— Ты думаешь, это когда-нибудь кончится?

— С Невио, наверное, нет, — пробормотал я. — Что насчёт тебя?

— Я хочу детей, но, как и ты, я не тороплюсь, даже если это разобьет мамино сердце. Она уже мечтает получить своего первого внука в следующем году.

Облегчение затопило меня. Учитывая традиционное воспитание Джеммы, было бы разумно, если бы она вскоре родила ребенка.

— Тогда пусть лучше поторопятся Тони и Диего, потому что мы чертовски уверены, что в ближайшее время не будем производить маленьких Джемм.

Она подняла голову.

— Как насчет маленьких Савио?

— Слишком много работы.

Джемма улыбнулась и поцеловала меня.