Извращённые cердца

Глава 30

Я не был уверен, почему так испугался на кухне. Эти три слова приходили мне в голову и раньше, но заявление в присутствии моей семьи определенно не должно было произойти.

Джемма тоже еще не произнесла этих слов и не пыталась вытянуть их из меня, за что я был ей очень благодарен. Просто я еще не чувствовал, что это правильное время… или, может, я был чертовым трусом.

По крайней мере, наша сексуальная жизнь постепенно набирала свой темп. Мне все еще приходилось двигаться медленно, но я не возражал. Единственное, что меня беспокоило, так это то, что рот Джеммы держался подальше от моего члена. За все четыре раза, что мы занимались сексом, она ни разу ничего не предприняла.

Решив слегка подтолкнуть ее, я обхватил ее сзади руками во время нашей тренировки.

— Как насчет небольшого пари? Если ты выиграешь, то я окажусь у тебя между ног, если я, то ты?

— Похоже, ты в любом случае выигрываешь, — пробормотала она.

Я рассмеялся, ошеломленный ее словами.

— Ты считаешь, что то, что я постоянно оказываюсь у тебя между ног моя победа?

Ее щеки вспыхнули, и она снова сосредоточилась на том, чтобы обернуть руку. Я усмехнулся и крепче обнял ее за талию.

— Ты совершенно права. Твоя киска самое восхитительное лакомство, которое я когда-либо пробовал.

Легкая дрожь охватила ее тело.

— Ты не хуже меня знаешь, что я не могу победить тебя.

— Тогда как насчет того, чтобы твоя победа была, если попадешь мне прямо в лицо, а я выиграю, если уложу тебя на пол?

Она поджала губы.

— Ну же, Китти, будь храброй. Только не говори мне, что боишься взять мой член в рот.

Она с раздражением вырвалась из моих объятий.

— Я не боюсь.

Ох, так оно и было. Вопрос состоял в том, было ли ее традиционное воспитание корнем проблемы или ее неопытность. Наверное, оба.

Джемма подняла кулаки.

— Я не боюсь, — снова настаивала она.

Я с усмешкой пожал плечами.

— Тогда давай начнем.

Она сразу набросилась на меня. Джемма была быстра и почти проскользнула мимо моей защиты. После нескольких быстрых ударов по моим предплечьям и бокам она попыталась ударить меня ногой по коленям. Я немного поиграл с ней, разозлив. Вскоре волосы Джеммы дико завились вокруг ее потного лица, а в глазах засветилось разочарование.

— Я же сказала, что не могу победить тебя, — кипятилась она.

Она не смогла, и я пнул ее по ногам. Она со стоном упала на спину.

— Я победил, — прорычал я, наклоняясь к ней.

Она сверкнула глазами, и это заставило меня улыбнуться еще шире. Я сделал шаг назад и прислонился к клетке, указывая на свой пах.

— Будь моим гостем.

Джемма встала на колени и придвинулась ближе, будто перед ней был трибунал, а не мой член. В ее глазах было столько неуверенности, когда они скользнули к моему чертову паху, моя похоть ушла прямо в окно. Я ничего так не хотел, как кончить ей в рот, но не тогда, когда она не была готова к этому. Я никогда не был с девушками, которые не были бы на сто процентов увлечены этим.

С рычанием я поднял ее на ноги и завладел ее ртом для поцелуя, прежде чем снова прижать к клетке.

— Держись за эту чертову клетку, Джем.

Она сцепила пальцы в отверстиях сетки, нахмурившись. Я засунул пальцы за пояс ее боксерских шорт. Ее глаза расширились, и она метнулась к двери зала.

— Поверь мне, никто из моих братьев не войдет внутрь, зная, что я здесь с тобой.

Я стянул с нее шорты и трусики.

— Ты победил.

В ее голосе звучало замешательство, когда она была передо мной, наполовину обнаженная. Мой рот, как всегда, наполнился слюной при виде ее киски.

Я опустился перед ней на колени.

— Знаю, и как победитель, я могу решить, какой приз мне больше нравится, и я хочу твою киску, — я крепко сжал ее ягодицы, заставив ахнуть от удивления. — Держись крепче. Вскоре твои ноги будут слабы.

— Даже у тебя нет причин быть таким самодовольным, — сказала она.

Я посмотрел вверх, обнаружив, что она смотрит на меня, ее пальцы держались за сетку, зубы впивались в нижнюю губу.

Один уголок моего рта приподнялся, и она быстро закрыла глаза и подняла голову. Все еще слишком робкая, чтобы смотреть на меня.

— Нет, так дело не пойдет, Китти. Ты будешь смотреть, как я лижу эту киску, как хорошая девочка.

— Савио, — процедила она сквозь зубы, все еще крепко зажмурившись.

Я сжал свои пальцы вокруг ее бедер, рыча.

— Мы играем по моим правилам. Я выиграл, и ты будешь смотреть, как я вылизываю твою киску, или мне все-таки придется трахнуть тебя в рот.

Это была пустая угроза. Я хотел, чтобы у Джеммы потекли слюнки на мой член, но сегодня этого явно не произойдет.

Ее глаза резко распахнулись. Она явно поверила, что я говорю серьезно. Мы действительно должны были поработать над этим. Мое мудачество из прошлого, очевидно, все еще затмевала настоящее.

— Хорошо, — сказал я тихим голосом, а затем снова сосредоточил свое внимание на этой блестящей маленькой киске, кричащей о любви.

Я сделал глубокий вдох.

— Что ты делаешь?

Я усмехнулся.

— Не говори так потрясенно, Китти. Я собираюсь сделать с тобой несколько очень неприятных вещей, которые выведут из тебя всю остальную девушку из хора.

Она хотела что-то сказать, но я провел языком по ее клитору, заставляя ее замолчать.

— Такая чертовски милая.

Я начал лизать ее, долго, лениво облизывая языком по всей длине, пока удерживал ее взгляд. Ее лицо было ярко-красным, но она ни разу не отвела взгляда, и не только из-за моих предыдущих слов. Даже если хорошая девочка, Джем никогда бы не призналась в этом, она любила смотреть, как я лижу ее киску. Я видел это в ее похотливом взгляде.

Я сосал ее клитор, пока трахал ее двумя пальцами, и, наконец, ноги Джеммы стали ватными. Я отпрянул назад.

— Я же тебе говорил.

Она сверкнула глазами, но ничего не сказала.

— Держись, — приказал я, затем поднял ее бедра на свои плечи, раскрывая ее для меня, прежде чем погрузиться обратно. Она застонала, покачивая бедрами.

Мне нравилось, что она не пыталась приглушить свои стоны. Она давала мне понять, как сильно любит, когда я ее облизываю. Я лизал ее сильнее и быстрее, глубоко погружаясь с каждым движением. Она начала дрожать и задыхаться, ее тело напряглось как тетива лука за мгновение до того, как она закричала. Ее бедра отчаянно задвигались в моей хватке, и я ухмыльнулся, прижавшись к ее разгоряченной плоти. Она попыталась опустить ноги, когда перестала дрожать, но я удержал ее.

— Ох, нет, Джем. Стой спокойно и дай мне мою награду. Это самая лучшая часть, — прорычал я, и, как и ожидалось, она задрожала; и еще больше ее похоти просочилось наружу.

Я легонько лизнул ее, стараясь держаться подальше от ее сверхчувствительной точки. Вскоре напряжение покинуло ее конечности, и она снова начала двигать бедрами, приоткрыв рот.

Я внимательно наблюдал за ней, не желая подходить слишком близко. Хотя она все еще была неопытна, она могла кончить прежде, чем я успею отступить.

С последним долгим поцелуем я отодвинулся и одарил ее своей самой высокомерной улыбкой. Она даже не отреагировала, слишком ошеломленная тем, что только что произошло. Я видел вопрос в ее глазах, возможно, почему я остановился.

Я вытер подбородок и выпрямился. Джемма опустила руки, но продолжала стоять, прислонившись к клетке.

— Так есть ли у меня причины быть самодовольным?

— Есть, — призналась она, задыхаясь.

Я поцеловал ее. Джемма всегда была честной, вот что я всегда ценил в ней.

— Хочешь еще? — спросил я.

Прикрыв глаза, она кивнула. Я сбросил шорты и приподнял Джемму повыше, прислонив ее спиной к клетке. Затем медленно опустил ее на свой твердый член, не отрывая глаз от ее лица, смотря, подходит ли ей сейчас эта поза. Она все еще была тесной, и мне пришлось двигаться медленно, но на ее лице не было никаких признаков боли.

— Боже, Савио, — выдавила она, когда я полностью погрузился в нее.

Я дерзко ухмыльнулся, и ее губы сжались.

— Я не называла тебя Богом.

Я заставил ее замолчать своим первым глубоким толчком, прижав ее спиной к клетке. Голова Джеммы откинулась назад.

— Нет, — прорычал я. — Ты будешь смотреть, как я тебя трахаю.

Она встретилась со мной взглядом. Она никогда бы не призналась в этом, но она была возбуждена моей доминирующей стороной. Вскоре я установил более быстрый ритм. Я переставил ноги, занимая более удобное положение, мои пальцы впились в ягодицы Джеммы, когда я вошёл в нее с глубокими, жесткими толчками, которые заполнили спортзал грохотом клетки.

Когда мы оба кончили, я опустился на пол с Джеммой на коленях. Она безвольно повисла в моей руке.

— Это то, что я называю хорошей тренировкой, — сказал я.

Джемма рассмеялась.

— Я просто рада, что никто не пришел.

— Даже если бы мои братья пришли сюда, они бы знали, что это не звук сражения.

Джемма застонала, прижимаясь лицом к моему горлу. Я погладил ее по спине.

— Ничего не болит?

— Завтра я буду вся в синяках.

— Это желаемый результат боевой подготовки.

Вернувшись домой, мы устроились на диване, чтобы провести еще один вечер в кинотеатре. На этот раз квалификационная гонка Адамо стала самой крупной гонкой года. Мой брат, как всегда, вел машину как сумасшедший.

Я мог сказать, что Джемма о чем-то задумалась.

— Почему у тебя проблема с проявлением настоящих эмоций? Как и то, что ты чувствуешь ко мне.

Блядь. Я не отрывал глаз от экрана. Эмоции были обузой. Мое прошлое доказывало это снова и снова.

— Я показываю тебе, что чувствую к тебе. Сегодня уже дважды.

Джемма потянулась к пульту дистанционного управления и убавила громкость.

— Я не это имела в виду.

— Ну же, Джем, не порть этот вечер эмоциональной ерундой. Я женился на тебе, чего еще ты хочешь?

Я взял у нее пульт и снова прибавил громкость.

Джем повернулась к экрану с каменным выражением лица.

— Ты говоришь так, будто сделал мне огромный подарок, женившись на мне. Словно я должна быть благодарна тебе за то, что ты соизволил покончить со своими мужскими похождениями ради меня. Ты никогда не прикладывал к этому никаких усилий, — она подняла палец с обручальным кольцом. — Если это твой способ показать, как сильно ты заботишься обо мне, то ты идиот.

Она вскочила на ноги и зашагала прочь. Застонав, я откинулся на подушки. Вот почему я никогда не утруждал себя отношениями. Глядя, как Джемма исчезает наверху, я не мог оставаться на диване. Когда другие девушки убегали ранеными, мне было наплевать, но с Джем все было по-другому, и не только потому, что мы были женаты.

Я встал и последовал за ней наверх, где обнаружил ее на своей стороне кровати. Дрожание ее плеч было хорошим показателем того, что она делала. Чувствуя себя самым большим мудаком, я вошел внутрь и скользнул на кровать позади нее. Джемма могла быть крутым бойцом, но ее сердцевина была очень мягкой. Обняв ее сзади, я поцеловал ее в шею.

— Не плачь, Джем. Я ненавижу видеть твои слезы. Они словно бьют меня прямо в сердце.

Она ничего не сказала, только упрямо смотрела вперед.

— Наш отец не проявлял никаких эмоций. Вероятно, у него их не было, как и у Нино. Только мой брат не садист… ну, для тех, кто ему дорог, — я сделал паузу. Путешествие по полосе воспоминаний было тем, чего я избегал любой ценой. — Римо и Нино никогда не были детьми, которые любили прикосновения, но я ужасно обожал обниматься и был слишком чувствителен для того окружения, в котором родился. Немного как Адамо, только я очень быстро избавился от этой раздражающей черты.

Джемма перестала плакать и теперь была вся во внимание.

— Проблема состояла в том, что мой отец скорее убил бы меня, чем проявил хоть какую-то привязанность, а моя мать действительно пыталась убить меня… Римо и Нино сражались с собственными демонами, и как только мы оказались в школе-интернате, окруженные незнакомцами и потенциальными врагами, я быстро научился скрывать от них свои эмоции. Они сообщили об этом нашему отцу и, вероятно, другим членам нашей предательской семьи. Позже, когда мы с братьями находились в бегах, скрывать свои эмоции за сарказмом и юмором было хорошим способом помочь Римо. Он не должен был беспокоиться обо мне. У него и так было достаточно забот, поэтому я использовал свой сарказм как броню. Таким образом, он мог сосредоточиться на том, что было действительно важно: отвоевать нашу территорию обратно. Это стало моей второй натурой, Джем. Используя сарказм и шутки, чтобы выйти из эмоциональных ситуаций. Это не значит, что у меня нет эмоций. Просто значит, что я плохо умею их показывать.

— Да, это так, — она повернулась в моих руках и посмотрела на меня своим опухшим лицом. Я поцеловал ее в красный кончик носа, как делал это до того, как она действительно стала моей. — Значит, у тебя есть ко мне чувства?

Я притянул ее ближе.

— Да, у меня есть чувства к тебе. Их очень много.

— У меня тоже есть чувства к тебе, — поддразнила она.

Я поцеловал ее.

— Когда-нибудь я возьму себя в руки, я обещаю.

— Все чего-то боятся.

— Как и ты моего члена.

Она прищурилась, потом со смехом покачала головой.

— Хорошо.

Я погладил ее по щеке.

— Не пойми меня неправильно, и я знаю, что сейчас не самый подходящий момент, чтобы перекинуть эту тему, но…почему ты боишься делать мне минет?

— Я не боюсь, — упрямо сказала она.

Я приподнял одну бровь.

— Кто сейчас лжет о своих эмоциях?

— Я не лгу! — она села с милым рычанием, хмуро глядя на меня. — Ты меня дразнишь, чтобы я это сделала, да?

— Никогда, — ответил я.

Она потянулась к моим спортивным штанам, и я помог ей снять их. Мой член вырвался на свободу, уже ожидая своего особого обращения. Джемма придвинулась чуть ближе, и я чуть не рассмеялся, увидев выражение сосредоточенности на ее лице.

— Заткнись, — пробормотала она.

— Я ничего не говорил.

Джемма опустила голову и уставилась на мою татуировку.

— Не уверена, что мне это нравится. То, что за мной наблюдает этот бык, выводит меня из себя.

— Нам с ним нравится видеть тебя так близко к члену.

Джемма закатила глаза.

— Если ты боишься, то не…

Ее губы сомкнулись вокруг моего кончика, и мои слова замерли в стоне. Видеть пухлые губы Джеммы вокруг моего члена было почти достаточно, чтобы заставить меня кончить. Неопытность Джеммы быстро проявилась, когда ее зубы встали на пути, попытавшись сосать меня. Я сдержался, не желая ставить ее в неловкое положение, давая указания, но вскоре стало слишком много зубов.

Я зашипел, когда зубы Джеммы снова поцарапали меня, и мягко надавил ей на шею, чтобы она повернулась под другим углом.

— Только не жуй его. Я не прочь поиграть в какую-нибудь грубую игру, но мой член не кость.

Джемма откинула голову назад, ее лицо покраснело. Прежде чем я успел схватить ее, она спрыгнула с кровати. Я чуть не расхохотался, пока не увидел слезы в ее глазах.

Я спрыгнул с кровати и обнял ее сзади за талию. Она извивалась в моих объятиях и пыталась оттолкнуть меня. Я только крепче сжал ее руку.

— Ты плачешь, потому что у тебя плохо получается сосать? — я дразнил ее.

Это был чертовски неправильный поступок.

Она ударила меня ногой по голени, но я не отпустил ее.

— Я ненавижу, что девушки, с которыми ты был — знали, как делать тебе минет, как угодить тебе, а я неудачница, которая не может сделать правильно!

Черт, неужели она серьезно? Я снова чуть не рассмеялся, но тут же подавил смех.

— Джемма, — сказал я. — Ты никогда не брала член в рот, слава гребаным богам. Могу я открыть тебе один секрет?

Она пожала плечами.

— Ты чертовски ужасно целовалась.

На самом деле нет. Она взорвала мой мозг, но прямо сейчас мне нужно было остановить ее волнение, потому что было чувство, что это определит количество будущих минетов.

Ее глаза расширились.

— Потому что мой язык был первым в твоем рту, а теперь посмотри на себя. От твоих поцелуев у меня голова идет кругом, — у нее дернулась губа. — И знаешь что? Мне плевать, если ты ужасно целуешься или делаешь минет, потому что это означает, что у тебя не было шанса попрактиковаться до меня. И это значит, что я твой первый во всем.

Она закатила глаза и расслабилась в моих объятиях.

— Хорошо, — сказала она. — Но мне все равно не нравится, что меня сравнивают со всеми твоими предыдущими любовницами и я не нахожусь на первом месте.

— Я и не знал, что ты так любишь соревноваться за пределами клетки, — сказал я. — И поверь мне, с тех пор как я с тобой, я не думал ни об одной из женщин моего прошлого.

Это была гребаная правда. Еще до того, как Джемма стала моей, я мечтал о ней почти все время, пока был с другой девушкой.

— Вообще-то нет, но я ненавижу, что так много девушек делали это с тобой.

Осознание того, что она с самого начала хотела, чтобы все ее первое принадлежало мне, заставило мою грудь наполниться чувством собственничества, на которое я не был способен до нее. Я поцеловал ее пухлые губы, чертовски опьяненный ее вкусом и почти опьяненный сознанием того, что никто не знает, насколько она восхитительна, кроме меня. Я прикоснулся губами к ее уху.

— Как насчет того, чтобы тренироваться каждый день?

У нее вырвался сдавленный смешок.

— Именно этого ты и хочешь…

— Это то, что мне чертовски нравится, — пробормотал я, целуя ее в ухо.

Мы вернулись к кровати, и я обхватил ладонью свой член, сжимая его несколько раз, пока предварительно сперма не просочилась наружу. Затем вызывающе улыбнулся.

— Какая она на вкус? — с любопытством спросила она, указывая на капельки на моем кончике.

— Откуда мне знать?

— Тебе никогда не было любопытно?

Я знал, что некоторые парни пробовали свою собственную сперму. Я никогда этого не делал.

— Мои вкусы всегда больше склонялись к сладкому, — сказал я, когда скользнул рукой ей между ног, а затем двумя пальцами между половыми губами Джеммы, прежде чем поднести их к своему рту и попробовать ее на вкус. — Почему бы тебе не попробовать? — я кивнул в сторону своего члена, блестящего от моей похоти к ней.

Румянец окрасил ее щеки, она наклонилась и экспериментально слизнула мою сперму. Я застонал глубоко в груди, мои яйца вибрировали. Джемма чмокнула губами и пожала плечами.

— На вкус не очень.

Я скользнул рукой в ее волосы, теряя терпение, когда ее губы оказались так близко к моему члену.

— Ты когда-нибудь ела леденец? — прохрипел я.

Она подняла брови, но поняла мой намек. Она начала облизывает мой кончик, будто это было вишневое эскимо. Мое дыхание стало глубоким, когда я увидел, как ее розовый язычок метнулся вперед, кружа, пробуя, открывая, а затем, наконец, она сомкнула рот вокруг головки и пососала.

Мои яйца пульсировали в такт ее впалым щекам.

Иногда ее зубы все еще царапали мой член, но только недолго, и это добавляло мне удовольствия. Мне потребовалось немалое усилие, чтобы не трахнуть ее рот так, как я этого хотел. У нее были проблемы, так как это было синхронно с моими легкими толчками вверх, но, черт возьми, ничто из этого не имело значения, потому что вид великолепного рта Джеммы, сосущей мой член — самая горячая вещь, которую я мог себе представить. Вскоре я подошел к своему переломному моменту.

— Глотай для меня, Китти, — прорычал я.

Я ослабил хватку на ее шее, чтобы дать ей возможность отстраниться, если она захочет, даже если это было последнее, чего я хотел. Джемма продолжала сосать, ее пальцы сжимались вокруг моего основания.

— Блядь.

Мои бедра двигались быстрее, ища ее горячий рот, мой кончик касался задней части ее горла, а затем мои яйца сжались, и сперма хлынула из моего члена. Я не мог перестать смотреть на губы Джеммы вокруг моего члена. Я держался за ее шею, когда почти полностью выскользнул наружу, только чтобы снова войти. Джемма сглотнула вокруг меня, не встречаясь со мной взглядом.

Я медленно вышел из нее, и она снова сглотнула, ее щеки ярко покраснели.

— Джем, — прохрипела я, когда ко мне вернулся голос.

Я наклонился, схватил ее за бедра и посадил на живот, так что она оседлала меня. Приподняв ее подбородок, я заглянул ей в глаза.

— В чем дело? Не нравится вкус?

Многим девушкам этот вкус не нравился, поэтому некоторые из них либо вообще отказывались глотать, либо только когда я пользовался презервативом. Но на ее лице не отразилось отвращения. Она выглядела виноватой и пристыженной. Сев, я обхватил ладонью ее щеку.

— Только не говори мне, что это какое-то традиционное дерьмо, Джем.

Джемма могла быть жесткой, как сталь, но внутри она была мягкой, как теплое масло. Я чмокнул ее в ухо, понимая, что порка ее воспитания (а вместе с ним и Нонны с папой) не заставит ее чувствовать себя лучше.

— Я все время ем твою киску, и мне это нравится. Я глотаю твои соки. Черт, я практически пожираю тебя, и не чувствую ни малейшего чувства вины или стыда из-за этого. Так что, если ты думаешь, что сосать мой член это грех или какая-то другая фигня, тогда прекрати. Но, по-моему, доставлять друг другу удовольствие — это не грех, — тут я сделал паузу. — А если это из-за того, что тебе не нравится сосать мой член, тогда мы что-нибудь придумаем. Так что, это грех?

— Да, — призналась она.

— Слава гребаному Господу, — выдавил я.

Она закатила глаза с легким смешком, а затем снова стала серьезной.

— Я просто боялась, что это заставит тебя меньше уважать меня.

Я усмехнулся.

— Если ты высосешь меня досуха, я не стану меньше уважать тебя, поверь мне. Или ты меньше уважаешь меня, когда я лижу твою киску?

— Это другое дело, ты мужчина.

Я притянул ее лицо к себе.

— Я уважаю тебя больше, чем другую женщину, и это не изменится, Джем. Ты можешь надрать мне задницу, испечь что-либо как лучший шеф-повар. Теперь все, чего мне только не хватает, это то, что ты делаешь минет, как гребаная богиня, и я построю тебе алтарь и буду поклоняться тебе.

— Какой же ты идиот! — она задохнулась, но наклонилась ко мне и смягчилась. — Ну и как я?

Я отпрянул назад.

— Теперь ты хочешь похвалы или честной критики?

— Честной.

— Я бы поставил тебе твердую двойку с минусом.

Ее глаза расширились от возмущения.

— Двойку с минусом?

— Мы будем тренироваться, пока ты не станешь отличницей, не волнуйся.

Она ударила меня по руке.

— Ты слишком много о себе думаешь.

Я откинулся назад, увлекая ее за собой.

— Тебе нужно привести меня в форму.

Приподняв бедра, я впился своим все еще твердым членом в ее ягодицы.

Я помог Джемме раздеться, а затем показал ей, как сильно я ее уважаю, съев ее до того, пока она наконец не уселась на меня. Она выглядела великолепно, сидя верхом на моих бедрах. Я провел руками по ее прессу, прежде чем обхватить ее груди. На мгновение она уставилась вниз на быка, который имел прекрасный вид на ее красивую киску, затем начала двигать бедрами, сначала медленно, придумывая лучший способ доставить себе удовольствие, пока я лежал неподвижно и наслаждался видом.

Наконец, она устроилась в медленной, чувственной поездке, которая казалась раем. Она встретилась со мной взглядом, прикусив губу под моим непоколебимым вниманием. Я начал толкаться в нее и схватил ее за задницу, чтобы она не упала. Джемма без труда поспевала за более быстрым темпом. Ее живот изгибался с каждым поворотом бедер, и одного этого зрелища было достаточно, чтобы поставить меня на колени. Эта женщина была само совершенство, и я покажу ей насколько мне повезло, что она стала моей девушкой.