Извращённые cердца

Глава 5

Джемме 16, Савио 20

— Ты — спасительница, — сказала Тони, вытирая пот со лба. — В таком бою папе нужна вся поддержка, которую он может получить, но из-за гриппа, все сводится к безумию.

— Диего болел на прошлой неделе, но только не заставляй меня начинать рассказывать, как сильно он скулил из-за боли в горле и насморка. Он получал пулевые ранения, но надеется, что я стану его домашней медсестрой только потому, что у него грипп.

Тони закатила глаза.

— Он привык, что с ним обращаются как с Пашей, потому что твоя Нонна и мама всегда все для него делают.

— Так уж заведено в нашей семье, — пожав плечами, сказала я, поднимаясь по лестнице с ящиком пива и ставя его на стойку бара. — Они бы взбесились, если бы узнали, что я тут помогаю тебе.

— Я знаю. Но твой отец почти никогда не заходит в бар. Последний раз это было во время той чертовой встречи.

Я не хотела вспоминать тот день, где выставила себя полной дурой. Тони пришла в ужас, когда я рассказала ей о словах сказанные Савио. «Я хочу только тебя».

Хотя, может, это и к лучшему. Я не видела его с того самого дня шесть месяцев назад и успела остыть. Тони уже преодолела свою влюбленность в моего брата, так что… возможно… у меня тоже была надежда.

Я наклонилась, чтобы запихнуть ящик с пивом подальше под стойку.

— Но с твоими формами ты заработаешь кучу денег на чаевые, вот что я тебе скажу.

Я фыркнула, оглянувшись через плечо и обнаружив Тони, оценивающую мою задницу.

— Мне пятнадцать.

— Только один день. И ты действительно думаешь, что кому-то на Арене будет не все равно? И если мы воспользуемся правильным количеством косметики, то сможем заставить тебя выглядеть старше.

— Антония, я не планирую подавать здесь напитки сегодня ночью. Ты сказала, что я нужна тебе только в качестве помощницы для подготовки.

Она робко улыбнулась мне.

— Да, но сегодня у нас нет официанток. Всего лишь Шерил и я. Мне бы очень пригодилась твоя помощь.

Я выпрямилась.

— Тони! Ты же знаешь, какая у меня семья. Если хоть один парень дотронется до моей спины, они разрежут его на куски. Мне нельзя находиться рядом с мужчинами, тем более в таком месте как это, — я закрыла рот, испугавшись, что обидела Тони. — Прости.

— Нет, — ответила она, слегка пожав плечами. — Я знаю, что традиционные семьи думают о моей семье и этом месте. Такая хорошая девушка, как ты, не должна здесь появляться.

Теперь я чувствовала себя самой плохой подругой на планете. Я вздохнула.

— Все в порядке. Но позволь мне поработать только за баром. Вероятно, это место, где прикоснуться к заднице труднее всего, даже если это означает, что я не заработаю никаких чаевых.

Тони взвизгнула и прыгнула ко мне, крепко обняв. Она с усмешкой отступила назад.

— Ох, и ты заработаешь чаевые, поверь мне. Просто надень эти обтягивающие белые джинсы и красный укороченный топ.

— Я никогда такое не носила.

Тони покачала головой.

— Я знаю! Именно поэтому ты должна надеть это сегодня ночью. Ты носишь эту ужасную одежду уже два месяца, Джемма. С твоим телом твой долг носить что-то наподобие этого.

— Объясни это моей семье, — пробормотала я со смехом.

— Да ладно тебе! Ты же и раньше носила одежду тайком. У тебя кишка тонка надеть эти джинсы, вот почему ты их до сих пор не надела.

Она была права. Мое воспитание заставляло меня чувствовать себя неуютно в откровенной одежде, даже если я находила ее красивой. Слова Нонны и мамы оказывали на меня влияние, как бы часто я ни пыталась отрицать это.

— Ладно-ладно, — сказала я. — Мне просто нужно придумать, как улизнуть сегодня после ужина. Думаю, что смогу прийти к семи часам, хорошо?

Тони кивнула:

— Конечно. Обычно здесь бывает очень людно с восьми до часу. Если бы ты смогла прибыть к этому времени, было бы замечательно.

— Часу? Ох, черт. Если меня поймают, папа оторвет мне голову.

За ужином я несколько раз зевнула, пока папа не сжалился надо мной и разрешил отправиться в свою комнату, чтобы я могла лечь спать пораньше.

У меня не было замка на двери, так что оставалось только надеяться, что никто меня не проверит. На кровать, под одеяло я положила одежду, чтобы было видно хоть какую-то форму тела. Мой желудок чуть лопнул от нервов, когда я посмотрела на свое отражение. Я надела одежду, предложенную Тони, и она демонстрировала все мои изгибы, даже мой живот. Я никогда не показывала так много кожи и не была уверена, что мне будет комфортно носить такое на публике.

Надев джинсовую куртку, я открыла окно, а затем, с помощью дерева перед окном, спустилась вниз. Диего занимался этим уже много лет, но для меня это было впервые. У меня никогда не было причин убегать по ночам, потому что, в отличие от Диего, я не ходила на вечеринки. Велосипед Тони ждал во дворе.

Я схватила его и помчалась к Арене, стараясь не смотреть по сторонам, пересекая менее привлекательные улицы. Я облегченно вздохнула, наконец добравшись до Арены Роджера. Несколько парней, курящих снаружи, свистнули, заметив меня. Не обращая на них внимания, я быстро вошла через черный ход, как мне показывала Тони.

Было уже почти восемь, и она вздохнула с облегчением, когда я вошла в бар. Ее щеки были раскрасневшиеся.

— А вот и ты!

Она тоже была одета в узкие джинсы и обтягивающую майку.

— Если возьмешь на себя бар, я смогу обслуживать эти столики, — она кивнула в сторону двух столиков, где посетители нетерпеливо махали ей руками.

— Конечно, — сказала я, и она тут же ушла.

Сегодня днем Тони коротко ознакомила меня с работой бара и краном для разливного пива, но у меня было такое чувство, что я все равно все испорчу. Вскоре бар уже гудел, и у меня не было времени на колебания, пытаясь раздавать пиво за пивом. Мой первый перерыв случился во время третьего боя: первого с известными бойцами. Большинство гостей были сосредоточены на кровавом зрелище происходящем в клетке.

Прислонившись к стойке бара, я наблюдала за боем. Я видела их так часто по телевизору, но мне никогда не разрешали взглянуть на них вживую. Это была совсем другая атмосфера. Помещение гудело от возбуждения и жажды крови. Самые жестокие бои всегда привлекали самую большую толпу, поэтому отец Тони зарабатывал кучу долларов всякий раз, когда бился Римо Фальконе, особенно насмерть. Это было неслыханно, чтобы Капо так легко рисковал своей жизнью, когда у него не было для этого причин. Все братья Фальконе имели эту склонность в клетке. Интересно, как бы я себя чувствовала, если бы мне представилась возможность увидеть Савио в клетке?

Мое внимание привлекло отчаянное махание Тони. Она обслуживала столик в другом конце помещения, но явно хотела привлечь мое внимание. Я выпрямилась и подняла брови. Я не понимала ее безумного языка жестов. Она указала на дверь. Посмотрев в ту сторону, у меня чуть не случился сердечный приступ. В Арену вошли Савио, Диего и Мик. Никто из них не смотрел в сторону бара — пока. И Диего, вероятно, не будет это делать в ближайшее время, так как был занят лапанием Дакоты, из всех возможных людей. Ее младшая сестра Ноэми ходила в мою школу, и мы ненавидели друг друга с пылкой страстью тысячи солнц.

Я присела на корточки, глубоко втянув воздух, мое сердце билось в горле. Что они здесь делают? Один из мужчин в баре посмотрел на меня так, словно решил, что я сошла с ума. Я смущенно улыбнулась ему.

— Я бы выпил еще пива, юная леди.

Я быстро кивнула и направилась к холодильнику, опуская голову. Мне нужно было поскорее убраться отсюда. Я наклонилась над холодильником, будто мне нужно было посмотреть поближе, надеясь, что Тони найдет способ спасти положение. Может, ей удастся выгнать их за нарушение какого-нибудь правила.

— Должно быть, я попал на небеса, потому что эта задница не с Земли, — протянул очень знакомый голос.

Я была буквально мертва. Очень. Очень мертва. Если бы Диего был с Савио, я была бы наказана навечно. Я уже могла слышать неодобрительное кудахтанье Нонны и Папин «я очень разочарован в тебе» взгляд. Мама, вероятно, даже прольет несколько очень горьких слез.

Возможно, я могла бы просто стоять так, согнувшись, пока он не потеряет интерес и не уйдет? Но тут меня словно ударило другой мыслью. Савио флиртовал со мной. Ну, с моей задницей, но это было большее, на что я надеялась к настоящему моменту. Со времени нашей первой неловкой тренировки по борьбе, я немного смягчила свою страсть и за последние шесть месяцев его не видела. Головокружение распространилось во мне, как лесной пожар.

Краем глаза я видела, как он выходит из-за стойки бара.

— Просто думая обо всех этих грязных вещах, которые я мог бы сделать с этой задницей, чувствую себя очень хорошо…

Я выпрямилась и резко повернулась к нему.

— Не заканчивай эту фразу!

На лице Савио отразился шок. Его глаза медленно скользили по моему телу, задерживаясь на бедрах, животе, груди, пока он наконец снова не посмотрел мне в лицо, несомненно — на мое ярко-красное лицо. Было невероятно жарко и вовсе не из-за липкого теплого воздуха в баре.

Выражение его лица сменилось гневом, который ошеломил меня. Я ожидала услышать шутку и поддразнивание, как это часто бывало в прошлом.

— Какого черта ты здесь делаешь? И в таком наряде?

Я нахмурилась, услышав его требовательный тон. Он говорил как Диего, будто то, что я делала, было его делом. К счастью, с ним не было ни моего брата, ни Мика, хотя последний всегда защищал меня, когда Диего обращался со мной как с глупым ребенком. Быстрый осмотр бара также не дал мне никаких подсказок об их местонахождении.

— Как можно получить здесь пиво? — пробормотал пожилой мужчина.

— Я мог бы засунуть бутылку тебе в гребаное горло, как насчет этого? — прорычал Савио.

Один взгляд на лицо Савио и мужчина поспешно удалился.

— Мне полагается подавать пиво…

Савио схватил меня за руку и потащил прочь от бара. Застигнутая врасплох, я поплелась за ним.

— Савио, что ты делаешь?

Его хватка была как сталь, от нее невозможно было вырваться. Он не останавливался, пока мы не оказались в одной из задних комнат, и он не захлопнул дверь. А потом посмотрел мне в лицо.

— Объяснись.

Я моргнула, глядя на него, совершенно сбитая с толку его доминирующим поведением. Я никогда не видела его таким: его глаза потемнели от гнева и чего-то еще, что я не могла разобрать; его челюсть сжалась так сильно, что я удивилась, как она не сломалась; а тело наполнилось едва сдерживаемой яростью.

Не раздумывая, я сделала шаг назад, но тут же наткнулась на стену. Я отвернулась и покраснела.

— Пожалуйста, не говори моим родителям.

— Почему я не должен делать это, Китти? — спросил я тихим голосом, гнев все еще пульсировал в моем теле.

Я даже не был уверен, откуда он взялся. Диего был лицемерным защитником, когда дело касалось его сестры. Это я смеялся над ним за то, что он защищал ее добродетельность, как чертов рыцарь в сияющих доспехах.

— Потому что мы друзья? — с надеждой спросила она, когда эти темно-зеленые глаза встретились с моими. Пухлые губы приоткрылись, высокие скулы покраснели. Когда это Китти успела стать такой ужасно хорошенькой?

Мои чувства, определенно, не были дружескими. Черт возьми, я же приставал к Джемме. Если бы Диего узнал, у него случился бы сердечный приступ. Я прищурился и наклонился, пока мы не оказались на одном уровне глаз.

— Сначала я хочу, чтобы ты ответила на мой вопрос. Что ты здесь делаешь? Разве ты не должна быть хорошей маленькой девочкой из хора и высыпаться перед походом в церковь завтра утром? Или ты всегда так проводишь свои ночи?

Ее щеки стали еще краснее.

— Это первый раз, когда я улизнула; первый раз, когда я надела что-то подобное. И это была даже не моя идея. Я ненавижу выставлять себя напоказ, из-за этого я чувствую себя нечистой, но я хотела помочь Тони.

Она убрала прядь волос за ухо и снова стала выглядеть, как девочка из хора. Хористка, завернутая в тело чертовой секс-бомбы. Как, черт возьми, я раньше не замечал этих изгибов? Но это было легко объяснить. Джемма обычно носила очень скромную одежду, и я не очень часто видел ее в прошлом году. Каморра отнимала у меня слишком много времени, потому что Адамо уехал в Нью-Йорк, а мои братья были заняты своими женами и детьми. Тогда ее слова дошли до меня.

— Нечистой?

Она молча кивнула.

— Я не должна показывать столько кожи никому, кроме своего мужа.

Я мог только смотреть.

— Ты имеешь в виду свой живот?

— Да.

— Черт возьми, Китти, не будь смешной. Если тебе нравится демонстрировать свои изгибы, почему не делать это? Это твоё тело и твое решение, сколько кожи ты хочешь показать.

Боже, эти изгибы будут преследовать меня еще какое-то время.

Она нахмурилась.

— Но ты был зол…

— Я чертовски зол, потому что в таком виде тебе лучше быть уверенной, что Диего или я будем рядом, поняла?

Она внимательно посмотрела мне в лицо.

— Ты?

Я, да…но почему именно я? Я не был защитником Джеммы, это была жизненная задача Диего.

— Диего с тобой?

Я кивнул, все еще с трудом удерживаясь, чтобы не посмотреть на Джемму. У Китти был пресс. Не такой четкий, как у меня, но доказательство ее тяжелой работы все еще было безошибочным. И эта узкая талия, и раскачивающиеся бедра. Дерьмо.

— Но он занят Дакотой в своей машине.

— Дакотой?

— Это не имеет значения. Она, вероятно, открывает для него свой черный ход, пока мы разговариваем. Не пытайся меня отвлечь.

Джемма наклонила голову с этим гребаным любопытным выражением.

— Тони заперла заднюю дверь после моего приезда. Никто не должен им пользоваться, кроме персонала.

Я мрачно усмехнулся. Обхватив пальцами ее запястье и стараясь не обращать внимания на легкую дрожь, пробежавшую по ее телу, я отвел ее руку от живота, снова открывая эти изгибы.

— В таком виде, — прорычал я, указывая на ее тело. — Ты не должна быть такой чертовски наивной, Китти. Некоторые мужчины могли бы использовать это в своих интересах.

Она не сводила с меня глаз, и я понял, что попал в беду, потому что хотел младшую сестру моего лучшего друга. Мне хотелось сделать с ней очень грязные, очень взрослые вещи. Вещи, о которых она понятия не имела, судя по ее озадаченному выражению лица. Я уставился в потолок. Может, Бог все-таки существует, и это его способ испытать меня. Это было само собой разумеющимся, что я провалю его тест, вопрос был только в том, когда.

После ее выходки шесть месяцев назад я держался на расстоянии. Я все равно был на взводе и не хотел рисковать своей дружбой с Диего из-за глупой влюбленности маленькой девочки. Но, черт возьми, Джемма больше не выглядела маленькой.

Джемма подошла к кровати в углу комнаты, будто собиралась сесть.

— Я бы не стал этого делать, будучи на твоём месте.

Она застыла на месте.

— Почему?

Да смилостивятся небеса.

— Разве Тони не упоминала, что происходит в этих комнатах и почему здесь стоит кровать?

Лицо Джеммы сморщилось, и она отступила на шаг от кровати, но продолжала осматривать одеяла, словно боялась, что может обнаружить следы предыдущих действий. Это дало мне время восхититься ею. Я не мог отвести от нее глаз. Я знал ее много лет, и мы с Диего были лучшими друзьями столько же. Он всегда настороженно относился ко мне в присутствии своей сестры, и я всегда говорил ему, что он был глупым мудаком, думая, что я бы приударил за его сестрой. Сегодня я знал, что Диего имеет полное право не доверять мне рядом с Джеммой, потому что, видя ее такой, я мог думать только о том, чтобы однажды она оказалась в моей постели.

Стряхнув с себя возбуждение, я отправил Диего сообщение, сообщив ему, что нашёл девушку и везу ее куда-то потрахаться. Он не ответил, что означало, что он был слишком погружен в Дакоту, в буквальном смысле этого слова.

— Сейчас я отвезу тебя домой. Пойдем, — сказал я.

Взгляд Джеммы снова метнулся ко мне. Она вздернула подбородок в своей обычной упрямой манере.

— Что? Нет. Я обещала Тони помочь, по крайней мере, до часу ночи. У них очень мало персонала.

— Неужели я выгляжу так, будто меня волнует, достаточно ли у Роджера официанток, которые трясут своими задницами перед клиентами? Все, что я знаю, это то, что твоя хорошенькая маленькая попка не будет трясти ни перед кем…

— …Но я.

Джемма уставилась на меня так, словно у меня выросла вторая голова. Она даже не покраснела, когда я произнес слово «задница». Китти выросла и мне очень хотелось перестать это замечать. Диего воспользуется одной из тех бунзеновских горелок, которые они используют в своих ресторанах, чтобы поджарить мне яйца, если узнает об этом. Это было бы тревожным поворотом для аранчини[1].

Джемма расправила плечи и направилась ко мне, стараясь казаться твердой и уверенной в себе.

— Ты мне не брат и не отец, Савио, — слава, блядь, Богу. — Ты не можешь указывать мне, что делать. Я дала Тони свое обещание и сдержу его.

Она попыталась выйти из комнаты, но я прижал ладонь к двери, мрачно улыбаясь.

— Я только что сказал тебе, что произойдет. Я отвезу тебя домой. Или ты пойдёшь на своих двух ногах или мне придется нести тебя, твое дело, Китти.

Ее рот приоткрылся, но потом она пожала плечами.

— Ты этого не сделаешь. Ты здесь, чтобы весело провести время, а не играть в няньку.

Я опустил руку, позволяя ей открыть дверь и выйти.

Она торжествующе улыбнулась мне. Я вспомнил щенячьи глазки из прошлого и решительно полюбил эту Джемму больше.

— Только не говори Диего, ладно? Я буду должна тебе.

Я молча кивнул. Неужели она действительно думает, что победила? Она повернулась, словно собираясь вернуться в бар. Я последовал за ней, схватил ее, развернул и взвалил на плечо. Я делал это уже не в первый раз. Во время наших тренировок по борьбе я иногда дразнил ее таким образом, но тогда она была девочкой с телом девочки. Теперь ее идеально округлый зад дразнил меня краем глаза, а моя ладонь, лежащая на ее стройных ногах, не хотела ничего больше, чем познать каждый сантиметр ее стройного тела.

— Что ты делаешь? — ахнула Джемма, ее тело напряглось, как тетива. — Опусти мне вниз! — она извивалась в моих объятиях. — Савио, опусти меня сейчас же. Мне нужно помочь Тони!

Я еще крепче прижал ее к себе.

— На самом деле все очень просто. Я могу отвезти тебя домой, Китти или прямо сейчас отведу к Диего.

Она стала вялой.

— Только не говори ему. Он будет очень зол, — через мгновение она добавила. — Ты можешь опустить меня на пол. Я не сбегу.

— Одно неверное движение, и я позвоню Диего, — предупредил я.

У меня не было ни малейшего желания звонить ему. С Джеммой я мог бы справиться и сам.

— Хорошо.

Я медленно опустил ее и понял, что мне не хочется отпускать ее. Я повел ее к своей машине.

Диего разозлится, если узнает, что я ничего ему не сказал.

— Я должна сказать Тони, куда иду. Она будет волноваться, — прошептала Джемма, бросив мимолетный взгляд в сторону Арены. — Я обещала ей помочь. Какая подруга нарушит свое обещание?

Я упёрся локтем в дверь и посмотрел вниз на лицо Китти.

— Подруга, которая не хочет быть наказанной на всю оставшуюся жизнь.

— С каких это пор ты стал приверженцем правил? Ты ни разу не увозил Диего домой, когда он тайком уходил с тобой на вечеринку.

Я усмехнулся.

— Ну же, Китти. Ты знаешь правила, ты живешь по ним до сих пор. Только не говори мне, что твой отец отреагировал бы одинаково, если бы узнал, что Диего был на вечеринке всю ночь или если бы это была ты, особенно одетая так, — я указал на ее наряд, заставив ее прикусить губу и отвернуться.

Теперь я понял, почему это называлось «сладкие шестнадцать». Блядь. Мне хотелось, чтобы я не был так чертовски зависим от сладостей, потому что Джемма, без сомнения, была бы самой сладкой вещью, которую я когда-либо пробовал. И я хотел этого вкуса.

Я выпрямился, увеличивая расстояние между нами.

— Садись в машину и отправь Тони сообщение.

Она опустилась на пассажирское сиденье.

— Моя джинсовая куртка и сумочка все еще внутри.

— Я принесу их, а ты останешься здесь, — я захлопнул дверцу и запер машину.

Джемма бросила на меня раздраженный взгляд.

Я повернулся на кроссовках и зашагал обратно в бар. Я заберу ее чертовы вещи, но сначала поговорю с Роджером и Тони. Мик пересек мне дорогу по пути в бар, где Тони бегала вокруг, как обезглавленная курица.

— Эй, куда все подевались? Диего исчез вместе с Дакотой, а потом и ты.

— Не могу остаться. Нашел кого трахнуть, но, возможно, вернусь позже.

Мик закатил глаза.

— Серьезно? Идти куда-то с вами двумя просто шутка.

— Иди найди себе девушку и перестань ныть.

— Как насчет того сумасшедшего из Лос-Анджелеса, разве ты не должен за ним присматривать?

Дерьмо.

— Впереди ведь еще один бой. К тому времени я уже вернусь.

В следующий раз уже мои братья будут играть в няньку для своего сумасшедшего младшего босса.

Я оставил Мика и направился к Тони, которая поморщилась, увидев меня.

— Что я могу тебе предложить? — спросила она, когда я подошел к бару.

— Твой отец, — сказал я, обходя бар.

— Эта территория только для персонала.

Я пристально посмотрел на нее сверху вниз.

— А теперь отведи меня к своему отцу, Антония.

Она повернулась и повела меня через дверь в заднюю комнату.

— Где Джемма?

— В моей машине.

Тони бросила любопытный взгляд через плечо.

— Ты же знаешь, что ей нельзя оставаться наедине с парнями.

— Она так же не должна работать в гребаном баре с дюжиной злобных ублюдков, не так ли?

Тони вспыхнула и обернулась. Она постучала в дверь кабинета отца. Мое терпение было на исходе, поэтому я протянул руку мимо нее и толкнул дверь. Внутри, Роджер оживленно беседовал с Несторе Романо — человеком, за которым я должен был присматривать. Несторе посмотрел в мою сторону, затем просто оставил Роджера стоять и прошел мимо меня, наклонив голову почти несуществующим образом.

— Антония, у меня важный разговор, — сказал он, с ноткой неодобрения в голосе.

— Мне так не показалось, — протянул я. — Несторе, казалось, ужасно заскучал.

Не то чтобы это был необычный случай с сумасшедшим из Лос-Анджелеса.

Роджер одарил меня чуть заметной улыбкой.

— Савио, что я могу для тебя сделать?

— Ты можешь обратить внимание на то, кто работает в твоем чертовом баре.

Роджер нахмурился.

— Антония сегодня занималась обслуживанием.

Я посмотрел ему прямо в лицо.

— Не мое дело, если ты позволяешь своей дочери-подростку скакать вокруг всех этих извращенцев, но тебе лучше обратить внимание на чужих дочерей.

— О чем ты говоришь? — Роджер взглянул на свою дочь, которая, казалось, была занята тем, что уставилась в пол, будто это была самая интересная вещь на свете.

— Я говорю о Джемме Баззоли. Ты знаешь Даниэле и Диего. Они оба не будут счастливы, если узнают, что она стояла за баром, потому что ты не платишь достаточно официанткам.

Лицо Роджера становилось все более красным. Он уже с трудом позволял мне указывать ему, что делать. Он знал меня, когда я был еще маленьким говнюком. Но теперь я веду наши дела вместе с братьями, так что ему лучше взять себя в руки.

— Я не хочу больше видеть Джемму здесь, если только она не будет со мной или со своей семьей, ясно?

Роджер задумчиво прищурился.

— Что тебе вообще до этой девушки? Думал, ты будешь первым, кто оценит новый кусок задницы в баре.

Я схватил его за воротник и ударил по лицу.

— Осторожнее, Роджер, — если бы Тони не смотрела на меня широко раскрытыми от ужаса глазами, я, возможно, обошёлся бы с ним немного жестче. — Этот кусок задницы, о котором ты говоришь, находится под запретом и помни, что она ровесница твоей дочери.

Роджер кивнул.

— Хорошо, хорошо. Я даже не знал, что она здесь. Я прослежу, чтобы она держалась подальше.

Я отпустил его, затем развернулся и ушёл. Внизу, я схватил вещи Джеммы из-за стойки бара. Она обмякла на сиденье, но выпрямилась, как только я сел в машину.

— Ты поговорил с Тони?

— Поговорил.

Я завел мотор, стараясь сосредоточиться на дороге и не обращать внимания на слишком соблазнительную девушку рядом со мной.

— Но ты же не рассказал Диего, верно?

Я усмехнулся.

— Если бы я ему рассказал, сейчас бы он вез тебя домой, а не я.

— Да, — согласилась Джемма с невеселым смешком. — Он бы мне ухо отгрыз. «Что за чепуха творится у тебя в голове?» «Как ты смеешь вести такую фальшивую жизнь?» Бла-бла-бла.

Я отрицательно покачал головой.

— Я серьезно сомневаюсь, что Диего воспользуется мягким словом, чтобы выразить свое неудовольствие, — я искоса взглянул на нее.

Она улыбалась совсем, как Джемма. Незащищенная, честная, но не в том смысле, который должен был сделать ее красивой, хотя она и была такой.

— Он старается не ругаться при мне, но это моя версия событий.

— Чепуха? Ты серьезно? — сказал я. — Что плохого в здоровом слове «херня»?

Джемма вспыхнула, и я понял, что моя формулировка тоже может быть воспринята по-другому.

— Мне не нравится это слово.

— Ты никогда не пробовала, так откуда же тебе знать?

Очевидно, сегодня я был королем двусмысленностей.

Джемма, нахмурившись, посмотрела на свои колени, и я уже начал беспокоиться, что расстроил ее, когда она снова подняла глаза.

— Ты что, клеился ко мне в баре?

Я обдумал свои варианты. Ложь и безопасность от удара по яйцам от Диего, или правда и видеть, как восхитительный румянец Джеммы становится больше.

— Да.

Как и ожидалось, она приобрела более темный оттенок розового.

— Почему?

Я бросил на нее быстрый взгляд. Ей обязательно было спрашивать?

— Итак, — с любопытством произнесла она. — Ты хотел затащить меня в постель?

Я усмехнулся.

— Я хотел затащить в постель девушку с таким телом, а не тебя.

В ее глазах вспыхнуло негодование.

— Я и есть та самая девушка. Это мое тело.

К сожалению, так оно и было, а это означало, что я никогда его не получу.

— Так и есть, но я никогда не подумаю о том, чтобы затащить тебя в постель, Китти. Во-первых, у Диего случится инфаркт; во-вторых, ты слишком молода, в-третьих; твоя семья заставит меня жениться на тебе, если я хотя бы поцелую тебя…так что нет, спасибо.

Она отвернулась, глядя в боковое зеркало. Она была в бешенстве, и я задался вопросом, что именно из моих слов рассердило ее.

Въехав на ее улицу, ее глаза расширились.

— Остановись здесь! Они услышат двигатель, если ты подъедешь ближе.

— Ох, серьезно? — спросил я и поехал прямо к дому ее семьи, а потом заглушил мотор.

В одном из окон зажегся свет. Это был район среднего класса. Здесь не бывает таких двигателей и Феррари.

Джемма сжалась в сиденье, но лицо Нонны мелькнуло в освещенном окне и тут же исчезло. В другой комнате зажегся свет. Джемма нахмурилась, глядя на меня.

— Зачем ты это сделал?

— Потому что я думаю, что твой отец должен пристальнее следить за тобой.

— Почему?

Это был вопрос на миллион долларов.

Даниэле появился в дверях дома, одетый в халат и вид у него был очень бледный.

— С Днем рождения, Китти, — сказал я, прежде чем она выскользнула из машины. Она послала мне уничтожающий взгляд, а затем опустила голову, когда ее мать появилась перед ней.

Даниэле возвышался перед моим окном.

Я закатил глаза и одарил его улыбкой.

— Что здесь происходит? — прорычал он.

Я сузил глаза.

— Я только привёз Джемму домой. Думал, вы будете благодарны, что она не тусовалась с Тони на Арене Роджера. Может, вам стоит приглядывать за ней повнимательнее?

Его пристальный взгляд остановился на Джемме в ее сексуальной одежде, и он последовал за ней.

Дело даже не в том, что я старался держать Джемму подальше от других парней. То есть не только это. В основном, мне нужно было убедиться, что Даниэле держит ее подальше от меня, потому что в противном случае моя дружба с Диего останется в прошлом.

Мой телефон зазвонил, когда я возвращался на Арену.

— В чем дело, Римо?

— Где ты, черт возьми, пропадаешь? Только что звонил Роджер. Несторе опять сошел с ума.

По иронии судьбы, именно Римо жаловался на то, что кто-то другой ведет себя, как сумасшедший. Его смертельная схватка с двумя противниками все еще держала рекорд по количеству людей, блюющих на Арене. Сомневаюсь, что это изменится.

— Почти приехал.

Я повесил трубку, припарковался и выскочил из машины. Затем поспешил в бар.

В воздухе стоял запах рвоты. Один взгляд в сторону клетки объяснил почему.

Несторе Романо разорвал своего противника на части.

Мик и Диего стояли в стороне, оба выглядели недовольными.

Роджер стоял перед клеткой и что-то кричал Несторе. Ни одна из этих кисок не осмелилась зайти внутрь клетки и остановить безумца. Я протиснулся мимо Роджера, взобрался на платформу клетки, затем открыл дверь.

Несторе стоял на коленях на полу, полусогнувшись над трупом своего противника. Все было залито кровью. Судя по всему, Несторе зубами разорвал горло своему противнику. Римо должен был прекратить позволять этому психу сражаться в Вегасе, даже если у него была необъяснимая слабость к нему. Или, по крайней мере, ему самому придется иметь дело с ним, а не посылать меня, чтобы он мог провести вечер со своими близнецами и женой.

Я осторожно приблизился к Несторе. Мои белые кроссовки были испорчены всего через несколько шагов. Раздражённый, я схватил его за плечо. Он резко вскочил на ноги и попытался ударить меня. Я блокировал нападение, а затем врезал ему в лицо.

— Кончай с этим, придурок. Или следующим будешь ты с зияющей дырой в горле.

Наконец глаза Несторе сфокусировались на мне. Это жуткое, не в своем роде, выражение испугало даже меня. Он отступил назад и прошел мимо меня, а затем выбрался из клетки, будто ничего необычного не произошло.

Я последовал за ним. Нам нужно было поговорить, только не перед сотнями зрителей.

— Кто будет убирать этот беспорядок? — крикнул мне вслед Роджер.

— Не притворяйся, что не разбогател сегодня. Заплати кому-нибудь за уборку этого дерьма.

Я вошел в раздевалку вслед за Несторе.

Он уже снимал свои боевые шорты, все еще игнорируя меня. Если бы я не знал этого парня, то подумал бы, что это проявление неуважения.

— Это была не смертельная схватка, Несторе. Точно так же, как твой последний бой не был смертельным. Тебе необходимо взять себя в руки.

Он поднял голову.

— Он забрался в клетку вместе со мной. Он хотел умереть.

— Мне плевать, чего он хотел. Мы не объявляли, что это будет бой насмерть. И это значило, что ты не будешь убивать. Мы сами устанавливаем правила, Несторе. Если хочешь вырвать людям глотки, сражайся в Лос-Анджелесе, а не здесь. А пока тебе запрещено драться на Арене.

— Если это то, чего хочет мой Капо, — равнодушно ответил Несторе.

Я не был уверен, что именно этого хотел Римо, но кто-то должен быть голосом разума, и, как обычно, это был не мой брат. Никто не позволил бы такому человеку, как Несторе, стать младшем боссом. Я повернулся на кроссовках и оставил Несторе, чтобы он мог привести себя в порядок. Снаружи меня уже ждал Диего. Судя по сердитому выражению его лица, отец уже позвонил ему. Он преградил мне путь.

— Почему ты не позвонил меня, когда нашел здесь Джемму?

— Потому что ты был занят тем, что пренебрегал своими традициями с Дакотой.

Ярость промелькнула на его лице. Он разозлился, когда я напомнил ему о его лицемерии, но кто-то же должен был это сделать.

— Мой отец винит меня в этом!

— Он справится с этим. До сих пор он закрывал глаза на все твои ночные занятия.

— Я могу делать все, что захочу, но речь идет о Джемме. Надеюсь, ты держал свои чертовы руки при себе, когда вёз ее домой.

Я не стал утруждать себя ответом. И не только потому, что допрос Диего вывел меня из себя; но и потому, что я не был уверен, что он не поймет, что мои намерения по отношению к Джемме изменились.

Мик последовал за мной к бару. Я искоса взглянул на него.

— Ты ведь не прикасался к ней ней, верно?

В его голосе прозвучали странные нотки. Я не мог сказать, было ли это беспокойство или любопытство.

— Почему тебя это волнует?

Он пожал плечами.

Я усмехнулся.

— Только не говори мне, что она тебе нравится.

Он покраснел.

— Она самая горячая девушка в Вегасе.

Это была чистая правда.

— Она вне пределов досягаемости.

— Значит, ты не собираешься просить ее руки?

Я поперхнулся своим напитком, хихикая.

— Черт возьми, нет. Я ни на ком не женюсь.