К теплым морям. Том первый

Глава 16 Мастер Побегов

Гидросамолет заложил крутой вираж над озером словно примеряясь. Само озеро было довольно небольшим и с одной стороны стеной возвышались скалы, а с другой — лес. Нырнув как атакующая птица, крылатая машина устремилась вниз и, выровнявшись перед самой водой, эффектно села. После чего сделала круг по озеру и медленно вращая винтом подплыла к причалу возле небольшого отеля.

Публика из числа постояльцев, собравшихся на террасе, дружно зааплодировала мастерству пилота. Дверь кабины открылась, выскочивший член экипажа пришвартовал самолет, открыл бортовой люк и подал сходни. С берега уже спешил смешной походкой человек в полосатом костюме и шляпе-котелке. Его лицо, с тонкими кошачьими усиками выражало вину и отчаянье. Выбравшийся из самолета Вукович, не удостоив его вниманием, принялся разминать затекшие в полете ноги.

— Господин Инспектор…

— Жильен, вы — идиот…

— Виноват, господин Инспектор… — Жильен, красный как рак, мелко поклонился, — Я не предполагал… Мы думали…

— Вы не думали… Если бы вы хоть чуть-чуть попытались задействовать мозг и оценить ситуацию, то поняли бы, что надо было сперва все выяснить. А не хватать его как рыба приманку…

— Но вы так точно все описали… Все было так, как вы и сказали — мы нашли почту в Монтене, опросили местных, выяснили кто отправлял почту в тот промежуток времени и вышли на небольшой пансионат в горах, где проживал одинокий худой мужчина с хроническим кашлем и бледным лицом.

— А потом, вместо того чтобы выяснить достоверно его личность, арестовали и бросили в тюрьму, хотя я сказал этого не делать.

— Но господин Комиссар…

— Котильон не в состоянии найти свой зад не используя обе руки.

— Но он начальник…

— Это для меня он начальник… — Вукович поморщился, — А у вас начальник — я. И Комиссар…

Инспектор внимательно посмотрел на Жильена. Тот как виноватая собака отвел взгляд.

— Что-то еще случилось?

— Арестованный… Он сбежал.

— Когда?

— Когда вы были в воздухе, господин Инспектор. Прошлым вечером.

— Откуда?

— Из «Корбу Роше». Он считался опасным подозреваемым, его поместили туда.

— Из камеры?

— Насколько я знаю.

Вукович глубоко вздохнул и потер переносицу.

— То есть человек, которого вы арестовали, сбежал из самой охраняемой в Гюйоне тюрьмы меньше чем за два дня? Котильон в курсе? Если нет — оповестите. Он отдал приказ об аресте, так что пусть теперь расхлебывает. Вы на машине?

— Да.

— Давайте мне ключи — я поеду в «Корбу Роше» и попробую что-нибудь выяснить.

— А я? Пожалуйста, господин Инспектор, не отстраняйте меня!

— Даже не думал. Вы остаетесь тут. Наблюдать.

— Наблюдать за кем?

— За местностью. Здесь горы. Мест где можно укрыться не так много. Изолированный отель — хорошее место чтобы перевести дух, сменить одежду и попытаться украсть транспорт. Беглеца в лицо вы знаете, так что если сюда выбредет какой-нибудь бедолага рассказывающий что он заблудился в горах — внимательно к нему присмотритесь.

Кроме того, постояльцы могут заметить во время прогулок кого-то подозрительного, так что держите ухо востро. Если будет время — опросите персонал. Узнайте где еще можно укрыться и переночевать. Лыжные домики, уединенные хижины в лесу.

— Слушаюсь, господин инспектор. Но как с оплатой? Тут довольно дорого для моего кармана.

— Я думаю, что услышав что из тюрьмы сбежал заключенный, владелец примет полицейского на полный пансион с радостью. Ничто так не успокаивает нервничающих постояльцев, как присутствие стража порядка. Заодно договоритесь о комнате и питании для пилотов. Парни совершили трансконтинентальный перелет ради того чтобы я успел к самому интересному и, возможно, понадобятся при поисках. Так что им нужен отдых, обед и ванна.

— Все понятно, господин Инспектор. Машина на стоянке. Синяя…

— И дай мне еще сигарету.

— Сию минуту, господин Инспектор…

Жильен, путаясь в карманах, извлек портсигар и протянул Вуковичу сигарету. Потом так же суетливо начал искать спички.

— Я не знал что вы курите господин Инспектор.

— Только когда нервничаю…

— Простите, господин Инспектор…

— Ты не виноват, Жильен… Иди… — Вукович прикурил, затянулся и проводил его взглядом, — Ты не виноват, что идиот… И Котильон не виноват… Но тем не менее…

Вукович нашел на стоянке синий маленький автомобиль Жильена и через час езды уже был возле тюрьмы. Подъезжая, он ненадолго остановил машину чтобы понаблюдать как местная полиция, при поддержке добровольцев, прочесывает окресности.

Тюрьму «Корбу Роше» окружали довольно живописные горные пейзажи на которые было приятно любоваться из окна машины. Но вот ходить по этой местности было сомнительным развлечением. Труднодоступность была одной из главных причин, почему здесь устроили тюрьму строгого режима: беглец, умудрившийся выбраться за её стены, мог податься либо в горы, в надежде без снаряжения и провизии преодолеть перевал, либо в городок в долине, где его уже поджидала полиция.

За всю столетнюю историю этого места было всего три случая побега — один беглец был арестован при попытке выехать из города по железной дороге, один вернулся сам, поплутав неделю в горах. Труп последнего нашли два года спустя альпинисты: бедолага сумел одолеть подъем, но сил на спуск у него уже не осталось. Этот побег был четвертым.

У ворот Вуковича встречал начальник тюрьмы лично.

— Жан Фоше — я тут главный. — Фоше любезно придержал дверь пока Вукович выбирался из машины, — А вы, я полагаю…

— Серго Вукович. Инспектор.

— Очень приятно. Меня уже оповестили о вашем прибытии.

— Кто?

— Ваш человек… Жильен. Позвонил и сказал, что вы скоро будете.

— Я оставил его приглядывать за отелем в часе езды отсюда. На случай, если беглец туда заявится. Хорошо, что там есть связь.

— В часе езды? — по губам Фоше скользнула улыбка, — Вы просто деликатно избавились от него, как я понимаю? Час езды — это по местным меркам недосягаемо далеко. Когда я был моложе, то для интереса ради сходить пешком в деревушку в двух километрах отсюда. В двух километрах по карте, само собой. Добрался только к ночи и несколько раз чуть не свернул себе шею. Хотя не мне вам рассказывать о горах…

— Да. Жильен исполнителен, но не слишком умен и чересчур много значения придает должностям и званиям. Пока я рядом — это не проблема. Но когда он начинает исполнять чужие указания… — Вукович с силой выдохнул, — Не важно… Давайте пожалуй перейдем к побегу. Меня больше всего смущает скорость…

— Меня тоже, — Начальник тюрьмы пригласил Вуковича следовать за ним, — Я, признаться, был обескуражен. Обычно побеги отсюда готовят годами. Хотя, мне сказали, что это Кунла. И зная его репутацию…

— Это ВОЗМОЖНО был Кунла. Этого нельзя сказать наверняка, учитывая обстоятельства.

— Мне сказали, что его взяли по вашей наводке.

— Почти так. Во время моего совместного расследования с аменской полицией, мы вышли на след лиц которые могли были быть с ним связаны. Человек, состоящий в эринском подполье, передал мне конверт где была фотография принца Кэлдонского и сделанная от руки надпись: «Поймай меня если сможешь».

— Странно… Насколько я слышал, Лонгцы считают что организатор взрыва мертв…

— Тут все сложно… Фотография, вкупе с надписью, намекала о причастности к взрыву в Норине. Но почему было адресовано мне? И почему попало мне в руки как раз тогд, а когда я шел по следу человека называвшего себя Кунлой? Мне это пока не ясно. Но совершенно очевидно, что пославший хотел обратить на себя мое внимание. И ему это удалось. Я действительно заинтересовался и внимательно изучил конверт и фото. Конверт был чист, а вот на фото остались следы от штемпеля почтового отделения. Оттиск был слабый, но мне удалось разобрать часть букв и кое-какие детали по которым я установил, что фото было отправлено из Монтена.

— Это же совсем рядом!

— Именно! Я отправил информацию в своим людям и они, опираясь на мои указания, проследили отправителя до пансионата. Где обнаружили среди постояльцев человека похожего по описанию на человека причастного к убийствам людей связанных с расстрелом в Тирне. Дело в том что, судя по найденным уликам, преступник страдал чахоткой. Так что, узнав про Монтен, я сразу предположил, что он может жить где-то в горах. Я читал, что горный воздух способен облегчать течение легочных заболеваний. Это вполне могло помочь ему протянуть так долго.

— Но полностью излечить чахотку медицина пока не в состоянии. У него должны были быть видимые симптомы. — Фоше уважительно покачал головой, — По моему — блестящая работа!

— Да. Но, вместо того чтобы взять его под наблюдение, комиссар Котильон приказал арестовать подозреваемого без выяснения всех деталей. Вы, кстати, видели арестованного? Какое ваше мнение?

— Когда его сюда привезли, выглядел он неважно. Я не врач, но вполне похоже на чахотку в запущенной стадии.

— То есть — тяжело больной человек. Тогда как он так быстро сбежал? Без предварительной подготовки это невозможно.

— Он бросил вам вызов и вполне мог ожидать скорого ареста.

— При всем уважении — Тирнейский мститель долгие годы успешно скрывался от правосудия. Прокол со штемпелем он конечно мог и не предвидеть… Но не будем торопится с выводами, пока все не осмотрим…

— Резонно. Прошу за мной.

«Корбу Роше» была построена на месте старой крепости. Ее фундамент все еще держал на себе старейший из тюремных корпусов, от которого огромным крестом отходили блоки более поздней постройки делившие территорию на четыре изолированные части. Все они были устроены примерно одинаково — ряды камер соединенные галереями располагались в три этажа по обе стороны от крытого двора.

Внешне это место производило довольно гнетущее впечатление. Несмотря на то, что тюремные блоки строились уже после того как «Корбу Роше» потеряла значение как крепость, их окна все равно напоминали бойницы. Даже если бы не было решеток, протиснуться через них мог разве что ребенок. Прогулочный двор был выложен тяжелыми плитами и чисто выметен. Фоше пояснил, что так сделано специально — если заключенный сумеет раздобыть инструмент которым сможет долбить стену, у него не получится избавится от улик на прогулке — посторонние камушки или песок немедленно привлекут внимание охраны. С той же целью в канализации установлены ловушки в которых задерживаются все смытые туда твердые предметы.

Забор окружавший территорию был тройным. Перед основной стеной оставшейся от крепости шла решетка за которой бегали сторожевые псы. С наружной стороны шла еще одна ограда по которой был пущен электрический ток чтобы помешать возможным сообщникам беглецов подобраться к патрулирующим стену охранникам. Подкоп так же был исключен — тюрьма надежно покоилась на скальном основании и без отбойных молотков и взрывчатки проделать тоннель было практически нереально.

Все эти предосторожности были не случайны — в «Корбу Роше» отправляли наиболее опасных преступников со сроками сильно превышающими срок жизни в этих стенах. Тут же, зачастую, приводили в исполнение и смертные приговоры так что местные постояльцы, в большинстве своем, могли надеяться только на хорошо подготовленный побег.

— Нам сюда. — Фоше кивнул охраннику и открыл тяжелую решетку отделявшую административный корпус от тюремного блока, — Это — Северный Корпус. Тут содержатся заключенные которые нуждаются в присмотре врача.

— Вы держите всех больных в одном месте?

— Да. Это позволяет избежать распространения заразы на здоровых заключенных.

— Где была его камера?

— На втором этаже.

— Как он сумел из неё выбраться?

— Его вывели в лазарет. Как я уже упомянул, выглядел он неважно. У него случился сильнейший приступ кашля с кровью. Охранники отвели его в лазарет. На обратном пути он умудрился снять наручники, вырубить конвоиров и забрать у одного из них форму. Потом он, видимо, вышел через проходную вместе с охранниками дневной смены и исчез — в служебном автобусе никто никаких незнакомых лиц не видел. Нам сюда…

Фоше указал на лестницу. Поднявшись по ней Вукович замедлил шаг и принялся внимательно рассматривать пол под ногами.

— Вы что-то заметили?

— Пока нет. Но оно должно быть где-то тут… Конечно ваши люди уже все затоптали… О! Нашел! — он поднял с пола маленький изогнутый штырек.

— Что это?

— То, чем он открыл наручники. Игла от шприца. Та часть, которая надевается на сам шприц откушена, поэтому ее можно воткнуть под кожу чтобы скрыть при обыске.

— Вряд-ли. Скорее всего, он украл иглу в лазарете.

— Нет — его игла срезана ровно. Если крадешь её во время осмотра то, как правило, не имеешь возможности сделать все так аккуратно — просто ломаешь и прячешь. Кстати, что сказал врач?

— В лазарете его осматривал фельдшер — врач к тому времени уже ушел. Кроме заключенных, у него есть еще практика в городе, поэтому после обеда он отправляется туда.

— М-м-м… А что фельдшер? Его осмотр подтвердил наличие чахотки?

— Ну, внешние симптомы соответствовали, поэтому он дал ему лекарство…

— Продолжайте… — сказал Вукович, почувствовав, что Фоше запнулся, — Хотя позвольте я сам: подробный осмотр он не проводил.

— Чахотка поганая вещь и довольно заразная…

— Поэтому возится с арестантом который кашляет кровью у него особого желания не было и фельдшер отделался от него побыстрее. Анализы хоть взял?

— Разумеется… — сконфуженно пробормотал Начальник тюрьмы, — Он сделал все что требовалось…

— Допустим… А что с дежурными на этажах? Как они не заметили что заключенный напал на конвоиров?

— Э-э… Был конец смены. Людям не терпится сдать посты и пойти по домам… Думаю они стояли там, на противоположной стороне… При пересменке новый и старый дежурный вдвоем проверяют наличие заключенных. А поскольку блоки длинные то, чтобы сэкономить время, охранники часто ждут сменщика у лестницы. Порочная практика, но никто не думал, что это может стать проблемой.

— Однако стало…

Кивнув, Вукович ускорил шаг и, подойдя к камере, посмотрел от неё в сторону лестницы.

— Еще вопрос, господин Фоше. Эта камера в дальнем конце блока. Вы распределяете заключенных случайно или есть какая-то система?

— Безусловно есть. Мы помещаем заключенных с одинаковыми болезнями рядом. Несмотря на то, что камеры одиночные, находясь вперемешку, они всё равно могут друг друга перезаражать. Некоторые даже специально пытаются заразить всех вокруг просто из человеконенавистнических побуждений. Многим в этой тюрьме терять нечего, а уж тяжёлая болезнь…

— В данных условиях это приговор… — Вукович понимающе кивнул: — И особо они усердствуют в попытках заразить охранников.

— Само собой. А почему вы спрашиваете?

— Пол… Заметили?

— Что именно? — Фоше недоуменно посмотрел вниз.

— Линия на полу.

— Ах это! Дело в том, что, по правилам, когда заключенного ведут по коридору, ему не разрешают поднимать голову и смотреть по сторонам. Он идет, глядя себе под ноги, строго по этой линии.

— А те что слева и справа?

— Это для охранников. Одна линия указывает безопасное расстояние от перил, а вторая — от камер.

— Обратите внимание, как они стерты. Судя по износу краски, охранники возле камер с чахоточными стараются ходить как можно реже и держаться от них подальше.

— Я думаю, вы сами понимаете почему.

— А избегать этого места довольно просто, так как эти камеры находятся в дальнем конце блока…

— К чему вы клоните, Инспектор?

— Сейчас поймете…

Войдя в камеру Вукович вскинул руку приказывая Начальнику тюрьмы остаться снаружи и достав из кармана увеличительное стекло и фонарик, тщательно осмотрел все до чего сумел добраться.

— У вас есть сигареты? — окончив осмотр, он вышел и оперся о перила, — Вторая за сегодня. Так-то я не курю…

— Я тоже не курю. Обычно… — Фоше извлек из кармана пачку крепких папирос, — Что-то интересное нашли?

— Да. Я окончательно уверен, что кем бы не был наш арестант, он тщательно готовился к побегу. Идите сюда…

Вукович подвел его к унитазу, приподнял крышку и ткнул пальцем в тонкую струйку воды. Потом указал на отверстие, в которое вода сбегала.

— Не видите ничего странного?

— Вода подтекает… — Начальник тюрьмы недоуменно пожал плечами, — Частая проблема.

— Это часы.

— Часы?

— Вы обратили внимание на то, что наволочка влажная?

— При чем тут наволочка? И как унитаз может быть часами?

— Смотрите…

Сдернув наволочку с подушки Вукович, под недоуменным взором Фоше, намочил её, потом натянул на унитаз и несколько раз энергично надавил. Вода, стоявшая в сифоне, ушла в трубу обнажив сделанные на покрывавшем стенки налете отметки. Текущая струйка начала заново наполнять сифон.

— Водяные часы… — потрясенно пробормотал начальник тюрьмы.

— Верно! И потратив сутки наблюдая за сменами и калибруя их, арестант получил довольно точное устройство для того чтобы вовремя отпросится в лазарет. Тонкий момент тут, конечно, время приема — если бы фельдшер оказался добросовестным и осмотр затянулся это могло стать проблемой… Как долго он тут работает?

— Довольно давно. Персонал тут получает приличное жалование, так что увольняются редко. Вы считаете они могли быть в сговоре?

— Маловероятно. Я предполагаю, что он заранее изучил всех с кем ему придется иметь дело и знал что фельдшер, несмотря на свою профессию, боится подхватить заразу, так что долго возится с ним не будет. Так же он знал о привычке дежурных торчать у лестницы перед сменой. Знал что попадет в камеру в дальнем конце блока, куда охрана заглядывает редко, так что никто не помешает его приготовлениями и что дежурный, с другого конца, не услышит как он вырубит конвоиров и затащит их в камеру. Но может увидеть… Скорее всего, конечно, будет высматривать сменщика, но мало ли…

— К чему вы клоните?

— Я размышляю, что можно сделать из мыла, кусочка фольги и зубного порошка.

— Фольги?

— Я нашел обрывки спрятанные в щели.

— Откуда он её взял?

— Маленький шарик можно засунуть между зубов — никто не будет копаться во рту у чахоточного. Потом он отрезал ниткой кусок мыла и обточил его об стену. Вот тут след, видите? А тут насыпан порошок. Вам что-то приходит на ум?

— Зеркало. Заключенные часто пытаются делать маленькие зеркала, чтобы наблюдать за охраной. Вы бы знали, какие штуки они только не пытаются отполировать этим зубным порошком…

— Согласен… Скорее всего, это было зеркало. Вы сказали, что заключенным не дают смотреть по сторонам? Опишите процедуру полностью.

— Перед тем, как вывести заключенного из камеры, конвоиры командуют ему подойти к двери, повернутся спиной и просунуть руки в окошко для подачи еды. После чего ему одевают наручники, и только после этого открывают дверь. Затем все происходит в обратном порядке — его подводят к камере, ставят лицом к стене, открывают дверь и заводят внутрь. После того, как дверь закрыта, он просовывает руки в окошко и с него снимают наручники.

— Пока дверь открывают, за ним наблюдает только один охранник?

— Да. Но он постоянно его контролирует что бы заключенный не попробовал что-то выкинуть.

— Контролирует как?

— Берет за шею и прижимает лбом к стене. Звучит грубо, но так они меньше дергаются и зыркают по сторонам.

— Покажите.

Начальник тюрьмы неловко потоптался, потом все таки взял Вуковича и деликатно, но чувствительно вжал лбом в стену.

— Как-то так. Ноги ставят на линию. Потом наклоняют вперед. Очень не удобно — сложно вырваться или отскочить.

— В такой позе заключенный хорошо видит свои ноги. А охранник — нет. Вы заметили, что я крутил ногой?

— Не обратил внимание.

— Я уже упомянул, что ему надо было знать, что дежурный не смотрит в его сторону. Думаю он сделал из мыла и фольги маленькое зеркало, отполировал его, прилепил на обувь и прикрыл штаниной. Пока камеру открывали, он поддернул штанину вверх, покрутил ногой, чтобы осмотреться и убедиться, что за ними не наблюдают, после чего напал на конвоиров. Вот с этим, как я понимаю?

Вукович взял с койки валявшийся на ней импровизированный кистень из рукава от нательного белья и наручников и взмахнул им в воздухе.

— Увесистый. Таким действительно можно вырубить здорового мужчину одним ударом. Рукав, скорее всего, оторвал заранее и просто натянул на руку. Пока его вели по коридору, с помощью отмычки сделанной из иглы ослабил наручники, оставив их свободно болтаться на руках. Когда камеру открыли, он, предварительно убедившись что дежурный за ними не наблюдает, захватил пальцами противоположной руки кончик оторванного рукава, потом резко скинул наручники… Развернулся и «бам-бам»!

Натянув рукав, Вукович попробовал проделать это.

— Требует определенной сноровки, но, если действовать быстро и внезапно, можно даже позволить себе один или два промаха. И я попал себе по руке когда замахивался. Доложу вам — крайне неприятно. Получить таким по голове должно быть приятно ещё меньше. Как пострадавшие себя чувствуют?

— Оба были без сознания когда их нашли. Но живы. У меня, честно говоря, не было времени их проведать — я организовывал поиски.

— Не думаю, что это что-то даст. Он тщательно подготовился, прежде чем попасть сюда. Уверен, что путь отхода у него тоже был готов заранее. Что же ему тут было нужно?

— Было нужно? — Фоше удивленно огляделся, — Сбежать отсюда! Это очевидно! Он бросил вам вызов, но на тот случай, если вы все таки его найдете, заранее подготовился к побегу. Его ловят — он сбегает.

— Он потратил много сил готовясь к побегу, хотя разумнее было бы приложить эти усилия к тому, чтобы не попасться. А попался он довольно легко…

— Ну не специально же он сюда загремел?

— Фоше — вы гений! Я должен был давно до этого додуматься!

— Я? Как? В смысле?

— Специально дал себя схватить, предварительно подготовившись к побегу! — вскочив, Вукович заметался по камере как тигр по клетке, — Ему нужно было проникнуть сюда!

— Зачем? И почему таким способом?

— Способ был выбран самый простой и быстрый. Опасного подозреваемого, особенно такого калибра, не станут держать в обычной кутузке. Ваша тюрьма — ближайшая к Монтену с надлежащей охраной. А я — дурак хуже Жильена. Он дал мне крохотную зацепку, такую что бы походила на случайную оплошность, зная что я вцеплюсь в неё и размотаю ниточку ведущую к его логову! Проклятье, проклятье, проклятье!!! Он изучил не только вас и ваших людей. Нас тоже! Он знал что я не выдержу и немедленно сообщу своим. Знал что Котильон нетерпеливый кретин, который прикажет немедленно схватить легендарного убийцу. И что Жильен и остальные послушно это выполнят. После чего сел и стал спокойно ждать пока мы сами не провезем его внутрь неприступной тюрьмы.

— Но что он тут искал?

— А вот это надо выяснить! Что может быть ценного в вашем заведении?

— Понятия не имею. Это же тюрьма, а не банк или музей.

— Вот именно! Значит что? Значит он искал не «что», а кого. Кто из ваших заключенных может быть настолько ценен что бы рискнуть пробраться сюда?

— Понятия не имею… — Начальник тюрьмы пожал плечами, — В моем кабинете есть список — может он нам прояснит?

— Не будем терять время! Кстати — вы проверяли? Остальные заключенные на месте?

— Разумеется! Но я немедленно отдам приказ снова всех проверить.

— Это будет не лишним. Вперед!

Кабинет находился на верхнем этаже старого корпуса. Перед дверьми кабинета Фоше остановился и принялся озадаченно хлопать по карманам форменного кителя.

— Проклятье! Я где-то оставил свои ключи… Неужели в машине?

— Дверь открыта… — Вукович повернул ручку и распахнул дверь, — Возможно вы забыли её закрыть?

— Это невозможно! Я за двадцать лет ни разу…

Осекшись, он подошел к столу на котором лежала связка ключей. Рядом стоял бокал и бутылка… Часть ящиков стола была приоткрыта.

— Тут кто-то рылся, пока меня не было!

— И я даже знаю кто… — замерев в дверях Вукович некоторое время стоял, покачивая головой в такт мыслям, — Когда вы последний раз здесь были?

— Утром. Потом отправил людей на помощь в поисках. Вместе с шефом местной полиции съездил до участка проинструктировать добровольцев. Потом зашел домой пообедать. Встретил вас…

— То есть примерно пять часов кабинет был полностью в распоряжении нашего беглеца? Я не сомневаюсь, что это он.

— Вы думаете что он сбежал, а потом вернулся, что бы покопаться у меня в кабинете?

— Он никуда не сбегал. Все это время он был на территории тюрьмы. Утром он украл у вас ключи и, пока вы отсутствовали, забрался в ваш кабинет. Кроме списка заключенных, что еще полезного здесь можно найти?

— Даже не знаю — текущая документация, служебная печать, бланки…

— То есть, он мог изготовить любой внутренний документ?

— Да…

— Тогда тем более надо пересчитать остальных заключенных ещё раз. Возможно, он подделал документы о переводе и прихватил кого-то с собой. Знал, что после побега их проверят, поэтому решил слегка задержаться и дождаться пока поиски перенесут за пределы тюрьмы.

— Сейчас позвоню дежурным…

Схватив трубку, начальник тюрьмы трясущимися пальцами принялся накручивать телефонный диск. Инспектор внимательно изучил стакан, потом бутылку, но взгляд подсказывал, что его мысль блуждает где-то в другом месте.

— А где он все это время прятался?

— Как? — Начальник тюрьмы, с трубкой у уха вопросительно уставился на него, — Вы же сами сказали, что он был тут все это время?

— Да. Но где именно? Вы же обыскали территорию после побега?

— Конечно! Перевернули все вверх дном. Я даже не представляю где он мог быть.

— У него была форма охраны, так что скорее всего беглец, образно выражаясь, был лисой в своре гончих.

— Невозможно! Все были оповещены о том что заключенный переоделся.

— Но у вас тут большой штат. Ваши люди не могут знать всех коллег в лицо.

— По тревоге блоки были изолированы — каждый искал у себя. Незнакомое лицо заметили бы сразу.

— А если он прятался между блоками? Тут? В центральном корпусе?

— Тут это еще сложнее — офицеры в административном здании работают вместе много лет и хорошо знают друг друга.

— А людей из других частей тюрьмы?

— Из них тут были только два охранника, которых он оглушил. Фельдшер оставил их в лазарете до прихода врача.

— Вы слушали о дедукции? «Установите все возможности, относящиеся к исследуемому событию, затем исключите последовательно все их, кроме одной и тогда это последнее и будет служить ответом на интересующий вас вопрос!»

— Это, кажется из какой-то книги, — Фоше мучительно попытался вспомнить, — Но я в таком состоянии, что боюсь не припомню из какой.

— Не трудитесь. Главное, что эти охранники — единственные, кто не должен был находится там, где находились в момент поисков.

— Я не совсем понимаю…

— Думаю, когда мы их навестим, вы все поймете. И у вас случайно нет набора для снятия отпечатков? Я свой, к великому стыду, забыл в багаже.

— Мы дактилоскопируем всех прибывших заключенных, так что в лаборатории он есть, но если вы надеетесь получить отпечатки беглеца…

— Вы же его дактилоскопировали, надеюсь?

— Мы пытались, но у него не было отпечатков.

— Как это?

— Дактилоскопист сказал, что он вытравил их кислотой. Но они со временем восстановятся… — Начальник тюрьмы нервно хихикнул, — Он и правда готовился к аресту. Какие мы идиоты…

— Где лазарет?

Фельдшер, мирно дремавший за столом, вскочил и уставился на вошедшее начальство с виноватым видом. Вукович стремительным шагом прошел мимо него в палату, навернул по ней пару кругов, осмотрел спящего охранника и ткнул пальцем в соседнюю койку.

— Где второй?

— Этьен? Врач сказал, что ему стало лучше и он ушел домой. А Шарль его беспокоит — тот проспал весь день. Возможно у него серьёзное сотрясение.

— Или нет…

Следователь подошел к спящему и принялся его тормошить. После продолжительных и бесплодных попыток его добудиться Вукович сделал еще один круг по помещению, как принюхивающаяся ищейка, схватил мусорную корзину и, сгребя всё со стола, вывернул её на него. Фельдшер и Начальник тюрьмы недоуменно наблюдали, как он роется в мусоре.

— Вот оно! — с видом старателя, нашедшего алмазы, Вукович продемонстрировал несколько пустых ампул.

— Что это?

— Морфий. Его усыпили.

— Зачем?

— Это — неверный вопрос. Правильно спрашивать — где второй! Что в коробках под кроватью?

— Медицинские справочники, ветошь, пробирки… — Фельдшер, которого вошедший в раж Инспектор немного пугал, виновато развел руками, — Лазарет маленький, приходится хранить это вот так.

Отодвинув коробки в сторону, Вукович заглянул под кровать и вытащил оттуда спящего человека в исподнем.

— Этьен! Как он туда попал? Он же ушел домой?

— Нет, как видите. Ему тоже вкатили морфия и засунули за коробки. — Вукович ткнул пальцем в фельдшера — Ты отходил куда-то вчера, после того как заключенный сбежал?

— Нет. Вернее, сразу после того как их принесли, меня вызвали вниз… А потом я до утра был здесь.

— Кто вызвал?

— Не знаю. Все так суетились. По моему кто-то из охранников крикнул, что бы я спустился вниз.

— А что было внизу?

— Какой-то инструктаж. Я послушал его и вернулся.

— Вы проверяли после этого раненых?

— Да. Я заглянул в палату, убедился, что они спят и вернулся на пост.

— И Этьен спал накрывшись одеялом с головой. Правильно?

— Как вы узнали?

— Скорее всего потому, что это был не Этьен. Это был беглец. Вы видели его лицо во время осмотра, поэтому ему пришлось притворился спящим пациентом которого вы, естественно, не стали тревожить. А доктор его лица не видел, так что он спокойно оделся и ушел. Вы понимаете как это гениально? Никому и в голову не придет искать сбежавшего заключенного на койке в лазарете.

— Будь я проклят! — Начальник тюрьмы обессилено опустился на стул, — Но ведь доктор знал, что сбежал заключенный, знал его приметы… Он должен был заметить признаки чахотки! А я? А остальные сотрудники? Чтобы добраться до моего кабинета, он должен был украсть ключи из моего кармана и пройти весь административный корпус.

— Вы удачно вспомнили о ключах. Если его застал доктор, значит до девяти утра он был в лазарете.

— Тогда у него на это было меньше часа. В десять я уже был в городе.

— Вы можете вспомнить всех кого видели, с кем встречались в этот промежуток?

— С ним точно нет — я бы его сразу узнал.

— Вы с ним встречались, но не узнали. Поэтому я прошу вспомнить всех.

— Всех с кем я встречался я давно знаю: начальник охраны, дежурный, мой заместитель…

— А случайные встречи — может кто-то из сотрудников шел за вами по коридору, столкнулся с вами в дверях, подошел с вопросом?

— Нет. Хотя постойте — когда мы с заместителем шли из канцелярии, на нас налетел кто-то из охраны. Вывернул из-за угла и чуть не сбил меня с ног. Но это точно был не он — я успел увидеть лицо. Ему на вид было лет двадцать пять. Ну может тридцать.

— А сбежавшему заключенному по вашему сколько?

— Лет пятьдесят… Может даже шестьдесят… Сложно сказать — вы же знаете как эта болезнь меняет людей.

— Вот именно… — Вукович, поманил фельдшера пальцем, — Как давно вы выносили мусор?

— Не помню. Дня четыре назад, наверное…

— А вы можете вспомнить какие процедуры вы проводили с тех пор?

— Могу посмотреть в журнале.

— Посмотрите. И выньте из ведра все что должно было там оказаться после этих процедур.

Фельдшер озадаченно почесал в затылке, потом открыл журнал и принялся сортировать мусор. Вукович внимательно наблюдал за этим, потом взял то, что осталось и принялся выкладывать на столе.

— Итак… Предположим, что все, что осталось в ведре, туда отправил наш беглец. Ампулы из-под морфия — им он усыпил пострадавших охранников. Но остается куча всего остального, что позволяет нам предположить, что он для чего-то использовал физраствор, глюкозу, ватные тампоны испачканные… — Вукович нюхнул их, — В йоде… Марля со следами коричневой краски. Пахнет спиртом. Скажите, уважаемый, а можно как-то имитировать симптомы чахотки?

— Дефицит массы тела, бледность, широкие зрачки, дистрофические изменения кожи, кашель, кровохаркание… — задумчиво перечислил фельдшер, — Думаю, сильное обезвоживание и голодовка дадут нужную степень истощения. Капли в глаза, кашель симулировать не проблема… Кровохаркание… Можно прокусить внутреннюю часть губы и будет вполне натурально.

— А как после этого быстро привести себя в порядок?

— Много жидкости, хорошее питание… — Фельдшер окинул взглядом извлеченные из мусора склянки, — Ну да — физраствор, глюкоза… Для чего йод и марля не знаю.

— То есть… — Начальник тюрьмы привстал, и недоуменно изучил находки, — Вы хотите сказать, что он симулировал болезнь?

— Да. Вы же сами сказали, что болезнь меняет людей. А избавление от нее? Вот поэтому ни вы, ни доктор его не узнали.

— Но как он умудрился помолодеть? Можно загримироваться, что бы казаться старше, но как выглядеть настолько моложе?

— Просто — сперва загримироваться под старика, а потом убрать грим, — Инспектор продемонстрировал марлю и тампоны, — Он подчеркнул морщины и, в купе с эффектами обезвоживания, это добавило ему лет десять-пятнадцать. Марлей смоченной в спирту он стирал краску. А йодом… Седина! Он закрасил им седину! И вышел отсюда молодым и свежим.

— Но тогда он не может быть Тирнейским мстителем!

— Верно подмечено. Он притворился им чтобы попасть сюда…

В дверь сунулся офицер.

— Господин Начальник! Дежурные проверили все камеры. Заключенные на месте.

— Да? — Фоше немного повеселел, — Ну хоть какие-то хорошие новости..

— Не согласен. Это очень плохие новости… — Вукович снова принялся наворачивать круги по лазарету, — Кто-то проник сюда. А мы до сих пор не знаем что ему тут было нужно…

Внезапно Вукович замер, потом опрометью выскочил за дверь. Ничего не понимающий Начальник тюрьмы последовал за ним. Когда он поднялся, то застал Инспектора колотящего телефонной трубкой по лбу у себя в кабинете.

— Что такое?

— Падди!

— Кто?

— Падди «Бульдог» ОБраен! Торговец оружием, контрабандист, убийца, осужден на смертную казнь и направлен в «Корбу Роше» для исполнения приговор! Полчаса назад люди, представившиеся сотрудниками тюрьмы, забрали его из вагона для перевозки заключенных, предоставив все необходимые для этого документы! Пробраться в тюрьму, чтобы забрать кого-то, кто еще не попал в тюрьму! Вы оценили план?!! Это просто невероятно!!!

— Мне надо выпить…

Фоше хотел было взять бутылку и стакан которые стояли на столе, но вспомнив кто из них пил опасливо отдернул руку словно ожидая подвоха. Достал из стола коньяк и два фужера. Сунул один Вуковичу, а второй опрокинул в себя. Инспектор последовал его примеру, после чего рухнул в кресло для посетителей и со стоном запрокинув голову обмяк.

Падди лежал на траве раскинув руки и ноги. Его лицо не выражало ничего, кроме счастливого блаженства. Старпом и пара эринцев изображавших сотрудников тюрьмы уже успели переодеться, покурить, поболтать и снова покурить, а он все лежал провожая неспешно плывущие по небу облака. Наконец Страпому это надоело и достав из багажника канистру с водой он начал поливать из нее Падди.

— Хули ты делаешь! — возмутился тот, — Почти полгода просидел в клетушке размером с клозет! Хочу насладится травой и небом!

— Напоминаю — ты сбежал и тебя ищут. Если не хочешь обратно в тот «клозет», то собери себя в кучу и начинай действовать.

— Водой-то нахера?

— Ты одет как сбежавший заключенный, выглядишь как сбежавший заключенный и от тебя за версту несет тюрягой. Так что тебя надо срочно вымыть, переодеть и побрить.

— Она ледяная!

— Я помню как ты купался в озере возле шахты по весне, разгоняя лед руками… А теперь тебе вода холодная. Разнежился в роли криминального босса? Дайте ему мыло…

Падди взял протянутый кусок мыла, выпростался из тюремной робы и, громко ухая и охая, принялся намыливаться. Старпом, встав на капот, с садистской ухмылкой поливал его из канистры.

— Врачи говорят что закалка и гигиена — залог крепкого здоровья.

— Продолжаешь издеваться..? — Падди повернул голову в сторону хохотнувших подручных, — Че скалитесь? Ему можно меня подъебывать. Он мою жопу с гильотины вытащил.

— Ну, во-первых, я думал что тебе хотят голову отрубить, а не задницу, — снова съязвил Старпом, — А во вторых, конкретно эти двое могут над тобой шутковать с полным правом, потому что тоже принимали активное участие.

— В машине вертухаев изображали?

— И это тоже. А еще собрали мне исчерпывающую информацию о «Корбу Роше» и царящих там порядках, добыли план и досье на всех сотрудников.

— Серьёзно? Настолько толковые?

— При грамотном руководстве — горы свернут.

— Надо взять на заметку… — Падди еще раз осмотрел гордо приосанившихся подчиненных, — Ладно — свободны. Но дайте бритву сперва… Че ты там химичишь?

— Краска для волос, — Старпом продемонстрировал неаппетитно пахнущую субстанцию в миске, — Твою рыжую гриву надо сделать не такой бросающейся в глаза.

— Волосы красят женщины и гомики!

— Я, чтобы тебя вытащить, красил — и тебе придется…

Вымывшись, выбрившись и переодевшись в дорогой костюм Падди придирчиво осмотрел себя в зеркало. Став брюнетом, он сохранил присущую всем рыжим светлую кожу и выглядел теперь бледным, как аристократы на старых картинах. Оценив преображение Старпом удовлетворенно кивнул и указал на роскошный черный кабриолет запаркованный под деревьями.

— Любишь дорого жить… Не слишком приметная?

— Надежнее всего прятаться на виду, — отмахнулся Старпом, — Лучший камуфляж — это людские стереотипы и предрассудки. Когда думают о сбежавшем заключенном, то на ум обычно приходит кто-то оборванный, грязный, убегающий по лесу от лающих вдали собак, а не пахнущий дорогим одеколоном господин в сверкающем автомобиле…

— Тем более, что плачу я…

— Ну, тебя-ж спасаем… — сев за руль, Старпом приглашающе открыл пассажирскую дверь, — Поехали…

— А парни?

— Парни заметут следы и двинут на базу.

— Принято. Куда теперь?

— В паломничество…

Кабриолет выполз на дорогу и рыкнув мотором, рванул вперед.

Проснувшись, Падди протер глаза и посмотрел по сторонам. Там все так же проносились горные пейзажи. Старпом гнал под сотню, весьма рискованно проходя опасные повороты и явно наслаждался процессом.

— Сколько проспал?

— Часа три. Отрубился, как только мы выехали.

— Бывает. В последнее время спалось неважно…

— Матрац жесткий?

— Это тоже… Буду честным — в этот раз думал, что всё…

— То есть ты не ожидал, что я в последний момент примчусь и вытащу тебя?

— Нет. Давно разбежались… Но когда дверь вагона открылась… Первая мысль была: «До последнего тянул, как обычно!»

— Ты хочешь сказать, что я всегда тяну до последнего? — возмутился Старпом.

— Да. Любишь, чтобы всё в дерьме, а ты весь в белом. Спасаешь ситуацию.

— Я?!

— Ты. Любитель эффектных появлений…

— Вот что вы за люди? Стоило один раз красиво, синхронно со взрывом, из окна сигануть, и уже в позёры записали…

— Один раз?! Ты постоянно, мать твою, красуешься!

Отвернувшись к окну Падди проводил взглядом мелькнувшие внизу крыши небольшой горной деревушки. Дорога змеей уползала вверх к перевалу Святого Акцепия… Благодаря чистому горному воздуху можно было разглядеть крохотные постройки одноименного монастыря на его вершине.

— Куда мы?

— Я же сказал — «в паломничество». Дорога, которой мы едем, называется Паломническим трактом и проходит через самые древние монастыри континента. Самое примечательное в нем то, что это — один из немногих трактов того времени на Лионисе, который был проложен не Империей. Кроме него этим может похвастаться, «Королевский тракт» в…

— Я в курсе что ты образованный. — отмахнулся Падди, — Цель? В религию ударился?

— Никогда не поздно прийти к свету Единого…

— Не смешно…

— Согласен. — кивнул Старпом, — А знаешь что смешно? Как ты угодил за решетку…

— Ты что-то знаешь?

— А ты нет?

— Без вариантов. Годами не могли подкопаться! Потом — полный расклад по всем делам…

— Резонно подозревать…

— «Крота». Но новых в деле не было.

— И это приводит нас к выводу… Думай, Падди, думай!

— Церковники, сука! Орден Одаренных! Видящие, пророки и прочая ебота!

— Верно! — Старпом щелкнул пальцами, — Они крайне редко применяют способности членов Ордена в мирских разборках, так что их, зачастую, сбрасывают со счетов.

— Зачем им я?

— Большие люди попросили… Ты очень сильно наступаешь на больные мозоли Синдикату, а там достаточно влиятельных людей, чтобы договорится с кем надо из высшего клира.

— Приказать задействовать Орден может только…

— Его Святейшество Предвозвестник Ризийский, Авкт Пудис.

— Та-а-к… — губа у Падди дернулась как у пса показывающего клыки, — Мы едем его навестить?

— Именно. Его Святейшество совершает ежегодное паломничество, чудесно совпавшее с твоей несостоявшейся казнью. Этой ночью он планирует остановится в монастыре Святого Акцепия, где его и настигнет известие о побеге.

— После этого он усилит охрану… — Падди понимающе кивнул, — Станет осторожнее…

— Правильно. Так что запоминай «легенду»: ты — неприлично богатый, но почему то несчастный бизнесмен с Лонга…

— ЧО?!! Только не сасонахом!

— Поздно менять — вот документы. Переживая духовный кризис ты решил ударится в религию и, для начала, совершить паломничество с конечной точкой в Старом Храме. В пути ты хранишь обет молчания…

— Совсем говорить нельзя?!

— При всем уважении к твоим криминальным талантам, красиво говорить ты не умел никогда. А там это надо: церковники — профессиональные пиздаболы и выкупят тебя моментально.

— Как скажешь, мистер «язык без костей», — Падди всем видом продемонстрировал обиду, — Развлекайся…