Кафедра доверия

Фрэдди

Дверь открылась, и, как игрушечные лошадки, в комнату вкатились щенки. Было их… двенадцать! Страшно волновалась запертая в дальнем помещении их мама Файя.

Двенадцать! Но у эрдельтерьеров это не диво. А вот у лаек не диво, если рождается только двое, а то и один щенок. У каждой породы свое. Лайки — они из примитивных древних пород; первые лайки хоть и жили уже с человеком, но в трудных условиях, и сам человек-то жил так, через пень-колоду, как придется. А эрдели появились в благоустроенных питомниках Йоркшира в Англии к концу прошлого века, были созданы искусством скрещивания и отбора и жили при полном обеспечении в смысле корма и ухода.

Мальчик, сжимая в кармане весь свой капитал, целых тридцать рублей, просто растерялся — столько щенков, выбери себе одного, попробуй!.. «Лошадки» рассеялись по всей комнате, но одна из них вдруг отделилась от остальных, подкатилась к ногам мальчика и села, прижавшись к ноге.

— Я возьму этого! — решительно объявил мальчик. Три червонца перешли в руки хозяев маленьких эрделей, «лошадок» стало теперь одиннадцать, потому что, оказавшись на руках у мальчика, маленький Фрэдди выбыл из их состава и направился по извилистым улочкам, петлявшим среди густых садов, к тихому полустанку, с которого поездом в пять минут можно было добраться до города, называвшегося тогда Детским Селом.

Конечно, читателю было когда-то четырнадцать лет, но еще вопрос, испытывал ли он такую радость, ехал ли в пустом почти вагоне поезда, летом, держа на руках собственного маленького эрделя. Почему хотелось ему иметь именно эрделя?

В книжке Джека Лондона был ирландский терьер Джерри, но в те годы ни за какие деньги в России получить ирландского нельзя было. Однако в той же книжке вместе с укротителем леопардов входил в клетку эрдельтерьер, роль которого заключалась в том, чтобы быть начеку и, если укротителю грозила опасность со стороны больших кошек, вмешиваться и, «приняв огонь на себя», давать человеку возможность спастись. Тот эрдель и погиб, леопарды его прикончили.

А маленький Фрэдди только что начал жить.

Полтора месяца ему было, когда он приехал на место и вошел в дом № 14 по улице Коммунаров. Вошел, чтобы прожить под кровом этого дома десять лет. Мальчик сразу же дал ему молока, потом Фрэдди поел и супу с фаршем. Затем был уложен в мягкое гнездо и заснул. Ночью он стал плакать, вспомнил о маме и братьях с сестрицами и плакал горько. Мальчик проснулся и взял маленького к себе на одеяло. Фрэдди согрелся, почувствовал, что он опять не один, и спал потом хорошо, до самого утра.

Так это началось.

Писатель Вячеслав Яковлевич Шишков, гуляя весной в парке, встречал повзрослевшего на целый год мальчика с выросшим уже до положенных размеров молодым эрделем. Собака выглядела этак «иностранно», породистых собак тогда было мало, и эрдель привлекал внимание многих. Писатель же не только видом собаки интересовался, он прислушивался к тому, как мальчик говорил со своим четвероногим другом. Говорил как с человеком, и Фрэдди своими действиями показывал, что он все понимает, все знает.

Когда они проходили по мостику, перила которого были вделаны в толстые каменные тумбы, мальчик говорил:

— Ты бы сел на тумбочку, Фрэдди.

И Фрэдди оказывался на тумбе. Так и сфотографировал его тогда мальчик. Фотография, полинявшая конечно, все-таки уцелела у меня, тот мальчик поручил мне ее хранить, я — поверенный того мальчика.

— Пойди теперь поплавай! — предлагал хозяин, самым простым голосом произнося эти слова. И Фрэдди устремлялся к пруду, с каменных ступенек пристани взлетал в воздух метра на полтора и, описав дугу, почти без плеска врезался в воду. И плавал. Плавать он мог хоть час целый, в предках эрделей числятся выдровые собаки, профессиональные пловцы.

Прыгуном Фрэдди был тоже поразительным. Мальчик был высокого роста, но стоило ему, выйдя вперед, только слегка наклонить голову и, не оборачиваясь, сказать: «Я готов, Фрэдди, прыгай!» — как за ним слышался дробный топот, Фрэдди взлетал в воздух, чуть-чуть, на миг только упирался лапами в плечи мальчика и мягко спрыгивал вперед. Писатель Шишков поражался: собака прыгала как кошка, почти как кенгуру!

В парке вечером, в воскресенье, можно было наткнуться на неприятную встречу. Подвыпившие хулиганы, покрутившись возле киосков у входа в парк, отправлялись проветриться в самом парке. Порой даже у Арсенала в конце парка вдруг возникала на аллее подозрительная компания. Фрэдди в таких случаях шел прямо на людей, никому не угрожая и никого не трогая, просто шел прямо, не сворачивая никуда и никого не обходя, всем своим видом просто и решительно объявляя: «Дайте нам пройти!». За Фрэдди беспрепятственно проходил среди малость ошеломленных «героев нашего времени» и мальчик.

Один раз случилось, что парень поднял руку, чтобы ударить мальчика, когда тот пройдет мимо. Фрэдди шел впереди и как будто не оглядывался. Но когда рука взметнулась, она сразу же пошла вниз под действием силы тяжести — на руке повис Фрэдди. Он прыгнул молча и молча же держал враждебную руку до тех пор, пока мальчик, сделав быстрый шаг вперед, не сказал:

— Хватит, оставь его, Фрэдди!

Ростом Фрэдди был невелик, но никто из буйной компании и не подумал двинуть его ногой или поднять камень. Один из компании даже с некоторым уважением пробурчал:

— Ученая собака, поди в милиции учили!

Случай, который жизнь почти сравняла со страницами калифорнийца Джека, произошел позднее, Фрэдди был тогда в полном расцвете ума и физических сил.

Вместе с хозяином он отправился в лес километрах в пяти от города. Гуляли они долго и возвращаться решили уже при закате солнца. Лес был тесный, густой, больше хвойный, чем лиственный, и малознакомый.

Внезапно Фрэдди остановился и показал глазами туда, вперед, куда они хотели направиться.

— Ты устал, хочешь отдохнуть? — спросил хозяин.

— Нет, другое! — ответил глазами Фрэдди. А хозяин не понял.

— Идем тогда, тут нам ближе к дому будет! — двинувшись вперед, решил начальник экспедиции.

Фрэдди пошел, но у самой ноги хозяина. И только они вступили в хвойный сумрак, молодая рысь спрыгнула прямо перед ними в сухой мох, прижалась, выгнулась и — трах! — кинулась на человека, но столкнулась на лету с прыгуном Фрэдди. Конец жизни эрделя уже был тут как тут, но не посмел предъявить свои права — мальчик выхватил прямой финский нож, которым до этого срезал палку для игры с Фрэдди. И так как эрдель крепко висел на передней лапе зверя, другу Фрэдди удалось нанести верный удар.

Рысь все же взвилась на дыбы и успела сломать собаке переднюю лапу и два ребра. Второй удар решил ее судьбу, она повалилась. Нож выпал из руки, победителя трясло от волнения — впервые он сражался, спасая две жизни. Фрэдди лежал на траве и весь был, как и рысь, в крови. Но он поднял голову, когда мальчик опустился рядом с ним на колени. И видно было, что оба они теперь еще точнее знали, что же это такое — дружба человека с собакой.

Оставив рысь в лесу, хозяин на руках понес Фрэдди домой. Знакомый ветеринар не отказался вечером прийти на улицу Коммунаров, принял нужные меры, и началось долгое, нелегкое лечение переломов.

За рысью утром съездил на мотоцикле сосед. Шкура рыси, хоть и не зимняя, была довольно хороша и долго служила ковром в одной из комнат дома.

Восемь лет после этого случая прожил Фрэдди со своим хозяином. И я знал, что первая собака так и осталась первой в памяти и сердце того, кто в двадцатых годах века был мальчиком.