Как провести медовый месяц в одиночестве

3

Наступило следующее утро, и я вернулась, чтобы закончить осмотр шведского стола на завтрак. Мои выводы… Фрукты обязательны, особенно манго, выращенные здесь, на острове. А вафли, какими бы вкусными они ни были, не стоят места на тарелке, когда приготовленные на заказ блинчики пушисты как облако. К концу моей поездки, я доведу свои завтраки до точной науки.

Я ем во внутреннем дворике курорта. Из него открывается вид на кристально чистые голубые воды, а плавно покачивающиеся пальмы отбрасывают прохладную тень на пространство. Я сижу здесь уже некоторое время, ем и читаю первую из трех книг, которые я взяла с собой в эту поездку. Краем глаза я наблюдаю за другими гостями.

Вчерашние сестры вернулись, и хотя они не спорят за завтраком, в их движениях чувствуется некая резкость. Конечно, я не знаю, сестры ли они. Я вообще ничего о них не знаю, и это дает моему воображению простор для причудливых историй.

Скрытный бизнесмен, который может стать злодеем в моей новой истории, не появляется.

Утро приятно теплое, но влажность все еще присутствует, и я вынуждена заплести свои длинные волосы в косу. Маленькие волоски падают вокруг моего лица, завиваясь так, как они никогда не делали этого дома. С моими темными глазами и светло-коричневыми волосами можно подумать, что я хорошо загораю, но всегда есть этап, прежде чем я достигаю какого-то летнего загара.

Как только утро переходит в полдень, я переодеваюсь в бикини и накидку, беру свою пляжную сумку и путеводитель. Проходя через лобби, я глубоко вдыхаю цитрусовый аромат, который всегда витает в общих зонах отеля. Пятизвездочный сервис прямо здесь. Завтра состоится моя первая экскурсия, и я хочу быть уверена, что точно знаю, чего ожидать.

У стойки регистрации уже образовалась очередь, поэтому я занимаю место за парой с огромными сумками, которые, вероятно, регистрируются. Я не возражаю против ожидания. Я хочу только подтвердить завтрашнее место сбора, чтобы не опоздать на сноркелинг (прим. вид плавания под поверхностью воды с маской и дыхательной трубкой и обычно с ластами).

Позади меня раздается раздраженный вздох. Видимо, не все согласны с ожиданием. Я оглядываюсь через плечо.

Это Филипп Мейер.

Он еще не заметил меня. Его взгляд устремлен поверх моей головы на одинокую служащую, работающую за стойкой регистрации.

Я не могу сдержаться.

— Торопишься? — спрашиваю я.

Его взгляд переключается на меня, челюсть плотно сжимается. Но затем его глаза проясняются в узнавании.

— Привет, Иден. Я тебя не заметил.

— Привет.

— Можно подумать, в таком месте есть два администратора.

— Может, и есть, — спокойно говорю я. — Может, один заболел или отлучился по важному делу…

Он на мгновение замолкает, словно не ожидал настоящего ответа.

— Да. Наверное, так.

— Ты выезжаешь? Думаю, там есть ящики, где можно оставить ключ-карту. Ну, знаешь, если ты торопишься.

— Я не уезжаю.

— О, хорошо. — Я перекладываю свой путеводитель, держа его обеими руками, и ищу, что сказать.

Он опережает меня.

— Ты ведь тоже, правда?

— Нет.

— Я так и думал. Никаких сумок, — говорит он и смотрит вниз между нами. Его взгляд останавливается на моих руках. — Это путеводитель?

Я опускаю взгляд на него и на разноцветные заметки, которые торчат среди страниц.

— О, да. Я читала об острове.

— Я скажу. — Его губы изогнулись в одном углу. — Как долго ты планируешь оставаться? Два месяца?

— Две недели, — говорю я. — Но никогда не помешает быть готовой. Те, кто не планируют…

— Планируют, чтобы провалиться, — вклинивается он. — Не могу не согласиться.

— О? А где же твой путеводитель?

Он протягивает свой телефон.

— Накопленное богатство человеческих знаний прямо у меня под рукой и, возможно, более актуально, чем книга.

— Похоже, ты очень привязан к своему телефону, — говорю я в блестящей ремарке. Это мой самый остроумный момент на сегодняшний день.

Но он только фыркает.

— Болезнь современной эпохи. Зачем же ты тогда стоишь в очереди? Твой Wi-Fi тоже дерьмовый?

— Нет, он работает. Поэтому ты здесь?

Он кивает.

— Похоже, сеть не дотягивается до всех бунгало, по крайней мере, не надежно. Сегодня утром я разговаривал по видеосвязи по работе, и она постоянно прерывалась.

— Ты пробовал отключить видео? Иногда это помогает.

Он смотрит на меня с терпением, которое кажется совершенно напускным.

— Да. Я пробовал.

Ворчливый пятилетний ребенок вернулся.

— Принимай звонки в холле, — предлагаю я.

— Мне придется делать это впредь. — Между его темными бровями появляется хмурый взгляд. — Так почему ты стоишь в очереди?

— Я заказала на завтра круиз с маской и трубкой. Возможно, это станет главным событием всей моей поездки. Мне не терпится увидеть морских черепах, и я просто хочу перепроверить место сбора, чтобы не пропустить его.

— Это круиз на закате?

— Да, должен быть. Думаю, он отправляется от пристани Бриджтауна.

— Повеселись, — говорит он.

— Спасибо. Я так и планирую. О, мы приближаемся.

Пара с большими чемоданами перед нами пробирается к единственному администратору, который тепло их приветствует. Женщина заговаривает первой. Ее голос громкий и гулко разносится по холлу.

— Спасибо. Мы так рады, что наконец-то оказались здесь. Это наш медовый месяц!

Я не могу подавить вырвавшийся у меня низкий стон. Филипп фыркает, и это звучит так же цинично, как и мое.

— Молодожены, — пробормотал он себе под нос.

Я качаю головой.

— Они повсюду.

— Это уже сняло одну звезду с моего отзыва, — мрачно говорит он.

Его бесстрастная речь заставляет меня рассмеяться. На самом деле это всего лишь хихиканье, но брови Филиппа поднимаются при этом звуке.

— О нет, — говорю я. — Держу пари, этот многомиллионный курорт будет ненавидеть это.

Он отводит взгляд, но изгиб его губ возвращается.

— Лучше бы они это сделали. Я могу писать очень честные отзывы.

Молодожены завершают регистрацию и отправляются в путь с веселым приветствием «Добро пожаловать в Зимний курорт, где всегда лето». Это настолько пошловато, что я готова поспорить, что этой фразе сотрудников учат на тренингах.

— Чем я могу вам помочь? — спрашивает администратор с широкой улыбкой. И тут из двери для персонала появляется еще один сотрудник, который быстро идет к стойке.

Он встречается взглядом с кем-то позади меня. Предположительно, Филиппом.

— Я могу помочь вам прямо сейчас, сэр. Извините за ожидание.

Я сопротивляюсь желанию взглянуть на Филиппа. Уверена, что если я это сделаю, то в моих глазах будет крик "я же тебе говорила".

Но у меня такое чувство, что он все равно услышит эти слова.

К тому времени, когда я заканчиваю свои вопросы, он уходит, и вестибюль снова пустеет. Я выхожу из холла через боковую дверь, ведущую в сад и на деревянную дорожку, которая змеится вниз к океану.

Только половина шезлонгов, равномерно расставленных по белому песку пляжа, кажется, занята. Однако без солнцезащитных очков я бы ничего не разглядела из-за яркого солнечного света, заливающего все вокруг. Вода прозрачная, бирюзовая и чуть-чуть неспокойная. Это первый день, когда я вижу море не как зеркало совершенства.

Мой шезлонг все еще свободен. Не то чтобы он был моим, но через день мне уже начинает казаться, что так оно и есть. Привычки, не так ли?

Эта мысль наталкивает на размышления.

Может быть, два героя моей истории будут спорить о чем-то на пляже. Другие обратят на это внимание, и после убийства между ними возникнут подозрения. Но это всего лишь еще одна красная цепочка… потому что спор был только из-за шезлонга. Это мой. А твой? Здесь не было полотенца! Нет, но я всегда пользуюсь этим. И откуда мне было знать?

Моя бедная книжка лежит нераспечатанной рядом со мной, а я делаю пометки в блокноте, который не забыла взять с собой сегодня.

Прошли месяцы с тех пор, как я чувствовала себя настолько собранной, когда окружающая обстановка была источником вдохновения, а не разочарования. Может быть, все, что мне было нужно, — это сменить обстановку.

Бекки звонит, пока я все еще поглощена своими маниакальными каракулями. Я прорабатываю побочных персонажей и пытаюсь вычислить жертву убийства, но пара, которая должна влюбиться, раскрывая преступление, заметно отсутствует. Я не вижу ни их очертаний, ни их истории любви.

— Привет, — говорю я.

— О, это твой сосредоточенный голос.

Я хихикаю.

— Я сказала одно слово.

— Да, и оно было очень сосредоточенным. Я не вовремя?

— Нет, конечно, нет. Я в отпуске. У меня океаны времени.

— Ну, я видела твой путеводитель и не уверена, что "океаны времени" — это правильное описание. Ты очень многого хочешь добиться за эти две недели.

— Должна тебе сказать, что в первые дни я была очень спокойна.

— О?

— Да. И я даже разговаривала с другим постояльцем здесь, в отеле.

Бекки насмешливо вздохнула.

— Разговаривала? О боже. Это было в лифте? И о погоде?

— Нет, и нет, умник. В конце концов, я сидела с ним за одним столом в тот вечер.

Как и следовало ожидать, вскоре разговор переходит в шквал подробностей. Я оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что меня не подслушивает высокий темноволосый хмурый мужчина, но его нигде не видно. Люди вокруг меня тоже ушли.

Спустя десять минут я понимаю, почему.

Море и раньше было неспокойным, а теперь и подавно. Не видно ни одного пловца. Надо мной тяжелые и быстро движущиеся облака, закрывающие солнце и голубое небо.

Я собираю свои вещи и заправляю телефон между ухом и плечом.

— Как ты себя чувствуешь? Ноги все еще болят?

— Сейчас это наименьшая из моих проблем. Болят ноги, жесточайшая изжога, болит спина, и у меня СПД, что означает, что мой таз разрывается на части. И я еще даже не дошла до родов.

— Звучит замечательно.

— О, это так. Очень рекомендую. Патрик так завидует, что не может сделать это тоже.

Я хихикаю.

— Ты уже почти у финиша. Я бы хотела быть с тобой, но…

— Но я справлюсь сама, — жалобно говорит она с тем сухим оттенком юмора, который я так люблю. — Ну, Патрик помог, но я знала, во что ввязываюсь.

— Но это не значит, что ты не имеешь права жаловаться.

— Спасибо. Тебе пришлось выслушать немало.

Я вздыхаю.

— Ну, ты много слышала о Калебе и Синди.

— Эй, я тоже злилась из-за этого. И до сих пор злюсь. Черт, мне нужно идти. Ну, если я смогу встать с этого дивана.

Я улыбаюсь. Она всегда поднимает мне настроение.

— Поговорим позже.

— Уже предвкушаю, — говорит она. — Наслаждайся превращением настоящих людей в фальшивых.

Это заставляет меня смеяться.

— Ты говоришь обо мне как о психопате.

— А разве не все писатели такие? — спрашивает она, и связь прерывается. Я все еще улыбаюсь, когда пробираюсь по белому песку к бассейну.

Может, и так. Может быть, я смогу испытать это здесь, в этом новом месте, где достаточно места, чтобы быть кем угодно в течение оставшихся двух недель. Совершенно новой версией себя, которая никогда не могла существовать в Пайнкресте, штат Вашингтон.

Упоминание о Синди пронзило меня болью. Она пройдет, как всегда, но я останавливаюсь в баре у бассейна, чтобы выпить мохито.

Я быстро обнаруживаю, что люди, покинувшие пляж из-за ухудшения погоды, переместились в зону бассейна. Они расположились на шезлонгах и лежат под зонтиками. Место переполнено.

Я беру свой мохито и пляжную сумку и иду вдоль длинной стороны бассейна. В самом конце есть один свободный шезлонг, защищенный от возможного дождя огромным зонтом.

Если никто не займет его.

Я иду вперед в шлепанцах, не отрывая глаз от приза. Это место — настоящая золотая жила вдохновения, и я не могу дождаться, когда снова открою свой блокнот.

Я так сосредоточена, что не замечаю маленького ребенка, который мчится передо мной. Я слышу его восторженный крик прежде, чем успеваю соприкоснуться с надувной лодкой, которую он несет.

Все происходит очень быстро. Я делаю шаг вправо, чтобы не задеть ребенка, и при этом теряю равновесие. Я наклоняюсь к единственному близкому предмету.

Шезлонг. Шезлонг, который в данный момент занят.

Мои колени упираются в мягкое сиденье, и я грациозно останавливаюсь. Никакого вреда, никаких синяков, никаких повреждений, за исключением болезненно дорогого мохито в моей правой руке. Пластиковый стакан вылетает из моей руки и проливает свое ледяное содержимое на колени мужчины и ноутбук, за которым он сейчас работает.

— О нет, — говорю я, протягивая руку, чтобы ухватиться за шест зонтика для поддержки. — Черт. Привет. Боже, прости.

Филипп смотрит на меня так, будто у меня только что выросли две головы.

— Иден?

— Да. Черт, мохито попало на твой ноутбук?

Он смотрит вниз.

— Да. Подожди, все не так уж плохо…

Он начинает оборачивать полотенце, но я опережаю его, бешеными движениями набрасывая на него свое.

— Прости. Я обещаю, что куплю тебе новый, если испортится.

— Не нужно.

— Я серьезно. Просто я не видела того ребенка, а потом…

— Это не твоя вина, — говорит Филипп. — Этот курорт рекламируется как свободный от детей.

— Правда?

Его голос темнеет.

— Да. Это было одно из немногих моих требований. Не знаю, почему они сделали исключение для этой семьи, но…

— С твоим компьютером все в порядке?

— Он будет жить, — говорит он, но перспектива его не радует. Он ставит ноутбук на приставной столик рядом с собой, и он действительно выглядит нормально. Можно использовать.

— Пролития, слава богу, почти не было, — говорю я. — Но потом… ох. Оно попало на тебя.

Мы оба смотрим вниз, на его ноги, плавки и бежевое поло, которое на нем надето. На его правом бедре лежит одинокий листик мяты, а между коленями застряли кубики льда.

— Извини, — говорю я. — Правда.

Он встает со стула и отряхивается. Я смотрю, как крошечный листик мяты падает на пол.

— Перестань извиняться.

— Давай я принесу тебе еще выпить.

Он смотрит на меня.

— Иден, ты пролила свой собственный напиток.

— О, точно. Прости. — Я хихикаю в знак извинения и поднимаю свою сумку с того места, где она упала на землю. — Тогда позволь мне принести тебе напиток в знак извинения.

— В этом нет необходимости. Ты ни в чем не виновата.

Я широко улыбаюсь.

— Давай, позволь мне. Что ты хочешь? О, ты работал?

— Да. Wi-Fi здесь лучше. — Он проводит рукой по своим темным волосам. Сейчас они выглядят более растрепанными, чем раньше, как будто он только что вытер их полотенцем после купания.

— Точно. Ты разобрался в своей комнате?

— Там сейчас кое-кто проверяет маршрутизатор.

— Это хорошо, — говорю я, кивая раз и кивая два. — Очень хорошо. Так ты любишь мохито?

Он вздыхает, как будто я упрямлюсь.

— Да.

— Хорошо. Подожди здесь, я сейчас вернусь.

— Осторожно, дети, — говорит он.

Я так и делаю. Я очень осторожна по дороге туда и обратно, неся два мохито по завышенной цене. Я так сосредоточена на том, куда наступаю в своих шлепанцах-ловушке смерти, что не замечаю, пока не возвращаюсь, что он снова не открыл свой ноутбук.

Вместо этого он наблюдает за мной.

Я ставлю мохито на стол для него.

— Ну вот! Извини за это. Твой ноутбук не работает?

Он смотрит на свой напиток.

— Что это?

— Прости-меня-мохито…Прохито.

— Нет, розовый зонтик в нем.

— А, это? Бармен добавил его. Думаю, это знак того, что ты в отпуске и что ты наслаждаешься собой. — Я медленно улыбаюсь, вспоминая вчерашний ужин. — Хочешь, я сфотографирую, как ты его пьешь?

Он бросает на меня сухой взгляд.

— Ни в коем случае.

— Ты мог бы отправить ее своим коллегам.

— Они бы меня возненавидели, — говорит он и делает длинный глоток мятного коктейля. Его пальцы с трудом удерживают зонтик на одной стороне, и мне приходится прятать улыбку за своим стаканом. — Во всяком случае, больше, чем уже есть.

Это… интересный комментарий. По крайней мере, он получает высокий балл за самоанализ.

— Что ж, — говорю я. — Тогда приятной тебе деловой встречи.

Он кивает. На нижней части его рубашки-поло все еще мокрое пятно, и я не могу смотреть на него слишком долго, не испытывая чувства вины. Все вокруг бассейна наверняка видели, что произошло. Возможно, они даже начисляли очки. Семь-восемь баллов за это жалкое выступление. Слава богу, никто из персонала не видел этой катастрофы, иначе они были бы здесь с дополнительными полотенцами и добрыми улыбками, и мне стало бы еще хуже.

— Обязательно, — говорит он. — Наслаждайся своим… путеводителем.

То, как он это говорит, — почти злой комментарий. Но в его тоне есть что-то, что заставляет меня подозревать, что это сухая шутка. Может, он просто не привык их отпускать.

— Обязательно. — Я поднимаю бокал в шуточном салюте и направляюсь прочь от него к маняще пустому шезлонгу на другой стороне бассейна.

Я успеваю спрятаться под зонтик как раз перед тем, как с неба падают первые тяжелые капли дождя. Тропический ливень проливной. Капли отскакивают от каменного настила, подпрыгивая вверх, словно пытаясь присоединиться к облаку, из которого они появились.

Я сворачиваюсь калачиком в шезлонге и слушаю, как капли бьются о козырек зонтика надо мной.

Даже несмотря на дождь, здесь по-прежнему тепло. От окружающей растительности исходит земляной, цветочный аромат, а над горячими камнями площадки у бассейна образуется легкий туман.

Это волшебно.

Улыбка расплывается по моему лицу. Я должна записать это в свою книгу. Может быть, эта пара спрячется где-нибудь, вынужденная вместе создать импровизированное убежище, где они смогут признаться в своих чувствах.

Дождь настолько сильный, что я не могу разглядеть других гостей сквозь него. На противоположной стороне бассейна — знакомая фигура, пятно бежевой рубашки и темные волосы. Я не могу разобрать его выражение лица, но, скорее всего, оно хмурое. И это только заставляет меня улыбнуться еще шире.

Единственное, что я вижу, — это то, что он повернулся ко мне.