Как провести медовый месяц в одиночестве

8

В отеле тихо, пока я возвращаюсь в свой номер.

В автоматах, расположенных в холле, полно шоколада, и несколько дней я держалась стойко. Но не сегодня. Сейчас 11:30 вечера, и мне пора спать, но фильм на компьютере интересный, и после целого дня, проведенного на солнце, и послеобеденной морской рыбалки меня сильно тянет к шоколаду.

Вооруженная пакетом M&Ms в руке, я завершаю свой поиск. Я охотилась и собирала, а теперь возвращаюсь к двери своего отеля.

И не могу ее открыть.

Ключ-карты нет в карманах моего пушистого халата и он не заправлен в бралетт, который я ношу под футболкой. Его также нет в карманах моих хлопковых шорт.

Я прислоняюсь головой к двери.

— Черт.

Мне требуется еще минута, чтобы проглотить свою гордость. Как только она улеглась, как бы тяжело это ни было, я направляюсь к лифтам. Надеюсь, большинство гостей уже в ресторане или в постелях, а не задерживаются в холле, готовые осудить меня за мой наряд.

Я на цыпочках в шлепанцах вхожу в холл, что не так-то просто.

Здесь пусто. В просторном холле «Зимнего курорта» нет ни одного человека, ни сотрудника, ни гостя. Я несколько раз постукиваю ногой по каменному полу, прежде чем взглянуть на огромную гранитную стойку регистрации.

— Привет?

Тихо как в могиле.

Я повышаю голос.

— Простите? Кто-нибудь?

Наверное, кто-то отлучился в туалет, думаю я, прогуливаясь по холлу. Зачем мне понадобилось надевать халат?

Я открываю дверь, ведущую в сад отеля. Можно немного погулять, прежде чем вернуться и посмотреть, не работает ли кто-нибудь на стойке регистрации. Или, может быть, они здесь, наслаждаются сигаретой.

Их нет, но воздух приятно теплый по сравнению с интенсивным дневным солнцем. Хорошо расставленные светильники освещают тщательно продуманный сад с низкими живыми изгородями, пальмами и тропическими цветами. Это место действительно потрясающее. Самый красивый курорт, который я когда-либо посещала.

Я потуже завязываю пояс халата и прогуливаюсь вдоль колоннады. Вдалеке открывается дорожка к открытому бассейну отеля. Бассейн закрывается в восемь вечера, а большая табличка информирует гостей о том, что купание в ночное время запрещено.

Но я слышу всплески.

Слишком любопытная, чтобы сопротивляться, я спускаюсь вниз, чтобы проверить.

Мужчина плавает кругами.

Он рассекает поверхность кролем, его темные волосы прилипли к голове.

Странно, что я так легко узнала стиль плавания. Мы вместе были только в одном круизе с маской и трубкой. Но это точно Филипп.

Я присаживаюсь на один из шезлонгов. Все они пусты, территория заброшена. Декоративные светильники освещают стол, а в воздухе витает шум тропической ночной жизни. Из путеводителя я узнала, что это не цикады, как можно было бы предположить по звуку, а крошечные лягушки-свистульки.

Филипп замечает меня на полпути к очередному кругу. Он переключается с одного гребка на другой и поворачивается к воде.

В его глазах удивление.

Я слегка машу рукой.

— Привет.

— Ты прячешься в темноте и смотришь, как я плаваю, — говорит он и делает два больших гребка к краю бассейна. — Это совсем не жутко.

— Плавать после восьми вечера, — говорю я. — Это ничуть не запрещено.

— И ты не собираешься сделать то же самое?

— Нет. А, из-за моего халата? — Я покачала головой. — Это неловко.

Он опирается обеими руками на бортик бассейна.

— Тогда ты должна мне рассказать.

— Я заперла свой номер.

Полуулыбка озаряет его лицо.

— Ты шутишь?

— Нет.

— Ты — постоянный источник развлечений, Иден.

Я застонала.

— Почему это всегда происходит со мной?

— После того как я увидел, как ты упала в океан… Я бы сказал, что это абсолютная загадка.

— Забавно. Почему ты нарушаешь священные правила отеля? — Я опускаю голову на руки, опираясь локтями на колени. — Просто захотелось сделать вечернюю тренировку?

— Что-то вроде этого, — говорит он.

— Ты хорошо плаваешь.

Он кивает, но это не самодовольство. Просто самоанализ.

— В детстве я занимался плаванием на соревнованиях.

— О, это многое объясняет, — говорю я. — Стремление, самоконтроль.

— Ты что-то знаешь о моем самоконтроле?

— Ты адвокат, верно? Это означает колледж, юридическую школу и кучу бумажной работы. — Я пожимаю плечами. — Может, твоя жизнь не похожа на жизнь адвокатов, которых я видела по телевизору. Но если это так, то она требует дисциплины, много кофе и горячих помощниц. Возможно, и немного случайного сексизма.

Он смотрит на меня долгие несколько секунд.

— Знаешь, ты одна из самых странных женщин, которых я когда-либо встречал.

Мои брови взлетают вверх.

— Я?

— Да.

— Не знаю, стоит ли воспринимать это как комплимент.

— Я тоже, — говорит он, но полуулыбка возвращается. — Кажется, ты говоришь именно то, что думаешь.

— Не всегда, — отвечаю я. За последние несколько месяцев у меня было много мыслей, которыми я не делилась. О себе, о Калебе, о Синди. Вопросы о том, почему. Почему, почему, почему?

— О? Должен ли я бояться услышать те мысли, которые не попали в список? — спрашивает он.

Я качаю головой.

— Я — совершенный ангел.

— Конечно, ты такая, — говорит он. — А теперь давай. Залезай.

— Залезть в бассейн?

— Да. Ты ведь здесь, не так ли? Почему бы и нет?

— Потому что это… безумие. И потому что на мне нет купальника.

— Так оставь трусы. При таком освещении все равно никто ничего не увидит. — Он переворачивается на спину и отталкивается от края бассейна, плывя по воде. Вдалеке слышно, как волны бьются о берег, смешиваясь с пением насекомых и лягушек.

Филипп возобновляет плавание, на этот раз на спине. Я наблюдаю, как он делает два полных круга, пока мои руки играют с поясом моего халата.

Конечно, он из тех, кто делает круги. Это вполне логично, учитывая его полусерийный образ убийцы и подавленное чувство личности.

Это должно быть в моей книге. Может быть, именно так встречаются двое влюбленных. В бассейне в полночь. А может, это чье-то алиби… только в этот час рядом нет никого, кто мог бы его подтвердить. Это будет хорошо.

Я делаю глубокий вдох. До сих пор эта поездка была сплошным безумием. В том, чтобы сказать "к черту все", принять свое отпускное "я", пойти на риск и вырваться из колеи, в которой я находилась.

— Не могу поверить, что я это делаю, — говорю я и стягиваю с себя халат.

— Здесь нет морских черепах, которых можно фотографировать, — говорит он. — Значит, и меня тоже.

— Очень смешно. Холодно?

— Не очень. Прохладно.

— Что, вероятно, означает, что холодно. — Я окунаю ногу в воду. Она тепловатая. Вероятно, это было желанным спасением в жаркие дни, но сейчас, когда солнца нет, становится немного прохладно.

Я не позволяю себе думать об этом, стягивая с себя пижамные шорты и футболку, и стою в одних трусах, прежде чем шагнуть в бассейн. Филипп уже в другом конце, он снова плавает, рассекая воду такими взмахами, которые я никогда не смогу повторить.

Вода приятно бьется о мою кожу. Я делаю глубокий вдох и погружаюсь по плечи.

Это приятно. Ну, будет хорошо. Примерно через две минуты.

Филипп опускается на поверхность в паре футов от меня.

— Не могу поверить, что я это делаю, — говорю я.

— Нарушаешь правила? Или плаваешь?

— И то, и другое.

— Ну, правила созданы для того, чтобы их нарушать.

— Это твое профессиональное мнение, как адвоката? — говорю я. — Потому что это не кажется правильным.

Он качает головой, с его мокрых волос летят капли воды. Они рябят поверхность вокруг нас.

— Нет. У меня не рабочее время.

Я вытягиваюсь в воде. Это роскошно — быть здесь, делать это. Небо над головой усеяно звездами, и по моим венам течет волнующее чувство. Я хочу остаться здесь навсегда. Момент кажется грандиозным, необычным и благоговейным.

Филипп снова начинает плавать.

Я жду, пока он сделает несколько кругов, прежде чем снова заговорить.

— Сколько тебе лет?

Он делает несколько неторопливых гребков, прежде чем ответить.

— Я не понимаю, как работает твой мозг.

— Мне просто любопытно. Я могу спросить что-нибудь другое, если это слишком чувствительно. Ты отправлял отцу фотографию с рыбой?

— Нет, но, судя по твоему вопросу, я так понимаю, что ты отправила одну фотографию своим родителям?

— Да. Мои родители были очень впечатлены моей рыбой-дельфином махи-махи.

— А ты сказала им, что упала с лодки три секунды спустя?

— Возможно, я опустила эту часть.

Он хихикает. Это второй раз, когда я слышу его смех, и оба они были сегодня.

И оба были связаны с тем, что я упала.

— Умно. Ну, мне тридцать два, — говорит он. Затем он отталкивается от стены и быстрыми гребками проплывает целый круг, как будто на этом разговор закончился.

Я снова ложусь в воду и смотрю на небо. Здесь видно так много звезд, больше, чем дома, и неудивительно. Должно быть, на маленьком острове посреди моря очень мало светового загрязнения.

Тридцать два. Сначала мне показалось, что он старше, но, возможно, я просто прочитала напряженное выражение лица. Но на рыбацкой лодке они исчезли, сгорев на солнце и унесенные ветром.

— Мне двадцать восемь, — говорю я, когда он возвращается в мою часть бассейна.

Он откидывает несколько мокрых прядей волос со лба.

— Точно. Ты познакомилась с бывшим женихом в колледже?

— Нет, мы вместе учились в средней школе, — говорю я. — Но мы не встречались до одного лета, когда оба были дома после колледжа.

— Понятно.

Я смотрю на него через воду. Он ничего не рассказал мне о женщине, на которой должен был жениться, и о том, почему свадьба не состоялась. Я лишь в меру любопытна. Не то чтобы оно пожирало меня заживо или что-то в этом роде.

— Не спрашивай, — предупреждает он меня.

Я улыбаюсь своей самой невинной улыбкой.

— Я и не собиралась.

— Нет, собиралась, — говорит он. — Я вижу это в твоих глазах. Но сегодня слишком хорошая ночь.

Я отталкиваюсь от бортика бассейна.

— Да, это так. Поэтому ты здесь так поздно?

— Мне нужно было проветрить голову, — говорит он.

Я подплываю к другому краю и упираюсь руками в бортик бассейна. Откинув голову назад, я вытягиваюсь в воде.

— Ну, не останавливай меня, если тебе нужно сделать еще несколько кругов.

Он ворчит в ответ и переходит на впечатляющий кроль. Я закрываю глаза и прислушиваюсь к ритмичному плеску. В этом прекрасном месте уже за полночь, и я наслаждаюсь каждой минутой.

Звук становится громче слева от меня, но потом внезапно прекращается. Я открываю глаза и вижу рядом с собой Филиппа, протягивающего ко мне длинные руки.

— Итак, — говорит он. — Что ты будешь делать дальше?

— Сегодня вечером? У меня горячее свидание с кроватью в отеле, как только я найду кого-нибудь, кто поможет мне отпереть дверь.

— Черт. Не забудь использовать защиту.

— Вау.

Он проводит влажной рукой по лицу.

— Это была шутка. Я не хотел задеть твои тонкие чувства.

— Я кажусь тебе человеком с нежными чувствами? — Я поднимаю руку. — Вообще-то, не стоит отвечать на этот вопрос.

— Не буду, — говорит он, и кажется, что он улыбается. — Но я имел в виду, что будет дальше в твоем грандиозном туре по острову.

— О. Ну, завтра в течение дня я снова буду на пляже. Но позже я думаю сходить на рыбный рынок. Сегодня вечер пятницы.

В его сухом голосе слышится скепсис.

— Рыбный рынок?

— Да. Это довольно известное место на острове. Можно купить рыбу на гриле и напитки, есть живая музыка… Это за Бриджтауном.

— Как ты туда доберешься?

— Ну, я еще не придумала. Я читала в путеводителе про автобусы-такси. Так что я рассматриваю этот вариант.

— Такси-автобусы, — говорит он. — И ты поедешь одна?

— Да, я так и планировала. Если только ты не любишь рыбу? Не думаю, что на рыбном рынке подают стейк, приятель.

— Приятель?

— Да, я почувствовала себя не в своей тарелке, как только это вырвалось у меня изо рта. Я беру свои слова обратно. Ты не приятель.

— Спасибо, — говорит он и снова поворачивается к звездам. — Хочешь компанию?

— Конечно, если хочешь. Но не чувствуй себя обязанным. Я знаю, что это может быть не в твоем вкусе.

Он отталкивается от края и плывет ко мне лицом.

— Нет, я не знаю. Что ты имеешь в виду?

Я извиняюще улыбаюсь.

— Я имею в виду бунгало номер двенадцать? Эксклюзивный маршрут? У тебя, наверное, было запланировано много всего, что связано с полем для гольфа или частными экскурсиями, а не с автобусами и рыбными рынками.

Он покачал головой.

— Не знаю, что я ненавижу больше — то, что ты так думаешь… или то, что ты права, — говорит он. — Но на завтра я согласен.

Моя улыбка расширяется. Это было то, что я очень хотела сделать, но не решалась попробовать сама.

— Правда?

— Да.

— Хорошо, отлично. Мы можем встретиться в холле?

— Да.

— Я не уверена, как мы… — Я смотрю на приближающегося охранника с фонариком. Он светит им в сторону бассейна, и я замолкаю. Мой бунт был недолгим, и меня тут же охватило сожаление. Ненавижу нарушать правила.

Охранник вздыхает, и этот звук слышен в тишине бассейна.

— Извините, но я вынужден попросить вас двоих выйти из бассейна, — говорит он. — После восьми вечера купание запрещено.

Фонарик мерцает по воде, пока не освещает нас. Пока мои руки, скрещенные на мокром бюстгальтере, Филипп спокойно плещется в воде рядом.

— Пожалуйста, — повторяет он.

— Мне очень жаль! — кричу я, плывя к лестнице так быстро, как только могу. — Мы больше не будем этого делать, обещаю.

— Хорошо, — говорит охранник. Он смотрит в сторону от меня. — Приятного вечера, мэм. Сэр.

— Спасибо, вам тоже. — Я вытаскиваю себя из бассейна навстречу быстро удаляющемуся мужчине.

Ночной воздух теплый, но я все равно тянусь за халатом, набрасывая его на себя. Эластичная резинка моего нижнего белья делает героическую работу по поддержанию одежды, которая никогда не предназначалась для ношения в мокром виде, и я не в настроении испытывать ее еще больше.

Филипп вылезает из бассейна следом за мной. Он достает свое полотенце и начинает сушить волосы быстрыми, жесткими движениями.

— Мы легко отделались, — говорю я со смущенной усмешкой.

Он завязывает полотенце вокруг шеи и бросает на меня забавный взгляд.

— Как ужасно было чувствовать себя, когда тебя ругали?

Я гримасничаю.

— Хреново.

Он хихикает.

— Ты выжила. Мы никому не причинили вреда. Все хорошо, Иден.

— Да, наверное, ты прав. О, черт!

— Что?

— Я должна была спросить его о своей ключ-карте!

— На ресепшене должен быть кто-нибудь. Пойдем, я пройдусь с тобой.

— А разве бунгало не в другой стороне?

— Да, — говорит он и направляется мимо меня в сторону вестибюля. — Но у тебя горячее свидание, на которое ты должна успеть.

Я забираю свою брошенную одежду.

— О, точно. Моя кровать.

— Что ты вообще делала на улице? Как ты заперла номер?

— Я пошла к автоматам, чтобы перекусить поздно вечером.

Его брови сошлись.

— Здесь есть торговые автоматы?

— Да. В основной части отеля, во всяком случае, в стандартных номерах, — говорю я.

— Ладно. — Он открывает для меня дверь в холл. Я, наверное, похожа на утонувшую крысу, с полумокрыми волосами и каплями воды, стекающими по ногам. Я оставляю маленькие лужицы на полу, пока иду к стойке регистрации.

Рядом со мной Филипп идет по вестибюлю, словно его мокрая кожа — это отглаженный костюм, и его это совершенно не беспокоит. Я не свожу глаз с его длинного тела и подтянутой фигуры, которая теперь приобретает идеальный вид. Действительно, соревновательный пловец.

Вернулась администратор и, увидев нас, тут же спрятала телефон, который прокручивала в руках.

— Добрый вечер. Вы двое купались в полночь?

— Да, — говорит Филипп. — В океане.

Я смотрю на него краем глаза. Он спокойный.

Через пять минут у меня есть запасной ключ, и женщина желает нам спокойной ночи. Филипп прощально кивает мне.

— Приятного свидания, — говорит он, находясь в пределах слышимости секретарши. Судя по блеску в его глазах, он знает, что меня это тоже смутило.

— Э-э… спасибо. Увидимся завтра.

Его рот кривится. Это не совсем улыбка, но близко к тому.

— До завтра, Иден.