Камигава: Рассказы

Рассказанное Шепотом Rei Nakazawa

- Они лгали нам. – Усмехнулся юнец, и его друзья едва ли не почувствовали запах самодовольства. Это была знакомая картина – Каджия, хоть и не был старше своих семнадцатилетних сверстников, уже провозгласил себя верховным мудрецом. Его ухмылка и блеск карих глаз, обрамленных зализанными назад черными волосами, были привычным выражением его бледного лица.

Маленький класс был тесным, как и большинство других кабинетов в Минамо, в которых места хватало лишь для стола, полки для чернильниц и кистей, и пары стульев и ламп. Небольшое окно, выходящее на Водопады Камитаки, предлагало столь жалкий вид, что большинство учеников согласились с тем, что оно было лишним. Не считая щебета случайной птицы, и постоянного шума воды за окном, ничто не отвлекало учеников от работы… даже, если они сами желали бы на что-то отвлечься. Поэтому слова юноши мгновенно обратило на себя внимание его товарищей.

- Поразительно, - фыркнула Рина, и ее хвостики на затылке осторожно качнулись. Она попыталась вернуться к чтению, полагая, что беседа на этом закончена, но Каджия был не готов завершить разговор.

- Можешь смеяться, если хочешь, но это правда. Я слышал это от Гена.

- От того Гена, которого отчислили на прошлой неделе за бомбу-вонючку в Большой Библиотеке? – Закатила глаза Нозоми. – Он бы не узнал разумную мысль, даже если бы Настоятель Хисока уронил бы ее ему на голову.

- Существуют разные виды интеллекта, - с ухмылкой ответил Каджия. – У Гена он называется, как говорят друзья у меня дома, «уличная смекалка». Он знает, как узнавать то, что другие пытаются утаить.

- И кто нам лгал? – Мотомура никогда бы не признал свою заинтересованность, если бы ему не было так скучно. Слова заклинания на свитке перед ним начали сливаться, и он уже молился о каком-нибудь отвлечении, когда Каджия подал голос.

- Все верховные сенсеи школы, конечно, включая самого Настоятеля Хисоку и Леди Азами. Довольно странно для места, посвященного знаниям, вам не кажется?

- Если ты улыбнешься чуть шире, у тебя лицо треснет. – Вздохнула Рина. – Ты уже разрушил мою концентрацию, так что мы можем послушать, каким бредом напичкал тебя Ген. Расскажи нам: что это за особый секрет, ради сохранения которого сенсеи стали бы нам лгать?

- Ками. – Ухмылка Каджии растянулась, когда он увидел эмоции на лицах друзей, вызванные этим словом: подозрение, отвращение, страх. Но более всего, интерес. – Ками был призван в наш мир прямо здесь, в Минамо!

- Это безумие, - запинаясь, пробормотала Нозоми. – Кто в здравом уме призвал бы ками в наши дни и в нашем веке? Особенно сюда.

- И как мы могли об этом не знать? – добавил Мотомура. – Появление нового ками – это большое событие. Как смогли даже сами Настоятель Хисока и Леди Азами скрыть это?

- Очень тщательно. – Голос Каджии перешел в шепот. – Я говорю о несказанных вещах.

- Ах, это, - простонала Рина. – Эту историю я уже слышала. Это лишь сказка, придуманная старшеклассниками, чтобы пугать новичков.

- Нет! Ген рассказал мне, что сенсеи скрывают правду у всех на виду. Они хотят, чтобы вы думали, что все это выдумка. Но это произошло на самом деле!

- Что за история? – вмешалась Нозоми. – Я ничего такого не слышала.

- Ты слишком новенькая, - ответил Мотомура. – Но все, кто здесь учится уже какое-то время, знают ее. Ее рассказывают в каждом новом классе, как страшилку на ночь.

Рина, наконец, нарушила повисшее напряжение. – Предположительно, около пятнадцати лет назад, одну ученицу убил водный ками. Ее друзья хотели отомстить, но сенсеи не позволили им сделать ничего такого, что могло привести к нападению на Минамо орд ками. Поэтому, когда Настоятель Хисока и Леди Азами были в отъезде, друзья погибшей вломились в частную библиотеку Азами и выкрали несколько свитков.

Нозоми ахнула. – Странно, что их не казнили только за это!

- То, что в итоге с ними случилось, было хуже, - усмехнулся Каджия. – Они использовали древние заклинания, разработанные для получения знаний, в надежде, что смогут с их помощью найти, какой ками убил их подругу, и понять, как пленить его. Но они не знали, что эти заклинания были магией самих ками. Они взывали к духу, совершенно неизвестному смертным, и неспроста: его обитель состояла из всех запрещенных знаний, которые могли знать лишь ками. Представь себе нечто подобное, выпущенное на Камигаву!

Нозоми нервно вдохнула; она и не знала, что все это время сидела, затаив дыхание. – Так, что случилось с учениками?

- Никто не знает, - ответил Каджия. – Даже Ген. Но по его наставлению, я поговорил с некоторыми учителями, которые были учениками в то время, когда все это произошло, и ни один из них не смог вспомнить никого, кто бы таинственно исчез, или тому подобное. Но они помнили ученицу, убитую водным ками. Несколько ее друзей были высланы домой вскоре после этого, за неуспеваемость в учебе. Во всяком случае, так тогда заявляли сенсеи. – Возбужденный взгляд Каджии окинул его товарищей. – Разве не видите? Это доказывает, что история – правда!

- И что с того? – спросила Нозоми. – Если это произошло, разве это не значит, что нам надо оставить все это в покое?

- Это проблема всех новичков, - провозгласил Каджия с ухмылкой, раздражавшей Рину. – Они приходят сюда из мелких ферм или деревень, и не представляют ничего, за их пределами. Но Минамо учит нас смотреть на общую картину. Важна не слава, которую мы получим, официально описав ками, о котором никто не знает. Помните, это ками знаний! Кто знает, что мы смогли бы у него узнать? Только подумайте! Мы могли бы преломить ход всей войны! Не говоря уже о том, что мы могли бы использовать для себя!

- Но, по словам Гена, те ученики, которые пытались ввязаться в это, исчезли, - перебила его Рина. – Не думаю, что нам должно повезти больше.

- Ах, но они же не знали, куда они лезут. Они даже не знали, что такой ками существует. А мы знаем. Мы подготовимся.

- И почему ты думаешь, что Настоятель Хисока и Леди Азами еще этого не сделали? – продолжала Рина. – Или, что они не пытались, но не смогли? Наверняка у них есть причина скрывать все это, если они вообще создали весь этот заговор, как утверждает Ген.

Каджия фыркнул. – Ты же их знаешь. Они постоянно запираются в своих маленьких мирках. Настоятель Хисока слишком консервативен, слишком боится, кабы что не вышло в Минамо. А Леди Азами, кто знает, что для нее важно. – Глаза Нозоми и Мотомуры расширились. Последний нервно огляделся, словно ожидая, что настоятели стоят в комнате, гневно слушая разговор учеников. – Говорю же, некоторым просто не дано увидеть общую картину. Но мы можем! У нас есть шанс запомниться! Навсегда!

- Как те ученики из страшилки? Забудь о выдумках Гена. А нам надо думать об экзаменах и нападениях ками.

- Не знаю, Рина, - неохотно сказала Нозоми, смущенно наматывая на палец прядь светлых пышных волос. – Может, Каджия и прав.

Вторая девушка взглянула на нее так, словно ее подруга только что отрастила рога и спрыгнула с обрыва, вопя, что она волшебный летающий олень. – Ты же не пойдешь на это?

- Мои родители мертвы, - последовал ответ. – Их убили ками. Как и старшего брата с дядей. Если бы не Минамо, я бы сейчас была в очередном приюте, или голодала на улице. – Она замолчала. – Мой младший брат даже не помнит родителей. Он не представляет, каким несчастным он должен себя чувствовать. – Она подняла красные, но еще сухие глаза. – Я пришла сюда, чтобы что-то изменить. Остановить войну. Если я должна исчезнуть, чтобы сделать это, я исчезну.

Рина повернулась к Мотомуре. – Я тебя знаю, - сказала она ему, почти умоляя. – Ты же не согласишься на эту дурацкую авантюру, правда?

Мотомура покраснел. – Я не очень умный, Рина.

- Мотомура…

- Нет, не пытайся лгать. Я знаю, что в магии мне далеко до тебя, или Каджии, или Нозоми. В смысле, я хочу сделать что-то стоящее, как Нозоми, но я знаю, что никогда не смогу сделать это сам. Я не хочу умереть одиноким и забытым, Рина. Я хочу, чтобы люди запомнили меня. Я хочу, чтобы после меня все было лучше, чем до моего рождения, но не думаю, что смогу достичь этого без посторонней помощи. – Он поднял на нее взгляд, который она никогда прежде не видела на его широком, пухлом лице. Крупный, высокий, с блестящей лысиной, Мотомура больше подходил на роль служителя Дзюкай, чем подающего надежды мага Минамо. Его взгляд из-под тяжелых век явно казался «туговатым» тем, кто его не знал, но если в Мотомуре было что-то, на что можно было положиться, то это была его стабильность, даже в самые мрачные времена. Но теперь, он казался почти… напуганным, что, в свою очередь, испугало Рину больше, чем она могла описать. – Это может быть моя лучшая возможность. Мой единственный шанс.

Рина смотрела на лица друзей: Мотомура, утопающий в печали; Нозоми, погруженная в мысли; Каджия, все еще ухмыляющийся, как идиот. Она вздохнула. – Ладно. Если вас всех исключат, у меня больше не останется друзей. Кому-то нужно присматривать за вами, ребята.

Каджия засмеялся. – Вот это сила воли!

- Так, с чего начнем? – спросил Мотомура.

- С чего тут все обычно начинается? С Большой Библиотеки.

Все четверо бесшумно ступили в залы Большой Библиотеки, и не только из-за строгого хранителя свитков, мрачно осмотревшего их у порога. Стены библиотеки были укрыты полуденным сумраком, от чего библиотека казалась бескрайней. Сияние сотен зачарованных фонарей излучали мягкий свет на полки со свитками и стопки бумаг на столах. Единственными звуками здесь были случайное покашливание, или шорох бумаг, эхом отражающийся о сводчатый потолок. В воздухе пахло пылью, древностью, и мудростью. Когда Нозоми впервые показали библиотеку, она отметила благоговейным взволнованным голосом, - Вот, как, должно быть, ощущается поклонение ками. – Никто не смог с этим поспорить.

- Так, что мы ищем? – спросила Рина. – Я знаю, что Леди Азами сейчас в академии, так что мы не сможем ничего украсть из ее личной библиотеки, но что ты надеешься отыскать здесь?

- Информацию, - ответил Каджия. – Об этом ками и о том, что он делает. Плюс, Ген мне еще кое-что сказал: у Леди Азами больше нет личной библиотеки.

- На нее это не похоже, - сказал Мотомура.

- Это было не ее решение. Ген сказал, что слышал слухи, что сам Настоятель Хисока заставил ее отдать библиотеку, отчасти из-за инцидента, и отчасти потому, что он полагал, что она прибрала к рукам лучшие материалы. Я смотрел на планы академии, в них учтен едва ли не каждый квадратный дюйм всего здания.

- Так, где все эти свитки с запрещенными заклинаниями, которыми воспользовались те ученики? – пробормотала Рина.

- Вот именно. Ген не думает, что они в хранилищах, поэтому, я подумал, где лучше всего спрятать набор свитков, если не в библиотеке? Особенно в самой крупной библиотеке Камигавы?

Лицо Мотомуры исказилось в сомнении. – Ты, правда, думаешь, что эти свитки где-то здесь, мы их найдем?

- Если их здесь нет, я не знаю, где еще они могут быть. На счет того, чтобы их отыскать, ну, для этого мне понадобится ваша помощь. Мы разделимся, и каждый возьмет на себя четверть библиотеки. Ищите все, что может относиться к ками, которого мы ищем, и древних заклинаний на эту тему. Встретимся здесь через… два часа?

- Два часа? – обеспокоенно повторил Мотомура. – Чтобы обыскать одну четверть этой библиотеки? – Его взгляд скользнул по бесконечным рядам из полок.

Каджия улыбнулся. – Тогда нам лучше приступать, не так ли?

Когда Мотомура плюхнулся на стул у входа в библиотеку, спустя два часа, в глазах у него рябило и плыло. Он видел возвращение Нозоми сквозь размытую дымку, но даже при этом он заметил, что ее волосы были растрепаны больше, чем когда они расставались.

- Нашел что-нибудь? – ее голова бессильно опустилась на поверхность тикового стола, но истощение ее исходило скорее от скуки, чем от усталости.

- Бездарные стихи. Трактат по почестям в могильных письменах орочи. Еще бездарные стихи. Самурайские хроники, в которых не происходит ничего интересного. Бумаги от прежних учеников, которые написаны хуже, чем пишу я. И я даже половины не обследовал. С другой стороны, теперь я знаю заклинание, от которого моллюски светятся в темноте. А у тебя что?

- Эссе о превосходстве археологических находок в Арабе, - ответила она, не поднимая лица со стола. – Словарь со словами, вышедшими из обихода два века назад. Смехотворно устаревший атлас. Книги по искусству, которые усыпят даже ками. Ничего мало-мальски важного.

- Разве это не замечательно? – сиял Каджия, присоединившись к ним. – Исследование, чтение, поиски… Разве это не заставляет чувствовать себя живым?

Впервые Мотомура понял, почему Рина иногда выражала желание столкнуть Каджию в Водопады Камитаки. – Так, ты нашел что-нибудь?

- Совсем ничего! – Радостно ответил он. – Но помните: важно само путешествие, а не пункт назначения!

Мотомура собирался спросить, что они тогда здесь делали, как вдруг Рина подбежала к столу с охапкой пергаментных свитков в руках. – Кажется, я что-то нашла.

Голова Нозоми метнулась от стола. – Наконец-то!

- Что здесь? – спросил Каджия, уже наклоняясь через плечо Рины, пытаясь рассмотреть бумаги.

- Это называется «Путешествие Странника». Это журнал бывшего самурая, который провел годы, путешествуя по Камигаве много лет назад. Он описывает много подробностей, особенно о каждом ками, о котором он узнавал или встречал в своих скитаниях. По-видимому, он слышал, что…

- Ученики суют нос в дела, их не касающиеся? – от ледяного голоса по спинам всех четверых пробежали мурашки. Мучительно медленно их головы повернулись в тщетной надежде, что они не увидят то, что увидят непременно. Леди Азами, скрестив руки на груди, гневно смотрела на них сквозь очки сверлящим взглядом, кинжалом вонзавшимся в их сердца.

- Было приятно познакомиться со всеми вами, - прохрипел Мотомура.

- Вы лезете в дела, которые вас не касаются! – Звонкий тон Каджии злобно перекривлял голос Леди Азами; словно она снова читала нотации им четверым. Они сидели в комнате Каджии, их лица все еще были красными от слов старшего библиотекаря. – Или же участвуете в грандиозной трате времени. Выбирайте!

- Это было… страшно. – Проговорила Нозоми уставившись в пустоту с широкими, нервными глазами.

- Новенькие всегда чувствуют себя подавлено после того, как на них в первый раз наорет Леди Азами, - тихо сказал Мотомура. – Скоро оправишься.

Лишь Рина выглядела спокойной, почти задумчивой. – Она слишком остро реагировала, - произнесла она таким отстраненным шепотом, словно обращалась к таинственному ками запрещенных вещей.

- Леди Азами? Слишком остро реагировала? – лицо Мотомуры исказилось в раздумье. – Ты права. Это странно.

- Согласна. Она почти кричала, когда говорила о бессмысленности «сплетней Гена». Мне неприятно это говорить, но думаю, Ген и Каджия, что-то нащупали.

- Правда, теперь в моем оправдании мало смысла, - пробормотал Каджия, склонив голову. – Леди Азами запретила нам месяц посещать Библиотеку. Она отобрала «Путешествие Странника». Как мы теперь хоть что-то отыщем?

Ухмылка, подобная той, что украшала Каджию ранее этим утром, растеклась по лицу Рины. – Это очень хороший вопрос. Возможно, с помощью… этого? – театральным жестом она вытащила из мантии свиток. Каджия тут же вырвал его у нее из руки и развернул.

- «В моих скитаниях я слышал о ками, который…» - он в изумлении поднял глаза. – Это же…! Но как?

- Мой отец был фокусником. Не йюши, конечно, но весьма искусным в простых фокусах с исчезновениями для развлечения детей. Он научил меня паре приемам с ловкостью пальцев.

Но ее уже никто не слушал. Все ученики сгрудились вокруг стола Каджии, на котором он медленно развернул свиток, зачитывая вслух выведенные на нем слова.

Возможно, мне стоило учиться на ниндзю, а не на йюши. Мысль, метавшаяся в мозгу Каджии, была столь абсурдной, что он едва не фыркнул в голос, чуть провалив все попытки оставаться незамеченным. Прокрасться в Большую Библиотеку после ее закрытия было, в конце концов, вторым по сложности делом после воровства у О-Кагачи, самого верховного ками. Но он обнаружил, что это было до смешного просто, возможно, потому, что у него была сильная мотивация. Я знаю, где находятся древние свитки!

В «Путешествии Странника» говорилось многое о ками несказанных вещей, называемом «ками всего запретного» теми, кто хоть раз о нем слышал. – Оказывается, - сказал Каджия остальным, читая этот опус ранее в своей комнате, - тогда по всей Камигаве перешептывались о какой-то неизвестной силе. Это было как раз в то время, когда произошел тот несчастный случай. Те, кто знал об этой силе, называли ее «Товазу».

- Это странное имя, - отметил Мотомура.

- Это лишь прозвище. Но некоторые были готовы называть его так. Они почему-то боялись даже давать этой силе настоящее имя.

Но два факта были очевидны: знания исчезали, и люди умирали. Даже за сотни лет до Войны Ками, искусные йюши пытались изучить и освоить магию ками. Некоторые жаждали власти, другие богатств, и редкие единицы действовали из простого любопытства. Именно эта последняя группа была Каджии ближе всего.

Подобное исследование было давно запрещено законом Эйгандзё, но ни один даймё не мог следить за всеми каждый день, поэтому оно продолжалось в тайне. Возникали черные рынки, торгующие волшебными знаниями, рынки, которым не могла противостоять даже Минамо; так эти древние тексты оказались в библиотеке в тот судьбоносный день.

- Едва ли не каждый священник, с которым говорил автор, боялся, что ками будут мстить, - сказал Каджия своим друзьям, - но никаких последствий от мира духов не следовало, поэтому изучения продолжались. Когда началась Война Ками, некоторые йюши были убиты обезумевшими толпами, знавшими о черных рынках, и решившими, что война разожглась из-за них. Со временем, люди поняли, что причина войны в чем-то другом, но, конечно, черные рынки иссякли. Так все и кончилось, но…

- Но? – переспросила Рина.

- Но после этого, начал появляться Товазу. Свитки, содержавшие волшебные знания начали исчезать. Их владельцев и стражников всегда находили живыми, но без сознания. Они говорили, что это дело рук Товазу. По какой-то причине он не мог прийти в материальный мир, как другие ками. До тех пор, пока те ученики не открыли двери и не пригласили его.

Нозоми вела себя тише всех на протяжении всего рассказа. – Значит, Товазу пытается вернуть знания ками из рук людей?

- Некоторые полагают, что не только это. Единицы жертв Товазу были найдены не в коме, но впавшими в безумие, бормочущими нелепицы, которые в буквальном смысле вредили всем, кто их слышал. Это привело к тому, что многие даймё приказывали казнить таких людей. Ввсе они раньше были великими искателями знаний, известными своей мудростью и любопытством. Автор лишь гадает, почему к ним ками отнесся иначе.

- Как и я. – Каджии потребовалось мгновение, чтобы осознать, что шепот сорвался с его собственных губ, вырывая его в настоящее. Но затем, ему потребовалось вспомнить, зачем он пробрался в Большую Библиотеку. Лампы все еще горели, но залы были пусты. Каждый его шаг звенел в его ушах, как барабанный бой, пока он пробирался мимо стеллажей к своей цели.

Они и его друзья были очень разочарованы, закончив чтение свитка. Они многое узнали, но ответов на важные вопросы не было. Они решили завершить свои поиски на ночь, и подумать о дальнейших действиях утром. Спустя час после того, как все разошлись, Каджия перечитал свиток в пятый раз, пытаясь втиснуть каждый нюанс в свой разум. Но лишь когда он заметил обрывок следующей части журнала, о путешествиях автора в Лесу Дзюкай, все встало на свои места.

Наконец, он нашел полку, которую искал, ту, что просмотрел Мотомура в их первых поисках. Он знал, что ни один из его друзей не стал бы глубоко вчитываться в свитки, они лишь бегло просматривали первую страницу, и шли дальше. Леди Азами хитро спрятала древние тайны.

Каджия это знал и так, хотя ему понадобился журнал, чтобы вспомнить, что орочи не хоронили своих покойников с надгробными письменами. Они сажали деревья поверх могил, дабы завершить великий цикл жизни, или что-то в этом роде. В таком случае, что фальшивый трактат о могильных письменах орочи делал в библиотеке, если Леди Азами лично утверждала все, что проникало в эти залы? Наиболее очевидный ответ: это был идеальный тайник.

Естественно, лишь первая страница, написанная не более чем пару лет назад, рассуждала об орочи. Остальные страницы свитка были гораздо желтее, покрытые неровными, рваными древними письменами. Хихикая от радости, он принялся запихивать свитки в сумку.

Он знал, что ему следовало сразу позвать остальных, невзирая на комендантский час. Но он не мог удержаться. Сокровище было в его руках, так как же он мог не насладиться им? Спустя секунду, после того, как дверь в его комнату захлопнулась за его спиной, он уже читал. С каждым пожелтевшим словом, он чувствовал, как его глаза едва ли не физически влеклись все ниже по страницам, впитывая и переваривая каждый новый кусок тайных знаний. Были моменты, когда он хотел поднять глаза, перевести дыхание, пододвинуть лампу. Но его внимание было приковано к страницам, перетягиваясь от свитка к свитку, словно карп, извивающийся на конце лески с острым металлическим крючком.

Каджия вдруг осознал, что он шепчет, его губы повторяли волшебные слова, выведенные перед его глазами. Он не помнил, когда он начал произносить их, но его рот уже пересох, так что, должно быть уже прошел… час? Больше? Сколько он уже сидит здесь, непрерывно читая? Видел ли он проблески первых солнечных лучей в окне? Он не знал. Он не мог повернуться и посмотреть. Ни на дюйм, ни на мгновение. Не мог оторваться от песни древних слов.

Он шептал, и в его голове расцветали образы времен, давно позабытых смертными, когда сами ками еще ходили по планете. Все больше слов лилось из его уст, и возникало все больше образов, о величественных кристальных дворцах, ласкавших небеса, огромных чудовищах, бурлящих пламенем и ужасом, о бестелесных глазах, колышущихся на морях шелковых вод, наблюдая и выжидая чего-то такого, от чего у него холодела спина. Еще больше слов. Сегодняшний мир. Война, кровь, слезы. Великое преступление, родительская скорбь.

Я здесь.

Тень, которую он не видел, но которая затмила его глаза, увеличивалась и клубилась в комнате.

Я здесь.

Жаждущая, алчущая, непрерывно ищущая. Ярость, скорбь, печаль. Его сердце едва ли не разрывалось в разные стороны, долг и судьба разделились перед ним, словно шелковая ткань.

Я здесь.

Лишь тогда взгляд Каджии оторвался от свитков.

Существо, парящее перед ним, было в буквальном смысле несказанным. С каждым морганием, казалось, оно меняла свою форму. В одно мгновение, оно было клубящимся комом чистой, безликой энергии, в следующее, у него появлялось рычащее кошмарное лицо. Оно было темным. Оно было светлым. Оно было всем. Оно было ничем. Оно было вокруг него, над ним, под ним, за ним, в нем самом, проникая в его душу, взирая в бездну его сердца и смеясь над тем, что оно там находило… Разум Каджии ощущался плотным и тяжелым, словно в его мозге рождался чих. Он обнаружил, что не чувствует желания закричать или сбежать; он просто сидел, и наблюдал за танцующим силуэтом, с нетерпением ожидая увидеть очередную его жуткую форму.

Ками, наконец, начал стабилизироваться, сгущаясь в перепончатокрылое… существо, казавшееся смесью сотен различных форм, слепленных вместе, подобно влажной глине. Четыре лазурных глаза моргнули, смотря на ученика, и его тонкая прорезь рта причмокнула и задрожала. Лапы, похожие на конечности каких-то насекомых, окружали его брюхо, источающее туман и шептали Каджии тонким, пронзительным шипением. Пернатый хвост существа вилял во все стороны, проходя прямо сквозь тело Каджии, но тот продолжал смотреть, хотя с ужасом, или с благоговением, он разобрать не мог и сам.

Все это время Каджия туманно осознавал, в какой опасности он находился. Нападет ли ками? Унесет ли его куда-то? Или просто уничтожит силой одной лишь мысли?

Когда Товазу, наконец, начал действовать, он не сделал ничего из перечисленного.

Он сделал нечто худшее.

Он заговорил.

Для Азами Озу, старшего библиотекаря Минамо, это был очередной насыщенный день: постоянные проблемы с ками, постоянные проблемы с учениками, преподавание.

В придачу этот юный Каджия и его друзья.

Она прекрасно знала, что они ее ослушаются. Поэтому-то, и были помещены древние тексты в главном ярусе библиотеки. Буд-то у нее не было бесконечного числа более безопасных мест, чтобы их спрятать! Но она знала, что со временем, явится кто-то, кто удовлетворит Несказанного.

Естественно, друзья Каджии были встревожены. Они пришли к ней ранее, этим утром, в поисках его. Они явно не поверили ей, когда она сказала, что отчислила его. Она была бы разочарована, если бы они купились на это.

- Но, если бы Вы хотели это сделать, - спросила девушка по имени Рина, - разве Вы бы не отчислили нас всех еще вчера? – Конечно, отчислила бы, но вслух она это не сказала. Она просто предупредили всех троих, чтобы они не совали нос в чужие дела и забыли о мальчишке. Он явно был не создан для Минамо, и в этом мире существовали куда более важные вещи, о которых стоило беспокоиться, чем один ребенок. Никто из них не остался удовлетворенным ее словами; тот, которого звали Мотомура, казался особенно взволнованным, а юная Нозоми одарила ее страннейшим взглядом, покидая ее кабинет.

Они еще могут доставить проблем. Но, с другой стороны, они могут также стать следующими, кто встретится с Несказанным. Лучше подождать и посмотреть.

Азами оказалась в катакомбах, вытесанных в глубинах парящего острова, на котором возвышался главный корпус Минамо. Она моргнула, встревожившись; она пришла сюда из библиотеки, прежде чем осознала, куда ее ведут ноги. Но так и должно было быть; это же была одна из ее обязанностей.

В первой камере был заключен юноша (нет, к этому времени, уже мужчина), который провел здесь долгие пятьдесят лет, хотя она была уверена, что у него уже давно не было ни малейшего представления о времени. То же касалось и девушки (женщины) в следующей камере. В третьей же, чью дверь она оперла, сидел кто-то новенький, самая яркая надежда, которую видела Азами за долгие годы.

Каджия сидел в углу, дрожа, его глаза метались повсюду, словно наблюдая за полетом комара. Он постоянно шептал на том же забытом, гортанном языке, что и другие. Магические обереги оберегали ее разум (в отличие от стражников, приведших Каджию сюда из его комнаты, он они поправлялись, хоть и медленно), а также не давали ей услышать или разобрать их бормотание. От одной этой мысли у Азами сжималось сердце.

Когда Настоятель Хисока спросил ее, может ли она что-нибудь сделать для этих несчастных, конечно же, она солгала. Она могла вызвать разработанное лично ею заклинание с эффектом забывания, и со временем эти трое бы вернулись к здравому рассудку. Но это также бы стерло все знания, которыми наделил их Товазу. А это была бы еще большая трагедия, чем трое умалишенных, запертых здесь.

Согласно ее исследованию, Товазу, несмотря на свое ревностное отношение к своему наследию, был, все же, ками знаний. И даже он знал, что как только началась Война Ками, появилась возможность, хоть и ничтожная, что его вид может прекратить существовать. Тогда мудрость веков будет навсегда утрачена. Она могла лишь представить, что его скорбь от этой мысли была столь же сильной, как и ее собственная. Поэтому он стал выискивать смертных с умом и любопытством, для сохранения и охраны наиболее древних тайн ками. К сожалению, невежественный смертный разум был неприспособлен к содержанию этого наследия, не говоря уже о древнем языке ками – и неизбежно скатывался в безумие. Глупые даймё казнили большую часть ранних «учеников» Товазу, но она знала, где пролегала ее судьба, когда осознала, что первые его две жертвы находились прямо здесь, в ее руках.

А теперь и третий. Скоро, через этих троих, она отыщет способ расшифровать слова Товазу, не сходя с ума. В тот день, Война Ками будет выиграна. Ненужная бойня прекратится. И она… она будет оправдана за все. Это будет действительно славный день.

А до тех пор, учеников, не говоря уже о самом Хисоке, придется держать во тьме неведения. Азами вздохнула, размышляя, бывали ли подобные дни у Лорда Конды. Это был тяжкий груз, в одиночку искать истину. Но все же, некоторыми вещами делиться не следовало.

Она заперла дверь, оставив Каджию бормотать себе под нос в полной темноте.