Камигава: Рассказы

Улыбки искупления David A. Page

Тошусай пригнулся под просвистевшим над его головой цепом, затем сухо вонзил катану в мохнатую грудь незуми. Он повернулся, подняв свой меньший клинок вакизаси, и искусно отразил удар длинного изогнутого кинжал очередного грызуна. Следуя инерции поворота, он вынул катану из тела первой жертвы еще до того, как крыс рухнул на землю, обернулся по полному кугу, и с легкостью рассек ржавый до-мару незуми, нанеся ему глубокую рану. Крыс зашипел, его желтые глаза закатились, и он плюхнулся на бок, со сдавленным бульканьем приземлившись в грязь.

Тошусай завершил оборот и остановился, осматривая причиненный урон. Он стоял в центре грязной поляны, посреди тел семерых незуми. Трупы валялись разбросанные, как сломанные прутья вокруг нескольких крупных камней, выпавших из обрушенной стены справа от него. Постройка, некогда служившая приграничной заставой Нумай давно забытого города людей в самом центре Болот Такенумы, была почти полностью разрушена. Со всех сторон темные шесты бамбукового леса отбрасывали когтистые тени на Тошусая и поляну, несмотря на свет от висящей в небе над ним полной луны.

Незуми бы никогда не довелось завершить свое гнусное задание. Убив их, Тошусай этой ночью сохранил жизни невинных, но этот благородный поступок едва ли тронул его омертвевшее сердце. Он был очимушей, обесчещенный единственным выбором давно минувшей ночи, изгнанный своим даймё скитаться по болотам. Когда-то, ярость пульсировала в нем от одной мысли об этом человеке, но теперь ничто не могло проникнуть сквозь онемение, поселившееся в его душе.

Он взглянул на ближайший труп, и нечто странное бросилось ему в глаза. Из шеи крысы торчала оперенная стрела. От ее вида в нем пробудилась отдаленная память забытой эмоции. У него не было ханкю. Значит, кто-то помог ему в этой битве; кто-то с самурайским луком. Он медленно отошел к стене, держа оружие наготове, и бесстрастно уставился в густые заросли под кронами бамбука. Никаких признаков воина, явно наблюдавшего за ним все это время, не было.

Он втянул носом воздух, но запах сырой земли, смешанной с гнилостным смрадом болотных газов, не оставлял шанса почувствовать что-либо другое. Он закрыл глаза и принялся ждать.

Правый ботинок Тошусая скользнул по мокрому корню, и он едва не рухнул на землю, проворно ухватившись за тонкий ствол бамбука. Он взглянул на темную, узкую тропу, в конце которой стояли три силуэта его трех собратьев самураев, Йошинобу, Сакоды, и Муро, и окутанная мраком фигура его сенсея, Кентаро. Он с облегчением понял, что никто из них не заметил, как он поскользнулся. Последнее, чего ему хотелось, это выглядеть перед ними неуклюжим. Он на пару мгновений остановился, изумляясь всему тому, что случилось с ним за неделю, с тех пор, как он заметил стрелу Кентаро. В то время он был лишь тусклой тенью себя самого, бредущей по болотам, словно во сне.

Кентаро изменил все.

Пока Тошусай наблюдал, его учитель растворился в тумане болота. Остальные вскоре проследовали за ним. Неожиданное одиночество вырвало его из мыслей. Он бросил нервный взгляд через плечо и поспешил за ними.

Тяжелый и зловещий туман замкнулся вокруг него. Он дотрагивался до его кожи своими ледяными пальцами, но ему не дано было сломить его обретенное чувство собственного предназначения. Погребальный саван онемения, окутывавший его так долго, был сорван. На бегу он позволил себе вновь окунуться в воспоминания о своем избавлении…

Тошусай едва ли не в последний момент услышал скрип камня на стене над своей головой. Учитывая состояние постройки, он даже не предполагал, что кто-то может быть настолько проворным, чтобы засесть на ней. Он мог поплатиться своей жалкой жизнью за эту ошибку.

Черная тень мелькнула вверху, когда кто-то спрыгнул по высокой арке со стены на землю. Тошусай инстинктивно принял низкую боевую стойку.

Человек приземлился в дюжине футов от него, приняв такую же позу. Ханкю был переброшен через его левое плечо, указывая на него, как владельца стрелы в шее незуми. Серебряные лезвия его катаны и вакизаси сверкали даже в почти полной темноте. Его черная с красным до-мару казалась нетронутой ни сражением, ни губительным воздействием топей. Это был не простой болотный буши.

Незнакомец стоял, наблюдая, но не сделал ни единого агрессивного движения.

Тошусай воспринял напряженный взгляд его карих глаз, как вызов, но оставался на месте.

- Чего тебе надо? – его голос звучал вяло в холодном болотном воздухе. Здесь всем от него было нужно лишь одно: его жизнь. Тошусай убил каждого, кто пытался у него ее отнять, сражаясь поначалу с мстительностью, а потом с холодной отстраненностью.

- Ты узнаешь меня? – человек выпрямился и ухмыльнулся, словно кот.

- Кентаро, - выдохнул его имя Тошусай. – Убийца обесчещенных. – Боевые навыки Кентаро были легендарны. Он скитался по земле, убивая очимуш, и всех остальных, кого считал недостойными жизни. Ни человеку, ни животному, ни разу не удавалось одолеть его в бою. Ходили слухи, что он однажды собственноручно убил могущественного ками огня.

- Да. – Кентаро скрестил клинки и поклонился, в знак приветствия противника.

Легкое облачко облегчения образовалось в душе Тошусая. Он изучил это ощущение и позволил ему растаять. Если Кентаро пришел предложить ему искупление, то он опоздал на два года. Он поклонился в ответ. Тяжелый бой до смерти с благородным противником восстановил бы его честь и имя его семьи. Наконец-то, все было кончено. Но то, что ранее бы принесло ему сладкое облегчение, теперь на вкус походило на пепел.

- Если у тебя еще осталась воля, сражайся. – Улыбнувшись, Кентаро взмахнул каждым клинком в воздухе.

Тошусаю терять было нечего. Он шагнул вперед.

Кентаро не бросился в нападение, он лишь стоял, наблюдая за противником.

Тошусай неохотно обошел его по дуге слева, сокращая расстояние, и был слегка удивлен, что самурай не повернулся, чтобы удерживать его в поле зрения, когда он прошел ему за спину. Естественно, самурай, вызванный на поединок, никогда бы не напал сзади, но очимуша мог. Тошусай завершил круг и замер, сомкнувшись взглядом с воином.

Кентаро кивнул, словно он прошел какое-то испытание, и прыгнул вперед, вращая клинками. Он двигался столь быстро, что даже стоя наготове, Тошусаю потребовалась вся его энергия, чтобы отразить нападение. Металл лязгнул о металл и их клинки притерлись друг к другу. В одно дыхание Кентаро каким-то необъяснимым образом выбил оружие Тошусая и приставил острие катаны к его горлу.

Тошусай замер, и мир вокруг него погрузился в гробовую тишину. Он взглянул в темные глаза Кентаро, и медленно опустился на колени. Ощущение покоя опустилось на него. Наконец-то, все было кончено.

- Я готов умереть. – Здесь, на конец, его честь и имя будут восстановлены. Острая горечь тоски всколыхнулась в глубине его онемевшей души.

- Но я не готов убить тебя. – Кентаро убрал лезвие. – Ты очимуша.

Тоска Тошусая обернулась иступленной злостью. – Почему ты лишаешь меня благородной смерти?

- Нет никакого благородства в бессмысленной смерти. Я не твой враг. – Он повернулся и прошел к зияющей дыре в древней стене.

Лицо Тошусая залилось краской, когда он вспомнил, с какой легкостью Кентаро обезоружил его. Когда стало очевидно, что Кентаро не собирался его убивать, зерна ярости, со временем приведшие Тошусая в чувства, были посажены. В то время, он не понимал мотивов Кентаро, и насколько действительно умным был улыбающийся кот.

Угощайся. – Сидя рядом с ним на поросшем мхом бревне, мрачный Йошинобу протянул ему кусок хлеба.

Тошусай взглянул на него.

Кентаро нанял Йошинобу незадолго до него. Он, как Сакода и Муро, был искуплен улыбающимся котом, точно также как и Тошусай. Это создавало у них ощущение братства.

Тошусай кивнул в знак благодарности и перевел взгляд по очереди на каждого из них. Казалось, никто из пятерых не желал бросать вызов óни, несмотря на слухи, прославлявшие способности их учителя. Все в Камигаве слышали рассказы о том, как подобные чудовища уничтожали целые армии людей, и все же, Кентаро сидел перед ними, скрестив ноги, и закрыв глаза в медитации. Он не казался встревоженным. Тошусай завидовал его внутреннему равновесию.

Ветер поднялся вокруг него. Тошусай прокашлялся, чувствуя, как ледяные его струи скребли по его легким. Чем дальше они направлялись, тем грязнее становился воздух, словно на него влияла мерзость темной души óни.

Дааааа.

Тошусай моргнул, услышав змеиный голос. Остальные, казалось, не обратили на него внимание.

Они не слышат меня. Они слишком сильны. Но ты…

Рука Тошусая опустилась на катану, и он осмотрел окружающий лес.

Нет, меня там нет, но ты совсем скоро меня увидишь. Другие не смогут тебя спасти, Тошусай.

Он ахнул, страх сковал его дыхание.

Йошинобу взглянул на него, прищурившись.

- Я в порядке. – Отмахнулся Тошусай. Он не мог рассказать остальным. Если они почувствуют в нем слабость, они не будут доверять ему в бою. Он будет влачить эту тайну в тишине. Он заставил себя сделать медленный долгий вдох, успокаиваясь от дурного предчувствия, сковывавшего его душу.

Ненадолго…

Тебе не напугать меня, óни. Солгал Тошусай.

Óни не ответил.

Тошусай выдавил демоническое существо из своих мыслей и окунулся в покой событий прошлого…

Кентаро ожидал его на вершине грязевой насыпи, посреди небольшой поляны. Трое других самураев, одетых в иссеченные в битвах до-мару и щербатые кабуто, стояли слева у края леса. Их руки были сложены на груди, и все они смотрели прямо перед собой.

Тошусай остановился, борясь с желанием достать оружие. Он не знал, какова была цель Кентаро, но пристыдить его в бою, а затем издевательски отказать ему в возможности искупления, не было поступком благородного человека. Несмотря на свое волнение, Тошусай почувствовал мелкую, но распаляющуюся искру любопытства.

- Подойди. – Подозвал его рукой Кентаро.

Тошусай прошел на поляну, наблюдая за другими самураями боковым зрением, и остановился в нескольких шагах от улыбающегося кота.

- Эти люди, вокруг тебя, самураи, - Кентаро обвел их взмахом руки. – Но так было не всегда. Они были прежде, как и ты, очимушами. Я предлагаю тебе ту же возможность, что предложил им; возможность вернуть свою честь.

Тошусай взглянул на остальных, но они оставались неподвижны, с немигающими взглядами. Присмотревшись к ним ближе, он заметил, что их иссеченные доспехи были покрыты грязью и болотной жижей. Они явно находились здесь довольно долго; возможно, столько же, сколько и он. И все же, теперь они стояли вместе и несли себя, подобно самураям.

Тошусай вновь перевел внимание на Кентаро.

- Как? – он не сомневался, что тот говорил правду, но это явно было не все.

- Сними свой доспех и оружие, и встань в центр этой насыпи. – Кентаро шагнул назад, открыв небольшой квадратный камень, на который он указал рукой.

- Зачем? – Тошусай носил свою до-мару, не снимая, несколько месяцев.

Кентаро ничего не сказал.

Частичка души Тошусая кричала ему подчиниться, сделать все, что угодно, чтобы закончить его бессмысленные скитания и бездушное существование. Остальная его часть была равнодушна. Он пожал плечами, и снял дайшо и до-мару, позволив им упасть на землю. Он ступил на камень.

Импульс энергии прошел сквозь него, и он почувствовал, как его ноги приросли к камню. Руки застыли у тела, и он понял, что был полностью парализован и уязвим.

Кентаро вынул свой вакизаси.

- Если ты лишь планировал убить меня, почему не сделал это раньше? – выкрикнул Тошусай. Как смел он обвести его на тонком поводке надежды, лишь затем, чтобы убить здесь.

- Я не привел тебя сюда, чтобы убить.

- Тогда зачем? – Тошусай прекратил бороться.

- Я привел тебя сюда, чтобы помочь. – Кентаро замолчал. – Ты должен ответить на один простой вопрос.

- Какой вопрос?

- Почему у тебя нет чести?

Тошусай ощетинился, но был не в состоянии что-либо сделать. Вопрос всколыхнул поток воспоминаний на поверхность его памяти. В нем начал набухать сгусток ярости.

- Потому что поставил свою семью превыше моего даймё.

Глаза Кентаро потемнели. – Неверно. – Он полоснул Тошусая по груди. Его клинок разрезал одежду и вонзился в плоть.

Кровь вытекла из раны, впитываясь в лесную зеленую тунику Тошусая. Он поморщился.

- Что во имя солнца ты делаешь! – Его ярость бушевала под защитной стеной его онемения.

- Почему у тебя нет чести? – проигнорировал его вопрос Кентаро.

- Я ослушался указа своего даймё! – Буря ярости пробила трещину в стене, так долго защищавшей его от любых чувств и эмоций.

- Неверно. – Кентаро полоснул еще раз, накрест первой ране.

Тошусай стиснул зубы от боли и желания напасть на самурая, протискивавшихся сквозь трещину, и превращающих онемение в сырую эмоцию.

- Почему у тебя нет чести?

- Я нарушил путь самурая! – Трещина расширилась, и ярость вырвалась сквозь нее.

- Неверно. – Кентаро вонзил лезвие ему в бок.

Тошусай вскричал, и стена раскололась окончательно. Онемение осыпалось, и его гнев на действия Кентаро начал жечь его изнутри, опаляя его жилы. Он широко раскрыл глаза, когда годы ненависти и отвращения к самому себе заполнили его до краев. Его душа требовала отмщения.

Первые капли его крови упали на землю, от чего она затряслась. Он содрогнулся вместе с ней, и непременно бы упал, если бы не магия, удерживающая его на месте. Насыпь осыпалась внутрь, затягивая Тошусая вниз, поднимаясь вокруг его ног. Его жидкая ярость перешла в панику, и он пытался пошевелиться, чтобы не уйти под землю полностью.

Его погружение замедлилось, когда сырая почва достигла его колен.

Кентаро мрачно кивнул.

- Что ты сделал?! – Грудь Тошусая сжалась, лишая его воздуха. – Ты заплатишь за это предательство!

- Твоя кровь пробудила голод болота. – Глаза Кентаро призывно смотрели на него.

- Ты привел меня сюда, как жертвоприношение! – Тошусай представлял себе, как душит улыбающегося кота голыми руками.

- Почему у тебя нет чести?

- Ты спрашиваешь, почему у меня нет чести, а сам отдаешь меня черному сердцу болота! – Прорычал он.

Улыбка Кентаро помрачнела. – Я лишь задаю вопрос. Это ты отдаешь себя болоту.

Пот капал со лба Тошусая, застилая глаза, пока он боролся с невидимыми путами, крепко удерживавшими его. Все было бесполезно. Он не мог разорвать заклинание. Его спасение, если оно существовало, находилось в верном ответе на вопрос хитреца. Его время быстро заканчивалось. Грязь уже почти достигла его бедер. Он с усилием встряхнул мысли, концентрируясь сквозь красное пламя гнева в его разуме на своем бесчестии.

- Почему у тебя нет чести?

- Потому что мой даймё несправедливо отобрал ее у меня, также, как и ты стремишься лишить меня моего искупления! – Его душа требовала отыскать способ заставить Кентаро заплатить за это преступление.

Лицо Кентаро потемнело. – Неверно. – Он полоснул его снова, на этот раз, открыв рану на левом боку.

Кровь хлынула из глубокой раны, орошая сырую землю вокруг него. Насыпь вздрогнула снова. Тошусай чувствовал ее голод на натяжении в ногах, словно громадный земляной язык, обвился вокруг его лодыжек. Он провалился по плечи. Давление грязи вокруг него делало почти невозможным его дыхание.

- Твое время заканчивается. – Кентаро опустился на колено.

- Я рассказал тебе правду! – Голос Тошусая перешел в жалкий хрип.

- Но ты не рассказал правду себе.

Отчаянье наполнило Тошусая. Ему нужно было найти ответ сейчас! Он закрыл глаза и вытолкнул хаос из мыслей.

Земля ползла выше, покрывая его плечи. Каждый вдох теперь был почти невыполнимым заданием.

- Почему у тебя нет чести? – черты лица Кентаро исказила печаль.

Его даймё лишил его чести, сделав его очимушей за спасение своей семьи. Они были ни в чем не повинны, и все же даймё требовал убить их. Это у него не было чести.

Земля коснулась его подбородка.

- Почему у тебя нет чести?!

Тошусай стиснул зубы в полном раздражении. Он никогда в жизни не совершал ни одного бесчестного поступка. Было не справедливо, что жалкие прихоти ничтожного человека могли вот так уничтожить его. Он раскрыл глаза и встретил взгляд Кентаро в последний раз.

- Моя честь всегда была со мной! – Правда засияла сквозь него, пронзая все темные уголки, где так долго скрывались его страдания, и выжгла их из его души. Слезы ручьями вытекали из его глаз, пока он боролся, стараясь выкопаться, чтобы жить снова.

Кентаро улыбнулся и выпрямился.

Сырая почва уже щекотала лицо Тошусая. Он вдохнул и задержал дыхание, когда земля покрыла его нос. Что бы сейчас ни произошло, его тюрьма, возведенная его собственными руками, была уничтожена. Его честь не была восстановлена – он просто о ней вспомнил. Каким-то образом, улыбающийся кот знал эту истину все это время.

Кентаро взял катану двумя руками и вонзил ее в землю. Насыпь затряслась, и скрежет камней о камни разорвал пелену тишины. Кентаро вдавил лезвие глубже, пока снаружи не осталась лишь рукоять.

В глазах Тошусая потемнело, и мрак окутал его.

- Выпусти его! – Кентаро провернул клинок в земле.

Земля задрожала и с силой швырнула Тошусая вверх. Он перелетел через насыпь и с грохотом рухнул на твердую землю. Он моргнул и понял, что над ним стоит Кентаро, его кошачья улыбка выдавала его неожиданную гордость.

Ты искуплен… самурай. – Он протянул руку.

Тошусай сделал несколько глубоких вдохов, наполняя легкие воздухом, и лишь когда тьма отступила, он почувствовал, что все его раны были полностью исцелены. Он принял руку Кентаро и позволил ему втащить себя на ноги. Улыбка Кентаро стала шире.

Лицо Тошусая вспыхнуло румянцем от стыда за его прежнее поведение.

- Я обязан тебе жизнью. – Низко поклонился он.

- Тогда я предлагаю тебе способ выплатить этот долг. – Кентаро указал на других самураев. – Тебе придется присоединиться к нам, если пожелаешь.

- Что я должен делать, сенсей?

Улыбка Кентаро испарилась, но он принял почтительные слова Тошусая. – У края болота находится древний алтарь Тераши, великого ками солнца. Несколько десятков лет назад, могущественный óни убил хото, охранявшего алтарь, и проклял землю, на которой стоит святыня. Его порча и тьма были столь сильными, что притянули с собой болота, и Такенума поглотила все окружающие земли храма. Мы собираемся повергнуть óни и восстановить алтарь. Мы очистим это мрачное пятно со священной земли.

Тошусай заложил свою жизнь и услуги ради этого момента, и за весь их восьмидневный марш, ни разу не пожалел об этом решении. Улыбающийся кот вновь наделил его целью, позволив ему жить с честью, вместо того, чтобы умереть с ней. Эти мысли помогали ему оставаться верным своему решению, и подавлять свой страх перед óни.

Прошли часы с того времени, как мысли óни побеспокоили его, но осязаемое чувство страха говорило о том, что чудовище было уже близко. Деревья вокруг них теперь были кривыми и уродливыми, а с их листьев капал гной, словно они кровоточили. Грязь стала глубже, и вскоре тропа вывела их к мелководью.

Кентаро поднял руку, останавливая всю группу. Несколько мгновений он прислушивался к тишине.

Йошинобу и Сакода заняли позиции справа от их предводителя, Муро отошел влево, где к нему быстро присоединился Тошусай.

- Приготовьтесь, - тихо сказал Кентаро.

Я готов, прошептал óни из темных уголков разума Тошусая.

Резкий хохот эхом прокатился по болоту.

Другие самураи моментально достали оружие и всмотрелись в темные, густые заросли.

Тошусай вытащил из ножен собственный дайшо, с облегчением оттого, что другие также слышали этот смех.

Тебя ждет особая смерть, издевательским тоном проговорил демон.

Наша честь приведет нас к победе! Воспротивился Тошусай, но сомнения, посаженные óни в его разуме, разъедали его мысли, подобно паразитирующим червям.

- Там. – Кентаро отодвинул ветку и указал рукой.

Тошусай проследил за взглядом предводителя самураев.

Небольшой каменный храм возвышался над болотом. Полу-сгнивший бамбук, выраставший из чернильной воды, вползал корнями в окна и протискивался в щели в стенах. Сеть из ветвей загораживала вход в святыню.

- Зло в этом месте обильно, - пробормотал Йошинобу, моргнув из-за своего зеленого кабуто.

Муро фыркнул, как показалось Тошусаю, в согласии. Сакода лишь кивнул.

Кентаро взглянул на них и усмехнулся. Он рассмотрел каждого. Наконец, его взор упал на Тошусая. – Вне зависимости от того, с чем мы столкнемся, я хочу, чтобы каждый из вас знал, что я горжусь тем, что буду сражаться рядом с вами.

Чувство собственной глубокой осмысленности растеклось по сознанию Тошусая, отгоняя давящий страх, занимавший его мысли. Он был готов.

- Ладно. – Ухмылка Кентаро растворилась. – Мы достаточно долго ждали. – Кивнул он остальным.

Сакода и Муро вынули свои ханкю и исчезли в зарослях. Тошусай приготовил клинки.

Кентаро обнажил свое оружие и шагнул сквозь густые заросли в чернеющую воду по колено глубиной. Расходящиеся круги от его сапог расширялись, пока не хлестнули стены храма.

Тошусай проследовал за ним, прикрывая его левый фланг, пока Йошинобу прикрывал правый. Ил обволакивал его сапоги, всасывая его вглубь, и затрудняя его маневренность.

Кентаро остановился у дверного прохода.

Тошусай сделал глубокий вдох, стоя в ожидании рядом с ним.

Пронзительный вопль, подобный плачу десятка детей, эхом раскатился по болоту. Крик пронзил его, встряхнув его душу, и наполнил холодом так глубоко, что Тошусай решил, что скоро завопит сам. Чудом он не проронил ни звука. Он не позволит óни пошатнуть его.

Вы идете, как мертвецы. – Послышалась усмешка. Твоя смерть будет самой мучительной, Тошусай!

Тошусай замер, когда угроза демона пронзила его разум. Он вздрогнул, невзирая на желание оставаться спокойным, и почувствовал, как вспотели его ладони. Тошусай крепче сжал мечи.

- Мы с радостью предложим свои жизни нашим Ками! – Дерзко выкрикнул Кентаро. – Но сегодня умрешь ты!

- Я окрашу стены своего храма вашей кровью! – Волна ненависти окатила их.

Бамбуковая сеть извивалась, подобно змеям, и медленно разделилась, открыв несколько темных проходов. Из мрака внутри строения явился кошмар. Тени окутывали его громадный силуэт, возвышавшийся над ними с пугающей высоты. Его лицо было голым черепом с острыми зубами. Его широкие плечи с туго натянутыми мышцами терлись о стены по обе стороны прохода, а длинные рога царапали потолок при каждом шаге. Демон покачивал своим жутким черепом, пока его пустые глазницы не замкнулись на Тошусае. Из этих пустых дыр, вспыхнуло пламя пугающего разума, и сокрушительной ненависти.

Помоги мне, Тошусай. Это твой единственный шанс избежать всех тех ужасов, что я уготовил тебе.

Ноги Тошусая начали подкашиваться. Почему он выделил именно его?

- Покинь это место! – Кентаро принял боевую стойку.

Питаясь силами от решительности Кентаро, Тошусай также приготовился к бою. Скрежет брони подсказал ему, что Йошинобу также встал в боевую позу.

- Я набью свое брюхо вашей плотью! – Óни скрежетал своими сверкающими клыками и яростно размахивал когтями по воздуху, готовый разорвать самураев.

Йошинобу вскричал, нарушил строй и бросился к зарослям.

- Йошинобу! – Прорычал Кентаро.

Убегающий самурай резко остановился. Он не двинулся в обратную сторону, но и не убежал дальше в болото.

Он умрет первым, мысли óни достигли Тошусая. Чудовище выкрикнуло, его голос разбил тишину вокруг воинов, когда он выпрыгнул из храма. Демон взмыл над ними по плавной, уверенной дуге.

Нет! Тошусай отреагировал быстро, вонзив катану вверх, но óни был слишком высоко.

Сакода и Муро вышли из укрытия с натянутыми луками в руках. Их стрелы загудели, метнувшись к цели. Несколько длинных деревянных древков отскочило от толстой шкуры óни, одна стрела вонзилась в массивную правую ногу демона. Густая, черная жидкость пузырилась вокруг раны, но скорость óни не замедлилась. Он приземлился перед Йошинобу.

Самурай поднял свои клинки в тщетной попытке отразить нападение óни, когда тот сомкнул руки по обе стороны груди Йошинобу. Послышался тошнотворный треск, его доспех рассыпался, а ребра раскололись на части. Беспомощный самурай кашлянул, орошая кровью широкую мускулистую грудь óни, и рухнул в воду.

Ярость Тошусая обжигала его изнутри. Он зашлепал по воде в сторону óни, намереваясь вспороть демона.

- Ваши смерти подобны сладкому нектару! – Óни развернулся к нему. Помоги мне убить остальных, Тошусай. Его голос расползался по его мыслям.

- Не слушай его! – Кентаро нанес глубокую рану по правой руке óни, выпустив струю густой крови.

- Если ты убьешь меня, я умру с честью! – Вера Тошусая окрепла с ранением óни. Он обошел его справа, и вонзил меч вверх, пробив левый бицепс демона.

- Предатель Тошусай! – Óни взмахнул рукой и вырвал катану Тошусая из его рук. Затем ударил его когтистой ногой.

Тошусай отпрыгнул назад, и нога демона пролетела над ним. Самурай с всплеском упал в болотную жижу, маслянистая жидкость хлынула ему в рот, и он погрузился под воду. Он закрыл рот, вырвался на поверхность, и сплюнул отвратительную жижу. Тошусай вытер слизь с лица, и поморгал, расчищая себе видимость. Как только его глаза сфокусировались, он увидел, что Сакода и Муро бросили свои ханкю и присоединились к битве. Они кружили вокруг óни, вместе с Кентаро, уворачиваясь и нанося демону удары с впечатляющей скоростью.

Это был его шанс. Óни был отвлечен. Он осмотрел воду и обнаружил бездыханное тело Йошинобу, плавающее чуть ниже поверхности воды. Он вскочил и в отчаяньи бросился к своему товарищу, Он вытащил Йошинобу на поверхность. Глаза самурая закатились назад. Окровавленные ребра торчали из груди, сквозь одежду и доспех. Сомнений в том, что он был мертв, не оставалось.

Тошусай вынул катану из рук друга, и позволил ему погрузиться под воду. Праведный гнев воспылал в нем, обжигая рассудок. Он встал в тот момент, когда Муро взмыл в воздух. Самурай с громким треском врезался в дерево, и сполз в заросли, исчезнув из вида.

- Больше никакого страха, больше никаких сомнений. – Тошусай сжал клинок Йошинобу так крепко, что руки заныли от боли.

Óни уклонился от катаны Кентаро и отбил в сторону вакизаси Сакоды. Яростный гнев Тошусая мчал его вперед.

Демон ударил Сакоду в плечо. Послышался хруст ломающихся костей, и самурай упал на колени. Óни занес над ним могучий кулак.

Кентаро оттолкнул Сакоду с дороги и вонзил катану óни в бок.

Чудовище пошатнулось. Тошусай, ты должен помочь мне!

Это поможет? Тошусай метнул свой вакизаси. Клинок угодил в грудь óни, вонзившись по самую рукоять.

Кентаро провернул лезвие.

Óни срыгнул черную жидкость, оросив их своей мерзкой кровью, и рухнул на колени.

- За честь погибших! – Тошусай подался вперед и ударил óни в плотную грудь. Его катана скользнула между ребер демона. Заряд дикой энергии вырвался из чудовища по лезвию клинка, обжигая руку Тошусая. Он выпустил оружие и отшатнулся назад.

Óни взглянул на самурая сквозь мрак глазниц. Он затрясся, и его мышцы вдруг зашевелились под кожей. Трещины вскрылись в теле чудовища, словно оно было вытесано из камня, быстро расползаясь паутиной по рукам и ногам. Наконец, он с треском развалился на куски, осыпавшиеся в воду, и исчезнувшие из вида, пока от демона не осталось ничего.

Тошусай ахнул и выдохнул, когда тяжкий вес его ненависти к этому существу растворился и боль унялась.

Земля содрогнулась, и луч чистого солнечного света пробился сквозь покров тьмы, повисшей над храмом. Он становился все ярче с каждой секундой. Бамбук съежился и отступил дальше, к сердцу болота, уведя с собой грязь, воду, и заросли. Тепло окатило Тошусая внутренним покоем, исцеляя его раны.

Яркость медленно рассеялась, оставив их в свете обычного дня. Когда она исчезла вовсе, храм мало чем напоминал строение, которое они видели прежде. Он стоял в центре широкой площади из отполированной брусчатки. Тошусай стоял между Кентаро и Сакодой, у его входа.

Кентаро повернулся и улыбнулся каждому из них, затем медленно посерьезнел. Без слов три самурая знали, что пришло время упокоить Муро и Йошинобу, и почтить их жертву. Кентаро провел к их бездыханным телам, и Тошусай, не раздумывая, проследовал за ним.