Камигава: Рассказы

Покровитель акки Jeff Grubb

Акки Ик-Ук был обречен в тот миг, как заметил бутылку, хотя и не осознавал этого еще целую неделю.

Он нашел ее в помойной канаве, неподалеку от входа в крупную сеть пещер, в которых за долгие века жили различные племена акки. Каждое племя поступало со своими отбросами одним и тем же, проверенным временем гоблинским способом – выбрасывая его за дверь. В результате образовалась разрастающаяся долина мусора, слой за слоем от поколений за поколениями акки.

И Ик-Ук, низший из низших, рылся среди этого хлама, выискивая крохи, которые он мог бы съесть или обменять.

Ик-Ук был весьма неплох в своем деле, и прекрасно знал свою территорию. Поэтому, когда прошлой ночью, в глубине отходов взорвался газовый пузырь, выпалив в небо огненный гейзер синевато-белого пламени, похожий на сигнальный огонь, он сразу понял, что нижние слои помойной кучи были разворочены, и древние, затерянные сокровища могли подняться на поверхность.

И он знал, что не ошибся, беря в руки эбеновую бутылку и обрекая себя на проклятие.

У бутылки было узкое горлышко, в стиле древних династий, и по всей ее темной поверхности были нанесены струящиеся письмена. Рунические символы текли, словно растопленные огнем, танцуя, и плавясь перед глазами Ик-Ука.

Будь Ик-Ук человеком, он бы отнес бутылку в безопасное место. Он бы искал совета у других, более образованных, чем он сам людей. Он бы распутал письмена и понял их значение. Он был бы осторожным.

Но Ик-Ук был акки, и, хотя он знал многое об отходах и прочих древностях, он не слыл мудрейшим среди своего каменно-спинного, рогато-плечего рода. Поэтому он потряс бутылку. Что-то твердое загремело внутри. Обрадовавшись, он вытащил старую пробку.

Из горлышка бутылки вырвался поток огня. Если бы Ик-Ук был капельку нетерпеливее, сила взрыва ударила бы его прямо в лицо, избавив от всего того, что случилось с ним после. Ему не повезло (поскольку он направил горлышко в живот, пытаясь откупорить его обеими руками), поэтому вместо того, чтобы сгореть заживо, он лишь отлетел назад под напором вырвавшегося наружу оранжевого пламени.

Покинув бутылку, пламя теперь клубилось в воздухе перед ним.

Несмотря на свой низший статус, Ик-Ук знал много всего, в том числе, что огню требовалось что-то жечь, иначе он затухнет и умрет. Дерево. Одежда. Плоть. Даже камни могли гореть, при достаточной температуре. Но это пламя было другим. Оно висело в воздухе, и пока Ик-Ук наблюдал за ним, пара одинаковых темных пятен появилась в огне, превратившись в глаза, мрачно взиравших на акки.

Ик-Ук попятился назад. – Не подходи! – Пролепетал он, схватив бутылку за горлышко и замахнувшись ею, как дубиной.

Еще одно темное пятно образовалось под глазами. – Я не подхожу, - произнес огонь, продолжавший преобразовываться на глазах Ик-Ука. Пламя сложилось в себя, языки пламени начали принимать знакомые формы. Его тело напоминало рыбу, нарисованную ребенком акки, с пухлыми складками пламенной кожи и тощим тельцем, поддерживающим громадную голову. Два верхних пятна, обернулись плоскими бронзовыми монетами, плотными и парящими в огненном обличии. Крошечные, бесполезные руки, или плавники из прозрачного огня, весели по бокам. Существо приняло облик зародыша акки – не более чем пламенный головастик.

Несмотря на свой низший статус, Ик-Ук знал всякие древности, и мог опознать ками, когда видел его. Ками были духами, существами из другого мира – прекрасными, кошмарными, и очень, очень враждебными. И это определенно был ками, хотя, судя по его размеру, довольно низкого ранга.

И все же, даже самый низший ками мог уничтожить акки одной лишь мыслью. Ик-Ук бросился назад, за кучу мусора, все еще сжимая в руке бутылку.

- Не бойся, - произнесло существо, - Могу ли я служить тебе?

Повисла пауза, пока Ик-Ук размышлял, как далеко он сможет убежать, если бросится со всех ног. Не далеко, решил он.

- Ты дух, - наконец, сказал он.

Пылающий головастик кивнул, и моргнул бы, если бы его глаза это позволяли. – Малый дух, некогда я был частью большего существа. Могу ли я служить тебе?

Ик-Ук прекратил пятиться. Несмотря на свой низкий статус, акки мусорщик слышал рассказы и о помогающих ками. В особенности ему припоминалась истории о Смеющемся Рико, акки, о котором говорили, что он помог огненному ками, и был вознагражден великой силой. Смеющийся Рико стал известным шаманом среди акки, хотя многие полагали, что он едва ли бы чем-то большим, чем ручной зверушкой огненного ками.

Этот был похож на огненного ками, и он тоже казался дружелюбным. И мысль о великой силе нравилась Ик-Уку.

- Почему, - медленно пробормотал акки, собираясь с духом, - Почему ты был в этой бутылке?

- Я малый дух, - ответил пламенный зародыш, - Отколотый от большего существа, на которого я посягнул, и коим бы заточен. Почему ты боишься? Разве ками не добры к смертным?

- Когда-то были, - сказал Ик-Ук, опуская бутылку на долю дюйма. – Давным-давно, в дедовские времена. Теперь ками воюют с живыми, и удерживаются оковами заклинаний, или умаляются жертвоприношениями.

- Почему так? – спросил немигающий дух.

Акки пожал своими непропорциональными плечами, - Не знаю, но готов поспорить, виноваты люди. Они всегда во всем виноваты.

Дух тихонько потрескивал, паря в воздухе перед Ик-Уком. – Я был заперт довольно много времени, - наконец, сказал он. – Может быть, достаточно долго, чтобы большее существо простило меня.

- Может, твоего большего существа больше не существует.

- Возможно. – Воцарилась еще одна пауза, заполненная потрескиванием его эфемерного тела. – И все же, ты выпустил меня. Это требует платы. Могу ли я служить тебе?

Ик-Ук открыл рот, но когда он заговорил, то услышал другие голоса с вершины мусорной кучи – тяжелые, хриплые голоса, скрежещущие в ушах и вселяющие страх в его душу. Другие акки. Другие мусорщики, спавшие утром, и лишь теперь пришедшие к помойным завалам. Ик-Ук не уступал любому другому акки, но в компании, они попытаются отнять у него его находку.

Ик-Ук махнул бутылкой в сторону надвигавшихся силуэтов на холме. – Защити меня! – Выкрикнул он, пытаясь подавить как можно больше испуганного писка в голосе.

- Как пожелаешь, - сказал пылающий дух, и взмахнул в сторону первой фигуры только что ступившей на вершину мусорной кучи.

Крупный акки, широкоплечий здоровяк по имени Ху-Ху, вскрикнул, когда его голова неожиданно вспыхнула кроваво-белым пламенем. Он безуспешно шлепал себя по лицу и ушам своими широкими когтистыми ладонями, но быстро рухнул в мусор, окутанный дымом. Крики превратились во всхлипывание и мольбы, затем во влажные звуки, и, наконец, стихли.

Другие акки, всего четверо, ошарашенно замерли от неожиданного поворота событий, но лишь на мгновение. Двое вскричали и бросились к Ик-Уку, двое оставшихся тоже закричали, но побежали назад, к входу в пещеру. Дух взмахнул еще раз, и все четыре их головы вспыхнули ярким огнем. Все они повалились на землю, и треск пламени заглушил их последние проклятия.

Запинаясь, Ик-Ук пролепетал, - Ч-что ты сделал?

- Защитил тебя, - произнес зародыш, окутанный ореолом огня, - разве это не то, чего ты пожелал?

- Да, - сказал Ик-Ук, но помотал головой. Свеже изжаренные мусорщики были соперниками в его ремесле, но у них были семьи. Семьи, которые сложат дважды- (у Ик-Ука появился новый огненный друг) -два (обнаружены обугленные останки их собратьев), и придут к логическому выводу. – Нет, - он снова помотал головой, - Ты должен оберегать меня от вреда, - добавил он.

- Я могу защищать тебя, - сказал дух, улыбаясь, и впервые Ик-Ук заметил, что у ками были очень, очень острые зубы – бронзовые треугольники, парящие, как и глаза, в облаке застывшего пламени.

- Да, защищать меня, - сказал акки, - но не вредить никому, если я тебе этого не скажу. Ты сможешь так?

Дух взглянул на него пустыми глазами, и Ик-Ук задумался, не превзошел ли он способность существа воспринимать информацию. Ками были могущественны, но они могли не быть сведущи в путях и тонкостях мира смертных.

А конкретно этот ками не был в этом мире дольше остальных. Однако он кивнул и сказал, - Как долго я должен защищать тебя?

Несмотря ан свой низший статус, Ик-Ук понял, что это был камень преткновения. Сказать вечно, ками обидится. А вокруг обиженных духов обычно творились нехорошие вещи. Сказать что-то вроде, - до конца жизни, - и продолжительность жизни, скорее всего, станет весьма короткой. Поэтому, вместо этого он сказал, - Год и один день.

Да, это то, что надо. Что такое год и один день для существа, проведшего вечность заточенным в бутылке? А спустя год и один день, он будет знать достаточно о духах и границах их возможностей, чтобы самостоятельно защититься от любого гневного ками.

- Год и один день, - повторило огненное существо, виляя хвостообразным отростком в явном удовлетворении. – Этого будет достаточно.

- И еще одно, - сказал акки, - То, что ты сделал с ними, - он указал на дымящиеся тела бывших мусорщиков, - Не делай такого со мной. Никогда.

- Я бы никогда и не подумал об этом, - ответил ками.

- Теперь, - сказал Ик-Ук, - мне нужно убраться подальше отсюда.

- Куда ты хочешь пойти? – спросил дух.

- Подальше, - повторил акки, - отсюда. – Он подумал еще пару мгновений. Ему надо бы найти какую-нибудь мощную древнюю реликвию, чтобы держать ками в узде. Да, надо бы. Он помахал бутылкой перед духом и сказал, - Ты был заперт довольно давно?

- Похоже, что да, если духи теперь воюют со смертными, - сказал ками.

- Тогда ты знаешь о старых местах силы, - сказал мусорщик.

- Знаю. Но такие места, возможно, уже не существуют, - сказал дух.

- Это верно, - сказал Ик-Ук, - но их останки могли еще сохраниться. Отведи меня туда.

Так, на протяжении восьми дней, они двигались на запад, глубже в Горы Сокензан. Они мало общались, не считая случайных вопросов от духа.

- Как акки живут в нынешние времена? – спросило объятое огнем существо.

- Как и всегда, - сказал акки, - в горах.

- И они боятся духов?

- Все боятся духов, - сказал акки.

- Они даже бояться покровителей рас? – спросил ками.

- Особенно покровителей, - сказал Ик-Ук.

Дух затих на минутку, затем сказал, - Духи-покровители всегда были благосклонны к своим народам.

- Может быть, когда-то, - сказал акки, - но теперь они все обезумели, и превратились в воплощение ненасытных аппетитов. Покровитель Орочи когда-то был прекрасен, но теперь он не более чем громадный червь, из переплетенной лозы. Покровитель Незуми раньше был лучезарным, но теперь рыщет по болотам в виде прожорливой челюсти на тонких лапах. И чем меньше говоришь о духе-Покровителе лунного народа, тем лучше.

- А покровитель твоей расы? – спросило мерцающее существо. – Покровитель Акки?

Ик-Ук подавил дрожь и попытался не думать об этом. Вместо этого, он сказал, - Не лучше и не хуже остальных, я думаю. Покровители, и все великие духи теперь внушают ужас, о них думают не более, как об огромных чудовищах. Их ненавидят и боятся.

У ками в виде пылающего зародыша акки не было ответа на эти слова, и они продолжили идти в тишине.

Спустя два дня они покинули земли, известные Ик-Уку, и теперь брели по диким местам, где редко ступала нога акки. Дух пригасил свое пламя, и теперь выглядел не более чем искажением нагретого воздуха. Лучше не привлекать к себе лишнего внимания.

Они дважды подвергались нападениям: один раз от горных медведей, а второй – от огров. Каждый раз ками оставался верным своему обещанию, ожидая разрешения Ик-Ука, а затем испепеляя нападавших силой мысли. У огров Ик-Ук нашел нож, который он теперь носил, как короткий меч. От медведей ему досталось свежее мясо.

Наконец, они прибыли к древней горе, пик которой был изрыт входами в пещеры. На опытный взгляд Ик-Ука, это был дом многочисленных гоблинских цивилизаций, и, тем не менее, у его основания не было традиционной насыпи из отходов – неужели, коренные жители этого заброшенного комплекса нашли лучший способ избавляться от своего мусора?

- Это здесь? – спросил Ик-Ук.

- Да, - сказал ками, и в его голосе звучал вздох грусти.

- Похоже, оно давно заброшено, - сказал Ик-Ук, фантазируя о сокровищах, которые можно было отыскать внутри.

- Да, - снова вздохнул ками, - похоже на то.

Однако Ик-Ук ошибся в своей оценке, как он понял всего в паре сотен футов вглубь главного зала пещер. Фигуры в темных плащах пошевелились в тенях, тонкие, сильные пальцы сжали его руки, и обутые в сапоги ноги ударили ему по тыльной стороне колен. Не успел он опомниться, как рухнул на спину, не успев приказать ками защитить его. Он мельком заметил другого акки, в высоком золотом головном уборе, затем образ дубины, стремительно приближавшейся к его лицу, и затем ничего, кроме темноты на очень долгое время.

Когда Ик-Ук очнулся, он не мог пошевелиться. Он был привязан за запястья и лодыжки к крестовидной дыбе. Он открыл глаза и обнаружил, что смотрит в пустоту у самых его ног.

Это была пропасть, глубоко под горой. Языки первобытного пламени самой горы мелькали глубоко под его ногами, и громадные тени вздымались из глубин бездны. Он находился на выступе скалы, опасно свисая над пропастью.

Над ним послышался барабанный бой и, подняв голову, он увидел других акки, у краев выступов. Снизу они казались жуткими, как огры, и Ик-Ук заметил, что на многих из них были надеты богатые головные уборы, похожие на тот, что был у акки с дубиной.

Он захрипел, его горло пересохло от жара бездны. – Дух!

- Я здесь, - сказал пылающий головастик с бронзовыми глазами и зубами, паря в паре футов от него.

- Что случилось?

- На тебя напали, и ты потерял сознание, - ками смотрел на него широкими, немигающими глазами.

- Ты же должен был защитить меня! – Прошипел акки.

- Верно, - сказал ками, - Но ты плохо отреагировал, когда я убил твоих собратьев прежде, поэтому я подождал, пока ты сам мне не скажешь, что делать. И когда ты был без сознания, я ждал, когда ты очнешься.

- Ты называешь это моей защитой? – огрызнулся Ик-Ук.

- Они хотели убить тебя на месте, - спокойно сказал дух. – Я материализовался перед ними, и они передумали. Они принесли тебя сюда. Поэтому, да, я защитил тебя.

- Что ж, защити меня теперь, - прорычал связанный акки. – Освободи меня и убей их всех сейчас же!

Ками все также парил рядом с Ик-Уком. Ни один из злорадных акки вверху не вспыхнул огнем. Даже те, у кого были золотые шапки.

- Ну? – нетерпеливо сказал Ик-Ук.

- Я не могу, - сказал дух, с сожалением в голосе. – Мы находимся в присутствии великого духа, ками столь же превосходящего меня, сколь я превосхожу тебя.

- Ты пообещал оберегать меня! – Вскричал Ик-Ук, и в его голос прокрался ужас.

- Пообещал, - сказал дух, - И я сдержу обещание. Требуется плата. И все же, я буду очень осторожен, чтобы сдержать все свои обеты. Тебе придется довериться мне. Я служу тебе, я оберегу тебя.

С этими словами дух погасил свое пламя и исчез из вида.

Ик-Ук выругался, но когда это не помогло вернуть духа, обратился к тому месту, где тот находился мгновение тому назад. – Вернись. Просто вытащи меня отсюда, и мы будем квиты.

- Я сдержу обещания, - сказал дух голосом в голове Ик-Ука.

Вновь вверху послышалась барабанная дробь, и на этот раз к ней добавился гул грубых труб, вытесанных из черепов животных, вымерших задолго до того, как были вырыты эти туннели. К ним присоединились слова заклинания, адской мешаниной из криков и ликования акки. На верхних выступах, священники акки блистали своими золотыми, зазубренными головными уборами, их кроваво-черные одежды развивались над краем пропасти.

- Что… - горло Ик-Ука жгло от жара. – Что происходит?

- Что ты помнишь о своем покровителе, акки? – спросил знакомый голос в его голове.

- Не знаю! – Заскулил Ик-Ук, и слезы покатились по его лицу.

- Ты говорил о других покровителях, но не о своем собственном, - произнес голос огненного зародыша, - Как насчет твоего покровителя?

Ик-Ук затаил дыхание, - Он был огромным, как гора и могущественным, как горный обвал, и столь же теплым, как извержение вулкана. – Акки сглотнул от повышающейся температуры воздуха. – Наш покровитель был очистителем, величайшим воином, сильнейшим бойцом. Но он пал, и теперь ненавидит акки, превратившись в воплощение голода… - Глаза акки расширились, как только он понял, к чему это вело. – Нет.

- Как ты сказал, - произнес дух, заглушая в его голове грохот барабанов. – Ками удерживаются оковами заклинаний и умаляются жертвоприношениями.

- Ты обещал оберегать меня!

- И оберегу, - ответил ками.

Нечто огромное и зловещее пошевелилось глубоко в пропасти, и по окружающим стенам бездны прокатилась волна из света и тени. Воздух превратился из теплого в горячий, и в глубине послышался рокот.

Шум нарастал, сперва соревнуясь с громом барабанов, затем поглотив его. Теперь тени ползли вверх по стенам пропасти, предвещая появление чего-то громадного.

Ик-Ук заорал духу, чтобы тот его спас, защитил, но его собственный голос был затерян в какофонии, наполнившей бездну, когда Покровитель Акки стремительно поднялся из глубин.

Он был громадным, ужасным, и прекрасным. Выкованный в пламени сердца самой горы, он был окрашен в цвет расплавленной бронзы, а из центра его острозубой пасти сиял кроваво-красный свет. Его голова была подобна голове гигантской броненосной черепахи, его загнутый клюв был широко разинут, обнажая ровные ряды кривых зубов, подобных миноге, а его хвост терялся среди огней в горном чреве. Пылающие силуэты, подобные живым факелам, плясали вокруг его распахнутой, круглой челюсти, прислуживая перед гигантским ками. Немигающие глаза величественного чудовища были наполнены ненавистью, а голова кишела мерцающими, парящими кострами.

Это был покровитель его народа, и он был прекрасным, ужасным и смертоносным.

Ик-Ук закричал, и часть его разума увидела, что пылающие силуэты, кружащие вокруг головы Покровителя, по форме напоминали головастиков, олицетворявших зародышей акки.

Покровитель возвышался над связанным акки, подобно змее, раскачивающейся над жертвой, и на мгновение Ик-Ук осознал, что бой барабанов прекратился, и вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь его хриплыми воплями. Хотя, даже он сам уже не мог сказать, выкрикивал ли он проклятия, мольбы, или молитвы.

В следующее мгновение, чудовище, великий ками, дух народа акки, обрушился на него, и он искренне взмолился о быстрой и милосердной смерти.

Покровитель проглотил его целиком, и Ик-Ук целую вечность летел вниз, в желудок великого духа, крича, пока его голос не охрип полностью. Однако он так и не приземлился, но продолжал падать. И когда он утратил сознание, очнулся и закричал, и вновь потерял сознание, и очнулся несколько раз, он собрал остатки сил, чтобы вспомнить ками – того, которого он изначально принял за духа огня, ками в форме пылающего головастика – и воззвал к нему.

Его голос вновь был в его голове, и сам он был рядом с ним в этой пульсирующей кровавой тьме.

Ик-Ук обругал его последними словами, оставшимися в его разуме, и заорал на него остатками эмоций в сердце. – Ты предал меня! – Орал он, и в то же время молил, - Спаси меня!

- Я сдержал свое слово, - спокойно сказал мерцающий дух.

- Ты скормил меня чудовищу! – Прокричал Ик-Ук, его рассудок покидал его, как песок сквозь решето.

- Я перенес тебя в безопасное место, - сказал ками, этот маленький ками, крошечный аспект большего существа. – Где может быть безопаснее, чем внутри моего собственного желудка? Здесь ни один другой ками не нападет на тебя, ни один огр не устроит засаду, и ни один соперник не сможет украсть твои сокровища. Приведя тебя сюда, я был, также, прощен, воссоединен с моей большей частью. И ты будешь здесь в безопасности ровно год и один день.

- А когда год и один день пройдут, - сказал ками, - Ты не сгоришь. Я тебе это тоже пообещал. Я стяну твою плоть с костей кусочек за кусочком, но ты не сгоришь. – С этими словами аспект ками Покровителя, в форме огненного зародыша, улыбнулся во весь рот, блеснув рядами острых бронзовых треугольных зубов.

Ик-Ук закричал остатками разума и сердца, падая в красноватую тьму желудка своего Покровителя, и кричал почти целый год и один день.