Каникулы Рейчел

33

Говорят, настоящая любовь никогда не выбирает простые пути. Что ж, и наша с Люком настоящая любовь по такому пути не пошла. Она ковыляла по проезжей дороге в неразношенных башмаках, которые натирали пятки. Пузыри, мозоли, потертости, и каждый шаг – невыносимая боль.

Всю неделю после той вечеринки я много думала о нем. Мне было стыдно вспоминать о том, как неприлично я себя вела. Мне-то в тот момент казалось, что я роковая женщина, а теперь у меня было ощущение, что я больше походила на проститутку. Я никак не могла отвязаться от этих мыслей, как не можешь перестать трогать языком больной зуб.

С одной стороны, я надеялась, что больше никогда его не увижу, с другой – он меня остро интересовал. То, что он вдруг решил порвать со мной, заронило во мне искру интереса, которой раньше не было. «Что ж, он молодец, – признавала половина меня, – мужчина с принципами». Но вторая половина тут же начинала вопить: «Минуточку! Но ведь он же отверг тебя!»

Был вечер четверга, мы с Бриджит готовы были растерзать друг друга, как пауки в одной банке.

Накануне у меня была бурная ночь, а утром – крутой отходняк, валиум кончился, а без него я никак не могла прийти в норму. Купить его мне было не на что, пока не заплатят деньги. Меня весь день мучила такая тоска, что я не смогла пойти на работу и теперь тупо лежала на кровати, путаясь в своих кошмарах, ощущая, как медленно и неохотно бьется мое сердце, и сожалея, что у меня нет сил вскрыть себе вены.

Карлос опять исчез с горизонта Бриджит после того, как на вечеринке узнал, что у Бриджит с Джои был сексуальный контакт (может быть, Гэз подошел к ней и с уважением прошептал достаточно громко, чтобы это услышал Карлос: «Слушай, ты девушка что надо, Джои говорит, ты ему такое выдала…»).

Бриджит была в полном трансе. Да и я не лучше. Дерил или Дерен, в общем, издатель, так и не позвонил мне.

– Если бы я только знала, где он, – шептала исстрадавшаяся Бриджит, – если бы я, по крайней мере, знала, что он не с другой женщиной, я бы хоть поспала спокойно. Я три ночи не спала.

Я бормотала какие-то вялые утешения в том смысле, что «этот отвратительный шибздик тебя не стоит».

– Позвони ему! – взмолилась Бриджит. – Просто набери номер и подожди, пока он ответит, а потом быстро повесь трубку.

– Но как я узнаю, что это он? Я не отличу его голос от голосов его дружков.

– Хорошо, хорошо, – задыхаясь, сказала она. – Тогда попроси его к телефону, и если это окажется он, то положи трубку.

– Но он же узнает мой голос!

– Так измени голос, говори с русским акцентом, говори с придыханием, придумай что-нибудь! А если это окажется не он, но тебе скажут, что сейчас его позовут, тоже положи трубку.

И я позвонила, но нарвалась на автоответчик с этой отвратительной самбой.

– О боже! – Бриджит прикусила пальцы и испортила свои роскошные искусственные ногти. – Это он нарочно, чтобы наказать меня, я уверена.

Я-то подозревала, что Карлоса не так уж сильно расстроила измена Бриджит. Просто он решил использовать это как повод, чтобы бросить ее. Но я пробормотала: «Скотина!», чтобы дать ей почувствовать мою поддержку.

– А сам-то трахается направо и налево! – бушевала она.

– Эта свинья Дерил тоже мне не позвонил, – сказала я, напоминая о себе. – Господи, сделай так, чтобы он позвонил мне, – и я раздам бедным все свои деньги.

Я всегда говорила эту фразу. Это было совершенно безопасно. Денег у меня все равно не было. Разве что какая-нибудь мелочь. Так что у нас с Господом Богом была абсолютно честная сделка.

Ночь началась. Мы проделывали все, что обычно делается в таких случаях: поднимали телефонную трубку, чтобы убедиться, что телефон работает, звонили Эду и просили его перезвонить нам, чтобы удостовериться, что до нас можно дозвониться, загадывали: «Сейчас разобью колоду, и если первой картой будет король, значит, он позвонит» (первой картой оказалась семерка). Потом шли на уступку: «Три попытки: если вытяну короля, он позвонит» (выпадала семерка). Требования постепенно снижались: «Ладно. Пять попыток. Если…»

– Прекрати! – взорвалась Бриджит.

– Извини.

Тут Бриджит приложила палец к губам и прошептала:

– Тс-с! Слушай!

– Что? – Я даже поперхнулась.

– Ты что, не слышишь?

– Что?

– Как молчит телефон? – И тут, к моему огромному удивлению, она расхохоталась, как будто у нее гора с плеч свалилась.

– Хватит, – улыбнулась она. – Больше не могу сидеть, как дура с вымытой шеей. Давай займемся чем-нибудь поинтереснее.

Густой туман депрессии, в котором я задыхалась с утра, начал рассеиваться.

– Давай оденемся, – рьяно подхватила я, – и выйдем.

Какая дурость: сидеть весь вечер дома, боясь пропустить звонок! У кокаина есть одно неоценимое достоинство: стоит принять его – и всегда случится что-нибудь удивительное. Либо встретишь мужчину, либо попадешь на вечеринку, либо что-нибудь еще. Кокаин всегда возвращал меня к жизни. И чем больше я принимала, тем более увлекательной становилась жизнь.

– У тебя ни гроша, – напомнила Бриджит.

Она совершенно права, расстроилась я. Никакого шанса купить наркотики сегодня вечером. Сначала я подумала, не попросить ли взаймы у Бриджит, но потом решила пойти другим путем.

– У меня хватит на выпивку и чаевые, – сказала я.

– Ты мне долг когда отдашь?

– Скоро, – неловко проговорила я. В последнее время Бриджит стала ужасно прижимистая.

– Ты так давно это говоришь, – пробормотала она.

– Пожалуйста! – взмолилась я. – Не будь такой занудой. Давай пойдем погуляем.

Меня уже тошнило от мечтаний на тему: «Когда я встречу мужчину моей мечты». Обычно, когда у нас с Бриджит становилось туго с развлечениями, мы развлекались тем, что выдумывали друг для друга истории о том, как мы наконец познакомились с мужчинами своей мечты. В эту игру мы играли неустанно.

– Что на мне надето? – бывало спрашивала я.

– То платье от Донны Каран, которое мы с тобой видели в витрине.

– Какое – черное?

– Нет, темно-зеленое.

– Еще лучше. Спасибо, Бриджит. Можно, я буду худенькая?

– О, разумеется! Восемь с половиной фунтов подойдет?

– Чуть поменьше.

– Восемь?

– Спасибо. А как это возможно? Липосакция?

– Нет, – говорила она. – Ты только что перенесла дизентерию и избавилась от всех своих жировых запасов без всяких усилий.

– Но как мне удалось заполучить эту дизентерию? Это же какая-то экзотическая болезнь. Не придешь в магазин и не скажешь: «Заверните».

– Ладно, ты перед этим общалась с мужчиной, который провел отпуск в Индии… Слушай, совершенно неважно, как ты подхватила ее! Это ведь фантазия!

– Конечно. Извини. А я выгляжу хрупкой, большеглазой и таинственной?

– Как газель, только одетая.

Чтобы поднять себе самооценку, мы обе нарядились в наши лучшие платья. Свое платье, похожее на мужскую рубашку, Бриджит приобрела в секонд-хэнде на Пятой авеню, куда сдавали поношенные вещи приличные люди. А я надела короткое черное платьице, купленное в том же магазине. Плюс моя сумка как бы от «Прада», купленная на самом деле на Канал-стрит за десять долларов. Возможно, на миллион я и не тянула, но на двадцать семь – двадцать восемь долларов – вполне.

Я, как всегда, переживала из-за своих черных туфель на высоких каблуках, в которых лодыжки можно было вывихнуть. Волновалась, что выгляжу в них слишком высокой.

– Обувай, – велела Бриджит. – Какой смысл было покупать их, если потом не носить?

И мы побрели в «Ламу», время от времени спотыкаясь на высоких каблуках.

«Лама» – это коктейль-бар в стиле шестидесятых: безумно яркие галогеновые светильники, странные металлические стулья и прочая ерунда. Очень, очень стильный бар.

Бриджит с кислым видом уселась на какой-то пластиковый полупрозрачный диванчик:

– Не уверена, что эта штука выдержит мой вес, – нервно заметила она. – Нет! – решительно воспротивилась она, когда я хотела присесть рядом с ней. – Вдвоем мы точно его сломаем.

– Ого! Ничего себе! – сказала она несколько секунд спустя.

– Что?

– Эта штуковина прозрачная. Знаешь, как все расплющивается, когда сидишь? Все, кто смотрит сзади, будут думать, что у меня бедра – пятьдесят дюймов. Обойди-ка сзади и посмотри, – прошептала она страшным голосом, – только не показывай, что ты нарочно смотришь… Так, беглый взгляд.

Чувствуя себя полной дурой, я обогнула диванчик.

– Все нормально, – сказала я, вернувшись, и заняла свое место на стульчике, напоминающем перевернутое ведро. Моя задница свисала чуть ли не до пола, а коленки торчали выше головы. В общем, во всем этом было нечто гинекологическое.

– Извините, – сказал нежный, чуть гнусавый голос, – можно спросить вас…

Со своего дурацкого насеста я взглянула на вежливого юношу. Лет восемнадцать, не больше. Слишком молод.

– В том, что вы сейчас проделали, есть некий… мистический смысл?

– А что я сейчас сделала?

– Обошли то место, на котором сидели. – Он был до смешного хорошенький. Я даже обрадовалась, что он не девушка, мне и так конкуренток хватало.

– Ах, это! Да, знаете ли. Старинная ирландская традиция.

– Китайская! – поправила меня Бриджит.

– Такие ритуалы есть как в китайской, так и в ирландской культурах, – примирительно заметила я. – Этот ритуал…

– Приносит удачу? – радостно спросил юноша, похожий на девушку.

– Именно так.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

– Мог бы и угостить нас выпивкой, – с горечью заметила Бриджит, когда он отошел.

Мы наблюдали, как он подошел к группе сверстников и стал что-то оживленно им объяснять, делая круговые движения пальцем. Потом, после некоторой паузы он повертел пальцем в противоположном направлении. На лице его появилось некоторое замешательство, и он дернулся было опять к нам.

– Против часовой стрелки! – крикнула я ему.

Мальчик просиял и с удвоенной энергией продолжал объяснения. Через несколько минут мы увидели, как они все дружно встали и гуськом пошли вокруг своих стульев. Обойдя полный круг, они пожали друг другу руки и с чувством обнялись.

Вскоре к ним подошла девушка, сидевшая за соседним столиком, и что-то спросила. Мальчик, похожий на девочку, ответил ей, несколько раз указав в нашу с Бриджит сторону и описав пальцем круг в воздухе. Девушка вернулась к своим, и через несколько секунд все они встали, обошли свой столик и снова сели на свои места. И снова рукопожатия, объятия и поцелуи. Потом к их столику кто-то подошел… И так далее. Все это распространялось, как взрывная волна.

Было жарко. Мы сидели на наших неудобных местах и потягивали наши изысканные напитки.

Напитки в «Ламе» традиционно подавали сильно охлажденными и всегда с легкой закуской. На бармена нельзя было и взглянуть без того, чтобы он тут же не навязал тебе дополнительную стильную тарелочку с фисташками.

Я начала приходить в норму, и не только благодаря той половине бутылки текилы, которую выпила после ланча. Мы с Бриджит впервые за несколько дней почувствовали себя неплохо. Наш боевой дух несколько поднялся, хотя бы потому, что кто-то оказался добр к нам, даже если это были всего лишь мы сами.

Потом Бриджит решила, что пора и ей обойти вокруг меня и посмотреть на меня сзади. Что ж, мои потные ляжки, свисающие с винилового перевернутого ведерка, выглядели совсем неплохо. Вообще все было хорошо, пока мне не понадобилось сходить в туалет.

Потому что встать я не смогла.

– Я не могу встать, – встревожилась я. – Кажется, я приклеилась.

– Ну, вот еще! – не поверила Бриджит. – Оттолкнись посильнее – и встанешь.

Но мои ляжки оказались надежно приклеенными к сиденью.

– Боже милостивый! – проворчала Бриджит, встала и подала мне руку. – Это называется – пойти тихо-мирно пропустить по стаканчику…

Она рванула, но я не отклеилась. Бриджит слегка присела, как штангист, собирающийся взять рекордный вес, и с силой потянула на себя.

Очень болезненно, кажется, оставляя на сиденье верхний слой кожи (какая жалость, что я недавно заплатила пятьдесят долларов за эпиляцию, когда могла бы все сделать бесплатно!), я начала отрываться от диванчика. Бриджит в конце концов удалось отделить меня от сиденья с долгим, чмокающим звуком, на который повернулись все, кто был в баре.

И вот когда я вскочила, в результате чего Бриджит отлетела к стене, с кем бы, вы думали, я столкнулась нос к носу? С этим проклятым Костелло. Он изогнул дугой бровь и унизительно понимающим тоном произнес:

– Привет, Рейчел.

Потом он улыбнулся, и в глазах у него загорелся огонек, который испугал меня.