Каратель

Глава 11

Туровская консистория

Кабинет предстоятеля

— Не может эта лаборатория принадлежать клану, — уверенно заявил отец Исидор. — Мы десять раз проверяли! Ты пойми, нельзя бросаться такими обвинениями…

— А я и не бросаюсь, — пожал плечами Бронислав. — Документы, которые я вам отправил через Сеть, отец Исидор, вы их открывали вообще?

— У меня много дел, — отмахнулся предстоятель. — Когда ты отправлял?

— Ещё на прошлой неделе, — гнул свою линию каратель. — С меткой особого приоритета.

Исидор нехотя вернулся к письменному столу, устроился в кресле и начал что-то открывать на дисплее своего порткома. Раздражение постепенно сменилось озабоченностью.

— Эти документы показывают, что лаборатория официально числится ветеринарной клиникой, — в который уже раз начал объяснять Бронислав. — И эта клиника записана на левых людей, даже не аристократов, но если вы проследите всю цепочку…

— Я умею читать, — перебил предстоятель.

На добрых пятнадцать минут в кабинете повисла тишина.

— А почему ты клинику эту лабораторией называешь? — задал ещё один вопрос предстоятель.

— По правде говоря, это питомник, — исправился Бронислав. — Но с лабораторией.

— Даже так? Целый питомник?

— Всю схему я пока не раскрыл, — в голосе Бронислава прозвучало недовольство. — Похоже, тварей годами завозили из Пустоши в обход наших протоколов безопасности. Думаю, через Архаикум.

— Исключаешь Понтикус? — удивился предстоятель.

— Полностью не исключаю, — пожал плечами Бронислав. — Но логистика… В общем, Понтикус — это же остров. Оттуда нужно организовать морскую доставку, а потом ещё и по суше везти тварей через половину страны. Из Архаикума удобнее получается.

— Ну-ну, — хмыкнул Исидор. — Продолжай.

— Да что продолжать? — не выдержал Бронислав. — Я уверен, что питомник контролирует барон Гинденбург, и я хочу получить ордер на его арест. И ордер на обыск «клиники», разумеется.

— Всего-то? — Исидор нервно рассмеялся. — Арестовать барона Гинденбурга? Одного из богатейших магнатов Дома Рыси? Вассала князей Глинских? Человека, который, можно сказать, владеет всеми заводами по постройке дирижаблей в западных губерниях России?

— Вот на дирижабле эту дрянь в Минскую губернию и привезли, — уверенно заявил Бронислав. — Минуя все досмотры в аэропортах и не тратя драгоценное время на поезда.

— Не поверю, что барон, уважаемый человек, предки которого основали целую воздухоплавательную империю, будет связываться с нелегальной транспортировкой каких-то зверушек, — покачал головой предстоятель.

— Зверушек⁈ — вспылил Бронислав. — Да эти зверушки одним ударом лапы стальные плиты проламывают! Вы что, отчётов моих не читаете, отец Исидор? Вы хоть понимаете, что у нас под носом выводят армию боевых управляемых тварей, и это нарушает все существующие конвенции? Я уж молчу про Кодекс, на который вам давно наплевать!

— Но-но! — Исидор грохнул ладонью по столешнице. — Говори да не заговаривайся.

Бронислав выдохнул.

И произнёс уже спокойнее:

— Ладно, я понимаю вашу позицию. Конфронтация с кланом — не лучшее начало года. Гинденбург может действовать как по своей воле, так и по указке сверху. Но если выяснится, что выведение тварей инициировали Глинские… Вы хоть понимаете, что это означает? Великие Дома хотят создать мощную армию, с помощью которой будут творить, что им вздумается… А с нами договорятся постфактум. Но это нарушает дух Закона Меча!

Исидор посмотрел на Бронислава с осуждением.

— Напоминаю, друг мой, что инквизиция защищает интересы одарённых. А одарённые имеют обыкновение создавать великие правящие династии и кланы. Сотрудничество — залог многих вещей. В том числе, материальной базы. Если ты ошибаешься, и выяснится, что Гинденбург не виноват, я уже не смою пятно на репутации. Чтобы вернуть доверие Глинских и Сапег, придётся уйти с должности. Уступить место новому предстоятелю.

— Вот оно что, — хмыкнул Бронислав. — Радует, что я нахожусь за пределами вашей юрисдикции, отец Исидор. Не хотел об этом напоминать… Но, видимо, придётся.

— Побежишь в Супрему, — зло процедил Исидор.

— Зачем бежать? Есть современные средства связи.

Не проронив больше ни единого слова, Бронислав вышел из кабинета.

Хлопнула дверь.

— Урод, — прошипел Исидор. — Ну, ничего. Найдётся и на тебя управа.

— Сеть? — переспросил я.

— Доподлинно известно о трёх объектах, — Бронислав неторопливо заряжал трубчатый магазин гранатомёта «зубр». Я насчитал три цилиндрика. — Два из них в Минской губернии. Питомник в Логойске, шифруется под ветеринарную клинику. Заброшенный санаторий на Вилейском водохранилище. И животноводческая ферма в Люблинской губернии. Всё принадлежит разным людям и как бы не имеет связи. За исключением одного нюанса.

— Гинденбурги? — предположила Дин Айминь.

— Они самые, — кивнул Бронислав. — Я потратил недели полторы, чтобы проследить всю цепочку. Во главе стоят разные персоны, но все они принадлежат к магнатскому Роду Гинденбургов.

— И сейчас мы едем в санаторий, — резюмировал Клавдий.

— Ага, — Бронислав положил гранатомёт на колени. — Красивые места.

— Так замёрзло всё, — хохотнул Олаф. — Разве что подлёдную рыбалку устраивать. Или на лыжах катнуть.

— Всё бы тебе катнуть, — подколол Валерий.

Олаф, типичный северянин, имел один пунктик — страсть к зимним видам спорта. Горные лыжи, хоккей, покатушки на собачьих упряжках и тому подобные забавы. Пока нормальные люди сидят у камина с кружкой травяного чая в руках, этот тип форсирует сугробы или скатывается по склонам гор на снежной доске.

— Харе трепаться, народ, — добродушно прогудел учитель. — Вы хоть понимаете, что нас ждёт? Там куча тварей, серьёзная охрана, камеры и каббалистические датчики. Они будут о нас знать и подготовятся.

Мы ехали на штурм в бронемашине класса «Монолит», за рулём сидела Асаби. Разрешение на взятие питомника Бронислав так и не получил, поэтому обратился в Супрему, и там ему дали «добро» на досмотр санатория. Пока — только санатория. Видимо, по причине «замороженности» объекта. Официально там даже людей быть не должно. Типа закрыто на реконструкцию.

Со стороны наш фургончик… никак не выглядел. По крупным выделенным магистралям Асаби ехала в обычном режиме, но как только «Монолит» свернул на безлюдное шоссе, тянущееся к южной оконечности водоёма, врубила артефактное маскировочное поле. По факту — портативный иллюзион. Устройство было вмонтировано в приборную панель и создавало вокруг хорошо проработанную движущуюся фата-моргану. В нашем случае — грузовик с надписью «ПРОДУКТЫ». К слову, приблизившись к санаторию, мы уберём даже иллюзию грузовика и просто сольёмся с окружающим ландшафтом.

— А что с твоим каббалистом, Рост? — поинтересовалась Асаби. — Уже прокачал оружие по ступени?

— Каббалистка, — поправил я. — Её зовут Кариной.

— О-о-о!!! — обрадовался Олаф. — И она живёт в твоей усадьбе?

— Парень не промах, — поддержал Клавдий.

— Вот мужики… — Дина закатила глаза. — Смотрите, ещё на инициацию внуков не пригласят. Жена Роста припомнит вам всё!

— Ростислав, ты же не поступишь так с боевыми товарищами? — вмешался в разговор Валерий.

— Как можно, — я в притворном ужасе всплеснул руками. — Я просто посажу вас рядом с отцом Исидором.

Инквизиторы дружно заржали, оценив шутку.

Минут через двадцать Асаби перевела иллюзион в режим полной маскировки. Наш броневик слился с промороженным насквозь зимним пространством — сосновым бором, белыми сугробами, тёмно-серым полотном дороги. Морозы в феврале стояли трескучие, но при этом ярко светило солнце, поэтому все мы нацепили тактические очки для защиты глаз. Вжух, свернувшийся калачиком в свободном кресле, тихо мурлыкал, изображал из себя приличного кота.

— Все знают, что делать, — сказал Бронислав.

Ему никто не ответил.

В просветах между деревьями замаячило обширное снежное поле — Вилейское водохранилище. Дорога в очередной раз повернула — и потянулась вдоль берега к высокому железобетонному забору с колючей проволокой поверху. Асаби мчалась прямо на металлические ворота, игнорируя камеры, замерших у входа мехов и будку охранника. Последняя больше смахивала на миниатюрную крепостную башню, но это детали. Вообще, очень странный санаторий — я не слыхал, чтобы люди оздоравливались за двухметровыми стенами с колючкой. Да и мехи, как правило, такие локации не охраняли.

Сбрасывать скорость — это для слабаков.

Асаби на полной скорости врезалась в ворота, снесла их к чертям собачьим и въехала на территорию комплекса. Грохот и скрежет, должно быть, стояли жуткие, но у нас в салоне было тихо и спокойно. Да уж, технологии инквизиторов сильно опережают время!

Мехи ломанулись в пролом — я это видел на экране бортового компьютера, подключённого к наружным камерам. Проблема в том, что пилоты нас увидеть не могли — защитное поле продолжало работать.

Зато нас могли почуять твари.

Что они и сделали.

Мы мчались по асфальтовой полосе, проложенной через территорию, некогда считавшуюся санаторной. Сосны новые владельцы сохранили, но вот стадионы, беговые дорожки, корты и прочие атрибуты тихой лесной жизни куда-то исчезли. Как и жилые корпуса, в которых якобы проводилась реконструкция. Зато объявились необычные сетчатые загоны, смахивающие на цирки для боёв без правил, к которым, судя по всему, подводилось электричество. А ещё имелись в наличии однотипные белые здания, похожие на блоки какого-нибудь научно-исследовательского института.

Нас засекли.

Сначала по броневику ударили холодом, после чего обрушили на нас волну всепожирающего пламени. Всё это приняли на себя мои щиты, хотя была у «Монолита» и каббалистическая защита.

— Оставаться на местах, — в голосе Бронислава слышалось напряжение. — Ещё не всё.

И действительно.

После стихийных атак нас обстреляли из крупнокалиберных пулемётов. Здесь я даже со щитами не напрягался — корпус броневика выдерживал и не такое.

Тем временем, к нам уже спешили мехи. Помимо тех, что несли дежурство у разрушенных ворот, добавилась ещё парочка — ниже ростом и пошустрее. Я узнал «Истребителей» — лёгкие штурмовые машины, главное преимущество которых заключается в маневренности.

— Угостим отступников, — бросил наставник.

Асаби отбросила стеклянную крышку на пульте, утопив большую красную кнопку. И тут же начала что-то вводить с консоли в бортовой компьютер. Я обратил внимание на ярко-зелёную прицельную сетку и движущегося в перекрестье шагателя…

Борт содрогнулся от тяжёлого удара.

Что-то просвистело в воздухе, раздался взрыв, вибрация передалась на корпус. Мне пришлось нырнуть в транс для отслеживания ситуации. Сверху отлично просматривалась картина происходящего. Из бортов «Монолита» под разными углами выдвинулись мощные орудийные стволы. Один из приближающихся мехов уже был разворочен прямым попаданием, его останки полыхали адским пламенем.

Асаби продолжала бесчинствовать.

Менее защищённые «Истребители» без вариантов разлетались на куски, а плотно упакованные в броню «Голиафы» занимались огнём, чернели и получали различные повреждения. Асаби явно целилась по ногам, чтобы вывести из строя сочленения и гидроусилители. Несколько минут, пока работала наша артиллерия, грохот стоял такой, что даже каббалистическая звукоизоляция не справлялась. А потом воцарилась тишина.

Практически все мехи, выдвинувшиеся против нас, либо сгорели дотла, либо были разрушены. Кабины двух машин оказались открытыми — я увидел, как пилоты бегут прочь, оставив позиции. Кроме того, Асаби в хлам разворотила приземистое железобетонное сооружение, из которого по нам хреначили орудия противника.

Вряд ли, подумал я, всё будет так просто.

И не ошибся.

В глубине леса что-то заскрежетало, послышался звук сдвигаемых бронированных плит. В земле открылись квадратные шахты, из которых полезла всякая мерзость. Уже знакомые «медведи» из Пустоши, ящероподобные зверюги со здоровенными когтями и шипованными хвостами, покрытые хитином собакры, раскормленные до безобразия… Хотя, почему раскормленные? Просто очень крепкие — мышцы так и бугрились под кожей лап, бронированных лишь частично. Боги, кого они тут вывели? Я узнавал отдельных тварей лишь по косвенным признакам. И понимал, что в генотипе уродцев намешано… много всего.

Возвращаюсь в себя.

Открываю глаза.

— Твой выход, — насмешливо произносит Бронислав. — Покажи этим зоологам, где раки зимуют.

Вжух молниеносно проснулся, выпрыгнул из кресла и засеменил к точке выброса.

Я встал, даже не заморачиваясь извлечением из ножен родового меча. Простите меня, умельцы-оружейники великой Супремы, но сейчас я буду работать по старинке.

В борту прорезалось прямоугольное отверстие, разбежались в разные стороны чешуйки накладывающихся друг на друга сегментов.

Выбегая в свихнувшуюся февральскую стужу, я автоматически набросил духовный доспех.