Каратель

Глава 20

Доклад Маркуса был сухим, но мрачным.

Из услышанного следовало, что инквизиция больше не наводит на аристократов и финансовых воротил страх-ужас, а те в открытую осмеливаются нападать на людей Супремы. Когда Маркус возвращался из Европы на дирижабле, то подвергся нападению. Отступники ночью подобрались на штурмовом цеппелине, оснащённом бортовыми орудиями, и открыли огонь из пушек. Силовое поле выдержало, Маркус захватил и допросил подозреваемых. Полученная информация дополнила общую картину.

Назревал мировой заговор.

За ниточки дёргали тронутые, предпочитающие держаться в тени тайных обществ. То есть, мойры не имели над этими людьми власти, поскольку не могли редактировать их судьбы. Тронутые манипулировали десятками влиятельных политиков и корпоратов, нашли приверженцев в аристократических кланах Азии и Великих Домах России. И сейчас эта структура искала возможности для обнаружения и уничтожения Кормчих.

После Маркуса слово взяла Кейлин.

Рассказ женщины касался Пустоши и предполагаемых утечек запрещённых вооружений в наш мир. Некоторые каналы удалось обнаружить, но гораздо страшнее было другое. Крысы, прислуживающие тронутым, разрабатывали на заводах Пустоши прототипы, а затем тащили их через Врата. Речь шла о тяжёлых вооружениях — артиллерии, зенитных орудиях, крупнокалиберных пулемётах и совсем уж фантастических бомбах, которые сбрасывались на монстров с дирижаблей и самолётов. Всё это апробировалось, дорабатывалось, доводилось до совершенства, а затем попадало на Землю. По всему выходило, что существовали подпольные предприятия, на которых заговорщики уже наладили выпуск тяжёлых вооружений и боеприпасов к ним. Под это переделывались мехи, авиация, бронемашины. Один из таких заводов находился в Японии, другой — в Северной Америке. Координаты Кейлин сумела раздобыть, и сейчас требовалось разрешение протоинквизитора на то, чтобы сровнять эти объекты с землёй.

Третьим докладчиком был Бронислав.

Наставник вкратце обрисовал наши действия в Минской губернии, назвал имена аристократов, замешанных в выведении гибридных тварей, упомянул про отстранение от занимаемой должности отца Исидора и переключился на главную тему дня — угрозу вторжения Предтеч.

— Если подвести итоги, что у нас получается? — Бронислав обвёл тяжёлым взглядом коллег. — Тронутые, манипулируя сильными Родами, финансистами и правящими династиями, готовят переворот, результатом которого станет обрушение многовекового уклада. Действуют комплексно. Разрабатывают передовые вооружения, оснащают ими ударные группировки. Десятилетиями завозят на Землю опасных существ. Скрещивают и модифицируют тварей, адаптируют их к нашим экосистемам, учатся ими управлять и использовать в качестве биологического оружия. Без страха нападают на инквизиторов, если те подобрались слишком близко в своих расследованиях.

— Именно так, — бросил Маркус со своего места в первом ряду.

— Но это лишь часть правды, — вздохнул Бронислав. — Тронутые, в сущности, являются марионетками более внушительных сил, способных стереть нашу цивилизацию в порошок. Я говорю о Предтечах.

Рядовые Паладины после этих слов начали перешёптываться и переглядываться. Наблюдая за товарищами, я видел широкий спектр эмоций — от сомнений в адекватности Бронислава до мистического страха перед Древними. А такое я не люблю. Потому что в нужный момент хочу быть уверен в поддержке этих людей, их готовности сразиться с надвигающейся угрозой.

— У всех вас достаточная ступень посвящения, чтобы знать реальную историю! — возвысил голос учитель. — Мы понимаем, что Древние — это не выдуманные боги, не бабушкины сказки. Я хочу представить вам своего ученика, который вступил в контакт с марионеткой Предтеч.

Повисла тишина.

Мне пришлось выйти к Брониславу, собраться с мыслями и сжато рассказать о том, что известно. Умолчав о своём прошлом, разумеется. После моего доклада посыпались вопросы. На некоторые я отвечал прямо, на другие уклончиво. Когда я сел на прежнее место, кафедру снова занял Маркус.

— Друзья! Прошу отнестись серьёзно к тому, что вы здесь услышали. Бронислав и его ученик действуют под патронажем Великого Чертёжника. А это значит, что мойры доверяют их мнению. Поэтому мы должны исходить из того, что Живой Хаос стал первопричиной желания Древних вновь оккупировать Землю. А готовящийся переворот, вероятно, спланирован Администратором. Марионетки Предтеч либо направляются самими пришельцами, либо тронутыми, которые организуют здесь и сейчас волну сопротивления. Не удивлюсь, если наши враги готовят почву для грядущей оккупации.

— Что ты подразумеваешь под подготовкой? — уточнила Кейлин.

— Зачистку, — уверенно ответил Маркус. — Часть людей будет уничтожена, оставшиеся пойдут в услужение к новым господам. Уцелевшие очаги цивилизации будут похожи на гетто, надзирателями в которых будут работать те, кому мы сейчас противостоим.

— Но это всего лишь твоё мнение, Маркус, — раздался от двери голос отца Алексея. — Возможно, ошибочное. Вы просто слушаете россказни мальчишки, который ничего не может знать о реальных планах Предтеч.

— Ментальные слепки, — процедил Бронислав. — Я их видел, и это лучшее подтверждение слов Ростислава.

Тень сделал несколько уверенных шагов и остановился посреди зала. Теперь все взгляды были прикованы к нему.

— Здесь собрание Паладинов, — напомнила Кейлин. — Покиньте помещение, отец Алексей.

Холодная вежливость.

В Алексее видели чужака, который только и делал, что ставил палки в колёса.

Что интересно, инквизиторы разговаривали на древнем наречии Наска, которое я изучал с малых лет. Во всём мире этот язык ошибочно называли перуанским, хотя у него есть официальное название — кечуа. Некоторые слова я знал плохо, но за последние полгода практически устранил пробелы в образовании. Так что смысл всего, что здесь говорилось, до меня доходил. И да, многие докладчики выступали на русском или немецком, которые тоже относились к числу международных. Обращение на «вы» в кечуа появилось сравнительно недавно — около полутора веков назад, под влиянием русских.

— И не подумаю, — хмыкнул Тень. — Я имею полное право присутствовать на сборищах вашего недоордена, Кейлин. И вы знаете, почему.

— Присутствовать — да, — неохотно признал Маркус. — Но не мешать проведению. Так что сядьте в свободное кресло и не отсвечивайте, отец Алексей.

Презрительно скривившись, Алексей ретировался к дальней от меня стене и уселся на стул, не проронив больше ни слова.

Маркус вновь заговорил:

— Для протокола хочу сообщить, что ситуация выходит за пределы нашей компетенции и нуждается в непосредственном разбирательстве кардиналов Супремы. Сегодня будет составлен подробный доклад, который мы согласуем с отцом Брониславом и матерью Кейлин. Доклад ляжет на стол протоинквизитора и, вероятно, подвергнется детальному анализу. Я попрошу всех, кто присутствует в этом зале, не покидать империю Наска до особых распоряжений. Всё услышанное подпадает под действие высшего грифа секретности и не подлежит распространению. Это касается и вас, отец Алексей. На сегодня всё. Спасибо за внимание.

Паладины начали расходиться.

Я поговорил с Брониславом и выяснил, что до конца дня ничего важного не предвидится. Так почему бы не погулять по улицам одного из самых удивительных мегаполисов планеты? У меня при себе имелась карта «Транскапитала», и я снял немного местной валюты на текущие расходы. В Наска в обращении использовались солары — банкноты с изображениями ступенчатых пирамид, императоров с орлиными носами, колоний Предтеч и геоглифами с плато. Курс — шесть соларов за десять рублей. Я отметил это в голове, чтобы разбираться в ценах.

— Погнали, братан, — сказал я котоморфу, пряча купюры в кошелёк. — Ворвёмся мощнейше в этот город.

Вжух был согласен с такой постановкой вопроса.

Я поймал образ японского ресторана и ухмыльнулся: кому что, а лысому расчёска.

Банкомат был встроен в стену жилого блока на территории Супремы. Чтобы выбраться в столицу из этого заповедника, мне потребовалось прошагать пешком несколько кварталов. На КПП я получил жетон-пропуск и сразу после этого мы с Вжухом отправились на поиски газетного киоска.

Если ты в незнакомом городе чужой страны, прежде всего надо обзавестись деньгами, затем картой и лишь после этого задуматься о перемещении. То есть, о транспорте.

Киоск я обнаружил довольно быстро.

Глаза скользнули по газетам и журналам с непривычными закорючками. Я мог прочесть все эти названия, просто мозг должен адаптироваться. В кечуа разработан стандартизированный алфавит, имеющий нечто среднее между иероглифами и арабскими буквами. В этом алфавите семьдесят четыре символа, что приводит в неописуемое бешенство российских школьников.

Обратившись к продавщице на ломаном кечуа, я попросил карту. Выяснилось, что в киоске продаются карты для иностранцев, изданные на русском, немецком, английском и китайском языках. Взяв русский вариант, я продолжил диалог с милой женщиной и выяснил, что можно купить недельный или суточный проездной на все виды транспорта либо прибегнуть к помощи такси. Поблагодарив продавщицу, я пошёл к аппарату с холодной водой, продающейся за монетки. Солары делились на инки, и я скормил приёмному отверстию несколько кругляшей, чтобы заполучить две поллитровых бутылочки. Одну протянул Вжуху. Котоморф с благодарностью изменил лапы, отрастив пальцы, схватил бутылку и принялся с усердием откручивать крышечку. Прохожие посматривали на нас с любопытством.

Чтобы не смущать жителей далёкой страны, я отвёл питомца в небольшой сквер, уселся на лавочку под пальмой и взялся за изучение карты.

Исторический центр располагался дальше, чем хотелось бы. Не факт, что я увижу дворец императора и смогу побродить по Вечным Террасам — уступчатым улицам, примыкающим к резиденции местного властителя. Туда, если верить путеводителям, кого попало не пускают.

— Может, нам с тобой ограничиться ближайшими районами? — произнёс я, делая глоток из бутылки. — Тут есть большой парк, каббалистический университет… Думаю, и ресторанов хватает.

— Я могу съесть кого-нибудь, — предложил котоморф. — Если ты не против. Они ведь не граждане России.

— Против, — отрезал я. — Даже не думай.

— Зря ты так, — обиделся Вжух.

— Не хватало нам только международных скандалов, — хмыкаю в ответ. — Ладно, погнали. Прокатимся на трамвайчике.

Допив воду, я отыскал очередной автомат-холодильник, взял ещё по одной бутылке и пересёк сквер, чтобы выйти к трамвайной остановке.

— Хочу сам заплатить, — раздался голос кота.

— Хрен с тобой.

Когда в вагоне к нам приблизилась тётка-кондуктор, Вжух протянул ей монетку за проезд, с важным видом забрал билетик и со второй попытки, запрыгнув на свободное сиденье, сумел засунуть бумажку в компостер. Я сжалился над животным и опустил рычажок. Тётка бросила на нас опасливый взгляд и ретировалась в противоположный конец вагона, поближе к кабине.

— Трамвайный кондуктор, — покачал головой Вжух. — Не лучшая профессия в мире.

Пока мы ехали, в голову пришла запоздалая мысль, что надо бы попробовать местную уличную еду. Я слышал, в Наска отменно жарят стейки и всякие-разные колбаски, а ещё обожают острые соусы. Вот только я понятия не имел, где тут ночной рынок или что-нибудь подобное.

Что ж, не будем отклоняться от первоначального плана.

Через пять остановок мы вышли в очень симпатичном и респектабельном районе. Куча новостроек, зелени, пешеходных зон и фонтанов. Проще всего до парка было дойти пешком, но на это уйдёт минимум сорок минут. А я вышел на прогулку и не собирался бегать по жаре на усилении.

— Может, такси поймаем? — предложил я питомцу.

— Давай крылья выращу, — котоморф в своём репертуаре. — Перенесу куда скажешь.

Предложение заманчивое.

В Разломах питомец вытаскивал моих товарищей, если требовали обстоятельства.

Я чуть было не успел ответить согласием, но в этот момент начала твориться лютая дичь. Прямо по курсу очертания реальности исказились. На полупустой парковке, мимо которой я проходил, из воздуха начало выкручиваться нечто, имеющее бесконечное множество фрактальных граней. Обычный человек и не заметил бы, но я безошибочно определил машину, двигающуюся сквозь многомерное пространство.

Машина упростилась.

А вместе с упрощением пришли очертания.

В солнечный день вмонтировался длиннющий белый лимузин, который забил сразу два или три парковочных места. Тонированные стёкла не позволяли рассмотреть салон и его обитателей.

Задняя дверца исчезла.

Растворилась в воздухе.

Из обитого красной кожей салона показалась нога человека в белом костюме. На ноге был начищенный до блеска белый ботинок. И носок тоже был белым, как вы уже догадались. Вслед за ногой показался и весь человек, от которого веяло силой, уверенностью и чем-то… невероятно древним.

Человек повернулся ко мне.

Типичный представитель Наска. Смуглая кожа, прямая спина, орлиный нос, благородные черты лица. Широкополая белая шляпа. И совершенно неуместные в такой жаре перчатки. Тоже белые.

— Добрый день, Ростислав. Не откажетесь составить нам компанию?