Глава 22 Бой

Воины колдуна, начав лихо и беспорядочно взбираться в гору, притормозили, отдышались, построились. Учёные оказались, гады. Сообразили, что даже колдунский «глаз» сам по себе по горам лазить не станет.

Впереди теперь шли копейщики, держа наизготовку рогатины*. Эти здоровенные копья были, наверное, специально заточены под крылатых волков: толстое двухметровое древко, обоюдоострый наконечник, поперечина под ним, чтобы не давать раненому зверю подобраться поближе.

Однако доспехи на копейщиках были хреновые, что и доказала стрела Истэчи, воткнувшись в живот одного из них и почти проткнув насквозь.

Бедняга так и вцепился в толстое древко, разом потеряв весь свой пыл.

Но вывести из сражения второго копейщика мы не успевали — слишком быстро и слаженно двигались эти выкидыши терия Вердена. Будь у них щиты…

Парни мои бросились к волкам, а я, вытянув из-за спины меч, пошёл вперёд, отвлекая внимание на себя.

Колдун шёл в арьергарде своей маленькой группы, прячась за тушками своих воинов. Увидев меня, он прямо-таки криком зашёлся:

— Да вот же он! Вот! Хватайте его!

Неужели он знал Камая в лицо? Ну, наконец-то! Хоть кто-то информированный попался!

Так может, этот колдун знает и того, кто убил правителя Юри? И близок конец моего пути? Достаточно захватить и допросить этого мелкого мерзавца?

Внутри у меня сразу всё как-то неприятно подобралось и заискрило на стыках.

— Колдуна брать живьём! — взревел я так, чтобы услышали барсы, уже оседлавшие волков и разгонявшиеся, чтобы взлететь.

— Сдохни, мальчишка! — ответил мне колдун визгливо и тонко.

И следом за криком в меня из сведённых в знакомом жесте ладоней полетела шаровая молния. Хиленькая такая, с мяч для пинг-понга.

Колдун выдохся. Да и подсознательно Камай ждал именно этого.

Мои руки знали: меч — именно то оружие, которое является щитом от всех этих мерзких штук.

Движение кистью было инстинктивным. Спроси меня, что я сделал — вряд ли сумел бы ответить. Но отбитая лезвием меча молния с шипением закрутилась на камнях и взорвалась там, оставив тёмное пятно гари.

Колдун вскинул руки ещё раз, но задышал тяжело, с сипением и… опустил. Надорвался, бедняга, выжигая наш лагерь.

Это же надо было так шарашить молниями, чтобы бедного Ойгона контузило взрывом! Прямо натовская тактика — равняем город с землёй, а потом заходим, как победители.

Ну и что, силёнки-то подрастратил, трусливая мразь? По пепелищу решил прогуляться? Ну, так ты не один здесь хитрый!

Я смотрел на колдуна, пытаясь сообразить: трус он или просто обучен так воевать с дикарями?

Но понятно было лишь то, что физически парень не силён: узкое бледное лицо, чёрные волосы, выбивающиеся из-под шёлковой шапочки а-ля горшок, тонкая длинная шея без кадыка, торчащая из чёрного наряда, вроде кимоно.

Подросток. Чуть старше меня или долго болел в детстве. Характер гадкий, скорее всего — ровесники слабаков не любят.

Я перехватил меч княжича левой рукой, а правой вытащил второй, короткий.

— Убейте его! — завизжал колдун. — Отберите у него меч!

Сам он сражаться не собирался. Ему нужна была передышка, чтобы накопить энергию. И это я тоже откуда-то знал. Не словами в голове, а словно бы чуял.

Будь я самонадеянным лохом, попавшим в чужое тело — попробовал бы управлять чутьём Камая и его реакциями. И всё пошло бы сейчас через пень колоду.

Какой из меня мечник? Разве что в театре Лаэрта** сыграть?

Но я и не пытался рулить телом Камая, а пользовался автоматизмом движений, чтобы оценить ситуацию словно бы со стороны. Мог драться и одновременно не выпускать из поля зрения колдуна, чтобы не удрал под шумок. А сам сближался с его бойцами так, чтобы постепенно прижать к скале мелкое писклявое чмо в чёрном шёлке.

Возможно ли такое? А почему — нет?

Опыта драки на мечах у меня было пока маловато. А вот опыт сражений имелся нешуточный. И я знал, что в горячке боя воин действует на автомате. Не головой, а теми связками движений, что наработал долгими тренировками.

И сейчас я легко отдавал власть над работой двумя мечами телу Камая, а он был отличным бойцом. Сам же я выступал чем-то вроде оператора дрона.


Вот копейщик устремился вперёд, стараясь набрать разбег и наколоть меня, как свинью на вертел.

Копьё было тяжёлым, да и подъём ещё не кончился. Мужик просто не успел.

Я понимал, куда он метит, и прыгнул в сторону, а сверху спикировал Темир, и на лету ткнул копейщика мечом в шлем.

Вот тут-то я и понял, почему волки так неумело (в понимании Камая) действовали мечами. При полёте не было иной тактики — только ткнуть мечом или полоснуть на скорости. Остальное делали масса плюс ускорение. А заниматься фехтованием в секунды соприкосновения всадника и пешего воина было просто невозможно.

Темир целил в голову, но не рассчитал немного и сумел только сбить копейщика с ног и сорвать с него шлем.

Крылатый волк тут же стремительно унёс всадника ввысь, закладывая вираж. Но воину хватило и этого: шлем полетел в одну сторону, копьё в другую.

Удивительно, но на ногах мужик очутился тут же. И даже сумел подхватить копьё, кое-как отразив мой удар. Однако мы оба не знали, что мечом можно сражаться против копья! Да ещё так ловко!

Пока к нам бежали мечники, я успел чиркнуть копейщика по бедру. А потом пришлось биться против троих.

Выпад, разворот. Скрестить меч с одним из охранников колдуна. Отбить копьё… Мне нравился этот смертельный танец!

Барсам трудно было нападать на такую плотную группу сражающихся. Но Темир снова налетел сверху, сбив мечника с ног.

Зубы крылатого волка клацнули перед лицом воина, промахнувшись едва не на волос.

Я отбил выпад копейщика, вторым мечом снова зацепив его бедро. На этот раз более удачно — враг захромал и остановился. Кровь просто хлестала из него.

Колдун выкрикнул что-то, похожее на моё имя — Камай. И остановил кровотечение. Умелый, гад.

Истэчи налетел на копейщика сверху, спеша добить. Но ударить мечом не сумел — промахнулся. Тут нужно особое мастерство — попасть куда-то на скорости. Однако хитрая Луна вцепилась пастью в древко копья и унеслась с ним в небо.

Копейщик выхватил короткий меч, а я рассмеялся. Позиция его была крайне невыгодной. Ровно на один мой выпад и разворот.

— Назад! — завизжал колдун. — Отступайте!

Ещё одна молния сорвалась с его рук — такая же слабая и точно так же отбитая мечом Камая. Но и я потратил пару секунд на эту дурацкую молнию, а воины успели перегруппироваться.

Двое были ранены, третий основательно помят. Копейщик сумел подхватить копьё подстреленного товарища, и все трое бросились к колдуну. Окружили его, защищая. И начали плотной группой отступать вниз по склону.

Нападать на такую группу крылатому волку трудно — снизу у него не зубы, а уязвимое брюхо. Потому Истэчи и Темир с воплями кружили над воинами, как коршуны над добычей, выжидая удобный момент и нагоняя жути.

Не могут же эти ублюдки весь день так пятиться? А стоит им рассредоточиться…

Если бы не мой приказ, хватать колдуна живьём, барсы всё же рискнули бы напасть. Я видел азарт на их лицах.

— Сдавайтесь! — заорал я. — Иначе пустим вас волкам на еду!

Но колдун, несмотря на усталость, испуганным не выглядел. И скоро мы поняли почему.


Первой отреагировала Луна. Она поджала уши и стала забирать в сторону заходящего солнца, не слушаясь малоопытного всадника.

Я посмотрел в небо и увидел одинокого чёрного дракона. Это погонщик летел на помощь к своим.

Неужели не побоится сесть на неверные камни? Не побоится острых скальных выступов, способных изранить нежные крылья дракона?

Вполне возможно, что так. Ведь своих надо спасать.

Ну а нам что делать с этой махиной?

Однако Темир весело гикнул, разглядев нового противника, и послал своего волка вверх. И я вспомнил рассказы Истэчи про то, что волчьи всадники заточены именно под сражения с драконами. Может, не охранники караванов, но регулярные воска правителя Юри — точно. Значит, приёмы против драконов и у барсов имелись.

Темир стрелой пролетел мимо неповоротливого зверя, полоснув его мечом по крылу. Острые зубы дракона лязгнули понапрасну — волк был маневреннее и быстрее.

Кроме погонщика на драконе никого не было, и Луна, успокоившись, тоже набрала высоту, готовясь пикировать на врага.

Истэчи, хоть никогда и не бился в воздухе, положился на опыт волчицы. И два моих бойца закрутились вокруг зубастого чудовища, жаля его со всех сторон.

— Сдавайтесь! — я пошёл на колдуна и его воинов.

Теперь я точно знал, что справлюсь со всеми тремя. И они это тоже поняли. Снова начали пятиться, щетинясь оружием.

— Отец найдёт тебя и отомстит! — выкрикнул колдун. — Он вытащит твою душу и посадит в чёрную яму с демонами! И они будут жрать тебя медленно, день за днём, слышишь, мальчишка⁈

— Ой, сколько красноречия у такого криворукого колдунишки! — рассмеялся я. — Ну? Где твой отец? Где твои молнии? Что ты ещё умеешь, жертва неудачного аборта? Сдавайся! Иначе поймаю и буду отрезать тебе палец за пальцем! Так нравится?

— Дракон сожрёт обоих волков! — выкрикнул колдун.

— Не успеет! Раньше я порублю вас в капусту! Бейтесь, твари!

Я сунул короткий меч в ножны, подхватил с земли камень и запустил в одного из мечников.

— Бейтесь!

— Посмотри вверх! — выкрикнул колдун, занося руки в опасном жесте, и получил вторым булыжником прямо в лоб.

Кровь побежала по его лицу, заливая глаза, и мечник с копейщиком, не выдержав, кинулись на меня.

Второй мечник остался с колдуном, засуетился над ним, вытирая с его лица кровь.

По рёву над головой я слышал, что сражение там идёт с переменным успехом. И мне надо было помочь братьям-барсам — быстренько зарубить этих двух идиотов, захватить в плен колдуна и можно будет торговаться с погонщиком дракона.

Простая задачка, верно? Вжик — и уноси готовенького***. Даже забавно сражаться против копейщика и мечника. Если бы не этот рёв!

Удар, ещё! Плеснула кровь, и мечник зажал на плече разрубленную кольчугу, сквозь которую хлестала кровь. Меч Камая, казалось, сам знал, куда бить.

Я отпрыгнул, чтобы посмотреть наконец вверх и зарычал от злости. На помощь дракону, отбивавшемуся от волков, нёсся ещё один дракон! С полным набором воинов в сёдлах!

В небе блеснула молния, на этот раз здоровенная и извилистая, как в грозу, но в небе она не так опасна, как на земле, и Темир извернулся, уклоняясь.

Ну, твою ж мать! На драконе летел ещё один колдун! Что б он разбился уже об эти скалы!


Этот колдун дрался умело, и силы расходовал грамотно. Он швырялся компактными молниями, а не работал по площадям.

Огненный шар взорвался рядом со мной, и теперь уже я сократил дистанцию, поднырнув под копьё и рубанув копейщика сначала по голени, а потом, когда он согнулся, врезал ему сверху, добивая.

Мечник отступил, но я снова сблизился. Поединок превратился в мешанину ударов, но так было безопасней — ведь над нами кружился колдун, целясь в меня своими огненными шарами.

Положение у него тоже было не самое выгодное. Внизу — я, в воздухе — Истэчи и Темир. Парни не отступили, ухитряясь пока лавировать под молниями.

Я должен был успеть добраться до колдунишки. Нужен был заложник — без вариантов.

Выпад! Звон мечей и…

Луна, волчица, на которой летел Истэчи, с визгом полетела вниз, раненая или убитая — рассмотреть я не мог.

Ещё выпад!

Раненая!

Истэчи сумел посадить волчицу и уже бежал мне на помощь, размахивая мечом, как дубиной.

Рёв драконов раздавался прямо над моей головой, но отвлекаться было не время. Выпад! Есть!

Шальная молния осветила быстро темнеющее небо. В горы сползала ночь. Хорошо!

Я перекатился, успел оттолкнуть Истэчи и отразить пылающий шар.

Он взорвался с оглушающим грохотом! Аж уши заложило. Как бы и меня не контузило…

— Сдавайся! — заорал я, сам не слыша своего голоса.

Мечник остался один, да и тот раненый. Ещё шаг — доберусь и до колдуна!


И вдруг передо мной вырос призрачный воин. Потом ещё один, ещё…

— Сдавайся сам! — завизжал колдунишка. — Отец тебя в порошок сотрёт!

Так это его папаша на выручку прилетел? Забавно-то как.

Истэчи не побоялся вырасти на пути у призраков, и я, зарубив последнего мечника, приставил к шее колдуна меч.

— Останови призрачных воинов! Иначе тебе конец!

— Отец, убей его! — завизжал колдун. — Бей сверху! Я смогу прикрыться! Бей!

Я не мог отвести от него взгляд и посмотреть, что там, вверху, да ещё и тьма с каждой секундой становилась всё гуще.

Однако рёв над нами раздавался просто ужасающий. Казалось, отец колдунишки сам превратился в дракона и несётся прямо на нас!

* * *

*Рогатина являлась увеличенным, усиленным и утяжелённым копьём. Она изготавливалась на основе прочного древка большей толщины длиной, сопоставимой с ростом человека. Перо такого копья чаще всего имело лавролистную форму; длина наконечника могла достигать 500–600 мм.

**Лаэрт — персонаж трагедии Уильяма Шекспира «Гамлет», сын канцлера Полония, брат Офелии. Представляет собой «классический тип мстителя».

*** «Уноси готовенького!» — сточка из «Песни о шпаге» из кинофильма «Достояние республики».


Загрузка...