Кексики vs Любовь

Глава 22. В которой апокалипсис пытаются предовратить

Никогда не думала, что пойму до смертного одра, каково это — когда жизнь проносится перед глазами. А вот сейчас понимаю. Как в раскадровке вижу все… Особенно последние годы, которые я как скаженная убила на обучение кондитерскому искусству.

Я так надеялась на этот заказ. В кои-то веки ко мне с заказом пришла не кто-нибудь, а крупная рыба! После рекомендации этой клиентки мои дела однозначно получили бы вожделенный толчок. А сейчас…

— Так, Кексик, ну-ка не реветь! — на моих плечах смыкаются сильные пальцы. Встряхивают меня. Будто неумолимый крюк, Бурцев зачем-то заставляет меня вынырнуть в реальность, чтобы здесь зачем-то лицезреть его упрямые глаза.

Реветь? Серьезно, что ли?

С удивлением осознаю, что да — по щекам тянутся свежие широкие дорожки, явное свидетельство того, что скорбь моя внутри не удержалась. Впрочем, зачем бы ей…

— К какому времени был сделан заказ? — твердо спрашивает Тимур, снова встряхивая меня. — Если курьер перепутал заказы, значит, ты отправляла торты в одно и то же время. А ко скольки?

— Заказ должен быть доставлен до трех, — говорю слабо, а сама — ужасаюсь, насколько легко и просто он все понял. Как будто мои мысли из головы взял и без переводчика сам усвоил.

— Сейчас полтретьего, — Бурцев бросает взгляд на часы, — у нас есть полчаса. Адрес ты помнишь?

— Д-да…

— Упаковка сохранилась? — Бурцев разворачивается к официанту, и тот хоть и ни хрена не понимает, но торопливо трясет подбородком. — Быстро! Упакуйте торт и вынесите на парковку.

Пока я стою и как осоловелая клуша только вяло моргаю ресницами, разбитая и ошалевшая от внезапной подставы криворукого курьера, — Бурцев переходит в режим “командир полка”. Тон становится резким, деловитым, с лица будто смывает все лишнее дурачество, к которому я так привыкла. И будто мало ему — он хватает меня за локоть и тащит, тащит из ресторана. Походя что-то командуя кому-то…

Мне бы возмутиться, но даже на это нет особого запала. Чтоб был запал — нужна твердая вера в свои силы. А у меня её нет. Откуда ей взяться?

Я ходила на собеседования в рестораны — мне отказывали, потому что интернет-курсов не достаточно для работы в приличных заведениях.

Я решила замутить свой кондитерский стартап — и вот уже год перебивалась от одного заказа к другому.

Только-только подвернулся приличный клиент, от которого действительно могло пойти волнами сарафанное радио — и тут облажалась.

— В машину, Кексик, — деловито бросает Бурцев, подталкивая меня вперед, к ярко-красному мерседесу, кокетливо подмигнувшему мне огоньками.

— К-куда ты собрался? — прорывается из меня, пока слабые пальцы на чистом автомате сжимаются на автомобильной ручке.

А Бурцев уже шагает ко мне, и в руках у него злополучная сумка с гребаным тортом, красотой которого я так упивалась этим утром.

— У нас полчаса, — проговаривает Бурцев, и его неумолимая рука впихивает меня на заднее сиденье машины. Когда он успевает вручить мне сумку — мне самой неясно. Но осознаю я себя сидящей уже с ней в руках. А Бурцев уже хлопает водительской дверью, вжикает ремнем безопасности.

— Ты что? Хочешь успеть с доставкой? Но это же далеко…

— Говори адрес.

Мои слова тонут в гуле взревевшего мотора. Приходится повторить. А Бурцев презрительно фыркает.

— Это, по-твоему, далеко?

Когда я раздумывала над тем, не отвезти ли мне торт самолично — маршрут в приложении такси увеличил мне путь почти на час. Я решила, что грех опаздывать на свидание настолько сильно. Наверное, стоило все-таки доставить самостоятельно. Бурцев и его “наложница” бы подождали. А вот урон моей репутации будет навряд ли восполним. Особенно если немилосердная моя клиентка в своих соцсетях устроит мне разнос. С её аудиторией — именно этот отзыв первым будет находить поисковик. И кому нужен кондитер, который делает абсолютно не то, и абсолютно невпопад?

— Держи свой шедевр покрепче, Кексик! — рекомендует Бурцев и так резко впечатывает педаль газа в пол, что я только чудом успеваю обнять сумку с тортом, отчаянно молясь, чтобы официанты упаковали все как было. Рисунок же такой нежный! На такой скорости и резких поворотах размазать его можно одним неловким движением…

А неловких движений у меня впереди оказывается ого-го сколько…

Странное дело!

Бурцев несется по дороге как сумасшедший — мне хочется закрыть глаза от того, как дико он ведет. И уши — чтобы не слышать громогласных матюгов других водил, и их яростных клаксонов, несущихся нам вдогонку.

Меня — мотает из стороны в сторону, я понятия не имею, как умудряюсь удерживать сумку с тортом в неподвижном положении, это противоречит всем законам физики, но видимо, надежда пробуждает в моей крови какую-то супер-силу.

Я держу!

Держу!

Вдруг все-таки получится?

Минуты тают как масло в микроволновке. Навигатор Тимура почти охрип, не успевая рассказать нам, сколько камер на скорость мы собрали — и конечно же, нарвались на штраф.

Сама не знаю, как мы не попали в пробку за все это время. Бурцев несется как пуля какими-то странными, незнакомыми мне задворками, темными переулками, наличие которых в Москве я даже не подозревала. И ко мне приходит уверенность — он сбивается с курса, везет меня не туда, мы не успеем, даже близко не будем к нужному месту.

— Приехали!

Я слышу сухой и деловитый голос Бурцева и понимаю — последние три минуты я ехала зажмурившись. И шепотом молясь.

“Отче наш, иже еси на небесях… Торт наш насущный сбереги и сохрани… Время торопливое — только не спеши. От бед и обнищанья мимо пронеси…”

Не выдерживаю — хихикаю от бредовости звучания этой самовыдуманной молитвы. Нажимаю на ручку дверцы не глядя наружу — мне страшно. Мне безумно страшно увидеть и осознать куда — не туда — мы приехали.

— Кексик, ну ты что? — Бурцев замечает как странно я жмурюсь и подскакивая ко мне, прихватывает громоздкую сумку под донышко, — не тормози. Пять минут еще есть!

Заставляю себя сфокусироваться на вывеске ресторана перед собой. Переставляю ноги быстрее, чем обрабатываю увиденное.

Сложно это обработать.

Сложно поверить, что да, я действительно вижу золотистую вывеску ресторана “Picasso”. Потому что кажется, мне придется спросить у Тима, что он продал дьяволу за такое дотошное знание московских переулков.

— Мы закрыты на спецобслуживание. У вас есть приглашение? — нас с порога встречает хостес-ангелочек, с роскошной копной светлых кудрей.

— Служба доставки, — Бурцев бросает на меня косой взгляд из-за плеча, — привезли торт для этого праздника.

— Думаю вы ошибаетесь, — спокойно, не дрогнув и ресничкой, отбивается хостес, — курьер с тортом приехал час назад.

— Да не курьер к вам приехал, а идиот, — в моем голосе явно звучат отчаянные слезы, — у него было две доставки, и он перепутал. Привез на день рождения торт-розыгрыш.

Девушка смотрит на меня и в её пристальном взгляде четко читается раздумье.

И вправду, наш век учит — не верить никому. Но видимо что-то все-таки слышится в моем голосе предельно, что губы незнакомой женщины чуть дергаются, в сочувственном понимании. Еще бы. В общепите таких историй — пруд пруди, и большинство из них никакого хэппиэнда не имеют.

— Мы привезли нужный торт, — выдыхаю я измученно, — пожалуйста, пустите меня быстренько на кухню. Мы заменим и уедем. Не будем вам мешать.

— Мне очень жаль, правда, — хостес виновато разводит руками, — но вы уже опоздали. Екатерина пять минут назад распорядилась на счет подачи торта.

— Как, сейчас? Вы уверены? Мне она говорила что будет поздравлять ровно в три пятнадцать. Когда именинница родилась точно.

— К сожалению, я уверена, — хостес округляет глаза, — она как раз подписала мне книгу.

— Книгу? — заинтересованно повторяет Бурцев, но честно говоря — я его почти не слышу. Слезы все-таки прорываются наружу.

Все пропало!

Едва-едва наметилось и сразу пропало.

Не стоило и верить, что у нас получится.

У меня ведь никогда и ничего…

— Так, слезы отставить! — Тимур шепчет мне прямо в ухо. — Сейчас мы сыграем ва банк, Кексик. Готова?

Я-то?

Дурацкий вопрос.

— У меня разве есть выбор?

— Нету, — его усмешка становится почти ехидной, — так что слушай свои инструкции. Берешь торт — тащишь его на кухню. Угоняешь оттуда тележку. Как только услышишь мой голос — выкатывай тележку в зал. Все поняла?

— Что ты задумал?

В глазах Бурцева сияют лихие огоньки безумия.

— Угробить свою репутацию, разумеется! — сверкает он белоснежной улыбкой.

— Твою? — недопонимаю я.

При чем тут он?

Речь же про мою клиентку!

— Некогда болтать, — Тимур резко разворачивается к хостес, — Татьяна, можете ли вы проводить мою девушку на кухню. Без вас мы не справимся.

Я точно знаю — если бы просила сама, ответом точно был бы отказ. Нет у меня такой мощной харизмы, концентрированной в одной умоляющей улыбке. А у Бурцева она есть. И он пользуется ей настолько профессионально, что девушка не только кивает ему без тени промедления, но и шагает ко мне, чтобы подхватить край тяжелой сумки.

— Нам нужно пройти через зал, — шепчет моя неожиданная сообщница и неторопливо, осторожно мы с ней ступаем вслед за Бурцевым.

— Ох, ё! — я и не думала, что гостей на юбилей пожилого человека может быть приглашено вот столько. Так, что несмотря на то, что основной народ толпится кругом у левого края зала — нам все равно находится между кем полавировать.

Хостес не ошиблась. Торт действительно вынесли только-только сейчас. Вывезли как и мой сюрприз — под непрозрачным куполом. То ли повара на кухне удивились от такого странного выбора дизайна торта, то ли дарительница решила подержать интригу до конца.

Как бы то ни было — это вроде как нам на руку.

И пока я слышу звонкий голос своей клиентки, бодро и весело рассыпающейся в поздравлениях — мы не менее бодро и резво ползем в сторону кухню.

— Вы куда это, дамы? — интересуется невысокий кругленький джентельмен — именно джентельмен, у него даже жилетка с выглядывающим из кармана платком имеется. И я бы в иной ситуации восхитилась непременно его манерой и чувством стиля, но сейчас нам некогда. И у хостес Татьяны тонкие шаткие шпильки. Если она качнется вперед и споткнется — весь наш “ва-банк” сгорит синим пламенем и пепла не оставит.

— Сюрприз для именинницы, — профессионально и негромко информирует Татьяна, спасая меня от необходимости объсняться.

— Дело-дело, — кивает мужичок и даже сам шагает вслед за нами. Толкает дверь кухни и придерживает, чтоб ею не прилетело нам обратно.

— Наташа, нам нужна тележка, срочно, — Татьяна окликает первую попавшуюся официантку.

— Но она же в зале.

— Запасную пригони, срочно!

Кажется, именно сегодня я должна была понять, каково это — чувствовать, как за твоей спиной сгорают секунды. Именно с таким ощущением я трясущимися руками расстегивала термосумку, вытаскивала из неё коробку. Аккуратно устраивала торт на блюде, и заметив несколько смазанных полосок — не дала себе запаниковать опять.

Обернулась только к охреневшим, наблюдающим за мной удивленным поварам.

— Мне нужна самая маленькая кондитерская лопатка, которая у вас есть. Если нету — сойдет обычный нож.

Не успела и руки помыть — как мне сунули все необходимое. Рваными резкими движениями поправляла рисунок, делая его фактурнее, скрывая следы грубой транспортировки. А хостес тем временем занимает место “у бойницы” — у прозрачной полосы на стеклянной двери кухни. Из неё так удобно наблюдать за залом.

— Они открыли торт, — подает голос Татьяна — и я чуть не оставляю дрогнувшей рукой некрасивую борозду на гладкой кремовой поверхности.

— И…

— Кажется, они… Удивлены… Немного…

Дипломатичная девочка. Милосердно скрадывает для меня углы.

— А…

— Ваш муж выходит, — обгоняет мой вопрос девушка, — у него микрофон. Наверное, взял у бармена.

У меня нету даже сил опровергать её ошибку. Какая к черту разница, кем мне приходится Бурцев. Сейчас, куда большей интригой является вопрос — что он там сейчас будет делать?

— Придержите дверь, — мои ватные пальцы сжимают ручку тележки с тортом.

Каким-то неведомым чудом я все еще не умерла от инфаркта, и даже мой шедевр — все еще шедевр.

Мой расчет оказывается верным — когда мы выходим в зал, как раз раздается бодрый голос Бурцева.

— Добрый вечер, дамы и господа. Меня зовут Тимур, и я здесь для того, чтобы сообщить вам прекрасную новость. Мы вас разыграли!

Я слышу шумок. Шепотки. Чувствую капли холодного пота, проступающие на моей спине. Медленно-медленно шагаю вперед, будто крадусь. Хотя, так оно и есть. Мне надо подойти как можно незаметнее, если я правильно понимаю — Тим предоставит мне момент для выхода.

— Простите, Валентина Михайловна, мы с вами не знакомы, но когда я узнал, что моя невеста готовит заказ для самой Кати Диамант, я не смог удержаться от этого маленького розыгрыша. Мы так славно поработали вместе прошлой зимой. А новая Катина книга побила рекорды по продажам за первый календарный день. Мы так хотели её поздравить. И пожелать больше побед нашей мастерице детективов.

Я слушаю его, и мурашки у меня на спине разрастаются до размера тараканов.

Боже, как он успел это понять?

По одному только слову “автограф” понял, о ком речь? Да даже если я сказала ему имя утром — все равно, это ж надо уметь в такой дикой ситуации сложить одно к другому. Даже дизайн торта он умудрился приплести к творчеству моей клиентки…

Раньше я думала, что Бурцев — просто везучий балбес, но… Нет. Ничего не просто. Он и вправду быстро соображает, быстро генерирует идеи и находит выходы.

А я?

А что я?

А мое дело — вовремя вывезти тортик.

Тим виртуозно обливает медом мою клиентку, а после — еще большим количеством комплиментов осыпает именинницу. На чужом празднике он умудряется перехватить бразды правления, и по мановению его руки передо мной расступаются гости.

— А вот и ваш торт, уважаемая Валентина Михайловна. Мы очень надеемся, что он вам понравится!

А вот сейчас все взгляды упираются на меня. И я — и так-то близкая к обмороку — удерживаюсь на ногах только благодаря мысли: “Надо толкать тележку!”

Господи, они не поверят. Они сейчас же все поймут. Разоблачат меня. Все пропало…

Хлоп!

Когда я слышу первый хлопок — вздрагиваю, будто это мне залепили пощечину. А потом они начинают сыпаться со всех сторон.

Хлоп! Хлоп! Хлоп!

Боже, они ведь апплодируют — осеняет меня.

Точно апплодируют. Смеются, переглядываются, перешептываются.

И Катя, которая в жизни оказывается гораздо ярче, чем на фотографии, подходит ко мне не с недовольным лицом, а со смеющимися глазами.

— Господи, Юля, ну вы даете, конечно! — шепчет она, наклоняясь к моему уху. — Такое шоу мне устроили.