Кэсткиллский орел

Глава 25

Квартира Тайлер Смитсон находилась рядом с озером, недалеко от того места, где Гете-стрит вливается в проезд. Приятно было смотреть на многоквартирные дома Золотого Берега, стоящие возле самой воды на северной окраине Чикаго. Мы со Сюзан, бывало, приезжали сюда и, держась за руки, бродили по парку Линкольна, гуляли в зоопарке, наблюдая за львами, затем ужинали в «Ле Перроке», после чего возвращались в Хайэтт-парк и занимались любовью в номере с темно-зелеными стенами.

Швейцар позвонил в квартиру Тайлер Смитсон из вестибюля.

— Джентльмен по фамилии Спенсер, — сказал он в трубку. — Говорит, что пришел пообщаться по поводу Рассела Костигана.

Он кивнул мне и повесил трубку. На нем была черная с красным кантом униформа, и его круглое бледное лицо было свежевыбрито и пахло одеколоном.

— Пентхауз, — сказал он. — Лифт прямо за вами.

Лифт, обитый бежевой кожей, бесшумно остановился, и я выщел в небольшое фойе. Стены были отделаны чем-то, здорово напоминающим красный бархат, и похоже, так оно и было. Надо мной сияло небо, под ногами лежал толстый серый ковер, а передо мной возникла белая, словно из слоновой кости, дверь с позолотой по периметру. Я позвонил и приветливо улыбнулся в глазок. Дружественно настроенный человек пришел в гости перекинуться словечком по поводу Рассела Костигана: простой, незлобивый, очаровательный человек, которого везде встречают с распростертыми объятиями. Дверь открылась, ямочки на моих щеках стали еще больше. Я знаю, женщины от этого просто дуреют.

— Привет, — сказал я.

— Мистер Спенсер?

— Да.

Тайлер Смитсон-Костиган была высокой стройной блондинкой с бледной кожей и стрижкой под пажа. Она носила розовую рубашку с круглым воротничком, расстегнутым у горла, и простую зеленую юбку, заколотую булавкой.

— Что там насчет Рассела Костигана? — спросила она.

— Можно войти?

— Да, разумеется. Присаживайтесь. Хотите кофе, чаю? Или что-нибудь выпить?

— Если можно, кофе, — сказал я. — Черный.

В арочном проходе, ведущем на кухню, появилась cредних лет негритянка.

— Юнис, пожалуйста, два кофе, — попросила Тайлер Костиган.

Негритянка улыбнулась и исчезла. Я сел в розовое кресло — часть коллекции розовой мебели, элегантно расставленной вокруг серого ковра, такого же, как в фойе. Три стены комнаты были белыми, четвертая до потолка являла собой одно громадное окно, глядящее на озеро Мичиган. Вид завораживал, а освещение больше смахивало на искусственное солнце. Тайлер присела напротив меня на розовый диван и скрестила ноги. Туфли у нее были из розовой материи, без каблуков, мягкие. Они подходили к ее рубашке, которая подходила к мебели. Женщина смущенно улыбнулась.

— Так что насчет Рассела Костигана, мистер Спенсер? — снова спросила она.

— Я стараюсь придумать, как бы поделикатнее это изложить, миссис Костиган. Рассел гдето скрывается с женщиной, которую я люблю. Я хочу их найти. Не уверен, что она поехала с ним по доброй воле.

Улыбка исчезла с лица Тайлер Костиган.

— Сюзан? Шлюха.

Я слегка наклонил голову:

— Вы можете помочь их отыскать?

— Моего мужа и его последнюю шлюшку? — уточнила Тайлер Костиган.

Мне стало трудновато удерживать на месте ямочки.

— Вы разъехались с мужем, миссис Костиган?

— Да. Похоже, он запутался в своих интересах.

— А каковы его интересы? — спросил я.

Вошла Юнис с серебряным кофейником на серебряном подносе, и серебряным сливочником, и серебряной сахарницей, и серебряными ложечками, и двумя чашечками китайского костяного фарфора с золотыми полосками по краю, и двумя блюдечками китайского костяного фарфора с золотой каемочкой. Она поставила поднос на белый столик перед Тайлер Костиган, улыбнулась в пустоту и вышла. Женщина налила кофе и передала чашку мне. Я взял и, придерживая блюдечко левой рукой, отпил глоточек. Это был очень хорошо сваренный кофе, чуть-чуть отдающий ванилью. Тайлер Костиган откинулась в кресле, не собираясь наливать кофе себе. Она подтянула под себя ноги и расправила на коленях юбку.

— Его основные интересы — кокаин, шлюхи и виски. Именно в таком порядке.

— Под шлюхами вы подразумеваете женщин, которые были в его жизни, а не профессиональных проституток.

— Приличные женщины не разбивают супружеские пары и не ломают браки, — сказала Тайлер Костиган. — Приличные женщины не спят с женатыми мужчинами. С мужчинами, у которых есть семья и дети. У которых есть дом. Таких я называю шлюхами.

Уличное словцо в ее устах прозвучало совсем безобразно. С самого раннего возраста я слышал его ежечасно, но сейчас к нему действительно можно было применить эпитет «грязное».

— Что же, думаю, у нас общие цели, — сказал я. — И вы и я хотите прекратить этот роман.

— Каким образом?

— Я повторяю, вряд ли Сюзан Сильверман по своей воле находится с Расселом — по крайней мере, сейчас. Если я их отыщу, то помогу ей уйти.

— Спенсер, они всегда действуют по собственной воле. Они его любят. Он ведь забавный, шальной и богатый настолько, что вам даже трудно представить. Он отвозит их в такие места, где они бы никогда не побывали, заставляет их делать такие вещи, о которых им было бы стыдно даже помыслить. А через какое-то время он от них устает. Устает их трахать, устает пичкать наркотой и выпивкой, устает учить срамоте. Тогда он дает им пинка и приезжает домой.

— И вы его принимаете?

— Попробуй не принять. Костиганы — очень богатая семья. Помните, как кто-то там отозвался о богатеях? Ну, о том, чем они отличаются от других?

— Фицджеральд, — сказал я.

Она пожала плечами:

— У Костиганов есть все, что они только могут пожелать. У них есть власть. Например, они знают, что вы сюда пожаловали. За мной постоянно наблюдают.

— Эта мысль приходила мне в голову.

— Если вы будете упорствовать, вас прикончат, — сказала Тайлер Костиган.

— Неужели Рассел на это способен?

— На это способен его отец, — уточнила она. — Способности Рассела лежат в несколько иной сфере.

— Поэтому вы и принимаете его всякий раз, когда он возвращается домой, — предположил я.

Она покачала головой.

— Вы его любите.

— Да, — сказала она, — но могу научиться не любить. Это...

Она замолчала и повернулась к стеклянной стене, сквозь которую просачивался свет. Я промолчал. Где-то вдалеке на озере, словно сама по себе, плыла лодка. И больше ничего на простирающейся до горизонта поверхности.

И снова Тайлер Костиган повернулась ко мне.

— Они позволяют мне жить с детьми, — сказала она.

Я кивнул. Тайлер Костиган наклонилась над столом и налила мне еще кофе. Я отпил.

— Если вы мне поможете, — произнес я, — постараюсь не причинить ему зла.

Она тихо засмеялась:

— По мне, лучше бы вы его угробили. Но здесь мне опасаться нечего: Костиганов невозможно убить, им невозможно навредить. А вот вас убить могут.

— Как вы думаете, куда они со Сюзан могли поехать? — спросил я.

— А где вы искали?

— В доме Костиганов в Милл-Ривер. В охотничьем доме в Вашингтоне.

У Тайлер Костиган широко раскрылись глаза.

— А Костиганы об этом знают?

— Да, — сказал я. — Когда мы пришли, Джерри оказался дома. Мы поговорили.

— Вы ворвались к ним силой?

Я кивнул.

— Да, видимо, так оно и есть, — задумчиво проговорила она. — Знаете, а вы интереснейшая личность.

— Мне помогал приятель, — сказал я.

— Приятель? Господи, да морские пехотинцы не прорвались бы в «Крепость».

Я отпил кофе.

— А в охотничьем доме? Как все было? — спросила она.

— Мы его сожгли, — сказал я. — Сюзан там не оказалось.

Тайлер Костиган открыла рот, затем закрыла его, потонут снова открыла. Она как будто хотела что-то сказать, но передумала. Лодка добралась до левого угла огромного окна, постепенно исчезая за рамой.

Наконец Тайлер Костиган произнесла:

— Видимо, вы действительно так же хороши, как выглядите.

— Еще лучше, — похвастался я.

— Расселу это может понравиться, — сказала она. — Он любит, когда его отец проигрывает.

Я ждал. Лодка скрылась.

— А еще ему, наверное, страшно нравится играть с вами в прятки.

— Только вот поддавков с моей стороны не будет, — сказал я.

— Ему на это наплевать. Если станет тяжко, придет папочка и вызволит дитятю.

— А совсем тяжело — это как?

— А когда он станет проигрывать, — объяснила женщина. — Вот тогда он созвонится со своей жирной мамочкой, она переговорит с Джерри, а Джерри пошлет своих людей, которые все устроят. И, — она пристально посмотрела на меня, — они действительно все устроят.

— Если смогут, — уточнил я.

— Они все могут.

— Поглядим, — сказал я. — Как вы думаете, где они могут быть в настоящее время?

— Вы ведь действительно уверены в том, что сможете победить в этой игре?

— Действительно. У меня есть на то все основания.

— Вы хотите вернуть ее?

— Да.

— И считаете, что, если сможете отнять ее у Рассела, она к вам вернется?

— Я хочу отнять ее у Рассела, потому что она не хочет с ним оставаться. Как только эта часть работы будет исполнена, можно будет подумать и об остальном.

— Но вы ее вернете.

— Да.

— Потому что любите.

— Да.

Таил ер Костиган рассмеялась. В ее смехе не было ни радости, ни юмора.

— Это я отлично понимаю, — сказала она.

И снова взглянула в окно.

— У меня есть Рассел, — произнесла Тайлер Костиган, не поворачиваясь, — а у нее — вы.

— Неисповедимы пути Господни, — проговорил я. — И безрадостны тоже.