Кинжал Улугбека

Глава 35
«РУБИН ТИМУРА» - НЕ РУБИН!

Как рвались они в Самарканд, как стремились на телевидение, но, вернувшись от Улугбековича, уже мечтали о Шахрухие. Гера - понятно почему, но и Варя скучала по желтым холмам и белоствольной роще, а Паштет привык засыпать не в душной комнате, а в палатке с распахнутым пологом, куда заглядывало звездное небо.

- Завтра возьми с собой шахрухиинские рубины, - предупредил Варю Лерыч. - Попробуем показать их одному человеку. Будет очень смешно, если они окажутся стекляшками.

Утром пришли Марат с Рафиком, и все вместе отправились на телевидение, где провели больше половины дня в разговорах и пересъемках - занятие утомительное и нудное. Потом гуляли по Самарканду, заваленному арбузами - полосатыми и гладкими, светлыми и темно-зелеными. В центре города Лерыч нашел часовую мастерскую - три ступеньки вниз.

Маленькое помещение было густо завешано и заставлено разнообразными часами. Самые впечатляющие - напольные, настоящие шкафы, резные, застекленные, с циферблатами и мерно качающимися маятниками. На стене - шкафчики поменьше, а диски маятников суетливее. Время хором тикало в полуподвальной комнате, отмеривая вечность. Старик с иссеченным морщинами безжизненным лицом по имени Моисей Моисеевич вытащил из глаза окуляр и воззрился на Лерыча и ребят рыбьими выпуклыми глазами. Оказалось, Лерыч с этим человеком не знаком. Представившись и сославшись на реставратора из института археологии, он попросил посмотреть рубины.

На застывшем лице старика не читалось ни малейшего интереса к посетителям, но, когда Варя положила перед ним бусины, со стариканом произошла удивительная метаморфоза. Лицо его ожило, задвигалось, в удивлении взлетели коротенькие и широкие брови. Моисей Моисеевич взял одну бусину, повертел ее, потом вторую. Взглянул на свет. Наконец, схватив со стола и вставив в глаз окуляр, снова поглядел.

- Откуда это чудо? - спросил он. - Я давно ничего подобного не видел. Первоклассные камни! Без порока!

- Это рубины? - спросил Паштет.

- Для того, чтобы отличить рубин от шпинели, юноша, нужна экспертиза. Но кое-что приблизительное попробуем сделать сейчас.- Часовщик открыл тумбочку стола, достал весы, а мерный стаканчик протянул Паштету со словами: - Потрудитесь наполнить его на треть. Бачок с водой - в коридоре.

- А что за шпинель?

- Очень похожий на рубин, но не столь твердый камень.

Моисей Моисеевич взвесил один из камней, опустил его в стаканчик и долго рассматривал, сколько тот вытеснил воды. Потом достал какую-то таблицу и занялся подсчетами, а когда закончил, торжественно провозгласил:

- Похоже на рубины. Но в любом случае, это очень ценные камни, нынче такие и не встретишь… Где вы их взяли? Это связано с вашей археологией?

Лерыч объяснил, что камни найдены при раскопках, и поинтересовался, сколько они могут стоить.

- Очень дорого. Вы и представить себе не можете, сколько. Рубин стал редким камнем. Природные запасы исчерпались.

- А в ювелирных магазинах продаются, и многие покупают, - сказала Гера.

- Вы знаете, милая, что там продается? - Лицо Моисея Моисеевича приобрело страдальческое выражение. - Тьфу! И говорить не хочется. Вы купите искусственные камни, коммерческой ценности они не имеют. Можете купить и настоящие, но качество их критики не выдерживает. А здесь - идеальные камни чистейшей воды. Камень ценится по прозрачности. Чтобы мути никакой, трещин, вкраплений…

- А выглядят не так, чтобы…

- Я говорю о том, что внутри. А вы про то, что снаружи. Привести их в порядок нетрудно. Тем более кабошоны - неограненные камни - отражают меньше света и кажутся темнее.

- А естественный от искусственного трудно отличить?

- Смотрите, барышня. - Порывшись в ящике стола, часовщик достал грифелек. - На искусственном карандаш оставит след. - Он черкнул грифельком, выбрав гладкий бочок камня.

- Есть отметина? Но я и так вижу, что настоящий.

- А мы сначала думали - стекляшки…

- Попробуйте стеклянную бусину на зуб - она бухтит. А драгоценный камень - звенит. Звук глухой. Вы хотите продать эти камни?

- Господь с вами, - засмеялся Лерыч. - Это государственное имущество. Но, честно говоря, я не подозревал, что они столь дорогостоящи.

- Поверьте старому Моисею, это так, - с чувством сказал часовщик. - Сейчас они не выглядят эффектно, поэтому вы не видите, но я-то вижу! Они прекрасны! И плюньте в лицо тому, кто скажет иначе! *

- Плюнем, - заверил Паштет. - Кроме «Рубина Тимура», прекраснее наших камней нет.

Когда они, попрощавшись, стояли уже на пороге, Моисей Моисеевич неожиданно сказал:

- Только «Рубин Тимура» - не рубин! Не верите? Это всем известно. - И старый ювелир затрясся от смеха. - «Рубин Тимура» - шпинель! - Раньше их не различали.

Конечно, они не представляли, что камни столь хороши. И на рукояти кинжала, по-видимому, такой же. Полученная информация наверняка была важной, но связующим звеном меж всей остальной не являлась. По дороге выдвигали предположения, почему старый ювелир работает часовщиком, а завершил дискуссию Паштет: «А почему наш сосед по дому, переводчик с испанского, работает в бане?»

Вечер закончили у профессора Бутакова, археолога, совсем не старого, не заносчивого и веселого. Он шлепал по квартире босиком и поил гостей самодельным квасом из холодильника, а они поведали ему про камни, кинжал и оставили рубины у него. Вещи дорогостоящие. Чистой воды. Без порока. А «Рубин Тимура» - всего лишь шпинель!