Кино, масоны и любовь

ГЛАВА 21

На площадке повисла пауза. Каждый из нас думал о своем. Мне вспомнилась интересная сцена в доме Ирвина, и захотелось кое— что прояснить.

— Мистер Брайс. Ирвин, — поправилась я, — я была в вашем доме свидетельницей одной весьма….ммм… некрасивой сцены…..

Поднятые брови и снова ледяной взгляд. Да, если у его снежности так быстро меняется настроение, то не только заводить отношения, но и общаться с ним мне будет весьма проблематично.

— Это, наверное, не мое дело, простите.

— О какой сцене идет речь?

— Ни о какой. Хотела нормально, по — житейски поговорить с вами, а вы опять тут из себя Чарльз Гарольда изображаете.

— Причем тут Чарльз Гарольд? Что вас не устраивает, черт возьми? Я стараюсь быть любезным с вами.

— Вы и любезным? — Я повысила голос. — Странно видеть и слышать такие любезности. А когда вы хотите поставить собеседника в рамки, вы что, опускаетесь на четвереньки и начинаете рычать?

— Да что не так?

Я глубоко вздохнула. Спокойнее, Габи, спокойнее.

— Мистер Брайс, вы сами меня пригласили сюда отдохнуть. Если ваше приглашение — это только дань вежливости, вы все равно приехали бы сюда по делам службы, как сами мне признавались, и вы не собирались общаться со мной, то мы можем с вами даже не встречаться. Как я поняла, Кертис в моем распоряжении, и я буду разговоры разговаривать с ним. Он мне может показать дорогу на океан и вообще…, — я повела рукой, — показать все местные достопримечательности. А вы работайте, не отвлекайтесь.

Я вскочила с кресла и стала оглядываться в поисках предметов моего туалета. Где этот чертов купальник? Мне на плечи легли две тяжелых руки. Я замерла. Вот так — то, лучше. Милые женщины! Лучший способ обратить на себя внимание мужчины — это устроить ему скандал, со всеми вытекающими. Проверено! Это говорю вам я, Габриэлла Вареску, кинозвезда, черт возьми!

— Мисс Вареску! Габи! Я не хотел вас обидеть и решительно не понимаю, что сделал не так. Присядьте, вы же ничего не поели. Не хотелось бы прослыть негостеприимным хозяином, оправляющим своих гостей спать на голодный желудок.

— А кто вам сказал, что я бы легла спать голодной? Я позвала бы Кертиса и попросила у него принести мне в комнату чего — нибудь перекусить, — ворчливо отозвалась я. — А вообще, да! Я очень голодна, и пока не поем, никуда отсюда не уйду.

— Ну, вот и, слава богу!

Меня проводили на место, даже поддержали за руку. Прогресс!

— Налейте мне вина, — я не хотела, но мой голос прозвучал капризно и вызывающе. Тут же поправилась. — Давайте начнем наш разговор с чистого листа, Ирвин. Мы только что прекрасно поплавали и сели за ужин.

— Я готов, Габриэлла. Когда мы уже попробуем этих лобстеров? А это что это за непонятные чудовища?

Я прыснула.

— Кертис очень хвалил. Это или трепанги, или кукумарии. Вы кормите своих служащих деликатесами, Ирвин. Они, наверное, вас очень любят за это.

— Они меня не любят, они мне преданы. Я усвоил очень важное правило жизни — окружи себя преданными людьми, и к тебе придет все, что ты хочешь — слава, успех, деньги.

— Интересное правило. Оно вам и в бизнесе помогает?

— В бизнесе немного другие правила. Их много. Да и зачем это вам? Меньше всего мне хотелось бы в это приятный вечер говорить о работе. А если вам так хочется, мы можем поговорить о съемках и кино. Мне всегда было интересно, как у вас там все устроено?

— Нет, нет, увольте, — засмеялась я. — Это моя запретная зона.

— Ну и хорошо. Вернемся к тому, где остановились. О чем вы хотели меня спросить?

Я замялась.

— Это ваша личная жизнь. Я просто ляпнула, не подумав.

— Вы о миссис Лонгман? Вы что — то видели или слышали в тот день? Что вас интересует?

— Я слышала только ее слова, вы говорили тихо. Как я поняла, вы собираетесь жениться на миссис Лонгман? Если она узнает, что мы провели с вами эти три дня наедине, она может обидеться. Мне надо знать, какие слухи появятся обо мне в связи с этой поездкой?

— Вы взрослая девочка, мисс Вареску, поэтому я буду говорить начистоту. У мужчин есть определенные потребности. Миссис Лонгман по ее личному согласию, без грамма давления с моей стороны, взялась удовлетворить их. Я не любитель частой смены партнерш, кроме того род моей деятельности, особенно в последнее время, оставляет мне мало свободного времени для поиска оных. Я также не любитель продажной любви, мне всегда почему — то в первую очередь жалко этих девочек.

— Какой интересный подход у вас к этому вопросу, — ввернула я.

— Какой есть. Я не хочу вам показаться лучше, чем я есть на самом деле, но и озабоченным придурком себя выставлять не намерен.

— Продолжайте. Мы говорили о миссис Лонгман.

— Этим отношениям пришел конец. С самого начала я говорил Ильзе, что не намерен на ней жениться. У нее был сложный этап в жизни после смерти мужа. Мы помогали друг другу как могли.

— И как часто вы могли? — Я не удержалась от каверзного вопроса.

Опять ледяной взгляд в мою сторону, а потом сразу заинтересованный.

— Вас интересует физиологический процесс?

Вроде бы и вопрос по моей теме, но мне почему — то стало жутко неудобно, как будто бы я подглядываю в койку к паре, занимающееся любовью.

— Спасибо. Суть физиологического процесса мне известен, — поджав губы, чопорно возвестила я. — Она, видимо, не может смириться с тем, что вы ее бросили.

— Наверно, — сухо продолжил он. — Но у меня уважительная причина, которую я ей и объяснил. К сожалению, Ильза ничего не хочет слышать, она уже две недели устраивает мне скандалы, так что, уехав сюда, я еще и ограждаю свою нервную систему от потрясений. Мисс Вареску, Габи, я понимаю, что уже очень поздно и вам пора отдыхать, но мы с вами не дотанцевали наш танец в «Монмаранси». Не хотите ли продолжить?

— Почему бы нет? А музыка? — Я беспомощно оглянулась. Вокруг ни души.

Ирвин взял металлическую пластинку со стола, похожую на пульт, нажал на одну из кнопок, и вокруг полилась чудесная медленная музыка. Синатра! К месту и ко времени.

Мы, обнявшись, принялись небыстро вальсировать по площадке, а потом, просто перешли на шаг. Я была как в коконе в объятиях его больших и сильных рук. Эта таинственная темнота, разноцветные огни, создающие ощущение праздника, музыка моего любимого певца — все было так прекрасно. Его руки прижимали меня к себе все ближе и ближе, наконец, наши тела теснее некуда прижались друг к другу, а так как после купания под халатами у нас ничего не было, я почувствовала бедром прижимающуюся ко мне твердую плоть. Я вопросительно подняла глаза на своего визави и снова увидела ледяной взгляд, обращенный на меня. Меня тут же отпустили, Брайс отошел на шаг назад, поправил полы раздвигающего халата, и сказал:

— Извините, я не рассчитал свои силы. Я очень устал, поэтому разрешите откланяться.

И он быстрой походкой пошел к дому.