Кино, масоны и любовь

ГЛАВА 45

Фрид догнал меня уже на выходе. Обхватил сзади за плечи, я трепыхалась, размахивая руками с моей несчастной коробкой. Наконец, он крепко прижал меня к себе, и я почувствовала спиной его горячее тело.

— Тшш, успокойтесь, Элла, успокойтесь.

— Мистер Фрид, я должна съездить в этот отель, я должна сама убедиться, но…. боюсь, я просто этого не выдержу…. Сэм, — я почти плакала, — помогите мне… помогите…

— Тшш, хорошо. Чего вы хотите?

— Я хочу, чтобы вы меня сопроводили. И если…. если… если все действительно так, как говорит Стефан, держите тогда меня крепко, потому что я не знаю, что сделаю.

Фрид развернул меня к себе, пытливо заглянул в глаза.

— Может быть вам лучше не ездить? Иногда лучше не знать, чем знать.

— Нет. Я хочу знать все. Я ему верила, а он использовал меня? Герцогиня ванн Рей не будет терпеть обмана.

— Хорошо. Поехали. Прекратите размахивать этой коробкой. Давайте ее оставим где — нибудь.

— Нет, это моя шляпа, я так долго ее искала. Я пойду в ней на награждение «Золотого Грифона», и все просто сдохнут от зависти. Не трогайте, — закричала я, ударяя по протянутой руке Фрида.

— Я просто хотел понести ее.

— Нет, — я прижала шляпу к груди, — нести ее буду только я.

— Хорошо, пошли к моей машине.

Неловко влезла в его лимузин, все еще прижимая к себе шляпную картонку. Коробка немного помялась. А, ладно. Главное, чтобы шляпка была в целости.

Отель «Ритц» находился недалеко от киностудии, поэтому доехали мы минут за пятнадцать. Остановились. Я продолжала молча сидеть в машине, глядя в одну точку.

— Элла, мы будем выходить, — напомнил о себе Фрид.

— Да, — раздумчиво ответила я, — Сэм, пускай моя шляпа постоит в вашей машине, а то мало ли что?

— Господи, далась вам эта шляпа! Или у вас так нервы проявляются?

Я, молча, поставила коробку на переднее сиденье и вышла из машины.

Пропустили нас беспрепятственно. Я даже ничего и ни у кого не стала спрашивать, а просто пересекла холл и стала подниматься по лестнице на второй этаж. Сэм не отставал от меня ни на шаг. Войдя в длинный коридор, я беспомощно оглянулась.

— Направо или налево?

Фрид повел головой туда — сюда и определил:

— Налево.

Мы прошли вглубь коридора и на одной из дверей увидели, наконец, табличку с сорок шестым номером. Я подошла близко — близко к двери и остановилась.

— Будем стучать? — шепотом, как заговорщик, спросил меня Фрид.

— Обойдутся, — сквозь зубы проскрипела я.

Рывком распахнула дверь и вошла в помещение. Никого. Зато сервированный стол с двумя наборами приборов показывал, что кто— то уже откушал.

Я фурией влетела в дверь, выходящую из этой комнаты в другую. Так и есть — спальня. Шикарная спальня с широкой двуспальной кроватью, на которой возлежала прекрасная миссис Лонгман. Ирвин без пиджака, в одних брюках и расстегнутой до пояса рубашке, сидел в кресле напротив прекрасной девы, попивая вино. Оба оглянулись на шум.

— Ах, вот даже как? — это первые глупые слова, которые пришли мне в голову, — развлекаетесь, господа?

Ильза пренебрежительно изогнула свой красивый чувственный рот, прищурила глаза.

— Ирвин, — протянула она, — в чем дело? Кто сюда пустил этих?

— Не знаю, дорогая, — так же холодно ответил он. — Я сегодня же спрошу у охраны, как такое могло случиться?

— Это все, что ты можешь мне сказать? — мой голос срывался, а к глазам опять подступили слезы.

— Ты зря сюда пришла, Габи, — он встал с кресла, — как ты узнала?

— Тебя волнует только, как я узнала? А ты ничего мне не хочешь сказать по этому поводу?

— Ильза, подожди меня здесь, — тоном, не терпящим возражения, проговорил мистер Брайс, — нам нужно переговорить с мисс Вареску. Не переживай, дорогая, я скоро вернусь.

Он мягко взял меня за плечи, повернул и подтолкнул в соседнюю комнату, выходя сам и закрывая за собой двери.

— Зачем ты пришла, Габи? — это первый вопрос, который он мне задал.

— Мне кажется, я имею права знать, что происходит за моей спиной?

— Узнала? И что?

— Ирвин! Как ты можешь? Я думала, что, наконец, встретила порядочного мужчину, что у нас с тобой любовь….

— Я и есть порядочный мужчина, Габи, и я люблю тебя. Я не хочу тебя терять, поэтому ты сейчас живешь в моем особняке, а с Ильзой мы встречаемся в отеле.

— Я ничего не понимаю, — я распахнула глаза, — тебя, как и Стефана, потянуло на подвиги? Неужели все мужчины одинаковы?

— При чем тут подвиги? Я как раз завтра хотел говорить с тобой об этом. Г — м–м, а ты я смотрю, тоже явилась с кавалером? Мистер Фрид, не могли бы вы оставить нас? Я хотел бы переговорить с мисс Вареску с глазу на глаз.

— Нет, — быстро ответила я, и не оборачиваясь, проговорила, — Сэм, не уходите. Пусть мистер Брайс скажет мне все при свидетелях.

— Габи, прекрати свои спектакли. Ты не на сцене. Давай спокойно все обсудим, я собираюсь сделать тебе одно выгодное предложение….

— От которого я не смогу отказаться? Дудки, я сразу сказала, что больше ничьей любовницей я не буду. Хватит с меня Стефана.

— Ты всерьез думала, что я женюсь на тебе? Прости, нужно все было обозначить сразу. Я думал, что ты сама понимаешь это.

— Понимаю что? Ты же делал мне предложение!

— Очень жаль, Габи, что ты восприняла это серьезно. Это была шутка, проявление чувств. Я бы очень этого хотел, но мое положение, репутация не позволят мне этого сделать. Я виноват, я уже ни на чем не настаиваю. Не хочешь больше общаться со мной — не общайся. В качестве извинения я могу дать тебе любую сумму, могу исполнить любое желание. Скажи, чего ты хочешь — и завтра это будет у тебя. Но жениться на тебе, прости, я не могу.

Я просто кипела от злости.

— Подавитесь своими деньгами, мистер Брайс. Не все в этом мире измеряется ими. А мое самое горячее желание — никогда больше не видеть вас.

Я подошла к сервированному столу с закусками, ухватилась за край скатерти и потянула на себя. Раздался грохот бьющейся посуды. Ирвин продолжал невозмутимо стоять, сложив руки на груди, и в упор смотря на меня. Распахнулась дверь спальни и в комнату выскочила полуодетая миссис Лонгман.

— Что здесь происходит, Ирвин? — заголосила она с порога.

— А здесь я происхожу, — вызывающе заявила я, отступая к столику, стоящему чуть в стороне и уставленному всевозможными бутылками (этакий своеобразный мини— бар). — А вы изрядно запаслись алкоголем, господа. Что это у нас здесь — а — а–а, текила? Обожаю текилу.

Я подняла бутылку и со всего размаха грохнула ее об пол. Ильза прикрыла глаза и закрыла уши руками.

— А это у нас что? — я держала в руках еще одну пузатенькую красивую бутылочку. — Коньячок. «Мартель». ХО. Отличный, наверное, напиток. Срок выдержки тридцать лет. Нет, нам такое не подходит. Маловато выдержки.

Я запустила этой бутылкой в стену напротив. Сзади меня обхватили руки Фрида, и я услышала его негромкий голос.

— Элла, успокойтесь. Вы делаете только хуже. Вас могут привлечь…

— А мне плевать, — я освободилась от его объятий, — меня уже привлекли. И, заметьте, обманом. Ненавижу ложь в любом ее проявлении. Так, что мы еще сможем здесь продегустировать? — Я снова наклонилась над столом.

— Ирвин, вызови охрану, почему ты просто стоишь и смотришь? — Ильза кричала.

Ирвин продолжал молчать.

— А он потому просто смотрит, миссис Лонгман, — я взвешивала в руке очередную бутылку, — что чувствует себя виноватым. Вы собираетесь за него замуж, миссис Лонгман? А вот это напрасно. Мистер Брайс не любит вас, и через годик — другой вашей супружеской жизни обязательно найдет себе любовницу, — я прицелилась и метко кинула бутылку в одну их картин на стене. — Не смотрите на меня так, это точно буду не я, хотя он мне предлагал сейчас это. Да, мистер Фрид? Вы подтвердите мои слова?

— Элла, достаточно. Пойдем отсюда. Вы не в себе.

— Да, — истерично закричала я, — я не в себе.

Взяла еще одну бутылку, по — моему, это было красное вино, и бросила в ту же многострадальную стену.

— Меня все используют, а мне надоело уже быть использованной. Стефан хотя бы не врал мне, хотя тоже придурок знатный.

Ильза подошла к застывшей статуе Брайса и обняла сзади за плечи. Это стало последней каплей моего гнева. Я просто брала очередную бутылку и кидала ее, брала и кидала…

— Ненавижу, ненавижу, — бухтела я.

Всё! В смысле — разбила всё! Окинула статую, слепленную из двух фигур, уничтожающим взглядом и гордо покинула помещение.

Когда вышли на воздух, мне стало себя так жа — а–алко. Я охватила себя руками, наклонила голову и, наконец— то, заплакала. Фрид молча взял меня в кольцо своих рук и стал бережно гладить по спине.

— Как…. Он …. Мог… — рыдала я. — Никому, никому нельзя верить.

— Тшшш, Элла. Случилось то, что случилось. Все эти Стефаны и Ирвины — просто случайные эпизоды в вашей жизни. Я рядом, я всегда буду рядом, и я, только я искренне хочу жениться на вас.

— Вы…. Тоже… будете… обманывать меня, Сэм. Почему, почему, все обманывают меня?

— Я не буду вас обманывать, Элла.

— Никогда?

— Никогда.

— Я не верю вам. Я никому не верю.

— Ну, как мне доказать вам?

— Произнесите магическую клятву, тогда я поверю вам, и соглашусь выйти за вас замуж.

— Клятву? Здесь? Нас могут увидеть.

— Вот вы уже и отступаете, — с осуждением произнесла я.

— Нет, я готов, только давайте сядем в машину.

Он открыл дверцу, я проскользнула на сидение, шляпную картонку уютно разместила у себя на коленях.

— Я действительно хочу честности от мужнин, с которыми живу. Если вы здесь и сейчас поклянетесь мне никогда не обманывать меня, то я сегодня же стану вашей.

— Я готов.

— Сегодня слова клятвы буду составлять я. Готовы?

— Да.

— Повторяйте: «Я, в этом мире Сэм Фрид, клянусь говорить женщине, в этом мире называемой Габриэллой Вареску, всегда только правду, ничего кроме правды».

— Как — то это не так должно звучать, Элла. Мало ли какие секреты я храню по долгу службы?

— Хорошо. Скажем иначе, я всегда готова идти вам навстречу. Например: «Я, в этом мире Сэм Фрид, клянусь говорить женщине, в этом мире называемой Габриэллой Вареску только правду в сфере личных отношений между людьми».

— Нет, тоже что— то не то. Давайте заменим на «личные отношения друг с другом»?

— И у вас будет куча любовниц, а я не смогу узнать, как вы к ним относитесь? Меня снова будут держать за дурочку? Нет. Так, как я сказала.

— Хорошо, — вздохнул Фрид.

Он обхватил мою руку, произнес слова клятвы. Наши руки охватил голубой свет. Клятва принята.