Кино, масоны и любовь

ГЛАВА 6

Стефан после съемок пытался тащить меня куда — то веселиться, но мне было не до этого, поэтому я в довольно грубой форме отбрила его. Он трогательно надул губы и с укором мне попенял:

— Ну вот, теперь не говори, что я не зову тебя с собой. Не пойму я тебя, Габи. Молодая, красивая женщина, да еще и профессия обязывает веселиться и предаваться всем соблазнам этой жизни, а ты, как монашка, ей богу, вечно сидишь дома и читаешь свои бесконечные книжки.

— Каждому свое, — изрекла я философски.

— Вот только тогда не надо давить мне на мозги и читать свои нотации. Я — человек творческой профессии, и мне просто необходимо испытать все на себе, иначе я буду снимать пресно, скучно и незрелищно, как и большинство этой серой биомассы.

— Можно подумать, что упившись вусмерть и оттрахав всех девок, тебе подмигивающих, ты будешь создавать исключительно шедевры? — кисло возразила я.

— А вот тут ты неправа, Габи. Помнишь ту знаменитую сцену в борделе из «Призрака прошлого»? Мой опыт пригодился. Критики просто стонали от восторга.

— А то, как же! Ты же снял в ней всех своих знакомых шалав, а после этого ушел в такой загул, что я еле — еле привела тебя в чувство. Лечение в клинике встало тогда в копеечку.

— Габи, ты умница, я все помню. Зато у нас была бесплатная реклама. Все затраты окупились.

— Стефан, попробуй снять что — нибудь серьезное. Только так ты останешься в истории.

Он фыркнул:

— Серьезное? Научно — познавательные фильмы? Или документалистику? Этим сейчас никого не удивишь, и за эти «шедевры» Золотых грифонов не раздают. Не хочешь со мной — не надо, а я пойду, расслаблюсь где — нибудь.

На этой ноте мы с ним и расстались.

А дома, когда я уже была готова лечь спать, зазвонил мой телефон. Хельга! Я с нетерпением схватила трубку.

— Привет, солнышко, — раздалось с другой стороны. — Что случилось?

Голос у Хельги звучал как — то приглушенно. У меня мелькнула мысль: а если нас слушают? Поэтому, я собралась и как можно спокойнее спросила:

— Привет, родная. Как ты? Как у тебя дела?

— Нормально. У меня пять минут. Рассказывай.

Я сжато поведала наш разговор с Фридом. На том конце повисло молчание.

— Хельга, Хельга, ты где? Ты меня слышишь?

— Да, моя хорошая, я слышу тебя. Всего рассказать не могу, скажу только, что наш обман раскрыт. Это я виновата. Я допустила ошибку. Короче, Габи, если просьба у Фрида будет тебе по силам, лучше исполнить все, что они хотят.

— Что тебе грозит?

— Это пока только неофициальный наезд. Мне дали понять, что делу не дадут ход, если ты все сделаешь правильно. Мне не хочется напрягать тебя, Габи, и я не хочу, чтобы ты считала себя обязанной мне, но…

— Все понятно. Я сделаю все, что они хотят. Хельга, а может тебе скрыться, изменить внешность, сделать новые документы, как ты сделала мне? У меня много, много денег. Мы могли бы затеряться где — нибудь. Ты мне рассказывала о тайге и тундре. Мы могли бы рвануть туда. Там — то нас искать не будут?

С другой стороны послышался горький смех:

— Солнышко мое, я хочу, чтобы ты знала, что тот год, который ты провела здесь со мной, был одним из лучших в моей жизни.

— О, Хельга, — я заплакала, — я тоже вспоминаю то время с нежностью. Скажи мне честно — тебе угрожают? Что тебе светит в случае, если все откроется?

— Габи, у нас уже почти не осталось времени. Я постараюсь позвонить при любом удобном случае. А сейчас скажу только одно: если просьба Фрида не слишком тяжела для тебя, постарайся ее выполнить. Только тяни время, я тоже работаю над этим.

И она отключилась.

***

Ночь, как и вчера, снова наградила меня кошмарами, только под утро я забылась коротким сном. Сегодня у меня свободный день.

Натянула старые штаны и футболку и отправилась в ближайший СПА — комплекс. Конечно, ни очки в пол — лица, ни мешковатая одежда мне не помогли. Девчонка — администратор пялилась на меня со щенячьим восторгом. Я потребовала себе водную дорожку на полтора часа, а потом массаж, маникюр и педикюр.

— У нас новая услуга — криокамера. Не хотите попробовать, мисс Вареску?

— А что это такое?

— Это комната с температурой минус шестьдесят градусов. Очень омолаживает организм и лечит от стрессов.

Да, подлечиться от всех стрессов последних дней было бы очень кстати.

— Шубу мне выдадут или съездить за своей? — я вяло пошутила.

— Нет, что вы, — девушка аж закашлялась. — Вам выдадут одноразовый купальник. Там раздетой нужно быть, — извиняющим тоном протянула она. — Зато, потом — отличная атласная кожа, хорошее настроение и омоложение организма, — скороговоркой был проговорен текст из рекламного проспекта.

Я махнула рукой — камера, так камера. Если все же придется убегать в тайгу или тундру, надо привыкать к холодам.

Меня проводили в отдельную комнату. Выдали одноразовый купальник, новые валенки и овчинные рукавица, как из исторических фильмов. Однако!

Переодевшись во все это, я почувствовала какой — то азарт и любопытство. Видочек еще тот! Представила себя в таком виде на нашем любимом со Стефаном Золотом пляже, среди всех этих киношных знаменитостей и прочих сливок общества, и расхохоталась. Криотерапия действует: еще не заходила в эту камеру, а у меня уже улучшилось настроение.

Милая сотрудница пригласила меня пройти внутрь какого — то космического с виду агрегата. Я вошла в небольшой отсек (мысленно окрестила его предбанником), дверь за мной закрылась, защелкали затворы, механизмы, крючки. Я оказалась отсечена от мира, и только окно, как в подводном батискафе, не давало мне поддаться приступу клаустрофобии. Холодновато, однако.

— Мисс Вареску, это переходная камера, Здесь минус тридцать градусов. Она служит для адаптации в низких температурах. Время пребывания полторы минуты. — Раздался откуда — то сверху приятный женский голос. — За вами наблюдает наша команда врачей. Не волнуйтесь. Расслабьтесь.

Я думаю! У них там, наверняка, мониторы, чтобы следить за происходящим внутри. Прикольно, наверное, наблюдать за раздетой звездой кино в такой шаговой доступности? Ладно, продемонстрируем себя. На фигуру мне, слава богу, обижаться грех. Мои тренировки и жесткое диетическое питание дают о себе знать — только мышцы, ни капли жира.

— Поверните хромированную ручку и переходите в другой отсек. Дверь захлопнется автоматически, — продолжил инструктировать голос, — здесь будет минус шестьдесят. Для первого раза вам достаточно пяти минут. Если будете чувствовать себя некомфортно, скажите мне, и я открою вам дверь в предбанник (я угадала — предбанник!).

Я вошла в очень темную комнату, совсем маленькую. Три шага в длину и столько же в ширину. Маленькое оконце, шириной в две моих ладони и здесь соединяло меня с внешним миром. Да! Вот тут было по — настоящему холодно!

Минус шестьдесят, говорите? Кожу стразу же защипало и стянуло. Я глубже натянула овчинные рукавицы и задвигалась в плавном ритме. Стоять без движения для меня было невозможно. Холодно, очень холодно. Все члены сразу попытались сжаться и перестать слушаться меня.

Пять минут, говорите? Тундра, тайга, говорите? А не пошло бы все это к такой — то матери? Я стала убыстрять темп движений, чтобы подтвердить, что я еще владею своим телом.

Вот, наверное, потешаются зрители снаружи! Черт меня дернул согласиться на эту авантюру. Но одно я знаю теперь точно — ни в какую тайгу и тундру я не поеду. Значит, будем выкручивать что — то здесь. Да и перспектива оказаться официальным перемещенцем меня прельщала. И с Хельги все обвинения снимут.

«Ну, что ж, мистер Фрид, — думала я, с остервенением вышагивая по этой комнатушке. Три шага влево, три шага вправо, поворот и разворот. — Посмотрим, что вы мне хотите предложить. И, если не надо будет никого убивать, я, скорее всего, соглашусь на ваше предложение. Я — актриса, по их понятиям, существо распущенное и развращенное. Наверняка, предложат с кем — нибудь переспать. Переспим, даже если это будет преотвратнейшая рожа. Этот мир научил меня не цепляться за девичью честь».

Я стала ритмично размахивать руками и притопывать ногами, вспоминая мою аэробную разминку. Наверняка, потусторонние зрители снимают все на телефоны. Кусочек пиара? Так сделаем все красиво!

Я уже не чувствовала такой скованности. Изо рта шел пар, а мое тело медленно разогревалось. Было ощущение того, что сверху меня покрыла корка, как наст на снегу. А под ней — мягкое, рыхлое естество, которое не задушишь, не убьешь. И настроение, действительно, поднимается.

— Госпожа Вареску, — послышался все тот же девичий голос, — пять минут прошло. Вы останетесь еще?

— Достаточно, — рявкнула я. — Открывайте.

Дверь в соседний отсек с температурой минус тридцать мгновенно открылась. Я, вываливая клубы пара, переместилась в предбанник. Минус тридцать? Забавно! А мне тепло. Я стала нагреваться. Еще полминуты и мне открыли главную дверь. С достоинством я вышла из нее и, как и ожидала, увидела целую толпу людей в форменной одежде. Все тянули ко мне руки с листочками и ручками, просили автограф.

Тело мое стали пронизывать иголочки, а настроение стремительно поднималось вверх. Мое благодушие било через край.

Я что — то вспомнила из прочитанных мною книжек: после низких температур, при вхождении в высокие, улучшаются обменные процессы, кровь с большей скоростью начинает циркулировать, и в организме образуются бесценные эндорфины. Приход без наркоты. А эти хитрюги, набившиеся сюда, знали об этом, специально поджидая моего выхода. Я хмыкнула и подняла руку:

— Господа, — обратилась я к ним. — Я благодарю вас за доставленное удовольствие. Все свои листочки оставьте на ресепшене, я подпишу их после. И хочу вам напомнить, что если хоть одна запись с ваших гаджетов попадет в общий просмотр, я вам не завидую. У меня лучшие адвокаты в столице, — я вспомнила судорожные причитания Стефана об адвокатах Ливси (как пригодилось — то). — Я оставлю смельчака без трусов и возможности устроиться хоть на какое — нибудь тепленькое местечко. Я ясно излагаю?

Послышался разочарованный гул. Лица сразу поскучнели.

— А теперь разрешите мне пройти в мой отдельный кабинет.

И актриса Габриэлла Вареску с надменно поднятой головой, в одном раздельном купальнике и в валенках, гордо удалилась в комнату для переодеваний.