Клан - моё государство 3

Глава 3

Весна вступала в свои права. Неотступно удлинялся световой день. Солнце поднималось всё выше к зениту и грело хорошо. "Вот и ещё одна зима позади,- размышлял Сашка, усевшись в снег. Рядом на вытоптанной площадке Патон и Снегирь разделывали лося. Патон, как заправский мясник поучал Андрея правильности действий. Левко сидел на сиденье снегохода и тоже наблюдал.- И новая, очередная весна на пороге. Что-то будет в этом году? Во-первых, в гости приедет Вильям. Это прекрасно. Во-вторых, Ремуз вышел на Скоблева. Это тоже прекрасно, но там без меня вполне обойдутся. В-третьих, придёт морской караван, который надо принять без шума. В-четвёртых, а вот, в-четвёртых, покажет время. К четвертому можно отнести курьеров, что как невидимки исчезают в подземной Москве. Тогда не будет пятого. Ну и хрен с ним. И что я в это так упёрся?!"

– На себя левой тяни, а правой подрезай, но с оттяжкой и старайся по всей длине сразу,- басил Патон.- Экий ты, братец, неуклюжий. Вроде русский, а в толк не берёшь! Япошка и тот сходу врубился,- Патон недоволен.

– Так он на разделке рыбы навострился. У них каждый мужик прежде всего повар, потому он и владеет ножом, как волшебник. И ещё у них это в крови ихней самурайской,- огрызался Снегирь.- Они кожу на свои барабаны с людей снимали, а она тонкая. Меня же научили только колоть.

– Ты мне тут не оправдывайся в своей неряшливости. Смотри лучше. Последний раз тебе показываю,- Патон выполнил несколько ходок ножом.- И про барабаны мне сказки не пой. Столько, сколько наши предки сняли-содрали, никто в мире не потягается.

– Вот я и смотрю, что твои предки в том были мастаки, а мои пахари были. Извечные,- подкалывал Патона Снегирь.

– Бестолочь ты, Андрюха. Обалдуй! Твои предки никак из Вавилона или Египту,- хохоча парировал Патон.- Но пиписька у тебя вроде не обрезана. Где ты на Протве пахарей углядел? Там от Белого до Чёрного моря сплошные леса стояли. Сосна к сосне. Ни пройти не проехать, не то что пахать. Наши предки промыслом лесным занимались, рыбу ловили, а пахать в тех краях стали только при Иване Грозном.

– Как же!! Держи карман шире. При Грозном,- не соглашался Андрей.- Там стали пахать за две тысячи лет до посевов в Междуречье.

– Ага! Картошку садить стали,- гогочет Патон.

– Я ещё не совсем дурак! Картошку при Петре Первом в России стали возделывать. И табаком баловались. Наши овёс сеяли, просо, лён,- перечислял Снегирь, загибая пальцы и, перестав свежевать.

– Режь!!!- заорал на него Патон.- Пальцы мне показательно не гни, а то до ночи не управимся. Просо они сеяли, ёлки-моталки.

– Сатрап ты, Патон!- обиженно произнёс Снегирь.- Я не со зла, и не из-за лени, ну не получается у меня быстро.

– Санька!- Патон обернулся в сторону Сашки.- А ты чего в снег уселся? Иди подмогни. А то чего глядишь, отморозишь задницу.

Сашка с неохотой поднялся, полез по снегу, задирая ноги. Вылез на утоптанную площадку, снял куртку, оставшись в свитере. Достал из унта с коротким лезвием нож, согнулся и, ухватив шкуру, стал свежевать. Нож мелькал, подсекая с почти ювелирной точностью.

– Ого!- восхищенно простонал Снегирь.

– Вот тебе и ого!- Патон достал пачку папирос и, выбив себе одну, прикурил, с хрустом разгибая спину.

– Мне мозги вправлял, а сам как Александр не могёшь,- подколол его Снегирь.- Глянь, как машет. Япошка за ним не угонится.

– Я, как он в Китае не учился. Там был предмет такой хитрый по быстрой бескровной разделке ворованных баранов. Мы же тут, в основном, зайчатиной обходимся. По косым я с кем угодно на спор пойду, а по крупному зверью дело иное,- оправдался Патон.- За всю мою жизнь – это седьмой всего-то.

– Во-во! А на меня орал, будто мясник с бойни. Спец ты, Патон, липовый,- огрызнулся Снегирь.- Седьмого!? Небось и того в подхвате при разделке стоял, ноги ему задирал.

– Сань!- крикнул Левко.- Вертушка на подходе. Валят курсом на нас.

– Слышу,- ответил Сашка.- Засеки бортовой номер.

– Надо бы накрыться,- предложил Патон.

– Ага!- Левко присвистнул.- Сбегай ещё следы накрой, что на наледи остались, на снегу положим, могут и не разглядеть, а по наледи сверху только слепой не увидит. Сойдём за местных охотников. Однако, шестой идёт. И что ему надобно в это время в нашей глухомани?

Все умолкли, прислушиваясь. Вертолёт был рядом, за ближайшей сопкой и, когда он вышел из-за неё, его монотонный рев мгновенно усилился в несколько раз. Над ними он не прошёл, а резко дав креном, свернул в ближний распадок. Пискнул сигнал радиотелефона. Левко выслушал и, отключившись, проголосил:

– Власть гуляет. Траппер сообщил, что двадцать человек из Хабаровска под предлогом осмотра территории и выяснения возникших проблем по снабжению, но все с оружием и навеселе. Охотники за приключениями.

– Выясни, на чей сектор они сядут?- попросил Сашка.- Спалю их всех к чертовой матери. Суки лагерные.

– Да брось ты, Сань!- не поддержал Патон.- Техника достояние народное. Она тут ни при чём.

– Не народное,- ответил Левко, что-то нажимая на своём радиотелефоне.- Частный извоз. В прошлом году некоторые власть придержавшие приватизировали по тихой часть авиакрыла на подставные имена. Имеют два шестых, один восьмой. Один самолёт Ан-24 и один Як-40. Ещё есть четыре Ан-2. Что, Сань!? Пустим им кровь?

– Дай на сектор задание стрелкам, если кто есть близко – взять. Если только смотровые, то сами подскочим. Надоело на это дерьмо смотреть.

– Образумься, Сашка!- Патон был против.- Зачем пакости делать? Нам караван летом принимать. Кинутся в амбицию, что тогда?

– Наш караван мимо их власти идёт. Там договорённости с военными. Эти шавки с военными тягаться не станут,- ответил Сашка, не останавливая разделки сохатого.

– Так вони будет много!- упрямился Патон.

– Мне её тут нюхать не придётся,- отрезал Сашка.

– Тебе видней,- перестал спорить Патон.- Регион твой, да и я на пенсии уже.

Сашка промолчал. Пришёл от снегохода Левко, отстранил от туши Снегиря и приступил к работе. Снегирь потоптался, не зная, чем себя занять, пока Патон, видя, что тот мается, дал ему задание распалить костёр. Разделка заняла ещё час. Перетаскав мясо в "гробы", сели пожрать. К тому времени похлёбка на костре сварилась.

– Вот кашевар из тебя толковый,- похвалил Патон Снегиря.- У нас это самое архисложное дело. Готовить умеют все, но никто добровольно не согласится. Каждый старается свою смену по вареву кому-то перепродать за лишнюю смену на шахте, только бы подальше от кастрюль. Но кушать никого приглашать не надо, слетаются мгновенно, как мухи на гавно.

– Я это заметил,- черпая из котелка, сказал Снегирь.

– Лаврушки не хватает,- определил Левко, чмокая губами от удовольствия.

– Гурман!- произнёс Патон.- Вырос возле Сашки и стал дока во всех вопросах,- и подмигнул Снегирю.

– Где ж я её возьму?- Снегирь обвёл рукой окрестности.

– Язык, говорят, до дядьки в Киеве доведёт,- ответил Левко.- Мог бы спросить, не обеднел бы, а то вопросы пустяковые из тебя хлещут фонтаном, но по делу – язык к нёбу присыхает.

– А у тебя есть с собой?- спросил Снегирь.

– Вожу. Я не пешком, снегоходом мотаюсь. Да даже если пешком, пакетик с собой всегда есть. Мало ли,- Левко сплюнул мелкие косточки в костёр.- Что за уха без лаврушки? Так, пойло.

Снова загудел сигнал радиотелефона.

– Гроб проклятый!- выматерился Сашка.- Теперь поесть спокойно не дадут,- но телефон взял.- Что там?- долго слушал, потом ответил:- Да по мне хоть сам президент России пусть будет! Закон для всех один. Как можно без регистрации переться в погранзону? Хозяева тоже мне выискались,- и выключился.- Сел от нас в сорока. На месте только один смотровой и мы самые ближние. Придётся подъехать. Вылавливайте мясо, бульон в термос и вперёд,- Сашка стал собираться.- Ты, Левко, со Снегирём в стороне постоишь. Ты, Патон, к смотровому пересядешь. Я сам к ним подъеду.

– Саш!!?- Левко смотрел умоляюще.

– Нет!- ответил Сашка и вытащил пистолеты, чтобы их проверить. В ствол одного из них от вставил патрон выкрашенный в белый цвет. Это был холостой заряд.

Доехали до места уже в сумерки. Смотровой встретил в трёх километрах от места посадки.

– Что?- обратился к нему Сашка.

– Вон, гуляют на старом рябовском посёлке. Зажгли дом и пляшут вокруг него, как шаманы. Вертолёт метрах в пятистах от огнища, ну а сами расположились в бывшем здании золотоскупки. Оно самое сохранившееся,- смотровой показал всё на карте.

– Левко! Ты будь тут со Снегирём. Держи под наблюдением отход у реке. Убивать не надо. Дай ракетницу Андрею. Пусть из неё малёхо попукает. Ты, Патон, и ты, Вениамин, дуйте в обход. Чтобы через сорок минут были с той стороны. Всем сидеть на связи,- Сашка завёл свой снегоход.

Через десять минут он подъехал к пылающему дому. Возле него скакало человек шесть. Они пили водку из бутылок и хохотали. Увидев подруливший снегоход, они стали тыкать в его сторону руками и, подпрыгивая, заорали в один голос: "Лесник! Лесник, притащился". Сашка заглушил двигатель снегохода, достал пистолет и два раза выстрелил. Первый выстрел в воздух, а вторым точно попав в бутылку, которую держал один из мужиков. Хохот смолк.

– А ну, быстро тушите! Сучьи дети,- крикнул им Сашка.- А нет, всех отправлю в небо,- и навёл на них оба пистолета.

Из домика золотоскупки на выстрелы выскочили остальные. Они были с дробовиками, карабинами, один с автоматом и несколько человек с пистолетами ПМ. "Эти из доблестной армии МВД,- сразу определил Сашка.- Хорошо. Давно я ментов не убивал". Вперёд выдвинулся один с пятизарядным дробовиком американского производства.

– В чём, собственно, дело?!- прокричал он, но близко подходить не решился, как, впрочем, и все остальные высыпавшие из домика. Пойманные Сашкой у горящего дома перестали кидать снег на пламя. Сашка был между этими группами спиной к выбежавшим. Он медленно повернулся в их сторону, внимательно всех осмотрел, до этого он наблюдал за ними через зеркало на снегоходе и сказал:

– Идите все в дом и сидите там тихо. Я с вами разберусь после тушения,- он повернулся к переставшим бросать снег и заорал:- Быстро тушить, засранцы!- и выстрелил для острастки им под ноги.

– Да что это такое!- послышался голос сзади.- Вы кто такой?

Не оборачиваясь, Сашка выстрелил в сторону голоса, присел за снегоход и стал палить из пистолета по верх голов. Толпа кинулась к домику. Двое побежали к вертолету. На месте остался стоять грузного телосложения мужик с ПМ-мом в руке. Он крикнул, пряча пистолет в карман бушлата с меховым воротником:

– Хорош палить. Я без оружия. Могу к вам подойти или нет?

– Иди,- ответил Сашка, вылезая из-за снегохода и усаживаясь на сиденье, спрятав один пистолет за пазуху, оставив в левой ТТ. Мужик подошёл. На бушлате красовались погоны со звёздочками генерал-майора. "Они и на охоте не желают расставаться со своими регалиями,- усмехнулся Сашка.- Однако, слишком большие им пошили воротники. Совсем за ним не видно погонов". Шестеро продолжили кидать снег в огонь. Для удобства пожарные использовали листы кровельного железа, слетевшие с крыши.

– Заместитель начальника МВД Хабаровского края, генерал-майор Савчук,- представился грузный мент.- Вы кто?

– Я, Пал Андреевич, никто,- назвал Сашка Савчука по имени отчеству. Он знал всех в регионе поименно.- Вам, вижу, через полковника звание кинули. Знать за заслуги геройские.

– С кем имею честь?- Савчук подошёл ближе, желая внимательнее рассмотреть Сашку.

– Да вы подходите вплотную,- пригласил Сашка.- Будь у меня охота, давно бы убил. Я здешний князь. По моей земле ходите. Поганите.

– У князя может есть фамилия?- усмехнувшись спросил Савчук, приблизившись вплотную к снегоходу и пытаясь быстро вытащить пистолет из кармана, но нарвался на выстрел. Пуля пробила ему мякоть правого плеча. Он упал, выронив свой пистолет в снег. Сознание не потерял.

– Пукалку свою не поднимай, генерал Савчук,- сказал ему Сашка.- Иди в дом перевязывайся и собери весь прибывший шалман. Оружие сложить в левом от входа углу, а то всех перестреляю. Мне до лампочки кто вы и какие у вас звания, должности. Как кончат тушить, я прийду в дом для беседы. Тогда свои вопросы и задашь,- после этого Сашка отвернулся от Савчука в сторону тушивших, дав им указания, как это быстрее сделать. Те послушно исполняли. На тушение ушло два часа. Хмель из пожарников вышел, они были в саже, рукава и колени были в ледяной корке. Осмотрев дом и не выявив там очагов огня, Сашка дал команду топать в золотоскупку сушиться, а сам подъехал к вертолету, наскоро осмотрел его и вернулся. Золотоскупка была построена, как и положено, на сваях, её занесло снегом только до порога. Это было единственное здание в старом посёлке Рябовский, где в рабочем состоянии была печь и окна были застеклены. В ней, во время прихода морских транспортов, была столовая. До берега моря было всего пять с небольшим километров. Место для приемки транспортов тут было выбрано не случайно. Вокруг брошенного посёлка стояли вековые сосны. Здесь расталкивали до зимника грузы. На берегу имелся причал для барок, на которых до выселения на Большую землю выходили в море на промысел местные рыбаки. Сосновый бор тянулся почти до причала. Залив прикрывался отрогами и чтобы в него попасть, надо было пройти два километра по узкому проходу. Сейчас тут уже не было грузов. Их ещё до нового года утащили по назначению.

Сашка вошёл в здание золотоскупки. За длинным артельным столом сидели прибывшие. На столе коптили три керосиновые лампы. Оружие было сложено в углу. Савчук, уже перевязанный, сидел у края стола в накинутом поверх бушлате. Сашка прошёл к столу, сел на лавку, положил перед собой поднятый из снега ПМ генерала, достал из кармана радиотелефон, вытянул для пущей важности антенну, хоть телефон работал прекрасно и без неё, включил так, чтобы был слышен голос с той стороны. Все смотрели на него внимательно. Он выжал номер и произнёс:

– Центральная! Соедини меня семь семь три,- это был номер высшего руководства по генеральному штабу, о котором Савчук обязан был знать.- Дежурный!?

– Оперативный дежурный по Генеральному штабу, генерал-лейтенант Воронов, слушает,- раздался голос Прони, выступавшего в роли дежурного Воронова. По пути от вертолета к скупке, Сашка договорился играть в подставных. А в генеральном штабе сегодня дежурил именно Воронов.

– Здравствуй, Пётр Андреевич!- приветствовал Сашка.- Это второй капранг Балашов. Я из сест-сектора. Пятый спецотдел.

– Что у тебя?

– Это не у меня. Это у вас, Пётр Андреевич.

– Толком объясни, подполковник?

– Что объяснять!! Какой-то вертолёт, еби его мать, частный, без опознавательных знаков лезет в мой район. Документов нет, разрешения нет. Садится с ночёвкой. Хотите погоны свои в собственную задницу засунуть?

– Ты, Балашов, не кипятись,- голос Прони звучит настороженно заискивающе.- Давай разберёмся. Нам и так уже обоим влетит за то, что ты прямой связью вышел. Вон мне адъютант из операторской сигнализирует.

– Срать я хотел на связь прямую и не прямую, а на адъютанта тем более,- заорал Сашка.- Я всех задержанных сейчас, блядь, к стенке поставлю, чтоб вы там не спали. Ты почему его сюда пустил? В какой дырке вы там торчали, когда он взял курс в сектор?

– Да ты на меня не ори! Я орать тоже умею. Ишь, храбрец, какой!? К стенке! Они что, шпионы?

– Я у них бумаги не проверял. Выяснять кто они мне не надо. Их тут двадцать семь человек. Согласно инструкции я имею право расстрелять любого, кто сюда всунется, не спрашивая имени. Вот чтобы они тут не оказывались ты там и посажен. А шпионы они или нет, мне о том знать не положено.

– Морали мне не читай. Я выясню, кто им дал добро, но ты меня на арапа не бери, чинами ещё не вышел. Расстреляет он!! Не разводи самодеятельность. Документы у них проверь, выясни кто они, что там делают. Может они геологи или ещё кто. И не пугай меня.

– Кому ты нужен, пугать я тебя и не собирался. Я сейчас Заварзину дозвонюсь, посмотрим, что он скажет,- Заварзин был замом Совета Безопасности ГКО и отвечал за секретные программы и объекты по стране. Кроме всего прочего он был первый заместитель начальника Генерального штаба, первым заместителем министра обороны и первым заместителем начальника ГРУ.

– Я тебе связи с ним не дам.

– У меня на него есть свой канал. Сейчас увидим, кто там и кого пугает. Сыч ты сраный, Воронов. Я в чинах хоть и мал, но генеральские твои погоны тебе в задницу засуну. Жди!- Сашка завёл палец, чтобы выключиться, но Проня-Воронов застонал умоляющим голосом.

– Подожди, подожди ты, Балашов! Ну, не лезь в бутылку. Если обидное тебе сказал – извини. Сутки сижу, голова раскалывается. Ну, проглядели мы их. Вот мне помощник только что дал сводку по засечению. Вылетели они из Литке, шли на малой высоте над морем, проскочили прикрывшись Шантарскими островами.

– Я, Андреич, об этом знаю из своих данных. Кто их из Литке выпускал? Какой гусь лапчатый дал им визу в регион? Не думаю, что они там виделись с погранкомиссаром.

– Я тоже так думаю. Не мог он их пустить к тебе. А больше я тебе сообщить ничего не могу.

– Тогда слушай меня. Они из Хабаровска долетели рейсовиком до Комсомольска-на-Амуре. Там загрузились в вертолёт, он приписан там. И смотри как они хитро потом летели: из Комсомольска на Полины Осипенко, оттуда на Тугур, с Тугура вернулись снова на Полины Осипенко, оттуда на Николаевск и уже из Николаевска пошли на Литке. Из Литке на Атыкан. Там нет погранзастав. И вот они минуя посты, прутся сюда ко мне в сектор. И всё это происходит меньше чем за сутки. Так шпионы они или нет? Ответь мне?!

– Балашов, а кто у них по команде старший?

– Я не выяснял. Перечисляю состав: представитель президента по Хабаровскому краю, зам. начальника МВД края, заместитель министра лесной промышленности и всякая мелкая сошка. Поход этот похож на личный интерес. Что ты мне скажешь по этому поводу? Или таки мне Заварзину позвонить?!

– Да погодь ты ради бога! Гонит тебя, что ль, кто?

– Нет. Я могу их арестовать и выслать в Москву пешим этапом в кандалах, но у меня тут не тюрьма, и тем более не место для отдыха и развлечений. Сам знаешь.

– Я тебя понимаю. Ты на коне. Всплывёт их дурость, мне голову снимут, с них снимут три шкуры, а ты из глухомани в столицу переедешь и, возможно, на моё место со временем попадешь. Так?

– А ты как хотел?

– Мужик ты честный, знаю об этом. На компромиссы не пойдёшь, потому тебе и доверили ответственную работу. Подставить мою задницу ты можешь, спору нет. Я тебе об этом говорю потому, что тебе много лет подряд предлагали в Москву перебраться, а ты не пожелал. Что там тебя держит? Давай ради этого с тобой условимся. Тебе всё до одного места, но меня-то не топи. Это ведь элементарно возможно. А эти! Ну, хрен с ними, пусть они идут на дно. Мою задницу прикрой. В долгу не останусь. Слово даю.

– Допустим, я с тобой соглашусь. Как мне быть с ними? Если всплывёт и дойдёт до Заварзина, мы все в дерьме утонем, скопом. Он церемониться с нами не станет. Выходит, ты мне предлагаешь круговую поруку, которая меня ставит со всеми в шеренгу, садит на лагерные нары. Вот твой адъютант или помощник заложит, чтобы выслужиться, и станем потеть в лагерях. Тебе, как генералу трибунал скостит, да и годы твои учтет, а мне весь от звонка до звонка отмотать придётся. Нет, я с тобой готов согласиться, всё-таки мы свои. Но нашего с тобой согласия в этом пакостном деле мало. Тут выбор, не ахти какой. Либо все вместе, либо по закону.

– Так переговори с ними. Рядом же сидят с тобой. Не сойдешься, утопим их к чертям собачьим. Ну, согласись, почему я должен страдать?! Знаешь же, что все системы посыпались, даже станции оповещения перестали нормально работать. Да и я так просто не дамся. Буду на них всё валить. Крутиться стану змеей, но вины своей с себя не снимаю, проглядел, есть грех. Моя промашка, честно признаюсь тебе в том. Ты, Балашов, под топор мою седую голову не торопись подкладывать. Да и сдач за тобой не водится.

– Слушай, Андреевич! Может ты мне регистрируешь сводку, что предупредил меня о неизвестном вертолёте, а я тебе доложу, что прибыв на место, обнаружил горящие обломки и трупы. Сектор закрыт, комиссии тут не будет. Покойников заберут спецрейсом с моим рапортом и концы в воду?! Как?- предложил Сашка.

– Так тебе их убивать придётся. И этого не скрыть?

– Загоню в вертолёт, прицеплю им заряд, пусть как вороны разлетятся. Двумя десятками хозяев меньше – стране спокойнее. Понятливо излагаю?

– Ты можешь так поступить. Знаю. Только я тебе это не предлагал. И за представителя президента вони будет много.

– А если отпустить, то её ещё больше будет. Они все тупоголовые, как горные бараны. Он начнёт по дурости Ельцину звонить и тем самым нас с тобой вложит. Себя погубит и мы сгорим. А с мёртвым представителем президента вони много, но спокойнее жизнь.

– Балашов! Действуй на своё усмотрение. Я место на парочку строк оставлю в суточной сводке. Мне уже время обязывает начать её составлять. Есть у нас с тобой полтора часа. Сам решай. Мне подходит любой вариант, который ты предложишь, где речь не идёт о моей шкуре. Думай сам. Ты мужик головастый. Потом мне позвонишь.

– Ладно,- Сашка кивнул.- Тогда линию мне официальную под запись держи в резерве, а то у тебя утро и займут округа и базы.

– Жду!

Сашка отключился. Достал другой радиотелефон, набрал на нём номер и сказал:

– Старшой! Бери зону взлёта под прицел и подошли ко мне парочку человек.

– Есть! Высылаю, товарищ капитан второго ранга,- ответил Левко.

Сашка стал внимательно осматривать присутствующих. "Ну и сборище! Стыдно смотреть, ей богу. Доверенное лицо президента по огромному краю жрёт водку вместе с исключительным дерьмом. Как только его земля носит? Да он потому с ними вместе, что сам такой же гад".

– Эй ты! Мордатый!- окликнул Сашка дерьмо, о котором подумал только что.- Твоя фамилия Драч?

– Ну, Драч!- ответил мужик с вызовом.

– Ты мне не нукай, а то так прогоню, устанешь подтираться. Холуй. Это ты, что ль, в семьдесят девятом подельников сдал, а сам чистым вылез? Скольким там высшую долбанули?

– А ты не следователь,- Драч вертел в руке коробок спичек.- Суд меня признал невиновным. Полностью.

– Смотри, какой честный и гоноровый! Гавно с него стекает до сих пор, а он опять норовит в него ступить. Троим, значит, пулю в затылок за тебя гавнюка, а ты кассу прирыл и теперь на эти деньги кутишь, сука?

– Не сучись! Я тебя не боюсь,- огрызнулся Драч.- Слава богу, повидал в жизни не мало. А на слова твои мне плевать. От меня не убудет. Я в законе.

– Срань ты вонючая!- Сашка разрядил пистолет генерала и отдал его ему.- Хотел я с вами договориться, но вижу, что не получится. Сашка набрал номер на Проню.- Андреич! Дай в сводке такой текст: "Неизвестный борт вошёл в пространство сектора. Начальник сектора оповещен". Это с тебя снимет подозрения. По смене передай, что я ещё его не обнаружил. И давай отбей шифровку Заварзину от своего имени об этом инциденте.

– Решил убить?

– Да! Тут собралось дерьмо исключительное.

– Делай, как знаешь. Это твоё последнее решение? Я потом переделать ничего не смогу.

– Последнее,- Сашка отключился.- Всё козлы, причащайтесь. В грехах можете друг другу исповедаться,- он встал и вышел наружу. Подскочили Патон и Вениамин, остановились чуть поодаль в ожидании. Следом вышел Савчук, на ходу натягивая бушлат.

– Это!- начал он.- Вас звать Балашов. Вы что, серьёзно хотите нас всех убрать?

– Вполне!- ответил Сашка.- Мину мои уже подцепили и милости прошу за орденами. Вы сделали свой выбор сами. Я вас сюда не звал. А как легло видите сами. Расклад касается всех без исключений.

– А почему мы с вами не можем договориться?

– Как мне с вами договариваться? Вы не видите состава делегации? Все гнучие и борзые, все в авторитете,- на улицу вышли заместитель министра лесной промышленности и представитель президента.- Каждый станет хвост поднимать. Если я вас живыми отсюда выпущу, Заварзин узнает об этом мгновенно и вас всех прикажет убрать. И меня с вами вместе. Только я тут без вины, а вы желаете отмазаться. Да нет у вас выбора. Пусть вас тротил уравняет в правах и обязанностях. Ну, чего вы сюда притащились? Вам места под Комсомольском мало для проведения пьяных охот? Хорошо, что баб нет,- Сашка вздохнул.- Но Заварзину плевать кто, мужики или бабы, он в этом отношении чугунный.

– Я слышал,- признался Савчук.- А здесь и в самом деле секретно?

– Если бы вы могли представить как?!!! Зрения у вас, вижу, ноль. Тридцать лет тут шаром покати. Все внутренние поселки закрыты, народ выселен. Есть только погранзаставы по побережью. Здесь нет ни охотников, ни оленеводов. Вертолёт у вас частный. Нет даже полётных карт. На этот регион их нет нигде. Их вообще не выпускали. Сумасшедший и тот бы смог догадаться.

– Я представитель президента России в Хабаровском крае,- вставился в разговор мужик в хиповой по моде куртке.- Вы хоть представляете, что будет, когда комиссия определит причину падения вертолета. Вам головы не сносить. Я способ уведомить президента о творящемся тут беззаконии найду. Произвола военных не будет.

– Что я вам говорил!- Сашка обернулся к Савчуку.- С кем тут договариваться? У него вода в жопе не держится, не то что слово. Стоит обеими ногами в могиле, а туда же; сдавать, закладывать, жаловаться,- Сашка посмотрел в глаза представителю президента и сказал:- Индюк ты, а не полномочный представитель президента. Нет, ты не индюк, этот, как его, павлин. Когда ты себя последний раз в зеркало видел? Жаловаться он будет!! Иди, беги, позвони: "Борис Николаевич! Выручи, убить хотят, четвертовать",- поддразнил Сашка.- Кто ты есть такой в этом мире? Какашка! Заварзин пальцем пошевелит и всех представителей президента в гроб положат. А таким как ты президент руки не подаст.

– А вы, а вы кто та…,- затараторил представитель, но его резко оборвал Савчук.

– Да заткнись ты, Кондратьевич, ей богу! Молчи лучше. Сам в дерьме сидишь и меня в него втянул по самые уши.

– Ты язык не распускай! От меня ты звёзды имеешь. Я тебя к званию лично у президента рекомендовал.

– Иди ты со своим представлением в задницу,- сорвался Савчук на крик.- Паршивый козёл. Рекомендовал он, видите ли?! Могилу, что нам отрыли, тоже ты рекомендовал? Сунь свой язык в собственную жопу и смолкни наконец! Ты, сука, знаешь, куда мы вляпались? Это люди ГРУ тут хозяева. Им плевать с высокой колокольни на всех нас и на президента в том числе. Мудак ты и ещё какой!!?

– Да я…,- перешёл на крик представитель президента и это грозило перерасти в долгую дискуссию. Сашка прервал обоих.

– Вам час на сборы,- произнёс он.- Грузитесь и баста. Не сядете в вертолёт, дам команду расстрелять и трупы сжечь в вертолёте. До тла,- после чего отошёл к Патону и Вениамину.

– Всё поставил?- спросил он Патона.

– Да.

Они завели снегоходы и отъехали. Вертолёт взлетел и полетел в сторону моря с резким набором высоты. На борт сели все прилетевшие.

Сошлись в здание золотоскупки и когда пришла информация, что вертолёт упал в море в ста километрах от побережья первый вопрос задал Снегирь.

– Сань! А мирно разойтись было нельзя?

– А мне всё равно. Раньше бы мы это тихо уладили, потому что все сидели по своим нишам, а вот так собирался вместе только партийный крупняк. А теперь смотри кто в составе: мент, представитель президента, зам. министра лесной, вор в законе, два депутата краевого совета. Как такое может быть? Сейчас среди них нет ни одного представителя КГБ и военных. Но ведь пройдёт пару лет и они тоже в такие компании полезут. Сборище это четкое подтверждение того, кто в России ворует. Они вот совместно и воруют. Сообща. И вместе грохнулись на тот свет, что ж тут поделать, бывает. Справедливость, Андрей, это смерть. А что тебя, собственно, удивило?

– Нелепость бытия человека,- ответил Снегирь. У него был угрюмый вид.

– Всего-то?!- удивился Сашка.

– Ещё шум, который случится,- добавил Снегирь.

– Не будет шума. Даже сообщений в печати не будет. Военные поднимут со льда остатки вертолета и остатки тел, перекинут на материк. Там проведут опознание и проверку, почему летел ночью и почему упал. Дело на этом закроют. После всего сюда прилетать никого калачом сахарным не заманишь. Завтра пурга всё скроет, все следы их пребывания тут. Они сюда прилетали о чём-то важном для себя договориться. Не думаю, что цели у них были хорошие. Раз так, то повода скорбеть по их кончине нет.

– А остаться кому-то в живых шансов нет?- Снегирь посмотрел на Левко, но тот замотал головой, категорически отбрасывая такую возможность.

– Хорошо. Мог же кто-то в бумагах своих оставить запись о встрече с тобой и прошедшем инциденте,- настаивал Снегирь.

– Мог не мог. Что теперь гадать! Во-первых, они пошли с полными баками. Во-вторых, лопасти отлетели на высоте километр, значит они падали как бочка. Если лёд выдержал удар, то все сгорели вместе со своими записными книжками. Могли и под лёд провалиться,- ответил Левко.- Пойду пошарю по посёлку,- и он вышел из помещения.

– Так что ты, Андрей, про нелепость бытия человеческого говорил? Или без умысла? Само собой сказалось?- Сашка лёг на лавку спиной, закинув руки за голову.

– Чёрт его знает,- Снегирь подпер рукой подбородок.- Вот ты ни с того, ни с сего, решил судьбу почти тридцати человек. Ну не все же они были плохие. Среди них могли оказаться и честные. Хотя б пилоты.

– Вон ты о чём!- Сашка пускал дым колечками.- Доля правды в твоих размышлениях есть. Что тут спорить!? Был у меня когда-то долгий диалог с отцом как раз по этому вопросу. Оправдана ли смерть безвинного человека, пусть не случайная, но необходимая по обстоятельствам. Я с самого начала знал, что всем им придётся сдохнуть, потому ссылаться на что-то не буду. Поступил я преднамеренно. Факт. Грех за их смерть лежит на мне, безусловно и окончательно. И не только за возможную безвинную душу, за все их жизни он на мне. Кто тебе сказал, что одна безвинная душа, если положить на весы, тянет против многих грешных?

– Я этого не говорил,- возразил Снегирь.

– Ну не сказал, но подумал. Это в тебе оттого, что пришлось тебе часто видеть только последствия преступлений, а как это всё делается, совершается, было за кадром. Наверное, ты сейчас считаешь меня последним уродом. Ведь и ты косвенно был участником данного события. Не возлагай вину на себя. Ты тут с боку припёку. Тянет только душа убиенного дитя. Только. А наша власть в этом преступлении потворствует и всячески на него подталкивает. Но в данном убийстве, другое важно. Толком не смогу тебе объяснить. Тут важен психологический позыв внутри себя, твоя готовность убить, некий настрой. Нет его в тебе, не сможешь ни кролика, ни курицу зарезать. Многие считают убийство человеком человека противоестественным и я себе сразу задаю вопрос: "А почему собственно?" И отвечаю: "Это не правда". Это, Андрей, попытка выдать желаемое за действительность. Почему они так говорят? Да потому, что хотят выглядеть в глазах общественности цивилизованными. Убийство человека человеком не есть ненормальность. Это не отклонение в психике, хоть о наличии патологических маньяков спорить не стану, они есть в любой стране мира, но, в общем, все мы в какой-то степени храним в себе, правда, в законсервированном виде, желание убить. Не надо выяснять, откуда оно в нас взялось. Я точно знаю, что мы все по природе своей убийцы. Жутко звучит, но так было во времени и пути, которое человеческий род проделал на исторической арене, на своей дороге развития. Наши предки столько черепов раскололи, что, кстати, умели делать профессионально, что сосчитать невозможно. Так что желание убить в нас от момента создания. В природе все убивают друг друга. И наш предок не брезговал, убивал себе подобных без угрызений совести. Какая разница, что жрать?! Мы зверюги в нашем прошлом. Многие теперь удивляются тому, что древняя медицина была на высоте, особенно хирургия. Чего, скажи, удивляться, если у древнего человека, знахаря, был опыт по разделке человеческих тел. Он его изучил досконально, от и до, да ко всему на вкус и зуб пробовал. Кто из нынешних эскулапов может с древним потягаться?

– Ну, ты, Саня, загнёшь?!!- буркнул Патон.- Что ж по-твоему, будущему врачу надо парочку человек убить и, изучая, их съесть?

– Так ведь должен же он кушать что-то, пока изучает!- со смехом сказал Сашка.- А скоро так и будет. У врачей самая низкая заработная плата. Когда исчезнут медикаменты и платить совсем перестанут, выйдут врачи на большую дорогу. Не на мясной рынок заметь себе, Патон, а на тропу добычи провианта.

– Представь, Андрей, сколько мы мяса упустили?- Патон затрясся от смеха.- Ты, Санька, не философ, ты Бармалей.

– Страшно мне мужики!- признался Снегирь.- У вас ещё есть силы смеяться. У меня мурашки по спине бегают, и на душе кошки скребут. Жуть!!

– Жизнь и смерть всегда рядом. Как в это влезть я не знаю,- Сашка загасил папиросу прямо о стол.- Отец мне этот вопрос задавал многократно. Говорил про камень на сердце, про совесть, что потом мучает. Я, Андрей, если смотреть на меня прямо – не человек, гора. На мне грехов уйма и так меня этими камнями привалило, что Эверест – малехонькая кучка песка. Но я при всём сплю спокойно, покойники ко мне для мщения ночами не приходят, за рукав не дергают. Разве я это выдумал, иногда говорю сам себе – нет, не я. Вот и живи нормально до времени, когда и тебе будет суждено отойти из этого реального мира во тьму. Конечно слабое в том утешение, верно, мне так кажется, что придумывать себе в голове грехи и мучаться, не стоит. Будь то камни или крест, ну нет оправдания убийству, а без него, как без рук.

– От этого и страшно,- Снегирь почесал лоб.- Не надо больше об этом,- просит он.- Что мы делать будем? Тут ночевать или поедем?

– А ты как хочешь?- Сашка усаживается на лавку.

– Лучше ехать отсюда, чтобы думы не лезли в башку,- отвечает Снегирь.

– Веня! Ты с нами или как?- спрашивает Сашка смотрового.

– Я тут заночую. Мне ещё надо кое-что сделать. От вашего бугая кусок отрубил, мне на неделю хватит.

– Тогда снимаемся,- Сашка встаёт и направляется к дверям.- Бывай, Вениамин.

– Пока, мужики!- прощается смотровой.