Клубок загадок

Глава 7. Безнадега

Едва мы успели оттолкнуть от нашего корабля уже изрядно полыхающую галеру, как я заметил устремившиеся в нашу сторону еще парочку, правда на этот раз, пиратских посудин. До этого, мы имели «счастье» рубиться с калгирцами. Наше эффективное сопротивление, заставило бараханцев уважить нас, выделив не одну, а сразу две галеры. Честно говоря, я бы предпочел отказаться от такой чести, но боюсь, не имел возможности. У нас было от пяти, до десяти минут, что бы приготовиться к приему новой абордажной команды. Вот только, у нас уже не было сил выделять людей на оба борта.

На глаз, у меня еще оставалось в строю чуть более полутора сотен моих людей и почти столько же корсанцев. Всё еще не мало, но даже на противостоящем нам галеасе, было столько же, а приближающиеся галеры, могли выплеснуть еще сотни четыре. Надо было срочно разбираться с галеасом.

Снова взялся за лук, с ним я был несколько эффективней в уничтожении противника, благо слуги пополнили колчан возвратными стрелами, зловеще расцвеченными бурыми потеками.

— Добран, у нас пять минут, что бы разобраться с этими! — Я указал на бараханцев с галеаса. — Потом, к нам пожалуют новые гости!

Начальник моей дружины молча кивнул и стал раздавать команды, а я, потеснив корсанцев, занявших надстройку для стрельбы по врагам, первой же стрелой пополнил счетчик свалив очередного офицера, или кого то из младших командиров, несколько расслабившихся после моего ухода. Перестрелка корсанцев, с такими же как они сами моряками, была не слишком эффективна. Их стрелы не могли эффективно пробивать щиты противника, как впрочем и у тех наши, а топовых стрелков, по крайней мере, на противостоящих нам кораблях, среди бараханцев не нашлось.

Минута ушла на подготовку, а после, наши воины резким рывком смогли прорвать вражеский строй в нескольких местах и завязать бой уже на вражеском галеасе. Я некоторое время поддерживал их стараясь выбивать наиболее опасных противников, а потом, перевел огонь на подходящие галеры пиратов с которых уже летели стрелы в нашу сторону. Одна даже клюнула на излете меня в спину, но не смогла пробить прочный доспех. Кольчуга тройного плетения и поддоспешник благополучно погасили удар, но лопатку неприятно кольнуло.

Некоторое время, нас от прицельного обстрела, если такое вообще было возможно в исполнении моряков, спасали дымы горящей галеры, медленно смещающейся в сторону. Галеас в абордажной сцепке почти лишился хода, но корсанцы, каким то образом умудрились его медленно разворачивать в сторону берега работая парусами, что в условиях вражеского обстрела вело к дополнительным потерям, но все понимали, что без этого, нам точно крышка и делали свою работу.

Прежде чем обнаглевшие пираты поняли, что их прицельно расстреливают и стали прикрываться щитами, я успел свалить четверых наиболее здоровых. Наглецы даже и не думали прикрываться самоуверенно выпуская стрелу за стрелой в наших моряков, вынужденных лазить по мачтам. Такая быстрая расправа резко снизила интенсивность обстрела с их стороны, но я уже перенес стрельбу на вторую галеру, чуть отставшую от первой. Следовало как можно сильнее проредить ряды бараханцев прежде чем дело дойдет до рукопашной.

К моему удивлению, пираты нам подарили даже больше десяти минут. Они явно были впечатлены расправой над двумя галерами регулярной калгирской эскадры и не особо торопились вступать в рукопашную схватку, справедливо полагая, что чем дольше мы провозимся с командой галеаса, тем сильнее ослабнем, понесем потери и им проще будет расправиться с нами. К тому же, в таком случае и большая часть добычи будет их.

Этими мотивами они руководствовались, или нет, мне было неизвестно, но к тому моменту, когда они, наконец смогли пристроиться к нашему борту, в последний момент втягивая весла и забрасывая к нам многочисленные кошки и крючья, дабы надежно стянуть корабли, мы уже заканчивали загонять остатки команды галеаса в трюмы, чему те, активно сопротивлялись, помня участь галер. Правда это не означало, что мы могли отвлечь больше двух — трех десятков водолян с бараханского галеаса на защиту своего, до тех пор, пока враг не будет окончательно загнан в трюмы, что бы можно их было там блокировать минимальными силами.

Бой закипел с новой силой. Но на этот раз, корсанцы встретили примерно равного себе противника и смогли остановить его возле борта. А когда к ним присоединились водоляне, то и вовсе, бой пошел на равных. Врагов было больше, но атаковать они могли лишь на небольшом участке бортов плотно примыкавших друг к другу. Дополнительным неудобством, для пиратов, было то, что пиратские галеры были заметно ниже галеаса, что серьёзно затрудняло им штурм. Плотный строй щитов и копья, резко гасили наступательный порыв морских разбойников не слишком расположенных к жестоким схваткам с равным, или превосходящим в умении противником. А прорывать строй, им умения явно не хватало.

Сражение на нашем корабле застыло в некоем неуверенном равновесии, когда ни одна из сторон не могла взять верх и все свелось к изматывающему медленному перемалыванию сил друг друга без явного эффекта. Корабли медленно дрейфовали в сторону ближайшей связки из вражеских и наших кораблей расположенных рядом. О каком либо осмысленном движении речи не шло. Сам я медленно расходовал последние стрелы, тщательно выбирая противников, что бы не истратить в пустую дефицитный боеприпас. Наши воины слишком устали, для решительной атаки, враги же явно тянули время, так же не имея достаточных возможностей для наступления и надеялись на то, что рано или поздно, где то высвободятся достаточные силы для массированной атаки нашего галеаса. Пока, к счастью и к не малому моему удивлению, насколько я мог рассмотреть, ни один из наших больших кораблей, не был однозначно захвачен, исключая купцов, но и там, с одним было неясно. А бой продолжался уже больше трех часов.

Со стороны, было бы даже где то удивительно и забавно наблюдать, как воины из враждующих отрядов стоят друг напротив друга в паре шагов и никто не решается на атаку отдыхая, пока кто то, не улучит момент для быстрого броска, короткой схватки, после чего, противники снова расходятся, добавляя, или нет на щедро пропитанные кровью доски палубы новые тела, или без этого.

Налицо наступил кризис в сражении, никто не имел достаточных сил, что бы победить, но и отступить тоже, никто не имел возможности. Мы, так уж точно. А вот враг, еще имел резервы, три не задействованных галеаса и семь более мелких судов, на которых совокупно могло быть больше бойцов чем у нас в начале сражения. И что самое интересное, нам никто до сих пор не предложил сдаться! Хотя, очевидно, сила была на их стороне. Понимали что это бесполезно и без боя мы не сдадимся?

Сглазил! С пиратских кораблей и галеаса, почти одновременно поступили предложения о сдаче. Ага, щчаз! Нет, мы еще побарахтаемся! Не знаю на что я надеялся, но по личному опыту знал, что чем дольше барахтаешься, тем выше вероятность чуда. Шанс ничтожный, но он есть! Надо только дать ему время реализоваться.

Сражение давно вылилось тупое перемалывание живой силы сторон. Мы уступали врагам в численности, но превосходили в военном мастерстве. А когда тебе противостоит монолитная стена щитов прикрывающая тяжелую и умелую пехоту к которой не подобраться с фланга, а только тупо в лоб, численный перевес перестаёт играть значимую роль. Максимум, можно позволить более частую ротацию солдат на первой линии. Но и этого счастья бараханцы долгое время были лишены. Тут, у нас имелся небольшой шанс, имея лучшее мастерство наших воинов просто перемолоть врага в лобовой, где мы были явно сильнее.

В ответ уже я сам предложил команде галеаса сдаваться, пригрозив в противном случае сжечь их корабль. Они контролировали всего один спуск в трюм, на гребную палубу и ничто нам не мешало исполнить угрозу, подготовку к чему я тут же приказал начать. К сожалению, полноценных зажигалок (горючей смеси) у нас уже не осталось, зато было масло и такелаж, которые легко дадут пищу огню.

На самом деле, никаких пленных брать я не планировал. На галеасе еще оставалось под две сотни бараханцев, нам просто сложно было проконтролировать такую ораву, при том что нас самих, было не намного больше.

Естественно, те ответили отказом и вскоре на галеасе занялся огонь, а мои воины обрубая скрепляющие корабли канаты поспешили отступить с подожженного корабля сопровождаемые беспрестанными атаками бараханцев. С большим трудом нашим воинам удалось вернуться на свой корабль. Бараханцы словно обезумели попытавшись перелезть к нам подгоняемые огнем, но мы уже отталкивали их обреченный корабль прочь пользуясь длинными веслами.

Мы успели в последний момент, кое где, огонь начал перекидываться на нас, но его быстро загасили. А вот бараханцам это не удалось, хоть они поначалу и пытались тушить пожар. Но, быстро поняв бесперспективность этой затеи, начали дружно сигать в воду.

Вот только нам, это не принесло облегчения. Пираты, поняв наши намерения, резко попытались продавить нашу оборону и активно полезли вперед. А еще, я заметил направившийся в нашу сторону очередной вражеский галеас.

— Мне кажется, или нам крышка? — утирая обильный пот с лица, задал кажущийся риторическим, вопрос Крупнов. Он, с другим отрядом лучников занимал позицию на носу и теперь пришел поинтересоваться нашими дальнейшими действиями. Его отряд, в отличие от моего, потерял половину своего состава, но продолжал размеренно посылать стрелу за стрелой на пиратские корабли.

— Может быть. — Не стал я его обнадеживать. — Но, будем надеяться на чудо!

Рутениец скептически хмыкнул.

— И какова его вероятность, этого чуда?

— Пятьдесят на пятьдесят. Либо случится, либо нет! — Вернул я ему ироничную ухмылку.

— Логично, — не поддержал моего веселья он. — А если серьезно? У нас есть какой то запасной план?

— Конечно, — не стал я его разочаровывать. — Продержаться до темноты и вплавь до берега.

Крупнов мрачно посмотрел на меня, потом на не близкий берег и выругался.

— Хреновое у Вас планирование, господин барон! — Прокомментировал он мои слова, выделив мой орденский титул.

Меня, внезапно разобрала злость. Захотелось сказать что ни будь резкое, но я удержался. Выбирать приходилось между плохим и очень плохим. Для меня уже не впервой, а вот господину виконту, похоже, раньше бывать в таких передрягах не приходилось. Мой же опыт говорил, что даже из полной жопы, бывает выход. Когда в виде чуда, когда в виде удобного случая. Нужно лишь упорство и что нибудь, обязательно случится. Не сдаваться же?! Столько усилий насмарку? Не-ет, я был намерен биться до конца, пусть сражение и выглядело уже безнадежным. В плен, или сбежать, по крайней мере попытаться, мы всегда успеем, а пока, будем барахтаться. Была у меня одна слабенькая надежда, но делиться ей я пока не хотел, очень уж призрачная она была, боялся сглазить.

Сделать что то иное, чем упорно биться, мы сейчас всё равно не могли. Каждый из наших кораблей, был облеплен минимум парой вражеских, ветер стих и даже попытайся мы сейчас уйти на веслах, не сдерживай нас абордаж, нам уже тупо не хватит гребцов.

До подхода бараханского галеаса мы успешно отбили атакующий порыв пиратов, но на этом, наши успехи закончились. Оставшимся в строю, я приказал отходить к носу и корме, где я намеревался создать устойчивые очаги обороны. Удерживать весь периметр бортов, у нас уже не было сил.

Каким то образом, мы умудрились продержаться еще час потеряв чуть более половины людей. Группировка на носу отступила на нижнюю палубу и твердо встала насмерть, держа лестницу проваливая все попытки бараханцев спуститься вниз. Такая тактика обговаривалась заранее, хотя, никто не мог предположить, что сразу все корабли окажутся в таком положении. Чуть лучше обстояло дело у моей группы защищавшей корму. Я, наконец, расстрелял последние стрелы, выбив большую часть офицерского корпуса калгирцев и пиратов после чего встал в линию сдерживая регулярные атаки противника. К исходу часа, уже утратившего уверенность и решительность. Пару раз нам предлагали сдаться и даже уплыть, взяв лодки и сохранив оружие, но я не пошел на эту глупость. Веры, что нас не обманут, не было совершенно и бой продолжался с все увеличивающимися передышками, когда стороны расходились давая отдых друг другу и возможность растащить горы трупов которые мы регулярно создавали при каждой сшибке.

Мучила жажда и дикая жара навалившаяся со штилем. Вода, пока еще была, но тело мгновенно впитав драгоценную жидкость, тут же стремилось отдать её в виде едкого пота, пропитавшего всё тело и одежду на нем. Броня, которую нельзя было снять, даже ненадолго, давила на плечи уже не нывшие от усталости, а стонавшие от боли. Сколько за сегодня я выпустил стрел, сколько раз получил по щиту и сам нанес ударов, невозможно было подсчитать. Такого изматывающего боя я не мог припомнить и по службе в легионе. Там хотя бы была регулярная ротация в линии и продолжительный отдых, даже если бой шел целый день. Тут же, почти беспрерывные бои шли не прекращаясь и смены в тылу были коротки не успевая дать отдых натруженному телу. Большинство наших потерь было именно от этого. Уставшие воины не успевали реагировать на вражеские атаки и гибли, либо получали ранения выходя из боя. Вся моя каюта была заполнена ранеными. Любомир и Натэйша, с готовностью взявшаяся ухаживать за ними не покладая рук занимались выхаживанием выбывших из строя бойцов.

Чувствуя собственное хриплое дыхание, я уже был не так уверен в благополучном исходе, как еще совсем недавно. Чудо никак не хотело приходить и сколько мы еще сможем продержаться, я не знал. Пол часа? Врядли! Потеряем еще четыре — пять человек и не сможем удержать от захвата кормовую надстройку и нам придется отступать внутрь каюты. Это даст нам еще какое то время, бараханцы вряд ли полезут внутрь, но вот что они точно смогут, так это взять управление кораблем. Им даже не обязательно будет нас выкуривать из внутренних помещений. Достаточно заблокировать там и отвести корабли в свои порты. Во всяком случае, я бы так и поступил, не став зазря ложить людей в беспрестанных атаках. Я уже сейчас видел перед собой угрюмые неуверенные лица полыхающие ненавистью, но совсем не торопящиеся нас атаковать. Водоляне и я собственной персоной, научили их уважать нас.

Для меня самого, последний час не прошел бесследно. Несколько ушибов рук, ног, головы и несколько же порезов там же, к счастью не глубоких. Щит был измочален и держался на честном слове грозя вот вот развалиться от пары серьезных ударов, но пока, берег мое тело, как и кольчуга, которая хоть и была пробита в нескольких местах, но не позволила нанести серьезного вреда моему бренному телу. По хорошему, мне бы следовало отойти в тыл, но я не мог этого себе позволить. Большинство моих воинов были не в лучшем состоянии. Совершенно не пострадавших, среди них, наверное уже и не осталось. Я как вождь, не имел права на слабость и проявление малодушия, как бы мне ни хотелось. Пока стою я, о сдаче в плен, не может быть и речи. Это было вообще не в характере водолян, особенно из воинского сословия.

Последовала новая атака. Жестокое рубилово в процессе которого мы и они яростно резались друг с другом, пытаясь на небольшом пространстве уже давно залитом кровью добраться до живой плоти под защитными доспехами и панцирями щитов. Стоило подскользнуться, и это почти неизбежно означало смерть, либо тяжелое ранение. Нас таки заставили отступить внутрь корабля и это означало короткий отдых, по крайней мере. В каюте сразу стало невероятно тесно от набившихся людей.

Стряхнув с руки остатки щита, приказавшего таки долго жить, обвел сумрачное помещение взглядом подсчитывая наличные силы. Полтора десятка боеспособных и еще два — раненых не способных продолжать бой. Еще пара десятков корсанцев, может чуть больше, сторожили грузовой люк. Сколько то, вряд ли больше, чем со мной, должно было быть у носового спуска на нижнюю палубу. 15–18 % от первоначального состава отправившегося в рейд!

В голове была пустота и апатия. Смертельная усталость вымела даже страх за дальнейшую судьбу. Единственное чувство которое оставалось — обида за поверивших в меня людей и нашедших лишь смерть и возможно, плен, кому посчастливится выжить.

— Велеслав, живой! Ты не ранен, где? Тебя срочно надо перевязать! — Стоило мне оказаться внутри помещения, как тут же ко мне подскочила орчанка захлопотавшая надо мной.

Её искренняя забота, вымела серую плесень обиды и сожаления, наполнив сердце теплом и счастьем. Было очень приятно получить искреннюю, во всяком случае, я не заметил в ней фальши, заботу обо мне. Девушка быстро и умело ощупывала меня со всех сторон обнаружив то, чего я в адреналине боя не заметил и только сейчас, немного расслабившись, ощутил, вместе с накатившей слабостью. Здоровенная прореха в кольчуге на боку и нарастающая боль. Не удержал таки щит!