Клянусь своим сердцем

ГЛАВА 6

Судьба — сука.

ТЕЙЯ

ПРОШЛОЕ

Сегодня вечером я впервые танцевала на сцене. Люцифер обещал прийти на час или два раньше, просто чтобы первым увидеть меня. Я знала, что нам обоим будет некомфортно, когда мужчины будут похотливо пялиться на меня на протяжении всего танца, но мне было все равно, пока Люцифер был в комнате, чтобы защитить меня.

Прошло уже несколько месяцев с момента нашего первого поцелуя. И ни для кого из нас не прошло ни минуты, когда мы подумали бы, что этот прыжок был ошибкой. Это был величайший подарок для нас обоих. Вскоре после этого Люцифер рассказал о нас своей матери. К моему большому удивлению, она рассмеялась, признавшись, что знала, что между нами что-то происходило, когда замечала, как Люцифер несколько раз тайком сбегал.

Но когда пришла моя очередь рассказать об этом тете, она завизжала от счастья, захлопала в ладоши, как маленькая девочка, и крепко обняла меня. В тот вечер она даже пригласила Люцифера на ужин, чтобы сблизиться. Было немного неловко, но встреча с людьми, которые важны в моей жизни, сделала все это горько-сладким.

Переодевшись в топ с запáхом из красного нефрита и брюки-стремя со стразами, я помчалась к тете Мелани, которая ждала в своей комнате, чтобы сделать мне макияж. После часа неподвижности, пока тетя накладывала мне на лицо тональный крем и густые тени для век, я мельком увидела свое отражение в зеркале. Я выглядела почти так же, как все остальные танцовщицы в клубе. Это придало мне смелости, но в то же время я еще больше занервничала из-за того, что должно было произойти. Все, что я могла сделать, это надеяться, что Люцифер не возненавидел бы меня за это после сегодняшней ночи.

Но сегодняшний вечер особенный для нас обоих.

В конце моего танца я собиралась сказать ему эти три волшебных слова. Мы уже довольно давно вместе, но ни один из нас еще не сказал «я люблю тебя». Но на этот раз я сделала бы первый шаг. Я действительно хотела, чтобы он знал, что действительно значил для меня.

Теперь, когда я полностью одета и готова к своему первому выступлению, я не могла не чувствовать, как мое сердце забилось быстрее с каждой проходящей секундой.

Стук в дверь заставил меня обернуться, и я увидела, что мой дядя стоял на пороге, приветствуя меня своим обычным суровым взглядом.

— Твое выступление начнется через два часа. Будь готова, когда я тебя позову.

Я кивнула.

— Разве она не прекрасна, Рик? — восхищалась тетя Мелани, гладя меня по спине.

Дядя оглядел меня с ног до головы, словно осматривал, отчего я уже почувствовала себя неловко.

— Да, пойдет.

С этими словами он вышел из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Испуская тяжелый вздох, мое тело съежилось, поскольку я уже почувствовала себя несостоявшейся. Словно чувствуя, что моя уверенность в себе упала, тетя подняла мое лицо и одарила меня своей нежной улыбкой.

— Я знаю, ты, должно быть, думаешь, что танцевать полуголой перед таким количеством мужчин — это постыдно. Поверь мне, я знаю, потому что была там. Но знаешь, что заставило меня передумать? — спросила она, заправляя выбившуюся прядь волос мне за ухо.

Я покачала головой.

— Когда я впервые вышла на сцену, я просто убедилась, что мой разум пуст. Я представила себе пустую сцену в пустом клубе, где больше никого нет, кроме меня самой. Я была и танцором, и зрителем. Когда я танцевала для себя… все казалось по-другому.

Я слушала ее слова, как будто это был стих, и по-новому поняла свой кошмар. Это правда, я не хотела быть танцовщицей на шесте, но если бы такова была моя судьба, я могла бы превратить это во что-то, что могло бы стать новой мечтой. Может быть, когда я стала бы намного старше, я смогла бы уволиться и начать брать уроки танцев, а пока могла бы использовать эту сцену в качестве практики.

— Они могут видеть, как ты танцуешь и ходишь по сцене, но они не смогут увидеть, что находится здесь, — она указала на мое сердце, — потому что это будет принадлежать только тебе. Оно не продаётся. Так что выходи и выступай, так будет лучше.

Тепло расцвело в моем сердце от ее трогательных слов. Несмотря на то, что моя мама ушла от меня, тетя Мелани понимала меня так же, как и она. Она изо всех сил старалась спасти меня от темного мира дяди Рика, насколько это было возможно.

— А сегодня вечером, как насчет того, чтобы ты потанцевала для парня, которого ты так сильно любишь, потому что в отличие от тех злых людей, он будет единственным человеком, который увидит тебя такой, какая ты есть на самом деле.

Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули, а тетя Мелани усмехнулась и, бросив последний взгляд на мой наряд и макияж, вышла из комнаты.

Я достала свой телефон, набрала быстрое сообщение Люциферу с вопросом, когда он приедет, и он немедленно ответил, говоря, что уже в пути.

Я не смогла сдержать глупой улыбки, расползающейся по моему лицу, пока ждала, когда он приехал бы сюда.

Увидел бы он меня такой, какой видел всегда, как будто я значила для него весь мир? Понравился бы ему мой танец? Сказал бы он, что тоже любит меня?

От одной мысли об этом моменте я так сильно покраснела. Я посмотрела на свой телефон, чтобы проверить время, которое показывало 8 вечера. Еще пятнадцать минут, и он будет здесь.

Пятнадцать минут быстро превращаются в два часа. Пришло время для моего танца, но Люцифера нет и в помине. Я спросила свою тетю и других танцоров о прибытии Люцифера, но они его еще не видели. За последние два часа я звонила ему, наверное, миллион раз, но каждый раз ответы попадали прямо на голосовую почту. В какой-то момент я позвонила на его городской телефон, но никто не ответил.

Что происходило?

Это очень непохоже на Люцифера — вот так срываться. Но я нутром чувствовала, что что-то очень не так, и я должна это выяснить.

Никому ничего не сказав, я переоделась и надела футболку и брюки поверх платья, прежде чем выскользнула из здания. Я села на велосипед и помчалась к дому Люцифера, не беспокоясь о том, что на моем лице чертова тонна косметики. Я крутила педали так быстро, как только могла, желая, чтобы мышцы моих ног работали усерднее. Прохладный ветерок продолжал ласкать мои щеки, а темное небо было как вуаль для заходящего солнца.

К тому времени, когда я добралась до его дома, он показался мне совершенно темным и пустым, если не считать нескольких слоняющихся вокруг охранников. Я в замешательстве нахмурилась и направилась туда, не позаботившись припарковать свой велосипед.

Дверь и окна были закрыты. И внутри было совершенно темно. Я знала, что разговаривать с охранниками бесполезно, они ненавидели меня так же сильно, как и мистер Ди'Амико. Даже несмотря на то, что Люцифер сказал что-то о том, что его отец уехал в командировку.

Где Люцифер? Его мама и брат?

Что происходило?

Достав телефон, я снова позвонила Люциферу, но на этот раз я услышала звук изнутри. Я отчетливо услышала его мелодию звонка через входную дверь.

Если никого нет дома, то, похоже, он забыл взять с собой телефон. Но где, черт возьми, он?

Чувствуя напряжение и тревогу, пульсирующие в моем теле, я огляделась вокруг, чтобы найти хоть какой-нибудь намек на то, где он мог быть. И вот тогда я нашла свой ответ, когда увидела, что в доме их соседа горел свет.

Я побежала к их дому и постучала, хотя мне просто хотелось ворваться внутрь. Дверь немедленно открылась, и я нашла двух охранников, стоящих на пороге, которые выглядели смущенными и настороженными, увидев меня.

— Здравствуйте… ммм… вы не знаете, где миссис Ди'Амико и ее сыновья? — тут же спросила я.

Один из них на секунду нахмурился, прежде чем выражение его лица сменилось выражением жалости и печали, отчего мое сердце сжалось. Боже мой. Что-то случилось с Люцифером?

— Ты не знаешь? — тихо спросил охранник с черными волосами и татуировкой на шее, пока я терпеливо ждала ответа, ожидая, когда он открыл бы мне правду.

— Что не знаю?

Я чувствовала это нутром. Я знала, что случилось что-то плохое. Что-то зловещее.

— Миссис Ди'Амико внезапно упала в обморок во время работы в своем саду. Ее доставили в больницу общего профиля, и оба ее сына сейчас находятся с ней там.

Внезапно все просто замерло на минуту, пока я переваривала новости. Розали в больнице… О Боже…

Но когда…

— Когда все это произошло?

— Сегодня днем. Насколько я знаю, она в операционной.

Не теряя времени, я села на велосипед и поехала в больницу общего профиля. Я должна быть там. Мне нужно.

Я нужна Люциферу, но больше всего я нужна и Розали.

Она была мне как мать, и я не могла ее потерять… Я просто не могла. Я проглотила комок в горле, изо всех сил пытаясь сдержать подступающие слезы, пока крутила педали все быстрее и быстрее.

Она в операционной. Боже, пожалуйста. Ты забрал у меня маму и папу, но не забирай Розали. Просто, пожалуйста, не надо. Я умоляю тебя, потому что потерять ее было бы все равно что потерять часть Люцифера. И я никогда не смогла бы стать свидетелем этого.

Я не могла.

Но сколько бы раз я не молилась Богу, в конце концов мне показалось, что мои молитвы не были услышаны.

НАСТОЯЩЕЕ

Раскат грома вырвал меня из воспоминаний, побуждая смахнуть слезы тыльной стороной ладони.

Я посмотрела вокруг и заметила, что погода стала мрачной по мере приближения шторма.

— Пора возвращаться домой, — сказала я себе.

Эта вилла — не дом, так зачем же я лгала себе?

Почему?

Чем больше шагов я предпринимала, чтобы уйти из этого места, тем труднее мне возвращаться к реальности. Но в данном случае я беспомощна. Я привязана к этому так называемому дому.

Когда я подошла к машине, водитель открыл мне дверцу и поехал домой.

К счастью, я добралась до виллы за несколько часов до прибытия Аида. Итак, далее я была поглощена приготовлением ужина.

В ту минуту, когда я услышала, как открылась входная дверь, я сразу поняла, что это Аид, так как было почти 9 вечера — его обычное время прибытия. Я вышла в коридор, чтобы поприветствовать его, как идеальная жена, которой я притворялась.

Передав свой чемодан Ромеро, он поднялся наверх.

Ни привета. Ни как дела. Ни как прошел твой день.

Половину времени я была невидима для него. И я появлялась в его глазах только тогда, когда он чего-то от меня хотел.

Боль. Секс. Подготовка к вечеринке.

Я застряла в тюрьме. И точно так же, как любой другой заключенный, я хотела освободиться от этих решеток, но каждый раз я напоминала себе, почему вышла за него замуж и почему не могла его бросить.

Когда Аид вошел в столовую, он просто стоял рядом с моим местом.

Никакого гнева. Никакого разочарования.

Но я все еще делала короткие медленные шаги, когда подошла к столу с едой в руке. Мой пульс участился в ожидании его удара в любой момент. Но когда я поставила тарелки на стол, стоя так близко к нему, что его рубашка коснулась моей руки, я вздрогнула и закрыла глаза.

Я ждала, не смея открыть глаза, чтобы встретиться с его злобным взглядом, полным ненависти.

Но, к моему удивлению, ничего не происходило. Когда я открыла глаза, то встретила растерянный взгляд Аида, как будто он не знал о моем рефлексе.

— Что случилось? Я просто пытался подвинуть для тебя стул, — сказал он.

Я замерла от его странного поступка.

— Я… я… я просто подумала…

Он провел по моим щекам тыльной стороной ладони, пронзая мое тело страхом, пока я проглатывала комок в горле.

— Может быть, тебе нужно немного отдохнуть, любимая. Пойдем, поужинаем.

Хотя он сформулировал это как предложение, я знала, что это было что угодно, только не рекомендация. И, как он и сказал, он отодвинул мой стул, прежде чем жестом предложил мне сесть. Не теряя ни секунды, я опустилась, пряча свое потрясение глубоко внутри.

Аид тоже занял свое место, и мы оба принялись за еду.

Откусив первый кусочек, Аид издал счастливый вздох, как будто ему действительно понравилась еда, которую я приготовила для него. Я откусила тот же кусок, но еда была обычной, не похоже, чтобы я готовила что-то изысканное.

Что происходило?

— Это так вкусно.

Мои руки застыли при его словах, когда я посмотрела на него с разинутым ртом. Что он только что сказал?

Он облизнул губы, затем посмотрел на меня с мягкой улыбкой, которую я забыла, так как мы давно не делились ею, и нежно коснулся моей руки.

— Как прошел твой день?

— Ммм… хорошо. Как прошёл твой?

Пальцы скользнули по моему запястью.

— Теперь, когда я с тобой, мне лучше.

Следующие несколько минут между нами царила тишина, что я знала лучше, чем его неожиданно ласковые слова. На протяжении всего ужина я перебирала в уме разные причины его странного поведения.

В этом определенно была какая-то цель. Но какая?

Доев последний кусочек, Аид отложил вилку и откинулся на спинку стула, нежно сжимая мою руку.

— Я тут подумал кое о чем…

— О чем? — спросила я, умоляя его дать мне ответ.

— Мы женаты уже пять лет. И мы были только вдвоем, но как насчет того, чтобы стать семьей? Завести вместе ребенка.

Что за хуйня?

— Почему? — я выпалила вопрос, не подумав, и это слово прозвучало шокированно.

Мы никогда не говорили о том, чтобы завести детей. Однажды я подумывала поговорить с ним о том, но когда он начал меня бить, я испугалась за будущее. Если он такой бессердечный, когда дело касалось меня, то, дай Бог, чтобы мои дети никогда не узнали бы, что означало иметь такого отца.

Все могло стать хуже, чем уже было, и я готова терпеть любую боль, каждый удар и пощечину, но я бы не позволила своим детям столкнуться с этим.

Выражение лица Аида изменилось за считанные секунды, когда он прищурился, глядя на меня, его рука слегка сжалась в предупреждающем жесте.

— Что ты имеешь в виду под «почему»? — спросил он, и его голос потемнел.

— Я просто подумала, что ты подолгу работаешь и возвращаешься домой уставшим. А появление детей добавит еще больше стресса…

Он пожал плечами.

— Я справлюсь.

Я бы предпочла, чтобы он этого не делал. Я ни за что на свете не позволила бы своим детям страдать в том аду, в котором я жила, и ради этого я готова никогда не заводить от него детей. Я схватила его за руку, которая уже лежала на моей, скрывая свой страх за очень неискренней улыбкой.

— Я просто думаю, что нам следует подождать еще немного… Пока мы оба не будем готовы, — сказала я.

Пожалуйста, согласись со мной. Пожалуйста, согласись со мной.

Я мысленно умоляла его.

— Я думаю, мы оба готовы завести детей, — сказал он, не купившись на мою чушь.

— Дело не только в том, чтобы иметь детей, Аид. Речь также идет о том, чтобы растить их, проводить ночи без сна и воспитывать их, кормить их каждые несколько часов, менять им подгузники и слушать, как они постоянно плачут. Мы должны быть готовы ко всем этим испытаниям, потому что растить детей очень тяжело, — я перечислила все трудные аспекты, которые могли бы заставить его изменить свое мнение.

Он на мгновение опустил взгляд в свою чистую тарелку, похоже, передумывая заводить ребенка. Я бы хотела, чтобы он передумал во время нашей свадьбы, тогда мы бы не поженились.

Аид купился на мою чушь.

— Я думаю, ты права. Иметь детей было бы дополнительной ответственностью. Может быть, мы сможем подождать год, а потом попробуем.

Я знала, что это лучший ответ, который я могла получить на данный момент, поэтому не стала больше преувеличивать и кивнула в знак согласия.

— Да, это было бы здорово.

Нет, это было абсолютно ужасно. При мысли о том, что он избивал моего сына или дочь, у меня по коже побежали мурашки. Теперь я боялась, что он будет ждать максимум год, прежде чем у меня кончились бы оправдания.

— Как насчет того, чтобы нам с тобой поехать в отпуск на День благодарения? Как тебе Франция?

Я никогда не была в Париже.

— Звучит захватывающе.

Со счастливой улыбкой он встал и вышел из комнаты. У меня, с другой стороны, пропал аппетит из-за моей ситуации с Аидом. Мой муж хотел от меня ребенка. И я понятия не имела, как увильнуть от этого в следующий раз, когда об этом заговорили бы.

На этот раз мне повезло, но я не знала, повезло бы мне в следующий раз или нет.