Клянусь своим сердцем

ГЛАВА 18

Свет рождается во тьме.

ТЕЙЯ

Я сидела в машине последние тридцать минут, и мое любопытство росло с каждой минутой. За завтраком я спросила его, куда мы направляемся, но в ответ получила только молчание.

«Uncover» Зары Ларсон, гремела по радио, заполняя тишину, пока мы не пересекли шоссе. Все здесь выглядело так непохоже на Нью-Йорк; такое ощущение, что здесь ты дома.

Глаза Люцифера оставались на дороге впереди, пока он вел машину. Сглотнув, я сделала движение, чтобы довести свой план до конца, когда положила свою руку на его руку, лежащую на рычаге переключения передач.

Мой взгляд оставался прикованным к проплывающим мимо деревьям и виноградникам, я почувствовала его взгляд на себе, но не рискнула взглянуть на него. Боялась, что меня поймали бы.

Но когда он не убрал мою руку, я испустила небольшой вздох облегчения, чувствуя почти надежду, что мой план сработал бы. Проехав следующие полчаса, он припарковался на подъездной дорожке к одноэтажному дому. Он вышел из машины, и я последовала его примеру.

Порыв свежего воздуха коснулся моего лица, когда я огляделась. Мы были недалеко от берега моря. Был слышен шум разбивающихся волн и аромат соленого моря и земли. Во дворе перед домом было разбросано несколько игрушек: куклы Барби, трехколесные велосипеды, футбольные мячи, скакалки.

Когда я подняла глаза, вывеска попала в поле моего зрения, застав меня врасплох.

Приют "Новая Надежда".

Люцифер вошел в дом, я последовала за ним. Крыльцо было ухоженным, и на нем был небольшой сад с полевыми цветами.

Внутри дома было довольно тихо, за исключением успокаивающих звуков, доносившихся с берега моря. Он был довольно простым, но очень просторным и подходящим для детей. Когда мы проходили мимо гостиной, Люцифер направился наверх, как будто он знал, где находились обитатели этого дома.

Но почему он здесь?

Когда мы дошли до конца коридора, я услышала слабый голос, отдающийся эхом. Женский голос. Казалось, она что-то напевала.

Без стука Люцифер осторожно приоткрыл дверь.

Внутри было, по-видимому, более двадцати детей, стоявших на коленях на покрытом ковром полу лицом к маленькой статуе Иисуса. Монахиня, повернувшись к нам спиной, стояла перед статуей и, склонив голову, читала молитву. Несколько детей последовали ее примеру, а некоторые выглядели смертельно скучающими. Большинству из них, казалось, было от пяти до девяти лет.

Люцифер, с другой стороны, прокрался внутрь на цыпочках, как грабитель. Скучающие заметили его присутствие. Вместо того, чтобы испугаться или запаниковать при приближении незнакомца, все они выглядели радостно, а на их лицах расплылись широкие улыбки. Он сделал им знак молчать, приложив указательный палец к своим пухлым губам. Дети подражали ему, пытаясь сдержать хихиканье. Монахиня перекрестилась, показывая, что она почти закончила молитву. Люцифер приблизился к ней, как будто собирался напугать ее, как ребенка, и был почти рядом с ней, когда леди заговорила.

— Люцифер, сейчас время молитвы, а не запугивания.

При этих словах все дети разразились смехом. Некоторые хлопали и катались по полу, а Люцифер скорчил грустную гримасу, как будто кто-то украл его шоколад.

Монахиня повернулась к нему лицом. На вид ей было за пятьдесят, вокруг глаз и на лбу почти не было морщин, хотя оливковая кожа и серые глаза еще больше подчеркивали ее красоту.

— Как ты узнала? — спросил Люцифер.

— В следующий раз используй другой одеколон. Я тебе несколько раз говорила, что от мускусного запаха у меня всегда подергивается нос, дитя мое.

Дети хихикали, наблюдая, как Люцифера весело отчитывали. Я не осознавала, что так же лучезарно улыбаюсь, как они, пока не почувствовала, что у меня заболели щеки.

— Я уже в пятый раз пользуюсь новым одеколоном, и мне нравится каждый раз, когда у тебя дергается нос. Почему бы тебе просто не сказать мне, от какого из них у тебя не будет дергаться нос?

Она легонько похлопала его по щеке.

— Это, дитя мое, тебе предстоит выяснить самому.

Люцифер закатил глаза, когда внезапно мальчик встал и указал на него пальцем.

— Невежливо закатывать глаза. Правда, мать Лаура? — мальчик говорил тонким, пронзительным голосом.

Мальчик был одет в красную футболку с Человеком-пауком и фигуркой Человека-паука в руках.

— О да? Ты делал то же самое на день рождения Джастина, Малком. Может, мне подарить тебе Человека-паука, а?

Люцифер сделал движение, чтобы поймать его, когда Малком с визгом выбежал из комнаты, но, увидев меня в дверях, немедленно остановился. Другие дети следили за суматохой и смотрели на меня так, словно я была музейным экспонатом.

— Кто она? — спросил Малком, цепляясь за своего Человека-Паука.

Люцифер колебался. Кто я такая? Хотела бы я сама знать ответ на этот вопрос, малыш.

— Я друг Люцифера, — ответила я прежде, чем Люцифер успел это сделать.

— Ты его девушка? — спросила меня девочка в желтом платье и с косичками, сопровождаемая хихиканьем остальных.

— Елена, — мягко пожурила мать Лаура.

— Что? Я слышала в школе, что когда мальчик и девочка вместе, то они парень и девушка, — захныкала Елена, накручивая кончики своих косичек, выглядя застенчивой и нервной.

— Она не моя девушка.

Напряжение и раздражение отчетливо слышались в его голосе, но детям это было незаметно.

— Тогда она твоя жена! — взвизгнула Елена, хлопая в ладоши, и остальные дети начали прыгать и пищать от радости, как будто их рождественское желание исполнилось.

Все они бросились ко мне и один за другим начали свою серию расспросов, которые заставили мои нервы затрепетать от беспокойства.

Как тебя зовут?

Когда вы поженились?

Ты носила хрустальную туфельку, как Золушка?

Тебе нравятся M & Ms?

Это было цунами вопросов, захлестнувших мой разум, пока я стояла неподвижно, не зная ответов ни на один из этих вопросов.

Я услышала, как мать Лаура хлопнула в ладоши, привлекая всеобщее внимание, и объявила:

— Я уверена, никто не хочет пропустить яблочный пирог в столовой, верно?

Это легко отвлекло детей, когда они толпой прошли мимо меня, направляясь вниз.

— Кажется, ей стало намного лучше, — сказал Люцифер матери Лауре нежным голосом, который я слышала давным-давно.

— Да. Школа и книги не дают ей скучать. Ей больше не снятся кошмары.

— Хорошо, — он кивнул.

— Как тебя зовут, дитя мое? — спросила она меня на этот раз с нежной улыбкой, направляясь ко мне.

— Тейя.

— Какое красивое имя для красивой женщины. Она твоя подруга, Люцифер?

Он едва заметно кивнул, держа руки в карманах костюма.

— Я сейчас вернусь, — пробормотал он себе под нос и вышел из комнаты, даже не взглянув на меня.

— Хочешь яблочного пирога, дитя мое? Это мой секретный рецепт.

Ее мягкость и вежливость согрела мое сердце, когда я кивнула в ответ и последовала за ней вниз, присоединяясь к детям.

Мы провели половину дня, наблюдая, как дети играли или бегали по берегу в поисках морских раковин.

Мне удалось провести время с Еленой в роли жены, Люцифером в роли ее мужа и мной в качестве их гостя. Было редким зрелищем наблюдать, как Люцифер соглашался с каждым решением Елены по дому и покупкам. Но когда она ругала его за то, что он пролил чай, мне было трудно сдержать смех. Елена действительно была особенной.

И пребывание с ней пробудило некоторые неприятные воспоминания, которые я хотела похоронить в своем сердце. У нее были почти одинаковые черты Люцифера и меня. У нее были его волосы и нос, но ее глаза были точь-в-точь как у меня, как будто я видела в ней свое отражение.

Время от времени я чувствовала на себе его взгляд, когда смеялась. Неосознанно я поняла, что прошло много времени с тех пор, как я расслаблялась в последний раз.… Я едва могла вспомнить, когда в последний раз искренне улыбалась. С Аидом я изображала улыбку, как потрепанная кукла, которая снаружи выглядела очаровательно, но мир не подозревал, что внутри было полно глубоких порезов и ран, с которыми я столкнулась за закрытыми дверями.

Пребывание здесь подарило мне маленький кусочек райской стороны мира, где существовала невинность, красота, любовь и истинное счастье.

Помогая маме Лауре мыть посуду, я узнала больше об этом заведении.

— Люцифер открыл этот приют, прежде чем он стал складом наркотиков. Раньше я работала в церкви, но ее сжег предыдущий заместитель босса. К счастью, Люцифер нанял меня присматривать за этим приютом и детьми. Каждый месяц он присылает деньги и обеспечивает питание и образование для этих малышей, — сказала она, вытирая руки полотенцем. — Я не знаю, где он нашел эти потерянные маленькие души, но я точно знаю, что когда все они страдали в чудовищном мире, Люцифер был тем, кто показал им луч надежды и новой жизни. Никто из них не знает, что он младший босс, и я им не говорю. Все они боготворят его как своего спасителя. И сам Люцифер обожает их от всего сердца.

Мое сердце замерло.

Каждый раз, когда я пыталась возненавидеть Люцифера, у меня ничего не получалось.

Я жила в иллюзии и внешности людей. Я всегда знала, что реальность этого мира сурова и что красоты не существовало.

Он вел себя безжалостно и бессердечно перед всем миром, но в глубине души мальчик, которого я впервые встретила в домике на дереве, там… где-то спрятан в углу.

И этот мальчик обретал свободу, когда он с этими детьми…когда он здесь.

Я проглотила комок в горле, когда мои глаза нашли Люцифера, который смотрел на берег моря. Стоял высокий и гордый, как будто хотел доказать морю, что он сильнее этих диких разбивающихся волн.

Почему Люцифер? Почему здесь?

От кого ты прятался?

Я хотела пойти туда и спросить его сама, но я не рискнула этим.

Неважно, насколько сильно он был частью этого света, я не могла позволить этому ослабить мое сердце.

Не сейчас. Никогда.

Мне нужно было быть сильной ради себя… ради своей свободы.

Так почему же тогда мое сердце болело от желания быть там, с ним?

Стоять рядом с ним, обвив его руками… Успокаивать его своими словами, чтобы разрушить все, что его беспокоило…

Почему?

Почему я хотела розу с шипами, зная, что меня будут колоть бесчисленное количество раз, а в итоге не будет ничего, кроме крови и боли?

Наше время подошло к концу, и когда мы добрались до его машины, была уже ночь.

Все дети вышли попрощаться с нами.

— Ты придешь снова? — спросила Елена с обнадеживающей улыбкой.

Люцифер с легкой улыбкой взъерошил ей волосы.

— Конечно.

Елена захихикала, ее щеки покраснели от застенчивости.

— Не ты, глупыш. Я спрашивала твою жену. Она приедет к нам снова?

Я заметила, как напряглось тело Люцифера. Его кулаки сжались по бокам, а линия подбородка напряглась.

Он знал, что в следующий раз меня здесь не будет.

Следующего раза для меня никогда не будет с той минуты, как Люцифер вернул бы меня обратно к Аиду.

Это мой первый и последний визит.

Но он не хотел говорить правду, как и не хотел лгать Елене.

Прочистив горло, я опустилась перед ней на колени и обхватила ладонями ее пухлые маленькие щечки.

— Надеюсь, — прошептала я.

С зубастой улыбкой она крепко обняла меня, прежде чем я отошла и попрощалась с этим местом в последний раз.

"Tell Me You Love Me" Деми Левато заполняла машину, когда мы возвращались к нему домой.

На этот раз я держалась на расстоянии, зная, что его скрытая чистота призвала бы меня.

Вопросы бродили у меня в голове в поисках ответов сами по себе.

Как он мог быть добрым? Как у него вообще могло быть сердце? Зачем он привел меня сюда сегодня?

— Елена, кажется, особенная для тебя. Где ты ее нашел? — я нарушила тишину между нами, но тут же пожалела о своем решении, когда он не ответил мне.

Конечно, он бы этого не сделал.

Через несколько минут он откашлялся, прежде чем пробормотать.

— Она особенная. И я нашел ее спрятанной под кроватью после того, как убил ее родителей.

Он что?

— Я был в Марокко по делам. Ее отец был одним из крупнейших торговцев оружием, который воровал мои припасы. Как предатель, я воздал ему по заслугам. Смерть. Его жена была такой же сумасшедшей, как и он, поэтому мне пришлось избавиться от нее. Во время обыска в доме, Франко рассказал мне о девочке, которая пряталась под кроватью, крепко прижимая к себе куклу. Я не просто нашел маленькую девочку, — он тяжело вздохнул, не сводя глаз с уже темной дороги, прежде чем продолжить, — я нашел потерянную душу, которая не заслуживала смерти. Ее родители были наказаны за свои грехи. Но она? У нее не было недостатков… Поэтому я взял ее к себе и отправил в приют. Сейчас она едва помнит тот инцидент.

Я услышала, как мое сердце учащенно забилось от его признания.

Я редко слышала о том, чтобы младший босс помогал кому-то невиновному. Даже если они и помогли, то в основном для вида.

Но для Люцифера было ясно, что он сделал это без эгоизма. Возможно, он сделал это потому, что в какой-то части увидел в ней себя.

Я до сих пор помнила, каким потерянным он был, когда умерла его мать.

Это его способ искупить вину за смерть своей матери?

Вскоре мы добрались до дома, где Франко приветствовал Люцифера кивком и не удостоил меня взглядом. Не то чтобы это имело для меня значение.

После нашего ужина, прежде чем я направилась наверх, что-то в лице Франко привлекло мое внимание. Это было то, как он смотрел на Люцифера.

Его глаза темнели всякий раз, когда Люцифер не смотрел на него. Время от времени он тоже облизывал губы, сверля Люцифера пристальным взглядом. Я понятия не имела, заметил это Люцифер или нет, но я начинала подозревать Франко.

Был ли он… Нравился ли ему Люцифер по-другому?

Я редко разговаривала с Франко, и он едва отвечал на мои вопросы. И единственным взаимодействием, которое он мне дарил, были прищуренные глаза или свирепый взгляд.

Но теперь мне казалось, что эти предупреждающие взгляды были обращены ко мне из-за моей близости с Люцифером.

Я вернулась в свою комнату и села за туалетный столик, готовясь к своей свободе, как воин перед битвой.

Выпрямив волосы и нанеся легкий макияж, я переоделась в кружевное белье королевского синего цвета. Надев туфли на высоких каблуках, я закуталась в шелковый халат, прежде чем вышла.

Мои нервы… мое сердце бешено колотилось… мое дыхание стало коротким и неглубоким.

Я могла это сделать. Я должна была это сделать.

ЛЮЦИФЕР

Это было ясно. Она отчаянно хотела узнать, почему я отвез ее в приют. Почему она?

Если ты когда-нибудь найдешь ответ, Тейя… Дай мне знать, поскольку я сам не знал ответа.

Я сидел в своем кабинете и смотрел на огромное пламя в камине. Была почти полночь. Окна были закрыты, и лунный свет каскадом лился в окно. Положив правую ногу на левое колено, я со вздохом откинулся на спинку своего плюшевого кресла. Держа в руке стакан виски, я свободной рукой почесывал свою пятичасовую тень.

Комната была наполнена музыкой, играющей из музыкального автомата на книжной полке.

Вид Тейи, улыбающейся и ладящей с детьми, пробудил что-то внутри меня. Что-то, что я давным-давно похоронил глубоко на кладбище своего сердца. Каждый раз, когда я говорил себе, что она всего лишь пешка в моей победе, я знал, что лгал себе.

Аид никогда не заслуживал ее. Не он был тем, кто влюбился в нее с первого взгляда. Он не был тем, кто уничтожил бы все, что могло стать причиной ее слез. Он не был тем, кто нашел луч надежды в ее глазах.

И он никогда не был тем, кто все еще испытывал к ней чувства, даже когда она предала его.

Но я был ничем не лучше Аида.

Я причинял ей боль бесчисленное количество раз. Я заставил ее усомниться в моей безусловной любви к ней.

Я был тем, кто лишил ее смысла любви и доверия в жизни.

И все потому, что я слишком сильно заботился о ней.

В те мрачные дни я был скован угрозами моего отца. Он не знал о моих отношениях с Тейей, и я изо всех сил старался, чтобы так и оставалось, зная, какими могут быть последствия. Но мне не следовало недооценивать его.

В ту минуту, когда он узнал о моем романе с Тейей, я понял, что он собирался выбить из меня все дерьмо. И, боже, он это сделал.

Я почти чувствовал, что мое дыхание вот-вот испарилось бы. Но этот ублюдок сохранил мне жизнь, чтобы причинить еще больше боли. Я принял все это без борьбы… все ради нее. Я должен был защитить ее.

На рассвете, когда он устал, а я едва мог пошевелить хоть единым мускулом, он опустился передо мной на колени, и лужа моей крови оказалась у него под ботинками, когда он заговорил.

— Я не знаю, сколько раз мне придется говорить тебе держаться подальше от этой сучки, — выплюнул он, его ноздри раздулись, как у быка.

Моя кровь стекала с костяшек его пальцев в доказательство того вреда, который он мне причинил.

— Но на этот раз с меня было достаточно.

У меня кровь застыла в жилах, когда я почувствовал глубину его угрозы.

— Будь рядом с ней еще раз. Один. Еще. Одно. Мгновение. И она сразу умрет прямо у тебя на глазах, — прорычал он.

Мои глаза широко открылись, когда я попытался обрести дар речи или пошевелить руками, чтобы остановить его… Что угодно… что угодно, лишь бы спасти ее.

— Мне, блядь, все равно, что ты ей скажешь, но тебе лучше никогда не видеть ее лица и не сметь даже думать о ней снова. Лучше запомни это, Люцифер. Иначе вы оба проведете остаток своих жизней среди мертвых.

Он встал, оставив меня в темном подвале.

Я проглотил комок в горле, изо всех сил стараясь пошевелиться, но не смог.

Я знал, что наши отношения не будут приняты в этом мире. И все же я надеялся на это. С ней у меня всегда была надежда… Но что у меня было без нее?

Я сжал кулаки, чувствуя, как мое сердце бешено колотилось в груди, понимая, что вся эта боль будет ничем по сравнению с болью, которую испытает Тейя, когда я оставил бы ее.

Она не смогла бы этого вынести.

Это всегда моя вина. Я разрушал все, чего хотел. Я разрушал все, к чему прикасался.

В конце концов, дьяволу никогда не суждено быть рядом с ангелом.

Это самый абсолютный закон.

Залпом выпив виски, я позволил золотистой амбре обжечь мне горло, поскольку она успокаивала мои нервы. Когда я порвал с Тейей, как гребаный идиот, я надеялся, что она поняла бы причину моего притворства. Она поняла бы, как мне больно видеть эти слезы боли и недоверия в ее глазах. Но ее брак с Аидом доказал мне, что я ошибался, что она никогда не верила в нас.

Если ей было все равно, то почему мне не должно быть?

Стук в дверь вернул меня к реальности.

— Входи, — пробормотал я, облизывая губы.

Она вошла в кабинет в шелковом халате, прикрывающем ее тело. Из-под полы халата выглядывали синие туфли на каблуках. Ее волосы были уложены волнами, на лице был легкий макияж.

Через несколько секунд я почувствовал, как мой член затвердел в штанах, пока я наблюдал за ней со своего стула. Несмотря на то, что я ненавидел ее за то, что она потеряла веру в нас, я все еще не мог избавиться от влечения, которое вело меня к ней. Я был давно потерянным незнакомцем, привлеченным ее манящей красотой, когда она притягивала меня к себе, как Сирена.

Осушив свой бокал, я поставил его на стол, пытаясь обдумать мотивы ее поведения на сегодняшний вечер.

Я смотрел, как она стояла в дверях с видом потерявшегося щенка, не зная, что делать. Я всегда трахал женщин, которые легко сдавались, зная, что бороться со мной бессмысленно. Но с Тейей… Я хотел, чтобы все было по-другому.

Контролирующе. Требовательно. Грубо.

Сглотнув, она, наконец, шагнула ко мне, заправляя выбившуюся прядь своих густых волос за ухо.

Музыка сменилась на " Black Atlas", поющийо Pain and Pleasure.

Она стояла передо мной, ее силуэт был темным в свете камина позади нее. Посмотрев вниз, она развязала халат, позволив ему упасть на землю.

У меня сразу же перехватило дыхание, когда мой член затвердел, пытаясь найти выход для некоторого облегчения.

За ее знойные изгибы можно было умереть. На ней было кружевное белье королевского синего цвета, стринги и бюстгальтер в тон. Мне стоило большого труда сдержаться, чтобы не сорвать с нее стринги и не съесть ее киску, как голодный лев.

Синяки на ее руках теперь превратились в поблекшие отметины.

У нее широкие бедра, тонкая талия и самые сексуальные ноги, обтянутые чулками.

Действительно, гребаная Сирена.

Сжав кулаки, я попытался взять себя в руки, не подавая никаких признаков отчаяния.

Я неподвижно сидел на своем месте, любопытствуя узнать, что она хотела сделать.

Это был ее способ подчиниться мне?

Она наконец-то сдавалась? Становилась моей?

Мои глаза приковались к ее неуверенному взгляду, когда она опустилась между моих бедер и положила свои тонкие руки на оба моих колена.

Как ответственная женщина, она, наконец, осмелела и расстегнула молнию на моих брюках.

Я потерял контроль над своей реакцией и глубоко вздохнул в предвкушении.

Я слегка приподнял бедра, предоставляя ей лучший доступ, пока она стягивала с меня парадные брюки, а затем и боксеры. Ее тонкие пальцы ласкали мой член, прежде чем вытащить его, когда он, наконец, освободился. Моя рука тут же взяла ее за подбородок, заставляя посмотреть на меня.

— Скажи мне, зачем ты здесь, Тейя? Скажи это вслух, — простонал я.

Ее пальцы обхватили мой член, нежно сжимая его, прежде чем двинуться вверх и вниз, заставляя мое тело рычать от сильного удовольствия.

Наклонившись вперед, я взял ее волосы, намотал их на руку и откинул ее голову назад, пока мой нос не соприкоснулся с ее носом.

— Ответь мне, черт возьми, Ангел.

Она моргнула, глядя на меня с приоткрытыми губами. Мурашки побежали по моей коже, когда она начала тяжело дышать.

— Принадлежать тебе, — едва слышно прошептала она.

— Лучше будь честна, Ангел, потому что, как только ты согласишься на это, я не остановлюсь, несмотря ни на что.

Облизнув губы, она прошептала:

— Я хочу этого. П-пожалуйста.

Откинувшись на спинку сиденья, как гордый король, радующийся своей победе, я слегка потянул ее за волосы. Она немного дернулась вперед, издавая хныкающий звук. Ее глаза потемнели, обозначая интенсивность ее предвкушения, ее дыхание ласкало мой возбужденный член, заставляя мою кровь биться быстрее.

Этой ночью ты будешь полностью моей, черт возьми.

— Докажи это. Соси мой член, пока я не увижу, как слезы текут по твоим щекам, а слюна стекает по подбородку, — прошипел я. — Соси его, как мой добрый маленький ангелочек.

Ее тело начало дрожать от моих слов. Ее кожа вспыхнула, как адское пламя. Она хотела этого. Она нуждалась в этом, как в следующем вздохе.

Придвинувшись ближе, она обхватила своими губами мой кончик, встретившись со мной взглядом, и скользнула ртом вниз, ее язык прижался к моему члену.

Крепко схватив ее за волосы, я откинул голову назад, закрыв глаза.

Она двигалась вверх и вниз, в то время как ее рука обхватывала мои яйца, нежно массируя их.

Я застонал, наблюдая за движением ее рта. Ее губы накрыли мой член, а на глазах выступили слезы. Я мог видеть несколько темных синяков на ее спине, но я не позволил этому повлиять на мою похоть.

Хотя я не мог удержаться от мысли, откуда они у нее?

Ее влажный ротик посасывал мой член сильнее.

Чего бы я только не отдал, чтобы видеть это зрелище каждый божий день?

Почувствовав себя смелее, она сосала сильнее, пока я не коснулся задней стенки горла.

Черт. Я собирался кончить так сильно.

Я почувствовал, как ее слюна стекала по подбородку, смачивая мои яйца.

Я рванулся ей навстречу, ударяя по горлу снова и снова, теряя терпение трахать ее, как будто она была моей игрушкой для траха, в то время как слезы потекли из ее глаз, умоляя меня о большем.

И я собирался, черт возьми, подарить это ей, тогда она навсегда запомнила бы это и меня. Я держал ее за волосы, как за поводок, чтобы она не могла вырваться от меня.

В прошлом, всякий раз, когда она надевала свои короткие платья в цветочек, мне хотелось немедленно сорвать их с нее и снова заявить на нее права. Когда я был у нее первым, я уже предъявил на нее свои права. Но все равно Аид забрал ее у меня.

Однако месть та еще сука. И сегодня вечером я наконец-то смог ее вернуть.

Она осторожно дышала через нос, пока ее щеки надувались от моего члена. Ее зубы слегка царапали мою кожу, заставляя мои нервы взорваться, как взрывчатка, когда я зашипел от удовольствия.

Как будто моя реакция возбудила ее, она издала мяукающий звук, впившись в меня своими похотливыми глазами. Мои яйца сжались, по позвоночнику поползли мурашки от адреналина… Умоляя об освобождении.

С рычанием я притянул ее за волосы назад и завладел ее ртом в резком поцелуе. Она ответила мне тем же, пососав мою нижнюю губу, пока мой язык пробовал на вкус ее полные губы. Ее руки лежали на моих плечах, а спина была идеально выгнута.

— Сядь ко мне на колени. Прижмись спиной к моей груди и держи свои гребаные ноги как можно шире, — приказал я, потянув ее за волосы.

Она повиновалась со слезящимися, заплывшими глазами и полоской слюны, свисающей с подбородка.

Сидя у меня на коленях, прижав свою мокрую киску к моему возбужденному члену, она широко раздвинула ноги, положив руки на ручки кресла.

Она тяжело дышала, жадно хватая ртом воздух. Держа ее за подбородок, я притянул ее ближе, мои губы прижались к ее щеке.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, Ангел?

На ее лице появилось мрачное выражение, выражение, раскрывающее то, чего она действительно хотела, но боялась сказать. Она кивнула.

Прикусив ее щеку, когда она на секунду вскрикнула, пока я пробовал на вкус ее соленые слезы, я нежно сжал ее подбородок.

— Мне нужны гребаные слова, Ангел, — прорычал я. — Я знаю, что хочу трахнуть тебя так сильно, что ты будешь запятнана мной, вывернутая наизнанку. Ты почувствуешь меня так глубоко в своей киске, что все твое тело будет дрожать несколько дней. Вопрос в том, действительно ли это то, чего ты жаждешь?

Ее тело уже сотрясалось от моих слов.

Как будто она больше не могла этого выносить, она произнесла эти слова вслух, умоляя меня своим отчаянным голосом.

— Пожалуйста. Пожалуйста, мне это так нужно. Боже, пожалуйста.

Целуя ее плечо, оставляя влажные дорожки на шее, я обвил одной рукой ее талию, а другой спустился к ее скользкой киске. Одним быстрым рывком я сорвал с нее стринги, обхватывая ладонями ее влажный жар.

В ту минуту, когда мои пальцы коснулись ее влажных, скользких складок киски, мне захотелось просто поглотить ее.

Сжав челюсти, я контролировал себя, пока кружил по ее ноющему горячему клитору, наблюдая, как она извивалась в моих объятиях, выгибая спину, когда ее голова покоилась на моем плече.

Она прикусила нижнюю губу зубами, сдерживая свои стоны.

Укусив ее за плечо, она громко вскрикнула в ответ, и я тут же лизнул. Ее бедра вращались вокруг моего члена, делая его еще более влажным от ее соков. Внезапно я почувствовал, как она высунула язык и облизнула мои пальцы, лежащие на ее подбородке. Не успел я опомниться, как она начала сосать два пальца ртом, как делала это с моим членом.

Наклонившись ближе, я зарычал ей в ухо.

— Ты очень этого хочешь, не так ли, Ангел?

Она промурлыкала свой ответ под моими пальцами.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня. Я хочу, чтобы ты заявил на меня права, Люцифер.

Это было последней каплей моего терпения, прежде чем я обвил одной рукой ее руки, сцепив их на пояснице, а другой рукой направил свой член внутрь ее киски, куда я умирал от желания проникнуть. Моя теперь свободная рука немедленно потянулась к ее волосам. Я хотел, чтобы каждая частичка ее тела осознавала мое присутствие.

Одним толчком я оказался внутри нее, полностью, издавая звериное рычание.

Она радостно завизжала, и этого было достаточно, чтобы успокоить мою совесть, когда я трахал ее сильнее, чем когда-либо женщину до этого. Так глубоко, что ее пальцы на ногах подогнулись, руки сжались в кулак, а глаза закатились. Ее стоны и всхлипывания были подобны музыке для моих ушей.

— Господи Иисусе, — простонал я, когда каждый толчок заставлял мое тело рычать, как голодного хищника.

Она что-то пробормотала себе под нос. Закрыв глаза, я наслаждался ее теплом… ее мягкой кожей. Ее стенки сжались, заставляя мои яйца ныть в ожидании освобождения. Тейя встретила мой толчок, трахая меня в ответ, двигая бедрами взад-вперед.

Боже, это так напряженно. Я не хотел, чтобы это заканчивалось.

— Я чувствую, как у тебя внутри все сжимается, Тейя. Ты так сильно этого хочешь.… посмотри, как ты жаждешь этого, жаждешь меня.

Поворачивая ее голову набок, я поцеловал ее в губы — напоминание о том, что сегодня вечером она была моей и в ближайшие дни.

— Сжимай свою киску с каждым толчком. Сделай это.

Она подчинилась, и с каждым толчком ее киска сжималась все сильнее. Я продолжал двигаться так сильно, как только мог, ее прекрасная задница хлопала по моим бедрам, смешиваясь со звуками музыки, в то время как я упивался ее стонами, прижимаясь губами к ее губам.

Я жестко трахал ее, чувствуя, как струйки пота стекали по моей шее. Мое сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Ее кожа покрылась гусиной кожей, а тело начало дрожать, показывая, что она вот-вот кончила бы.

— Тебе лучше кончить прямо сейчас, Ангел. Кончай со мной, пока я заставляю твою киску поглощать свою сперму. Кончай сейчас, Тейя, — прорычал я.

— Люцифер. Ах!

Она вскрикнула, запрокинув голову и чуть не упав с моих колен, но я удержал ее на месте. Сделав еще несколько жестких толчков, я застонал, за чем последовал звук ее стона, когда я выстрелил струйками спермы в ее киску, которая непрерывно подергивалась, пока она была на грани оргазма.

На мгновение мы оба тяжело задышали, удовольствие было густым и сырым в воздухе. Но когда реальность обрушилась на нас обоих, тело застыло именно у нее.

Вина? Боль? Ненависть?

Я понятия не имел.

Я вышел из нее, услышав от нее тихий стон, чувствуя, как моя сперма стекала из ее киски и покрывала мои яйца и ее бедра.

Положив голову мне на грудь, она закрыла глаза, давая отдых своему измученному телу.

Для меня это была победа. Я, наконец, заявил на нее права, отметив ее как свою, хотя она принадлежала кое-кому другому.

Тогда почему казалось, что на этот раз она выиграла битву?

Почему, находясь внутри нее, я чувствовал себя так, словно был… дома?

Только один вопрос крутился у меня в голове.

Кто победил?