ГЛАВА 15

Вступить в мир любви — все равно что смириться со слабостью.

ЛЮЦИФЕР

ПРОШЛОЕ

— Да что с тобой, блядь, не так! Кто ты? Слабак? — зарычал отец, снова пиная меня в грудь.

Я застонал от невыносимой боли. Я был весь в крови с головы до ног от полученных побоев. Болел каждый дюйм моего тела.

Я едва чувствовал свою кожу, так как она горела от боли и агонии. Я чувствовал, что уже образовались синяки, которые остались бы со мной на следующие несколько недель. Мое лицо было бы черно-синим, и мне было бы трудно заснуть.

Мне уже следовало привыкнуть к этому, но с каждым разом боль становилась все сильнее и сильнее.

Каждый день мне казалось, что Бог создал меня для того, чтобы я терпел эту боль всю оставшуюся жизнь. Мама часто говорила, что за каждым действием была причина и предназначение.

Но мой отец избивал меня до полусмерти… Какую цель это преследовало? Кроме удовлетворения, которое каждый раз отражалось в его глазах, я не видел в этом никакой другой цели.

Вместо этого все удары руками и ногами создавали мою собственную цель.

Быть сильнее. Сражаться лучше. Боль — единственный спутник.

— Говори громче! Какого черта ты делал с племянницей этой шлюхи? — заорал он, присаживаясь рядом со мной.

Схватив меня за волосы, он дернул мою голову назад. Я захныкал, чувствуя, как вся кровь прилила к моему телу, когда попытался своими теперь уже слабыми руками вырваться из объятий отца.

— Разве я не говорил тебе держаться от нее подальше? Ты гребаный идиот, ты хочешь опозорить эту семью?

— Н-н-н-о…

Он дернул сильнее.

— Будь мужчиной и говори громче!

— Я… я…

С яростным рычанием он крепко схватил меня за челюсть.

— Слушай внимательно, Люцифер, потому что я больше этого не повторю. Держись подальше от этой шлюхи и ее племянницы. Если я еще раз застану тебя с ней, я тебя, блядь, убью. Понял?

Когда я не ответил, он потряс моей головой, используя мои волосы как рычаг давления.

— Отвечай, черт возьми!

— Д-да… — голос затих, когда мной овладела тьма.

Когда я открыл глаза, то обнаружил, что снова находился в своей комнате. Я чувствовал под собой мягкое одеяло. Когда мое зрение сфокусировалось, я обнаружил, что на мне нет ничего, кроме боксеров. Я попытался пошевелиться, но быстро понял, что это была ошибка, поскольку мгновенная боль пронзила все мое тело.

Боже. Это так больно.

Занавески задернуты, что указывало на то, что, должно быть, уже ночь, поскольку горничные всегда задергивали их в это время. Тепло чьих-то маленьких рук привлекло мое внимание. Превозмогая боль, я повернул голову и увидел чью-то голову и руки, лежащие на кровати. Мои глаза сузились, когда я понял, что это она.

— Т-Тейя.

У меня болит горло.

Прочищая горло, я снова позвал ее, и на этот раз она вскинула голову, когда ее сонные и встревоженные глаза встретились с моими.

Боже, как она могла выглядеть такой красивой?

— Люцифер, ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? Как все это произошло? Тебе что-то нужно? Мне позвать кого-нибудь? Почему ты ничего не говоришь? — проговорила она на одном дыхании, заставляя меня улыбнуться.

— Если ты закончила со своими скоропалительными вопросами, тогда я могу попытаться ответить, — прошептал я.

Ее щеки стали пунцовыми, а глаза опустились, пока она теребила подол юбки. Это то, что она делала, когда нервничала или была смущена.

— Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?

— Я зашла помочь твоей матери в саду, но потом увидела, как тебя несли охранники. Там было так много… крови.… Я-я… — ее голос сорвался.

— Что ты? — спросил я.

— Я боялась, что ты бросил меня, как бросили мои мать и отец…

В ее глазах блестели слезы, а нижняя губа дрожала.

— Эй… Сядь, Тейя.

Она села, положив руки на колени, но по-прежнему не смотрела мне в глаза. Я фыркнул, прежде чем проглотил комок в горле.

Как мне сказать ей, что я никогда не бросил бы ее? Что я не хотел бросать…

Убежала бы она, если я сказал бы, что она мне нравилась, или она положила бы конец нашей дружбе?

Нет. Нет. Нет.

Я никогда не хотел ее терять. Она не могла уйти.

— Кто причинил тебе боль, Люцифер? — спросила она, прикусив нижнюю губу.

— Отец просто тренировал меня, и это было немного грубо, — соврал я.

Я ненавидел лгать ей и что-то скрывать от нее. Каждый раз, когда я лгал о своих травмах, я чувствовал укол вины в груди. Я знал, что она бы расстроилась и пострадала, если узнала бы настоящие причины моих травм.

Избежать этой боли в ее сердце стоило тех мучений, которые я испытывал каждый день.

Она того стоила.

— Я никогда не покину тебя, Тейя. Я не хочу терять своего приятеля по Мстителям.

Мой ответ вознаградился хихиканьем, которое звучало для моих ушей как симфония.

— Значит, тебе это не по сердцу?

Я слабо улыбнулся и попытался поднять руку, но у меня ничего не получилось. Пока она не подняла и не нарисовала крест на моей груди указательным пальцем.

— Ну вот. Теперь твое обещание скреплено печатью, — она улыбнулась, и мое сердце растаяло.

Как же мне так повезло, что она у меня есть?

НАСТОЯЩЕЕ

Трудно забыть того, кто дал тебе так много хорошего в твоей жизни. Но когда этот человек подарил воспоминания, напоминая о том, каким слабым ты мог быть ради него, тогда этим воспоминаниям лучше быть мертвыми.

Такие люди не заслуживали того, чтобы жить в твоем разуме или сердце.

Издав тихий стон, она повернулась во сне, не подозревая о моем присутствии, скрывающемся в тени. Ясно, что она сделала бы все, чтобы сбежать из этого места, но я позаботился о том, чтобы даже после того, как она уехала бы… ее жизнь превратилась в ад.

Я поставил бы ее на колени.

Она не могла предположить, что ее ожидало.

Сегодня вечером я напомнил бы ей о том времени, когда я действительно увидел, кем она была, но никогда не выражал этого.

Я ухмыльнулся, просто думая о злом заговоре, который приготовил для нее. Она наверняка отказала бы мне. Я слишком хорошо ее знал.

Если она не отрицала свою судьбу, то это для ее же блага, но если она отвергла бы меня, то ей пришлось бы расплачиваться, потому что никто никогда не говорил "нет" дьяволу.

Глубоко вздыхая, я заправил выбившуюся прядь ее волос за ухо. Я сел на край кровати рядом с ней. Мой указательный палец скользнул по ее мягкой щеке, ощущая ее тепло. Как будто ее тело жаждало этого, ее лицо наклонилось в ответ на мое прикосновение, отражая движения моего пальца.

— Хммм… — тихо напевала она, ее губы приоткрылись, она тихо дышала.

Ее волосы разметались по подушке. Мой большой палец спустился вниз и провел по ее нижней губе. Она протестующе пробормотала во сне.

Такая красивая.

Я наклонился вперед, запечатлевая целомудренный поцелуй на ее губах, ощущая сладкий вкус вишни на своих губах.

— Ты всегда будешь принадлежать мне, Тейя. Ты была рождена, чтобы быть моей, ангел.

Мой голос был едва слышен, прежде чем я вернулся к себе.

* * *

Я надел часы, взял телефон и спустился вниз позавтракать.

Внезапный крик остановил меня, прежде чем я побежал вниз на звук.

Звук доносился из главного зала.

Тейя. Мгновенный прилив желания защитить и страха охватил меня, когда мысль о том, что ей причинили боль, немедленно пришла мне в голову.

— Не прикасайся ко мне! — приказала она кому-то таким тоном, словно боролась с собой.

С кем она разговаривала?

Она снова вскрикнула.

Я нашел ее с Франко, который крепко держал ее за шею и руку. Так пристально, что я увидел вены на его руках и отпечатки пальцев, уже оставленные на ее коже.

— Я знаю, что ты, блядь, пытаешься сделать, маленькая шлюха…

— Франко! Отвали от нее на хрен! — рявкнул я, мой голос звучал так громко, что эхом разнесся по всему дому.

Как будто она была ядом, Франко немедленно отступил от нее со страхом и беспокойством, светившимися в его глазах.

Я стоял перед ним, мои ноздри раздувались, когда во мне закипала чистая ярость. Мой взгляд остановился на красных отметинах, уже отпечатавшихся на левой руке Тейи. Мои глаза также не пропустили синяк, образовавшийся на ее шее от жестокой хватки Франко.

— Сэр, позвольте мне объяснить. Она…

Франко не успел закончить фразу, как я схватил его за горло и повалил на стеклянный стол. Звон бьющегося стекла разнесся по коридору. Я видел, как он застонал от боли, когда несколько мелких осколков вонзились ему в шею.

Недостаточно хорош.

Найдя большой кусок, я подошел к нему, присев на корточки. Просто увидев эти отметины на ее коже.… Я должен убить его немедленно. Как он смел прикасаться к ней? Как он смел даже думать о том, чтобы причинить ей боль?

Он не имел ни малейшего гребаного права.

Даже ее боль принадлежала мне.

Франко кашлянул, дотронувшись до шеи.

— Сэр… — его голос затих, когда он попытался встать.

Через несколько секунд осколок стекла вонзился ему в руку, и он закричал от боли.

Теперь это музыка для моих ушей.

— Кто тебе сказал, что ты можешь прикасаться к ней? — спросил я спокойным голосом.

— С-сэр… Она пыталась…

Я покрутил осколок, наблюдая, как его кровь стекала на пол.

— Это не ответ на мой вопрос, Франко.

Он что-то пробурчал в ответ.

— Мне ж-жаль, сэр. Но она п-пробиралась в ваш офис.

— Не моя гребаная проблема. Она может разгуливать, где захочет. Это не значит, что это дает тебе право прикасаться к ней. Я пощажу тебя, потому что ты мой самый преданный человек, иначе тебя бы сейчас разорвал на куски.

Взяв еще один осколок, я вонзил его ему в плечо, от боли он завизжал, его кожа покраснела, на лбу и шее вздулись вены.

— Это за синяки, которые у нее появятся. Перестань быть таким слабаком и приведи себя в порядок.

Я позвал охранников, которые помогли Франко подняться и оставили меня наедине с Тейей.

Я подкрался к ней, а она стояла как статуя, выглядя такой невинной… прекрасной.

— Что ты делала в моем кабинете? — спросил я.

Мне не нужно было задавать ей этот вопрос. В каждой комнате моего дома были камеры наблюдения. Я мог просто просмотреть запись и посмотреть, что она делала в моем офисе. Но мне было важно знать, солгала бы она мне об этом… Скрывала ли она что-то.

— Я искала тебя, — пробормотала она, глядя на свои руки.

Подойдя ближе, я приподнял ее подбородок большим и указательным пальцами, слыша, как участилось ее дыхание. Мои пальцы скользнули вниз по ее шее, ощущая биение пульса на гладкой коже.

— Почему ты тогда не пришла ко мне в спальню? — прошептал я ей в шею, вдыхая ее аромат. Я почувствовал, как она сглотнула.

— Тебя там не было, когда я пошла искать.…может быть, ты был в душе, но я не слышала… — ее голос затих.

Хм… может быть… или она тоже могла лгать.

Без предупреждения мои руки схватили ее за шею. Моя хватка достаточно крепкая, чтобы предупредить ее, но нежная, чтобы она не задохнулась. Инстинктивно ее руки обвились вокруг моих, чтобы высвободиться, но я не сдвинулся с места.

— Ангел… Я делаю все возможное, чтобы сдерживать себя, но если я обнаружу что-нибудь подозрительное, то мне будет наплевать на нашу сделку или на тех, кто для меня важен. Клянусь сердцем, — парировал я, отталкивая ее от себя, пока она тяжело дышала с нейтральным выражением лица. Она ничего не выдала.

Лучше остерегаться ее.

Держа руки в карманах, я облизнул губы. Она такая маленькая, что едва доставала мне до плеча.

— Будь готова сегодня вечером.

— Сегодня вечером? — спросила она.

Я кивнул.

— Я вернусь к полуночи и должен застать тебя готовой, иначе я без колебаний вытащу тебя из твоей комнаты.

Она скрестила руки на груди, одаривая меня холодным взглядом.

— А если я скажу «нет»?

Упрямая женщина.

Я покачал головой со злой ухмылкой.

— Мне по-прежнему на это наплевать. Ты можешь думать, что держишь в руках ниточки в этом спектакле, но я тот, кто дергает за них, контролируя твои движения и мысли. Так что не трать свое время, думая, что у тебя преимущество. Не становись пешкой в этой игре, потому что тебе не понравится, как этот король будет обращаться со своими бессмысленными фигурами. Увидимся вечером, — заявил я и вышел из комнаты, прежде чем она успела ответить.

ТЕЙЯ

Я осознавала две вещи.

Первое: Франко ненавидел меня.

Второе: Люцифер слишком самоуверен.

Я начала видеть одну из его новых сторон.

Я собиралась отказать ему, потому что заставила бы его заслужить это. То, как он смотрел на меня и как расширялись его зрачки… Его глаза темнели каждый раз, когда он видел меня, ясно, что я ему нравилась.

Также могло показаться, что все, у чего было киска и задница, достаточно хорошо для того, чтобы он счел их привлекательными.

Но видеть, как он причинял боль своему собственному верному человеку… Я не ожидала этого.

В ту минуту, когда он увидел Франко со мной, я заметила, как его глаза потемнели от ярости, я была почти уверена, что он собирался убить его.

Три осколка попали в Франко только за нарушение его правил.

Но почему мне казалось, что в этом была какая-то другая цель?

За этим стояла другая причина.

Почему мне показалось, что он это сделал для… меня?

Все, что он делал, само по себе было загадкой. Он был как кусочек головоломки без каких-либо подсказок, которые могли бы привести меня к ее разгадке.

Он называл себя королем в шахматной партии… и это действительно так. Никто не знал, когда он собирался сделать свой ход или кого собирался убить, чтобы выиграть партию.

Но когда пришла бы моя очередь нанести удар, он бы этого не заметил. Я буду замаскирована под пешку, но когда пришло бы время, он увидел бы спрятанного под ней ферзя.

Чье-то откашливание привлекло мое внимание, и я оглянулась через плечо. Служанка стояла, склонив голову, как рабыня, которой она и являлась.

— Да? — спросила я.

— Доктор здесь, — прошептала она нежным тоном.

— Доктор?

Какой доктор?

— Сэр попросил доктора Анну осмотреть вас. Она в гостиной, — ответила она, указывая на дверь позади себя, и вышла из комнаты.

О каком докторе она говорила?

Я направилась в гостиную и нашла женщину лет тридцати пяти, сидящую на диване с черным портфелем. Она встала, вежливо улыбаясь мне и поправляя очки.

— Ты, должно быть, Тейя, — пробормотала она.

Я кивнула.

— Какое обследование…

— О. Люцифер сказал мне прописать тебе уколы или таблетки, так что для этого мне сначала нужно пройти обследование, — ответила она.

Его она тоже обследовала?

— Э-э-э… он…

Как будто она поняла мой вопрос прежде, чем я успела закончить, она ответила.

— Да. Он чист. А теперь присаживайся, и я проведу твой осмотр.

— Я уже принимаю таблетки.

— Все равно требуется обследование. Пошли.

После того, как обследование закончилось и врач прописала мне новые таблетки, я направилась обратно в свою комнату, где мое внимание привлекла черная матовая коробка с белой лентой сверху.

Я даже нашла прикрепленную к ней записку.

Надень это и будь в комнате в конце коридора.

Сядь и жди меня.

На крышке коробки выгравировано «Raine Lingerie».

Развязав бант, я открыла коробку и нашла внутри черный кружевной комплект нижнего белья. Один за другим я доставала каждый предмет и рассматривала их.

Черный кружевной бюстгальтер с цветочным рисунком. Самые короткие трусики в тон. Чулки до бедер, тоже из тонкого чистого шелка.

Доктор, платье… он собирался переспать со мной сегодня вечером. Он подстроил все так, как будто уверен, что я поддалась его обаянию.

Ты ошибаешься, Люцифер. Очень ошибаешься.

Он думал, что у меня нет преимущества в его играх. Что ж, теперь я приготовилась к этому.

Я заставила бы его умолять меня, пока он не смог бы больше этого выносить. Его будут пытать до тех пор, пока голод не поглотил бы его настолько, что свел бы с ума.

Воспоминания о том, как он бросил меня… покинул меня… этого более чем достаточно, чтобы подстегнуть мой план.

Я буду его кошмаром, одетым как мечта наяву.

ПРОШЛОЕ

"Tell Me You Love Me" ревело в динамиках моих наушников, пока я ехала на велосипеде к нашему обычному месту. К океану.

Ветер сильно дул мне в лицо, мои волосы запутались, когда я подъехала ближе к дубу.

Я припарковала свой велосипед рядом с велосипедом Люцифера. Я оглядываюсь, но его нигде не видно.

Я пошла вперед, мои ноги хлюпали по мокрой траве, но я замерла, услышав хихиканье.

Девчоночье хихиканье.

Я колебалась. Мои брови нахмурились в замешательстве, думая, кто еще мог быть здесь.

Сколько раз я сюда ни приходила, я никогда не видела, чтобы кто-нибудь был здесь, кроме нас с Люцифером. Итак, кто еще здесь?

Сделав глубокий вдох, я прошла вперед, увидев небольшую стопку красных туфель на каблуках и бархатное платье. Мое сердце забилось быстрее от внезапного страха. Мой разум говорил мне развернуться и уйти, но сердце заставляло двигаться вперед. Но любопытство было сильнее колебаний.

Раздался еще один смешок, но на этот раз за ним последовал стон и тяжелое дыхание. Мои руки сжались в кулаки, когда я поползла дальше. Ужас поглотил меня, когда я пошла на звук. Еще один стон донесся вместе с хриплым ворчанием. Последний шаг, и я вытянула шею, чтобы посмотреть. Саманта откинула голову назад, ее глаза были закрыты, в то время как Люцифер целовал ее в шею, обхватив руками ее талию, когда она сидела у него на коленях. Голова Люцифера уткнулась в ее шею, когда он посасывал ее кожу. Саманта застонала, зарывшись руками в его волосы. Желчь поднялась к моему горлу, и я подумала, что меня сейчас стошнит. Саманта повернула голову, ухмыляясь, как стерва.

— Боже мой! Тейя, — выдохнула она, изображая изумление.

Его голова откинулась назад, и он заметил меня.

— Тейя… Я подумал… Позволь мне объяснить… — его голос затих, когда он отошел от Саманты.

— Что объяснить? Что это то, чем ты занимался за моей спиной?

Слеза скатилась по моей щеке, когда безудержная душевная боль разрывала меня.

— К-как долго тебя не было?… Я-я не могу поверить, что после всего, через что мы прошли… — заикалась я.

Он со вздохом провел рукой по лицу. Его челюсти сжались.

В его глазах не отражалось ни чувства вины, ни стыда.

Он стоял передо мной, облизывая губы. Я хотела отвести взгляд, он мне так противен, но я не могла, потому что не контролировала себя.

— Мои чувства… изменились, — пробормотал он, и к моему горлу подкатила тошнота.

— Изменились? Твои гребаные чувства изменились! Что я…

— Тебе не обязательно кричать, Тейя. Говори как взрослая девушка, — вмешался он, закатывая глаза.

— Ты говоришь о зрелости? Тогда приведи себя в порядок и поговори о зрелости со мной, ублюдок. Все эти обещания… это была не что иное, как ложь… Все фальшивое.

Он фыркнул.

— Это реальность, Тейя. Не все длится вечно. Я был сбит с толку своими чувствами к тебе, поэтому решил поэкспериментировать с другими, чтобы…

— Другие? Ты хочешь сказать, что ты был не только с Самантой?

Если бы он вонзил свой нож в мое сердце, это причинило бы меньше боли по сравнению с горькой правдой, которую он раскрывал.

— В каком мире ты все еще живешь, Тейя? К тому же, нет ничего плохого в том, чтобы попробовать свободные отношения. Ты можешь экспериментировать и с другими…

Я со злостью ударила его по щеке.

Я услышала, как Саманта ахнула у меня за спиной, но мне на нее наплевать, она могла буквально катиться ко всем чертям. В ту минуту, когда эта чушь слетела с его губ, мое сердце разорвалось в груди.

— Я тебя даже больше не знаю. Я не знаю, кто ты… или был… Все, что я знаю, это то, что ненавижу себя за то, что влюбилась в тебя, когда на самом деле ты был чумой для моего сердца. Моя тетя продолжала говорить мне, что мы никогда не сможем быть по-настоящему вместе, поскольку принадлежим к разным мирам. Мне следовало прислушаться к ней…

Его лицо исказилось и он насмехался надо мной.

— Что заставило тебя подумать, что я буду с гребаной стриптизершей всю оставшуюся жизнь? Ты и близко не соответствуешь стандартам моей семьи. Шоу окончено, так что, как подобает хорошей маленькой стриптизерше, кланяйся зрителям и уходи.

Я почти физически почувствовала, как меня разрывало на части от его слов, его лжи и всех его фальшивых обещаний.

— Каждый раз, когда ты обещал быть рядом со мной и никогда не разбивать мое сердце…

— Я думаю, что дал обещание, которое не хотел выполнять. Обещания предназначены для того, чтобы их иногда нарушать, и это реальность.

— Пошел ты, Люцифер. Я был дурой, отрицая, что ты дьявол, но не больше. Между нами все кончено. С этого самого момента ты мертв для меня. Никакими извинениями или мольбами ты не заслужишь от меня прощения. Клянусь своим сердцем.

Загрузка...