Клянусь своим сердцем

ГЛАВА 19

Свободу никогда не заработаешь. Ею владеют.

ТЕЙЯ

Слабый свет, пробивающийся сквозь занавески, ласкал мою обнаженную кожу. Мои глаза распахнулись, когда я потянулась своим ноющим телом, подняв руки над головой.

Из-за сонливости я боролась с желанием снова заснуть.

Зевая, я встала, понимая, что лежала голая под одеялом.

Оглядывая свою разбросанную одежду на полу, я прижала одеяло к груди.

Внезапно на меня нахлынули воспоминания о прошлой ночи.

Люцифер трахал меня в своем кабинете. Люцифер предъявлял права на меня. Потом Люцифер успокаивал мое дрожащее тело.

Люцифер….

Моя кожа нагрелась, когда я заволновалась, вспоминая его хриплые слова, которые терзали каждый дюйм моей души.

Соси мой член, пока я не увижу, как слезы текут по твоим щекам, а слюна стекает по подбородку.

Кончай со мной, когда я заставляю твою киску поглощать мою сперму.

Я знаю, что хочу трахнуть тебя так сильно, что выверну тебя наизнанку.

Прошлая ночь была необходимостью… Ходом, который я должна была сделать ради своей свободы. Мой приз.

Я почувствовала себя королевой, когда Люцифер так легко сдался в ту минуту, когда я ему это позволила.

И все же я не чувствовала, что победила.

Глубоко внутри я говорила себе снова и снова, повторяя как мантру: не позволяй ему претендовать на тебя, это все игра.

Но в ту секунду, когда его губы коснулись меня… его руки сотворили свое волшебство и зажгли мое тело огнем… Его член внутри моей киски будоражил внутренности…

Я была совершенно растеряна.

Я потерялась в лабиринте его ощущений… Его прикосновений… его поцелуев…

Мне казалось, что прошлая ночь была для меня самой первой снова и снова.

Я снова почувствовала связь с Люцифером.

Дьявол.

Мой мучитель.

Мой похититель.

Как олень в свете фар, я попалась в его харизму, как в ловушку.

Когда я посмотрела в его глаза, я увидела в них блеск победы, но было невозможно не заметить намек на сомнение, просящееся наружу.

Это то, что мне было нужно. Это то, что я должна была сделать.

Вздохнув, я встала и долго принимала горячий душ, прежде чем спустилась вниз.

Я ожидала, что он будет на балконе или в столовой, где обычно завтракал. Но когда горничные подали еду только для меня и ушли, не сказав больше ни слова, я поняла, что он, должно быть, ушел рано.

После завтрака мне больше нечего было делать, и я осталась совсем одна в тихой столовой.

Я прогуливалась по коридору своего этажа, когда поняла, что дверь в комнату Люцифера открыта.

Я оглянулась через плечо, радуясь, что позади меня никого нет, и направилась к его комнате.

ЛЮЦИФЕР

Мои пальцы легли на губы, когда мое левое колено начало дрожать с каждой секундой, поскольку я терял терпение.

Время от времени мне вспоминался момент прошлой ночи, призывающий меня вернуться домой и трахать моего ангела до тех пор, пока она не перестала бы чувствовать свои ноги.

Покачав головой, я сосредоточился на своих текущих приоритетах.

Это было всего один раз, Люцифер. Возьми себя в руки.

Прошло гребаных пятнадцать минут, а ублюдок, связанный передо мной, все еще ни хрена не сказал. В подвале царил полумрак, из-за чего на лицо ублюдка падала темная тень.

Как будто он и так не выглядел дерьмово из-за крови, стекающей с его лица.

Прошла еще минута, и это стало последней каплей. Стиснув челюсти, я кивнул головой в сторону моей жертвы, руки которой были связаны наручниками, свисавшими с потолка, когда он стоял обнаженный, и на нем не было ничего, кроме крови, пота и шрамов.

Поняв мой жест, Франко пошевелился и ввел ублюдку наркотик.

Через несколько секунд он резко проснулся, широко раскрыв глаза и лихорадочно осматриваясь. Его тело сотрясала дрожь, как будто он был в Антарктиде.

Что ж, Максвелл не ошибся. Эти препараты действительно действовали.

Я хлопнул в ладоши, привлекая его внимание, одарив его кривой улыбкой.

— Ben tornato, coglione (Прим. пер. Хорошо. Ты вернулся, придурок). Теперь мы продолжим наш допрос?

Узнавание поразило его, когда он осознал цель своего пребывания здесь.

В ту минуту, когда позвонила секретарша мэра и сообщила о том, что его застрелили, я, не теряя ни секунды, вытащил этого ублюдка из тюрьмы, чтобы привезти его в мой сущий ад.

В течение нескольких дней я вкладывал деньги и прилагал усилия, чтобы назначить Патрика президентом Италии. Но то, что в него стреляли во время благотворительной акции…. да, определенно, это не совпадение. Я не стал бы тратить свое дерьмо на кого-то только для того, чтобы его застрелили.

Кто-то знал об этом, но кто?

Я собирался выяснить это во что бы то ни стало.

Стоя перед ним с мрачной ухмылкой, я посмотрел на его окровавленный вид и цокнул.

— Эти два миллиона определенно не стоили такой пытки, — пробормотал я, скрещивая руки на груди.

Он натягивал скотч, приклеенный к его губам.

Без предупреждения я быстро снял его, когда он поморщился от боли.

— Говори, черт возьми, пока ты не стал не в состоянии, — предупредил я, когда мои руки сжались, убеждая себя выбить из него все дерьмо. — Кто тебя нанял?

— Пожалуйста… Я не могу тебе сказать. Он убьет меня, если узнает.

Я раздраженно покачал головой.

— Ну, если ты не заговоришь, я убью тебя первым. Так что решайся. Говорить или не говорить?

Он сглотнул, когда страх и паника пробрали его до костей, заставляя дрожать все тело.

Почти уверен, что скоро он наложил бы в штаны.

Когда он не ответил, я отошел назад, повернулся к столу, чтобы выбрать одно из приспособлений для пыток. Но в моей дьявольской голове мелькнула нечестивая мысль, заставляющая меня усмехнуться.

— Значит, никаких разговоров? — спросил я, готовя инструмент и стоя к нему спиной, скрывая удивление.

Он молчал. Думаю, он только что дал мне свой ответ.

Я кивнул и вернулся к нему, держа в руках иголку с продетой в нее длинной ниткой.

Его брови на секунду нахмурились в замешательстве, прежде чем его глаза расширились, когда я приблизил иглу к его губам.

— Все еще молчишь? — я приподнял бровь.

Он энергично замотал головой, умоляя сохранить ему жизнь.

Наклонившись вперед, я осторожно прижал иглу к уголку его рта, наблюдая, как по его лицу струился пот, а глаза выпучены от ужаса.

— Мне просто нужно имя. Кто назначил тебя мэром?

Он заикнулся, но это не помешало мне вонзить иглу в его кожу, когда он, наконец, выкрикнул свой ответ.

— Аид! Капо Нью-Йорка назначил меня! Он сделал это!

Я растерянно нахмурился, застигнутый врасплох.

Как, черт возьми, Аид узнал об этом? Как он узнал, на кого я ставил свои деньги?

Только Франко и я были осведомлены об этом плане, поскольку право голоса все еще оставалось за нами. Мы держали новость в секрете, насколько это было возможно.

Франко никогда не посмел бы пойти против моих слов… Послал ли он человека среди моих солдат?

— Пожалуйста, отпусти меня. Пожалуйста. Я дал тебе свой ответ… Пожалуйста, — умолял он, заставляя мои нервы дрожать от ярости.

— Нет. После того, как я услышал эту ужасную новость из твоих жалких уст, у меня возникло внезапное желание действительно заткнуть тебе рот.

Он поджал губы, заставляя меня закатить глаза.

Да, точно, как будто это могло меня остановить.

Держа его челюсть тисками, я почувствовал, как под моими пальцами задрожали его кости, я прижал иглу к уголку его рта, когда начала стекать первая капля крови.

Он застонал и скорчился в агонии. В какой-то момент он приоткрыл губы, давая мне больше возможностей зашить их.

Все больше и больше крови окрашивало белую нитку в красный цвет, покрывая иглу и мои пальцы. Его крики и стоны были подобны музыке для моих ушей.

Через несколько мгновений я закончил, прежде чем обрезал конец нити. Откинувшись назад, я любовался своей работой — кровавым зигзагообразным шитьем на его губах, когда слезы текли из его глаз, касаясь кроваво-красных отметин.

— Ты так привлекательно выглядишь в этом образе, я уверен, твоей девушке понравится. — Я подмигнул ему. — В следующий раз не нарушай мои планы, — заявил я и отвернулся, прежде чем сделать секундную паузу, чтобы продолжить: — О, подожди. Следующего раза для тебя не будет.

Поняв мой жест, Франко взял со стола один из мясницких ножей и подошел к корчащемуся и стонущему телу, которое вскоре станет трупом. Когда я вернулся наверх, в моей голове зароились вопросы.

Невозможно, чтобы эта новость дошла до Аида.

Он знал, насколько важными были выборы и какая власть была в моих руках. Он предпринял решающий шаг, чтобы разрушить кирпичи, которые я выстроил, чтобы увеличить свою власть.

К счастью, этот ублюдок промахнулся, и мэр находился в больнице.

Он будет жить.

Но вопрос все еще оставался — как Аид узнал об этом?

Думаю, видео, которые я отправлял ему, где трахал Тейю, должно быть, разозлили его.

В конце концов, таков был план.

Но если он думал, что я пропустил бы это мимо ушей, то он сильно ошибался. Очень ошибался.

Оказавшись в своей комнате, я сбросил пиджак и направился в ванную.

Помыв руки, я посмотрел по сторонам и обнаружил, что дверца моего шкафа слегка приоткрыта.

Нахмурившись, я быстро вытер руки и встал перед полуоткрытой дверью.

От осознания этого у меня волосы на затылке встали дыбом, когда я оглядел свою комнату, чтобы увидеть, нет ли чего-нибудь не на месте или по-другому.

Открыв дверь, я не обнаружил ничего, что можно было бы сдвинуть с места. Ящики заперты. Костюмы и рубашки висели на перекладине.

Я не собирался утешать себя дурацким оправданием: Должно быть, я забыл запереть дверь.

Здесь кто-то был, и я знал это. Когда я закрыл дверь, мои ноздри наполнились другим запахом. Цветочный, апельсиновый аромат.

Аромат, с которым я знаком.

Тейя.

Она была здесь. Но почему?

Роясь в своей одежде, обуви и часах, я не нашел ничего пропавшего.

Внезапное осознание поразило меня, заставляя на мгновение остановиться.

Неужели она…

Я тут же щелчком открыл третий ящик, и как будто у меня и не было мыслей… это…

— Что-то ищешь?

Пронзительный женский голос заставил мое тело напрячься. Я сжал челюсти, когда гнев просочился сквозь меня.

Резко развернувшись, я пошагал к ней, как голодный хищник, который в нескольких минутах от того, чтобы раздавить свою жертву.

Я встал перед ней, пока наши носы не соприкоснулись. Мои ноздри раздувались, когда я сжал кулаки, чтобы удержаться от того, о чем мог пожалеть.

— Где он? — сразу перешел я к делу.

— Почему у тебя этот кулон? Почему, ведь раньше он символизировал так называемую любовь, которая у нас была? — прошептала она дрожащим голосом.

Ее губы слегка дрожали.

Опустив взгляд, я нашел кулон в ее руке. Словно осознавая каждое мое движение, она отстранилась, нахмурившись, в ее глубоких темных глазах проступали боль и ярость.

— Ответь мне.

У меня свело челюсть, и в мгновение ока моя рука обхватила ее горло, пока она не уперлась спиной в стену.

— Я ни черта не обязан тебе отвечать. Этот дурацкий кулон ничего не значит…

— Нет. Не ври мне, черт возьми. Хоть раз скажи мне правду. Ты у меня в долгу после прошлой ночи!

Я усмехнулся себе под нос, крепче прижимая ее к себе и одаривая своей порочной ухмылкой.

— И ты думаешь, это делает тебя особенной? То, что произошло прошлой ночью, отличает тебя от шлюх, которых я трахал? Ты просто бредишь.

— Это не ответ на мой вопрос. Почему у тебя до сих пор этот кулон? Перестань быть трусом и…

— От тебя это звучит очень мило. Ты хотя бы смотрела на себя в зеркало? Ты видела труса, прячущегося за всеми этими дорогими платьями, драгоценностями и именем твоего мужа? — я прищурился, наклоняясь ближе. — Внимательно посмотри на себя, и ты увидишь, кто настоящий трус. А что касается кулона, не думай, что я храню его как символ нашей вечной любви, потому что это чушь собачья. Я до сих пор храню его как напоминание о том, что ты была ошибкой и всегда будешь ею.

Ее глаза выдавали эмоции — боль и непролитые слезы. Ее тело обмякло, когда я услышал, как кулон с легким стуком упал на землю.

— Прошлой ночью ты пришла ко мне, а не наоборот. Так что не думай, что ты какая-то особенная. Когда все это закончится, я верну тебя Аиду в том же состоянии, в каком одолжил у него. Ты всего лишь пешка, замаскированная под королеву, Тейя. А теперь убирайся и никогда, черт возьми, больше не приходи в мою комнату.

Слезы навернулись на ее холодные глаза с такой скоростью, что она не могла моргнуть достаточно быстро, чтобы сдержать их. Как только я ослабил хватку, она повернулась и убежала обратно в свою комнату.

Моя грудь вздымалась. Внезапная боль пронзила мое сердце.

Мои внутренности сжались, когда к горлу подкатил дискомфорт. Сглатывая комок, я посмотрел на упавший кулон. Опускаясь на колени, я взял серебряное сердечко с выгнутым на нем крестом.

Большим пальцем я провел по крестику, поскольку воспоминание о том дне, когда я подарил ей его, заполнило мой разум.

ПРОШЛОЕ

"Back To You" Селены Гомес, играла из динамика моего телефона, когда мы ехали на моем мотоцикле обратно к ее дому. Ее руки обвились вокруг моей талии, а голова покоилась на моей спине. Умиротворенная улыбка не сходила с моего лица на протяжении всей поездки, и мне было все равно, что у меня болели щеки.

Тейя простила меня и дала мне еще один шанс. И на этот раз я не собирался ее отпускать.

Никогда.

Я знал, что вел себя с ней как придурок последние несколько недель после смерти матери. Я был сам не свой. Но когда она ушла, она забрала с собой частичку меня, и это была она.

Тейя всегда была частью меня, и разлука с ней стала бы моим падением. Я почти потерял надежду когда-нибудь вернуть ее, но после сегодняшней ночи я собирался убедиться, что она являлась моим главным приоритетом.

Я припарковался в переулке рядом с ее квартирой, прекрасно зная, что ее придурок дядя не оценил бы моего присутствия. Кроме того, мне неинтересно портить себе настроение, видя его зловещее лицо. Выключая двигатель ключом, я откинулся назад, ожидая, когда ее тонкие руки расцепятся. Но этого не произошло. Вместо этого она сжала свои пальцы сильнее и прижалась к моему животу. Я взял ее руки в свои, откинул голову назад и слегка повернулся, чтобы поцеловать ее в висок.

— Тейя?

Она напевала в ответ. Я тихонько посмеялся.

— Ангел, мы приехали. Тебе пора уходить.

Она заскулила, прижимаясь ко мне еще теснее.

— Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Я не хочу быть какой-нибудь Золушкой, которой приходится покидать своего принца в полночь.

Я засмеялся, снова целуя ее в висок, прежде чем прошептал у линии роста волос.

— Если Золушка не вернется к себе домой, то как она получит свою хрустальную туфельку от принца?

— Я довольна своими сандалиями.

— Я думаю, пришло время изменить традицию. Кто сказал, что обязательно должны быть хрустальные туфельки? Это могло быть что-то другое.

Это привлекло ее внимание, когда она отодвинулась, глядя на меня снизу вверх, нахмурив брови. Черт возьми, она такая милая.

Я украдкой сунул руку в карман куртки и нашел серебряный подарок, который изготовил в ювелирном магазине.

— Хочешь сказать, что-то еще? — спросила она.

Чувствуя себя озорным, я слегка повернулся, схватил ее за тонкую талию одной рукой, легко поднял и переместил так, чтобы она оказалась у меня на коленях.

Это движение определенно застало ее врасплох, когда она вскрикнула с удивленным видом и этой прекрасной улыбкой на лице.

Она хихикнула, обнимая меня руками за шею, а ногами за талию.

— Кажется, это неплохой обмен на хрустальные туфельки. — Я со смешком покачал головой. — Думаю, так даже лучше.

Я покачивал ожерельем перед ней, наблюдая, как улыбка исчезла и сменилась изумленной реакцией.

Она ахнула от удивления и потянулась к подвеске в виде сердца с вырезанным на нем знаком креста, обводя его указательным пальцем.

Мое сердце заколотилось от беспокойства, не зная, нравилось ей ожерелье или нет.

Я сделал его в знак моей любви к ней. Я хотел, чтобы оно было у нее на память, символом нашей безусловной любви.

Обещание, что мы будем вместе. Навсегда.

— Люцифер, это так…прекрасно.

Она улыбнулась, прикусив губу, и я облегченно выдохнул.

— Тебе нравится?

Ее мягкий взгляд встретился с моим, в ее зрачках отражались любовь и обожание.

— Мне нравится. Но у тебя не было…

— Я знаю. Но я хотел, чтобы у тебя было что-то о нашей любви. Что-то, что будет символизировать нас, наше обещание.

Она одарила меня мягкой улыбкой. Приподнимая волосы, она наклонилась вперед, жестом предлагая мне надеть его ей на шею.

Соединяя концы, я положил ожерелье туда, где ему самое место, и бережно закрепил, и откинулся назад, чтобы увидеть Афродиту в своих объятиях.

— Такая красивая… — мой голос замолк.

Наблюдая, как румянец разлился по ее щекам, когда она опустила глаза, мое сердце затрепетало. Такая чистая. Такая невинная.

Наклоняясь вперед, я оставил нежный поцелуй на ее сладких губах.

Она поцеловала меня в ответ с такой же нежностью, пока ее рука проводила по моим волосам и шее.

Момент, который навсегда оставался в памяти.

Любовь, которая никогда не будет забыта.

Обещание, которое мы будем выполнять до последнего вздоха.

Я всегда буду любить тебя, ангел. Клянусь своим сердцем.

НАСТОЯЩЕЕ

Проводя пальцем по кресту, я открыл глаза, возвращаясь к суровой реальности.

Момент, наполненный ненавистью и отвращением.

Любовь, которая заставляла человека быть слабым.

Обещание, которое разрушало жизни.

Я извлек уроки из прошлого и знал, что нельзя повторять ошибок.

Я никогда не полюбил бы тебя снова, ангел. Клянусь своим сердцем.