Клянусь своим сердцем

ГЛАВА 1

Любовь освобождает тебя во тьме.

ТЕЙЯ

СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ

Накрыв стол к ужину, горничные незаметно покинули комнату. Я села рядом с мужем и начала накладывать в его тарелку спагетти и картофельное пюре, добавляя фрикадельки и салат, как он любил. Я поставила перед ним его тарелку, а затем приготовила себе сама. Он продолжил листать свой телефон с прищуренными глазами и нахмуренными бровями, выглядя очень серьезным и сосредоточенным.

— Аид, еда остынет… — я замолкла и взяла вилку, накручивая ею спагетти, чтобы съесть немного.

Я почувствовала на себе его пристальный взгляд и тут же начала нервничать, съеживаясь на стуле.

— И вот почему существует нечто, называемое микроволновой печью, — пробормотал он и вернулся к своему телефону.

Судя по его застывшей позе и непрерывным разочарованным вздохам, которые он испускал, казалось, что с каждой минутой он все больше из-за чего-то злился. Когда я наполовину доела, он положил телефон и взял вилку, почти протыкая фрикадельку и откусывая кусочек.

Но он даже не дал ей подержаться на языке, чтобы ощутить вкус, а просто с отвращением выплюнул на тарелку.

— Что, черт возьми, это за дерьмо? — прохрипел он, вытирая рот салфеткой.

С фрикадельками или любыми другими блюдами на его тарелке не должно быть ничего плохого, я позаботилась о том, чтобы все было приготовлено правильно.

— Ты называешь это фрикадельками? А спагетти выглядят еще хуже, так что с тобой не так? Кто приготовил это дерьмо? — заорал он, отбрасывая тарелку с такой силой, что она разбилась о мраморный пол, рассыпая еду повсюду.

Я подпрыгнула от неожиданности и чувствовала, что мое сердце вот-вот выпрыгнуло бы из груди. Я просто сжала край стола с такой силой, что побелели костяшки пальцев, и опустила глаза.

— Да, — едва слышно произнесла я свой ответ.

— Как ты вообще можешь есть эту дрянь? — закричал он и резко встал, становясь рядом со мной и свирепо глядя на меня. — Есть ли что-нибудь, что ты знаешь, как делать правильно?

Внезапно его рука сжалась на моем горле, душа меня. Я вцепилась в его руку, изо всех сил пытаясь оттолкнуть его, но не смогла. Я чувствовала, как воздух постепенно испарялся из моих легких. Он поднимал меня за горло, раздавливая трахею, и развернул, прежде чем швырнул на стол. Еда с моей тарелки попала мне на волосы, а деревянный стол сильно ударил по шее.

— Ты должна быть благодарна за то, что я тебя терплю. Учитывая, насколько ты бесполезна, никто другой не захотел бы жениться на тебе, — прорычал он, когда знакомая сердитая жилка проступила у него на лбу.

— Пожалуйста, прекрати… — я едва смогла выдавить эти слова.

Он сильнее сжал мое горло, и я еще крепче вцепилась в его руку.

Его ноздри раздулись, а глаза были полны ярости и ненависти.

— Не перебивай меня, когда я говорю. В следующий раз будь лучше в том, что делаешь, потому что я без колебаний преподам тебе урок, который ты никогда не забудешь, — он наконец отпустил мое горло, и я набрала полные легкие воздуха, почти задыхаясь, когда упала на пол.

Он присел передо мной на корточки и указал на меня указательным пальцем.

— А теперь иди и скажи горничным, чтобы принесли для меня еще одно блюдо, — приказал он.

— Но я не приготовила ничего лишнего, только для нас двоих, — прошептала я прерывающимся голосом.

Он повернул голову и наклонил ухо ближе ко мне.

— Повтори это еще раз?

— Я-я не приготовила д-дополнительной еды для н-нас двоих.

Он сильно ударил меня. Прямо по лицу. Я задохнулась и упала на землю от удара, и слезы, которые я сдерживала, потекли по моему лицу.

— Абсолютно никчемная и гребаная идиотка, — выплюнул он, хватая меня за волосы. Я почувствовала вкус крови на языке, когда втянула воздух, чтобы закричать. — Неудивительно, что твои родители бросили тебя, когда ты была маленькой. Жаль, что я не могу избавиться и от тебя тоже, — он отпустил меня, и я почувствовала, как моя правая щека горела, как будто ее подожгли.

Он резко встал и схватил свой пиджак. Он похлопывал себя по карманам, как обычно, чтобы убедиться, что пистолеты и ножи у него на месте, и направился к двери.

— Лучше питаться вне дома, чем есть эту дерьмовую еду и рядом с такой как ты, — сказал он через плечо, прежде чем с громким хлопком захлопнул дверь.

Я не двигалась со своего места, чтобы убрать беспорядок. Я так привыкла к этому, что оно почти похоже на ежедневный ритуал.

Слезы продолжали течь из моих глаз, пока я просто сидела на полу, бесцельно глядя вниз, не в силах пошевелиться. Всегда одно и то же. Оскорбления, беспричинный гнев и физическое насилие. Я перестала надеяться, что кто-то пришел бы и спас меня. Не то чтобы это было вообще возможно. В моей жизни не было никого, кто заботился бы обо мне. Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было семь. Единственный мужчина, которого я любила, после смерти родителей, бросил меня, не попрощавшись. День, когда я вышла замуж, считался моим новым началом, моим новым счастьем. Но если бы я знала тогда, что будущее будет таким темным и ненавистным, я бы предпочла сбежать.

Я видела, как многие замужние женщины в нашем обществе подвергались такому же насилию, как и я. Я и не подозревала, что стала бы одной из них. С юных лет меня учили, что этот темный мир, подземный мир, был единственным местом, где я смогла бы жить и умереть. От этого никуда не деться. Я даже приветствовала эту жизнь с распростертыми объятиями, зная, сколько тьмы она несла в себе, чем глубже ты копал внутрь.

Но теперь я жалела, что вообще родилась с таким образом жизни.

Я совсем одна в этой темноте.

В моей жизни никого нет. Никого.

Это мой сущий ад.

На следующее утро я проснулась и перевернулась на бок, чувствуя рядом твердое и холодное тело. Он здесь. Может быть, он вернулся прошлой ночью, когда я спала, как он часто делал. И, судя по алкоголю, который я отчетливо чувствовала, исходящему от его тела, он был в баре. Я медленно выбралась из кровати и пошла в ванную. Когда я посмотрела в зеркало, я встретила отражение изувеченной женщины, стоящей передо мной. Я видела ее каждый день, и ничего не менялось. Она все еще слаба, сломлена и безнадежна, с синяками внутри и снаружи. Отчетливо виден темный кровоподтек на моей правой щеке и небольшой порез на нижней губе. На моей шее даже остался темный след от руки, когда меня так сильно душили. Мои глаза выглядели безжизненными и усталыми, как обычно. Я даже не могла вспомнить, когда в последний раз просыпалась, не чувствуя себя мертвой внутри.

Я умылась и почистила зубы после того, как переоделась в более удобную одежду, и спустилась вниз. Я не забыла оставить Аиду ибупрофен и стакан воды, чтобы справиться с похмельем. Я начала быстро готовить завтрак вместе с горничными, зная, что он понадобился бы ему сразу после того, как он спустился бы вниз.

Через двадцать минут после приготовления простой тарелки с яйцами, тостами и блинчиками я налила стакан сока и расставила все на столе, который больше не был в беспорядке.

Я почувствовала его прежде, чем услышала. Мои мышцы напряглись, челюсть сжалась, и я крепко закрыла глаза.

Еще несколько минут, и он ушел бы на работу.

Опустив голову, я вернулась на кухню за своей тарелкой, незаметно пытаясь сбежать от него, пока у меня еще был шанс.

— Где газета? — спросил он грубым голосом, когда я услышала, как отодвинулся стул, и он сел.

Софи, одна из наших горничных, ворвалась в столовую с газетой в руке, положила ее перед ним и быстро вышла из комнаты.

— Капоне устраивает вечеринку, и мы оба приглашены. Будь готова к семи. И надень что-нибудь хорошее, — пробормотал он и начал жевать свой завтрак, одновременно читая газету.

— Хорошо, — прошептала я.

— И скрой этот синяк косметикой. Я не хочу смущаться из-за своей жены.

Я просто кивнула. После замужества я начала покупать и наносить больше косметики, чем когда-либо раньше. Честно говоря, мне никогда так сильно не нравился макияж, но теперь это стало необходимостью.

И все из-за Сатаны, сидящего во главе стола.

Покончив с завтраком, он вернулся в нашу комнату и появился пятнадцать минут спустя, выглядя готовым к работе в своем темно-черном костюме и брюках. Он даже побрился и зачесал назад свои светлые волосы. Охранники вышли вслед за ним, открывая дверцу машины ему, прежде чем отъехать.

Когда я точно знала, что он уехал на работу, то, наконец, отошла от входной двери и вернулась в нашу спальню, шаркая ногами, как зомби. Я свернулась клубочком в кресле-качалке у окна. Отсюда открывался полный вид на город с нашей виллы.

Я, как всегда, села в кресло и достала мини-кассетный проигрыватель, глядя на людей в их домах или на улицах. Я делала это каждое утро, когда мне было больше нечем заняться. Девушка из трехэтажного дома, как обычно, прислонилась к окну, потягивала утренний кофе и смотрела вниз на улицу. Она выглядела такой красивой, такой счастливой. Она выглядела… нормальной.

Я не знала, почему она каждое утро смотрела вниз на оживленную улицу и улыбалась, но я хотела бы быть такой, как она. Наслаждаться своим утром без какого-либо страха или напряжения.

Офис рядом с ее зданием казался более загруженным, чем обычно. Работающие мужчины и женщины бегали туда-сюда, отвечая на телефонные звонки, подписывая бумаги или сидя за своими столами, печатая на своих ноутбуках. С верхнего этажа я увидела маленькую девочку, которая сидела в углу и со скучающим видом болтала своими маленькими ножками взад-вперед. Она огляделась по сторонам, и когда ее взгляд встретился с моим, она увидела, что я смотрела на нее. Она нервно улыбнулась и подняла свою маленькую ручку, чтобы помахать мне. Я не ответила на ее жест и даже не улыбнулась. Я сидела неподвижно, как безжизненная статуя. В конце концов она поняла, что я не помахала бы в ответ, и прервала зрительный контакт, начиная разговаривать с женщиной, которая занята работой за своим столом.

Нервная улыбка девушки внезапно вернула меня к тому моменту, когда я тоже так улыбалась, впервые увидев кое-кого. Того, кто был особенным в моей жизни.

Кто-то, кого я знала давным-давно.

Надев наушники, я нажала кнопку воспроизведения, слушая "Time" Микки Экко.

ПРОШЛОЕ

Я села, прислонившись спиной к большому старому домику на дубе. Ярко светило солнце, но я пряталась в тени дерева и читала "Ромео и Джульетту", которую позаимствовала в школьной библиотеке. Учителя говорили нам, что перемена — это время игр, но не для меня. Как только звенел звонок, все выбегали на игровую площадку, чтобы поиграть или пообедать со своими друзьями. У меня нет друзей, и никто на самом деле не хотел дружить со мной. После того, как мама и папа отправились к Богу на небеса, я была совершенно одна.

Хотя я жила со своими дядей и тетей, и они мои опекуны, я все равно чувствовала себя одинокой. Нью-Йорк прекрасен, но это не мой дом, каким был Майами. Несмотря на то, что я так сильно хотела вернуться, дядя сказал мне, что я никогда не смогла бы этого сделать, потому что моего дома там больше не существовало. У меня там ничего не осталось.

С первого дня дети в школе не хотели играть со мной. Я не знала, почему я им не нравилась. Мама всегда говорила мне, что я особенная девочка, но здесь я совсем не чувствовала себя таковой.

Итак, книги — мои лучшие друзья. Я любила много читать, и именно поэтому на переменах я приходила к домику и читала, пока нас не позвали бы обратно в здание. Я огляделась через плечо и увидела, что другие дети играли и бегали вокруг. Тетя сказала мне не обращать на них внимания, потому что они просто завидовали тому, какая я особенная, но иногда их резкие слова задевали меня, и я больше не чувствовала себя особенной. Вздохнув, я проигнорировала их и вернула свое внимание обратно к книге, которую держала в руке.

В последнее время моим любимым автором стал Шекспир. Я не знала, какой английский язык в мире он использовал, но, к счастью, в книге под каждой строкой был нормальный перевод.

Я перешла к двадцатой странице, где читала в последний раз.

ДЖУЛЬЕТТА

О Ромео, Ромео! Почему ты Ромео?

Отрекись от отца твоего и отрекись от имени твоего.

Или, если ты не хочешь, поклянись мне в любви,

И я больше не буду Капулетти.

ПЕРЕВОД

О, Ромео, Ромео, почему ты должен быть Ромео? Забудь о своем отце и смени имя. Или же, если ты не изменишь свое имя, просто поклянись, что любишь меня, и я перестану быть Капулетти.

РОМЕО

(в сторону) Мне услышать еще или мне говорить на этом?

ПЕРЕВОД

(про себя) Должен ли я слушать дальше или мне следует говорить сейчас?

ДЖУЛЬЕТТА

Моим врагом является только твое имя. Ты — это ты сам, хотя и не Монтекки.

Что такое Монтекки? Это ни рука, ни нога,

Ни руки, ни лица, ни какой-либо другой части

Принадлежащий мужчине. О, будь каким-нибудь другим именем! Что в имени? То, что мы называем розой.

Любым другим словом пахло бы так же сладко. Так и Ромео, если бы его не звали Ромео,

Сохранить то дорогое совершенство, которым он обязан,

Без этого титула. Ромео, забудь о своем имени,

И за это имя, которое не является частью тебя

Беру все на себя.

ПЕРЕВОД

(все еще не зная, что РОМЕО слышит ее) Моим врагом является только твое имя. Ты все равно останешься собой, даже если перестанешь быть Монтекки. Что такое Монтекки вообще? Это не кисть, не ступня, не предплечье, не лицо и не любая другая часть человека. О, будь каким-нибудь другим именем! Что означает имя? То, что мы называем розой, пахло бы так же сладко, если бы мы называли ее любым другим именем. Ромео был бы таким же идеальным, даже если бы его звали не Ромео. Ромео, забудь свое имя. Торгуй своим именем — которое на самом деле не имеет к тебе никакого отношения — и получи взамен всю меня.

РОМЕО

Я ловлю тебя на слове.

Зови меня только любовью, и я приму новое крещение.

Отныне я никогда не буду Ромео.

ПЕРЕВОД

(обращаясь к Джульетте) Я верю твоим словам. Просто называй меня своей любовью, и я возьму новое имя. Отныне я никогда больше не буду Ромео.

Я хихикнула и покраснела. Ромео такой романтичный. Он такой милый и заботливый. Я бы хотела, чтобы Ромео существовал в реальной жизни.

Или он существовал?

Внезапно шум, доносящийся сверху, заставил меня растерянно нахмуриться. Я посмотрела вверх, прищурившись, и увидела полуразрушенный домик на дереве.

— Бум! Капууу! Тебе меня не победить, — завопил голос.

Как кто-то вообще туда забрался?

Там есть деревянная лестница, но я бы предпочла находиться где угодно, только не рядом с этим домиком на дереве. Издалека любой мог сказать, что внутри, должно быть, пыльно и темно. Я понятия не имела, почему кто-то до сих пор не снес его.

— Ааааа! — закричал голос.

Я в страхе отскочила и немедленно встала, думая, что человек, должно быть, ранен. Без дальнейших промедлений я бросилась к другой стороне дерева и, переставляя одну ногу за другой, взобралась наверх.

Крики стали громче, заставляя мое сердце биться быстрее.

О боже. Что происходило?

Я добралась до верха, и деревянная доска немного пошатнулась, но я поймала равновесие. Я обнаружила мальчика, сидящего на доске, наклонившись вперед, спиной ко мне. Я оглянулась, нет ли здесь еще кого-нибудь, кто мог бы причинить ему боль. Но он один, и там не было ничего, кроме нескольких паутинок по углам и пустых картонных коробок. Фу-у-у.

Я медленно пошла к нему, и вдруг он вскочил и закричал, раскидывая руки, поэтому я тоже закричала от страха и удивления, следуя его примеру.

Боже мой! Здесь змея?

Мальчик обернулся с широко раскрытыми глазами, выглядя удивленным, обнаружив меня здесь, и перестал кричать.

Я зажала рот обеими руками и заткнулась.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

Его акцент не похож на жителя Нью-Йорка. Он итальянец?

— Ммммм, ммммм, — ответила я.

Он нахмурился.

— Что?

Осознав, что все еще прикрывала рот, я убрала руку.

— Я услышала твой крик и подумала, что тебе больно.

— Я играл со своими Мстителями, — пробормотал он, указывая на фигурки, разбросанные по полу.

Я тут же покраснела, чувствуя себя такой смущенной. Я издала нервный смешок, заламывая руки.

— О… Я просто читала книгу, а потом услышала, что ты…

Он хихикнул, а я опустила взгляд и закусила губу, чувствуя, как покраснели мои щеки.

Это так неловко. У меня нет друзей, и теперь он наверняка рассказал бы всем, какая я глупая девчонка. Тогда я стала бы той девушкой, над которой стали бы издеваться всю оставшуюся жизнь. Одна мысль об этом заставила меня нервничать и пугаться, а мои глаза слезиться.

Он перестал смеяться, видя, что я вот-вот расплакалась бы.

— Эй… Прости. Я… я не хотел смеяться. Пожалуйста, не плачь, — умолял он и встал передо мной, выглядя смущенным и испуганным. — Ш-ш-ш. Не плачь, пожалуйста. Прости меня.

Я прикусила губу, чтобы сдержать слезы.

— Мои Мстители собирались, и вот почему я издал боевой клич, — прошептал он.

— Кто? — я нахмурилась.

— Мстители.

Кто они?

— Ты знаешь… Капитана Америку? Человека-паука? Железного Человека? Халка… — он умолк.

Я покачала головой. Я никогда о них не слышала. Они ходили с нами в школу?

— Что!? Ты не знаешь о Мстителях? — закричал он, его глаза почти вылезли из орбит, а рот разинут.

Я снова покачала головой.

— Они самая потрясающая команда! Пойдем со мной.

Он схватил меня за руку и отвел в угол, где на полу лежали его игрушки.

Мы сели скрестив ноги, и он взял свои игрушки одну за другой и рассказывал мне их имена и историю.

Он выглядел таким взволнованным и энергичным, когда рассказывал их истории. Его темно-синие глаза мерцали, когда он говорил о Халке. И время от времени он запускал пальцы в свои волосы шоколадного цвета. Я ничего не делала, только сидела и слушала его хрипловатый, но ангельский голос.

Закончив, он положил игрушку в красной накидке, которую, как я предположила, звали доктор Стрэндж, на пол и посмотрел на меня нежными глазами.

— Круто, правда?

Я кивнула, закусывая губу.

Наступило неловкое молчание, и я сжала руки на коленях, понятия не имея, что делать дальше.

— Ты новенькая?

Я кивнула.

— Как тебя зовут?

— Тейя, — прошептала я.

— Я Люцифер, — пробормотал он и протянул мне правую руку.

С нервной улыбкой я взяла его за руку и пожала, чувствуя его тепло. Я почувствовала, что покраснела. Я никогда раньше не разговаривала с парнем, никогда.

— Мне это нравится.

Я нахмурилась.

— Что?

— Твои щеки порозовели. Ты выглядишь еще более хорошенькой.

Я хихикнула и опустила взгляд, лениво рисуя круги на своем платье.

— Ты придешь сюда завтра? Я могу показать тебе больше моих Мстителей.

Я прикусила губу и кивнула.

— Хорошо.

— Обещаешь?

— Обещаю, — я слегка посмеялась.

— Поклянись своим сердцем, — сказал он.

— Что? — хихикнула я, чувствуя, что это глупо.

— Если ты переступишь черту в своем сердце, это будет означать, что ты сдержишь свое обещание, несмотря ни на что.

Закатывая глаза, я нарисовала знак креста у себя на груди слева.

— Клянусь своим сердцем.